Об стенку

           Он родился шестым в гороховом стручке. Полное имя носил Шестой Третьего стручка Восемнадцатого корня Сто сорок шестого ряда Мангутского поля. «Как хорошо, что я не первый и не последний. Был бы мелким, не сортовым»- думал Шестой вечерами, плотно стиснутый Пятым и Седьмым.
           Все горошины на поле были подчинены одному стремлению, одной мечте, одной жизненной задаче – попасть на обеденный стол Человека.
- Вот бы очутиться в аквафабе, законсервированным, с надписью «из мозговых сортов» ….. А потом уж в зимний салат, на новогодний стол. - мечтал Пятый.
- Да уж, лишь бы не перерасти, а то засушат и ещё не известно кому из тебя кашу сварят, вдруг свиньям, бррррр. - поддакивал Седьмой.
Больше всего каждый, из миллионной армии гороха, боялся не выпасть из стручка при осенней уборке и попасть вместе с ботвой в силосную яму, там закиснуть для зимней кормёжки скота.
           Шестой не делился с сородичами своими мыслями, своими сокровенными мечтами. Он точно знал, что его ждёт ресторан с мишленовской звездою. Там, после разморозки, Шестой окажется в вегетарианском блюде, например, «Соте из редиса и зелёного горошка с укропом». Его ловко подденут на вилку и жизненный путь закончится в лучших традициях представителей сорта «Сахарный принц». Для этого Шестой засыпал ровно в 22:00, просыпался в шесть утра, стремился спрятаться за братьями от палящего солнечного света, пил положенное количество влаги, в общем вёл полностью здоровый образ роста.
           Так, согреваемые солнцем, орошаемые тёплыми ливнями, освежаемые летними ветрами и росли горошины в своих стручках пока на поле не вышел комбайн «Oxbo EPD540e», не отделил горох от стручков с помощью вращающихся барабанов и не отправил овощи за их жизненной мечтой.
           Бланшировка, промывка, заморозка прошли весело и незаметно. Шестой попал в пакет с такими же отборными, сортовыми горошинами, можно сказать элитой. В морозильной камере ресторана «Grusha» горох пробыл всего сутки, пока не раздалось: «Ризотто из гречневой крупы и зелёного горошка. Две порции». Тут же открылась дверь морозилки и руки, с прекрасным маникюром, извлекли пакет на влажную, пропитанную нотками специй, волю.
            Привычным движением повар вскрыл упаковку и начал высыпать горошины  в глубокую миску. Шестому, от свободного падения, захватило дух. Ещё чуть-чуть, капельку и…..толчок в спину, раз….Шестой летит мимо миски, подпрыгивает, катится по столу, срывается в пропасть и закатывается за газовую плиту, в темень, в пыль.
- За что! За что??? Зачем я жил, страдал, готовился, стремился???

              В это время Пятый Десятого стручка Пятьдесят шестого корня Семидесятого ряда Гореловского поля, так ловко расправившись с Шестым ради места в миске, проходил термическую обработку перед подачей на стол клиента.