Судьба

Судьба

Зима катилась волнами.
Перепады температуры от мороза до оттепели создавали хаос не только в давлении пенсионеров и метеозависимых людей, но и уродовали городской пейзаж, надувая ледяные корки и торосы на газонах и дорожках квартала.

Раннее утро.
Я иду на стоянку за машиной.
Перехожу улицу, привычно выхожу на протоптанную через пустырь автомобилистами дорожку, срезающую угол к главному въезду стоянки.

И тут я вижу прямо на льду, у края проезжей части сбитую автомобилем собаку.
Большая серая, она лежала ничком, перекрывая своим телом начало тропинки.

Остановился.
Собака не дышала.

День начинался скверно.
Вот подишь ты! Только  жил пёс и всё…
- Судьба… , - вспомнился мне монолог известного артиста.

Жалко было собаку.
Я, вообще, люблю живность, но собак - особенно.

Помню, как на пустой ночной трассе, на приличной скорости вылетел из-за поворота и в мощном свете фар увидел прямо перед собой сидящую на дороге маленькую собачку. Откуда она там взялась?

Ауди «Авант» - громадный автомобиль, летел  прямо на это маленькое создание, ослепленное фарами и не понимающее всей надвигающейся на него катастрофы.

Я среагировал моментально, ударил по тормозам и резко вывернул руль в сторону обочины.

Машина  едва не перевернулась, встав на два колеса. Включились все системы устойчивости автомобиля - разные АБЭСы, ЕБЭСы и прочие …бесы, которые с избытком присутствовали в комплектации этого немецкого шедевра.
Помогли навыки многолетнего вождения. Я срулил  и с заносом, чертя задними колесами по гравию обочины, смог объехать собачку и выскочить опять на трассу.

Всё-таки полный привод, великолепная балансировка центра тяжести, позволяли этой машине творить чудеса в экстремальном вождении.

Адреналин разливался по организму  и пришло осознание возможных последствий произошедшего. Даже дыхание сбилось. Мог перевернуться и разбиться. Скорость была более, чем приличная. Никого же нет из участников движения: ни попути, ни навстречу… Ночь. Пустая трасса. Что могло случиться?

Но, даже, понимая все возможные трагические последствия такого манёвра, я не мог наехать на этого пёселя.

Живая душа, всё же, хоть и собачья.

Но вернемся к моему походу на стоянку.

Вздохнув над телом сбитой собаки, пошёл дальше.
В городе, как правило, сбитых животных собирала специальная служба. Заберут и этого, подумал я.

Весь день работал без настроения.
Из головы никак не выходил этот погибший дворовой пёс.

И дело было даже не в том, что собаки, действительно, могли резко выбежать под колёса движущегося транспорта, а в том, что, как правило, этих собак любили.

У них у всех были свои территории обитания.
Жители называли их своими именами, подкармливали.

Бездомные кошки и собаки - это социальные службы спасения, позволяющие одиноким не чувствовать одиночества, страдающим - облегчить свои страдания в проявлении милосердия, нуждающимся в любви - подарить и получить любовь абсолютно бескорыстную, искреннюю…

Вечером, поставив машину на стоянку, возвращался домой по той же тропинке.
Собака лежала там где и была утром.
Только возле её морды растаял лёд.

Я остановился. Абсолютно неподвижное тело, без признаков жизни и растаявший лёд возле морды.
Лёд растаял от дыхания!
Значит собака живая!
Целый день, живая собака лежала на льду и никто не заметил, что она живая.

Я развернулся и со всех ног побежал назад на стоянку.
Два сторожа, уже слегка приняв на грудь, в жарко натопленной сторожке готовились проспать своё дежурство.

Достаточная для продолжения банкета купюра  в моей руке мигом вывела их из состояния сонливости.

Хватайте коврик и мигом за мной, скомандовал я слегка оплывшим мужичкам.

Мы много лет знали друг-друга. И я никогда не жадничал, если бойцы просили немножко денег «на поправить здоровье». Поэтому сторожа меня уважали.

Втроем мы быстро вернулись к собаке, осторожно положили её на коврик и понесли в сторожку.

Там опустили коврик посреди комнаты на пол.
Сторожа вопросительно смотрели на меня.
- Утром заберу. А пока пусть отогреется, - сказал я им и пошёл домой.

Рано утром я связался с хозяином сети ветеринарных клиник. Когда-то он держал клинику прямо в доме, где я проживал.

Мы познакомились и подружились.
Моя маленькая собачка (той-терьер) неудачно спрыгнула с дивана и сломала ножку.

Айболит взялся её оперировать.
Перелом шейки бедра. Я не представлял, что можно было сделать с таким маленьким скелетом. Но собачий доктор не заморачивался - просто отрезал головку бедренной кости и заштопал все огромными стежками.

- А как же она будет ходить?! - изумился я, когда мне вынесли мою Лялю (так звали собачку).
- Ничего! - ответил ветеринар, - такие собаки легкие, будет бегать с незапертым суставом. Там по-другому ничего сделать нельзя!

Так и осталась моя Ляля на всю жизнь с походкой Паниковского. Но, нужно сказать, её, действительно, это не очень огорчало. Единственное, на руки она шла только ко мне. Я укладывал её так, что бы травмированная ножка не причиняла боли.


Айболит примчался сразу на своей машине прямо на стоянку. Осмотрел сбитого пса, прослушал фонендоскопом, посмотрел в зрачки, зачем-то разинул пасть и сказал:
- Нужно стационарное лечение!
- Сколько? - спросил я.

Доктор назвал сумму на ближайшую неделю, с учётом лекарств и необходимых лечебных процедур.
Сумма получилась как у взрослого пациента в хорошей клинике.

Но я согласился.
Какая разница чью жизнь спасать. Все мы Божие создания.

Рассчитался сразу. Погрузили пса в машину ветеринара и он уехал.
Я знал, где находился стационар для животных и каждый день навещал Барбоса.

Собаке сделали рентген. Было сломано несколько ребер.
Травмы внутренних органов были без открытых кровотечений.
Тепло, покой, капельницы и уколы делали своё дело.
Собакин уже открывал глаза, но изо всех сил делал вид, что не может встать.

Он явно понимал, что лежать в теплом стационаре - это не на улице мёрзнуть.
А тут тебя ещё и кормят, и поят, у убирают под тобой…
- Свезло! Однозначно свезло! -  как говорил Шариков.

Я  смотрел на этого хитреца и внутри улыбался. Я ощущал себя спасителем этого громадного, отчаянно пахнущего псиной, дворового пёселя.

Пёс понимал, что всем обязан мне и старательно терпел, когда я гладил его по голове и приговаривал, что вижу его хитрости насквозь.

Он всегда в этот момент закрывал глаза и как бы терял сознание. Только активно дрыгающийся туда-сюда кончик хвоста, выдавал его глубокое удовлетворение.

Так прошло две недели. Я исправно вносил оплату за очередную неделю вперёд.
Собакина стали принудительно поднимать на ноги.
Нужно было шевелиться.

Я не мог нарадоваться, глядя на этого лохматого оболтуса.

Собакин всегда меня выделял, утыкаясь мордой в мои руки и блаженно закрывая глаза.

Но, однажды, оплатив третью неделю собачего Рая, я приехал в стационар и не увидел бродягу.
- А где пациент?! - с удивлением спросил я у дежурного Айболита.

- Мы уже решили выводить его во двор, - вздохнув ответил доктор, - но пёсель, видимо, решил, что лафа закончилась и его ведут сдавать на мыло. Из еле тянущего ноги инвалида, вдруг превратился в полного здоровья собачего Шварценеггера, покусал медбрата, сорвался с поводка и убежал в сторону вашей Воронцовки.   

Я представил эту картину и засмеялся. Я уже неделю подозревал, что Барбос симулировал свою инвалидность.  Безродный не значит глупый.

Каждое утро теперь, идя на стоянку, я внимательно оглядывал окрестности. Мы обязательно должны встретиться с этим дворовым принцем.

А как иначе?!
Судьба…

11.01.2025