Шёпот северных ветров Глава шестая

Глава шестая


     Гашевский на шканцах, не щадя ни собственного языка, ни чужих ушей, отчитывал нескольких матросов за недисциплинированное поведение. Ему, показалось (показалось ли?), что один из них передразнил его жест, а остальные поддержали эту выходку дружным хохотом. Явное равнодушие, с которым выслушивались все его обвинения, ещё больше распалило гнев старшего офицера. В результате он потребовал от Басова немедленного ареста бунтовщиков. Тот попытался было возразить, что для этого нет повода, за что град оскорблений посыпался уже на боцмана.
     Возможно, Гашевский просто нервничал, чувствуя приближение объяснения с капитаном. Он понимал, что тот рано или поздно обнаружит обман, который каким-то образом нужно будет оправдать. Но сейчас доблестный лейтенант Гашевский совершенно не был готов к такому повороту событий. Поэтому, когда перед ним из темноты неожиданно возникло бледное лицо Ремизова, чьи нахмуренные брови не предвещали ничего хорошего, Гашевский даже слегка запаниковал.
     - Я вижу, вы совсем здоровы, капитан? - невнятно пробормотал он. – Михаил Борисович просто чудеса творит!..
     - Какого чёрта, Гашевский?! - быстро и чётко проговорил Ремизов, с трудом сдерживаясь, чтобы сразу не дать ему пощёчину.
     - Что?.. – забеспокоился тот и на всякий случай немного отодвинулся от капитана.
     - Какого черта, я вас спрашиваю, вы оставили прежний курс?!
     - Мне... Мне показалось, что ваше предложение... - начал тот.
     - Вы забываете, лейтенант Гашевский, что два дня назад я отдал вам приказ, а не сделал предложение! - перебил его Ремизов.
     - Пусть так, - согласился Гашевский. - Но тогда вы были не совсем здоровы и могли заблуждаться... Я подумал, что разумнее...
     - Разумнее?! - Ремизов уже не пытался скрыть негодование. - Я говорил вам два дня назад и повторяю сейчас: у нас в грот-мачте глубокая трещина, ремонт проводился на скорую руку, а в проливе Кабота сильный ветер! Как еще объяснить, чтобы вы поняли?!
     - Но мачта укреплена! Она способна выдержать переход не только до Бостона, но даже до Мартиники! - пошёл с главного козыря Гашевский.
     Он понимал, что был бы абсолютно прав, если бы не проблема с грот-мачтой. Да и была ли, в самом деле, эта проблема? Не преувеличивает ли капитан её значение, чтобы досадить ему?
     - А я говорю вам, что она не дотянет и до острова Принца Эдуарда, - охладил его пыл Ремизов.
     - Вы ошибаетесь…
     - Ошибаюсь? - в голосе капитана послышалось нечто такое, что заставило Гашевского задуматься. - Басов, дай-ка мне фонарь.
     - Зачем вам фонарь? - вздрогнул Гашевский.
     - Хочу убедиться, насколько я ошибаюсь, - последовал ответ.
     Ремизов всегда все проверял сам. Поэтому никто не удивился тому, что капитан с фонарем в руке стал взбираться по вантам на грот-мачту и лишь с некоторой тревогой следили за движением светлой точки, вздрагивающей в его руке. На какое-то время она скрылась за грот-марселем, но затем стала медленно спускаться, часто останавливаясь и неровно покачиваясь. Несколько минут спустя Ремизов вновь стоял на палубе. По крупным каплям пота, проступившим на побелевшем лице, прерывистому дыханию и неуверенной походке можно было догадаться, что подъём на мачту дался ему нелегко. Корнев, не выпускавший из виду своего беспокойного пациента, тут же потребовал, чтобы Ремизов немедленно вернулся в каюту, но тот, похоже, даже не услышал его. Ситуация была такова, что он не мог себе позволить прислушаться к разумному совету судового врача. Вместо этого он обратился к боцману:
     - Басов! Грот-бом-брамсель, грот-брамсель и грот-марсель убрать!
     Он ещё не успел договорить, как над палубой раздался резкий звук боцманского свистка и мощный голос Басова, повторяющего команды. Вечерний воздух тут же наполнился топотом бегущих ног, громкими окриками, скрипом снастей и хлопаньем сворачиваемых парусов.
     Капитан с напряжением следил за торопливыми действиями матросов, работающих на мачте.
     - Эй, там! На марса-рее! Внимательней, а то всё полетит к дьяволу!.. - крикнул он, заметив чью-то оплошность.
     Видимо, капитан был действительно прав, считая, что даже небольшой ветер может обернуться для "Чайки" бедой. Но пролив Кабота почти пройден. Не станет же капитан менять курс судна теперь, когда наиболее опасная часть пути позади? Ведь, чтобы достичь Миккелона, придется вновь пересечь пролив Кабота, а это связано с большим риском. Капитан же не станет рисковать зря?
     - Все еще настаиваете на смене курса? - самодовольно спросил старший помощник.
     Капитан медленно повернул голову в его сторону, словно не понимая, что тот сказал.
     - Гашевский, я всегда был о вас невысокого мнения, - устало проговорил он. - Но теперь я вижу, что ваша некомпетентность граничит со слабоумием, – капитан вытер проступивший на лице пот и прислонился к поручням. - Зачем? Зачем, я вас спрашиваю, вы нагрузили грот-мачту, если собирались дойти с ней до Бостона?! Молите Бога, чтобы мы благополучно добрались до Кансо, иначе... – Ремизов коротко вздохнул, и снова посмотрел на мачту. - Иначе я отдам вас под трибунал. Учтите, что это уже второе предупреждение, которое я вам делаю. Третьего предупреждения не будет. Я не намерен более подвергать риску свою команду!.. А пока покажите мне проложенный курс. Настоящий, тот, которым шла «Чайка» последние два дня, а не подложный журнал с выдуманными координатами, который вы мне показывали до этого. Или у вас не хватило смелости записать его?
     Гашевский едва не задохнулся от ярости, ведь он ожидал услышать нечто иное.
     - Вы... Вы забываетесь, капитан Ремизов!.. - взорвался он. - Я требую удовлетворения!..
     - Как? Опять? - Ремизов явно издевается над ним! - Пора бы вам понять, лейтенант Гашевский, что вы находитесь не в светском салоне, а на военном судне, и лишние ссоры здесь крайне неуместны... В чем дело, Ломакин?.. - капитан обратил внимание на странные знаки, которые тот ему делал.
     - Там! На траверзе! Взгляните! - взволнованно воскликнул Ломакин.
     Ремизов быстро подскочил к фальшборту. Некоторое время он стоял, напряжённо всматриваясь в большое чернильное пятно, разлившееся на горизонте, более плотное, чем окружающая его темнота.
     - Что это может быть? - спросил он.
     - Не знаю, - отозвался Ломакин. - Ещё днем там клубились облака... К вечеру они стали удаляться, но, видно, ветер переменился...
     - В любом случае, нам не следует вставать у них на пути, - задумчиво проговорил Ремизов, - Как думаешь, Басов, удастся нам убежать?
     - Если бы поставить все паруса...
     - Это-то и плохо. Мы не можем поставить все паруса... Ветер крепчает, и грот-мачта не выдержит такой нагрузки. Попробуем обойтись тем, что у нас есть... Басов! Всех наверх! Ставить фор-бом-брамсель, фор-брамсель! Грошев! К штурвалу!..
     - Что вы собираетесь делать? - спросил Ломакин.
     - Попытаемся увернуться от шторма, - ответил капитан. - Задраить люки!.. Басов! Курс зюйд-зюйд ост!..
     Это было похоже на игру в салочки. "Чайка" ловила парусами ветер и убегала от него, испуганно оглядываясь на приближающуюся темноту, в которой тонули звёзды. В какой-то момент всем показалось, что ещё одно усилие, еще один рывок, и эта смертельная гонка будет выиграна... Но это была единственная вспышка отчаянной надежды. В следующее мгновение погасли последние звёзды, и "Чайка" резко замедлила ход, бессильно отвергая последние попытки ветра покорить её.
     - Может быть, стоит поставить все паруса? - неуверенно предложил Ломакин.
     - Нет, - хрипло ответил капитан. - Слишком поздно…
     Снова зазвучали на палубе чёткие команды. Вновь засуетились матросы, спешно убирая только что поставленные паруса, «Чайка» медленно развернулась и встала по ветру.
     - Трисель убрать!.. Басов!..
     - Да, капитан!
     - Обрезать все снасти на стеньге и брам-стеньге грот-мачты!..
     - Но мачта лишится последней опоры!
     - Вот именно! Гашевский! Уберите всех со шкафута!
     «Чайка» рванулась вперёд, вздрогнув всем корпусом, и встала. Гнетущий миг затишья… Ремизов отчаянно вцепился в поручень, зная, что за этим последует...
     Резкий толчок в левый борт. Затем - в правый. С грохотом взметнулись полотнища оставшихся парусов, и «Чайка» взлетела на гребень волны. Мгновение - и она провалилась в пропасть, зарывшись носом в воду. Плотная волна перекатилась через бак, грозя опрокинуть мечущееся судно...
     - Фор-марсель долой! Взять два рифа у фока!
     «Чайку» отбросило в сторону, резко накренившись на правый борт, она попыталась выровняться, но не удержалась и завалилась на левый.
     - Убрать фок!..
     С трудом удерживая равновесие, «Чайка» встала носом по ветру и полетела, с отчаянным упорством повторяя все изгибы тяжелых водяных валов. Казалось, самое страшное позади... Но именно теперь что-то случилось у штурвала.
     «Чайка» словно подпрыгнула, срываясь в пропасть, открывшуюся между дрожащими, как жадные губы, волнами, и мгновенно оказалась левым бортом к ветру. Взбесившаяся вода, откуда-то сверху хлынувшая на шканцы, оторвала Ремизова от поручней и сбросила вниз, на шкафут. Оглушенный, он попытался встать, но новый поток увлек его к фальшборту...
     «Чайка», вздрагивая всем корпусом, будто загнанная лошадь, с трудом преодолела следующий вал и зависла на пологом водяном склоне. Секунда-две передышки - и маленький бриг сорвался вниз, подставив беззащитные борта под злобные удары волн...
     Ремизова, который за это время успел добраться до трапа, ведущего на шканцы, с силой отбросило обратно, к фальшборту, лишив какой-либо возможности выбраться из ловушки. Очень скоро, однако, он обнаружил, что не один: рядом кто-то отчаянно барахтался в холодной воде. По длинным светлым волосам капитан узнал своего пассажира.
     - Как! Вы?! Что вы здесь делаете?! - воскликнул Ремизов.
     Юноша откинул с лица мокрые пряди волос и холодно сказал:
     - Стараюсь удержаться на палубе.
     - Оставьте эти глупости и немедленно спускайтесь вниз! - срывающимся голосом проговорил капитан.
     - Вы же видите, что это невозможно...
     Следующая волна, радостно атаковавшая шкафут, несомненно, оказалась бы для юноши роковой, если бы Ремизов не успел схватить его за шиворот.
     - Какого дьявола вам понадобилось на верхней палубе в такую погоду?.. - выдохнул Ремизов, когда вода на какое-то мгновение схлынула.
     - Ничего. Абсолютно ничего, - пожал тот плечами. – Я смотрел на звезды...
     - Неужели?..
     - А потом все потемнело…
     - И?..
     - И появились волны...
     - Что же вы не ушли?!..
     - Я не успел…
     - Как?! – удивился Ремизов. – Вы… Разве вы не видели всей суеты?!..
     - Откуда мне знать, что за этим последует?!.. – пассажир явно разозлился. - Это ваша задача, как капитана, убедиться, что все готовы к шторму!
     - Гашевский! Он должен был очистить шкафут!
     - Не было никакого…
     - О Господи! Мачта!!!
     Мгновенно были забыты волны, ветер и непоседливый пассажир.
     Стеньга грот-мачты, резко наклонившись, повисла над палубой, запутавшись в снастях фок-мачты, ещё не порванных ветром. Малейшего толчка было достаточно, чтобы начисто лишить «Чайку» её рангоута и такелажа!..
     Ага!.. Вот она!.. Безжалостная водяная стена, готовая всё снести на своём пути... Вот... Сейчас будет удар... последний... и...
     «Чайка» мягко легла на правый борт и плавно обогнула смертоносный гребень, на этот раз всё обошлось... Но мачта... Рано или поздно снасти не выдержат, и тогда... А Гашевский... Гашевский не поймёт, что нужно делать...
     Ремизов рванул к шканцам. В тот момент, когда он уже схватился за поручни трапа, «Чайка», уступая ударам волн, резко выровнялась, так что его едва не отбросило назад к левому борту, но на этот раз он каким-то чудом удержался.
     Быстрый взгляд вверх… Кажется, стеньга наклонилась еще ниже, но не сорвалась, а продолжала висеть на остатках снастей. Пока есть возможность сохранить хотя бы фок-мачту…
     - Басов! – закричал капитан с трудом передвигаясь по трапу. – Басов! Ты где?!..
     - Здесь! – гаркнул тот, втаскивая его наверх. – Мы уж думали, вас за борт смыло!
     - Басов! Нужно распутать снасти на фок-мачте!
     - Но капитан! При таком ветре это невозможно! – вынырнул из темноты Гашевский.
     - Иначе мы потеряем ее, как и грот-мачту!.. – Ремизов даже не посмотрел в его сторону.
     - Но это безумие!
     - Басов! Исполнять!!!
     Боцман в душе был согласен с Гашевским, но приказу капитана доверял больше, чем себе. Однако, собираясь повторить его команды, он замер, так и не произнеся ни звука.
     - В чем дело, Басов?! – воскликнул Ремизов, заметив его колебания.
     - Грот-стеньга, капитан! Сейчас рухнет!..
     Басов был прав: последний порыв ветра раскачал грот-стеньгу настолько, что она, оборвав часть снастей фок-мачты, удерживавших ее от падения, теперь готова была рухнуть на палубу в любое мгновенье.
     - Она разобьет шкафут! – заметил Гашевский.
     Шкафут?.. Ремизов ждал этого. Главное, уцелела фок-мачта. А на шкафуте…
     - Мальчишка! Я забыл про мальчишку! – закричал Ремизов, бросаясь к трапу.
     - Стойте!.. – Басов хотел его удержать, но палуба неожиданно ушла у него из-под ног: «Чайка» не справилась с волной и зарылась носом в воду, высоко задрав корму.
     Ремизова этот толчок сбросил вниз по трапу, где он благополучно столкнулся с Ровальи. Тому как раз удалось-таки добраться до трапа и даже подняться на несколько ступеней. Соленый поток вновь отнес обоих к фальшборту.
     - Что вы здесь делаете? – выдохнул Ровальи, пытаясь подняться.
     - Как ни странно, спасаю вас, - отозвался капитан, выныривая из-под очередной волны, накрывшей шкафут.
     - Да неужели?!..
     А «Чайка» в это время выписывала невообразимые пируэты над гигантскими пенистыми валами, словно нарочно стремилась освободиться от мертвого груза, которым стала грот-стеньга.
     Ломакин, выскочивший на шканцы, был сбит с ног холодной водяной оплеухой, которой океан наградил строптивый маленький бриг. Поднявшись, он увидел недалеко от себя боцмана, который, перегнувшись через поручни, что-то высматривал в бурлящем потоке, перекатывавшемся через шкафут.
     - Басов! – окликнул его Ломакин. – Где капитан?! В трюме открылась течь!.. Басов!.. Что ты там делаешь?..
     - Сазонов! Возьми пятерых и быстро в трюм! – откуда-то издалека донесся голос Гашевского. – Басов! Проследи за этим!.. Басов!..
     - Басов! Что там?!.. Басов!.. – безуспешно пытался добраться до него Ломакин.
     - Скорее! Трос!.. – крикнул боцман.
     - Что?!..Там кто-то есть?
     - Там! На шкафуте! Быстрее!!!
     Никто ничего не услышал, хотя сорвавшаяся грот-стеньга разбила почти весь левый борт. Да и можно ли было услышать что-либо сквозь рев обезумевшей стихии? Лишь промелькнули в воздухе, как чьи-то истерзанные крылья, обрывки парусов да фальшборт мгновенно превратился в щепки… Клокочущая, рычащая вода яростно ворвалась на шкафут, унося с собой обломки мачты, реев, палубы, клочки парусов, обрывки снастей… Минута-две – и шкафут чист! Не осталось ни одного троса, ни малейшего клочка парусины! Все пожрала ненасытная пасть океана…
     Басов кинулся к фальшборту, стараясь проследить за обломками мачты. Ломакин вновь окликнул его, оказавшись рядом.
     - Прикажите спустить шлюпку! – воскликнул боцман, обернувшись к нему. – Прикажите сделать хоть что-нибудь!!! Капитан… и тот маленький француз… пассажир… Они были на шкафуте!..
     - Сейчас мы ничего не сможем сделать, - холодно заметил Гашевский. – Было бы безумием даже думать об этом…
     - Но вы не можете бросить их! – Басов не то умолял, не то угрожал, и Гашевскому эта угроза не понравилась.
     - В трюме открылась течь, рангоут и такелаж повреждены настолько, что корабль почти неуправляем! Не думаю, чтобы капитан Ремизов стал рисковать судном ради собственного спасения. Если он продержится до утра, мы подберем его завтра…
     - Если мы продержимся до утра… - невнятно пробормотал Ломакин.
     Всклокоченные волны уносили маленький бриг все дальше от того места, где пенистые их руки обнимали обломок мачты. И не было никакой надежды на то, что он сможет вернуться…


предыдущая глава  http://proza.ru/2025/01/10/2028

продолжение:   http://proza.ru/2025/01/12/952