Николай Майоров. Глава 4. Павшие и пропавшие

Пройдут века, и вам солгут портреты…

      Заключительная глава давалась труднее всего, и в ней уже совсем мало сказано о трёх поэтах, стихи которых столь убедительно прозвучали для меня на школьных литературных вечерах.
Основное содержание здесь –– анализ различных документов, относящихся к обозначенной в заголовке теме: ПАВШИЕ и ПРОПАВШИЕ.
Материалами для исследования стали списки безвозвратных потерь 331-й стрелковой дивизии за несколько месяцев. Списки потерь сопоставлены со списками воинских захоронений и дополнительной информацией о некоторых бойцах, сведения о которых наиболее характерны для выявления исторической точности документов, относящихся к периоду активных боевых действий 331 сд на Смоленщине в феврале 1942 года.
………………..
      Как производилась эвакуация убитых с рубежей атаки? Ветеран 331-й дивизии Каюков Анатолий Зосимович вспоминал о боях под Баранцево: «Трупами усеяна вся земля», а далее –– «…раз, снег подтаял, и вижу: на мёртвом лежу. Раньше, видать, снегом припорошило».
Картина нарисована апокалиптическая, но винить в том кого-то кроме самой войны бесполезно. Существовал в Красной Армии определённый порядок погребения погибших ещё до нападения фашистской Германии, а во время войны по каждой воинской части особым приказом определялось, кто конкретно отвечал за весь комплекс скорбных мероприятий: сбор трупов на поле боя, их захоронение, ведение соответствующего учёта, оформление надгробий и т. п.
Поэтому вырыть могилку и закопать тело боевого товарища самостийным порядком, было не всегда правильно, это зачастую приводило к утрате каких-либо сведений о захоронении, да и о самом погибшем. Однако, с другой стороны –– безжизненное тело, оставленное на поле боя, далеко не всегда попадало под надзор похоронной команды.

     В ходе проведения Волоколамской операции, когда войска 20-й армии ежедневно уходили вперёд, сбор погибших и организацию их похорон выполнить было тоже непросто, что косвенно демонстрируют показатели пропавших без вести, и всё же ситуация не была бесконтрольной. Об этом свидетельствует, например, записка батальонного комиссара 20 кд комиссару 2 гв. кк: «… меры приняты. Похороны организованы. 14.01.42. в 10-20». (Документ представлен на иллюстрации).
И ещё я обнаружил «Списки бойцов и командиров, погребённых похоронной командой 1108 стрелкового полка». Редкостный документ, я на него ещё буду ссылаться и в этой главе, но его содержание решил изложить отдельной публикацией, и так часто уже случалось в работе, когда одна тема открывала и вытягивала за собой другую…
    
     В период февральских боёв на Смоленщине наступление войск 20-й армии сначала было приостановлено противником, а затем началось методическое «прогрызание» оборонительных рубежей, преградивших движение на запад.
Изменился характер боевых действий, и ситуация с организацией похорон стала тоже иной, в чём-то напоминая положение, сложившееся у Лудиной Горы.
Здесь не было никакой горы, но на подступах к урочищу Коркин и вдоль Западной дороги, протянувшейся от деревни Пустой Вторник до деревни Аржаники, штурмовые действия затянулись надолго. Ежесуточно и по нескольку раз атакующие проникали за линию обороны врага с последующим возвращением на исходные позиции из-за противодействия противника. И как следует из содержания оперсводок всех участников тех боёв, во время отходов не только тела убитых оставались там, где их настигла смерть, но и раненные, и ушедшие вперёд бойцы, не имея возможности отойти или пробиться к своим, зачастую оказывались отрезанными, да ещё и без средств связи. Во время повторных атак уцелевшие и выжившие бойцы могли получить помощь и подкрепление, но всякий раз следовало очередное отступление или организованный отход. Откатившиеся назад группы бойцов приходили в себя, готовилась и начиналась новая атака, которая захлёбывалась под огнём противника, а в ответ следовала уже его контратака…
И так здесь продолжалось в течение месяца, уже и после ухода 331-й сд на другой участок, а число убитых и умерших от ран на узкой полосе фронта лишь возрастало. На линии боестолкновения образовалась некая «серая зона», переходившая из рук в руки, и судьбы тех, кто оставался внутри этой зоны, не могли быть определены достоверно.

       Прорыв обороны здесь стал ключевой задачей для дальнейшего продвижения, которого требовало Верховное Главнокомандование, но глубже первой линии блиндажей продвинуться не получалось, несмотря на практически ежедневные штурмовые действия, в ходе которых войска 20-й армии несли значительные потери.
Вопрос –– не мог ли и Николай Майоров оказаться в числе тех бойцов, что взяли штурмом два блиндажа на краю урочища Коркин 8-го февраля?
Точного ответа нет, можно лишь что-то предполагать, но пулемётчики наверняка входили в состав штурмовых групп при наличии ручных пулемётов, да и станковые могли закрепить на санях и перемещать по снегу.
Ведь Г.К. Жуков советовал командарму Власову ставить на сани даже миномёты, чтобы эффективнее поддерживать атаки, а в условиях леса организовывать пулемётные огневые точки вдали от места боя было бы точно малоэффективно. Хотя какие-то огневые точки наверняка оставались ближе к своим позициям, чтобы отсекать контратаки. Перед боем пулемётчики занимались маскировкой, но когда они открывали огонь, то спрятаться от врага им было уже невозможно, а подавляли пулемёты в первую очередь, в чём убеждает тот прочерк, которым обозначено наличие пулемётчиков двух стрелковых полков в «Докладе о боевом составе 331 сд на 10.2.42 г.». Там же можно увидеть те же два прочерка в графе наличия ручных пулемётов у двух полков, их тоже не осталось, а остались они где-то за чертой доступности.

Можно было предполагать, что, по крайней мере, пулемётчики находились на отдельном счету, хотя бы для того, чтобы выбившие номера расчётов быстро заменять кем-то.
Изучение списков потерь 331 сд показывает, однако, что достоверность сведений об их судьбах не выделяется какой-то особой точностью. Это замечание относится и к сведениям о Николае Петровиче Майорове, тем более что Майорова при отсутствии соответствующего вооружения могли включить в состав штурмовой группы простым стрелком, и в любом случае достоверность сведений о его гибели и погребении не вызывают полного доверия.
Что меня смущает?  Предпосылок к сомнениям много. Начну с самого простого, с того, что сведения о гибели и захоронении Николая Майорова появились лишь в апрельском списке безвозвратных потерь. Спрашивается –– уж если записано, что боец был убит и погребён в деревне Баранцево в начале февраля, то почему соответствующая запись появилась лишь два месяца спустя, когда прямых участников и свидетелей боёв уже не оставалось?

Правда, ответ на этот вопрос есть у меня самого. Задержки с записью о чьей-либо гибели –– вовсе не редкость, а чуть ли не закономерность, достаточно просмотреть несколько любых списков безвозвратных потерь.
Чаще всего существовали понятные объяснения задержек: войска наступали или отступали слишком быстро, или попадали в окружение, или потери были настолько большие, что похоронные команды не справлялись с работой, и сведения из воинских частей к кадровикам дивизии запаздывали. И понятно, что причинами задержек по 331 сд стали тогда и высокий темп предыдущих наступлений, и значительные потери личного состава, начиная с декабря 1941 года.
И, кроме того, прочерк в графе «пулемётчики» с точки зрения чисто военно-бюрократического подхода означал, что «снизу» просто некому было подсчитывать и подавать «наверх» сведения о потерях, так как подразделение физически перестало существовать.
А похоронные команды в тот период тоже испытывали большие сложности, они не могли входить в серую зону и вообще работать непосредственно в зоне боевых действий, о чём я могу судить по отсутствию сведений о захоронениях 1108 сп в феврале. Обнаруженный отчётный документ похоронной команды этого полка начат в декабре 1941 года, закончен в апреле 1942 года, но об организации захоронений в период боёв под Баранцево там ничего не сказано, а вот о других захоронениях соответствующие списки представлены с приложением схем и прочих необходимых сведений. Но и в тех сравнительно благополучных случаях значительная часть тел убитых бойцов оказывалась в числе неопознанных, а если по ходу наступления гибли в значительной мере новобранцы из свежего пополнения, то это создавало дополнительные трудности при оформлении документов.
   
       Соотношение потерь и получаемого пополнения можно найти в статье о боевом пути 352 сд, которая взаимодействовала с 331 сд при попытках захвата на Смоленщине сначала деревни Малые Палатки, а потом деревни Крутицы. Привожу выдержку из боевой характеристики действий 352 сд в битве за Москву. Характеристика составлена генерал-майором Федюненским уже после перехода дивизии в состав 5 А.
     «С 24.12.1941 г. дивизия, будучи в составе 20-й армии Западного фронта, вела ожесточённые бои по прорыву заблаговременно подготовленной оборонительной полосы противника…
…За период январь-март 1942 г. дивизия понесла потери убитыми, ранеными и пропавшими без вести:
январь – 1654, пополнения не получила
февраль – 2180, пополнения получено 1500
март – 3842, пополнения получено 1200
ИТОГО: 7676, пополнения получено 2700».
…………………….
Как видно из документа, потери дивизии с января по март шли только с нарастанием в месячном исчислении. И составить точные донесения о судьбах 7676 человек: убит, умер от ран, выбыл по ранению, пропал без вести, дезертировал… и желательно указать где, когда и как, сообщив при этом все точные демографические данные военнослужащих, не так-то просто в условиях хаоса непрерывно идущего наступления или же не прекращающихся штурмов вражеской обороны. И ещё следует добавить постоянные передислокации с переходом в подчинение под новое командование…
Новобранцев при этом не всегда даже успевали толком оформить, а они уже попадали на передовую и очень скоро –– в списки потерь.

      Вернусь к действиям 331 сд в первой половине февраля, которая в отличие от 352 сд получила пополнение и в январе, причём дважды: до начала Волоколамской операции, а потом ещё на её заключительном этапе.
Поэтому и задача прорыва линии обороны немцев в урочище Коркин в значительной степени отводилась именно ей, как доукомплектованной. Пройдя первые укрепления у Восточной дороги, дивизия споткнулась у Западной, а потом ежедневные атаки силами трёх стрелковых полков совершались практически на одном месте. При этом сведения о потерях появлялись не всегда ежесуточно и с оговоркой, что они уточняются. Понятно, что сведения уточнялись в отношении судеб военнослужащих: кто был ранен, а кто убит, однако процесс настолько растянулся, что даже в июне ещё подавались дивизией сведения о потерях не только первой половины февраля, но и декабря 1941 года.
Дальше июня 1942 года я в списки потерь 331 сд не заглядывал, а по июньским требуется отдельное исследование.
Но ведь известно, что 16 февраля 331 сд была переброшена от урочища Коркин под Крутицы, и уже 26 февраля её вообще вывели из состава 20-й армии. В марте-апреле она, как и 352 сд, находилась в составе 5-й армии, далеко от места февральских боёв, да и командование самой дивизии сменилось…

        Как всё это относится к судьбе и документам воина-поэта? Зачем так глубоко копать? Есть же апрельский список потерь 331 сд, красноармеец Николай Петрович Майоров в нём указан, дата гибели записана, место погребения –– тоже. Что ещё можно отыскать, да и где? А, главное –– зачем?
На вопрос –– где? –– ответ такой: в других списках потерь и в списках захоронений. Что там искать? Несоответствия, как при любом встречном аудите. Зачем? А затем, чтобы понять, насколько точно учитывались потери личного состава в дивизии, и оценить достоверность сведений, не только о погибшем поэте, но о его боевых товарищах, в первую очередь тех из них, кто погиб, как и Майоров, в начале февраля. Это кропотливая работа, но она необходима для исследователя, как и собственный анализ исторических материалов.
И для начала я посмотрел, кто же попал в список безвозвратных потерь дивизии в том самом феврале 1942 года?

ФЕВРАЛЬСКИЙ СПИСОК ПОТЕРЬ.
С февральским списком потерь 331 сд вообще-то вышел конфуз, о чём гласит надпись на сопроводительном письме:
«Пакет ошибочно попал в ОУ Штарма 5 и бесцельно пролежал там до 20.3.42 г. в распечатанном виде».
Дата отправки из дивизии –– 26.2.42 г., значит, список был составлен уже после завершения боёв не только возле урочища Коркин, но и под Крутицами. Его отправили как раз накануне перехода 331 сд из состава 20-й в 5-ю армию, возможно, по этой причине и доставка прошла уже через Оперативное Управление Штаба 5-й армии, где к списку отнеслись, как видно, с непонятным безразличием.
Повторно письмо под № 0142 (с объяснительной припиской о причинах задержки) и пакет при нём переправили в ЦБ по учёту потерь почти через месяц.
В ЦБ на письмо наложили резолюцию, которую я с трудом смог разобрать из-за нарочито витиеватого почерка московского начальства, но смысл её не слишком оригинален: «Затребовать полные данные, не сообщенные в списке» (документ есть на иллюстрации).

В ЦБ сразу поняли, что сведения из дивизии пришли недостаточно полные, однако начальник 4-го отделения 331 сд старший политрук Бышиков мог отправить только то, что успел оформить из сообщённого ему соответствующими службами стрелковых полков.
И хотя февральский список не содержал записей о красноармейце Николае Майорове, всё же важная информация для анализа достоверности отправляемых сведений в документе содержится.

Список начинается как раз с 1106 сп, в потери которого вписаны 152 человека, но в убитых числятся всего-то 9 из них; пятеро из которых погибли ещё под Лудиной Горой, причём накануне основного штурма узла обороны, а все остальные –– без вести пропавшие, без указания каких-либо дат и мест пропажи (?!).
Соотношение достоверно убитых и без вести пропавших (неведомо, где и когда), выглядит просто удручающим: 9/143, то есть на уровне математической погрешности.
И в этом списке по 1106 сп числится всего лишь один погибший уже в Смоленской области, но не под Баранцево.
Последним, 152-м, записан командир взвода младший лейтенант Житенев Илья Абрамов., убитый 18-го февраля и похороненный в деревне Титово, через которую 331 сд проследовала из-под Баранцево на Крутицы. Разумного объяснения, почему Житенев всего лишь один в смоленских потерях, даже приняв во внимание, что он не рядовой боец, у меня нет. Его гибель учли раньше всех тех, кто выбыл из строя в боях у двух дорог от Аржаников к Пустому Вторнику, а ещё перед тем –– у деревни Малые Палатки. Про Крутицы, где потери окажутся тоже значительными, сообщать было ещё и не по очерёдности, но почему-то записали младшего лейтенанта Житенева, погибшего именно где-то там. И вот на его примере хорошо видно, сколь малодостоверны сведения даже об офицерском составе.

Дело в том, что в майском списке потерь 331 сд оказался Житнев Илья Афанасьевич, тоже младший лейтенант, командир взвода, но уже 1108 сп, который погиб 19-го февраля и был похоронен как раз «под деревней Крутицей».
Соответственно существуют два разных приказа на исключение из списков Красной Армии по Орловскому облвоенкомату на Житенева и Житнева, так как они оба (1912 г.р.) уроженцы Орловской области, откуда и призывались, и не удивительно, что их жёны при чуть разных фамилиях мужей, обе –– Екатерины Сидоровны.
Нет сомнений, что дважды убит, похоронен, а также исключён из списков КА один и тот же человек, что мне уже не представляется каким-то исключительным событием. (Выписки из приказов я поместил на иллюстрации).
 
Житенев числится среди перезахороненных в Карманово №1736 по списку 1992 г., №6051 на 2025 год, где всё соответствует записям в списке потерь за февраль.
Сведений о месте захоронения мл. лейтенанта Житнева в ОБД нет. У него ещё значится местом службы 408 сп, которого не было в составе войск 20-й армии, а боевой путь этого стрелкового полка начался лишь с июля 1942 года в составе 1-й сд. Путаница налицо, но не думаю, что «дважды убитый» ещё повоевал в 408-ом сп. Скорее всего, перед нами следствие ошибочного прочтения номера в обозначении полка 1108, но не исключено, что другой человек воевал в 408 сп и погиб 23.06.42 г., это следует из его учётной карточки, которая недоступна для изучения… она –– всё ещё тайна, покрытая мраком.
Всё-таки трансформировать Абрамовича в Афанасьевича сложновато, но возможна и такая метаморфоза, если исходный документ (ротный или батальонный) был соответствующего качества по исполнению, а на машинке их не печатали даже в штабе дивизии, откуда шли в ЦБ лишь рукописные списки.
ФИО в данном случае самый главный показатель идентификации, но по соответствующей графе совпало у двух младших лейтенантов только имя, и какая комбинация трёх составляющих в ней верна, знала только жена командира взвода –– Екатерина Сидоровна. Вариант Житенев Илья Абрамович из 1106 сп обнаруживается в карточке, выписанной почему-то Свердловским областным военкоматом в 1967 году, он, видимо, принят за основу, и вероятно появился не без участия кого-то из родственников погибшего, проживавших на Урале.
При таком положении дел уже не так важно, в какой день и где был убит взводный командир: 18.2 под Титово (так записали в карточке) или 19.2 под Крутицами. Обе деревни расположены неподалёку друг от друга, да и время гибели никто не фиксировал строго по часам: днём раньше, днём позже… бои шли каждый день, а то и ночью.

         Итак, повторюсь: сведений о потерях 1106 сп и захоронениях под Баранцево в февральском списке потерь 331 сд не было совсем, но по другим частям и подразделениям дивизии сведения о потерях, понесённых ими там, уже появились. Так сразу же после 1106 сп указаны в документе потери 783 обс (отдельного батальона связи) –– двое связистов, убитых 14-го февраля.
Старший лейтенант Семёнов Д.И. похоронен в деревне Боранцево, а у красноармейца Климова С.Д. записано: «в Братской могиле в лесу западнее деревни Боранц.».
Если придирчиво разглядеть их документы, то обнаружится, что деревню у Семёнова в Книге памяти Тверской области (Том 1-1), так и записали Боранцево. Потом в карточке Калининского облвоенкомата от 1967 г. букве «ц» в названии деревни прописали чуть более длинный хвостик, и стала она именоваться с чьей-то лёгкой руки Барануево…. да так ведь и перенесли в паспорт захоронения Карманово №5158 (1992 г.), но теперь запись исправлена –– №6389 (2025 г.).

Что же касается Климова С.Д., то согласно Книге памяти Брянской области (том 10), он был первично похоронен в Новодугинском районе Смоленской области, и Баранцево в таком случае не подходит.

      После связистов на той же странице документа уместились все потери 1108 сп, и они удивительны по краткости, так как в потерях стрелкового полка указаны, как и у связистов, тоже только двое: командир роты Подсевалов Андрей Яковлевич и политрук роты Семперович Семён Афа(о)насьевич, причём оба погибли ещё в начале января (5-го числа – Подсевалов, 8-го – Семперович), а похоронили их у хорошо известной по Волоколамской операции деревни Посадники/Посадинки. Удивляет ещё и то, что в графе «Каким РВК призваны», им записано: «не известн.». И это о командном составе было не известно…
О Подсевалове кроме записи в списке потерь ничего не открывается прямым кликом строки в списке потерь 331 сд, но если запросить данные по ФИО отдельно, то откроются 12 документов, среди которых 7 (семь!) разных донесений о потерях, исключая как раз февральский список потерь 331 сд (?).
Почему такое возможно? Во-первых, исключительно редко столько документов открывается по запросу на одного человека, а во-вторых, оказалось, что в списке потерь 331 сд (от 15 января) он уже был показан погибшим 30-го декабря, но похороненным в братской могиле с. Хворостинино Московской обл., а не в Посадниках.
И ещё в сводных списках потерь командного состава 20-й армии Западного фронта его показали командиром роты 1104 сп. Очередная ошибка возникла из-за того, что в общем списке выбывшего командного состава 20 армии (за период: декабрь 1941 года – 15 января 1942 года), кроме 1104 сп вообще не указали никаких других полков 331 сд (их просто упустили из виду).
Но по выписке, составленной ЦБ, в приказе на исключение из списков КА, а также в двух книгах памяти Подсевалов проходит командиром роты 1108 сп, с датой гибели: 30.12.41 г.
С ним, кажется, всё-таки разобрались, и вторичный документ дивизии «вынесли за скобки», но адрес родственников, указанный в нём, почему-то сместился затем в графу места рождения во всех других списках… ну и дата гибели не совпала.
А ещё я сам случайным путём вышел на документ, где Подсевалов оказался в числе захороненных в братской могиле с. Хворостинино, как красноармеец…
Но это сюжет уже из следующей публикации, возникший после находки списков похоронной команды 1108 сп, я ему уже и название придумал: «Похоронных дел капельмейстер», и название –– не случайное, а вполне обоснованное.
   
       На политрука роты Семперовича С.А. документов меньше, но зато доступна алфавитная карта учёта с отметкой о его гибели, а похоронен он был в братской могиле деревни Аксёново. (Источник: Книга Памяти. Они погибли в битве под Москвой. С. Часть 1.), но списка этого захоронения в ОБД нет.
Особых проблем с документами политрука не возникало, за исключением того, что отчество вписали в списке потерь сокращённо и через «о» –– «Афонас.», поэтому приказ на исключение из списков КА выкладывается отдельно от того воина, кто был похоронен в Аксёново, а не в Посадниках…
но ведь обе деревни Аксёново и Посадники, это часть узла обороны Лудиной Горы... вот где, возможно, правильнее было бы увековечить их имена?
     И это буквально всё, чем отчитался по составу 1108 сп. Так что 1106 сп подал сведения куда более объёмные о своих потерях, а донесений о потерях 1104 сп нет в февральском списке 331 сд от слова совсем.

      Потом по февральскому списку указаны двое артиллеристов 896 ап, убитых 1-го февраля: командир батареи лейтенант Понкратов Евгений Климов. и военфельдшер Мошкин Николай Павл., замечу, что отчества часто не вмещались в строку.
И опять есть любопытные нюансы в двух записях, следующих подряд: оба похоронены в «дерев. Баранц.», но у первого Смоленской, а у второго Московской области. Вот как такое могло получиться?
(На иллюстрации приведено ещё извещение 28 сбр, в котором деревня Баранцево отнесена к Шаховскому р-ну Московской области).
     Кроме географических недоразумений и орфографических хватает. У лейтенанта Па(о)нкратова и у военфельдшера Мо(а)шкина наблюдаются вариации в написании фамилий, а у «ком.батра» ещё и отчество из-за сокращения оказалось под сомнением…
В Книге памяти Саратовской области (Том 1) можно найти Панкратова Евгения Климентьевича,
а в Карманово похоронен Евгений Климович (это отчество больше соответствует сокращённому по списку потерь 331 сд),
но в общей сводке потерь Начальника артиллерии КА записан ПОнкратов Евгений Климентьевич. Место первичного захоронения: БарЕнцево. И не удивительно, что приказов на исключение из списков КА –– два.
 
      У военфельдшера отчество не варьировали, но Машкин он или Мошкин, остаётся загадкой. Второй раз дивизия указала его в потерях в июне, уже как Машкина, и приказов на исключение из списков КА соответственно выпустили тоже два. А в списках захоронения в Карманово вписаны оба военфельдшера! Мошкин Николай Павлович (№6981) с 1992 года был уже в списке, а позже и Машкина (№7616) туда же добавили, что вполне соответствует двум приказам на двух военфельдшеров с разными фамилиями.
      О гибели Панкратова и Машкина, выезжавших 2.2.42 г на разведку, есть запись в журнале боевых действий 896-го артполка, я её приводил в предыдущей главе. Там же ещё упоминался и смертельно раненный младший командир Виневцев, успевший рассказать, что «Машкин был пристрелен разрывной пулей в голову».
Получается, что военфельдшера пристрелили немцы на глазах у Виневцева… а иначе, как понимать его рассказ?
Ещё в журнале зафиксировали гибель писаря Рогачева («убит миной у КП полка»).
      Я сделал по Виневцеву и Рогачеву отдельные запросы, их же обоих не оказалось почему-то в списке потерь за февраль (?) при наличии подробного описания в журнале боевых действий.

      По Ве(и)невцеву из 331 сд открылись сразу же 7 отдельных подборок различных документов, но с разными именами-отчествами. Что ж, однофамильцы часто встречаются в списках воинских частей, пришлось анализировать и выбирать.
По датам выбытия подошли документы на Дмитрия Васильевича 1904 г.р., уроженца Курской области, но и в его судьбе есть варианты.
ВЕневцев, умер от ран 5.02.42 г., захоронен в с. Солнцево Смоленской обл. (Книга памяти. Курская область. Том 3). Звание –– рядовой, место службы не указано.
Он же, но ВИневцев, умер от ран 2.02.42 г. в 417 МСБ в д. Ново-Александровка. Красноармеец 896 ап. похоронен: братская могила на сельском кладбище у д. Спас-Вилки Шаховского р-на. (Книга Памяти. Они погибли в битве под Москвой. В.).
Но в списке потерь 896 ап 331 сд от 1-го июня Виневцев прошёл не красноармейцем, а как «мл. к-р» – младший командир и фуражир по должности, умер 5.02.42 г., а похоронен в с. Солнцево.
Это были сведения из одной выборки, а вот, что сообщает другая.
      Список потерь 331 сд от 11 марта: красноармеец 896 ап Виневцев Дмитрий Васильевич, умер от ран 2.2.42 г., похоронен в д. Спас-Вилки Московской обл.
И здесь же приводится список захоронения в поселении Серединское Шаховского р-на, где в графе «Откуда перезахоронен» –– у красноармейца не указано ничего.
     Но и это не всё по Виневцеву. Существует ещё отдельный «Список начальствующего и рядового состава, умерших от ран за время с 4.12.41 г. по 28.2.42 г. Разных воинских частей». Это приложение к списку безвозвратных потерь 331 сд от 11 марта 1942 года, в котором 835 записей об умерших в медсанбате за полтора месяца.
     И там под №99 значится красноармеец 40 бр Виневцев Сергей Васильевич, умерший 6.02.42 г., похоронен в д. Старые Рамешки Московской обл. Скажу сразу, что по всем данным Сергей Васильевич –– это другой боец, из другой воинской части, из другой подборки документов…
но дело в том, что в подборке Дмитрия Васильевича списка медсанбата не оказалось, а он сам в списке умерших в 417 МСБ назван (где есть и Сергей Васильевич).
Запись под №82: «проникающее ранение в грудь и брюшную полость», доставлен 2.2.42 г. и в тот же день скончался. Похоронен: Спас-Вилки, Шаховской р-н, а в графе, где записываются сведения о родственниках, ему от предыдущего умершего перешло: «докум. не обн.(аружено)».
Оба Виневцева идут подряд по Книге Памяти: «Они погибли в битве под Москвой. В.».
Оба обнаруживаются по списку воинского захоронения в поселении Серединское: Сергей под №139, а Дмитрий под №202, там алфавитный порядок не соблюдается.
С однофамильцами, казалось бы, разобрались, но как правильно пишется фамилия того, кто был смертельно ранен в артиллерийской разведке под Баранцево и отправлен в медсанбат, точного понимания нет.
………………..
А что по Рогачеву? Разных Рогачевых за годы войны через 331 сд прошло аж 10 человек! А, кажется, не такая уж у него распространённая фамилия…
По дате гибели (1.2.42 г.) и месту службы (896 ап) соответствует условиям поиска только Дмитрий Спиридонович 1903 г.р., из орловских.
В списке потерь 331 сд от 1 июня 1942 года –– сержант, старший писарь, похоронен в деревне Баранцево, а похоронка на него, уже от марта 1945 года, есть на иллюстрации, и карточка Гагаринского РВК от 1983 года есть, где всё-таки не обошлось без ляпа: 896 арт. полк отнесли к 311 сд. По списку мемориала в Карманово от 1992 г. он указан под  №4827 и под №6723 числится там сегодня.
………………..
Это всё были только сведения о двух погибших в каждом из трёх разных подразделений, а уже и по двум –– путаницы хватает…
И понятно, что когда какой-либо полк терял до ста человек за два-три дня, то неточностей и откровенных ляпов становилось в разы больше сразу, и со временем их только добавляли.

Но вот 612 осб (отдельный сапёрный батальон) доложил в феврале о гибели трёх бойцов без особых огрехов.
Убитый 2.2.42 г. красноармеец Гукин Г.Е. похоронен «на опушке леса 350 м за деревней Баранц. Смоленской обл.»;
а погибшие 9.2.42 г. Ловчиков М.А. и Гринев И.П. погребены «в лесу запад. 700 м д. Баранц. Смоленской обл.».
     Понятно, что у артиллеристов, связистов и сапёров потерь было не так много, как в пехоте, поэтому они успели своих погибших подсчитать и захоронить, как полагалось. И всё же сапёр Гукин Г.Е. не числится по списку захоронения в Карманово… возможно, до его опушки леса так и не добрались, а Гринев записан там без воинского звания.
     Ну а пехотинцы вообще не успевали и не могли подсчитать всех тех, кто оставались лежать в лесу и у Западной дороги, а уж вывезти их тела и захоронить –– не имели даже возможности. Нет ни одного из погибших на этом рубеже в февральском списке потерь 331 сд. О тех, кто не вернулся с вражеских позиций, и говорить не приходится, но были всё-таки в февральском списке пропавшие без вести из 1106-го сп, и мне хотелось понять, где и когда они пропали.
Их гораздо больше, чем погибших, и они все названы по именам –– 143 бойца. Возможно, кто-то из них пропал уже в Смоленской области, как раз на том самом рубеже атаки, где погиб в феврале и Николай Майоров?

      Проследить судьбы всех 143 пропавших без вести по февральскому списку –– задача непосильная в рамках обозначенной темы, и я решил ограничиться хотя бы пулемётчиками. Их оказалось 13, и о точности сведений по их судьбам одним словом не скажешь.
Поэтому ниже я указываю порядковый номер в списке потерь «пропавшего» и сообщаю то, что удалось узнать о его судьбе на сайте: pamyat-naroda.ru.
Но первым идёт не пропавший без вести, а «достоверно погибший» пулемётчик:
6. Тараканов Захар Кузьмич 1901 г.р., убит 8.1. у д. Лудина Гора, где и был похоронен, но…
согласно мартовскому списку он же 22.2.42 умер от ран и был похоронен под д. Старые Рамешки, а в Извещении о его гибели записано, что он убит 10 марта 42 года и похоронен под д. Груздево Смоленской области.
Ныне он числится на захоронении поселения Серединское в Шаховской р-не, как перезахороненный из-под д. Старые Рамешки.
И проходит боец сразу по трём записям в двух Книгах памяти:
1. Книга памяти. Орловская область. Том 9: «…22.2.42 умер от ран и был похоронен под д. Старые Рамешки», и следом там же другой боец:
2. «…погиб в бою 10 марта 42 года, захорон. РСФСР, Смоленской обл., д. Груздево».
3. Книга Памяти. Они погибли в битве под Москвой. Том 14. С.-Т.: «22.2.42 умер от ран в 417 МСБ. Похоронен: братская могила на сельском кладбище у д. Спас-Вилки Шаховского р-на», но указан он как боец 1104 сп.
Вот какая запутанная посмертная судьба у единственно казалось бы достоверно убитого в бою пулемётчика 1106 сп.

      Все остальные пулемётчики по февральскому списку 331 сд прошли как пропавшие без вести (далее у меня обозначено: п б/в), и почти с каждым никакой определённости судьбы нет до сих пор.
31. Сальников Андрей Дмитриевич 1904 г.р., с ним явная путаница, видимо, был у него тёзка-сержант из 359 сд 1198 сп, погибший под д. Лебзино. В итоге, Книга памяти Орловской области (том 4) даёт «сводную» версию: «сержант 1106 сп погиб в бою 3.42 г., захоронен … под д. Лебзино». Не исключено, что боец 331 сд был ранен, он проходит по картотеке ранений, но без указания даты ранения.
32. Алдошин Захар Егорович 1903 г.р., Книга памяти. Орловская область. Том 6: п б/в 1.42, место службы не указано, разыскивался женой через Мценский РВК Орловской обл. в 1946 году.
38. Подрезов Егор Андреевич 1900 г.р., Книга памяти. Орловская область. Том 4: п б/в 1.42, но он проходит по картотеке ранений 24.01.42 г., а затем в мае его следы обнаруживаются на Красноярском ВПП…
39. Зайцев Лаврентий Венед.(иктович) 1904 г.р., п б/в, и больше ничего… из орловских.
48. Игнатовский Василий Никитович 1901 г.р., разыскивался женой через Урицкий РВК Орловской обл. в 1946 году.
58. Леонов Семён Иванович 1901 г.р., Книга памяти. Орловская область. Том 4: п б/в 1.42.
63. Лушников Егор Петрович 1901 г.р., Книга памяти. Орловская область. Том 4: п б/в 3.42, но есть в его выкладке список советских военнослужащих, освобождённых из немецкого плена 43-й армией в 1945 году, согласно которому Лушников попал в плен в декабре 1941 г под Москвой, а вот места своей службы при освобождении он назвать не смог (не знал).
64. Тупиков Афонасий Степанович 1901 г.р., Книга памяти. Орловская область. Том 4: п б/в 3.42.
71. Кулешов Василий Яковлевич 1901 г.р., значится только по списку потерь, и всё… тоже из орловских.
72. Рыженков Иван Андреевич  1907 г.р., Книга памяти. Калужская область. Том 6: п б/в 1.42 г., место службы не указано.
79. Захаров Иван Елизарович 1904 г.р., Книга памяти. Орловская область. Том 7: п б/в 3.42, а согласно июньскому списку* потерь, боец был ранен 6.12.41 (№72).
     *Замечу, что июньский список 331 сд за №0538 от 1 июля 1942 года –– это по своему содержанию в основном список 357 раненых бойцов дивизии, которые ранее считались пропавшими без вести (больше всего в декабре 41 г. – январе 42 г.), но их нашли к июню среди пациентов госпиталей. Только вот уточненные сведения впоследствии,  похоже, не дошли до многих военкоматов.
80. Танков Александр Семенович 1901 г.р., Книга памяти. Орловская область. Том 4: п б/в 1.42.
………………..
Перво-наперво, мне бросилось в глаза, что в этом списке почти все –– орловские, явно из первой комплектации дивизии, мужчины в годах, наверняка отслужившие действительную службу, что верно в отношении большинства бойцов всего первого состава 331 сд.
Ну а второе удивление возникло после изучения всего списка 143-х пропавших бойцов: оказалось, что пулемётчики, миномётчики, наводчики, подносчики и прочие служивые люди при серьёзных орудиях ратного труда могли пропасть без вести не в окружении противника, а на виду у своих боевых товарищей во время наступления. Судя по «начисленным» им позже датам пропажи, они все канули в безвестность во время самых первых декабрьских боёв дивизии под Москвой.
Замечу, что при этом у каждого из них военная специальность в списке была указана достаточно точно, и нет ни у кого такого представления по штату, как потом у Майорова в апрельском списке по 1106 сп: «красноармеец, рядовой». 

     Февральский список безвозвратных потерь 331 сд наглядно демонстрирует, что особой точности относительно судеб погибших и пропавших без вести в нём нет, в том числе какие-то недоразумения обнаруживаются в сведениях почти у всех пулемётчиков, которые вовсе канули в вечность почти бесследно. Логично было в этой связи заглянуть и в мартовский список –– что и как в нём?

МАРТОВСКИЙ СПИСОК ПОТЕРЬ
С самого начала дивизия отчиталась в марте об умерших от ран в своём медсанбате –– 417 ОМСБ 331 сд.
В список попали и военнослужащие из других воинских частей, при этом у многих в графе «Где похоронен» записано: «нет сведений». Сложно даже найти объяснение такому явлению, но должного учёта мест захоронений у медиков в тот период не наблюдается.

       После списка раненых следует список погибших. Начинается он опять с 1106 сп, и сразу обнаруживается та самая неполноценная запись: красноармеец – по званию, а по должности – рядовой, хотя 1108 сп представил отчёт в полном соответствии штатным должностям всех военнослужащих полка.
     Деревня Баранцево в мартовском списке уже обозначена местом захоронения погибших, а записи о потерях начинаются с даты 30.1.42 года и до 8.2.42 г. включительно.
По 1106 сп убитых –– 19, это в основном списке, и ещё есть 5 в дополнительном, всего –– 24, и это заведомо лишь малая часть погибших.
Деревня Баранцево указана местом погребения у 13 человек; ещё у двоих место захоронения: «лес Баранцево»,
а четверо убитых по основному списку, и все пятеро по доп. списку –– итого 9, прошли без указания места захоронения.
     24 погибших –– количественно никак не соответствуют потерям, указанным в оперсводках, и «Доклад по личному составу 331 сд на 10.1.42 г.», где предварительно (по сведениям на 9-е февраля) указаны потери 1106 сп в 494 человека, а всего по дивизии –– 1082.  Из этих показателей можно уверенно предполагать до ста человек убитых по 1106 сп, и не менее трёхсот в целом по дивизии за указанный срок, а дивизия будет там сражаться ещё до 16 февраля включительно, то есть ещё целую неделю.
И выделю особо то обстоятельство, что 9 погибших бойцов без указания мест захоронения, видимо, оставались на поле боя, так как они не вошли в число пропавших без вести, а отнесены именно к убитым.

    Загадок с мартовским списком по судьбам бойцов 1106 сп достаточно, и не убоявшись перегрузить эту публикацию изложением материалов расследований по отдельным посмертным судьбам, напишу о тех, что наиболее заметны своими несоответствиями.
Начну с погибших под Баранцево 30 января, то есть в первый день наступления, их 9, и всего один убит 31-го.
Из этих 10 человек (все рядовые) я на мемориале в Карманово нашёл фамилии лишь двоих:
–– Клешнин Василий Петрович 1901 г.р.
–– БаГбугаметов Махомед Мир(онович) 1908 г.р.
Оба, как я полагаю, попали в список по наличию карточек. На Клешнина она выписана в мае 1965 года по месту призыва –– Щёкинским РВК Тульской области, а на БаКбугаметова  Махомеда, но Мироновича (в списке 1106 сп отчество –– Мир) выписал в 2001 году Гагаринский РВК по ссылке на Книгу памяти г. Кушва Свердловской области.
Прилагается же в подборке Книга Памяти Свердловской области (том 9), где фамилия бойца записана через «к», как и в списке потерь 1106 сп, только нет места службы, а дата гибели и место захоронения совпадают.
   
     Из восьми других бойцов я обнаружил лишь одного Мухина Петра Ивановича в списке захоронения Шаховской р-н, поселение Серединское. В двух Московских книгах памяти он показан как умерший от ран по списку 417 омедсб 331 сд, а первичным местом погребения у него записано с. Никольское.
     У остальных, а это:
–– Шабар(л)ин Тихон Филиппович, Гайнул(л)ин Б(Г)ари, Якубо(а) Прохор Павлович –– проблемы с орфографией, в Книгах памяти их найти можно, а на захоронениях –– у меня не получилось.
    
    Троих разыскивали, двоих –– жёны: Начатый Даниил Павлович числился п б/в с декабря 1943 года, а вот Мальцев Григорий Егорович –– с декабря 1941 года, разница огромная, а погибли вроде бы в один день…
А тот солдат, чей след искала мать после войны, Козлов Михаил Кириллович, числился п б/в с февраля 1943 года, но в Книгах Памяти у Козлова и Мальцева записаны сведения согласно списку потерь 331 сд: дата гибели 30.01.42 г и место погребения д. Баранцево.

     Ещё интересный факт, что у троих: у Мальцева, Якубо и ещё Кусова Захара Степановича в подборках упоминается пребывании в 206-ом фзсп, этот фронтовой запасной полк попадался уже в документах Степан(ь)кова Евлампия. Так эти трое тоже направлялись, как и Евлампий, в 40-ю сбр 16-й армии, но судьба военная распорядилась иначе.
А у Мальцева Г. Е., плотника по профессии, 1900 г.р., между прочим, согласно записям 206 фзсп, было пятеро детей, а жена искала его следы ещё в 1946 году, значит, похоронку не получала…    

Ещё остались вне списков захоронения в Карманово:
–– кр-ц Малых Алексей Михайлович 1903 г.р., погиб 3.2, похоронен в д. Баранцево…
но Книга Памяти. Они погибли в битве под Москвой. М. Часть 1 сообщает: «Похоронен: братская могила в д. Хворостинино, г. Волоколамск».
И от упоминания захоронения в д. Хворостинино для меня обозначен логический посыл к следующей публикации с документальными свидетельствами работы похоронной команды 1108-го стрелкового полка.

–– кр-ц Егоров А.В., имя и отчество полностью не были записаны, полагаю, их и не знали даже. По прямому клику из строки списка на сайте открывается сведения военкомата на Егорову Людмилу Владимировну (?),
но есть отдельно запись из Книги памяти Рязанской области (том 2): « род. г. Москва, рядовой 1106 сп 331 сд, погиб 31.01.42 г., место захоронения Смоленской обл., д. Баранцево»; и эта запись полностью соответствует записи в списке потерь, но почему-то в ОБД предпочтение отдано Людмиле Владимировне. Трудно сразу понять и то, почему москвич оказался в книге памяти Рязанской области, но если изучить топонимику то Михайловский РВК, которым был призван боец, мог оказаться ещё и в Тверской области...

–– старший сержант Ветков Митрофан Кириллович, уроженец Курской области, погиб 5.2, он из тех, чьё место погребения не указано. И всё, больше никаких следов…
лишь в Книге памяти Курской области (том 1) упомянут сержант Ветков Митрофан Корнеевич 1903 г.р., но место службы, гибели и захоронения погибшего не указаны.
      Из подобных примеров становится понятно, что существуют записи, на основании которых ничего достоверного установить уже невозможно.
………………..
      Что у других полков в мартовском списке? Там наблюдается очень большой разброс по датам и месту, потому что почти все отчитались уже и за мартовские потери, а это не только другая география. Дивизия не просто передислоцировалась на новый участок фронта, но и начался новый отсчёт потерь уже в составе 5-й армии, что выходит за рамки исследования.
Но по потерям с конца января до середины февраля я два других стрелковых полка дивизии (1104 и 1108 сп) просмотрел.
       Так вот 1104 сп указал, что хоронил своих погибших в начале февраля в деревне Большие Палатки Московской обл. (?), во что верилось мне с превеликим трудом, и что необходимо было как-то проверить…

       1108 сп тех, кто погиб в начале и середине февраля, захоронил, судя по заполнению соответствующей графы, или в деревне Рамешки или не указал ничего (таких бойцов в начале февраля ––10), но нет никого погребённого возле Баранцево. И сей факт удивил. Деревня Баранцево указана местом погребения только трёх артиллеристов 896 ап.
А ведь деревни Рамешки или, как выяснилось, Старые Рамешки тоже –– обе расположены далековато от места боёв и уже в границах Московской области. И тут важно отметить, что в списках захоронения в Карманово много перезахороненных из-под деревни Раменка, а из каких-либо Рамешек нет никого… но это не ошибка.
Названия схожи не только звучанием и орфографией, но даже по смыслу топонима, который означает лес.
Однако Раменка — деревня, расположенная в 42 км к северо-западу от Гжатск была оккупирована гитлеровскими войсками в октябре 1941 года, а освобождена лишь в марте 1943 года. Исходя из последнего, погибших под Баранцево могли везти только на освобождённые земли, значит, Рамешки Московской области подходят.
Но из Рамешек воинские захоронения со временем перенесли в Спас-Вилки (Шаховский р-н, с/з Ново-Александровка). Туда производились перезахоронения из деревень: Рамешки, Старые Рамешки, Новые Рамешки, Головинские Рамешки, Косилово, Б.-Крутое…

      Факты захоронения бойцов 331 сд в Старых Рамешках подтверждает и обнаруженный мною список похоронной команды 1108 сп.
Но там открылось весьма важное обстоятельство: согласно рапортам начальника похоронной команды большинство захоронений производилось совместно силами похоронных команд всех трёх стрелковых полков 331 дивизии. Это не исключает и того, что часть погибших бойцов дивизии остались погребёнными возле Баранцево, а с другой стороны — погибших под Баранцево бойцов из состава 1106 и 1104 сп совершенно точно перевозили и на места захоронения в Московской области вместе с телами бойцов 1108 сп.
      И отмечу ещё, что без адреса погребения: 9 (1106 сп) + 10 (1108 сп) = 19 погибших (только из состава двух стрелковых полков в мартовском списке потерь) с большой вероятностью были оставлены на поле боя.
Но это, конечно, не все ещё потери на том самом месте, где возникла ничейная полоса. Далеко не все…

     Что касается деревни Большие Палатки, которую указали в списке потерь 1104 сп, то она находилась от Баранцево гораздо дальше, чем Старые Рамешки. Возможно, существовало какое-то разделение между стрелковыми полками по местам погребения? Это предположение находит косвенное подтверждение в отчёте похоронной команды 1108 сп, где упоминается: «похоронный пункт 1108 сп».
Однако в феврале 1942 года деревни Большие и Малые Палатки оставались ещё под немцами, поэтому достоверность записей 1104 сп в мартовском списке я оставляю под сомнением, хотя 331 сд и ушла в том направлении, но всё же не на Палатки, а на Крутицы, которые значительно ближе к Баранцево.
И кроме 331 сд ещё многие другие воинские части должны были организовать свои места погребения погибших, а в районе Палаток (Больших и Малых) воевали во второй половине февраля 352-я сд и 17-я сбр.
………………..
      Со временем ушли со своих атакующих позиций перед Аржаниками и урочищем Коркин не только части 331 сд, которые там и появились отнюдь не первыми, но и три стрелковые бригады, воевавшие на указанном рубеже и до и после 331 сд, их наименования: 64 (мор)сбр, 40 (о)сбр, 28 (о)сбр.
40-я стрелковая бригада со второй попытки и освободит потом Аржаники в начале августа 1942 года.
Но самой первой, ещё с конца января, там появилась «Группа Катукова» в составе:
гвардейские 1-я танковая (1 гв. тбр) и 1-я стрелковая бригады (1 гв. сбр); и ещё две не гвардейские бригады –– танковая и стрелковая: 17 тбр, 55 сбр.
И с 1-го февраля на данном участке фронта действовал 2 гвардейский кавалерийский корпус –– а это сразу четыре кавалерийские дивизии (2, 3, 4 гв. и 20 кд) при поддержке 145 тбр.
(На иллюстрации дано положение этих частей на 5.2.42 г.).
Но на оперативной карте показаны не все. Ещё там действовали, проникая глубже остальных в тылы врага, отдельные лыжные батальоны, а ещё на линию огня выдвигались разведчики, наблюдатели, корректировщики и прочие представители отдельных служб и подразделений войск 20-й армии вплоть до воентехников, медиков и прочих специалистов…

       Возвращаюсь вновь к словам Пташниковой о том, что ей показали в Баранцево одну (!) могилу, в которой похоронены два (!) неизвестных бойца. Такое свидетельство –– из серии «ни о чём», и по многим причинам. Она сама, наверное, понимала это, но её фразу почему-то упорно повторяли все в своих публикациях.
А на самом деле число погибших бойцов в ближайшей к Баранцово местности по самым первоначальным прикидкам должно превышать тысячу, и количество захоронений, организованных разными подразделениями, должно исчисляться соответственно –– десятками. И вопрос вполне актуальный –– какую часть фамилий всех погибших можно сегодня отыскать в списках централизованно организованных захоронений. На Кармановском мемориале имён тех бойцов, кто был перезахоронен из-под Баранцево, Аржаников и Пустого Вторника, явно недостаточно.
И надо понимать, что изначально места погребения возникали не только организованно, но и стихийно и достаточно широко по географии.
(Вся линия фронта 20-й армии показана на иллюстрации, где приведена «Схема огня арт. 20 армии на 3.2.42.»).
В течение полугода на узком участке фронта были сосредоточены значительные армейские силы, которые попеременно меняли дислокацию: одни сдавали свои зоны ответственности, другие их принимали, и каждый день шли бои, а солдаты погибали. И сколько тех солдат там полегло всего?
А много лет спустя производились перезахоронения, которые зачастую не были должным образом скоординированы и задокументированы.

      Я, конечно, не возьмусь определять какие-либо точные показатели потерь. Для этого надо поднять документы всех воинских частей, воевавших там в течение полугода. Это вряд ли и возможно, не все списки сохранились. И если в период позиционных и оборонительных боёв потери были не столь значительными, то при августовском прорыве 1942 года здесь опять прошли бои февральского накала.
Понятно, что в августе, когда наши войска наконец-то проломили оборону противника, разобраться с телами павших было не так уж сложно.
А вот с точным учётом потерь за февраль, не всё так очевидно. Оперсводки показывают, что немцам после февраля удалось оттеснить наши бригады в пространство между двух дорог, то есть выйти примерно на исходные позиции 331 сд начала февраля. Поэтому весной и летом, когда немцы вернули себе часть потерянных позиций, они, безусловно, занимались погребением и своих и чужих. В санитарных захоронениях советских солдат ни табличек, ни даже холмиков иметь не полагалось, а трупы лишали признаков любой документальной идентификации.

И надо сказать, что в деле идентификации между бойцами, погибшими до конца февраля, и теми, кто погиб уже позже, есть определённая разница. Речь идёт об обеспеченности бойцов медальонами и красноармейскими книжками.
По поводу последних вышли специальные указания Наркома Обороны СССР тов. Сталина № ГУФ/46/10 от 14.2 42 года, на основании которых, 18-го февраля соответствующие указания были даны и войскам Западного фронта.
Всем штабам и командирам предписывалось проверить наличие красноармейских книжек у всего рядового и младшего комсостава и отчитаться до 3.3.42 г., а интенданту фронта обеспечить наличие резерва для удовлетворения маршевого пополнения войск. Вопрос обеспеченности бойцов медальонами те февральские Указания Наркома НКО почему-то не затрагивали, а красноармейской книжкой, как документом, удостоверяющем личность, обеспокоились в большей мере из-за сложности опознания живых бойцов в прифронтовой полосе. Проблема обозначилась, её пытались решить, и маршевое пополнение частей при этом оговаривалось особо.
Как бы то ни было, но эти мероприятия начались уже после… и чем был обеспечен в смысле опознания и удостоверения личности Николай Майоров, прибывший с пополнением, остаётся загадкой.
………………..
       Насколько же было реально с учётом всех выше обозначенных обстоятельств отыскать место захоронения красноармейца Николая Петровича Майорова?
Ряд источников уверенно извещают, что могила поэта была найдена, и его прах перенесён на воинское захоронение в Карманово, где теперь и покоится.
Одновременно у меня возник вопрос более существенный –– сколько же безымянных могил и не погребённых неизвестных солдат осталось только на том примерно шестикилометровом участке фронта 20-й армии, где в числе многих других погиб и поэт?
Для понимания придётся подробнее ознакомиться со списками потерь и паспортами захоронений, организованных в середине пятидесятых годов, и не только в Карманово.

Но для начала –– немного законодательной базы по данной проблематике.
Источник: ИСТОКИ БАРДАКА НА ВОИНСКИХ МЕМОРИАЛАХ - Публикация 20 ноября 2012 г.
Читаем Директиву ГШ ВС СССР от 04.03.1965 и документ времён войны... + О переносе воинских захоронений.
      Названная публикация –– это очень честный, серьёзный и даже отчасти злой взгляд на проблему в авторстве полковника Максима Волкова. Его статья большая по объёму, я не стану цитировать его работу, но многое взял оттуда, излагая своими словами. Публикация раскрывает законодательную базу тех действий, которые во многом лишили потомков возможности узнать о потерях хотя бы в объёме когда-то задокументированного, потому что документы разрешалось уничтожать «в установленном порядке…»
Вообще прочитать эту статью гораздо полезнее, нежели множество сообщений о том, что наконец-то обнаружено место захоронения поэта Николая Майорова.

Затем необходимо понять, какова ПОИСКОВАЯ ПРАКТИКА.
Источник: ПРОДОЛЖЕНИЕ ТЕМЫ: "ЛИНИЯ ФЮРЕРА" (250 км от Москвы)
Это рассказ о работе с подростковым поисковым отрядом (Детский Орден гражданского подвижничества им. С.С. Смирнова), который существует с 1983 года, а руководит им Александр Викторович Блинков.
      Цитирую: «…Немцам удалось организовать мощную оборону, и вот это и есть тот кусочек земли, где работает нынче Смирновский отряд. Сами фашисты назвали этот район "линия фюрера", потому что пока шло наше наступление под Москвой, немецкое командование дало приказ: срочно найти территорию недалеко от Москвы, вгрызться в неё зубами, когтями, чем угодно, но только остановить советское наступление. И такую территорию нашли.
Ещё в "Повести временных лет" у Нестора-летописца есть упоминание о так называемых Оковских лесах. Это были дремучейшие, непроходимые леса на Руси.
…И вот в этих-то глухих и дремучих лесах, которые перемежаются с практически непроходимыми болотами, немцы и создали свою "линию фюрера". И об эту линию укреплений наши войска споткнулись. И, как говорится на военном языке, стали эту линию обороны "прогрызать". То есть начались так называемые бои местного значения.
Эти бои местного значения были страшно кровавыми. Они уносили больше жизней, чем крупные сражения типа Курской дуги, потому что те сражения длились несколько дней. А "линию фюрера" наши войска "прогрызали" целых восемь месяцев. И каждый день эти восемь месяцев шли бои местного значения. И каждый такой день приносил потери — не такие большие сразу, как на Курской дуге, но в целом, за все дни, потери были колоссальные. И поэтому, когда поисковики сейчас ходят по этим болотам, они то тут, то там без конца находят людей, которые так там и остались после этих боёв.
Лежит, например, среди леса перевёрнутый танк Т-60 — лёгкий танк с маленькой пушкой, его применяли для разведки боем. И вокруг него под травой, под мхом, останки наших бойцов — 42 человека. Это и есть та самая разведка боем, которая, очевидно, попала в засаду и вся полностью была расстреляна. Про них забыли, никто сюда потом не пришёл, ни одного из этих человек не подняли, не унесли, и они пролежали под мхом, под травой все 50 с лишним лет, что ждали смирновцев.
Александр Викторович со знанием дела рассказывает, какие бывают захоронения. Когда люди остаются лежать после боя прямо там, где их убили во время атаки, поисковики называют такие останки "верховые". Это те, кто даже не был похоронен — как упал, так и остался лежать. Бывает по-другому. Идёт страшный, свирепый бой, десятками гибнут люди. Во время передышки товарищи своих однополчан, естественно, хоронят. Но как между боями похоронить, наспех? Берут любую яму, воронку от снаряда, складывают туда всех погибших и засыпают землёй. Это так называемое боевое захоронение.
По существующему порядку во время войны во всех частях были так называемые похоронные бригады. Они должны были на месте боя собирать погибших и хоронить их. Но эти похоронные бригады просто сбивались с ног.
…И поэтому очень часто погибших хоронили собственные товарищи — временно, в надежде, что придёт похоронная команда и похоронит, как положено. Но таких боевых захоронений на месте боёв — десятки тысяч. И дай Бог, одну только треть их них похоронные команды нашли и перезахоронили!
...Прошло десять лет, место заплыло — и про него забыли».
………………..
Когда я узнаю из очередной публикации, что воин и поэт Николай Майоров был перезахоронен, то понимаю, что его фамилию когда-то внесли в общий список захоронения в Карманово на основании доступных сведений (но в ОБД почему-то ни Извещения, ни учётной карточки Гагаринского РВК на него я не обнаружил).
Перезахоронения из-под Баранцово в принципе производились… но когда, кем и как?
В начале пятидесятых годов какими-либо списками погребённых в тех солдатских могилках, что были разбросаны возле деревень и лесных урочищ, за редким исключением никто не обладал. Даже если добросовестные штабисты вносили места захоронений на схемы и высылали соответствующие координаты родственникам, то только они, да ещё военкоматы по месту призыва могли что-то знать. И не факт, что бойца вообще захоронили, но решиться на то, чтобы честно написать: «труп оставлен на поле боя ввиду невозможности его захоронить», решался не каждый командир.
В большинстве случаев достоверная информация отсутствовала, но столь горькая формулировка о месте упокоения тела воина никому бы не пришлась по душе, и вот в списке 331 сд я вижу у кого-то пробелы в соответствующей графе, а что было указано в Извещениях о гибели этих бойцов, мне не известно.
На момент массовых перезахоронений в послевоенные годы у тех, кто производил перезахоронения, информации было явно недостаточно. В исключительно редких случаях сразу после освобождения территорий от оккупации местным партийным и советским органам передавались списки захоронений воинскими частями, уходившими на запад. Подобное взаимодействие армии и органов местной власти в начале 1942 года было совершенно не отрегулировано, так как наши войска совсем недавно начали освобождать свои территории.

Лишь сегодня информация о потерях доступна, если она в принципе была и сохранилась, но сохранилось не так уж много, о чём подробно рассказано в публикации полковника М. Волкова.
И надо понимать, что в списки захоронений не попадали в принципе пропавшие без вести, хотя в большинстве своём они погибли на поле боя, тела их неизвестно где, когда и кем были погребены, а могли быть просто оставлены без всяких церемоний. Сегодня имена тех, кто попадал в плен, в массе своей известны, так как немцы вели строгий учёт, однако вписывать имена пропавших без вести в списки мемориалов не полагалось, даже если место и дата пропажи бойца были точно указаны воинской частью в извещении. Вспоминаю сразу соотношение по 1106 сп в февральском списке 1942 года: 9/143… и всё становится совсем печально.
А есть документы с более страшными показателями без вести пропавших по 331 сд, и о них я дальше напишу.
Но и по погибшим воинам, оказывается, ставились количественные ограничения на внесение в списки надгробий, отчего на них после нескольких фамилий появлялась строка: «…и другие».
(Пример такого ограничительного документа представлен на иллюстрации, позаимствованной из публикации М. Волкова).
………………..
И вот я прочитал в сборнике «Здесь раньше вставала земля на дыбы» [2013 год]
gzhatsk.ru Смоленск 2013,  что…
«…братская могила в центре Карманово, где в одном месте покоились останки 184 погибших, в середине 50-х кардинально преобразилась. По решению местных органов власти в 1955 году сюда были перенесены останки 2190 погибших воинов из одиночных и групповых могил, оставшихся после войны на территории Кармановского района».
     Сохранилась фотокопия машинописной справки Гжатского военкомата с перечнем населённых пунктов, откуда в 1955 году производились перезахоронения. В ней указывается, какое количество останков было перенесено из каждого конкретного места.
… Из документа следует, что в 1955 году в Карманово перезахоронены останки павших воинов, в том числе из деревень: Аржаники – 18 погибших…
И далее следует большой список деревень, откуда ещё производились перезахоронения, но ни Баранцево, ни Пустого Вторника, в нём не было вообще, а 18 погибших из-под Аржаников для меня, обнаружившего только какую-то часть сведений о потерях наших войск там в 1942 году, означало лишь малую толику. В некоторые дни какая-нибудь одна войсковая часть теряла убитыми в разы больше. Хотя, понятно, что бойцов, погибших в феврале 1942 года, хоронить непосредственно в Аржаниках было невозможно. Деревня находилась в руках врага, по сходной причине не могли указывать тогда местом захоронения и деревню Пустой Вторник, поэтому чаще всего ориентировались в привязке координат к Баранцево.

Но погибших было очень много. Возьмём, например, 40-ю стрелковую бригаду. Она перешла в оперативное подчинение командиру 1-й гв. тбр и к первому февраля 1942 года вышла в район дороги Аржаники - Пустой Вторник, а 2-го февраля совместно с мотострелками овладела 1-й линией блиндажей.
3-го февраля до 150 бойцов переходили дорогу, и среди них те, с кем потом была потеряна связь…
Потери с 1-го по 3-е февраля — 45 человек убитыми, ранеными — 97 (сведения я привожу из Журнала боевых действий бригады).
4-5 февраля 40-я осбр во взаимодействии со 109-м лыжным батальоном, 1 гв. сбр и мотострелковым батальоном несколько раз повторяла попытки наступления на дорогу Аржаники - Пустой Вторник, однако под ураганным огнём противника была вынуждена перейти к активной обороне, сведений о потерях нет.
Затем снова начались штурмы Аржаников, и с 6-го по 14-е февраля потери бригады составили 40 человек. 15-16 февраля ещё 35 убито и 65 ранено.
Бойцам бригады при поддержке танкистов удалось даже прорваться на окраины Аржаников, это произошло 18, 19-го февраля. И в эти два дня бригада потеряла 60 человек убитыми, ранеными 90.
Затем с 20-го по 28-е февраля потери бригады составили ещё 90 человек убитыми.
Лишь 1-го марта 40-я стрелковая бригада сдала обороняемый участок 28-й осбр и сосредоточилась в районе Титово.

Суммарные потери 40-й сбр в личном составе за февраль 1942 год известны:
убито — 390 человек, ранено — 564, пропало без вести — 34.
А там, под Аржаниками, ещё были в феврале лыжбат, мотострелки и танкисты, и все теряли очень много…

Для оценки можно взять и 331 сд, которая уже к 10 февраля потеряла практически весь личный состав пехоты, то же было и во всех стрелковых бригадах (а их там было три!), плюс потери четырёх дивизий кавалеристов, мотострелков, танкистов из двух бригад, бойцов двух других лыжных батальонов…
Большая часть потерь, и это понятно, приходилась на раненых, но если даже взять статистически четверть от общих потерь убитыми, то получится явно более тысячи, и это только за период боёв с 30 января по 26 февраля.
Потом там начались оборонительные бои до августа.
А что было в августе?
 
Источник: БОИ НА ГЖАТСКОМ НАПРАВЛЕНИИ ЗИМОЙ-ЛЕТОМ 1942 г.
«Линия фюрера». ПРИЧИНЫ ПЕРЕХОДА СОВЕТСКИХ ВОЙСК НА ОБОРОНИТЕЛЬНЫЕ ПОЗИЦИИ.
«…Освобождение Кармановского района досталось дорогой ценой:…Всего в августовских боях 1942 г. погибло более 7 тыс. советских воинов. В память о павших бойцах и командирах, на братской могиле поселка Карманово, создан мемориальный комплекс».
………………………
Приведённая цитата важна для понимания, что число погибших в августе известно, пусть и не с абсолютной точностью, но все же показатель есть. А на всех остальных погибших приходится на сегодняшний день остаток между числом 8 751 за вычетом семи тысяч. То есть примерно 1750 имён, и это все те, кто погиб с конца января до начала августа на всём протяжении фронта и не только 20-й армии. Я привёл чисто условный подсчёт.
Но у меня возникло подозрение, что захоронения, находившиеся вдоль двух дорог между деревнями Аржаники и Пустой Вторник, а также вблизи урочища Коркин и в лесу, что был расположен северо-западнее Баранцово, долгое время ни под какой учёт не попадали и на мемориалы не переносились... и это не только моё мнение.

Обращаюсь вновь к статье  "Линия фюрера" (250 км от Москвы). Продолжение темы.
 «… Как такое могло случиться? Дело в том, что такие мемориальные захоронения должны были после войны оформляться красиво, с памятником. Но после войны было не до этого. Более того: в 1951 году вышло постановление о том, чтобы собрать всех погибших и устроить торжественные захоронения всех останков в районных центрах.
Это было необдуманное и опрометчивое решение по многим причинам, но главным образом потому, что через такой короткий срок открывать захоронения нельзя по санитарным причинам — судебная медицина разрешает эксгумацию только на 15-й год. В деревнях народу было мало, многие погибли, многих угнали, заниматься этим некому. А рапортовать было надо. Поэтому постановление было выполнено формально. Сделали братские захоронения, с оградкой, с покрашенным серебряной краской солдатом, возле которого пионеры проводят линейки. А в архиве хранится донесение: что боевое захоронение перенесено в мемориальное. Считается, что люди уже под памятником. А они всё ещё лежат, где лежали. Местные чиновники доказывают отряду, что там-то и там-то нет никаких захоронений. А отряд копает — и находит людей».
      Это не пустые слова, это мнение руководителя поискового отряда, и Александр Викторович Блинков, как никто другой, знает, о чём говорит.

Далее опять цитата из сборника ЗДЕСЬ РАНЬШЕ ВСТАВАЛА ЗЕМЛЯ НА ДЫБЫ.
«В 1974–1975 годах, в связи со строительством Вазузской гидротехнической системы и отселением большого числа населенных пунктов, попадающих в зону затопления Вазузского и Яузского водохранилищ, встал вопрос о переносе из этих зон существующих, а также поиске ранее не учтенных воинских захоронений и не погребенных останков на местах боев 1941–1943 годов.
…Создание мемориала растянулось на несколько лет. В 1982 году, в связи с 40-летием освобождения Карманово, работу в очередной раз пытались активизировать.
Тогда же состоялось решение о переносе воинских захоронений из деревень БАРАНЦЕВО, Гороватово, Яковлево на мемориал в Карманово (решение Гагаринского райисполкома № 229 от 18.02.1982 г.), чуть позже – аналогичное решение о переносе в братскую могилу №4 воинских захоронений из деревни Петушки (№125 от 08.04.83 г.). А в феврале 1983 года исполком Гагаринского районного Совета постановил завершить создание мемориала в селе Карманово к 40-летию освобождения Смоленщины».
………………..
     Неужели до 1982 года могилы бойцов в Баранцево/Баранцово и в окрестных урочищах никто не трогал? Трудно поверить. Разве в середине пятидесятых об этих захоронениях не знали местные жители и органы власти?
В 1955 году из-под Аржаников перенесли в Карманово прах 18 солдат, а только по сведениям одной 40 осбр там погибли только в феврале 1942 года 390 человек.
И закрадывается в голову крамольная мысль, что при строительстве водохранилищ и прокладке русла канала (на Москву) многие захоронения были перекопаны без особых мер предосторожности…
Но с другой стороны, поисковые работы не прекращались, список захоронения в Карманово постоянно пополнялся новыми именами.

МЕМОРИАЛ
Поселок Карманово, братская могила №4 (воинский мемориал).
Находится в центральной части поселка Карманово Кармановского сельского поселения (35 км от города Гагарин, бывший Гжатск), на месте воинского захоронения, возникшего после освобождения этих мест в августе – сентябре 1942 года.

1. ПОЧЕМУ на мемориале в Карманово нет никого из погибших в 1941 году?
Теоретически среди захороненных должны были оказаться убитые осенью первого года войны, но их вообще нет нигде в округе, а сведения о том, что отступавших и выходивших из окружения красноармейцев немцы здесь обстреливали, есть….
Ответ, отчасти, кроется в воспоминаниях М. И. Щедрина, генерал-майора, бывшего начальника штаба 31-й армии,
В ТУ ЗЛУЮ ОСЕНЬ... / ХМУРЫЙ ОКТЯБРЬ 1941 года...
«Фашистские полчища рвутся к Москве. Прорвав на отдельных участках оборону Западного фронта, передовые механизированные части гитлеровских войск приблизились к Ржевскому оборонительному рубежу. События нарастали со страшной быстротой.
6 октября группа штабных работников 31-й армии выехала из Ржева в Гжатск, в штаб Западного фронта, которому была передана из Резервного фронта наша армия. Поездка усилила тревожное настроение. Возвращались мы уже кружным путем, через Волоколамск, потому что в Карманово, которое мы проезжали утром и где нас обстреляли летевшие на Зубцов фашистские самолеты, по сведениям, уже вошли немецкие танки. Всю ночь наши эмки тащились по разбитой лесной дороге, по сторонам которой шли на восток усталые, угрюмые бойцы отступавших частей».
………………..
Отдали эту территорию практически без боя, а чтобы вернуть, потребовались тысячи жизней. Немцы смогли там устроить линию обороны, которая продержалась многие месяцы, а Красной Армии не удалось…

2. КАК ВОЗНИКЛО ЗАХОРОНЕНИЕ
«…По воспоминаниям непосредственных участников тех событий, братская могила в центре села была вырыта уже 23 августа 1942 года – в день освобождения Карманово, и в ней с воинскими почестями похоронили павших бойцов.
Из документа следует, что в 1955 году сюда перезахоронены останки павших воинов из многих деревень.
…Решением Смоленского облисполкома №358 от 11 июня 1974 года братское захоронение в Карманово принято под охрану как памятник истории СССР».
    По данным Гагаринского военкомата на 1992 год, одновременно со строительством мемориала и уже после его завершения сюда производилось захоронение вновь обнаруженных останков советских воинов – в частности:
22 мая 1988 года, 29 октября 1989 года и 8 мая 1990 года.
По состоянию на март 1992 года, здесь значились захороненными 7556 погибших, в том числе известных – 7258.
………………..
Читаю отчёты об экспедициях.
Поисковый Отряд "Высота" им. Дмитрия Сячина visota-po.narod.ru
Май 2002 г. - Гагаринский район Смоленской области.
«Работы велись совместно с ВППЦ «Обелиск» (г. Москва) в 2-3 км южнее урочища Пустой Вторник. Проводником служил бывший егерь этого участка. Всего были эксгумированы останки 31 бойца РККА.
   Останки 2-х бойцов подняты в стрелковых ячейках, один из погибших был обут в валенки, сохранились лишь основные кости скелета.
   20 человек обнаружены в захоронении, которое, скорее всего, произведено советскими солдатами: погибшие лежали ровными рядами в 2 слоя, сверху лежал еще один боец. Практически полностью отсутствовали элементы снаряжения, обувь и личные вещи. В захоронении найден 1 медальон, который удалось прочитать.
   В 50 метрах от этого места прощупыванием было найдено еще одно захоронение, однако его подъему препятствовала сильная обводненность грунта и принято решение поднять его в летний период.
На небольшой высоте в воронке диаметром 5 м на двухметровой глубине найдено еще одно захоронение, в котором находилось 9 погибших солдат. Лежали они хаотично, 8 человек были в валенках, один в ботинках. Вокруг воронки лежало много предметов снаряжения бойцов РККА, медальонов у погибших не было».
……………….
Гагаринский район Смоленской области. Экспедиция проводилась в районе урочища Пустой вторник. Эксгумированы останки 52 человек, извлечены 6 медальонов.
………………..
Этих примеров достаточно, чтобы понять, как редко при захороненных находились медальоны, а их положено было оставлять, извлекая лишь один экземпляр вложенных посмертных записок, но и медальоны снимают не все вопросы, а поэтому загадок ещё предостаточно…

Источник: ЗАГАДКА АНТИМИНСА | Форум - rusantikvar.ru  «Сергий Фивейский»
«…в 2008 году нам удалось обнаружить в ЦАМО в документах 331-й стрелковой дивизии, 35-й стрелковой бригады 20 армии Западного фронта приказ на выдачу довольствия маршевому пополнению, с примечанием о поступивших в составе маршевого пополнения призванных лиц из числа освобождённых из мест заключения, в том числе, из состава бывших священнослужителей.
…В ходе поисковой экспедиции 1999 года была проведена разведка на территории бывших военных действий, происходивших в феврале – марте 1942 года в урочище Пустой Вторник Гагаринского района Смоленской области. В ходе разведки отрядом было обнаружено несколько крупных воинских санитарных захоронений. По материалам ЦАМО было выяснено, что это захоронения останков советских солдат и офицеров из состава 28-й, 49-й стрелковых бригад и 44-го кавалерийского полка 53-й кавалерийской дивизии 20-й армии Западного фронта. Данные войсковые соединения в феврале 1942 года попали в окружение в районе деревни Пустой Вторник. Выйти из окружения удалось немногим. Подавляющее большинство бойцов этих соединений 57 лет считались пропавшими без вести.
После проведенной рекогносцировки местности было принято решение начать эксгумацию одного санитарного захоронения. В ходе эксгумации, из ямы были извлечены останки 198 бойцов. Многие из них имели при себе личные документы и заполненные вкладыши солдатских медальонов. Нами были найдены останки политрука Анатолия Давыдова, рядом с которым находились останки бойца, имени которого установить не удалось. Под остатками шинели у него на груди был обнаружен шёлковый плат, назначение которого сначала было не понято нами.
Лишь по завершении экспедиции удалось установить, что найденный предмет является религиозной святыней - антиминсом православного храма».
…………………
В этой статье меня больше заинтересовал не антиминс, а упоминание об окружении и гибели подразделений сразу двух стрелковых бригад и одного кавалерийского полка. Ничего об этом событии мне не попалось в ходе изучения материалов о действиях 331 сд в составе 20-й армии.
И эта тема достойна отдельного исследования.
………………….
«…Еще одно захоронение по итогам «Вахты памяти» произведено здесь 23 августа 2008 года: с воинскими почестями преданы земле останки 117 погибших воинов.
…23 августа 2017 года – в день 75-летия освобождения Карманово – здесь торжественно захоронили останки еще 356 погибших воинов».

 «ГЖАТСКИЙ  ВЕСТНИК» 23 июня, 2021
Мемориал. Переплелись судьбы наших дедов
В знойное 22 июня 2021 года… на мемориале в селе Карманово прошла торжественная церемония погребения красноармейцев. Останки были обнаружены в ходе поисковых экспедиций, которые были проведены на территории бывшего Кармановского района – в лесах и болотах от Петушков до Ельни.
Поиск вели бойцы отрядов «Рейд» и «Курсант» (город Гагарин), «Рубеж» и «Судьба человека» (город Москва), «Поиск» имени О. Г. Ольховского (посёлок Шаховская Московской области).
За год в кармановских лесах и болотах поисковиками были подняты останки 98 красноармейцев и обнаружено несколько медальонов, по вкладышам которых установлено всего лишь 5 имён.
………………….
Кроме того, есть сведения, что из-под Баранцево перезахоранивали не только в Карманово (захоронение №4), но и в Самуйлово (№8), об этом сообщает сборник, а сам я обнаружил бойцов и на захоронении в селе Алексино Дорогобужского района Смоленской области, хотя топоним Баранцево там мог означать и другое место на карте.
………………..
По спискам, что прикладывались к паспортам захоронения в Карманово, там числилось:
по состоянию на 1992 год –– 7 566 человек (это примерно столько и погибло в августе),
по состоянию на 2014 год –– 8 598 человек.
Сегодня на сайте администрации Кармановского поселения по списку захоронения –– 8751 запись.
В предыдущей главе я уже рассказал, что при сопоставлении списков 1992 и 2014 годов видно, что все пятеро однофамильцев Майорова остались на месте, а исчез из списка почему-то именно он один (списки приведены на иллюстрации).
Хотелось понять –– почему так произошло?
Исчез, конечно, не он один: достаточно сопоставить даже первые две страницы обоих списков, чтобы понять, что в 2014 году есть заметное прибавление фамилий, но при этом исчезли Абдуллаев Нигмат, Абуддалеев М.А., Абысов М.И., Автономов С.П. …. и так далее.
Это с двух первых страниц, а всего в списке 1992 года –– 263 страницы, и я их все охватить тогда не смог, потому что не мог найти продолжение списка 2014-го года, открывшегося на фамилии Журавлёва, а «его часть» списка закончилась фамилиями на букву «С».
       Но что для меня важно было, что двое из названных бойцов числились как перезахороненные из-под д. Баранцево, по одному из-под Аржаников и Пустого Вторника. Все они из разных воинских частей из состава 20-й армии, а погибли в разное время и по разным причинам попали в список захоронения.
       Например, красноармеец Автономов С.П. из 1108 сп по списку потерь и двум книгам памяти не имел места захоронения и попал в списки захоронения в Карманово, скорее всего, по выписке из карточки Гагаринского РВК 1988 года, причём номера полка в карточке нет, а место погребения вдруг указано точно: «в лесу западнее деревни Баранцево».
       Почти та же картина у Ерыгина Ф.И. из списка потерь 1108 сп, и таких ситуаций много.

Чтобы разобраться с этим вопросом, я скачал файлы со списками захоронения со страницы кармановской администрации. Оказалось, они составлены таким образом, что с определённого места алфавитный порядок заканчивается, и фамилии погибших идут в разнобой, когда в большей степени начинает соблюдаться признак «откуда перезахоронили», хотя и этот порядок, строго говоря, не выдерживается до конца.
Вообще все списки кармановского мемориала, начиная с 1992 года, имеют вид не законченной работы, а промежуточного материала для дальнейшей обработки. И как тут не вспомнить сайт со сведениями по воинским захоронениям Выборгского района Ленинградской области, где по каждому бойцу открывается индивидуальная карточка. А в карточке есть непременно указание воинской части, и есть различие между захороненными, перезахороненными и теми, чьи имена были лишь увековечены на каком-либо мемориале на основе имеющихся сведений о гибели или смерти от ран.
       Но файлы со списками захоронения в Карманово имеют своё преимущество: они сохраняются при скачивании со своими расширениями xls, и более того, можно получить копию списков с возможностью их редактирования, а это огромный плюс для исследователя.
Я провёл сортировку списков по месту первичного захоронения, и готов дать результат по интересующим меня адресам.

      Итак, по месту первичного захоронения в Баранцево по списку мемориала в Карманово на сегодня я обнаружил фамилии 123 бойцов. В 1992 году таковых было по моим подсчётам ровно 100 фамилий.
      Из-под деревни Аржаники перезахоронены на сегодня –– 230 человек, а по списку 1992 г. –– 181; из-под деревни Пустой Вторник –– 39 человек сейчас, и –– 23 фамилии в 1992 году.

Возможно, где-то я пропустил кого-то, но совершенно ясно, что поиски продолжаются, и результаты их –– очевидны.
………………..
И возникает вопрос, который не обойти. Так действительно ли была обнаружена могила Николая Майорова?
Я решил процитировать сообщение из сборника «Здесь раньше вставала земля на дыбы», который, кстати, на первой странице открывается таким резюме под фотографией и стихотворением поэта (есть на иллюстрации):
«Николай Майоров, красноармеец, политрук пулемётной роты 1106-го полка 331-й стрелковой дивизии. Погиб 8 февраля 1942 года в бою у деревни Баранцево – на границе Московской и Смоленской областей. Точное место гибели и захоронения не установлено».
Книга вышла в 20013 году, но в тот год как раз и появились сообщения, что могила обнаружена, а в конце того же сборника приведена короткая статья «Урочище Баранцево, место захоронения поэта-пулемётчика Н.П. Майорова» (тоже вошла в иллюстрацию).
       И я её тоже процитирую частично:
«… По рассказам старожилов, местные жители похоронили Н.П. Майорова в центре деревни, насыпав над могилой земляной холм. Через много лет после войны могилу своего поэта-земляка отыскали студенты Дмитровского рыбопромышленного техникума. Побывав в Баранцево в 1980 году, где в ту пору ещё оставались местные жители, в частности Королёв Сергей Иванович и его жена Александра Павловна, они укрепили на одной из четырёх берёз, выросших у могилы, металлическую табличку с текстом: «Что гибель нам? Мы даже смерти выше…»
Поэту-пулемётчику, погибшему 8 февраля 42 г. От Совета музея ДРТ «Строка, оборванная пулей».
   Решением Смоленского Облисполкома №251 от 4 мая 1984 года могила Н.П. Майорова принята под охрану как памятник истории и культуры СССР. Паспорт на неё был составлен 29 июля 1993 года и хранится в администрации МО «Гагаринский район». Из него следует, что братская могила принята на баланс Шараповского сельского Совета, границы охранной зоны и зоны регулирования застройки при этом не утверждались. Памятного знака на могиле нет.
   В то же время существует решение Гагаринского райисполкома №229 от 18 февраля 1984 года о переносе воинских захоронений из деревень Баранцево, Гороватово, Яковлево в братскую могилу №4 (воинский мемориал в Карманово).
   Документальных сведений о том, кем и когда было исполнено это решение у составителей сборника нет, однако имена Н.П. Майорова и ещё 11 бойцов того же 1106-го полка 331-й стрелковой дивизии, погибших в начале февраля 1942 года и похороненных согласно данным ОБД «Мемориал», в деревне Баранцево, значатся теперь в списках братской могилы №4 (посёлок Карманово)».
………………..
Заметка короткая, и я бы сказал –– честная, но вопросы всё равно возникают.
Чьи-то свидетельства, что Майорова когда-то похоронили местные жители, я принимаю как миф чистой воды, который можно опровергнуть по многим основаниям.
Другое дело, что могла быть братская могила в деревне, некоторые её упоминают как могилу, где ещё семеро бойцов 1106 сп были похоронены, из тех, что погибли в один день с Майоровым.
Но мне и это представляется странным. Потери начались здесь уже с двадцатых чисел января, и ежедневно погибали бойцы из состава порядка десяти воинских частей. В Баранцево располагался штаб 2 гв. кк, поблизости находились штабы группы Катукова, 986 ап, зенитчики, танкисты, связисты, сапёры. У всех были потери, и многие из павших воинов этих воинских частей достоверно были похоронены в деревне Баранцово или неподалёку от неё. Никаких оснований выделять похороны Николая Майорова не существовало, а доверять это дело местным жителям…?
А они там вообще были тогда? На этот счёт есть свидетельство, что их практически не осталось после ухода немцев из деревни, потому что жители были эвакуированы.

Цитирую:
«Немцы впервые появились в Баранцеве 11 октября 1941 года. Остановились они в Титово, а сюда приходили за провиантом. Стрельбу открывали только когда замечали наши части, выходившие из окружения.
…Лишь в январе 1942-го года – они (немцы- Н.Г.) стали укрепляться в деревне: рыли окопы, делали блиндажи и доты. 
…19 января 1942 года, когда наступали наши части, немцы, сказав жителям, здесь будут идти сильные бои, угнали всех под предлогом эвакуации в "оккупацию".
…Одна старушка (Фильченкова) все-таки оставалась в своем доме в Баранцево до прихода наших войск, а дождавшись их умерла (ее похоронили с воинами в братской могиле). В конце января - начале февраля 1942 года деревня Баранцево была освобождена. Однако, она еще около 9 месяцев находилась во фронтовой полосе".
     Это цитата из материалов экспедиции музея «СтрОП» 1981 года, которую я в свою очередь заимствовал из статьи Николая Голубева (Н.Г.).

Что касается перезахоронения, то документального подтверждения того факта, что в Карманово переносили чей-то прах из-под Баранцово ни в 1955, ни в 1982-84 годах нет. Выносилось только решение выполнить такие перезахоронения то ли в 1982, то ли в 1984 году (даты почему-то попадаются разные).
Большинство воинских захоронений окрест деревни Баранцово с годами просто исчезли, заросли, затянулись, как раны на теле, превратившись в шрамы. А ещё в 70-е годы случилось здесь грандиозное водохозяйственное строительство, которое прошло по местам былых боёв и вынудило предпринимать какие-то действия по перезахоронению останков.
…………………
А вот как рассказали о находке места захоронения Николая Майорова сами участники экспедиции.
«…И совет музея решил найти могилу Николая Майорова. Все оказалось очень сложно. В Центральном военном архиве ничего узнать не удалось. В Московском совете ветеранов нам дали адреса фронтовиков 331-й дивизии, но все они служили в ней или после февраля 1942-го, или выбыли из строя до этого времени. Активная переписка давала мало материалов для поиска. В тупик ставило и то обстоятельство, что деревня Баранцево, расположенная в 17 километрах к югу от Гжатска, о которой писала И.В. Пташникова, в феврале 1942 года была в руках немцев. Эта территория, как и сам город Гжатск, освобождена только в 1943 году. Предположение о неудавшемся прорыве в этих местах не подтвердилось.
Не скрою, был момент, когда члены совета музея потеряли надежду выяснить истину…
И вот начался поход на Смоленщину – наша поисковая экспедиция.
…На третий день экспедиции члены Гагаринской разведгруппы – Люба Нисловская, Дима Гаврилычев, Лена Каюдина, Валя Бекетова – вернулись с лицами победителей: «Есть другая деревня Баранцево! Не к югу, а к северо-востоку от Гагарина. В прошлом – Кармановский район. Именно там в феврале 1942 года шли большие бои».
Об этом узнали от гагаринских краеведов.
Экспедиция продолжалась. Нить поиска вела нас на север района – в село Карманово, в деревни Петушки и Баранцево.
Председатель Кармановского Сельсовета Федор Еремеевич Смирнов заверил нас, что в братской могиле лежат только те
бойцы, личности которых установлены.…изучив списки погибших, Майорова Николая Петровича не обнаружили».
……………………
Студенты ставят под сомнение, что Ирина Пташникова была в той самой деревне… и далее
Из экспедиционного дневника Тани Сомовой:
«12 июля 1980 г. в 15 часов отправились в деревню Баранцево.
…Прошли еще немного. Видим – изгородь, а дома нет. Но потом увидели остатки дома, еще одного… здесь когда-то жили люди.
Возле одного брошенного дома нашли коляску от немецкого мотоцикла. Пулями продырявлена.
Это и была деревня Баранцево. Вернее, то, что осталось от нее. Уцелели три дома. Жили только в одном. Нас гостеприимно встретила семья лесничего Королева – Сергей Иванович и Александра Павловна».
…Братскую могилу в Баранцево, которую показал нам С.И. Королев, обложили дерном, украсили лесными ромашками.
Рядом установили памятный знак…»
Текст заметки взят мною из сборника Людмилы Логвиновой.
………………..
Само описание, данное поисковым отрядом, никак не убеждает в факте обнаружения места захоронения именно  красноармейца Николая Петровича Майорова. Братскую могилу можно считать местом увековечивания памяти воина-поэта, павшего в этой местности, но и не более того...

И вдруг в 2013 году прошла серия публикаций, что наконец-то нашли место захоронения поэта Николая Майорова в Карманово, хотя правильнее было бы написать о месте перезахоронения праха павшего поэта, что, впрочем, документально никем и ничем не подтверждено.
Например: Николай Голубев, «Рабочий край», Иваново http://www.rk37.ru
«Мы любили жизнь, но вас мы любили больше».
НАЙДЕНА МОГИЛА ПОЭТА НИКОЛАЯ МАЙОРОВА
Я не стану спорить с материалами публикации Н. Голубева, но моя позиция такова, что есть смысл говорить лишь об увековечивании памяти Николая Майорова и большинства других воинов, чьи останки уже невозможно было идентифицировать, если их и переносили из-под деревень Баранцево, Аржаники, Пустой Вторник на мемориал в Карманово.
И вообще как-то странно писать о находке в 2013 году при том, что «Решением Смоленского Облисполкома №251 от 4 мая 1984 года могила Н.П. Майорова была принята под охрану как памятник истории и культуры СССР».

И всё же НЕМНОГО ПОЛЕМИКИ не избежать.
«ЕСТЬ В ГОЛОСЕ МОЕМ ЗВУЧАНИЕ МЕТАЛЛА…» НИКОЛАЙ МАЙОРОВ.
Автор: Арсений Замостьянов, заместитель главного редактора журнала «ИСТОРИК».
Я повторно возвращаюсь к этой публикации.
Самое примечательное, что практически весь её текст, опубликованный заместителем редактора журнала «Историк» к годовщине гибели поэта в 2024 году, был ранее уже опубликован, смотри: Тяжёлые крылья / Литературная газета lgz.ru
Или Читать книгу «Литературная Газета 6462 ( № 19 от 14.05.2014) »
Через 10 лет не был изменён даже такой абзац: «...8 февраля 1942 года Николай Петрович Майоров, политрук пулемётной роты 1106-го стрелкового полка 331-й дивизии погиб у деревни Баранцево, что в Смоленской области. Первая военная зима. Маленькая деревушка под Гжатском – стыдно, что там до сих пор нет достойного памятника поэту».
………………..
Автору стыдно? Так нет той деревушки давным-давно, и почему ей, выживи она в мирное время в России, нужен был бы там памятник именно Николаю Майорову? В тех местах столько солдат полегло, что не один историк не взялся подсчитать хотя бы приблизительно…
Но и всё-таки там есть памятный знак, появившийся за много лет до публикации, потом его заменили на вполне достойный памятник (см. два фото на иллюстрации).
Сделали всё это студенты Дмитровского рыбопромышленного техникума. Побывав в Баранцево в 1980 году, они сначала укрепили на одной из четырех берёз, выросших у могилы, металлическую табличку.
А само захоронение они нашли со слов местного жителя, указавшего одну сохранившуюся братскую могилу. Не буду даже рассуждать, насколько такой метод поиска можно считать убедительным…
Но студенты искали место, где мог погибнуть один из почитаемых ими поэтов, они и нашли его. Я думаю, что они и не слишком-то сильно ошиблись с местом для установки памятника, который они доставили туда же несколько лет спустя.

Они –– молодцы, но только ли в памятнике дело? Если вспомнить Пушкина, то он красноречивее других сказал о том, что на самом деле является истинным Памятником Поэту, и тема эта постоянно звучала в поэзии ещё со времён Горация. Зачем поэтам мраморные изваяния? И сам Николай Майоров написал когда-то свой «Памятник»:
«…О, если б все с такою жаждой жили,
      Чтоб на могилу им взамен плиты,
      Как память ими взятой высоты,
      Их инструмент разбитый положили
      И лишь потом поставили цветы…».
………………..
Это стихотворение посвящалось памяти разбившегося авиатора, но смысл его более широкий. Инструмент поэта, как известно –– лира, а если дальше от символики и ближе к реальности, то это его поэзия, изданная или нет. Стихами поэт выстраивал материал человеческой речи в ритмический ряд, чтобы ярче выразить собственное отношение ко всему, что его волновало на свете. И студенты наследием погибших поэтов владеют, это как раз –– главное, это та ВЫСОТА, к которой стремится каждый мастер поэтического слова.
И каждый из тех трёх молодых поэтов-воинов, чьи фронтовые судьбы исследовал я, умели пользоваться своим инструментом уже вполне профессионально и сумели оставить на память о себе достойные творения. Их поэтические судьбы сложились гораздо счастливее, нежели судьбы военные.
Но они сумели сказать очень многое и о войне ещё до войны, предвидя горькую участь своего поколения, и поэтому сложили своими стихотворениями не гимн марширующим на фронт колоннам, а реквием бессчётным будущим жертвам Великой Отечественной войны.
И пора перейти к рассмотрению апрельского списка безвозвратных потерь 331 сд.

АПРЕЛЬСКИЙ СПИСОК ПОТЕРЬ
Апрельский список погибших по 1106 сп начинается именами тех, кто погиб с 15 по 27 марта, и это погибшие под Заболотьем, Голышкино, Рыжково –– их немного. Потом записаны пропавшие без вести в те же дни. Всех вместе –– 10 бойцов.
А с порядкового номера 11 в списке начинаются потери за предыдущий период, и это похороненные в лесу под Баранцево красноармейцы, первым из которых назван погибший ещё 28-го января (?!)
–– писарь Бобрышев Иван Евграфович 1922 г.р.
В выкладке его документов есть карточка 1988 года Гагаринского РВК Смоленской области.
Содержание карточек у всех, кому их выписали, практически одинаковое за исключением ФИО и регистрационных номеров.
Подобные карточки заполнялись в апреле-мае 1988 года в Гагаринском РВК за подписью подполковника Мерзликина, и общим в них для всех, кого я назову в дальнейшем, станет полное наименование дивизии (по пункту 5 стандартного бланка), вписанное с сокращением слов:
«331 Пролетарская Брянско-Смоленская дважды Краснознамённая ордена Суворова стрелковая дивизия».
Её наименование в марте 1942 года было, конечно, скромнее и короче, но Пролетарской и Брянской 331-я сд стала от рождения. К сожалению, номер части в большинстве карточек отсутствует.
А записи по п. 8: «Место похорон» –– встречаются в двух вариантах. Кому-то, как и Бобрышеву, записано: «в лесу западнее деревни Баранцево», а у некоторых будет записано просто «д. Баранцево Смоленской обл.».
По смыслу и местоположению боёв 331 сд, конечно, вариант «в лесу западнее деревни Баранцево» выглядит более достоверным.
Но в отношении даты гибели Бобрышева есть сомнения, так как 28-го января 331 сд вышла к окраинам деревни Малые Палатки, что находится далеко от д. Баранцево. И это пример того, что любая «мелочь», если знать боевой путь воинской части, может снижать степень доверия к документам, пусть они приводятся за подписью военкома и с печатью РВК.

Место захоронения Бобоышева, как и у многих, указано так: Гагаринский р-н, в центре п. Карманово. Братская могила № 4.
Откуда перезахоронен: д. Баранцево Гагаринский район Смоленской обл.
Записан он в алфавитном списке паспорта захоронения образца 1992 года под порядковым номером 614,  и под №7015 уже в настоящее время. Эта большая разница в нумерации объясняется перенесением имён некоторых военнослужащих вне алфавитного порядка, что сильно затруднило меня в начале исследования.
Ещё боец упомянут в печатном издании на его родине: Книга Памяти. Всекузбасская. Том 14.

Далее я в сведениях о красноармейцах, погибших под д. Баранцево и там первично погребённых, не буду повторять полностью записи о карточке Гагаринского РВК и месте захоронения, если это Карманово.
Буду указывать только номер по списку 1992 г. и уже новую нумерацию 2025 г., для простоты –– оба числа через разделение дробью.
И сначала я назову тех, кто попал в один список безвозвратных потерь 331 сд вместе с красноармейцем Майоровым Николаем Петровичем.

2-го февраля погибли
–– Бондаренко Иван Григорьевич рядовой, 1923 г.р., карточки Гагаринского РВК нет, по спискам захоронения в Карманово 680/6984; Книга памяти. Тульская область. Том 4.
Сразу замечу, что год рождения и место службы Бондаренко И.Г. известны, как и у многих прочих захороненных, но эти сведения почему-то не приводятся в паспорте мемориала, их не сочли, видимо, необходимыми. А зря…
 
–– Бура(о)вце(о)в Алексей Николаевич 1923 г.р., карточки нет, №№804/7017. Книга памяти. Орловская область. Том 7. Орфография опять подвела и разъединила того, кто в списке потерь (Буравцов) от того, кто в списке мемориала (Буравцев), и этого списка нет в ОБД, зато есть проходивший по Орловскому ВПП призывник Буровцев А.Н.

–– Попов Дмитрий Тимофеевич 1922 г.р., №№4589/6998. Книга памяти. Москва. Том 18.

–– Степан(ь)ков Евлампий Тихонович 1908 г.р., уроженец д. Павлово Смоленской обл., по списку потерь захоронен в Баранцево. Но в Карманово числится Евлампий Тихонович Степанов (!?) №№5558/7006, перезахороненный из Баранцево.
А ещё есть Степанков (№998) с датой гибели 02.02.42 г. на захоронении в п. Новодугино, Смоленская обл., могила № 5. Так было в карточке захоронения 1992 года, но в карточке 2014 года (там же) появился СтепанЬков (№1032), без даты гибели, а Степанкова уже нет.
По сведениям сразу двух военкоматов его фамилия пишется с мягким знаком, жаль только сами эти записи как всегда вне доступа до сих пор. Однако в двух (соответственно) книгах памяти фамилия пишется без «Ь».
Книга памяти. Московская область. Том 5 ч.2 (стр. 358) , Книга памяти. Москва. Том 17 (стр. 320) . Разница лишь в наименовании РВК, которым призывался Степанков: Краснополянский РВК и Московский ГВК.
Ничего определённого…, но и на этом не всё закончено.

Есть ещё отдельная подборка на Степанкова, который убывал 6-го января 1942 года из 206-го фзсп в распоряжение 40 сбр 16 армии. Этот фронтовой запасной полк будет отправной точкой ещё у многих красноармейцев, кто оказался среди погибших по спискам 1106 сп 331 сд. Тут следует вспомнить, что 40-ю сбр передали из состава 16 армии в 20-ю, а с пополнением в 20-й армии распорядились уже по-своему, и пополнили за его счёт 331-ю сд.
А в списках 206-го фзсп записан Евлантий, да ещё в отчестве букву «о» поменяли на «а», и документы Евлам(н)п(т)ия Тихо(а)новича разошлись по разным картотекам.

–– ТимОков Никита Филимон. (отчество записано в списке потерь 331 сд именно так), 1901 г.р., №№5744/7035 в Карманово с полным отчеством Филимонович. 
А в Книге памяти. Орловская область. Том 1, записан
–– ТимАков Никита Филиппович 1901 г.р. из д. Козюлькино, похороненный в деревне –– БарИнцево, но это «наш боец», т.к. в книгу памяти (на редкость) вписана жена погибшего –– Тимакова Александра Егоровна.
В списке потерь 331 сд жена Тимокова обозначена лишь инициалами А. Е., но д. Козюлькино Болховского р-на и наименование РВК призыва дают уверенность в том, что это один человек, «похороненный» в двух разных местах, как и Степан(ь)ков/Степанов.
Второе место упокоения (Филипповича) –– тоже на захоронении в Новодугино (паспорт 1992 года), где он числится под №749.
Но при переоформлении паспорта в 2014 году с ним произошло недоразумение большее, чем со Степан(ь)ковым, в Новодугино под номером 1075 появился Тимаков НИКОЛАЙ Филиппович 1901 г.р., погибший 02.02.1942 г., а НИКИТА исчез.
И как следствие таких разночтений, в картотеках ОБД четверо (!) Тима(о)ковых не могут собрать воедино свои документы.
………………..
Далее следуют сведения о погибших 3-го февраля.
–– Горохов Владимир Иванович 1895 г.р., №1204 в списке 1992 года. Книга памяти. Орловская область. Том 3. Кажется, тут без проблем, хотя фамилия весьма распространённая.
 
–– Колесов Николай Васильевич 1910 г.р., уроженец д. Вязовка Ярославской обл. (по списку потерь 331 сд), №2623 в Карманово (1992 год);
Книга памяти. Ярославская область. Том 4, дата гибели и место совпадают, но погибший боец родом из д. Камчатка Ярославской обл. И место захоронения уроженца этой деревни названо другое и в другой подборке документов: Смоленская обл. Дорогобужский р-н, с. Алексино, братская могила; перезахоронен из д. Баранцево, №1029 в списке без даты, но по общему виду это 1992 год. Он остался и в обновленном списке тоже без даты (2014 г.?) –– №1774.
Записи военкомата дают ссылку на д. Камчатка.
В деревне Камчатка последний житель был зарегистрирован в 2007-м году, а в Вязовке в 2010 году проживало ещё 10 (!) человек, и для тех, кто понимает, о чём речь, это показатель даже высокий, но расспросить о подробностях старины уже точно не у кого… а жаль.
Теперь в списке Карманово я его уже не нашёл совсем, потому что появился КолОсов Николай Васильевич (№7024), а сомнительная буква фамилии была изначально в списке потерь переправлена, и какое написание верно, спросить опять же не у кого.

–– Окулин Николай Степанович 1921 г.р., москвич, мог (теоретически) попасть в одну команду мобилизованных с Николаем Майоровым, карточка есть, №№4174/7030.
Книга памяти погибших и пропавших без вести в Великой отечественной войне, том 9 (стр. 639), но каким РВК г. Москвы был призван, не указано нигде, и это странно (редко бывает такое).

–– СуховерКов Егор Петрович 1908 г.р., Книга памяти. Воронежская область. Каширский район, Нижнедевицкий район, на стр. 467, но на стр. 468 есть полный тёзка и ровесник, пропавший без вести в 1945-м году… а по списку мемориала в Карманово проходит СуховерХов Егор Петрович без года рождения, но перезахороненный из Баранцево №№5640/7007. Что ж, рукописные строчные буквы «к» и «х» различить очень сложно…и вот у того бойца, что погиб под Баранцево в ОБД нет списка захоронения.

–– Постольный Андрей Леонтьевич 1910 г.р., есть карточка 1988 г., №4620/7000.
Книга памяти. Курская область. Том 2, место службы не указано.

–– Титоренко Степан Никитович (отчество полное по списку потерь),1900 г.р., есть карточка, №5762/7008, но в карточках РВК, по списку захоронения в Карманово и в Книге памяти Брянской области (том 5) он –– Никитич. Это, конечно же, мелочь, за которую никто и не цеплялся, а других вариантов в ОБД нет.

–– Ба(о)рмот(ш)ин Василий Ион(п)ович 1913 г.р., командир отделения, сержант, карточка есть, №№411/7014.
В апреле 1948 года по месту рождения (Теньгушевским РВК республики Мордовия) разыскивался матерью, как пропавший без вести, связи с сыном не было со дня мобилизации (считался пропавшим б.в. с февраля 1942 года), но в книге «Память. Республика Мордовия. Том 8», записано: «Погиб в бою, 1942».
Книга памяти. Курганская область. Том 14, (по месту призыва), ошибочно указано местом захоронения с. Бараново Сафоновского р-на Смоленской обл.
Есть ряд документов по прохождению службы в РККА до 331 сд, но во всех допущены ляпы из-за некорректной орфографии.
………………..
И вот, когда я добрался в алфавитном порядке до последнего выписанного воина из списка погибших за 3.02.42 г., то случилась находка, которую я могу отнести даже к маленькому открытию в рамках своей темы…
–– Прохоров Михаил Кузьмич 1904 г.р., москвич, у которого в документах обнаружилась алфавитная карточка Тверского ОВК, г. Москвы, с датой мобилизации 18.10.41 г. с отнесением призванного к 46 стр. бр. (!)
То есть этот человек почти наверняка был попутчиком Николая Майорова в долгом путешествии из Москвы на фронт.
Важно и то, что в карточке Тверского ОВК есть отметка о получении извещения о гибели солдата из воинской части от 11/II-42 за №127, которое «вручено матери Прохоровой Павле Степановне 27/III-42г.».
В карточке Майорова (той, что оранжевого оттенка) такой отметки нет.
В списке захоронения в Карманово Прохоров записан просто красноармейцем №№4682/7032, но список потерь 331 сд сообщает, что он старшина.
А карточка 1988 г. Гагаринского РВК у него выложена отдельно из-за расхождения всего лишь в дате гибели: 2-е и 3-е числа февраля.

И буквально следом мне попался опять москвич (с алфавитной карточкой Тверского ОВК)
–– Волков Борис Ефимович 1921 (1922) г.р., погиб уже 6-го февраля. Призван был на день раньше 17-го октября, и у него нет записи о приписке к «46 стр. бр.», а просто указано «призывник», и вверху карточки стоит оттиск штампа «Краснопресненский» (РВК).
И опять есть запись о «похоронке», которая была вручена лично отцу –– Волкову Е. Д. 12/IV-42 г.
Более того, в подборке документов Волкова есть даже корешок извещения о гибели сына с подписью отца.
И карточка (послевоенная) у Волкова иная, она заполнена Краснопресненским РВК в 1965 году, и местом захоронения указана деревня Груздево Смоленской области.
Но есть сведения о перезахоронении, и Волков проходит №715 по списку 2014 года мемориала: Смоленская обл., Гагаринский р-н, г. Гагарин, восточная окраина. Откуда перезахоронен: д. Груздево. Источник: «Книга памяти. Москва. Том 3».
И всё сходится, но оказался у него полный тёзка-ровесник из Ульяновской области. Источник: «Книга памяти. Ульяновская область. Том 4», и эта книга вписана в выкладку документов москвича, потому что место и дата гибели у двух солдат почти совпали: Дата выбытия: 06.03.1942. Первичное место захоронения: Смоленская обл., Сафоновский р-н, с. Бараново, а это Бараново уже попадалось у Бармотина, погибшего под Баранцево… опять незадача.
………………..
Отдельно о красноармейце, погибшем 7-го февраля. Это рядовой Артемьев Лев Николаевич 1919 г.р., уроженец г. Сестрорецка.
«Книга памяти. г. Ленинград. Том 4» указывает только дату его гибели, не упоминая место службы,
а список потерь 331 сд не указал место захоронения красноармейца из 1106 сп, при том, что погибших в этот день названо необъяснимо мало. Книга Памяти блокадного Ленинграда ссылается на Книгу памяти г. Сестрорецка, а в ней номер полка указан (1106), и написано: «погиб в бою».
Конечно, Льва Николаевича не оказалось в списках Кармановского захоронения, но там я нашёл Артемьева Семёна Филипповича, погибшего 18-го февраля под д. Титово. Так как в этот день 331 сд находилась именно там, я заглянул в документы Семёна Филипповича, и обнаружил в карточке, выписанной Кировским ОГВК Калужской области в мае 1965 года, что боец воевал в составе 1118 сп, а похоронен в центре д. Титово Смоленской обл.
Конечно, номер полка указан военкоматом с ошибкой, потому что 1118 сп в составе 333 сд в феврале 1942 года воевал на Украине, и это было совсем не сложно установить.
Но в потери 1108 сп или 1106 сп красноармеец Артемьев С.Ф. не попал почему-то, и, похоже на то, что номер полка переписали в паспорт захоронения из какого-то отсутствующего в обзоре документа, только вот с ошибкой...
………………..
Далее о тех, кто погиб 8-го февраля.
Это (не считая Майорова) пятеро бойцов из состава 1106 сп, фамилии которых стали известны Пташниковой якобы из платёжной ведомости, она сама назвала именно этот документ. Интересно, что мне по материалам ЦАМО такая ведомость ни разу не открывалась.
Пташникова назвала фамилии точно, лишь одна не совпала со списком на одну букву, но это как раз понятно, она называла фамилии по памяти, да и спискам стопроцентной веры нет:
«Вместе с Колей 8 февраля 1942-го погибли его однополчане - рядовые Дмитрий Журавлев, Фёдор Журин, Павел Лаврентьев, Никифор Ёлкин и Роман Лапин».

–– Журавлев Дмитрий Алексеевич, 1902 г.р., уроженец Калининской обл. Место захоронения: Гагаринский р-н, с. Карманово, центр, братская могила.
Именно из материалов на Журавлёва, указанным первым Пташниковой, открылась мне определённая (алфавитная) проблема со списками захоронения в Карманово, характерная для многих, перезахороненных из Баранцево.
Несмотря на то, что бойца записали в списке потерь дивизии с сокращением отчества, именно он (единственный!?) у кого в подборках ОБД прилагаются два списка по Карманово. По паспорту 1992 года (его номер 1757 без звания и года рождения), всего захоронено 7556 воинов.
В паспорте захоронения 2014 г. вписано уже 8598 человек, а его номер –– 1715, стал почему-то меньше, хотя по логике происшедших изменений на увеличение числа захороненных, должен был бы стать больше, таким остался и в 2025 г., и также без воинского звания и года рождения В паспорте с 2014 года пошла двойная нумерация (по списку и в Альбоме), но не в этом была проблема, а вот куда делись некоторые бойцы 1106 сп, я с первого раза, просмотрев список до буквы «С», понять не смог.
А сам Журавлев есть и в Книге памяти. Тверская область. Том 6, стр. 284, он уроженец д. Шевригино, Верне-Троицкий с/с.

Но и с Журавлевым не так уж всё очевидно, потому что другой (?) Журавлев Дмитрий Алексеевич 1903 г.р., рядовой, дата гибели: 08.02.1942 г., похоронен в Дорогобужском р-не, с. Алексино, братская могила 7/3. Откуда перезахоронен: д. Баранцево, №753 (список 1992 г.), №1288 (список 2014 г.).
Книга памяти. Тверская область. Том 1, стр. 544, уроженец д. Никулино, погиб февраль 1942 г. похоронен д. БОранцево Смоленской обл.
А ещё есть пропавший без вести Журавлев Дмитрий Алексеевич, которого в 1946 году разыскивала через Кашинский РВК Калининской области жена Анна Павловна из д. Никулино.
Есть ещё карточка Кашинского РВК 1965 года, где указано, что муж Анны Павловны из в/ч пп 1100 погиб 8.02.42 под д. Боромцово Смоленской обл., и эти два документа, конечно, не связаны воедино из-за несовпадений по месту и году рождения, хотя карточка находится с комплектом документов захороненного бойца в Карманово.

–– Журкин Федор Григорьевич, №№1765/7231, погиб 7.02.42.
Карточка Гагаринского РВК 1988 г., место похорон: д. Баранцево Смоленской обл. (331 сд).
Опись ист. информации: Захороненные в Гагаринском р-не. Тут всё сходится, казалось бы, за исключением самой малости: Пташникова называла Журина, ну или так записали её слова…
Но в списке с. Алексино я вижу через одного от Журавлёва рядового Журина Николая Григорьевича (755/1292), погибшего 7.02.42 под Баранцево… и тут всё становится запутанным.
А есть там ещё кто-то из-под Баранцево? Да, есть, и это надо анализировать отдельно. Список –– большой.

–– Лаврентьев Павел Александрович 1920 г.р., карточка есть, №№7232/6993.
В его подборке 6 документов, в том числе два разных донесения о гибели с разными датами: мартовское и апрельское.
В мартовском списке потерь он без полного отчества, только «А.», убит 10.2, а в апрельском он уже с отчеством, убит 8.02, так и в списке захоронения.
А в Книге памяти погибших и пропавших без вести в Великой отечественной войне (том 8, стр. 15) дата гибели:10.02.42.
Место призыва Красно-Пресненский РВК.
В списке 1992 года его фамилия среди тех, кто был включен дополнительно, то есть на последних страницах.

–– Лапин Роман Андреевич 1907 г.р., дата призыва 2.09.41 г., ранее уже имел ранение.
Карточка есть, №№7233/№6994, записан следом за Лаврентьевым в числе добавленных в 1992 году.
Память. Республика Татарстан. Том 18, стр. 107 –– дата гибели с ошибкой: 18.02, но зато правильно указан номер полка.

–– Елкин Никифор Сергеевич 1922 г.р., карточка есть, №№1589/ 6987.
Книга памяти: Тульская область (Богородицкий р-он), том 4, стр. 51 –– ошибочно указан рядовым 106-го сп.
…………………………
Под Баранцево по апрельскому списку погибли кроме Майорова ещё 20 бойцов из состава 1106 сп,
остальные погибли под Крутицами, и далее уже под Заболотьем в составе 5 армии, а всего по списку № 0245 в 1106 сп погибло 113 человек.
Однако были ещё другие списки потерь 331 сд –– майский и даже два июньских, где оказались и те, кто погиб ещё под Баранцево в феврале, что важно знать для оценки самой ситуации, при этом некоторые даты гибели сложно понять, зная, где находилась дивизия в тот период.
Примеры:
–– мл. сержант Ивашкин Павел Захарович, погиб 20.1.42 г., дивизия только-только взяла деревню Середа и почти неделю после этого находилась на доукомплектовании вне зоны боёв, но боец вдруг похоронен в деревне Баранцево, источник: карточка Гагаринского РВК 1988 г.
В списке захоронения в Карманово Ивашкин под №№2032/6983, но его нет в списке потерь 331 сд!
Младший сержант не указан даже в потерях как без вести пропавший, вероятно он был опознан и похоронен уже в наши дни, но, к огромному сожалению, такие факты не отражаются в записях захоронения, и что ещё обиднее –– в карточках Гагаринского РВК. А могли бы там ставить особую метку, и такие примеры известны, когда карточки на вновь обнаруженных воинов имеют особый гриф «Поиск», потому что находят их останки в основном поисковые отряды.

Ещё пример показательный для другой оценки списков потерь:
–– воентехник Краснощёков Марат Васильевич 1917 г.р., погиб 20.2.42 г., д. Баранцево, №№ 2912/6768.
Через сведения о Краснощёкове, который «зацепил взгляд» своей редкой должностью в списке захоронения, мне открылся «Список потерь соединений и частей Отдела по укомплектованию Западного фронта от 7 мая 1942 года», в котором перечислены 10 танкистов 1-й гвардейской танковой бригады, убитых в бою за Аржаники 18-19 февраля, в т.ч. сгоревшие в танках, похороненные в самой д. Баранцево (6 человек), а также ещё трое –– «в 2 км западнее д. Баранцево в лесу». В списке много фамилий тех танкистов, кто там же пропал без вести или «оставлен на поле боя», или «не вернулся с атаки»...
И это только один пример, когда мне случайно «попался под руку» документ, открывший сведения о потерях других воинских частей.
Да, 331 сд была не единственной в полосе атак 20-й армии от Пустого Вторника до Аржаников, и даже случайные попадания на сведения о соседях показывают, что с учётом потерь и у них не всё было гладко:
–– сапёр 291 осапб Кондраше(о)в Никита Николаевич 1914 г.р., погиб 28.2, похоронен в д. Баранцево, №№2678/2435. Согласно списку потерь отдельного сапёрного батальона рядом с ним должны были похоронить ещё двух бойцов, убитых в тот же день и там же, это: Булатов Михаил Михайлович и Щербаков Андрей Ильич, но они есть только в списках потерь, а не в списках захоронений.
А если посмотреть, кто же стоял под Баранцево в апреле 1942 года, в начале попытки весеннего наступления, то откроются потери 28-й сбр.
–– старшина Иванов Михаил Данилович 1912 г.р., погиб 9.4.42 г., и ещё семь рядовых бойцов 28 сбр, убиты в период с 9 по 20 апреля и похоронены в 2 км юго-западнее д. Баранцево (список от 5 мая 1942 г.).
Из сведений, представленных на старшину Иванова, у меня возникли вопросы по списку захоронения в Карманово.
Сначала это было несоответствие с адресом захоронения. Разница: д. Баранцево и д. Пустой Вторник.
Деревня Пустой Вторник расположена не так далеко от д. Баранцево, но северо-западнее, и в списке потерь 28 сбр от 22 мая все те же бойцы (кроме старшины Иванова) указаны, как похороненные по месту: «Лес, юго-зап. с. Баранцево Кармановского р-на Смоленской обл.», а Иванов –– «юго-восточная сторона леса д. Пустой Вторник».  Насколько это разные захоронения трудно сказать теперь, не исключено, что речь шла об одном и том же месте, но у Иванова в сведениях осталась д. Пустой Вторник, а у других –– с. Баранцево, ну а подробности стёрлись.

ПОЛИТРУКИ
Я с самого начала оговаривал то обстоятельство, что политруков, как и прочих офицеров, не просто включали в общие списки потерь, но по ним издавался особый приказ на исключение из списков Красной Армии по месту военкомата призыва. И вот о ком сохранились сведения.
Под Баранцево 9-го февраля 1942 года пропал без вести политрук роты отдельного 112-го лыжного батальона Макаров Филипп Степанович. Он попал в один приказ об исключении из списков Красной Армии с политруком 3-го батальона 64 морсбр Косенко Кириллом Петровичем и его однофамильцем политруком роты 1104 сп 331 сд Косенко Филиппом Филипповичем, который был убит 4-го февраля 1942 года (но не под Баранцево).
А под д. Баранцево согласно списку потерь 112 олб убиты 6-го февраля политрук Серпер Моисей Хаимович и командир взвода лейтенант Сиваков Андрей Георгиевич.
Они оба похоронены под Баранцево в братской могиле, но записи разнятся. У одного указана деревня, у другого захоронение в 3 км западнее деревни в лесу.

Погибали, понятное дело, не только командиры да политруки. Тот же список потерь 112-го лыжного батальона извещает, что под д. Баранцево похоронены три сержанта и старшина, а ещё в тот же день полегли 27 рядовых красноармейцев отдельного лыжбата.
Но не найти обозначения 112-го олб на оперативной карте, его отдельного по наименованию никто отдельно не выделял, он «спрятан» внутри более крупных соединений 20-й армии, которые здесь воевали и до появления 331 сд и после её ухода под Крутицы.

И вот теперь о потерях политсостава 1106 сп:
–– 4-го февраля погиб мл. политрук Тихонов Сергей Аристархович,
–– 5-го февраля убит Воронин Андрей Фёдорович.
Должность последнего в приказе записана «военный комиссар батальона», а в карточке уточнение –– военком миномётного батальона. Место его гибели не указано, а в Книге памяти Тамбовской области (том 4) записано, что он похоронен в деревне Крутицы, что несколько странно для указанной даты гибели, но этого исключать нельзя.
А вот место гибели и захоронения мл. политрука Тихонова С. А. не установлено до сих пор, но из его служебной карточки следует, что провоевал младший политрук после назначения в часть ровно одну неделю.
Источник информации: «Книга Памяти. Они погибли в битве под Москвой. Том 14. С.-Т».
Не исключено, что именно Тихонова мог замещать красноармеец Майоров, если он действительно каким-либо образом назначался на должность «врид политрука».
Но тот факт, что о гибели Николая Майорова известил лишь апрельский список безвозвратных потерь, значительно понижает вероятность того, что он исполнял обязанности политрука. Потеря политического руководителя была более значимой, нежели гибель рядового красноармейца, оттого более быстрой по оформлению и достоверной, что подтверждалось выходом приказа на исключение из списков Красной Армии наряду с офицерами, как представителя политсостава. Такого приказа на Николая Петровича Майорова нет.
………………..
Далее сведения о списках, не подвергшихся глубокому исследованию.
МАЙСКИЙ СПИСОК
за №11 по исходящему № 0400 от 1 июня 1942 г., но другого, «чисто майского» по дате отправки, я не обнаружил.
В нём по 1106 сп потери указаны такими: 82 убитых и умерших от ран, 154 пропавших без вести.
Меня, конечно, интересовали в первую очередь павшие (или первично погребённые) под д. Баранцево, и таких нашлось ещё 14 бойцов, убитых с 03.02 по10.02.42 г., а вообще-то список открывали погибшие ещё в начале декабря 1941 года под д. Горки Московской области (!).
Хотелось посмотреть отдельно и на сведения о 154-х пропавших без вести, показалось, что это многовато, но потом я увидел два следующих списка и понял, насколько не понимаю до сих пор состояние дел с учётом потерь.

ИЮНЬСКИЕ СПИСКИ ПОТЕРЬ
Их два: от 2-го и 6-го июня, и какая же пошла плотность подачи списков: за неделю –– три отправки из 331 сд! Но не в этом даже дело, дело в пропавших без вести, вернее –– в их количестве.
В июньском списке потерь 331 сд (от 2.6.42 г.), сопроводительное письмо к которому (№0412) я выложил на иллюстрации, показаны 1147 пропавших без вести бойцов одного только 1108 стрелкового полка.
Неужели такое возможно?
В другом июньском списке, от 6.6.42 г., ушедшем следом за предыдущим всего-то через 4 дня (сопроводительное письмо к нему №0434 тоже есть на иллюстрации), показаны 1228 пропавших без вести бойцов уже другого полка –– 1104 сп.
Конечно, оба списка требуют совершенно отдельного исследования, так как в обоих случаях при подаче сведений о пропавших в графе «убитых и умерших» был проставлен прочерк, то есть это были, по всей видимости, «накопительные сведения» за какой-то период.
И пока я лишь мельком заглянул в эту бездонную пропасть… страшно. Почти 40 листов, исписанных мелкими буквами с более чем 30 фамилиями в каждом списке,–– и это тоже тема, которая ждёт своего отдельного исследования…
А Тему трёх поэтов-воинов я для себя могу считать документально исчерпанной и потому –– закрытой.