Низменная душонка

              – Да когда же это кончится?! – С самого утра завелась жена, приготавливая на кухне завтрак, – Всю дорогу он занят с утра до вечера! Бегает, бегает..., вчера опять в десять вечера припёрся! На работе, видите ли, он был! Всё работает день и ночь, а денег дома нету! Хоть бы занял у кого! Голова кругом идёт: Светке спортивный шерстяной костюм купить надо – кричи караул – в школе уже напоминали, а тут с Ленкой запурхалась: в садик – сама, из садика – сама, за продуктами – сама…
      Всё! С сегодняшнего дня Ленку в садик ты будешь возить!
      – Ну хорошо, хорошо, – скривил губы Кусков, продирая глаза и натягивая штаны, – Лена! Собирайся, доча! Быстро – завтракать и – вперёд, в садик!
      – Займи сегодня денег, не забудь! – уже на лестничной клетке услышал Кусков напутствие жены.
      – Займу, займу, – пробурчал себе под нос Кусков, и с дочерью на руках понёсся в темноту занимающегося утра.
      Когда он перебегал через дорогу к автобусной остановке, дочь зашебуршилась на руках:
      – Ваенок! Ваенок потеяя-а!
      – О, Боги Олимпа! – Возмутился папаша и, обернувшись, увидел в свете фонарей блеск калоши детского валенка на серой ленте асфальта.
Пришлось бежать назад… Присев на корточки, он поднял потерю и снова ринулся к остановке, к подошедшему автобусу, на ходу надевая валенок на ногу дочери.
      – Стопу крепче держи! – Назидательно проворчал отец, – а то в автобусе, в толкучке, потеряешь…
      Кое-как втиснувшись в переднюю дверь, Кусков так и остался стоять с дочерью на руках на нижней ступеньке, прижатый спинами пассажиров к несуразно закрывшейся двери…
      – На следующей сходите? – Спросил женский голос над головой.
      – Нет, через одну выхожу, но вас пропущу, – ответил Кусков. А про себя подумал: «Действительно, как это жена каждое утро умудряется уехать с дитём в такой давке?»
      На следующей остановке, выпустив пассажиров и отыскивая глазами из-за головы дочери автобусный порожек, он чуть было не промахнулся, ступая на него ногой… Сердце в груди бешено заколотилось: на второй ступеньке лежал туго набитый большой жёлтый, под крокодилову кожу кошелёк.
      Судьба явно благоволила ему сегодня с самого утра. В голове роем заклубились мысли: тут тебе и спортивный костюм Светке, и жене на покупку продуктов, и, главное, ему на карманные расходы. Он живо представил себя сидящим за уставленным бутылками шампанского столом самого престижного городского ресторана в окружении толпы улыбающихся, изумительно красивых женщин, ловящих его взгляды и с готовностью исполняющих все малейшие его желания…
      Дверь шумно захлопнулась и Кусков снова оказался зажат между дверью и пассажирами.
      Судорожно работала мысль: «Нагнуться, поднять?.. А если тут же хозяин кошелька объявится?.. Неудобно будет… Спросить: кто кошелёк потерял?.. А зачем? Награды за это никакой не будет…
      Чем сильнее он старался собрать мысли в кучку, тем стремительнее они разлетались. Благородные порывы всё дальше отступали на задний план и растворялись в тумане. И вот в полную силу устами змия-искусителя заговорил внутренний голос, выползший невесть из каких закоулков его бывшей некогда чистой души: «Да нагнись, подними! Всё равно он кому-то другому достанется! Хозяин-то уже давно сошёл!»
      Кусков попробовал присесть – не тут-то было: с дочерью на руках это не представлялось возможным. Он попытался растолкать стоявших впритык пассажиров, но получилось только малоэффективное шевеление корпуса…
      «А-а-а! – осенила его мысль: он вспомнил про валенок и начал потихоньку стаскивать его с ноги дочери. – Сейчас он упадёт на пол, и я заявлю во всеуслышание: «Расступитесь немного, дайте валенок поднять!»
      Лена внимательно посмотрела на отца. Напрягла стопу, как он её и учил. Кусков снова медленно стал снимать валенок…
      Дочь отдёрнула ногу и вопросительно взглянула на него своим чистым детским взглядом, а затем во всю автобусную тишину удивлённо спросила:
      – Цё ты с меня ваенок снимаесь?
      Кровь, казалось, от самых пяток прихлынула к лицу Кускова.
      – Да.., ничего.., это я посмотрел: не слетел ли, -- успокоил он ребёнка.
              Головы всех пассажиров, кажется, повернулись в их сторону. А остановка, на которой надо сходить – вот она!
      «Чёрт! – про себя выругался Кусков, – не могли остановки подальше разнести? Что делать? …О-о-о! – Его лицо даже озарилось, в глазах снова засветилась живая мысль… Он нащупал ботинком кошелёк и подтолкнул его к краю ступеньки: «Сейчас, только откроется дверь, я пихну его ногой на дорогу и выскочу следом, а кто будет входить, они же обязательно увидят упавший кошелёк и спросят: «Молодой человек! Это не вы кошелёк обронили?» Я поставлю Ленку на землю, похлопаю себя по карманам и, состроив растерянную улыбку, скажу с благодарностью: «Ой, извините, большое спасибо, мой! Вот скандал был бы дома из-за такой потери!» Возьму кошелёк и спокойно пойду к пешеходному переходу…
        Дверь автобуса распахнулась, толпа сходящих резко потеснила Кускова и он, еле успев толкнуть кошелёк, чуть сам не выпал из салона навзничь вместе с дочерью.
        …Толкнул, да не совсем. Кошелёк шлёпнулся на нижнюю ступеньку и остался желтеть на чёрном резиновом коврике.
     «Что же это меня никто не окликает? – возмущённо подумал Кусков, уже поставив дочь на тротуар, – ну же, давайте, говорите: чей кошелёк?» Он в надежде обернулся.
     Пассажиры уже сошли, и маленькая сгорбленная старуха в коричневом поношенном меховом пальто с клюшкой в руке, уже было занесла ногу, чтобы ступить в автобус, но, увидев кошелёк, как бы споткнулась. Забыв про клюшку, она шустро наклонилась, молча схватила кошелёк, сунула за пазуху и тут же, будто вспомнив о старости, тяжело опёрлась на клюку и с крёхтом, на карачках, полезла в автобус.
     – Ох! Ошподи! – Только и услышал Кусков на прощанье её благодарственное воздыхание.
     Гневу его не было границ…
     – Вот низменная душонка! – раздражённо вскрикнул он в запальчивости, – Хоть бы спросила: кто кошелёк потерял!
     Но делать было уже нечего. Подхватив Ленку на руки, он нервно пошагал на зелёный свет пешеходного перехода.

                Ноябрь 1984 г.
                г. Петропавловск-Камчатский