Элегия

Молодой учёный Станислав Девочкин сидел за столом с реактивами и добавлял в довольно большую по размерам колбу всего понемногу, ограничивая движения своих рук точно выверенными посылами собственной нервной системы, казалось, особенно не вникая в суть своих действий. И вот на заключительном этапе он завершил, так сказать, биохимию своего опыта и переключился на температурный режим «вынашивания» содержимого колбы, добавлял разряды конденсатора, «молнии» которого попадали именно в колбу, заводя её содержимое, словно мотор двигателя своей простенькой автомашины, доставшейся ему от долго жившего на белом свете дедушки Егора.
При этом к его работе подключились компьютеры, руководимые программой искусственного интеллекта.
Ближе к полуночи в колбе стали происходить необъяснимые наукой вещи: её содержимое уплотнилось, обзавелось кожей и стало похожим по своему виду на человеческий зародыш. Тот начал оформляться в ребенка и  расти, как на дрожжах. К двум часам он оформился уже в четкий человеческий облик, который очень плотно занял пространство стеклянного сосуда, от чего тот треснул и распался, не причинив находившемуся в нём существу никаких ранений и ущерба. Это существо в виде грудного ребёнка вздохнуло полной грудью и закричало по-человечески, по-детски. Довольный опытом молодой человек протянул свои руки, и ребёнок шагнул со стола в его объятия.
Станислав бережно взял его и расплылся в удовлетворённой материнской улыбке:
- Ну здравствуй человек из пробирки!
- Я человек со своим полом...
Это было сказано четким и осмысленным голосом.
Станислав отстранил от себя ребенка и присмотрелся к нему. Наружность явившегося миру человека определенно говорила о девочке. И она тут же произвела тёмное пятно на его белом халате.
Это хорошо, подумал Станислав, полученная модель по своим функциям не отличается от человека.
- Я не модель, - тотчас же поправила его малышка, демонстрируя не только ум, но и умение читать мысли, - я продукт деятельности всего человечества.
Было удивительно слышать от, по всей видимости, двухлетнего ребёнка.
Существо из пробирки стремительно осушало всё необходимое для своей жизнедеятельности и роста. Было уничтожено все съедобное из полок и шкафов. В ход шли нераскрытые пакеты с Дошираком, соль, сахар, надкусанный шоколад. Ребёнок попробовал даже початую бутылку вина, но тут же выбросил за ненадобностью.
К утру мы пойдем по ресторанам, подумал Станислав.
- Обязательно! – подтвердила его мысль девочка уже… шести-семи лет.
- Не читай мысли мужчин и не озвучивай их, - пошутил молодой ученый, - не выйдешь замуж. Кстати, тебя следует назвать. Придумай сама. Ты же умная и сообразительная, как я вижу.
- Проба я. Из пробирки я. Но ты всё время что-то читал в уме. Поэтому звать меня Элегия.
- Но ведь это из другой оперы.
- Ах, какая-то опера! Мне грустно, что я появилась не как все люди. Ты «сложил» меня из мыслей, далеких от человеческой любви…
Но Станислав не поддержал её «теорию», он мыслил рационально:
- Тебе надо приодеться, голой в ресторан не пустят.
- Раз я искусственная, то и платье на мне будет искусственно созданным. Я изготовлю одежку из имеющегося здесь материала.
Девушка-подросток стала производить манипуляции с приборами и компьютером и вскоре соорудила корсет из созданной ею же проволоки, опрыскала его какой-то жидкостью. Та быстро затвердела до тканевого состояния и это стало хорошеньким платьицем.
Ну, умница, подумал Станислав и удовлетворенно потер ладонями, потянулся и мгновенно заснул на стуле. Сказалась напряженная работа до этого дня и в течении ночи.
Когда он проснулся далеко не с первыми лучами солнца, перед ним напротив в кресле сидела прекрасная девушка, розовощекая и стройная, с умным лицом настоящего мыслителя. Она с любовью и обожанием смотрела на своего создателя и ждала, когда он откроет глаза.
- Ух ты! – только и сказал молодой человек. – Да ты настоящая Галатея!
Они вышли из лаборатории, спустились по лестнице, неспешно прошли мимо застывшего в изумлении охранника, потому что он никак не мог вспомнить, когда к этому очкарику могла пройти такая красотка.
«Как эти яйцеголовые умеют находить таких девушек?» подумал он и тщательно проверил журнал входящих. Никто не расписался в нем.
Да, так и получилось, что за Элегию никто не расписался на Земле, и Дмитрий уже думал, как её устроить в этом мире.