Не мама

Кольке уже исполнилось три. Это был маленький, худенький, кучерявый мальчик с впалыми глазами. Синюшный, как причитала бабушка.

 Отец у него работал в совхозе, разнорабочим, его постоянно не было дома, а если и был, то либо спал, либо уезжал на рыбачий промысел. Время было трудное, зарплату постоянно задерживали, а то и вовсе не платили. Мать работала в детском саду сторожем, держала скотину.

 Кольку родители пытались водить в сад, но как-то не задалось. То приболеет, то подерётся, а то и того хуже, сбежит обратно домой. Маленький, да шустрый!

Родителям ничего не оставалось делать, как отводить мальчонку к бабушке. Так он там и рос у неё.

Валентина Егоровна, так звали бабушку, была  крупной, розовощёкой женщиной, с большими синими глазами, и косой до самой земли. Тяжело ей было с косой-то, возьмёт, замотает вокруг головы её, платком повяжет, а к вечеру голову хоть отрубай– боль какая! Но отстричь даже в мыслях не было.

Возьмёт, посадит Кольку в подол и катает по дому, дела делает: то пыль протирает, то кушать готовит. А Колька уцепится за юбку, и рад, что его бабка катает.

Родители придут к ночи, заберут его, а на утро обратно несут. И так все пять дней в неделю.

В выходные же мать постоянно что-то готовила, стряпала, стирала. Колька подходил к ней, показывал игрушки, она отмахивалась,мол некогда, потом поиграем, и снова принималась за свои дела.

Тогда, Колька подходил к отцу, если тот был дома. Отец ссылался на постоянную усталость, сетовал, что мальчишка лезет к нему со всякими глупостями, и отправлял Кольку смотреть мультики.

 Больше всего на свете Колька не любил мультики! Там, он точно знал, показывали неправду. В них всегда родители играли с детьми, заботились, обнимали, целовали, говорили, как сильно они любят своих детей...

Раздосадованный Колька выдирал шнур от телевизора из розетки, забивался под стол и катал машины.

Через какое-то время, на звук тишины бежал разъяренный отец, выковыривал мальца из под стола, орал и грозил ему пальцем.

– Это невозможно! Маша! Этот гадёныш чуть опять телевизор не сломал!

– А ты куда смотрел?

– Занят я, занят! Я не понимаю что ему надо! Сытый. Одетый. Чистый. Мультики по телевизору. Игрушки есть. Что ему ещё не хватает, Маша?

– Откуда ж мне знать? Он ведь не говорит ещё ничего.

– Ох, как я устал от всего!– отец ударил кулаком по столу.

Малец вылез. Ему было страшно. Он подошёл к отцу и вцепился в его ногу крохотными ручонками.

– Отстань! Маша забери его! Он даже чаю мне не даёт попить спокойно... – отец попытался стряхнуть мальца со штанины.

Мать прибежала из кухни, схватила Кольку на руки и уволокла с собой.

Она посадила его на табурет, села рядом, обхватила ножки.

– И чего тебе не сидится, не играется спокойно? Сейчас пироги будут.

Мальчонка посмотрел на мать исподлобья.

– Ладно тебе, не сердись. Сейчас, мама закончит, машинки покатаем вместе. Ну-ка, скажи мне: ма- ма. Ма. Ма. – мать потеребила мальца за щёчки.

– Ну, ничего, научишься...– мать погладила Кольку по голове.

Он прижался к ней так сильно, что у женщины защемило сердце.

– Милый мой мальчик...– сквозь слёзы прошептала она.

– Чего это вы тут обнимаетесь? Чем бы добрым занялась. Вон, вода кипит! Чуть газ не залила. Смотри, что творишь!– заорал.

Колька убежал в зал, и снова забился под стол.

Вскоре к нему вернулся отец.

– Чего это ты опять? Устал я, брат, понимаешь? Куда там тебе, конечно... Опять мне зарплату не дали. И не дадут уже, наверное. Скоро милыстыню пойдем просить, если так и дальше пойдёт.

– Костя, прекрати к нему приставать. Малыш и так напуган.

– Хватит с меня! Неси его к бабке. Мне выспаться надо. А этот мешать опять будет.

Колька посмотрел мужчине прямо в глаза, молча вылез из под стола, зашёл в маленькую комнатку, на цыпочках дотянутся до вешалки и стянул оттуда свой тёплый костюм.

– Ну и умнящий же ты!– похвалила мать, спешно одела мальчика, и отвела к бабушке.

Колька подбежал к Валентине Егоровне, крепко обнял её, уткнувшись в подол.

– Ну, ну, маленький. – женщина погладила мальца по головке.

–Случилось что?–  спросила она у дочери.

Маша прижалась к дверному проёму, переминаясь с ноги на ногу.

– Костик...

– Не продолжай. Коленька, беги сынок, к себе в комнату. Поиграй пока. Сейчас чай пить будем.

Женщина раздела мальчонку, и он шустро покинул прихожую.

– Мам, можно Коля какое-то время совсем у тебя поживёт?– неуверенно спросила Маша.

– А чего нельзя? Можно.

– Понимаешь, Костя так устаёт... А ещё эти задержки постоянные, денег нет...– запричитала.

Валентина Егоровна только вздохнула. Знала она, этого Костю. Машка и работает с ним на ровне, и хозяйство на себе тащит, а он видите ли устаёт.

– Пущай, поживёт. Мне с ним веселей будет.

Маша переступила порог материнского дома, и больше не возвращалась. Не заходил и Костя.

Соседи первое время, тыкали в них пальцами, да так, что те в скором времени уехали в город, вроде как, на совсем.

Валентина Егоровна только разводила руками, ведь даже не зашли попрощаться с мальцом.

Колька первые дни бегал, играл, про родителей даже не вспоминал, но буквально через пару месяцев загрустил. Уставится в окно и сидит смотрит.

– Коленька, отойди, сынок, от окна. Холодно. Простудишься!

А Коленька всё сидит, помалкивает.

– Вот приедет мамка с папкой... Я им всё расскажу! А того хуже, приедут, а тебя нет тут. В больнице с простудой. Что тогда? И не гляди так, что не понимаешь. Знаю. Знаю, понимаешь. Только вот сказать всё чего-то боишься. А зря. Вот будут звонить они мне, а я их обрадую, скажу, а Коленька мой- то уже соколом поёт. Соберутся они и приедут. Поглядят, какой ты у меня стал!

Бабушка подошла к Кольке, погладила по золотым кудрям, взяла на руки и унесла подальше от окна.

Мальчик уткнулся в её большое, теплое, морщинистое лицо носом и засопел.

«Ба!» Мечтал выкрикнуть мальчик, но как-то не задалось. Расстроился. Слез с рук и побежал в свою комнату.

– Ты куда это? Сорванец!

Колька достал свои самые красивые машинки и загудел.

– Брум-бум-бууум!

Бабушка встала в проходе, облокотясь на дверной косяк.

– Вот молодец! Поиграй, сынок, поиграй. Я пока пойду картошку почищу. Жарить будем.

Бабушка ушла. Колька погудел немного, а потом пошёл вслед за ней. Уж очень любил он ей помогать по хозяйству. А бабушка поощряла.

«Ничего, ничего... Пусть помогает.»

«Мам, да он тебе пол кухни уделал! Это ж отмывать ещё потом за ним сколько!»– возмущалась Маша.

«Пусть учится. Авось, и говорить быстрее начнёт.»

Колька подкрался к бабушке со спины, и аккуратно запустил свою маленькую ручонку в таз с картошкой, и давай плескать.

– Ох, ты, помощник мой... Садись рядышком, помогай. А бросаться, сынок, не надо. Тяжело мне будет по всей кухне картошку -то собирать.– улыбнулась.

Мальчик глянул бабушке прямо в глаза, взял в руки картошку, и в рот!

– Чего это ты у меня? Голодный? Ну ничего, скоро кушать будем. Я когда маленькая была, иной раз, мы её так прям и ели... Чего морщишься?  Не вкусно?– смеётся.

Колька бросил картошку обратно в таз. И пошёл по шкафам шерстить.

– Нет, друг, мы так с тобой ничего и не приготовим. Вылезай давай оттуда. На вот тебе. Пересыпай. Помогай бабушке.

Валентина Егоровна дала Кольке большой мешок с разноцветной фасолью и три миски.

– Складывай давай, сюда жёлтую, сюда белую, а туда красную. Как я тебя учила? Вот молодец!

Колька старался аккуратно раскладывать фасоль по тарелкам. Где-то в цвет, где-то нет. Наконец, ему надоедало сиё занятие, и он убегал снова машинки катать.

Так и проходили их дни.

С бабушкой Кольке хорошо было. Любила она его больше всех на свете. Иной раз, ему казалось, что она и есть– мама.

Как-то раз, Валентина Егоровна и Колька пошли в магазин за мукой. Дороги перемело. Трудно было идти, а что делать? Одного его ещё не оставить – мал. Санки с собой взяли, но что толку? Сугробов намело, даже санки ехать отказывались. Вот и тащила Валентина Егоровна внука в одной руке, санки в другой, до самого магазина.

Так получилось, что пока они дошли, магазин закрылся на обед. Нужно было теперь ждать.

А тут, как на зло, ветер поднялся такой! Колька жмётся к бабушке, лицо прячет, а его прям сбивает с ног!

– Потерпи, сынок, скоро откроется...

Женщина взяла внука на руки и рухнула вместе с ним прям в сугроб. Ударилась о санки, рассекла бровь.

Колька увидел кровь и как заорёт на всю улицу:

– Мама! Мам!

– Ничего, сынок, ничего, заживёт... Испугался, небось. Не ушибся?– сквозь слёзы шептала женщина, отряхая внука от снега.

– Какой ты у меня молодец! Первое слово сказал. Сейчас магазин откроется, попрошу у тёти Насти пластырь.

Бабушка поднялась со снега, подтащила санки , взяла внука за руку, и вошла в только что открывшийся магазин.

– Здоров, Настасья.

– И вам не хварать! Это ж надо, в такую пургу притащились! А я ведь думала, сегодня ни копейки не заработаю... Чего тебе?

– Муки пачку, дрожжей сухих, килограмм сахара и леденец.

– Дрожжей-то сколь?

– Давай три.

– Печь чаволь собралась?

– Хлеб, да булочки.

– А мой чего хлеб не берёшь?

– Свой хочу испечь, горяченький.

Продавщица надела очки, и отпустила товар.

– Сто двадцать рублей.

– На вот, возьми.

– Ой, мать! Чего это у тебя с лицом? Я как очки -то надела, сразу разглядела. Это ты где так ?

– Да вот, прям у магазина. Есть залепить чем?

– Сейчас посмотрю. Пластырь должён быть...

– Вот, спасибо!

– Вота. Иди ближе, я тебе залеплю.

– Спасибо большое. Слушай, Насть, можно Колька мой тут побудет? Я мигом, санки с продуктами унесу и обратно.

– Точно вернёшься? Или как твои эти?

– Ну и шуточки у тебя...

– Ладно, оставляй.

Колька вытаращил свои и до того большие глаза, вцепился в бабушку и запричитал:

– Ма... Ма...

– Ну, ну, сынок,не переживай! Я скоро. Не унесу я просто и тебя, и сумку, и сани. Стара уже. Метёт там ещё шибче, чем давеча.

Женщина кое-как отлепила от себя внука и побежала домой.

Чего только Колька не пережил за эти пол часа! Что, если тётя Настя права, и бабушка не вернётся?

– Чего надулся? Придёт, не переживай. Придёт. Это я так... Язык – помело.

Мальчик прилип к большому окну и всё ждал, а как только бабушка показалась на горизонте, выскочил из магазина, и даже помахал тёте ручкой, пока.

– Не испугался? Нет? Я быстро обернулась.

Малыш радостно кивнул.

На улице резко замело, и они кое-как добежали до дома. Бабушка стянула с Кольки валенки, шубейку, шапку и варежки, руками проверила – не замёрз.

– Сейчас, сынок, повешу, чай пить будем.

Колька не любил чай, но всё же кивнул. Хорошо дома.

Вдруг зазвонил телефон.

«Мамка!» – обрадовался малец.

Бабушка подошла к аппарату, поднесла к уху.

– Здравствуйте. Да. Да. Да, хорошо. Спасибо, Людочка! Завтра приедем.

Валентина Егоровна положила трубку, а сама села рядом на стул, озадаченная.

Колька почувствовал её тревогу, молча подошёл, положил голову на колени и притих.

Женщина погладила золотые кудри.

– На медосмотр пойдем завтра... Матери б надо идтить. Да вот,укатила она и телефона даже не оставила... А вдруг со мной чего? Вдруг завтра не дай бог что! Ох, Маша, Маша... Мамаша... Это ж кому я жизнь-то дала...

Колька от этих слов ещё больше встревожился. Он хоть и не понимал чего бабушка причитает, но точно знал, что шибко она беспокоится.

Всю ночь перед медосмотром Колька ворохался в своей маленькой кроватке. Будто предчувствовал что-то не доброе.

Не спалось и бабушке.

«Людмила Тимофевна намекнула, что я не имею права никакого воспитывать Коленьку. Как так? Я ведь ему не чужая... Конечно, детей должны воспитывать родители. Но что,если у меня дочь такая непутёвая?! Лишать её родительских прав? Да, кто я такая, чтобы своему ребёнку жизнь портить?! Да, и кто знает, может одумается ещё... Нашла себе мужика на свою голову. Тюфяк! Не можешь содержать жену с ребёнком – не берись! Носится с ним всё, носится. Кукушка! С сыном бы так водилась. Ох, не для моего сердечка мысли эти. Совсем что-то заплохело. А мне ведь сейчас нельзя помирать. Мне внука на ноги поставить надо. Вставай Вален

тина Егоровна, вставай родимая, лекарства пить. Нельзя так. По глупостям-то расстраиваться, не хорошо...» – успокаивала себя бабушка.

Женщина собралась духом, встала с кровати, накапала себе корвалола, глядь на часы, а время – вставать.

«Что пила, что не пила, всё ж, сердечко не на месте.»

Валентина Егоровна ещё немного подождала, разбудила внука, нарядила, и они побежали до поликлиники.

– С погодой сегодня свезло! И не холодно, и не снежно. Надо было санки брать. Чего ноги ели волокёшь? Устал? Малёхо осталось. Давай до поворота сам, а дальше я немного тебя пронесу...

Колька пытался изо всех сил как можно скорее перебирать по снегу маленькими ножками, но уж очень уставал. И периодически, ему казалось, что темнело в глазах, от того, как они быстро бежали.

Им повезло, возле кабинета педиатра никого не было, и они сразу зашли на приём.

Людмила Тимофеевна сидела рядом с новым доктором и важно перекладывала четыре карточки с места на место.

– Здравствуйте! Можно?

– Проходите. Вешанкин Николай Сергеевич, верно?

– Да.

– Присаживайтесь. Я ваш новый педиатр. Пыльцына Полина Павловна. А вы, мама?

– Бабушка.– заёрзала Валентина Егоровна.

– А мама где?

– В командировке.– выдавила.

– Угу.

Врач сделала какие-то пометки в карточке, и продолжила свой допрос.

– Мальчик сейчас с кем проживает?

– Со мной. А это как-то имеет отношение к здоровью ребёнка?

– Конечно. Прямое!– врач поправила очки, глубоко вздохнула и свернула губы трубочкой.

– Ну-с, голубчик, иди сюда. Я тебя послушаю.

Колька стоял, как вкопанный, рядом с бабушкой, вцепившись в её подол.

– Какой-то он у вас нелюдимый.

– Да, он просто стесняется, правда, Коленька?

Бабушка взяла мальчика за ручку и подвела к врачу.

– Не бойся. Тётя не много посмотрит и отпустит.

Врач покрутила мальчугана, поохала, повздыхала, кое-что ещё пометила в карточке, и вынесла свой вердикт.

– Вот вам направления на ряд анализов. У ребёнка не здоровый вид. Вам нужно пройти: общий анализ мочи и крови, исследования на гельминтоз, пройти  УЗИ органов брюшной полости, почек, щитовидной железы. Далее: транскраниальное дуплексное сканирование ; для оценки качества кровотока в области головы. Затем рентген шейного отдела позвоночника, УЗДГ сосудов шеи. И напоследок ЭКГ и эхокардиография – диагностика работы сердца.

– А это всё зачем? Он же совершенно здоров.

– Вы, видимо, в силу возраста, не осознаёте всех проблем, которые могут возникнуть, если его не обследовать. Вы вот это видите? Видите? Этого не должно быть. Это либо плохой уход, либо некачественное питание, да всё что угодно может быть!– врач тыкала наманекюренными ногтями в области вокруг глаз мальчика.

– Конечно, я всё понимаю, Вы не мама, и судьба мальчика Вас не особо интересует. Экая обуза. Я в карточке сделала пометку. Если в течении тридцати дней, его мать так и не объявится, мы будем вынуждены обратиться в службу опеки и попечительства. И только не надо мне, про командировку. У вас ведь деревенька маленькая. Все про всех всё знают...

Бабушка взяла направления, мальчуган уже стоял у двери.

– Мы пройдём врачей.  До свидания.

Внутри бабушки всё перевернулось, она чуть не расплакалась в кабинете.

« Приехала сопля. Будет ещё меня учить,как жить и что делать... Что же теперь делать? Что?»

Валентина Егоровна с внуком спустились в регистратуру.

– Леночка, вот направление. Запиши нас, пожалуйста.

– Валентина Егоровна, а у нас нет записи, моя хорошая. Это всё в городе, платно. Могу только кровь, мочу дать. Вот.– Леночка протянула женщине листы записи.

– Что, даже УЗИ нет? Нет, моя хорошая. Только в следующем году откроют запись.

– Дорого это, наверное, всё?

– Тысяч семьдесят.

– Ох, где же мне такие деньжища взять...

Бабушка схватилась за сердце, отошла от будки с администратором и села на диванчик, внук, хвостиком, последовал за ней.

Леночка захлопнула окошко, вышла из кабинки и села рядом. Молодая женщина взяла за руку Валентину Егоровну, начала её гладить.

– Что же Вы так себя не бережёте? Вам ещё его на ноги поднимать...– кивнула в сторону Кольки.

– Лишь бы не отобрали... И откуда такая стерва народилась?– заплакала.

– Ну, ну, ну. Поработает маленько, спесь сойдёт.

– Сойти-то может сойдёт. Только, где мне денег на обследование-то взять? Где контакты дочери найти? Ты только, милая, не выдавай меня, что я адреса Машки не знаю. Заберут у меня Коленьку, а он – последняя радость, которая у меня в жизни есть...

– Извините, конечно, может быть, я с глупостями лезу, но может помогу. Всегда на Вас смотрела с восхищением. Какая у Вас коса длинная. Ни разу, наверное, и не красились, и не стригли?

– Ни разу, хотя иной раз, подмывает. Тяжело её уже таскать мне...

– Вот, я и говорю. В городе есть парикмахерская «Ника». Там принимают волосы за дорого. Объявление видела. Может хотя бы часть, да на обследование наберёте. Как с электрички сходите, висит большая вывеска с адресом. Это где-то в центре.

– Вот, спасибо тебе, дочка!

– Да, пожалуйста. Видит бог, помочь хочу. Жалко мне Вас, Валентина Егоровна. Такая Вы замечательная! Столько деток выучили.

– Да, только своей ума не дала.

– Не корите себя за это. Может одумается она ещё...

– Может и одумается...

– Хорошо сидим! А работать кто будет? Елена Андреевна, живо за работу! – Разобралась Полина Павловна.

– Спасибо большое, Леночка. Извини, пожалуйста, если что. Мы пойдём. До свидания!

– До сведения, Валентина Егоровна!

Бабушка с внуком вышли из поликлиники. Колька крепко вцепился в руку бабушки. Погода была прекрасная, снег плавился под ногами, в воздухе появлялись весенние нотки.

Мальчик нашел посреди дороги снежный комок, и пнул маленькой ножкой. Потом ещё и ещё.

– Футболист мой!

Комочек подкатился к бабушке, и она весело включилась в игру. До самого дома они гоняли комок по тропинке и смеялись.

Бабушка даже забыла про возраст, так шустро у неё получалось играть.

Вечером Колька притащил бабушке свою любимую книжку, и Валентина Егоровна, с удовольствием, ему прочитала три сказки перед сном.

А на утро, они спешно собрались в город. Бабушка взяла с собой необходимые документы,  все сбережения, которые у неё были,  и перекус внучку. Путь был не близок. Час на автобусе до электрички, потом ещё почти четыре.

Коленька всю дорогу вёл себя хорошо, всё смотрел в окно, и о чём-то грустил.

– Выходим, сынок, давай ручку.

Бабушка с внуком вышли из вагона. И направились в центр.

Парикмахерскую было найти не сложно, вывески висели на каждом углу.

Бабушка встала у входа в «Нику». Столько лет она носила косу. Помнится, с рождения не подстригалась. И даже в мыслях такого не было. А тут, на старости лет...

«Ну, ничего, ничего... Отрастут. Голова хоть болеть не будет...»

– Здравствуйте. Я по объявлению.– неуверенно произнесла бабушка.

– По какому?– недоуменно произнесла администратор.

– Косу хочу отстричь за деньги.

Женщина сняла с головы платок.

У администратора загорелись глаза. Это ж такая находка!

– А этого тоже стричь?

– Нет, это внучок мой. Можно он просто посидит тихонько подождёт?

– А баловаться не будет?

– Нет. Он хороший мальчик.

– Сонечка! Возьми клиентку!– закричала.

– Ой, а что я? Пусть Машка! Что, вы её зря брали что ли? Уже третий клиент и всё я.– завозмущалась девушка из-за ширмы.

– Иди давай. Тут нужен профи.

– Иду. Иду.

Девушка вышла в зал, усадила Валентину Егоровну в кресло, накрыла покрывалом. Затянула несколько резинок на косе.

– Боже мой! И не жалко такую красоту отстригать?

– Нет, стригите.

– Коротко?

– Максимально.

– Да, такие деньжища на дороге не валяются!

– А сколько за них я смогу выручить?

– Думаю тысяч пятьдесят, не меньше.

– Сонечка, хватит болтать, займитесь делом.– влезла администратор.

– Надеюсь, хватит...

– На что?

– На обследование внучку.

– А что, много надо?

– Много...

– А мож, и хватит...

Колька внимательно смотрел на то, как бабушке обрезают косу. Мальчишка замер, он не понимал, что происходит.

А когда стрижка была готова, и бабушка подошла к нему, чего-то испугался и заплакал.

– Ты чего это, сынок? Всё хорошо. Новые отрастут...

Бабушка взяла внука на руки, и успокоила.

– Сейчас, нам тётя денежку отдаст и мы пойдём.

Женщины суетились с косой: взвешивали, измеряли сантиметровой лентой. Что-то искали, считали.

В салон вошёл новый клиент.

– Здравствуйте! На стрижку машинкой можно? Прям сейчас. Я спешу.

– Проходите, пожалуйста. Маша! Возьми клиента.

Из-за ширмы вышла дочь Валентины Егоровны.

– Маша! – удивлённо воскликнула мать.

– Мама, дождитесь меня, пожалуйста.

Валентину Егоровну рассчитали. Они с Колей дождались её на улице.

– Мам, ты прости меня, мам...– сипло, почти шёпотом произнесла Маша.

– Бог просит.

– Мам, а ты можешь мне денег дать, до зарплаты? Я верну.– виновато попросила дочь.

– А много надо?– мать суетно начала шарить в сумочке.

Колька резко дёрнул её за руку.

– Пойдём!– пропищал.

– Коленька, ты чего? Это же мама.

– Пойдём!– настырно кричал паренёк.

– Ладно, не надо.– сухо произнесла дочь, и скрылась за дверью парикмахерской.

– Мама, она – не мама!– отрезал малец.

И они ушли. Съездили до платной клиники. Прошли все обследования. Ничего не было выявлено. Вернулись домой.

Коля начал понемногу говорить, на тарабарском правда, но зато новые слова. Полина Павловна, как только узнала, на что бабушка пошла ради внука, отступилась, и больше к ним не цеплялась. А даже наоборот, ставила их повсюду в пример, как образцовую семью.

Валентина Егоровна была счастлива от того, что у неё, как она говорит, началась вторая молодость. Вся занята воспитанием внука! Правда иногда, по ночам, молится за дочку, в надежде, что та опомнится, и вернётся домой.

Матери хорошо, когда хорошо её деткам. И в этом настоящая правда.