Дом на околице

Дом на околице…

Дом Тихомирова, который во время войны работал в оккупационной администрации «Локотской республики» и был вынужден покинуть село вместе с бригадой Каминского, был крайним в селе, стоял на околице у большака, уходящего за горизонт в сторону Карачева и Брянска.  Хотя центр села был всего в сотне метров от калитки. Просто улочка была самая короткая в селе, всего шесть домов, из которых три дома принадлежали школе. Всего же школе для учительских семей были переданы пять самых крепких, крытых под железо домов, перешедших ей после национализации помещичьей и купеческой собственности. Как и само двухэтажное каменное здание помещика, графа Орлова-Давыдова, изначально принадлежавшее дедушке Льва Николаевича Толстого, генерала Раневского. В помещичьем доме разместили среднюю школу, а в здании деревянной церкви в самом центре села, с которой снесли кресты, организовали начальную школу. Улочка эта не имела продолжения, здесь не строились новые дома, хотя центр села был в двух шагах. Не строились потому, что весной и в дождливую пору улица раскисала, превращаясь в непроходимую грязь и гирлянду луж похожую на край озер. К этим лужам, на эту грязь слетались ласточки, когда они лепили свои гнезда под застрехами домов или на чьих-то чердаках. Это место всего несколько десятков лет назад было болотом, которое постепенно осушилось и превратилось в жирный чернозем. Старожилы этой улочки вспоминали, как пару десятков лет назад, они серпом выкашивали там траву для домашнего скота. Зато теперь на этом черноземе, еще не познавшем удобрений и ядохимикатов, росло все, что только есть в учебнике по ботанике. Картошка вырастала размером с кулак, а шляпы подсолнухов на огороде светились, как Солнце за сотни метров от него. По краю огорода сплошной лесополосой, как стволы бамбука, стояли ряды кукурузы, с примкнутыми к ним киюшками, формой и размером напоминающими мины. Да и сами мины в деревянных ящиках еще оставались кое-где не убранными после отступления армейских частей. Оккупанты покидали село в спешке и им было не до этих минных и снарядных грузов. Зато погреб, выкопанный в бывшей болотной земле, куда складывали на зиму урожай с огорода, каждую весну заливали полые воды. Обычно в марте, как только по дорогам побежали ручейки, а на озере тронулся лед, надо было вооружаться ведрами, спускаться в погреб и вычерпывать оттуда всю воду, а потом корзинками переносить весь оставшийся запас урожая в сарай, сушить на лужайке перед домом. На этих жирных черноземах колхоз постоянно, не соблюдая севооборота, сеял коноплю, и она вырастала высотой в два человеческих роста, поэтому эти заросли служили местом развлечений для подростков. В конопле можно было играть в войну, как в настоящем лесу, пока дурманящий запах этого «леса» не вынуждал покинуть поле боя. Тогда никто и не догадывался, что живет рядом с наркотиками. Да и само слово наркотик вряд ли кто из ребят тогда слышал. Место наркотика занимало курево. Вот самосад на табачок, листик, другой на грядке у соседа можно отщипнуть. Потом повесить их на заслонку протопленной, но еще горячей русской печки, высушить до махорочного состояния, растереть и свернуть самокрутку в клочке газеты «Известия» или «Учительская газета». Эти газеты выписывали родители и оттуда можно было незаметно вырывать клочок из середины отцовской подшивки, а потом потягивать самокрутку в компании друзей в чьей-нибудь хате, где матери нет дома, или где-то в одиночку за сараем, если компания не собралась. Сразу от дома вдоль дороги тянулась неширокая, но буйная полоса разных сорных, но в основном полезных трав и растений. Это были дикие джунгли бесконечно разнообразной растительности из семейства лекарственных и медоносных трав, тех, что потом стали продаваться в аптеках. В июне эти джунгли зацветали всеми цветами радуги и на них появлялись невероятно красивое соцветия разных бабочек. Мелких и крупных, обычных капустниц желтого цвета и фантастически пестро раскрашенных из породы каких-то элитных семейств, своими цветами похожими на наряды восточных принцесс. Над всей этой зеленой полосой возвышались малиновые цветки репейника. Дети срывали его колючие шишки, соединяли их рядками, а потом цепляли на плечо, изображая погоны. Между репейником вклинивались островки пустырника с бархатными листьями и колючими загривками, с синими цветочками. Тут же по краю дороги разместился татарник и чертополох, а с другой стороны целое поле осота и молочая, с которым приходилось постоянно бороться, выпалывая его и собирая на корм домашним животным. Для ребят самым ценным в том зеленом заборе были растения, похожие на бамбук. Они вырастали высокими с толстыми полыми стеблями, из которых легко получался насос- чвикла, если внутрь вставить палочку, обвитую тряпкой. Чвикла — это оружие в водяных перестрелках, когда лето вступает в свою жаркую фазу. А в жаркую погоду в глубине этих джунглей, в их теньке, зарывшись в травяной мусор, в опавшую листву и распушившуюся землю, отдыхали куры. И вся эта симфония цветов и насекомых погружена в обвораживающие запахи самых разных оттенков, сочетающихся в плотный и сладкий запах дикого меда. Пчелы без устали обрабатывают эти цветки, ползают по ним, засовывая свои хоботки в каждый пестик, улетают с обножкой и нектаром, снова прилетают и монотонное жужжание их слышно на расстоянии. И запах меда не мог не соблазнять детей. Он так и манит полакомиться сладким деликатесом прямо из первоисточника, из пчелы. Соблазн и любопытство побуждают кого-то поймать пчелу и высосать у нее мед. Но пчела хоть и не такая шустрая, как муха, поймать-то ее не трудно, только вот удержать проблема. Кто-то изловчился и схватил пчелу за спинку, думая, что недосягаем для ее жала. Но оказывается пчела может вертеть своим брюшком не хуже, чем кошка хвостом. И парнишка получил в палец черную иглу- жало. Теперь не до меда, надо вытащить жало, пока рука не распухла. А кто- то изловчился поймать пчелу, но нечаянно раздавил ее. А пчелы при опасности выделяют пахучую жидкость, запах которой улавливают другие пчелы и слетаются на этот запах. И тогда они начинают искать уже не мед, а того, кто покушается на этот мед. Тогда ребятам уже не до меда, а как бы остаться не покусанными налетевшей компанией пчел. Ну, а если не удалось вовремя спрятаться, то придется пару дней ходить с распухшим лицом или вздувшимися руками.