Бои местного значения

            




- Меня не объедешь на хромой кобыле, - любил повторять Виктор Иванович.
Те, что слышали это изречение, недоуменно оглядывались, надеясь увидеть увечное  животное. Потом недоуменно пожимали плечами.
Лошади перевелись в нашем городе.
Иванычем тоже назывался он условно. Арнольдович – было написано в паспорте.
Видимо, деду понравилось имя ныне забытого революционера.
Но Виктор Иванович точно знал, что среди его предков не было чужаков.
Однако с немецкой дотошностью разглядывал ценники в магазине.
Кассирша досконально изучила постоянных покупателей. И насторожилась, едва он вошел в магазин.
Окончательно изготовилась к баталии, когда он заснял самый замызганный и потрепанный ценник.
Блеск вспышки был сродни  разрыву.
Осколки разлетелись.
Практикантка опять что-то напутала.
И когда мужчина торжественно предъявил нечто, завернутое в запотевший пакет, кассирша пожелала, чтобы это оказалось миной. И уже не надеясь уцелеть, прикрылась рукой с растопыренными пальцами. Или в глаз попала соринка, и увидела, как в тумане.
Но привычно нажала на клавишу взрывного устройства.
Бездушный механизм выдал цифры,  что не совпадали с предъявленными доказательствами.
- Опять вывел вас на чистую воду! – возрадовался вредный старик.
- Вы прилипчивы словно мазут, - отбилась девушка.
- Как это? – опешил покупатель.
- Будешь выпендриваться, то все увязнем, - объяснил мужик, который торопился оприходовать дежурную бутылку. Одиннадцать часов уже пробило, начало очередного дня.
- Пишите и ябедничайте! – выкрикнула кассирша.
Вспомнила, что недавно произошло с  подругой.
Та сидела на завалинке около своего дачного домика. Мимо проезжал велосипедист. В руках у него была запасная цепь. Неожиданно он остановился.
И наотмашь этой цепью хлестнул девушку по лицу.
Несколько дней она провела в больнице. Хорошо, глаза остались целы. Раны кое-как подлатали.
- Лучше бы он меня изнасиловал, - пожаловалась та подруге.
- Лучше бы  меня изнасиловали! – вслед за ней пожелала кассирша.
Так тяжело дышала, будто пыталась убежать, но ее догнали.
Долгое разбирательство, пришлось открыть вторую кассу, туда перебрался мужик, что спешил поправиться. И теперь уже не мог заступиться за нее. Да и другие посетители затаились.
-Я сама! – Попыталась раздеться. 
Тесемки нарядного передника больно вонзились в поясницу.
-Вот еще, - гордо отказался Виктор Иванович.
Он  освоил компьютер, и был в курсе событий.
Какой-то деятель определил, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке; поэтому Иваныч не поддался на провокацию.
Да и давно уже перестал интересоваться женщинами.
Когда еще был женат, то перед разводом более года спал в другой комнате.
И раздельная постель была как спасательная лодка, которую не могли поколебать  житейские бури.
Женщинам свойственно по всей квартире разбрасывать  вещи.
Например, чулки можно обнаружить на обеденном столе, и вообще, где угодно. А помадой и тушью были замараны не только одежда, но даже стены.
Виктор Иванович постепенно привык обходиться без женщин. А когда ночью становилось  невмоготу, рука воровато заползала на бедра. И стон, более похожий на крик раненого зверя, сотрясал комнату.
Потом с годами не стал нуждаться и в таком утешении.
Но на закате все же смог совратить женщину.
Повезло, что она запуталась в лямках и тесемках. Или так дрожали руки, что не смогла избавиться от постылой одежды.
Конечно, можно было укрыться в одной из подсобок. Но и там наверняка есть видеокамеры.
Тем более мы не крысы, чтобы прятаться по темным углам.
Но все же приятно, когда к тебе с уважением относятся.
Поэтому не стал обращаться в надзорные органы и не написал жалобу.
А когда отправился домой, то так гордо вышагивал, словно получил премию или хотя бы похвальную грамоту.
И в этой  значимости вступил в переговоры с очередным мошенником.
Есть рекомендации, как общаться с незнакомыми абонентами. Надо положить трубку, если те требуют или предлагают.
Так обычно, он и поступал, но на этот  раз обрел некую уверенность.
- Ненавижу войну, - согласился с невидимым собеседником.
Тот, как принято на юге, смягчал твердые согласные.
Когда-то Виктор Иванович неплохо играл в шахматы. Местный чемпион даже отказался вместе с ним участвовать в турнире.
И теперь решил снова разыграть партию.
Сначала надо  заманить противника на свою территорию.
- Готов помочь тем, кто гибнет от злодейских бомб и снарядов, - согласился с собеседником.
Тот не просил снять все деньги со счета, но надо поделиться с пострадавшими.
- Ваши убийцы бьют без разбора.  На каждого погибшего героя сотни и тысячи невинных жертв! – обвинил и распалился тот.
- Если не поможешь, уничтожим всю твою родню! – предупредил вымогатель.
- Снимайте! – Продиктовал Иваныч пароль и номер своей карты.
Заманил противника в ловушку и наконец ударил.
Всего несколько рублей было на  карте, на эти деньги не защитишься от обстрела и даже не выпьешь стакан воды.
И напрасно угрожали его родственникам, те были гораздо старше его, и наверняка уже переселились в иные миры. Скорее всего в геенну огненную, если таковая существует.
Конечно, мужчина не был бессребреником, более того, кое-что накопил для безбедной старости. Но предусмотрительно не хранил деньги в банке.
Там обычно вороватые председатели, им свойственно с чужими деньгами скрываться за границей. Где им почему-то предоставляют политическое убежище.
А если случайно попадаются честные председатели, то настолько бездарно их правление, что дело кончается крахом.
И тогда тем более пропадают наши накопления.
Виктор Иванович не мог так рисковать.
Жил он в  доме, построенном в начале шестидесятых годов. Тогда применяли крепкий кирпич, и несколько месяцев ушло на то, чтобы выдолбить нишу на кухне под подоконником. Изъял оттуда несколько кирпичей, и здание при этом не рухнуло.
В этом тайнике держал  свои сбережения.
Примечательный день: сначала усмирил обнаглевших работников магазина, потом отбился от неприятеля.
Загнал врагов на непрочный апрельский лед Чудского озера – мужчина не чужд был историческим аналогиям, - те провалились и утонули.
Следовала отметить очередную победу.
Для этого была припасена початая бутылка дорогого коньяка.
Виктор Иванович расположился за журнальным столиком, предварительно покрыв его узорчатой салфеткой.
Внимательно изучил ее. В прачечной могли не замыть пятнышко или повредить узор.
На этот раз  не оплошали.
Мужчина осторожно и бережно, не пролив ни капли, наполнил рюмку.
Потом откинулся на кресле.
Наконец дождался: живительное тепло разлилось по телу.
А по второму заходу дотянулось до самых дальних и потаенных уголков.
И теперь, размечтался он, в магазине будут вовремя менять ценники, и угомонятся мошенники.
Мужчина задремал с этой светлой надеждой.
Так зримо представил, что различили и правоохранительные органы.
Или случилась очередная заваруха, и объявили план-перехват.
Так или иначе, но двое служивых подобрались к его двери.
Мужчины в армейской форме.
Теперь многие так одеваются, никто не обратил на них внимания.
Резкий, тревожный сигнал разбудил Виктора Ивановича.
Почудилось, что он в кабинете зубного врача, и сверло вонзилось в обнаженный нерв.
Пришелец с такой силой вдавил кнопку звонка, что та запала. И когда он убрал палец, сирена продолжала надрываться.
Хозяину следовало бы затаиться – никого нет дома, и напрасно вы ломитесь, но они все равно ворвутся, и своим отрицанием он только усугубит наказание.
Память предков: если вовремя покается, то, может быть, удастся выжить.
Подволакивая ноги, Виктор Иванович доковылял до двери и впустил пришельцев.
- Вот! – сразу  же обвинил один из них.
Так неудачно позвонил, что обломал ноготь.
Преступнику и за это придется ответить.
Палец, которым ему угрожали, был похож на клинок с зазубренным лезвием.
Другой пришелец видимо обладал совершенным музыкальным слухом, барабанные перепонки его едва не полопались. 
Мгновенно разобрался в обстановке – звонок висел на стене около двери – и оборвал провода.
Пришельцы были похожи как братья, или так показалось хозяину.
Все люди облаченные властью похожи друг на друга. Низенькие или высокие, они все равно возвышаются над нами. А  улыбка их как звериный оскал. А когда осуждают, то будто забивают гвозди, и сотрясает каждый их удар.
Виктор Иванович не боялся выступать в магазине, там ему ничто не угрожало, а также умело отбивался от телефонных мошенников.
Но бесполезно бороться с властью.
И все же он попробовал.
Отступил в комнату, где еще не  спрятал бутылку.
Пришельцы последовали за ним.
Такие тяжелые шаги, что прогибались половицы. И остались две цепочки следов – столько грязи и праха, что впору возмутиться.
- Добро пожаловать, - пригласил их хозяин.
Пришелец со сломанным пальцем потянулся к бутылке. При этом выпростал язык и облизнул губы. С хрустом полопалась короста.
Но музыкант не поддался на уговоры.
- Потом. – Остановил торопливого товарища.
Тот  вздохнул и понурился.
- Никуда она от нас не денется, - утешил его музыкант.
- Хотели всучить мне по неправильной цене! – вспомнил Виктор Иванович.
Предводитель достал обвинительный документ.
Утвердился посреди комнаты, для устойчивости широко расставил ноги.
И когда сообщил, кто подписал это постановление, его напарник дурашливо прищелкнул каблуками.
- За помощь и содействие вражеским  элементам…, - зачитал обвинитель.
Виктор Иванович упал в кресло и машинально потянулся к бутылке.
- Не балуй! – отобрал ее пришелец со сломанным пальцем.
-  Приговаривается к высшей мере, - сообщил палач.
- Искуплю кровью! – взмолился приговоренный.
- До последней копейки, - согласился обвинитель.
Более шустрый его товарищ не только отобрал бутылку, но успел осмотреть квартиру.
- Стреляй, с него нечего взять, - присоединился к приговору.
- На кухне,- сказал хозяин.
- Убить на кухне? – переспросил палач.
Виктор Иванович наконец высказался.
- Если вы… – Не смог произнести болезненное слово, но выразительно указательным пальцем чиркнул себя по шее. -  То в магазинах взлетят цены, - понес  какую-то околесицу.
Пришельцы многозначительно переглянулись.
- Съехал с октавы, - решил музыкант.
- Битие определяет сознание , - вспомнил уроки философии его напарник.
- Вы забыли вытереть ноги, - обвинил их хозяин.
- Паф-паф, - предупредил мужик со сломанными пальцами.
- Следуйте за мной, - позвал Виктор Иванович.
Перед гибелью люди иногда обретают запредельные силы. И тогда даже изможденные узники сами взбираются на эшафот. А те, кого приговорили к расстрелу, сами  командуют.
Дверца тайника скрипуче отворилась.
Пачка денег была аккуратно перетянута резинкой.
Обломанные пальцы нацелились за добычу.
Но подельник –  у него была отменная реакция, сказалась игра на музыкальных инструментах – опередил его.
Гимнастерка оттопырилась на груди.
Обездоленный напарник с такой ненавистью посмотрел на командира, что даже Виктор Иванович содрогнулся.
Или его покоробило от той грязи, что нанесли пришельцы.
Или осознал тщетность своих усилий. Все равно в магазине будут переклеивать ценники и заниматься пересортицей.
И столько в мире грязи, что никогда не очиститься.
- Слава родине! – попрощался с простофилей музыкант.
- Героям слава! – привычно откликнулся подельник.
Хотя не дотянулся до денег – ничего, он потом возьмет свое, - но прихватил бутылку.
А хозяин, выпроводив расстрельную команду, выдернул из розетки телефонный провод.
Будто это спасет его от дальнейшего поругания.
Невозможно законопатить все щели, и напрасны наши потуги.
А он понадеялся.
………………………
Г.В. Январь 25.