Сепай документальная пьеса

                «Сепай » 

 Ежедневные сводки боев,
 Репортажи, сайты,  новости,
А за ними пролитая кровь,
 И планета на грани пропасти,
Дроны,  ГРАДы, «Орешник»  Сушки,
По границам  сплошная бойня,
Но служили, и будут служить,
В ополчении  русские воины!
               
               
Ольга: Со своим мужем, я познакомилась банально, на дискотеке, когда была совсем молодой, 18 лет мне было.  Домашняя девочка-отличница, и наступило время, когда мне разрешено было выходить и погулять. Маму очень строго воспитывала. Только в 16 лет я начала ходить на дискотеки. Мне так понравились эти дискотеки.. Поняла, что уже я не во всём могу  маму слушать.  А на каждой дискотеке есть свой драчун, свой король.
Морской: — Мы встретились  с Александром  на Украине в ходе специальной военной операции. Я  Сашин тезка с позывным «Морской». — Сдружились сразу. Сильный мужик, выносливый, В минуты отдыха он рассказывал о себе.  В ОМОНе служил и частной охране. А детство прошло  на Ногинке. Это криминальный район Серпухова.  В постперестроечный период у подростков,  как этого неблагополучного района, так и других городов разваливающегося СССР,  было только два пути: либо криминал, либо силовые структуры. Мы еще были октябрятами и пионерами.

Ткацкой фабрики красный кирпич,
 Заводские безликие трубы.
В парке на постаменте Ильич
Сжал, покрытые бронзою губы.
Он  задумчиво смотрит вперёд,
Мы меж партами носимся в классе,
Тридцать лет до войны на Донбассе.
А до школы один поворот.

Ольга: Сашка  в юности был  весь в шрамах, и был притягательный тем, что бесшабашно и  бесстрашно никого не боялся. А это было время, бандитов, шестерок, когда   девочек увозили на машинах. Мы с подругой охотились за драчуном после школы. У него был шрам на щеке. И мы его звали между собой Шурик со шрамом. Инициатором драк на дискотеке, частенько становился он.
Морской: У нас  с Александром во много схожи судьбы. Отец его рано ушел из жизни, мать  в одиночку воспитывала сыновей, (у Александра был еще старший брат). Так что воспитанием подростка  занималась, по сути, улица, Да  и мне с детства знакомы были суровые, порой не детские уроки жизни.

Ольга: Шурик со шрамом, обратил на нас с подругой  внимание  и провожал домой сразу нас двоих. Мы гадали, кого  ж он выберет? А жили с ней этаж над этажом. Он сначала на третий меня проводит. Потом на четвертый подругу. Вот. И все. Нам надоело,  поставили ему вопрос ребром. Он  только смеялся. Ну и потом как-то определился, стал только  меня
провожать. И мы так с ним гуляли  три  года. А мне все говорили, Оль, ты не того выбрала. Ты же понимаешь, что это не твоя история, а я чувствовала, что она моя.

Морской:  Дружить он умел! Это точно! В юности рассказывал, что половина воспитанников детдома, располагавшегося по соседству, была у него   в друзьях. Мать ругалась ,понятное дело, когда заставала полную квартиру  ребят: уже и накормленных, и довольных. Просил та больше не делать, «Хорошо, мам, не буду…» — отвечал чистосердечно  сын, но уже на следующий день история повторялась вновь.
 Ольга:  Да  он был очень добрый. С открытой душой, и  ничего не боялся. Если сказать, что этот человек сильный, это ничего не сказать. Он был мощный. Духовно, физически. Если в драке  доходило до сильной травмы, увозили  его на скорой, зашивали. А он сам все снимал швы, он не дохаживал в бинтах. Когда  моя мама его увидела, наотрез  запретила, чтобы он приходил, потом смирилась. Чувства у меня были такие сильные. Невероятное было ощущение защиты.
Морской: Александр в редкие часы отдыха,  рассказал,  как окончив восьмилетку  пошел  в ПТУ на сварщика. Потом служил  в армии: десантником . Как  после демобилизации в лихие времена девяностых объявил войну криминалу и пошел служить в ОМОН.
Ольга:  Почему-то все его друзья, пришедшие из армии, подсели на иглу. Саша терпеть на дух не мог эту дрянь. И открыто объявил войну в своем районе наркомании. И как по цыганскому радио во все подвалы доходила информация, что Сипай вышел. Наркоманов как ветром сдувало.
 Морской:  Кличка у него была Сипай и позывной  - Сипай.
Ольга:  Однажды Саша решил написать около своей квартиры в подъезде «Степа». Но пропустил букву «Т» и написал «Сепа». Его так и стали звать, а ему понравилось. Я не знала, что у него такой позывной, я вообще не знала, где он, если честно.
Морской:   У нас в команде  он был самым старшим и надежным бойцом. И мы его уважали за храбрость и позитивный неунывающий нрав!
Да, во-первых, профессионально  обращался с пулеметом. Он по возрасту был самый старший,  а носил на себе, больше других,  75килограмм. В горку, с горки, по пересеченной местности. Обливался водой из колодца в любую погоду. Всех воодушевлял, оптимистом был.
Ольга:  Мы прожили  вместе   двадцать семь   счастливых лет, вырастили двух сыновей, Муж построил дом, посадил дуб. Я спрашивала, зачем тебе дуб-то? Саша отвечал:  «Под ним потом внуки мои будут сидеть».

Морской:   В  разграбленном войсками ВСУ городе пряталось страшно запуганное мирное население: карательные отряды во всех красках представили, что с приходом русских начнутся массовые убийства и насилие. Под этим предлогом националисты и войска. Незалежной  забирали у людей последнее. По улицам этого города-призрака и ехала наша  группа на своей «буханке», получив только-только в тыловой части сухие пайки на четыре дня. Вдруг Саша, обращаясь к водителю, резко закричал: «Останови машину!» Остановили. Выходит. На обочине, прижавшись,  друг к другу, стоят испуганные дети. Саша,  молча, берет все пайки и отдает голодным  пацанам.
Ольга:
Мне рассказали, как  ты раздавал,
С машины боевой, пайки детишкам,
Как величали дяденька Сепай,
Войною отощавшие мальчишки!
Морской:
И на другие сутки был приказ –
Найти врага, достать и обезвредить.
Шли с Саней в дом, выискивая  лаз.
А он семью голодную  приметил:
 
Чужая  мать, мальцов худых багаж,
 Костер готовит накормить детишек,
Ты, наколоть дрова, помог  тотчас,
Бронежилет сняв, будто бы он лишний!

Ольга:  Сашка  был бесхитростный, но в то же время очень принципиальный, его было не свернуть. Это  касалось семьи, России, правительства. Он запрещал вообще ругать наши порядки  и жаловаться на жизнь. И вот был последний наш Новый год вместе. Взрослые сыновья  ушли  гулять, не стали с нами сидеть за столом. Пришли друзья, выпили, посидели, поговорили и затронули, политику, да вдруг начали ругать президента. Саша раз, предупредил, попытался объяснить, что не надо так, второй, да и выгнал вон из дома. Воспитывал и детей в духе патриотизма. Особенно младшего, которого тянуло переехать  в Европу. Он часами беседовал с сыном. Говорил, что недостаточно хотеть любить, чтобы любить, и недостаточно хотеть понять, чтобы понять. Подвиг  отца сыграл огромную   роль в формировании взглядов сыновей, жаль, что такою ценой.

Морской:
Знаю, сын, что война - это зло,
Что  спокойней идти в аспиранты.
Но врагами разбито село.
Так какие у нас варианты?

Все оставить, как было? Бежать?
От себя? Убежишь далеко ли?
Вариант лишь один – побеждать,
Вон на том запорошенном поле.

Смерть в позиции сверху. Лежи.
Пусть она насладится тобою.
Подыграй, обмани, ублажи,
Чтобы,  алчная,  выдохлась к бою.

И забудь ее сразу, она
За тобой не потащится, павой.
Не даёт вариантов война:
Враг налево, отчизна направо.

Так живуча гиена без дна,
Что  Аресовы  всходят десанты
На крови. Значит, это война.
А какие у нас варианты?

  Сепай жил семьей и для семьи. И, находясь на Украине, даже в самые редкие минуты передышки между боями он старался дозвониться своим  или отправлял  голосовые сообщения.   Мы с Александром очень сдружились. Не то,  чтобы опасность сблизила, просто он человек очень открытый. Когда сидишь ночью в укрытии, тогда все становится понятно без слов. Он был пулеметчиком, а я — вторым номером. Когда шел с ним, то был как за каменной стеной: сильный, выносливый, с ним было надежно и спокойно...

Ольга: Такого счастливого  голоса никогда не слышала. Это был окрыленный человек. Когда уезжал, сказал , что едет в командировку.. Сказал: «Сейчас есть задачи государственной важности. Я уеду примерно на 3–6 месяцев». Уезжал он, по легенде для меня, в Африку. Он и раньше часто уезжал в разные командировки. Я поверила, привыкла ждать.

Живу не новостями, только верой –
Упрямой,  и скупой на болтовню.
Гляжу, гляжу по сотне раз на дню,
Вперёд, за край, а в поднебесье сером,
То вороньё, то зреет снегопад,
Но я смотрю, не опуская взгляд:
Без темноты не распознаешь света.
И, усмиряя боль свою и злость,
Осколки мира собираю в горсть –
И берегу, храню, как амулеты
От копоти и чёрствости души:
Весь мой июль стрекозами расшит,
Вот – рыжий скол сентябрьской ойкумены,
А май – всегда победный, неизменно...

И ты храни – и птичий перезвон,
И декабря морозный полусон –
Предпраздничный, щемящий,
заповедный.
Но главное,  какими встретим их,
Усталых, стосковавшихся, живых,
Вернувшихся,  на родину  с победой?

Морской:
Его не стало 8 июня в 16 часов 45 минут... Я в ту роковую секунду находился почти рядом.  Острый осколок снаряда оборвал  его жизнь. В том,  смертельном бою прекрасно понимая, что противник будет ориентироваться именно на него, Александр Платайс, не раздумывая, принял решение вызвать огонь на себя. Это было  в Изюме. Саша в блиндаже вел перестрелку. Неожиданно я  услышал по рации его голос: «Я 300, я 300». Бросился к нему, Сашка упал, начал тяжело дышать. Я  сделал все возможное, вколол лекарство, увидел, что из-под ключицы пульсирует кровь. Кричал: «Смотри на меня, не смотри в сторону!». Саша перевел,  взгляд на меня  спокойно   сказал: «Морской, я ухожу». Это было очень быстро. Две минуты — и все».
Ольга:
 Мне позвонили бойцы. Через сутки. Почему? Потому что сильно его уважали. А им запрещено звонить. Я потеряла дар речи, потом собрала последние силы и говорю, а голос чужой, не мой голос , что мне дальше делать? «Мы вам больше ничего не можем сказать»- послышалось из трубки: «Ждите звонка!».

Морской:
  Через сутки было принято решение оставить боевую задачу и выносить Сипая. Сашу несли шестеро, он такой крупный был, сильный. Под огнём не выполнимая задача, только  в обход по лесу 4 километра, а там всё заминировано. Вызвали сапёрную бригаду, там ребята, разминировали узкую тропинку …Предупредили ,  что рискуем сильно. У нас выхода нет, и через сутки они начали выносить. Через полтора километра поняли, что тяжело. Ребята  начали заваливаться по очереди, но удивительно дошли, мы…. переглянулись друг на друга, мы даже не поняли, сон это не сон, мы все живые, никто не взорвался.
Ольга:Я верю давно. Как  только муж начал ездить в командировки, было очень тяжело морально с двумя детьми. Ночами  сна не было, и я обратилась к церкви. Только так вот я дожидалась, с молитвой. И тогда молилась. Поседела  за  4 дня. А звонка  всё не было…
Морской:Следующая была задача доставить Сашу до первого пункта, лаборатории, и передать тело с документами.  Донесли, сдали, попросили, чтобы отнеслись хорошо, как положено, сделали все обработки вовремя. А дальше тело  отправят в Ростов…
Ольга:Приехал старший  сын говорит, мам, нам не позвонит никто. Уже бы позвонили, поеду искать отца. Куда? Сын стоит на своём: «Поеду, вот и все» Мне было так плохо. Я выла по ночам,  пугая маму, и  сестру. Ушла в монастырь.
 ( Молитва фоном)
В монастыре  меня приняли, дали мне келью. Я не спала. Вообще не знаю, как организм это выдержал. Попросила  мне сказать, как помолиться за мужа, чтобы нашелся. Мне дали псалтырь. Сказали, читай  ночью? Ночью молитва очень сильная. Я говорю, конечно, я все равно не сплю. Ночью, я читала псалтырь, а утром шла на литургию. Произошло  чудо на третий день пребывания в монастыре. Время  полпятого, а в пять уже начало литургии. Я думаю, дай, прилягу, поверх одеяла, глаза закрою, полежу... И я легла, сон  был короткий,  но как наяву. Саша мне звонит,  и я говорю, Саша, это ты? Он говорит, конечно, я. Я говорю, так ты не умер? Саша смеется,  говорит, конечно, нет,  я скоро приеду. И всё, и сон кончился. Я встала, пошла на литургию. Думаю, а вдруг  муж живой, может быть ошибка, какая? А вечером сын звонит мне и говорит, мам, я папу нашёл.

Морской: Мы с ребятами не знали, что по дороге в Ростов документы были утеряны и Саша шел, как неопознанный боец. Чтобы  пройти идентификацию, родственник должен  быть в Ростове, тогда можно  взять анализ. В противном случае  вероятности его найти и опознать, практически нет.
 Это свет, не имеющий вовсе конца,
Это зимние сумерки цвета свинца,
Это снегом набухшее облако,
Человек, не имеющий облика.

Это русская правда,  и русская дичь.
Никаким инструментом ее не постичь.
Обречённых девятого круга
Уноси, разудалая вьюга.

Это то, что приходит в последнем бою,
Это то, что на рану открытую льют,
Это скрытый истории пологом
Человек, не имеющий облика.

Только свет разрывает снегов пелену,
Только мертвый казак отразился в Дону,
Только птица парит над околицей,
Только дикая, дикая вольница.

Ольга: Молитва помогла,  я чувствую, что  молитва, потому что если рассказывать, как сын искал, это невероятно. Представляете, без адреса, приехать в Ростов, огромный город, и найти отца без документов. Сын  он нашел лабораторию,  говорит:   сами ноги  привели. Сразу понял, что это, то место, потому что там сидят искалеченные солдаты забинтованные, плачущие женщины сидят. В регистратуру огромная  очередь. Туда приезжают те, кому позвонили. Рома (сын)  оценил ситуацию, выстоял очередь вошел. Говорит, нам звонили, Он нарочно соврал, чтобы поискали Сашу. Сыну отвечают, что нет такой фамилии. Рома просит, помогите как-нибудь. Отвели к полковнику, у того в кабинете телефон не замолкает. Поискал он по картотекам не нашел конечно фамилии Платайс. Собирается полковник уходить, сын идет за ним. И вдруг полковник разворачивается, говорит, ну может быть он не опознанный? Может какие-то есть у него знаки опознавательные. Есть, говорит сын  татуировка на предплечье  группы крови? И шрам на лице. Вот картотека, говорит полковник, здесь неопознанные, там  карточки с описанием тел, посмотрите, если там подойдет что-то под ваше описание, звоните. Ушел  и запер сына в кабинете.
Морской: На 40 день после похорон, сын  Роман Платайс  мне рассказывал, что там,  в Ростове он  149-й карточек пересмотрел. Где-то на 150-й карточке, такое описание идет. Тело целое. На правом предплечье группа крови. А с такой татуировкой бойцов много, десантники, накалывали. А у Саши очень редко четвертая группа отрицательная. Видел я эту наколку, когда Саша по утрам ледяной водой из колодца обливался. Всё сошлось, позвонил Рома  и полковник приехал . Знаете, говорит, я вас сейчас сразу в холодильник не поведу, а достал  фотографии. То есть в каждой карточке есть фото  под номером.
Ольга: Сын позвонил из Ростова. Мама говорит, я смотрю на фото, отец. Целый, да, ну не бритый, там весь таз заросший.  Да, это папа. Полковник сразу повел в холодильник. Открывает он. Это только по молитве. Во-первых, что донесли ребята. Во-вторых, он неопознанный. Как он туда вообще приехал? И в-третьих, что его сын нашел.? Но как получить тело .Документов нет, идентификации нет.. Это уже был девятый день после его смерти.
Морской: Как-то полковник,  проникся, отдал тело  без анализа на  ДНК. Подарков не взял, в обход инструкции пошел. Это третье чудо.
Ольга: Четвертое чудо. Я очень хотела видеть Сашу, и его привезли, не в цинковом гробу , как положено, а в обычном деревянном, сохранился он, сын нашел рефрижератор. Привезли  в 23 часа на 11 день, а он как живой. Всю ночь я читала псалтырь. ( на фоне молитвы)

О господи, как я люблю тебя,
Слеза горит свечою восковою,
Любовь и  смерть стоят у алтаря,
И нас ведут венчаться к аналою,
 Пытаюсь отмолить у петухов,
Еще хоть час, прощального свидания,
Живой водой  невыплаканных слез,
Омыть  нательный крестик  с покаянием!

Морской: С молитвой закрывая в блиндаже,
Твои глаза, я вновь пойду в атаку,
Пусть месть восстанет  в раненой душе,
К победной цели выводя  из мрака!

Саша  лежал, но казалось,   будто он сейчас встанет и в бой пойдет…
Ольга: Понимаешь, я даже не смогла чёрный платок одеть, видя, какой он лежит, как будто жених. И только, ранка его кровила.  Я достала наш венчальный, он такой пудрово розовый, юбку светлую, правда, кофточка темная была. И так было так хорошо рядом к ним. Такое ощущение, что он вот ждал. Он ждал, как будто на встречу ехал, как на венчание.

Холодный  лоб перстами окрещен,
Прощальный залп  вороньим криком встречен,
Победный блик горящей купины,
Не обжигая, обнимает  плечи.
И образ  доблестный, рисковый, боевой,
Неустрашимый, дерзкий, человечий,
Исконно русский,  сердцу дорогой,
Моей рукою возжигает свечи.

Морской: Почему я пришел к тебе, не знаю. Ноги сами привели . Ты же жена моего друга. Потом понял, что я все, уже не могу бороться, хоть и была у меня красная линия….. мы зарегистрировались,  и видимо спасли друг друга.
Ольга: И я не могла себе  позволить себе переступить черту. У меня, кроме  Саши, никого не было.   Но как будто,  и правда, кто-то ведет. После похорон, каждый день, глядя на портрет,  спрашивала: «Ты придумал, как уйти туда? Придумай, как мне теперь жить. Я не смогу».

Ты - там. А здесь твой дом, твоя семья,
Поднялся  дуб,  раскинув крону  силой.
Здесь тот, кто провожал  тебя,
Когда душа за грани уходила.
Не отпускал, и за тебя дышал.
В глазах твоих бездонных видел небыль.
Ты «ухожу» товарищу сказал.
И  друг закрыл рукой твои «полнеба».
Я чувствую Сашину  помощь во всем, он  как ангел-хранитель. Он очень сильный человек, очень…
Морской:
  Зимы начало – долгие снега,
  Мороз трескучий, непогодь земная,
Солдат декабрь  не любит, как врага,
И словом злым дней тридцать поминает,
На тридцать первый, стынь перебродив,
Морочины, излучины, курганы,
Он смотрит вверх, и щелкают в груди,
Не то хрящи, не то сквозные раны,
Но боли нет, и свет – багровый диск –
Сияет сквозь пробитые покровы,
Был человек – остался обелиск,
Над ним ночных бенгальских сотня искр
Взвилась, что над бойцом венец терновый…

Ольга: Во время похорон я стойко держалась. А когда все  уехали , тошно стало . Поняла, лучше   оперироваться  без наркоза, чем терпеть душевную боль . Думала, что мне сделать, я же человек православный, не могу уйти из этого мира сама,. Придумала , молиться за тех, кто Сашу нес. И я написала там бойцам, напишите мне имена ребят, я буду за вас молиться, за погибших и за живых.
Морской:  Командир не стал этим заниматься,  я сказал, всё сделаю. Написал  Ольге их имена
Ольга: Я начала молиться. И пока  молилась некоторые даже из комы выходили. Правда, меня вот это вот держало. Снится ли мне сейчас Саша? Нет. Но я  прошу его каждую ночь, чтобы он пришел ко мне, чтобы сказал хотя бы слово.
Морской: Видимо, ему сейчас не до нас. Ведь там, в мире ином, тоже идет борьба между светом и тьмой. И борьба эта намного страшнее.
В небесной облачной дали,
Святой молитвою предтечи,
Всевышний, в памяти храни,
Ты честь бойцов ушедших в вечность!
Идет война добра со злом,
В кровавом зареве закатов,
Гигантской  бездною разлом,
Грозит, и  брат идет на брата!
Но охраняет бренный мир,
Добра, надежная  мессия,
За справедливость на земле,
Святая  матушка  Россия!
                2025г.