Домой охота, а там видно будет. Интервью

– Вадим, ты родился в Воронеже и окончил Воронежский политехнический институт. Как твоё образование повлияло на твой путь в жизни?
– Возможно, если бы не образование, то и в СИЗО не сидел бы уже 5-й год. =) Ну а если нахождение в СИЗО – это явно предначертанное событие, во имя утверждения веры, то, получается, и Воронежский политех мне было никак не избежать. К тому же, именно в этом институте я начал учиться петь в художественной самодеятельности, не имея до этого ни практики в этом деле, ни музыкального образования. А пение сыграло заметную роль в моём выборе движения к предопределённым событиям. Так что, без Политеха я бы и не пел, и в тюрьме не сидел.
А ещё институт – это широкий круг общения и взаимодействия и школа самоорганизации, если, конечно, хочешь хорошо сдавать сессии и получать знания по специальности. Уровень же специалистов в советских ВУЗах позволял получать такие знания.

– Какие писатели увлекали тебя в юношестве?
– Иван Бунин.

– Как ты любил проводить свободное время подростком? Был лидером в своей команде или больше погружался в книги?
– В книги погружался умеренно, больше увлекался движением, общением, спортом, природой. Лидером себя не ощущал и, кажется, не стремился к этому, рядом часто были ребята немного постарше меня, дорожил их доверием.

– Какое твоё самое любимое дерево?
– Сразу деревья и запахи из детства вспоминаются. Клён, липа, дуб... И вишнёвое дерево нравится.

– В чём ты находишь вдохновение для новых литературных произведений в условиях текущей ситуации?
– В установленных неволей условиях. Это толкает к творчеству как к форме адаптации к новым условиям жизни. Сюжетов здесь предостаточно, да и времени для размышлений и оформления идей хватает.

– Что для тебя проще писать, стихи или прозу? В какое время суток легче идёт строка?
– Стихи, как полагаю на сегодня, нуждаются в романтическом настроении. Они передают краски какого-то отдельного настроения, переживания, воспоминания. В прозе, даже в короткой, можно высказать несколько мыслей, соединить их друг с другом и создать более чёткую картинку. А мыслей в голове бывает много, их не может быть мало во время эпохальных перемен, да ещё и при долгом пребывании в тюрьме и при том, что ты видишь много предстоящих дел. Поэтому проза жизни на сегодня ближе. Но ведь и песни надо иногда писать, чтобы не закиснуть в мыслях, а для этого уже стихи нужны. И чуть не забыл про белый стих и хокку, к которым прибегаю иногда – там с рифмой париться не надо.
Идеи лучше обдумываются на прогулке, когда один на один со своими мыслями, и там нет телевизора. Некоторые важные нюансы часто приходят поутру, когда хата уже спит. Если не поленюсь, тут же делаю пометки, чтобы суета просыпающегося тюремного дня не съела эти нюансы.

– Ты написал повесть «Истории Евсея» в СИЗО. Написание этой повести повлияло как-то на твоё душевное состояние? Помогло ли тебе справиться с ситуацией?
– Да, повлияло и помогло. Погружение в ту эпоху, в другую реальность забирало меня из тюрьмы, а жизнь героев «Историй» помогала укреплять веру.

– Вадим, у тебя был рассказ про крысу. Ты их не боишься? Они тебя не кусали? Они только в коридоре живут, хотя бы по камере не бегают?
– По нашей камере не бегают, а к некоторым соседям забегают. Всё зависит от эмоционального состояния (не только крысы) и размеров щелей вокруг водопроводной трубы. Хотя преград для этого млекопитающего практически не существует. Крыса, при желании, и через туалетный стояк может подняться в хату, как раз в тот  момент, когда над «долиной» (туалет) кто-нибудь сидит... Моё напряжение к крысам ушло после того случая, описанного в рассказе «Не мешайте жить другим» (http://proza.ru/2024/03/03/398),  когда я пообщался с большой умной крысой. Поэтому она и не поднимается по сточной трубе, когда я в туалете нахожусь.

– Есть ли у тебя планы на дальнейшее литературное творчество и музыкальные проекты?
– Хотелось бы завершить фантастическую быль «Истории Евсея». Друзья-читатели ждут продолжения книги. Рад интересу к этому произведению. И благодарен «Историям» за то, что реальность предоставила мне возможность писать эту книгу, то есть что посчастливилось писать её. Это очень помогло мне в первые два года неволи. Ну а завершить «Истории» я смогу только тогда, когда голова будет свободна от нашего судебного процесса, который сейчас в активной фазе и не позволяет глубоко погрузиться в мир событий «Историй».
Музыкальное творчество… Совсем недавно друзья создали мой ютуб-канал, а следом, в связи с неизбежным торможением этой англо-саксонской площадки, продублировали канал на VK. И прислали мне не только видовые скриншоты ютуб-канала, но и отзывы слушателей. Вот и зашевелилось желание записать альбом, чего ранее не ощущалось. Материала для этого дела за последние годы накопилось немало, будет из чего выбирать.

– Каково твоё отношение к экспериментам в музыке? Планируешь ли ты пробовать что-то новое после освобождения?
– Вспомнилась избитая фраза: новое – это хорошо забытое старое. Потому, видимо, фраза и избита, что правдива. К примеру, тот же рэп, на мой взгляд, – это упрощённый вариант речитатива оперных арий, уложенный в бит-ритм.
Замечталось записать альбом с живыми музыкантами, каковые живут в добром духе в сибирской общине. Стиль? Пусть будет ритм-энд-блюз, рок-н-ролл то бишь, с дудками и скрипичной группой. А мечтать, как известно, не вредно, тем более в тюрьме.

– Строишь ли ты планы на будущее, несмотря на нынешнюю ситуацию?
– Конечно. Я же нормальный человек. =) Иногда напоминаю себе, что планы планами, но Небо лучше знает, что тебе действительно необходимо. И стараюсь не забывать благодарить реальность за предоставленное. И строю планы на будущее в соответствии с ощущениями по поводу этого будущего. Потому особенно не зарываюсь: домой охота, а там видно будет.

– Что для тебя означает свобода и как ты планируешь распорядиться ею после освобождения?
– Для меня свобода означает свободу выбора. А она существует по обе стороны решётки. Когда жизнь предоставит возможность оказаться по ту сторону, в тех обстоятельствах и буду свершать выбор. Правда, свобода его не так уж велика – всего два варианта, вверх или вниз.
На днях встретил здесь арестанта 70-ти лет. 49 из них он провёл по эту сторону решётки. Он крадун, самый длительный, из этих 49-ти годков, период пребывания на воле (по ту сторону решётки) составил 1 год и 3 месяца. Так вот, для меня свобода, как стремление, – это вернуться к семье, к друзьям. А для него – попасть снова в СИЗО, особенно перед зимой. И показалось мне, что настроение у него повеселей, чем у меня.

– Что ты считаешь самым важным в духовном развитии?
– Слушать себя – имею ввиду совесть – и поступать в соответствии с услышанным.

– Как ситуация с нахождением в СИЗО уже пятый год повлияла на твоё духовное развитие и восприятие веры?
– Вера укрепилась, других вариантов здесь нет (себя имею в виду). Вера укрепляется в усилиях в сторону развития. А духовное развитие, как известно, кроется не в посещении церкви и соблюдении церковных таинств и постов, а во взаимоотношениях между людьми. Плотность человеческих взаимоотношений в зарешёченных камерах очень высокая, тем более когда ты сменил несколько камер. Нахождение круглосуточно под замком в одном и том же коллективе и на протяжении долгих месяцев – это как космический полёт на орбитальной станции. Только на станции коллектив подбирается по совместимости, а в СИЗО – по провидению, которое помещает в одно пространство людей с разными жизненными предпочтениями, опытом, культурой, разной верой. При неизменно плотном общении мы цепляем друг друга своими неровностями, предпочтениями, желаниями, то есть эгоистическими особенностями. А значит, при желании, развиваться в СИЗО можно ускоренно. Я такое желание сохранил, поэтому стараюсь время не терять.

– Как ты находишь смысл жизни, находясь в таких обстоятельствах?
– Если имеются возможности для этического развития и творчества, то и смысл жизни на месте.

– Как твоя семья поддерживает тебя во время тяжёлых испытаний, имеется в виду твоё пребывание в СИЗО? И какой смысл для тебя имеет эта поддержка?
– Моя семья меня любит, и я это чувствую. Эти чувства – крепкий канат. Тем более, в моей семье, кроме любящей жены, ещё пять девушек, которые, конечно, любят папу и ждут. Это серьёзная поддержка. Моя жена и старшие дочери – мои единомышленники. На младший блок из трёх девочек, несмотря на моё долгое заключение, тоже есть надежда. Жене за это спасибо. От этого комфортно внутри.

– Как ты стараешься оставаться на связи с дочерьми, несмотря на долгое отсутствие рядом?
– У меня есть разрешения от суда и СИЗО на звонки пяти адресатам. Где-то раз в неделю имею возможность сделать это – пообщаться с семьёй и детьми по телефону. Со всеми своими детьми и женой, конечно, виделся и вижусь на свиданиях. Это возможно раз в месяц. На таких свиданиях мы общаемся друг с другом через стекло и телефонную трубку. То есть соприкасаемся эфирно, не тактильно. Но и это хорошо, тюремная рамантика. А ещё есть почтовые сообщения и электронные письма, к которым можно прикреплять фотографии, что мои родные, друзья и делают.

– Как тебе удаётся справляться с трудностями изоляции и лишения свободы? Есть ли у тебя конкретные методы или практики, которые помогают сохранить душевное спокойствие?
– Есть положительная тенденция в преодолении трудностей, навеваемых СИЗО. Чем чаще молитва, тем меньше трудностей. Состояние молитвы – это практика номер один. Вспомогательные практики – творчество, прогулка на свежем воздухе, физкультура, дыхательные упражнения, художественная литература, которая не грузит.
 
– Если бы ты мог провести день с любым человеком, живущим или уже покинувшим этот мир, кто бы это был и почему?
– Я счастливый человек. Имею редчайшую средь тысячелетий возможность общаться в плотной реальности с тем, кого многие могли бы назвать в ответе на этот вопрос. С Учителем. К тому же он является и другом. Что-то мне подсказывает, что наше общение было прервано чуть более двух тысяч лет назад, а ныне дарована возможность его продолжить. Разве можно пожелать чего-то большего?
Среди наших братьев, в разные эпохи покинувших этот мир, есть интерес к общению с двумя историческими личностями – Львом Толстым и римским императором-философом (крайне редкое сочетание) Марком Аврелием.
Со Львом Николаевичем Толстым – потому что мне близко его понимание веры, христианства, Учителя. И Толстой до сих пор, несмотря на просьбы внучатых родственников, остаётся отлучённым от официально существующей церкви. На смертном одре он отказался от примирительной встречи с авторитетным священником того времени.
Что касается Марка Аврелия, то этот великий философ-стоик 2-го века обладал необычно высокими для руководителя огромной римской империи нравственными качествами и по этическим принципам своей философии был близок христианству. Но он позволил себе издать указ, дозволивший кровавые истязания и гибель большого числа христиан в амфитеатре Леона. Марк Аврелий считал жертвенность христиан, идущих на смерть во имя своей веры, неким сценическим действом для привлечения внимания, тогда как подвиг надо свершать ежедневно внутри себя… В общем, были у меня к нему вопросы, пару лет назад даже сделал наброски общения героя фантастической были Евсея с императором-философом для третьей части «Историй Евсея». Не знаю, попадёт ли эта беседа когда-нибудь в книгу, но интерес к диалогу с Марком Аврелием у меня сохранился.

– Есть ли у тебя общие интересы или темы с другими заключёнными, в которых вы можете найти общий язык? Спрашивают ли у тебя совета люди, оказавшиеся с тобой в одной камере? Ищут ли они ответы на духовные вопросы?
– В тюрьме перемешаны все слои жизненных испытаний, здесь судьбой собраны люди, многие из которых не пересекались бы по своим интересам в общении на воле. Общий интерес, объединяющий почти всех арестантов – сигареты, чай, сахар – то, что приглушает стресс, который постоянно обитает в тюремных стенах; ведь длительное принудительное пребывание под засовом – это самое настоящее психологическое насилие, что никак не связано со здоровой жизнью, а точнее сказать – несовместимо с ней. Любой человек, находящийся здесь, конечно, ищет выход из этого стресса. Ищет выход в соответствии со своим индивидуальным опытом, накопленным за житие. Этот опыт у всех разнообразный, а значит, поиск выхода и вопросы по этому поиску будут разные по качеству. Кому-то важны духовные вопросы, как поиск выхода из сложившейся ситуации, а кого-то пока интересуют внешние способы подавления стресса. Бывает, ребята-арестанты переходят из одной группы поиска лекарства от тюремного стресса в другую, причём это происходит в обе стороны.
Тюрьму, при всём желании и всех молитвах, не назвать светлым по энергетике местом, здесь пристанище сконцентрированной тяжести. Некая дьявольская воронка, поглощающая то, что ему нужно. И случается, что как раз благодаря этой тяжести человек, находясь на грани, разворачивает свой поиск. В нынешней хате один из моих сокамерников интересуется духовными вопросами, ищет выход из складывающихся обстоятельств в изменении себя. Началось наше общение с общей для всех мужчин темы – женщина и взаимоотношения с ней. Это общение имеет результат, отношения в их семье улучшились, хоть и на расстоянии, чему и жена благодарна в письмах. Теперь он уже читает «Последнюю Надежду», и его мама вместе с подругами заинтересовалась Учением, беря прямую, правильную информацию из интернета.
Другой сокамерник пока лишь слушает наши разговоры либо спит под них, а бывает, делает вид, что спит. Он понимает и чувствует, что рядом происходит что-то важное для жизни, но пока не рискует задавать свои вопросы, ещё не готов отказаться от своего пути выхода из стресса, лень выбираться из привычной колеи. Но он зреет, провидение уже не в первый раз сводит нас в одной хате. Он наблюдает за событиями и считает меня ангелом-хранителем и нынешней хаты, и предыдущих: четыре человека, с кем я ранее пребывал в одной камере и с кем общались о жизни, вернулись с СВО с наградами и свободными от статей. Для него это были важные параллели. Он собирается однажды приехать в гости для начала. И найти в общине хорошую жену. На что я ему советую самому для начала стать соответствующим хорошей жене…
В СИЗО много общения – и не только внутри камер. Мы пересекаемся с ребятами-арестантами и в административном корпусе при походе к адвокатам, и на этапах, во время выездов на судебные заседания. К примеру, в одном из недавних общений с директором кладбища пришли к выводу – это был его вывод, – что количество денег, на самом деле, мало что решает в жизни и чаще приводит к печальным результатам. К тому же, в гробу карманов нет, бабло с собой не заберёшь, а заберёшь только то, что накопил внутри к сему часу. Поэтому после неволи он планирует с семьёй переезжать в нашу сторону, где земля, свой дом, природа, чистая вода и добрые человеческие отношения.

– Мог бы ты описать, как проходят прогулки в СИЗО? Какая это площадка? Сколько человек гуляют одновременно? Общаешься с кем-то? Что видишь? О чём думаешь?
– Прогулка (час – полтора) проходит в бетонном боксе. Боксы разных размеров. Обычный бокс – 6 на 6 метров, белёные бетонные стены, под ногами тоже бетон. Над головой – крупная решётка, покрытая сеткой, вероятно, чтобы птицы не залетали. Небо просматривается, конечно. Каждая хата гуляет в отдельном боксе. Так как в хате нынешней нас трое, то и гулять может выйти три человека. Но гуляют в нашей хате два человека, а бывает, один. Обычно круг по боксу –  это 20 шагов. Бывают боксы чуть больше, но бывают и чуть меньше. На прогулках боксы перекрикиваются, обмениваются эмоциями, индивидуальными новостями, происходящем на СВО. Я давно не участвую в переговорах. Физкультура, дыхание, новые идеи, размышления о процессе...

– Научило ли тебя заключение чему-то, что может пригодиться тебе после освобождения? Изменилось ли твоё восприятие жизни?
– Катастрофически изменилось моё восприятие нынешнего «правосудия». До СИЗО я пребывал в каком-то детском, наивном восприятии этой структуры, приблизительно соответствующем цитате из советской комедии: «Да здравствует наш советский суд, самый гуманный суд в мире!» Теперь же этот ореол порушен, и не только ходом нашего процесса.
В СИЗО среди арестантов находятся также и оперативники, и силовики, прокуроры и судьи высоких чинов, депутаты разных дум. Они скорректировали мою картину работы следственно-судебно-прокурорской системы. Если кратко: конвейер под названием «правосудие» озабочен лишь карьерными и процентными показателями, где естественно отсутствует сам объект, призванный исследоваться правосудием – человек. То есть объективность и человечность полностью отсутствуют.
И этот монстр-конвейер, питаемый интересами мамоны, явно препятствует так непросто выстраиваемому единству в стране, так как настраивает осуждённых – а это люди из всех слоёв общества – против власти. Здорово было бы передать «правосудие» искусственному интеллекту, он в сути своей не имеет интереса ни к проценту раскрываемости, ни к проценту завершённых приговором дел, ни к карьерному росту, ни к баблу. Ведь ему семью кормить не надо.
А ещё СИЗО, наполненный самыми разными страхами большинства арестантов, подарил мне встречу с людьми, обладающими нехарактерными для нынешнего времени мужественностью, отвагой и трезвым бесстрашием. Эти люди ни при каком воздействии не отказывались от своих жизненных принципов. Делом и действиями они показывали, что не имеет смысла в тюрьме тюрьмы бояться. Это было для меня и поддержкой, и примером, и именно это я возьму с собой в дальнейшую дорогу.

– А ты употребляешь хотя бы мысленно «крепкие» словечки?
– В осознанном состоянии ни вслух, ни в мыслях не употребляю. Разве что «фигня» и «жопа».
Но ребята в хате, как очевидцы, рассказывают, что однажды во сне это всё же случилось со мной. Иногда, при сильном утомлении после заседаний или при переборе негативной информации (энергии), мне снятся сны с участием серой силы, чертей, как я это обозначаю. Чёрт может предстать как в мужском, так и в женском обличье, и даже в симпатичном. Я сразу узнаю его по нутру.
Во сне, при уставшей энергетике, я менее защищён в общении с таким представителем и, ясно понимая, что он попытается сейчас подсосать мои силы, потянуть их из меня, пытаюсь вырваться из состояния сна, разбудить себя криком. Это не раз опробованный приём, и он срабатывает. И вот однажды, находясь в таком сне, я громко послал чёрта на три буквы. В этот момент сокамерник проходил мимо моей шконки... Он вздрогнул от неожиданности, испугавшись, ведь в дневной реальности я не матерюсь, – и принял этот посыл на свой счёт, решив задуматься, что же такого он натворил, раз я послал его туда, куда в тюрьме не посылают...

– А в тюрьме ощущается приближение Нового года? Празднуют его в СИЗО?
– Решётки и замки – это не препятствие для эгрегора новогодней даты. Новый год, вместе с набором известных салатов и шпротами, у российского и советского человека с самого его рождения вызывает ощущения приблизительно одинаковые по обе стороны решётки. Чувства есть чувства. Поэтому праздник в СИЗО, конечно, отмечают. Правда, без ёлки, семьи и водки, но на столе вполне могут присутствовать оливье, селёдка под шубой и шпроты.
В этот раз в нашей хате была отличная «шуба». Свёклу варили кипятильником 3-4 часа. Но ведь сварили же. Ну и морковку сварили для нюанса вкуса. Остальные ингредиенты друзья заранее в посылке прислали. И картошка была, картофельное пюре быстрого приготовления: кипятком залил – и готово. И вкус это не могло испортить, тем более что у нас был и зелёный горошек. Ну а майонез вообще все недочёты, которых не было, выравнивает.
Арестанты, в общем-то, дружный и поддерживающий друг друга народ, объединённый похожими трудностями и не соревнующиеся друг с другом в карьерном росте, так как здесь такового не имеется. В новогоднюю ночь по канатной «СИЗО-конной» дороге сыплются арестантские поздравления и подарки, в основном продуктово-сладкие.
В этот раз нашу хату и арестантки поздравили: с далёкого седьмого этажа нас коснулось тёплое женское внимание. Девчонки связали нам по подарочному новогоднему носку-мешочку, туда положили сладости и поздравление. Вот подлинный текст: «Вадим, мы тебя от всей души поздравляем с Новым 2025 годом! Счастья, радости, любви желаем. Чтоб страшный сон прошёл навсегда, и успех сопутствовал тебе всегда! Ирина, Анюта».
«Голубой огонёк» в этот раз мы не смотрели, попали на новогоднюю премьеру по ТНТ «Небриллиантовая рука» и в каких-то моментах посмеялись. В общем, праздник удался. А то, что без водки и даже самогона... Так ведь зато поутру голова светлая и в карцер не отправляют.

– Какой твой самый запоминающийся Новый год?
– Вряд ли смогу выделить кокой-то один праздник. Люблю рождественские дни дома в тайге, в Обители Рассвета, в кругу семьи и друзей, когда возле каждого дома Обители – живой огонёк свечи, а на входной двери мешочек, инкогнито заполненный подарками.

– Вадим, какими критериями оценки ты бы руководствовался в первую очередь, если бы тебя попросили оценить результат твоего труда по составлению Последнего Завета? Сейчас, по прошествии времени, смог бы ты похвалить себя за эту работу и сказать примерно так: «Ай да Вадим! Ну вот, молодец какой!»?
– Такую оценку – про молодца – не могу себе дать. Есть причина. 11-ю и 12-ю части Завета я составлял значительно позже событий Свершения 2001-го и 2002-го годов. На то были, как мне тогда виделось, причины – плотный объём других общинных дел, где Завет на какое-то время не был на первом месте. В результате, когда спустя годы эти части готовились к изданию, я не успел их сделать в том описательном объёме, который планировал – эта песня была оборвана нашим попаданием в СИЗО. Думаю, что мог бы постараться раньше найти время для этих частей Завета, не тянуть до ареста. Теперь уже тем событиям место в апокрифах.

– Будет ли продолжаться Последний Завет? Все те события, которые разворачиваются сейчас вокруг Учителя, запечатлеваются? Или «Повествование от Вадима» за эти годы в СИЗО ты сможешь продолжить, вернувшись домой?
– Завет, конечно, продолжается, ведь Учитель с нами – продолжает писать, говорить, действовать. Он и есть Завет.
В данный период времени я не являюсь очевидцем всех происходящих с Учителем событий, мы живём в разных камерах и в разных корпусах. Поэтому я не смогу описать те события, очевидцем которых не являюсь. По-видимому, это и не требуется. Главное, что существуют и собраны все письма и обращения Учителя из СИЗО. Это и есть продолжение Завета. И эта книга уже готовится к изданию. Предисловие и послесловие к ней будет сделано с моим участием.
Конечно, я помечаю некоторые мгновения общения с Учителем. Когда-нибудь придумаем, как это будет отображено. Важно, что Учитель имеет возможность писать то, что видит нужным.

– Какие мысли приходят к тебе, когда ты думаешь о будущем?
– При мыслях о будущем начинаю торопиться – быстрее бы домой, с Учителем вместе конечно. Ему хорошо быть уже дома, время говорит об этом. События в мире чрезвычайно активные, Планета активно меняется, и человек, соответственно, тоже – кто в какую сторону. Привычный мир трещит по швам, как ему и предначертано. Пустыня, заливаемая дождями, уже цветёт, и Сирия пала, и всадники Откровения прискакали... Последние времена на пороге. Слову время звучать.
Ещё о будущем… Вспоминаю уход моей мамы. В начале лета 2017 года я был у неё в реанимации, она пребывала в состоянии особой чувствительности, как говорят, между небом и землёй, когда грань между мирами тонка. Мама неожиданно сказала мне: «Сын, впереди 20 трудных лет, для всех трудных». Так что будем считать, что до некой стабилизации процесса смены эпох осталось ещё лет 12-13.

– Как ты относишься к выражению «Мы русские, с нами Бог»?
– Хорошо отношусь. Отец – со всеми народами Планеты, с каждым человеком независимо от его качеств. Не секрет, мы все – дети Его. Думаю, Бог ближе тем, кто собственными усилиями открыт к нему исполнением заповеданного Им.
Есть ещё выражение: «Бог с Россией». Смысл его, на мой взгляд, не в том, что Отец, как-то особо поддерживает россиян, благоволит им, а в том, что земля России определена Им в этот раз для Свершения. И здесь в России, в Сибири, уже закладывается основа будущего, Полюс Мира, где люди разных вероисповеданий имеют возможность вместе строить это будущее, понимая, что все мы дети одного Отца и заповеди человечности у всех одни. И Посланник уже здесь. Правда, в данный момент, и уже не один год, он находится в тюрьме, что пока повторяет события двухтысячелетней давности, с так же играющими свои роли представителями системы силы, страха и догмы. Но есть ли смысл повторять древний сюжет?! Ведь это приведёт мир лишь к потере надежды.

– Если бы ты мог отправить сообщение своим друзьям, читателям, тем, кто переживает тяжёлые времена, что бы ты им сказал?
– Посоветовал бы воспользоваться тяжёлыми временами для изменения себя в сторону человечности. Такие эпохальные времена, нечастые среди тысячелетий, выжигают карму особенно, если, конечно, ими воспользоваться. Так почему бы не воспользоваться, чтобы потом не сожалеть? Потому и желаю всем нам благодарного смирения.

– Что бы ты хотел пожелать своим друзьям-читателям в новом году?
– Желаю всем нам в новом году торопиться быть добрыми.

1 января 2025 г.