Потерянная истина 3

Продолжая идти по тёмный переулкам, меня всё не покидали мысли о том убийце. Пусть мы уже прошли ворота детского сада. Я не могу сосредоточиться. Неужели я боюсь?

Нет. Это точно не страх. Скорее некое замешательство. Элитный разведчик Союза на промышленном уровне. Вероятно он уже положил не один десяток гостей по дороге, а те в крематории тому свидетельство. Вот только что им движет? Он специально выдает себя. Может хочет нагнать паники на выживших? Нет, будь я на его месте, то оставлял бы по крайней мере одного. Да и народу не так много, что-бы приходилось запугивать. Значит сейчас им движет либо какая-то директива, либо личное стремление убивать. Но почему-же я ещё жив? Что заставляет его сохранять мне жизнь?

Не знаю.

Посыпались камни сверху. Я сразу же отбежал к стене, хватая Мику за руку. Раздался ушераздирающий грохот, настолько сильный, что будто сотрясал землю под ногами. Сверху одна за другой посыпались удерживающие конструкции и платформы, падая на здания. Бомбят? Неужели решили похоронить купол?

Я оглянулся по сторонам, около нас, в метре, был вход в какой-то здание. Думать времени не было. Я мигом нырнул в помещение, оказавшись в игральной комнате детского сада. Повсюду были разбросанная маленькая мебель и игрушки, мешающие забежать глубже в здание.

Сверху посыпалась пыль и бетонные крошки, взяв Мику за руку, я прильнул к ближайшему углу, закрывая его своим телом. Внутри теплилась надежда, что даже если нас завалит, я смогу дать ему шанс. Мы сидели прижавшись друг другу, а грохот вокруг нас словно и не думал кончатся. На мою голову что-то упало, не слишком тяжелое, но ощутимое, не подавая признаков, я продолжил смирно сидеть.

Тишина...

Как резко всё началось, так и закончилось, лишь редкие еле слышимые звуки раздавались вдалеке.

Если этот удар вызвал разгерметизацию - это конец.

Я сделал вдох, витающая вокруг пыль проникла и заполнила все дыхательные пути, что вызывало невыносимое раздражение. Макушка чуток болела. Громко откашлявшись, я приподнялся, фалангами пальцем я быстренько ощупал место удара - крови нет. Пусть горло ещё щекотало, а лёгкие болели, я всё же смог спокойно выдохнуть.

Мика сидевший подомной резко пропал. Я нервно осмотрелся, но обнаружил его в соседней комнате. Он сидел на ковре где нарисовано село или посёлок, чем-то напоминавший аграрный уровень. Мика сидел перед столиком, на котором стояли порытые бетонной крошкой небольшие фигурки солдат и девичьи куклы. Под столом же была перевернутая шахматная доска, фигуры которой разбросало по комнате. Я подошёл поближе, пробираясь через битое стекло и всё ещё качающихся по инерции игрушечных коней.

В комнате в целом не было ничего опасного. Лишь висящий на проводах телевизор напрягал, но он был достаточно далеко от Мики. А вот сам он радостно рассматривал игрушки вокруг. Его желание с ними поиграть было понятным и без слов. Удивительно, но тут даже встречались те модели игрушек, которые когда-то я хотел в детстве. Однако, Мике, кажется, было интереснее собирать конструктор домика, в котором не хватало деталей, из-за чего тот выглядел разрушенным.

На улице сейчас скорее всего переполох. Надо бы глянуть обстановку. Хорошо, что Мика занят. Развернувшись, я пошёл к выходу, но не дойдя остановился и в полутон сказал: - "Мика, я проверю что там, сиди здесь и не высовывайся".

Переулок, где мы прошли, почти на пострадал, однако что-то всё же прилетело в наше здание. В целом завалов вокруг нету - на том и спасибо. Но с завалами я поторопился, выйдя в правую сторону, обнаружился обваленный второй этаж детского сада на пути. Вряд-ли он пострадал в результате обвала, скорее всего вина тому прилёт. Каменев, сволочь, никого не щадил.

Вдали появились маленькие белые огоньки. Я не сразу сообразил, полагая, что это фонари, однако как только они задвигались, то резко прильнул к ближайшему углу и выключил фонарь. Гости... Видно не я один решил проведать обстановку. Выглянув из-за угла, я ещё раз посмотрел в сторону света: большая часть из них довольно далеко. Я насчитал около пяти или десяти, разделенные на группы от двух до четырех. Удивительно то, что несмотря на их относительную близость друг другу, выстрелов пока не слышно. Не рискуют?

Справа, а точнее внизу от обвала послышались звуки шагов. Вслед за ними появился свет от фонаря, освещающий дорогу перед гостями. Пригнувшись, я подготовил ИАК.

К обвалу вышло два гостя: старик и ребёнок где-то лет девяти в персиковом комбинезоне. Мальчишка, или девочка, сразу побежала осматривать обвал, где среди груды камней попадался всякий мусор и личные вещи. Я заметил у неё противогаз. Очень хороший и качественный.

Старик же стоял на расстоянии, наблюдая за ребёнком. На нём было лишь старенькое пальто с одной единственной медалью, которую я не мог разглядеть. Впрочем, даже так, она уже говорила о том, что в армии он служил, а значит под пальтом может быть оружие. Но привлекло меня ещё одно - рюкзак. У старика был довольно внушительный рюкзак. А вот дыхательные пути старик не защищал - даже тряпку на лицо не сделал. Он довольно громко кашлял, из-за чего ребёнок постоянно отвлекался. Его кашель сухой и очень нехороший.

У старика в этом рюкзаке точно найдется пару консерв или чего получше. Да и сам рюкзак тоже пригодится. А вот противогаз... Не так я бы хотел его заполучить, но если я его не получу, то кашель мой станет как у того старика. Это уже не вопрос морали. Хорошо, что Мика занят игрушками.

Заняв позицию, я навёл ствол Иак-а на старика. Ребёнок вряд-ли вооружен, а вот пальто старика вызывает опасения. Но если я выстрелю, то ребёнок может убежать. Успею ли я попасть в него так, что-бы не повредить противогаз? Нужно будет действовать быстро. Хорошо, если противогаз не убежит, а пойдет проверять старика.

Пока обдумывал план, я уловил на себе взгляд старика. Не знаю как долго он смотрит уже на меня, но его глаза: ни ужаса, ни мольбы - уставшие, мёртвые глаза, которым было всё равно. Лишь когда он перевёл взгляд на ребёнка, его лицо чуть оживилось. Видно для него лишь она имела значение. Я понимаю его. Жаль, что не для меня.

Батарея зажужжала. ИАК с писком разгонял снаряд. Слева послышались какие-то звуки, но я не обратил на них внимания. Меньше секунды, я плавно нажал на крючок. Прощай, старик.

Что-то толкнуло меня, слишком слабо, что-бы повалить, но достаточно, что-бы сбить прицел. Со свистом ИАК выпустил снаряд в сторону старика и пролетая мимо него вонзился в землю, разбрасывая крошечные кусочки асфальта. Быстро сообразив своё положение, старик что-то крикнул и схватив девочку, спешно скрылся за ближайшей бетонной грудой.

Я же отпрыгнул вправо, чуть не падая вниз по обвалу. Находясь в лежачем положении, я навёл ствол на напавшего, уже готовясь жать спусковой. В перекрестье прицела замаячила малая мишень в сером комбинезоне. Мика, чёрт бы тебя...

Не теряя времени я встал, отталкивая плечом подходящего ко мне Мику. Я прицелился, выискивая старика. Лишь бы он не выстрелил раньше. Выискивая его силуэт среди груд камней, пытаясь понять его местоположение по едва слышимым шорохам, я понял, что наша позиция худшая из возможных.

Схватив Мику, я последовал к углу, откуда и вёл наблюдения. Злость на Мику отвлекала меня, хотелось разораться и отчитать его, но это бы выдало нас ещё сильнее. Если бы он спокойно сидел, то у нас уже был бы противогаз, рюкзак и самое важное еда. Эта очередная выходка могла стоить нам жизней. Ладно...

Собравшись с силами, я всё же смог хладнокровно оценить ситуацию. Старик мог открыть по нам огонь в любой момент, однако с нашей позицией отбиться будет легко, если он будет снизу. Другое дело, что он убежал направо, где вход в это крыло детского сада. Я вижу, что впереди есть лестница, дверной проём которой смотрит прямо на нас. Угрожающе так смотрит и как-бы намекает, что оттуда вот-вот может прилететь, а что-бы нам до неё добраться, придется идти через уцелевшие после обвала части бетонного пола. Причём делать это придется без света.

Я бегло осмотрел дорогу до лестницы. Если идти прижавшись стене, то можно спокойно дойти на ощупь. Главное не делать шагов назад, а также быть максимально осторожным. В тоже время стрелять не выйдет, но с другой стороны, кто сейчас контролирует лестницу, тот и победит. Риск оправдан.

Выключив фонарь, я взял Мику за руку. Осторожными шажками, мы приблизились к стене и начали потихоньку двигаться влево, размеряя каждый свой робкий шаг. Вокруг будто не было ни одного источника шума, кроме наших шаркающих шагов. Каждая секунда, каждый шаг словно приближал меня к смерти. Однако ничего не произошло.

Мы вышли к лестнице, проходя какой-то кабинет, я сразу же занял пролёт, прижавшись к углу и направляя оружие на нижний пролёт. Руки чуть задрожали в страхе, что враг на деле может быть уже сверху и сейчас лишь играется со мной, ожидая, когда я замечу его. Не позволю.

Я направил дуло ИАК на верхний полёт, чуть отпрыгивая в сторону, и полностью готовый выстрелить. Прошла секунда, до того как я понял, что никого сверху и не было. Находясь на полу, я внимательно вслушивался, затаив дыхание - "тишь да гладь". Эта мысль не давала успокоения моему обостренному чувству паранойи. Приподнявшись, я выглянул в разбитое окно, замечая у вторых ворот детского сада два фонарика, спешно покидающих школу. Так всё таки убежали. Досадно...

Мика всё это время стоял позади меня, наблюдая за всем. Моя злоба на него не пропала и сейчас, когда выдалась свободная минута, я собирался провести воспитательные беседы.

Взяв Мику за руку, я повёл его в ближайшую комнату, что на иронию оказалась кабинетом директора. Помещение было явно пользованным: импровизированные костер из мебели, разбросанные консервы и бумага. Наверное раньше тут были мусорщики, что использовали помещения как смотровую вышку. По крайней мере я бы так сделал.

Мика пытался вырваться из захвата, на что получил внеочередной подзатыльник. Тот не успокаивался, продолжая брыкаться и намекать, что мои слова или действия ему не авторитет. Этот мелкий считает, что он тут всегда правый. Глупый мальчишка без какого-либо понимания ситуации.

Я сжал его руку и посадил на стул перед собой, строго смотря в линзы противогаза, но из-за отсутствия нормального света, глаз Мики не было видно, что вызывало ощущение, будто я говорю в пустоту.

- "Ты хоть понимаешь, что чуть не сделал?" - спросил я, наклоняясь и кашляя. Хоть я и пытался говорить полутоном, что-бы не привлечь ненужного внимания, даже сам подметил насколько язвительно громкие мои слова: - "Из-за таких непослушаний и происходят смерти, Мика. Это хорошо знаешь и ты... и я."

Мика замер, но не подавал виду, что сказанное мной хоть как-то его задело. Он вызывающе сложил руки на груди и отвёл взгляд, чем ещё сильнее выводил меня из себя. Но я не из робкого десятка. Мика не первый, чью ширму и пафос мне удавалось сбить. И пусть это и неправильно, но сейчас это единственный выход заставить меня слушать - заставить почувствовать вину и ответственность.

- "Ты помнишь, Мика, как погибли наши родители?" - спросил я, ещё более угрожающе нависая над ним. Теперь я говорил твёрдо, но агрессивно. - "Я вот помню.". Мика убрал руки и внимательно посмотрел на меня. Наверное он не ожидал, что я воспользуюсь нашим общим горем в нравоучительных целях: - "Это было в начале мобилизации, помнишь? Когда я прятался от удавов Каменева по дворам и подвалам, собирая сторонников. Всё было хорошо, наша маскировка работала и мы избегали патрули и обыски. Отец помогал мне оборудовать штабы, а Мать всегда делилась информацией об обысках. Хорошая же семья у нас была, Мика - дружная. Вот только один мальчишка, что бегал с шилом в заднице, решил, что мы герои. Его большое сердце и не замолкающий рот многое доказали удавам, после чего, Мика, началась чистка. Сначала Романовы, потом Люкеши, а последними...".

Мика закрыл ладонями линзы противогаза, опустив взгляд. Однако я ещё не закончил: - " Все они оказались в ямах. Все, Мика. Там же могли оказаться сейчас и мы. Неужели ты недостаточно потерял, Мика? Мне вот эти потери по горло. Так что слушай, Мика: либо ты взрослеешь и не мешаешь мне делать то, на что ты неспособен, либо я тебя оставлю здесь."

Конечно же это был блеф. Но на секунду даже я в него поверил. Сложно даже подумать, что сейчас испытывает Мика. Впрочем, сейчас это будет ему лучшим уроком. Слишком сильно я его оберегал от этого мира. Но моя речь сработала: Мика кивнул мне, после чего пошёл к ближайшему углу. Он стоял там тихо, даже не поворачиваясь. Удивительно то, что он даже не заплакал. Хорошо, что хныкать он уже разучился, сэкономим на воде.

Выйдя из комнаты и вернувшись обратно на лестницу, я стал наблюдать за обстановкой вокруг садика, стараясь как можно дольше ни о чем не думать. У ворот был странный свет. Кажется это был фонарик, но точно определить я не мог, хоть и напрягся. Одно меня успокаивало - он не двигался. В остальном же снаружи как обычно - всё мертвецки тихо. Мне уже кажется, что так было всегда.

И всё же не могу.

Ненавижу это чувство. Этот мелкий даже понятия не имеет, какую ношу я возлагаю на себя, что-бы защитить его от этого убого мира. Через сколько невзгод мне пришлось пройти? Сначала восстание, где нас били ублюдки Каменева, потом организованное мной подполье при мобилизации, бандитские разборки и наконец отключение. Скольких за это время я убил своими руками? А сколько погибло по моему приказу? Зря, зря я пытался его оградить от всего этого. Он должен был научиться понимать, когда требуется наша бесчеловечная часть. Должен был лично смотреть, как этот уровень превратился в полигон для резни. Но его милосердие к живым и мёртвым...

Он должен понять, что мёртвые сами повинны в своих смертях. Их недальновидность стала причиной этого кошмара. Мы пытались исправить всё это. Пытались спасти наш Мебиус. Но никто, кроме меня, ничего не сделал. Глупцы полагали, что всё обойдется. Правда думали, что восстание закончится мирными переговорами. А теперь гляньте вокруг: гниющие тела солдат вперемешку с гражданскими; городские улицы превратились в кладбища, а промышленные районы в руины. Вот тебе и светлое будущее.

Но ничего не изменить. Этот мир канул во тьму с того момента, как началась возня в совете. С того часа, как Каменев поставил Мебиус на игральную доску, обернув вчерашних патриотов в убийц, а людей в зверей. В одном он был прав - человечность, не лучший инструмент управления. Только вот там, где он нас обыграл, он же и просчитался, похоронив нас вместе со своим новым Мебиусом. А эти, как идиоты, радостно начали резать друг друга от безысходности.

Так чего же их хоронить? Пусть гниют, да думают о том, что не успели и где просчитались. А нам, живым, надо просто выжить. Любой ценой, но выжить. Но зачем...

Глубоко вздохнув, я будто перезагрузился. Воздух пусть и был отравительным, но всё же добрался до кнопки. Уже всё это не важно. Надо лишь добраться до нижнего уровня, а там до космопорта по тоннелям. Мика окажется в надёжных руках и скорее всего попадет в детский дом. Там у него будет нормальная жизнь. А вот я... не знаю. Скорее всего попаду под суд, а потом меня либо казнят, либо отправят в тюрьму. Ну это и не важно.

Возможно я слишком сильно надавил на Мику. И хоть с одной стороны я и считаю себя правым, другая же твердит, что надо извиниться. Осталось только найти компромисс между ними. Но это задача грядущих дней. Сейчас же надо доказать ему, что он очень важен для меня. У меня как раз остались те конфеты, что он не съел этим утром. Думаю, подкупить его не составит труда.

Войдя в кабинет директора, я сразу же заговорил, стараясь сделать тон как можно мягче. Полностью злость не пропала, но и вечно злиться смысла нету: - " Мика, подойди, я тут принёс тебе..." - сказал я, поворачиваясь к углу, где должен был стоять Мика. Должен был, но его нет...

- "Мика?" - тревожно обратился я в пустоту комнаты полагая, что это очередная глупая выходка, дабы потрепать мне нервы. Однако осмотрев комнату я ничего не нашёл: ни под столом, ни за шкафами... нигде. Страх и злоба переполняли меня пропорционально. Очередная глупая детская выходка - неужели он не учится? Хотелось было закричать, но тем самым я мог подставить и его и себя ещё сильнее. Надо было собраться с мыслями. Придумать план. Остудить голову.

Мика...