21. Способы определения мысли

Один раз в Афгане хохмы ради Беридзе кинул в него в таком состоянии скомканный газетный шарик, Шах открыл глаза.

— Это не я, — авлабарский хулиган впал в прострацию, Сержант ввалит так, кровью сраться будет. Когда Киллер на него посмотрел, его взгляд был полностью осознанным, как у обычного человека часа через три после подъема, Беридзе вышел из кармана в своего отряда в спальне роты на взлётку, вечером за ужином его не было, попросился в автопарк в караул, начкару объяснил, вошёл в конфликт с Киллером, вернулся, Шах простил его:

—Ты ж дурак? Иди сюда! Начинай, — Сержант приказал грузину положить одну ногу на перила курилки. «Сейчас перебьёт движением ладони, — усталость от наряда сняло, как рукой, часто наблюдал, Киллер на спор бил у пожарного щита кирпичи, первый, второй ребром, кулаком, локтем, доски головой. — В колене! Инвалидом навсегда!! Перед тем, как блатовать, поучись кутак сосать, язык мой, враг мой, екарный день…»

— Давай!!! — Морпех потянулся за адмиральским кортиком, Черный плащ, летящий на крыльях Бэтмена.

— Я… Кидал рукой…

— Так решили! Не сцы, — Шах перехватил испуганный взгляд кавказца, очко на минус. — Клади ногу! — Беридзе двумя руками еле-еле затащил непослушную конечность на узкую поверхность дерева, положил на лобное место.

— У тебя все закрепощённое здесь, — Шах похлопал его ладонью по пояснице выше ремня, мышцы, связки. — Сними! Дай мне, —будут пряжкой? — Баруль говорил, пьяным в клубе к нему рвался, просил включить брейк, хотел потанцевать? — Грузин занимался в детстве национальной борьбой на поясах в круге, кто кого медленно поднимет, бросит, осилит рог вина, веселой, на убийц не рассчитанной.

— Не так, — поправил Узбек, — пятку, жопу на весу! — Он был немного разочарован. Любой уважающий себя в махалле пацан яростно и гордо водрузил бы на плаху грозной общественности в таком случае свою шею, не то, что ногу, что такое нога по сравнению с отсутствием боевого духа, рубите! Решительно ничто, когда пацаны играют в русскую рулетку, крутят барабаны со всеми патронами, в фильме про Вьетнам олень сам де Ниро, надо было из клетки отнять у вьетнамца револьвер, последнюю себе, замахнулся на Сайгон, попал туда, умри от ран. — Или ты из тех, кто захочет договориться? — Шерсть. Грузин со вздохом убрал массу с портика, я пацан, получайте, нога в зауженном своими руками хэбе провисла над асфальтом, чисто подметенным дежурными по плацу, примерно на уровне его пупка, морпех поправил у себя на кителе морской якорь, встать бы на него, а где море.

— Носок оттяни, теперь вот так! Пока у вас не будет абсолютной растяжки, о брейке не мечтайте, нужна, даже когда крутитесь, альфа и омега. Я тоже был не был гибкий, спорили на ящик молока. Руки на поверхность, сгибаешь ногу! Сгибаешь, выпрямляешь, ложись на перила, — Беридзе начал. — Чуть подрастянуть тазобедренные, второе… Пятку поставил, работаем в колене к груди! Называется «яяма», разогрелся? Носок захвати! Начинаешь проворачивать в тазобедренных суставах, спину ровно, — у Беридзе что-то сильно захрустело. — Выломился с части, хотел отсрочить, неохота ночью получать, работаем! Не задерживайся, в динамике! Потянул несколько раз, стопу выпрями, вперёд, назад, грудью на ногу, подбородком к голени, можно к колену! — Беридзе свистел, хрипел и раскачивался возле выпрямленной ноги. — Колено не сгибай, головой к стопе ближе!

— Тебе что, сзади надавить? — спросил Биря. Фашист! — Давайте я ему подрежу связки? Будет ныряльщик за жемчугом!

— Так порвёт, — успокоил Узбек.

— Дыши, дыши, дыши… Медленно обратно… — Подхватив грузина под мышки железными рукам, Киллер распрямил его, откинув назад, растягиваемый не мог убрать ногу, даже если бы хотел, он ее не чувствовал, и спину.

— Улыбайся, — сказал Узбек, — тебя чего, на верёвках тянуть надо? Джигит? — Устроили гестапо.

— Вторую ногу разверни в сторону! Это — приказ. Немного… Сгибаешь обе ноги, и опорную, поставил? — Грузин провис горизонтально бёдрам, повернувшись на 90 градусов, согнутая первая нога уровне уха. — Плечом уходишь под колено влево, ныряешь! Смотри, — Шах показал боксёрский нырок ухода от удара.

— Аааа! — закричал Беридзе. — Больно! — Его пронзила острая боль.

— Назад, ногу выпрямляй! Так же, как и было! Левой за стопу, правой за поручни, разворот ко мне, на ногу ложись! — Беридзе лег на левую ногу боком, как Петрушка в кукольном театре, каучуковый тбилисец, элемент художественной гимнастики девочек 8-9 лет, скручивание, хорошо добавляется освобождение застарелых мышц.

— Оооо, — выдохнул он. — Так нельзя… — И замолк, вдохнуть в таком положении было нечем, легкие ушли в диафрагму.

— Дыши… Сколько дышать, — Киллер повернулся к друзьям на расслабоне, — от 5 до 10 минут, соответсвенно на вторую ногу, хотите изнасиловать себя, ещё подход. И это даже не раз в день, — обернулся он к Беридзе, который от недостатка кислорода начинал терять сознание, видя только жаркое, слепящее афганское солнце, — связки старые, спортсмен, понял? Диагноз! Как качаться! Постоянно тяни, поднимаешь веса, силы не хватает, мышцы понимают, растут, тут они тянутся. К концу месяца должен сдать продольный шпагат, поперечный пока не надо. Вольно! — Отпустив перила, грузин с гримасой упал на спину на пол, пытаясь вдохнуть, перед взглядом появилась огромная красная звезда, которую художник Барулин нарисовал на потолке маслом, в центре серп и молот, но афганские, древние, ажурные, получилось, когда ему это удалось, забыв обо всем, руками подтянул к себе ногу, перевернулся на живот, потом встал на четвереньки, схватился за перила и, шатаясь, острожно, как старая бабушка в метро, почапал в казарму.

— Мы пошли в чипок, — сказал ему в спину Шах, офицерскую столовую, винегрет, пельмени, сметана, ну и что, что +50, шире будет морда. — Хочешь, с нами! — Беридзе не расслышал, в его ушах стоял колокольный звон, скакнуло давление, пульс за 150.

— Он так, — сказал Узбек.

— Еще третье есть, — дойдя до двери входа в штаб, пройдя через неё налево в столовую, Киллер легко, как балерун, закинул пятку в солдатском сапоге на косяк, потом дальше на стену далеко вертикально вверх, вторая стройно выпрямлена. — Не совсем близко, — его дыхание чуть сбилось, — а то стоять неудобно!Пяточку… Есть за что захватиться, — за дверь. — Второй рукой за стопу, можете за голень, начинаем разворачиваться, — смотря на завороженного морпеха и ташкентца, Сержант стоя боком лёг на стену коридора штаба ВДВ, слившись с ней, человек-паук, нога за головой, лицо ничего не выражает. — Есть желание повторить ударно? — Оттолкнувшись от двери, Киллер вышел из вертикальной стойки колесом, прошедшись на руках, спрыгнул на ноги перед выходом, Узбек смотрел, чтобы никто не вошёл. — Лучше всего тянуться после бани, когда мышцы тёплые! — Грузин лежал на койке и сворачивал косяк почти мертвый, модерн закончился, он не сможет не только завтра выйти на зарядку пробежаться, на сто зарядок временно, начался постмодерн.

— Чо смотрим, — заорал он на застывшего на тумбочке по стойке смирно дневального с повязкой и штык-ножом. — Белый! Воды!!

— Мне товарищ сержант приказал с тумбочки не сходить, — глядя прямо перед собой сквозь зубы прошипел рядовой Белов, пока не бывший на боевых. — Виноват… Никак нет! Не могу. —Дисциплина, Беридзе перевернулся на бок, руками загрузив левую ногу на правую, его отец отдал жигули «трёшку» военкому, чтобы сын служил в ВДВ, за Афган пришлось доплатить, вернётся участник боевых действий и жестоких сражений, представив, что он о себе расскажет в Тбилиси на родном языке, сколько и как после дембеля, будет номер, грузин улыбнулся и грозно заснул, складками бровей предупреждая, черпак отбился, не кантовать. — Охраняй мой сон, — пробурчал он то ли себе, то ли Белому, Белый ещё больше выпрямился, началась фантастика.

— Чего это у тебя позвоночник, как у больного сифилисом, отставить, — спросил, входя в роту, капитан Филипп, он был без берета, головной убор где-то забыл, осмотрелся и врубил сигнализацию оружейной комнаты. — Белый! Два наряда вне очереди!! Где дежурный по роте?!! Что — творится?!! Кто у вас? Спит?! Днем?!! Подъём!!! — Десантным ботинком капитан врубил под железную сетку снизу, выкинув Беридзе из его койки, оказавшись у его кровати в два прыжка.

— Аааа!!! — заорал Беридзе. — Тревога!!! — Он упал на живот и пополз к выходу из казармы к красной лампочке, которая сейчас мигала, как сигнальный прожектор, с плаката у оружейной комнаты улыбался хищный военный самолет «Служи в ВДВ», снизу прапорщик Зверев красной ручкой подписал «в ДРА!!!».

— Вспышка справа, — улыбнулся Филипп, — хвалю! Я к Компоту, — подмигнул он Белому, выходя из расположения на лестницу, — в столовой! — Грузин лежал уткнувшись лицом в красные доски взлетки, подняться на ноги самому ему было совершенно невозможно.

Ара Ивановский   03.08.2025 11:05   •   Заявить о нарушении