Зина

- Ах ты, аспид окаянный!  – ахнула Венера Степановна, открыв калитку. Подхватила лежащую на земле хворостину и прытко запетляла между грядками.
«Аспид» Лео, некрупный теленок бурой масти, безмятежно жевал молодые листочки. Заслышав знакомый голос и предчувствуя недоброе, привычно затрусил к стойлу, откуда вовсе не должен был выходить, но сочная огородная зелень манко колыхалась в такт ветерку и заставила найти выход.
Хозяйка задвинула засов, потрясла кулаком:
- Выйди еще, пойдешь на сосиски, - и победоносно зашагала к дому.
Ресницы Лео дрогнули и опустились на матовые, с поволокой, темные глаза.

Поднимаясь на крыльцо, Венера Степановна услышала требовательный звонок телефона:
- Степан-на, выручай, утром делегация по вопросу зоны отдыха. Квартируем у тебя одну особу,  больно деловая, так что её к тебе. Остальные за мной, - трубка голосом председателя колхоза возражений не принимала и, предвосхищая вопросы, добавила, - младшего твоего на море отправил в лагерь, так что давай, не стой в стороне.
- Язви тебя, - Венера Степановна досадливо сморщила картофельный нос, который никак не вязался с поэтическим именем, оглядела комнату и сама себе ответила:
- Отчего не выручить. Человек для села старается, всем помогает. А у меня есть и  где прилечь, да чем угостить. Делов-то, городскую деваху встретить, - успокаивала себя женщина перед сном.


Деревенское утро раннее. Солнышко раскинуло лучи на лазурные шторы небес, осушая капли росы на траве. Венера Степановна успела подоить и отогнать Маньку на выпаса, поставить тесто на пирожки, полить огород. Теперь же, стоя на крыльце и дыша утренней прохладой, любовалась селом.
И было чем!  Голубым колпаком небо безуспешно пыталось накрыть изумрудную, пеструю от разноцветья степь, а она резвой девушкой убегала вдаль. Березовые околки, богатые грибами и ягодами, тут и там разбили бело-зеленые шатры, а вдали зеркальной слюдой поблёскивали небольшие местные озерца, в коих рыбы было немерено. Но больше всего Венера Степановна, как и все сельчане, любила речку Светлую, с незапамятных времен прозванную так за светлые, почти белёсые блики солнца на тихо плещущейся глади. Село с тех же пор стало зваться Светлым.  С высокого берега открывался удивительный по красоте вид на окрестности.
Вот тут-то, на яру и мечтал председатель колхоза построить большой комплекс зоны отдыха, который «вдохнул бы жизнь в наш рай», как любил он выражаться. 


Ах, сколько рассветов было встречено молодежью у реки, сколько тайных следов хранили местные тропы, сколько вздохов слышали упругие ветви ивняка…

Когда-то молодой специалисткой приехала в село Венера Степановна и влюбилась в лихого деревенского баяниста, по совместительству слесаря-сантехника Саныча. Да и он сразу же стал засматриваться на миловидную библиотекаршу с небесным  и неслыханным в деревне именем Венера.
Симпатичная, ладно скороенная, шустрая и весёлая девушка быстро нашла язык с жителями села и пришлась ко двору. Лишь некая грусть, нет-нет, да и мелькала иногда в уголках карих, с золотистыми точечками глаз.
Даже несколько крупноватый нос не портил её, хотя как говорила одна язва на деревне: «Смотри-ка, Венера Венерой, а нос, будто из земли выкопала».
Мимо ушей пропускал Саныч эти слова, а потом вовсе променял местных девиц на приезжую и  замуж позвал, хотя и догадывался, что есть у нее тайна. Пытался узнать, но куда там: партизаном держалась девушка.

Простил…Да она себя не простила. Так и точил острый камешек сердечко.

Хорошо жили они с Санычем, душа в душу, дом построили, деток нажили. Двое взрослых живут  в городе, а последышу зимой 15 исполнилось, и, к радости матери, ни о каком переезде и слышать не хотел.
Лет пять назад слёг Саныч. Только тогда открылась ему жена и получила строгий предсмертный наказ.   
- Что это нашло на меня? – тряхнув головой, Венера Степановна отогнала невесть откуда налетевшие мысли и погрузилась в домашние дела.

На другой день к 8.30  расторопная хозяйка управилась с заготовками и побежала на работу. Лео жалобно замычал, с тоской глядя на заманчивые грядки.

Библиотека находилась в центре села. Летние каникулы не располагали к раннему чтению, и в здании никого не было. Зато у конторы движение не прекращалось. Ближе к одиннадцати суета стала почтиосязаемой.
В 11.05 из представительной машины вышли трое мужчин и молодая шатенка в темных очках на пол-лица.


День пролетел незаметно. Председатель Иван Трифоныч молнией летал по селу, расписывал гостям прелести деревенской жизни, и, щедро угощая за ужином местными деликатесами, приговаривал:

- Где уж в городе попробовать живой рыбки, молочка парного да грибков хрустких? Глянь, Лексеич, а соты-то, соты так и плачут медом сахарным. У нас еще, знаешь, сколь всего есть? Не знаешь, - назидал он.

- Даа, места отменные, согласен, но какова рентабельность, вот вопрос. Подумаем,  – Лексеич, средних лет серьезный мужчина с едва намечающимся брюшком, сосредоточенно размышлял, изредка заглядывая  в ноутбук или в телефон.

- Что думать-то, Лексеич? Так и просится ведь в наши края шикарный комплекс, от него всем только польза будет, да и село оживёт, - не отступал хлебосольный хозяин.

- Деревня не так далека от города, но нужен ли нам здешний рай на земле?- улыбнулся второй собеседник.

- А грибочки хороши, - заметил третий.

- Тюю, тут как воздуха! Да что грибы? Охота, рыбалка, баньки зимой снеговые, ээх… - председатель даже зажмурился от удовольствия.

- Зина, дай расчеты по последнему совместному проекту с финнами?- бизнесмен обратился к секретарше, недовольно закусившей губу. Стильный деловой костюм, облегавший точеную фигурку, контрастировал с сельским колоритом.
- Проект «Эколайф», полные расчеты, - Девушка протянула папку.

- Не нравится тебе тут, смотрю, больше городской офис любишь? – от внимательного взгляда начальника не ускользнула чуть презрительная гримаса на лице секретарши.
- Что вы, Петр Алексеевич? - Зина смутилась.


- Эх, девица,- председатель ужом влез в разговор,- а село-то  – всему начало.
Ну да ладно,  переночуешь сегодня у Степановны, посмотришь, какая красота вокруг, авось по-другому запоёшь, - усмехнулся он.

- Вообще-то, у нас планировался вылет за рубеж, а не в село, где нет удобств и туча комаров. И гостиницы нет,  -  девушка строго сощурила карие, с золотистыми точечками глаза.
- Ишь, серьезная какая. Чисто Венера глянула… А по мне, как увидишь, так сама захочешь сюда вернуться, - обнадежил себя Иван Трифоныч.

После ужина, вверяя Ниночку Степановне, шепнул на ухо:
- Ох, и ёжистая попалась, необогретая, найди уж к ней ключик-то, нужный человек.

Лео протяжным мычанием встретил гостью. Удивительно, но и она ласково посмотрела на теленка, даже погладила его. А тот так и норовил ткнуться шершавой мордой в тёплую ладонь.

Заварив душистых трав, хозяйка душевно потчевала гостью:
- Поешь пирожков горяченьких, да окрошечки, у меня всё по-простому, по домашнему, - словно извиняясь, Венера  Степановна кинула внимательный взгляд на горожанку.

- Спасибо, выглядят чудесно, но уже поздно, - наскоро выпив ароматный чай, Зина категорично отодвинула тарелку с аппетитными маленькими пирожками.

Диалога не получилось.

Утром, шустро управившись с делами, Венера Степановна решила побаловать гостью блинами. Тонкие кружевные круги таяли маслом и просились в клубничное варенье.

Зина, в шелковой маечке на тонких бретельках, уже умылась во дворе и поднялась на крыльцо:
-Хм, а вид-то какой! – она восхищенно огляделась по сторонам, гибко потянулась и раскинула руки, жадно вдыхая утреннюю свежесть.

- Зиночка, идем чай пить, - Венера Степановна выглянула за дверь, залюбовалась девушкой и вдруг побледнела:

- Господи, Зина,- охнула и схватилась за сердце.

На внутренней стороне левой руки секретарши затейливым цветком зияло коричневое родимое пятно. Такое нечасто встретишь.
 
– Прости, родная, - женщина зарыдала.