Настоящие причины Персидского похода Петра I

Настоящие причины Персидского похода Петра I [1722]

Лезгины — один из древнейших автохтонных народов Кавказа. Леки/леги [предки современных лезгин], стали мусульманами с приходом на Кавказ арабов в VII веке. Будучи первой суннитской общиной на Кавказе, лезгины оказались под властью сначала арабских завоевателей, а затем ширван-шахов в период с IX в. до середины XVI века. Следом они попали под власть ши’итского [Персидского] государства Сафавидов. После непродолжительной оккупации лезгинских земель Османской империей в 1578–1590 годах они вновь оказались под властью ненавистного им Ирана. С 1700 года лезгины, в содружестве с некоторыми другими коренными народами региона, объединившиеся под руководством лезгинского мударриса ал-Хаджжи Да’уда, и начавшие восстание против Сафавидов, попытались создать в Ширване независимое [лезгинское] государство «Лезгистан» [цит. по источнику [тур.]: «1700 y;l;ndan itibaren Hac; Davud ;nderli;inde birle;erek Safev;lere kar;; isyan hareketi ba;latan Lezgiler, ;irvan'da ba;;ms;z bir Lezgistan devleti kurmaya te;ebb;s ettiler»].

Во время этого антиперсидского и антишиитского восстания убийство лезгинами русских купцов в столице Ширвана, в Шемаха, которые во время погромов занимались сокрытием как самих кызылбашев, так и их имущества, заставило Петра I пойти в поход с войною на лезгин [одно из заявленных причин]. Однако благодаря дипломатическому и военному вмешательству Османской империи в дела Ширванских лезгин, с последующим взятием под свой протекторат [под защиту] ал-Хаджжи Да’уд-хана, Пётр I был вынужден отказаться от первоначальных планов похода на лезгин. В свою очередь, крах Сафавидов из-за лезгинского и афганского восстаний позволил османам, и русским претендовать на кавказские земли.

В 1722 году, Пётр I под предлогом борьбы с лезгинами, хотел двинуться на юридически контролируемый Ираном, а фактически местными лезгинами — Ширван, но его главной целью было конечно же оккупировать весь Кавказ. Воспользовавшись неспокойной ситуацией, в которой находится Иран, Пётр I прибыл в устье Терека в июле 1722 года. Начался захват земель региона, а затем был взят без боя Дербент и чуть позже, после непродолжительной осады, и город Баку. В тоже время, анализ исторических сведения, позволяет нам предположить, что подготовка к захвату и колонизации кавказских земель началась задолго до лезгинских и афганских возмущений в Иране. Однако, обо всём по порядку.

Подготовка русских войск к походу в Персию [читай в Ширван] началась ещё во время Северной войны. Первоначальный план военной кампании предусматривал высадки на берегу Каспия и дальнейшее продвижение по суше вглубь территории Персии, где планировалось объединить русские силы с армянскими и грузинскими [в количестве около 40 тыс. человек], придя последним на помощь в их борьбе за освобождение от Персидского и Османского владычества. В 1714–1715 гг. потомок кабардинских князей А. Бекович-Черкасский [ум. 1717] составил описание северного и восточного побережий Каспийского моря. Эту карту А. Бекович-Черкасский преподнес Петру I в феврале 1716 г. при личной встрече с ним в городе Либаве [современный город Лиепая, Латвия]. Это карта была представлена в Парижской Академии наук, что и стало причиной избрания Петра I её членом. Забегая вперед отметим, что в 1716 г. российский император послал поручиков флота А.И. Кожина и В.А. Урусова [ок. 1690–1741] описать берега и притоки восточной части Каспийского моря, промерить глубину, нанести на карту мели и т. д. [их описи и карты впоследствии почти целиком вошли в первую подробную карту Каспийского моря 1720 г.]. В 1719–1720 гг. К.П. Верден [ум. 1731] и Ф.И. Соймонов [1692–1780] составили описание западного и южного берегов Каспийского моря. В результате этой экспедиции была составлена сводная карта всего Каспия.

В 1695 г. цари-соправители, Иван и Пётр, отправили купца гостиной сотни Семёна Мартыновича Маленького [Маленьков, ум. 1702 г.] с товарищами и грамотами к шаху в Иран и Великому Моголу в Индию. Маленькой проехал весь Иран, побывал в столичном Исфахане и через иранский Бандар-Аббас отправился в Индию. Он в целом выполнил данное поручение, испытав множество тягот и приключений. На обратном пути после пятилетних странствий С.М. Маленькой скончался в Шемаха [по другим свидетельствам — в Астрахани], его дневник пропал. Все подробности об этом путешествии известны благодаря записям, сделанным в канцелярии Сената со слов его спутника, Андрея Семенова, которого разыскали в 1716 г. во время подготовки к экспедиции А. Бековича-Черкасского и А.И. Кожина [даты жизни неизвестны].

В 1715 г., желая укрепить позиции России на Востоке и улучшить отношения с Ираном, российский император отправил в Исфахан в качестве своего посланника освобожденного из турецкого плена полковника Артемия Волынского [1689–1740], который был призван подготовить торговый трактат с иранской стороной для предоставления значительных льгот отечественным купцам. В 1129 / 9 мая 1717 года, посол А.П. Волынский прибыл в Исфахан с миссией российского царя Петра Великого, и был на аудиенции у визиря. В 1719 г. на Каспий по приказу Петра I был отправлен капитан-лейтенант Карл Петрович Верден [ум. 1731], голландец, штурман шведского флота, взятый в плен в 1703 г. и перешедший на русскую службу. Вместе с лейтенантом Ф.И. Соймоновым в течение нескольких месяцев он продолжал дело, начатое В.А. Урусовым и А.И. Кожиным, по изучению берега, измерению глубин и описанию островов неизвестного моря, чтобы найти надежный торговый путь от г. Москва вглубь Азии. В 1720 г. Ф.И. Соймонов и К.П. Верден описали западный и южный берега Каспийского моря. Им удалось составить подробную карту Каспийского моря, отправленную в Парижскую академию наук в 1721 г. под названием «Хартина плоская генеральная моря Каспийского». Окончательно работа Ф.И. Соймонова по описанию Каспийского моря при участии лейтенанта Пьера Дефремери была закончена в 1726 г. Кроме карты Каспийского моря изданы «Описание Каспийского моря от устья р. Волги, от притока Ярковского, до устья р. Астрабацкой» [Соймонов 1783] и «Описание Каспийского моря и чиненных на оном Российских завоеваний, яко часть истории Петра Великого».

В обязанности посланника А.П. Волынского входил сбор информации о происходящем в Иране, определение состояния пастбищ по пути следования экспедиции в Иран и попытки развития русской торговли в этом регионе. Одним из приоритетов были экономические инициативы. Ведь растущей России требовалось новое сырье, торговые партнеры и новые рынки сбыта. Во время своего пребывания здесь А.П. Волынский выполнил поручения Петра Iи подготовил отчёт о регионе. При любой возможности он встречался с русскими купцами в Шемаха и пытался решить их проблемы. Находясь в Шемаха, он через гонцов встретился с царем Картли Вахтангом VI и попытался заручиться поддержкой Грузии для будущего похода. А.П. Волынский также встретился с армянскими купцами и получил от них карту Дербентской крепости, которую они тайно ему привезли. Получение такой карты накануне Персидского похода России давало Петру I значительное преимущество.

С другой стороны, ситуация на дороге из Шемаха в Астрахань была неопределенной. А.П. Волынский хотел собрать сведения об этой дороге, отправив одного из своих людей, А. Лопухина, в Астрахань на караване. Иранское правительство не могло согласиться с тем, чтобы это путешествие, которое обычно должно было осуществляться по морю, осуществлялось по суше. Это путешествие, которое должно было продолжаться по Каспийскому морю и закончиться в Астрахани, объяснялось тем, что нельзя доставить в Астрахань на корабле подарки, которые шах Ирана должен был послать Петру I. А.П. Волынский попросил А. Лопухина подробно записать состояние пройденного пути. В марте 1718 года А. Лопухин отправился в путь и достиг Астрахани. А.П. Волынский же отправился в Петербург и доложил Петру I о своих наблюдениях в Иране и Ширване [чуть позже с разведывательной миссией на иранских землях, и в Ширване побывал русский посланник Флорио Беневени]. Пётр I, очень довольный этими сведениями, назначил А.П. Волынского астраханским губернатором и попросил его заняться подготовкой к будущей экспедиции. После завершения Северной войны со Швецией, продолжавшейся около двадцати лет, Пётр I начал более планомерно готовиться к походу в прикаспийские провинции. Тем временем народные восстания в рядах Сафавидов [лезгинское и афганское восстания в Кандагаре] достигли своего апогея.

В это время Пётр I приказывает отправить три геодезических корабля, «Святой Александр», «Святая Екатерина» и «Астрахань», для исследования западных берегов Каспийского моря. Военная делегация, состоящая из 150 специально отобранных человек, отплыла из Астрахани в Каспийское море и проследовала вдоль побережья до Бакинского залива. В результате исследования западных берегов Каспия были выяснены глубина прибрежных вод, направление течения воды в море, гавани и близость подводных скал к поверхности.

Одной из главных целей Петра I был захват Шемаха, одного из важных центров торговли между Востоком и Западом. Но в это время произошло событие, которое не входило в планы царя: ал-Хаджжи Да’уд, предводитель лезгин в Шемаха, начал восстание против Сафавидов и обратился за помощью сначала к России. В переписке с астраханским губернатором А.П. Волынским ал-Хаджжи Да’уд говорил о своих намерениях и отвечал, что его цель — освободить Ширван от власти кызылбашев и при поддержке России создать здесь своё [!] независимое государство. Однако интересы ал-Хаджжи Да’уда шли в разрез с планами России [по крайней мере с планами подстрекателя И.П. Волынского].

Ал-Хаджжи Да’уд, ничего не знавший об идущей активной подготовке похода Петра I по колонизации кавказских земель, готовился очистить от Сафавидов Шемаха, столицу лезгинского Ширвана. Объединив силы с Кайтагским уцмием Ахмад-ханом, он усилил свою военную мощь лезгинами из таких городов/областей, как Куба, Мушкюр и Ахты-пара, и в конце концов захватил Шемаха в августе 1721 года. Более того, когда, по одной из версий, в ходе последовавшего столкновения русские купцы, не желавшие, чтобы «их» товары грабили, оказали сопротивления лезгинам некоторые из них были убиты.

В этот момент, Пётр I опасался, что Османская империя, пытавшаяся воспользоваться ослаблением центральной власти в Иране, помешает России захватить Каспийское побережье, совершив поход на Южный Кавказ. По этой причине Пётр I, решивший в 1722 году предпринять немедленные действия, издал Манифест [от 15 июля 1722 года], чтобы узаконить свой поход, и разослал его вместе с А. Лопухиным по городам Каспийского побережья в направлении русской армии. В этом Манифесте главной причиной русского похода было желание отомстить за убийство русских купцов в Шемаха во время Ширванского восстания лезгин и наказать восставших, особенно ал-Хаджжи Да’уд-хана и Сурхай-хана ал-Гази-Гумуки [они упомянуты в тексте документа], которые были врагами России. Особо было заявлено, что простой народ не пострадает [если он не будет оказывать сопротивление оккупационным войскам], и что людям нет причин покидать свои места жительства. Этот Манифест был составлен на персидском, русском и турецком языках и распространён среди жителей Каспийского побережья. Турецкий и персидский переводы Манифеста были подготовлены Димитрием Кантемиром [1673–1723], который был воеводой Валахии и укрылся в России после Прутской битвы.

На самом же деле послание, содержащееся в этом Манифесте, скрывало истинную причину персидской экспедиции, которую готовил Пётр I. Настоящей целью было присоединение стратегически важного Каспийского побережья к России. Кроме того, Пётр I стремился захватить Ширван с центром в Шемаха, который был торговым центром, с которым он сталкивался в турецко-русской политике. С этой целью Пётр I отправился в военную экспедицию в Дагестан, чтобы захватить Каспийское побережье и собственно Ширван. Отправляясь в экспедицию, Пётр I использовал дипломатические приёмы, чтобы предотвратить вмешательство Османской империи через посланника И.И. Неплюева [1693–1773], отправленного в Константинополь. Он сообщил Порте, что его целью является не завоевание иранских земель, а лишь наказание мятежных лезгин, которые ранее убили русских купцов в Шемаха. Однако все приготовления к экспедиции явно свидетельствовали о том, что её целью было не только наказание лезгин. В своём отчёте Петру I И.И. Неплюев сообщал, что они [ширванские лезгины] придерживаются той же веры и вероисповедания, что и турки, что они считают султана своим государем, что они чеканят монеты его имени и читают хутбы от его имени в мечетях.

8 февраля 1722 г. резидент И.И. Неплюев сообщил из Константинополя, что Порта ведет тайные переговоры о принятии в свое подданство «лезгин Да’уд-бека и Сурхая» [официально о принятии Да’уда в подданство Турции русскому послу Неплюеву было объявлено на аудиенции лишь 10 февраля 1723 г.; в работе «Учёные записки. T. XI., 1963 г.» ошибочно указана другая дата — 10 февраля 1729 года; сам же И.И. Неплюев докладывал в Петербург о турецком подданстве Да’уд-бека — 9 января 1723 г.]. И.И. Неплюеву было поручено сделать всё возможное, чтобы ал-Хаджжи Да’уд-хан не оказался под османским протекторатом. С этой целью, 21 апреля 1722 года И.И. Неплюев предстал перед Османским великим визирем Дамадом Ибрахим-пашой [тур. Sadrazam Damad ;brahim Pa;a], и сообщил ему, что лезгины убили русских купцов в Шемаха и разграбили их товары. В связи с этим инцидентом он заявил, что Россия требует справедливости и не желает, чтобы лезгины перешли под защиту Османской империи. И.И. Неплюев также обсуждал свои переговоры с французским послом в Константинополе маркизом де Боннаком и обменивался с ним идеями. Советы де Боннака — И.И. Неплюеву относительно происходящих в это время событий оказались весьма точными. Боннак сказал, что если Россия не будет приближаться к османской границе со стороны Грузии, и ограничится Каспийским регионом, то Османская империя не поднимет голос против этой оккупации. Он также предупредил И.И. Неплюева, что русский царь не должен давать письменную гарантию Стамбулу, что он не будет завоевывать территории, принадлежащие Ирану. Ведь де Боннак предсказывал, что в ближайшие годы ситуация в регионе может измениться. Из донесения посланника в г. Константинополь И.И. Неплюева Петру I о своих действиях в связи с намерением османов принять в подданство Да’уд-хаджжи, овладеть Грузией, вытеснить русских из Дагестана и начать военные действия против России [не ранее августа 1722 года]:

«Порта принимает в свое подданство Да’уд-хана и хочет сначала овладеть персидскою Грузией, а потом вытеснить русские войска из Дагестана. Рассуждают здесь, как знатные люди, так и простой народ, чтоб им двинуться всею силою против России; беспрестанно посылается амуниция и артиллерия в Азов и Эрзерум. Видя все это, я письма нужные черные сжег, а иные переписал в цифры. А сына моего поручил французскому послу, который отправил его в Голландию. Сам я готов варварские озлобления терпеть и последнюю каплю крови за имя в. в. и за отечество пролить […]».

В августе 1722 года глава Османской канцелярии Мехмед-эфенди [тур. Reis ;l-K;ttab Mehmed Efendi] сообщил Мальцеву, переводчику русского посольства, что если Россия не будет занимать Шемаха, чтобы запугать лезгин, а ограничится лишь его осадой, то они не будут возражать против этого, даже если это будет неприятно для них. Однако он добавил, что если он захватит Шемаха и захочет овладеть областью Имерети и Грузией, то Османская империя никогда не позволит ему этого сделать. Пётр I спешно отправляется в экспедицию после реализации всех дипломатических инициатив. Под командованием царя находилась элитная и опытная армия в 30 тысяч человек, ранее воевавшая против Швеции. Военно-морской флот насчитывал около 442 кораблей, включая грузовые суда. Флотом командовал адмирал Ф.М. Апраксин [1661–1728], а Пётр I лично участвовал в экспедиции. Выйдя из Астрахани 18 июля 1722 года, очень скоро он прибыл к устью Терека, откуда была произведена высадка войск. Захватив здесь несколько пунктов, Петр I 23 июля 1722 прибыл к Тарки. Здесь его встретил Адил-Гирей-хан и сообщил, что он находится в распоряжении царя. Когда он достиг Утамыша близ Дербенда, армия Султана-Махмуда [ум. 1748] атаковала русских. Однако жители Утамыша не смогли долго продержаться и были вынуждены отступить. Разбив предводителя Утамыша, русская армия продолжила продвижение к Дербенту, сжигая и разрушая всё вокруг.

23 августа 1722 года русские вошли в Дербент, не встретив никакого сопротивления. Ранее персидский ставленник Имам-Кули-бек, на’иб города передал Петру I серебряный ключ от города [по другим данным: «два серебряных ключа от Дербентского замка»]. Имам-Кули-бек, которого долгое время притеснял ал-Хаджжи Да’уд-хан, очень обрадовался приезду Петра I. Ведь приезд царя стал для него средством спасения от лезгин. Пётр I присвоил Имам-Кули-беку звание «генерал-майора» и назначил ему жалованье. Однако такое поведение Имам-Кули-бека не встретило одобрения у суннитских жителей Дербента. В городе увеличилось число сторонников сопротивления русским. Когда стало известно о подготовке этой суннитской группы, планировавшей покушение на царя, организаторы этого плана своевременно были выявлены, арестованы и заключены в тюрьму.

Покинув Дербент, Пётр I 30 августа 1722 года подошел к реке Рубас. Здесь он разместил гарнизон из 600 человек. Тем временем лезгины, проживавшие во многих сёлах Табасарана и Кюра, насильственно перешли под власть России. В течение нескольких дней Пётр I захватил все места вокруг Дербенда и Мушкура. Таким образом, за короткий период времени русские подчинили себе значительную часть каспийского побережья от Сулака до Мушкура. Продвижение России через Каспийское море приветствовалось некоторыми жителями Баку, имевшими торговые отношения с Россией. Однако бакинский правитель Мухаммад-Хусайн-хан, и его сторонники были против русского наступления. Прежде чем начать действовать, Пётр Iотправил послание Мухаммад-Хусайн-хану и попросил его сдать крепость, но ал-Хусайн-хан отказался. Тогда Пётр I двинулся к Баку. В то же время царь приказал адмиралу Ф.М. Апраксину изучить маршрут, по которому армия могла бы легко добраться до Шемаха. Однако Петр I, завершивший все свои приготовления, внезапно прекратил поход и 5 сентября вернулся в Дербент. Оставив здесь гарнизон, 6 сентября 1722 года он отправился в Россию с основной частью армии. Отказ Мухаммад-Хусайн-хана был неединственной причиной, помешавшей Петру I осуществить свой план. Из-за сильного шторма на Каспийском море большинство кораблей с русскими войсками затонуло.

С другой стороны, лошади страдали от недостатка корма и жажды. По сведениям офицера русской армии Соймонова, из Астрахани ожидалось около 30 кораблей помощи под командованием капитана Вельбота. Однако они не смогли отплыть из-за сильного волнения и ветра в Каспийском море. Кроме того, согласно новому известию, дошедшему до Петра I, Швеция начала действия, направленные на нарушение условий мирного договора, подписанного с Россией. Поэтому царь должен был немедленно сосредоточиться на шведском вопросе.

Одним из важных факторов, сыгравших роль в возвращении Петра I, стало возражение Османской империи, которой было неприятно продвижение России вдоль Каспийского побережья. Великий визирь сообщил И.И. Неплюеву, что присутствие русской армии в этом регионе вызывает волнения среди соседних стран, и что Петру I следует отойти от иранской границы, так как Османская империя также была недовольна таким положением дел. После этих событий, в конце 1722 года, Пётр I объявил о своем возвращении из Дербента. Не желая рисковать новой войной с Османской империей, Пётр I вернулся в Астрахань, забрав с собой основную часть армии. Однако он приказал своим генералам держать под контролем западное и восточное побережья Каспийского моря, мобилизовав небольшие отряды. Османская империя, очень довольная возвращением Петра I, сообщила, что Россия этим шагом устранила все сомнения, и что Стамбул даже готов заключить союз с Россией. Пётр I оставил небольшое количество русских войск в Дербенте, Рубасе и Дарбахе.

Однако, после того как основная армия покинула регион, русские солдаты столкнулись с серьезными трудностями. Воспользовавшись слабостью крепостей, ал-Хаджжи Да’уд-хан и Кайтагский уцмий Ахмад-хан вместе с лезгинами Мушкюра, Куба, Кюра и Табасарана напали на русские крепости у Рубаса. Вскоре после этого оккупированные русскими территории под Дербентом перешли под контроль ал-Хаджжи Да’уд-хана. С 23 по 27 октября 1722 года Да’уд-бек ал-Мушкури и уцмий Ахмад ал-Кайтаки держали в блокаде город Дербент, который защищал гарнизон численностью в «1500 солдат и 300 малороссийских казаков», занятый русскими ранее в ходе Персидского похода.

Вскоре после возвращения в Россию Пётр I решил вернуть провинции на западных берегах Каспийского моря, и насильственно присоединить их к России. Для этого взятие Баку, имевшего стратегическое и экономическое значение, было первой целью Петра I. Царь, немедленно начав приготовления, приказал главнокомандующему М.А. Матюшкину выяснить, какие меры следует предпринять для укрепления обороны крепости в случае взятия Баку. По сведениям, полученным от М.А. Матюшкина, после взятия крепости Баку необходимо было идти на юг и построить на правой стороне реки Куры крепость, вмещающую 300 солдат. Получив эти сведения, Пётр I приказал построить в городах Казани и Нижнем Новгороде около 100 больших и малых кораблей для флота, который должен был отправиться в Баку. В октябре 1722 года, когда армия уже собиралась в поход, столица Ирана была занята афганцами. Восставшие напали на другие города Ирана и стали угрожать Гиляну. После этого Пётр I приказал немедленно захватить Гилян, мобилизовав для этого все имеющиеся в наличии корабли.

В декабре 1722 года русский флот под командованием полковника Шипова достиг порта Энзели и захватил город Решт, не встретив сопротивления. Османская империя, восприняв ослабление центральной власти в Иране как благоприятную возможность, направила армию на Южный Кавказ. Ведь в результате продвижения России в её руки могли попасть Ширван, Раван и даже Грузия, а грузины и армяне, находившиеся под властью Османской империи, могли принять подчинение России. По этой причине Османская империя немедленно захватила Тбилиси. С другой стороны, опасность захвата турками всего Южного Кавказа заставляла Петра I действовать поспешно при занятии Баку. Это беспокойство Петра I хорошо видно из следующего письма, которое он написал главнокомандующему М.А. Матюшкину 13 мая 1723 года:

«По известиям, полученным мною из Грузии, турки насильно покорили тамошних жителей и теперь продвигаются к Шемахе. Я опасаюсь, как бы они не выступили раньше нас и не захватили Баку».

В связи с этим Петр I, желавший захватить Баку раньше османов, приказал главнокомандующему М.А. Матюшкину мобилизовать все имеющиеся корабли и как можно скорее добраться до Баку. Флот, выступивший по приказу царя, достиг гавани Баку 21 июля 1723 года. После 7-дневной бомбардировки город был вынужден сдаться. 28 июля 1723 года [по другим данным 26 июля] русские вошли в Баку и захватили стратегические пункты. После взятия Баку русскими здесь было создано управление комиссариата, а комиссаром Баку был назначен князь Барятинский. Управляющим городом был назначен Дергах-Кули-бек, в звании «полковника». Вступление русских в Баку позволило им обосноваться на всех берегах Каспийского моря. После завоевания Петром I Каспийского побережья он планировал сократить численность проживавшего там мусульманского населения и увеличить численность христианского.

В связи с этим в мае 1724 года он направил М.А. Матюшкину письмо о переселении армян и других христиан на Каспийское побережье и изгнании мусульман-суннитов из этих городов. Таким образом, Пётр I своей политикой в эти годы привёл к сокращению мусульманского населения в Баку и Дербенте, и это несмотря на то что в Манифесте им всем гарантировались их исконные права. Русская армия продолжила наступление после Баку и захватила город Сальян. После этого Пётр I попросил иранского посланника Исма’ил-бека передать России земли от Дербенда до Гиляна. Исма’ил-бек, не знавший об отставке шаха ал-Хусайна, 12 сентября 1723 года в Петербурге подписал договор с Россией на указанных условиях, не получив при этом согласия Ирана. За подписание этого договора, не имевшего юридической силы, Исма’ил-бек был объявлен в Иране изменником, и должен был до конца жизни жить в России.

Далее, 12 сентября 1723 г. в Санкт-Петербурге был заключен российско-иранский договор, согласно которому за помощь в восстановлении в Иране власти законных сефевидских шахов и прекращении мятежей иранцы обещали передать России Баку, Дербент и прибрежную полосу Каспия с шелководческими провинциями Гиляном, Мазендераном и Астрабад. К этому времени Ширваном уже завладели лезгины и турки, последние с неудовольствием смотрели на усиление роли России в регионе и грозили разрывом дипломатических отношений. Центральным Ираном вместе со столицей распоряжались афганцы, превратившиеся из угнетенных в угнетателей. Престолонаследника признавали формально шахом Тахмаспом II [1722–1732] только в Гиляне, Мазендеране и в персидском Адербейджане при поддержке русских войск и отрядов кызылбашского племени каджаров. Тем не менее он отказался признать русско-иранский договор на том основании, что посланник Исма’ил-бек превысил данные ему полномочия и согласился на российские условия помощи только после того, как турецкая армия захватила Ереван, Тбилиси и Керманшах в том же 1723 г. Пётр I объяснял российские территориальные притязания простой необходимостью содержать войско:

«Сие требуется для того, когда не будем иметь сих провинций, то нечем нам содержать там свои войска, ежели доходов там с вышеписанных провинций иметь не будем».

Это обстоятельство нашло свое отражение и в упомянутом русско-иранском трактате. В дальнейшем Пётр предусматривал возродить в Гиляне прежнюю русско-иранскую торговлю шёлком и подготовить местных жителей к принятию российского подданства, предоставляя различные милости и покровительства. В декабре 1723 г. на основе договора, заключенного в 1717 г. между Россией и Ираном А.П. Волынским, который Пётр I ратифицировал в июне 1719 г., а шах Султан-Хусайн — в 1720 г., было основано «Торгующее в Персии купеческое общество», которое действовало с перерывами вплоть до 1762 г.

Приход России на Кавказ привел к напряженной ситуации в регионе. Османская империя, которой было неприятно появление России в регионе, начала искать возможности для вмешательства в дела Кавказа. Именно в этот момент экспедиция России против лезгин под предлогом 300 убитых ранее русских купцов и просьба ал-Хаджжи Да’уд-хана об протекции в Стамбуле предоставили Османской империи долгожданную возможность. Начав восстание против Ирана, ал-Хаджжи Да’уд-хан, захвативший Ширван, в сентябре 1722 года попросил защиты у Османской империи против русского вторжения в Исторический Дагестан. Великий визирь Дамад Ибрахим-паша, видевший в этой просьбе соответствие собственной политике, хотел отложить её на некоторое время в соответствии с существующими соглашениями, но после быстрого захвата русскими побережья Каспия решил защитить Ширван, и немедленно утвердил ал-Хаджжи Да’уд-бека ханом Ширвана, который был и так фактическим правителем в Ширване. Сразу же из Стамбула через Дервиша Мехмед-ага были отправлены соответствующие указы и грамоты, свидетельствующие о том, что Ширван был отдан ал-Хаджжи Да’уд-бека.

Назначение ал-Хаджжи Да’уд-бека ханом было дипломатическим ходом, призванным помешать России начать экспедицию против лезгин. Османская империя отправила посланника в Россию в конце 1722 года, после назначения ал-Хаджжи Да’уд-бека ханом, покровительствуя Ширвану, чтобы проинформировать Россию о сложившейся ситуации и заявить, что возможный поход против лезгин будет противоречить «вечному миру» между двумя странами. Кроме того, в обязанности посланника входило тщательное наблюдение за событиями на Кавказе и изучение возможности заключения союза против Ирана. Когда Нишли Мехмед-ага [тур. Ni;li Mehmed A;a] прибыл в г. Москва в конце 1722 года, его встретил Алексей Иванович Дашков, которого он ранее знал в Стамбуле. Для переговоров с Нишли Мехмед-ага, Пётр Iназначил Дашкова, который был хорошо знаком с османскими делами. Во время переговоров с Дашковым он заявил, что кавказская экспедиция состоялась после того, как русские купцы были убиты, а их товары разграблены и им не заплатили за потери, и что у них не было других мотивов для этой экспедиции. Нишли Мехмед-ага, в свою очередь, заявил, что лезгины перешли на сторону Османской Порты, и что они обязаны защищать их на основе религиозного единства, и что Россия должна воздержаться от выступлений против лезгин. Одновременно османы просили ал-Хаджжи Да’уд-бека не нападать на оккупированные Россией ширванские и дагестанские земли.

На этих переговорах обе стороны подчеркивали свою решимость соблюдать подписанный ранее договор о вечном мире. Так, в честь этого мирного договора с Османской империей Пётр I отказался от экспедиции против лезгин [т. е. захват Шемаха и других городов Ширвана]. В одном из таких переговоров Пётр I участвовал лично, переодевшись. После короткого разговора Пётр I достал карту и сообщил Нишли Мехмед-ага о Персидском походе и маршруте русской армии. Он попросил его передать эту информацию в Стамбул в том виде, в котором она есть. Указав рукой на Каспийское море, Астрахань, Дербент, Дагестан и иранскую границу [т. е. Ширван], Пётр I показал Нишли Мехмед-аге Чёрное море и спросил:

«Это Чёрное море! Будет ли Османская империя довольна, если иностранный правитель придет и разместит здесь войска?».

На ответ Нишли Мехмеда-ага: «нет, никто не может наложить на него руку». Пётр I сказал, что «мы не хотим, чтобы и сюда кто-то приходил», и выразил таким образом свое отношение к Каспийскому морю. После того как Нишли Мехмед-ага вернулся в Стамбул после переговоров в г. Москва, переговоры между Османской империей и Россией по иранскому вопросу набрали обороты. После двусторонних переговоров территории, принадлежащие Ирану, большая часть которых находилась на Кавказе, были разделены. После долгих переговоров Османская империя неизбежно должна была пойти на сближение с Россией, которое она прекратила из-за лезгинского вопроса. В результате 2 шавваля 1136 года [23 июня 1724 года] в Стамбуле между Россией и Османской империей был подписан Константинопольский договор. Этот договор был подписан во время правления султана Ахмада III, при султанате Дамада Ибрахим-паши, при главе османской канцелярии Мехмед-эфенди.

Благодаря этому договору Россия и Османская империя приобрели многие стратегически и экономически важные территории на Кавказе. Согласно договору, поскольку лезгины в Ширване находились под покровительством Османской империи, Россия согласилась обращаться с ними соответствующим образом [т. е. обе империи признали, пусть и с оговорками государство независимых лезгин — Ширван]. Кроме того, Османская империя признала захваченные Россией территории вдоль Каспийского моря, как если бы они были переданы России Ираном. В свою очередь, Россия одобрила османские завоевания в Грузии и в персидском Адербейджане. Опять же, согласно договору, начиная с Ардебиля, который отходил Ирану: Ордубад, Тебриз, Маранд, Марага, Румийа, Хой, Торс, Салмас; а Гянджа, Барда’а, Карабах, Нахичевань, Раван и Уч-килиса [тур. ;;-kilise] оставались в составе Османской империи. Однако города, расположенные вдоль линии, проведенной от окраины Ардебиля и в часе езды от Тебриза до Хамадана, а также города Хамадан, Керманшах и Ардалан оставались в руках Османской империи. Россия должна была попытаться убедить шаха Ирана уступить удерживаемые османами территории обратно османам и, в случае необходимости, угрожать ему. В свою очередь, османы должны были поддержать русских в удержании захваченных Россией территорий. По суди этот договор стал предтечей аналога «пакта Молотова-Риббентропа».

После заключения Константинопольского договора плодородные лезгинские земли Ширвана, такие как Шабран и Мушкюр, остались на стороне России. Фактически это означало, что Шемаха становится зависимой от России. Сразу же после подписания договора Османская империя выступила в поход на Южный Кавказ. Дийарбакирский бейлербей Ариф Ахмад-паша, под командованием которого находилось 30 тысяч османских солдат, в конце июля 1724 года захватил Раван и двинулся в сторону иранского Адербейджана. Через некоторое время он захватил города Хой и Маранд и подошёл к Тебризу. После Тебриза османская армия под командованием Сары Мустафа-паши двинулась к Гяндже и взяла город в августе 1725 года. 18 декабря 1725 года он взял под свой контроль город Ардебиль, который не являлся оккупированной территорией согласно Константинопольскому договору. Таким образом, большая часть иранского Адербейджана перешла под власть Османской империи. Побережье Каспийского моря, напротив, оставалось в руках России.

Анализ исторических фактов показывает, что после Прутского поражения 1711 года [Прутский поход — поход в Молдавию летом 1711 года русской армии под предводительством Петра I против Османской империи в ходе Русско-турецкой войны 1710–1713 годов.] Россия поняла, что не сможет реализовать свою политику продвижения на юг от Чёрного моря, и повернула свой курс на Среднюю Азию, т. н. Хивинский поход в 1717 году. Потерпев неудачу и в этом направлении [её руководитель А. Бекович-Черкасский был убит в 1717 году, а с его тела хивинцы сняли кожу, вывесив его в качестве чучела над воротами Хивы], Пётр устремил свой взор на Кавказ. Стремясь овладеть стратегическими пунктами торговых путей в Индию, Россия для достижения этой цели проводила политику захвата западных берегов Каспийского моря. Для реализации этой цели он обеспечил русское господство на западных берегах Каспийского моря в результате Персидского похода 1722 года, где лезгины были упомянуты в Манифесте императора лишь в качестве предлога [а планирование захвата кавказских земель шло как минимум с 1714 года]. Также политический кризис и народные восстания [лезгинское, афганское] в Иране сыграли свою роль в этой реализации этих экспансионных планов.

Однако в борьбе за Кавказ, России противостояла Османская империя. Очевидно также, что Османская империя воспользовалась лезгинским вопросом для своей интервенции на Кавказ. Таким образом, Россия оказалась в ловушке и вынуждена была уйти из некоторых захваченных мест. Из донесений послов, прибывавших и отправлявшихся между двумя государствами, видно, что между Россией и Османской империей шла большая дипломатическая борьба. В результате длительных переговоров был подписан Константинопольский договор, по которому Кавказ, принадлежавший Ирану, был разделен между двумя государствами. Если оценивать договор в совокупности с его результатами, то очевидно, что он стал важным дипломатическим успехом для России, которая не могла позволить себе вступить в войну с Османской империей. Ведь благодаря этому договору Россия достигла своей цели и признала, что западные берега Каспия принадлежат ей. После этого Россия начала торговать через Каспийское море и постепенно расширяла свою экономику.

Обращает на себя внимание судьба одного из организаторов и вдохновителей похода — А.П. Волынского. Враги Волынского при дворе объяснили Петру ряд неудач российской армии в 1722 г. якобы недостоверными сведениями, доставленными Волынским, и указали на его взяточничество. Император жестоко наказал Волынского своей дубинкой, и уже не доверял ему по-прежнему, несмотря на брак Волынского с двоюродной сестрой государя. Ещё до завершения похода Волынский был устранен от дальнейшего участия в нём и лишен большей части военных полномочий. После смерти Петра в мае 1725 г. Волынский был переведен губернатором в Казань и занимал эту должность с перерывами до конца 1730 г. В ноябре 1730 г. он получил новое назначение в Иран, но, не успев покинуть Россию, был определён в конце 1731 г. при Б.К. Минихе [1683–1767] как военный инспектор.

В 1738 г. Волынского вернули в столицу, где он стал кабинет-министром Анны Иоанновны [1730–1740]. Будучи противником «бироновщины», был обвинен в казнокрадстве и тайном умысле свергнуть государыню. Был арестован, подвергнут пристрастным допросам, приговорен к отрезанию языка и «посаждению на кол». Императрица заменила приговор на четвертование. Казнь А.П. Волынского и части его соратников состоялась 8 июля 1740 г. на площади Сытного [Нового, Обжорного, Ситного] рынка на Петровском острове. Волынского четвертовать не стали, отрубили ему сначала одну руку, а потом голову. Архитектора-составителя первого генерального плана Санкт-Петербурга П.М. Еропкина [1698–1740] и чиновника Адмиралтейской коллегии А.Ф. Хрущёва [1691–1740] также обезглавили. Тела захоронили у ограды церкви прп. Сампсона Странноприимца на Выборгской стороне. Ещё одного деятельного участника Персидского похода, знаменитого мореплавателя Ф.И. Соймонова, после избиения кнутом отправили на каторгу в Охотск, а президента Коммерц-коллегии П.И. Мусина-Пушкина [1698–1743] — в Соловецкий монастырь.

Автор: ‘Али Албанви

Литература

1. Адилов Ж.Х. Экспедиция Александра Бековича-Черкасского в Среднюю Азию: историографическая динамика// O’zbekiston tarixi. №4. 2014. С. 48. [Электронный ресурс] Режим доступа:  свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 10.01.2025). — Яз. рус.

2. Базиленко И.В.;О российском посольстве 1715–1717 гг. в Иран (Персию) накануне Персидского похода Петра I // Санкт-Петербургский государственный университет, 2024. С. 75–77; 79; 81–84. [Электронный ресурс] Режим доступа:  свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 10.01.2025). — Яз. рус.

3. Джон Баддели. Завоевание Кавказа русскими. 1720–1860. — М., 2021. — гл. 1. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://www.universalinternetlibrary.ru/book/26746/ogl.shtml, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 10.01.2025). — Яз. рус.
Манифест Петра I 1722 года. В городе Астрахани, года от Рождества Христова тысяча семьсот двадцать второго, июля пятнадцатого // Первое тюрко-татарское печатное издание в России: манифест Петра I 1722 года. — Казань: Татар. кн. изд-во, 2010. С. 66–68. [Электронный ресурс] Режим доступа:  свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 10.01.2025). — Яз. рус.

4. Serdar O;uzhan ;ayc;o;lu, Osmanl; Devleti'nin Lez;ilerle ;li;kileri (1700–1732), Marmara ;niversitesi T;rkiyat Ara;t;rmalar; Enstit;s;, Y;ksek Lisans Tezi, ;stanbul 2014. S. 78–91. [Электронный ресурс] Режим доступа: свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 10.01.2025). — Яз. тур.

5. ;ayc;o;lu Serdar O;uzhan. «;arl;k Rusya’N;n Kafkas Hatt;’N; ;n;as; Ve Kuzey Kafkasya’Da H;kimiyet Kurma M;cadelesi». Belleten 86.306. 2022. S. 726. [Электронный ресурс] Режим доступа: свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 10.01.2025). — Яз. тур.

6. ;ayc;o;lu Serdar O;uzhan. «18. Y;zy;l Ba;lar;nda Rusya’N;n Kafkasya Siyaseti: I. Petro’Nun ;ran Seferi» // Vakan;vis — Uluslararasi Tarih Ara;tirmalari Dergisi — Kafkasya ;zel Sayisi 2. 2017. S. 117–130. [Электронный ресурс] Режим доступа: свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 10.01.2025). — Яз. тур.

7. ;ayc;o;lu Serdar O;uzhan. «18. Y;zy;l Ba;lar;nda Rusya’N;n Kafkasya Siyaseti: I. Petro’Nun ;ran Seferi» // Vakan;vis — Uluslararasi Tarih Ara;tirmalari Dergisi — Kafkasya ;zel Sayisi 2. 2017. S. 117–130. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://dergipark.org.tr/en/download/article-file/368082, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 10.01.2025). — Яз. тур.

8. ;ayc;o;lu Serdar O;uzhan. «18. Y;zy;l Ba;lar;nda Rusya’N;n Kafkasya Siyaseti: I. Petro’Nun ;ran Seferi» // Vakan;vis — Uluslararasi Tarih Ara;tirmalari Dergisi — Kafkasya ;zel Sayisi 2. 2017. S. 117–130. [Электронный ресурс] Режим доступа:  свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 10.01.2025). — Яз. тур.

9. Kazemzadeh F. Iranian relations with Russia and the soviet Union, to 1921 // The Cambridge History of Iran. Vol. 7. From Nadir Shah to the Islamic Republic / Peter Avery, Gavin Hambly, Charles Melville. — NY: Cambridge University Press, 2008. P. 317–318. [Электронный ресурс] Режим доступа:  свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 10.01.2025). — Яз. анг.