Впервые в отпуске или поездка на юг

Глава 1
      ПОДРУГИ

Оля и Лида дружили с 9-го класса.
Оля появилась в школе рядом с площадью “Трёх вокзалов” после 8-го, попрощавшись, как она считала, с детством.


 Типичное по тем временам здание из красного кирпича утопало в зелени огромных, старых тополей  и находилось в тихом и коротком, почти тупике, переулке.


По уровню развития учеников - никакого сравнения  с предыдущей на Сретенке, где она училась лето назад. Конечно, та школа сильнее! Но любимая учительница  ушла, и Оля совершила последний, нет, предпоследний, детский  поступок - перевелась в другую школу…Как она считала в никуда…


И вот, другая!
“Место “протеста” и “ссылки”, -  думала юная бунтарка, находясь под напором эмоций. -
Новая школа ничего  не даст для развития и не может дать -  ученики в классе  ро’вны как подстриженный газон. Кем восхищаться? За кем стремиться? Или кому подражать?”

Перебежчица не понимала, что сейчас и настало самое главное - обратить все притязания к другим на саму себя! Будь, Оленька, и авторитетом, и лучшей,  хотя бы в чём-то… Вперёд!


   Внешность её не была сильной стороной портрета. Хотя, когда в 8-м классе изучали “Евгения Онегина “, то учитель и класс выбрали её, как похожую на Татьяну, но Оля была Ольгой кудряшками, милотой и живостью; от Татьяны - лишь склонность к созерцанию.


 В 15 лет -  без подруги?! Неполный портрет…
Подругой стала Лида…
    Лида представляла собой этакую ученицу-”около отличницу” с необыкновенно красивой внешностью и высокой самооценкой. И то и другое имело природный характер:  удачная  смесь армянских и славянских кровей.


 Оливковая, как шёлк, кожа; вороньего цвета с оттенком синевы волосы;  темно-карие лисьи  глаза в голубом обрамлении белка; будто художником  нарисованные скулы,... и эта красивая головка, как медальон, - на прелестной, почти женской фигурке. Уже этого достаточно для самомнения, но вдобавок, -  головка была ещё и с мозгами!


Оля сразу же включилась в жизнь класса,  вдохновенно создавая её внеклассную часть.

Она была творцом идей, а Лида их воплотителем, последовательным и серьёзным, как и до’лжно быть у “почти отличницы “.

Оля  писала сценарии к КВН, капустникам, Лида - капитан или главная ведущая. Оля - участница драмкружка, Лида - консультант в выборе ролей, исторических костюмов.

Но помимо совместного творчества их объединяло…  чувство юмора! Разница была в манере говорить и подаче. Лида, воспроизводила смешные истории с каменным, непроницаемым лицом, чем доводила окружающих до приступов непрекращающегося  хохота.
 Оля смеялась и лицом, и голосом, и телом - всем своим существом, рассказывая смешное, приукрашивая  выступление красочными, забавными небылицами, -  этим и заряжала окружающих…


Дружили Оля и Лида и  в школе, и вне, и после…

Глава 2

САМОЕ ПРИЯТНОЕ -
 СБОРЫ В  ДОРОГУ

В первый год после окончания школы, не набрав  проходных баллов в Институт, Оля и Лида устроились, как и все, работать: Оля корректором
“ младше младшего “, а Лида машинисткой. Не работать по тем временам можно было лишь 30 дней, все остальные - работать, учиться, болеть, быть на пенсии.


Поэтому с энтузиазмом трудясь положенное время, обе заслужили отпуск, первый очередной! С отпускными около 100 руб и профсоюзной путёвкой на Юг!
Вдвоём, без родителей, в Дом отдыха на 12 дней, в Новый Афон, в Абхазию! Как здорово всё сложилось! Ещё и отпускных хватило и на путёвку в 47 руб, и на билет в поезд Москва - Сухуми, купейный вагон. На купе родители настояли! Считали, что так безопасней, хотя, чем больше народа, тем спокойнее.

 
Предвкушая новые впечатления и самостоятельную жизнь, подруги начали сборы.
Лида первый раз ехала на море; Оля - нет, но всегда с мамой. Как говорил её отец:” Под присмотром! “ - не уточняя, кто за кем.


За день до отъезда отпускницы сверили содержимое чемоданов.
Гардероб Лиды и Оли - два разных варианта стиля, если можно назвать манеру одеваться в 18 лет стилем?!
У Лиды вся родня с обеих сторон - торговые работники.  Вещи, лежавшие в её чемодане, образцы дефицита и импорта: платья ГДР-овские, сумки венгерские, купальники болгарские, обувь чешская, косметика польская.


    У Оли, “тряпки”, сшитые тёткой, мамой,  ею самой - всё зависело от сложности фасона. В основном тётя  конструировала модели с американского журнала мод “Базар”, первого журнала мод и стиля! Название его “Harper's Bazaar”. Он всегда присутствовал в семье  и был компасом в мире вкусов и красоты!


60-е годы 20 века!
Это “оп”-  и  “поп - арт” - время популярного искусства, и, так называемого, оптического изображения, контрастов, геометрии узоров. Это было отображено в журнале, начиная с художника Энди Уорхола, и переведено на стиль и моду тех лет.


Оля постаралась весь гардероб выполнить в этом модном стиле: линейные  узоры и цвет на контрасте.
Несмотря на навороты от тёти, она придумала себе платье из “ ничего “,  Кэжуал (casual) - на каждый день, но  потом, на  танцполе оно смотрелось, как Нечто! Сшито было из копеечного, так называемого, перьевого материала ( продавалось для наволочек!) двух цветов: бирюза и лимон. Из-за этих” чистых” цветов Оля его и купила. Платьице было маленьким, мини, с широкими полосами, где швы закрывали чёрные полоски в виде жгутов. Оно обращало на себя внимание и, на взгляд других, считалось “фирмо’й” подстать джинсам!
Оля его берегла: не стирала; не надевала в ожидании дождя; тем более, в дождь; не садилась, изомнется в момент - это же простой материал, грошовые нитки! Одним словом, обман зрения!  Только на танцы!

 
Да, ещё на ноги лапоточки из цветного лыка, 36 размера, купленные на рынке; носки ярко-лимонного цвета; волосы на голове от природы русые, но, если добавить каплю фиолетовых чернил и сполоснуть, будут пепельными и  чуть карамельными. Косметикой Оля не пользовалась, тем более на Юге: загар, глаза цвета моря и немного земляничного крема на губах для нежного розового блеска.
Получалось Диво! И от ОП-, и от ПОП- и АРТ-РАШН - образ, созданный своими руками!...

 
Представьте!

Лида, модно и дорого одетая в импортные шмотки, красивая брюнетка!
Оля, - этакая поп-штучка и хиппи одновременно, -  с круглым, с яблоко, значком на груди “Сотрудничество в Космосе”! 
Да ещё в лаптях!!!
Барби 60-х!


Они обращали на себя внимание, да и сами себе нравились…
Наконец настал день отъезда.
Держись, Юг!

Глава 3

ПОПУТЧИК.
“ФРЕЙД” В ПОМОЩЬ!…


      Поезд Москва-Сухуми двигался с Севера на Юг две ночи и день, долго и нудно. Но в 18 лет, - возрасте крепкого сна, хорошего аппетита и активного  настроения - всё нипочём!
Подруги, разместившись в купе, надев модные халатики до полу, познакомились с соседями, семейной парой из Ростова на Дону.
Отправились в ночь…


Утром, не изменяя традициям, проводница разнесла чай в фирменных подстаканниках с кусочками сахара.  Чай крепко заваренный янтарного цвета и сахар-рафинад белый-белый, сладкий-сладкий - вся эта чайная церемония носила объединяющий характер: из всех купе доносился перезвон ложечек и крики:” Ещё стаканчик, можно! “


Так как родители собрали провизии, каждой по сумке, то, начиная с утра и до утра, но уже в Доме отдыха, девочки жевали постоянно. И к разочарованию Лиды вес её в поездке увеличился на полтора килограмма. Катастрофа! Как в платья влезть!? Всё! Диета до Москвы!


Под книжку, под разговоры обо всём, жуя в промежутках дремы ... за окном мелькали пейзажи, городские и сельские…


Вокзалы впечатляли! Восстановленные после войны были воплощением триумфа в архитектуре: колонны, портики, гранит, мрамор… Подруги не отрывались от окна!


Город Орёл - излучающий свет, многогранный вокзал с множеством роз, петуний и всего цветущего на клумбах.


 Курск - серый и настолько мощный вокзал, что неба не видно.

 
Белгород, под стать названию, из белого камня - “город на белой горе” и вокзал такой же из меловых местных месторождений. Смотрится, как   декорация к фильму!

 
Шахтёрские городки замелькали друг за другом без границ вместе с терриконами и прокопченными стенами домов и хаток…

Донбасс!

На перронах полно цыган с самодельной косметикой для продажи - тушь для ресниц - это их фирменное! Дёшево! Ложится комками и растекается при нагревании!
“Петушки” на палочке - сладкие карамельки  красного цвета, вероятно, там же сделанные, где и тушь! И всё это скупалось за минуты стоянки  поезда!


Не мешая цыганам, торгуют бабули,- чистенькие, в платочках, завязанных, как у Солохи, узлом наверх,  - картошечкой, ещё горячей, укутанной в полотенца; колбаской, домашней;  солёными огурчиками! У некоторых припрятаны в карманах фартуков пузыри с самогоном - подешевле и бутылочки беленькой - подороже. Яблоки со сладко нежным ароматом в ведёрках, больших и малых… Пирожки и торты, самодельные…
 Ешь, дорогой пассажир, на здоровье! И, можно сказать, с этих мест и до Туапсе -  ужор или дорога вкусной и “нездоровой” пищи!


К позднему вечеру прибыли в Ростов на Дону. Город располагается на возвышенности, перерезанный  рекой Дон. Многие пассажиры поезда ехали именно сюда, в том числе, соседи по купе.


Оля и Лида во всё глаза смотрели на вечерний, прославленный, под стать Одессе, город. Не сказать, что впечатлило: река как река, но само название Д О Н! Да ещё и город РОСТОВ обратило память к Шолохову, Зощенко, Булгакову. И заиграл город колоритными красками, заговорил мягким, южным, ростовским говором:

 
“ гхде? гхто? Хфилипп. Тю!
 Гхто на куда?”.
А главное:”Вы откуда? Мы с Ростова”.
Этот певучий язык с говорком заполнил поезд с  вновь вошедшими пассажирами.


Подруги были в пустом купе, предвкушая поездку вдвоём, как в Люксе!


Как вдруг! Дверь отодвинулась, и в проёме показалась проводница, услужливо, на местный манер, приговаривая:
“Гхто здесь? Девоньки!
… Сидайте сюды! Ласкаво просимо!”


Отодвинув её рукой, в купе вошёл мужчина. Нет!... Мужчина! Это ничего не сказать…


        Высокий; до черноты смуглый;  с тёмными волосами на голове, на груди, в прорезях, прилипшей к телу, рубахи; на руках, на пальцах - волос было так много, что щетины на небритом лице не было заметно.
Как бы ЧЕЛОВЕК с признаками животного; или ЖИВОТНОЕ с признаками человека!


         Черты его широкого  лица были тоже “в ширину”: широкий нос, широко расставленные, выпуклые глаза с нависшими надбровьями … И шея с надутыми от внутренних усилий жилами.


         Одет  был просто: брюки, несмотря на жару, чёрные, из брючной шерсти, и полотняная, бежевая рубашка на застегнутых двух пуговицах, - остальных либо не было, либо, растегнувшись, освободили круглому животу место. Живот был тоже волосат и жил, отдельной от тела, жизнью…

 
          В руках у “явления” потёртый, с  намёками на кожу, портфель. На ногах сандали из кожзаменителя и носки, вылезающие из всех отверстий комками. И то и другое как то не смотрелось  с шерстяными брюками и портфелем, - только с животом “дружило”!


        Новый попутчик вошёл, заполнив собой пространство купе. Оля почувствовала нехватку воздуха и света; хотела посмотреть на Лиду, но… куда там! Туловище пришедшего, причём, не самая привлекательная часть, закрыла весь обзор.
 
Мужчина кинул портфель на нижнюю полку напротив Оли;  и  упал туда, как кайло; … посмотрел на Олю, вверх - на Лиду и произнёс:
 “ Ну что, птички-невелички, куда навострились? Море посмотреть?! С джигитами покадрить?!”
 На этой фразе он улыбнулся во все свои золотые зубы!


        Оля замерла и подумала:
“ Это же бандит! Причём, самый главный! Точно! Вон, на пальце печатка из золота, а на ней инициалы какие-то на чужом языке!  И оружие, наверное, в портфеле спрятано! Надо Лидке сказать! “
Ничего не ответив, Оля встала и позвала подругу в коридор. Спрятавшись в туалете, в болтанке и скрежете вагона, она раскрыла Лиде свою догадку! Та не сразу поняла: из чего вывод сделан, где доказательства, - но согласилась, что попутчик колоритный, экзотичный. А так как она привыкла “претворять в жизнь” то, что задумывала Оля, спросила:


”Так что делать будем? Ты что предлагаешь? Поменяться купе? Все уже спят, и, по-моему, мест нет! А нам ехать ещё ночь!”

“ Я даже не соображу, что!? - вспомнила о своей руководящей роли Оля, - но оставаться на ночь с  этим Homo erectus  жутко, несмотря на близость родства!
Итак, спим по очереди! Я, как и ранее, на нижней, ты - на верхней!
Если что - будим: я стучу тебе рукой или ногой; ты, кидаешь на меня подушку!
Хорошо?
Сейчас почти 24.00!
Я не сплю первые три часа; потом -  ты! В 6 утра конец дежурства!”


Приготовившись к “борьбе”, подруги вошли в купе. Попутчик спал, натянув на треть тела простыню… Горели лишь ночники над изголовьями полок - полумрак и тяжёлая душь, несмотря на  приоткрытое окно, в узкую щель которого со свистом врывался ветер.

 
   Улеглись и подруги…
Лида, перевернувшись головой от открытого окна, нагнулась и прошептала сверху:
“Я, если что, … вытащила пояс из халата, сплетённый косичкой, чтобы сверху ему удавку нацепить на шею!” … С этими словами её голова скрылась, уступив Оле время для изумления и ужаса от картины с удавкой!

 
“А мне как защищаться?! - торопя мысли, думала Оля и вспомнила:
У меня же финка есть - подарок папы! А ему финны подарили. Я взяла её фрукты, овощи резать,- так, всякую всячину”.


Она  осторожно встала, залезла в сумку с едой и вытащила “орудие”.
Финка с клинком см 10 была хорошо отточена с кожаной ручкой и тиснением по ней.


“Куда же её положить?...
 Под подушку! И руку туда же! Всё! “
Оля, успокоившись, “во всеоружии “ наконец-то улеглась, переместив подушку так, чтобы голова “пришельца” была наискосок.
“Так он в поле зрения”. - думала Оля. Она ещё и дверь приоткрыла до щеколды, оставив “полосу спасения”.
“ Ну, теперь всё! Я готова!”


Сна не было… Да и какой сон?! Сосед непротив спал, но беспокойно. Простыня сползла… И Оле предстало тело мужчины в плавках и в густой, чёрной растительности; мокрое, блестящее от пота… Тело постоянно двигалось; живот -  то вправо, то влево; ноги изображали бег… И вся эта пантомима  сопровождалась сдавленными криками:
“ Стреляй! Стреляй! …
 Стоять! Гад! Сучья морда!”


Оля слушала и думала:
“Самое главное, не дать ему прыгнуть на  меня и задушить”...
Она вытащила из под головы подушку и положила сверху, а под голову -  сумку.
“Теперь он сначала наткнется на подушку, а, уж  потом на меня… А там финка наготове”. - успокаивала себя Оля, вцепившись в оружие.

 
Вдруг, “бандит” сел, обвёл сферами глаз пространство. Взгляд остановился на бутылке воды, стоящей на столике. Рука метнулась, и вот он уже льёт воду себе на голову! Вода текла ручьями, он ловил её ртом и и с шумом  сглатывал …
Оля, замерев и почти умерев, смотрела из под подушки. Наконец, глаза его приняли выражение не безумца. Он встал и, разбрызгивая вокруг капли воды и пота, вышел из купе.

 
Оля прислушалась. Лидка сопела.
“ Ну и спокойствие!
Внизу… чуть меня не застрелили, бутылкой не убили!
 А она спит! А я охраняй её!” - нагнетала себя Оля, задыхаясь под подушкой.


Попутчик вернулся ещё более мокрый, но и более спокойный. Посмотрел удивлённо на Олю под подушкой, наверное, подумав, как можно спать в такую жару, да ещё укрытой пером или ватой?!
Оля притворилась спящей ещё крепче …


До трёх часов ночи никто не кричал, не вскакивал. И ровно в договорённое время Оля постучала Лиде. Та проснулась, но не от стука, а от того, что её пришлось трясти за плечо. Подруга открыла глаза, с трудом вспомнив, что от неё требуется.

 
   Оля улеглась, следуя очередности, окутанная влажной жарой и запахом разгоряченного тела соседа и тут же погрузилась в забытье. Лида на посту и можно отключиться!

…
Проснулась Оля от крика проводницы:
” Граждане! Через два часа Новый Афон!
 Сдаём бельё! Полотенца не забываем!”


Посмотрев вверх, Оля увидела опустившийся поясок, похожий на змею…До неё донеслось ровное дыхание подруги. Сорвав подушку с головы, села и услышала голос незнакомца:


“ Ну, и спать вы любите! Обе!
 Я с пяти утра за вами наблюдаю: как ты под подушкой задыхаешься, а подруга чуть пояском не удавилась! Я его развязал с её руки и опустил, что б не случилось чего! “
“Бандит” с полуусмешкой смотрел на “караульщицу”.


Тут Лидка проснулась, голову свесила и, виновато глядя, поздоровалась.
“ Все в сборе! Давайте знакомиться! - опять заговорил сосед. - Амран Тарасович Цвижба!”
Он не улыбался. Вряд ли улыбка входила в арсенал его общения. И представление  его звучало заученно  и казённо.


“Лида, - ответила, спускаясь с полки, подруга,  - а она Оля! “
Оля с тяжёлой головой, раздражённая  кошмарной ночью, спросила:” Вы  куда? В Афон?”


“Нет. Я до Сухуми.
Это вы отдыхать,-  а я на работе…
Мотаюсь по поездам. Поверить трудно! В море купался только раз, в мае!
Скоро отпуск! Поеду на Азов отдыхать. Забьюсь в глушь, в какую-нибудь станицу, чтобы никто не нашёл”.


Открылась дверь и проводница спросила  его:
“Вам чай принести?!
 Как всегда, три стакана? “
Получив согласие, удалилась, даже не взглянув на остальных.


“Вы что, каждый день этим поездом  пользуетесь? Как электричкой? - пошутила Лида.


“Почти! Я пользуюсь всем, что движется, - ответил, судя по фамилии, абхаз. - Я Следователь!
В Ростовской области убийство тройное…  Ездил на помощь местным”.


Оля смотрела на него в недоумении…  И Попутчик стал преображаться  из “бандита” в Следователя. В её воображении  “ занавес опустился, закрыв “бандита”, - а другой поднялся, открыв Следователя”, конечно, не Знаменского или Томина, а больше Клинта Иствуда, героя Дикого Запада. И обильная растительность как бы ему к лицу, и крики ночью понятны… Наконец, портрет Следователя окончательно нарисовался и она, успокоившись, предложила участливо:
“Не хотите ли курочки или бутербродов? Не ели ж ничего!”


“Не откажусь”, - ответил Попутчик и лицо его осветилось подобием улыбки, как  гримасой. Но какое это имело значение, как улыбается?! … Он свой!


Поезд умерил скорость.. Проводница прокричала:
“Ахали Афони! Новый Афон!”
Кому надо в мужской монастырь или пещеру для отшельника, - вам выходить”. - шутила она.

 
Подруги попрощались с Попутчиком, который напоследок давал  указания,
как приказывал:
“Ведите себя аккуратно!
Осмотрительно…
Соблюдайте режим дня Дома отдыха - не выходите за территорию после 22 час; без мужчины не выходите вечером!
Не гуляйте в купальниках вне пляжа!
Ну, девоньки, отдыхайте!”


И, слушая в пол-уха наставления, Оля и Лида ступили на перрон маленького, древнего городка, укрытого горами и морем!
Отпуск начался!