Спецназ. На крыльях впереди страха. Глава 96 Роман

Глава. 96                Новые казни.


От людей утаится возможно, но от звёзд ничего не сокрыть.

Афанасий Афанасьевич Фет (при рождении — Шеншин) — русский поэт-лирик и переводчик, мемуарист, член - корреспондент Петербургской академии наук (1886 г.г.)
 


Его дыхание замерло, и сердце остановилось в последнем ударе биения. В его остановившемся взгляде… отражалось синее небо, а также читались покой и умиротворение.

А на губах застыла слабая радостная улыбка ! Уже мёртвый, с остекленевшим взором, Прохор, словно всё ещё пытался что - то досказать. Капающая на землю кровь его в вечерних семерках казалась чёрной.

Проходивший в это время местный житель с удивлением заметил как на плечо истерзанного палачами русского воина села белая птица.

Она повернула голову поочередно в обе стороны, словно желая, обозреть и запомнить место жестокой казни в селе Алхазурово, а затем, взмахнув крыльями, улетела.

Подручные Гелаева тут же доложили о смерти пленного распятого на кресте. Можно убить бренное тело воина, но нельзя сломить его Волю и Дух !

Красноречивым доказательством и  подтверждением этому явилось, то, что  Прохор Романов умер с улыбкой на устах. Стойкость Прохора была поразительна.

Он выдержал все изуверские пытки и истязания, не отрёкшись от Веры ! Мученическая смерть молодого воина – Прохора Романова глубоко потрясла ваххабитов.

Поражали его мужество, стойкость и верность воинскому долгу.

Ваххабитам, снимавшим мёртвое и изуродованное тело Прохора с креста была непонятна и непостижима, та внутренняя сила загадочного русского воина, достойно вынесшего нечеловеческие боли и страдания под пытками кровавых изуверов, но не предав своей Веры и боевых товарищей.

Они с суеверным страхом смотрели, на улыбчивое предсмертное выражение лица русского солдата и в глубине души у них начинало возникать чувство прострации и безысходности.

У них рождался и мучительно терзал вопрос: «Если простой российский солдат так мужественно, доблестно и непоколебимо встречает смерть – то как же сражаться с элитой гяуров – спецназом ?».

Ответа они не находили и от этого им становилось зябко, неуютно и пакостно на душе.

Полевой командир – Гелаев услышав, что казнённый стойко вынес пытки и истязания, а также достойно встретил смерть - взбесился.

Он приказал снять Романова с креста и привести оставшихся в живых пленных.

- Всё понятно ! – металлическим голосом пролаяли бородатые мятежники.
Подчинённые не задавали лишних вопросов, зная крутой нрав своего пахана и бегом бросились выполнять приказ.

За короткое время в центре села снова собрались бандиты. На этот раз желающих из местных жителей посмотреть на предстоящую казнь были единицы.

«Нас боевики поставили на колени ударами ног под коленные чашечки и к нам обратился разгневанный Гелаев:
- Кафиры и заклятые враги ! Даю вам последний шанс спасти свою жизнь ! Если примете Ислам, то я обещаю, что сегодня ангел смерти не отнимет ваших жизней !

Далее он продолжил:
- Образумьтесь нечестивцы и примите истинную веру ! Аллах велик ! Он сидит за седьмым небом на троне и на троне у него написаны слова: «Воистину моя милость превосходит жестокость».

Вот если вы примете ислам, то он смилостивится, и простит вам, хоть вы и враги Чечни и Кавказ !

Нависло тягостное молчание. Честно говоря, у нас на душе было, совсем паршиво. Злобные они все почему - то, эти «духи».

Но разве это человеческая жизнь - всё время прятаться, как зверьки, по горам, холодать, голодать, быть на положении изгоев своей страны... невольно озвереешь.

Зло порождает зло. О чём думает человек в последние минуты жизни ? Обо всём, но только не смерти. Ты думаешь: «Со всеми может, но только не со мной. На этой войне я избранный.

Все осколки летят мимо. Все пули обойдут меня стороной. Я заговорённый. Я лучший экземпляр Божьего промысла. Но вот ты стоишь перед порогом вечности».

Я беззвучно читал - «Песнь Пресвятой Богородицы»: «Богородица Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с Тобою. Благословенна ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших».

Гелаев после некоторого раздумья, словно выйдя из оцепенения, наконец, ткнул указательным пальцем на Громова Диму.
- Распять ! – коротко бросил он.


Продолжение следует …