Через лабиринт руководство по навигации в хаосе

“Не все те, кто блуждает, потеряны”. Дж. Р.Р. Толкин, Братство Кольца

Замешательство, блуждание, изоляция, темнота, дезориентация - всё это напоминает лабиринт, сложную сеть путей, из которой трудно найти выход. Сегодня термин «лабиринт» используется как синоним «лабиринта-головоломки», что технически неверно. Как мы увидим, изначальное значение лабиринта было полностью искажено, чего и следовало ожидать от такого загадочного символа.

Введение

Лабиринт - это архетип, первое изображение восходит к бронзовому веку (примерно с 2500 по 2000 год до н. э.), что делает его одним из древнейших символов. Самые ранние лабиринты встречаются в петроглифах доисторического происхождения, в основном в Европе. В испанской провинции Галисия есть множество лабиринтов, некоторые из которых украшены изображениями оленей и других диких животных, возможно, магическими символами охоты. В Кастилии и Леоне есть две большие скалы с тремя лабиринтами на каждой. В Накуане, Италия, лабиринт железного века окружён толпами воинов, в Сардинской гробнице мы находим лабиринт, расположенный в гробнице, что позволяет предположить, что он мог быть символом возрождения или загробной жизни, а в лабиринте в долине Камоника изображён мужчина, стоящий с поднятыми в молитве руками. Эти и многие другие лабиринты можно считать первыми прототипами. Лабиринты также встречаются в виде сооружений из камня и валунов, особенно в странах Северной Европы и России. Большинство из них относятся к позднему Средневековью (с 1300 по 1500 год нашей эры).

Сегодня лабиринт можно встретить повсюду: в архитектуре, искусстве, книгах, фильмах и играх. Архетипический образ лабиринта в основе своей выражает жизненный путь, полный тёмных углов и неожиданных поворотов. Если мы преодолеваем их, то преображаемся и становимся просветлёнными, а если нет, то теряем ориентацию и считаем жизнь бессмысленной. Это отражает извечное стремление человека к самореализации.

В космологии народа о’одхам, индейского племени, бог-творец И’итои изображается в виде фигуры, известной как «Человек в лабиринте». Этот лабиринт, в который он попадает с помощью магии, служит защитой от врагов, но при этом позволяет ему выходить, чтобы помогать своему народу в трудные времена. Лабиринт олицетворяет саму жизнь с её поворотами и изгибами. Достигнув центра, мы можем оглянуться на пройденный путь. Вот когда Бог Солнца приходит, чтобы благословить нас и сказать, что мы справились, вот когда мы умираем и переходим в другой мир.

Внутри лабиринта обзор крайне ограничен и сбивает с толку, в то время как сверху открывается вид на высочайшее мастерство и порядок. Лабиринт - это парадокс, который одновременно включает в себя хаос и порядок. Это одна из причин, по которой его неправильно понимают.

Классический или Архетипический Лабиринт

Лабиринт чаще всего ассоциируется с минойской цивилизацией, культурой бронзового века на острове Крит, который сейчас является частью Греции. Классический или архетипический лабиринт состоит из одного пути, который петляет взад и вперёд, образуя семь кругов. Он также известен как Критский лабиринт. Самый ранний пример такого лабиринта был найден на глиняной табличке с надписями из микенского дворца в Пилосе на юге Греции. Она случайно уцелела во время пожара, уничтожившего дворец около 1200 года до н. э. На обратной стороне таблички написано: «Один сосуд с мёдом для всех богов, один сосуд с мёдом для хозяйки Лабиринта» (возможно, имеется в виду Ариадна). Этот узор из семи колец изображён на монетах с лабиринтом из Кносса.

Египетский лабиринт

Слово «лабиринт» происходит от греческого labyrinthos. Самое раннее известное применение этого термина относится к огромному сооружению в Египте. Греческий историк Геродот, живший в Vм веке до н. э., посетил лабиринт и утверждал, что он превосходил даже пирамиды. Он использует этот термин как общее понятие для описания большого, внушающего благоговение, искусно построенного каменного комплекса. Египетский лабиринт, как его называют, считался одним из чудес света и представлял собой погребальный храм, который когда-то стоял у подножия пирамиды фараона Аменемхета III, правившего примерно в 1800 году до нашей эры.

Лабиринт и еще раз Лабиринт

Только благодаря более поздним историкам была установлена связь между египетским «лабиринтом» и мотивом лабиринта, хотя и скромным предшественником этого символа. Историк Диодор Сицилийский, живший в I веке до н. э., писал, что «человек, вошедший в лабиринт, не может легко найти выход», а столетие спустя Плиний Старший назвал его «запутанным лабиринтом проходов» и заявил, что критский лабиринт был лишь имитацией египетского лабиринта, «в сто раз меньше». Таким образом, впервые лабиринт был сравнён с запутанными переходами. Описания таких путей, сделанные более поздними авторами, не являются отчётами о личном опыте, но отражают развитие идей, связанных с концепцией лабиринта.

В диалоге Платона «Евтидем», написанном около 400 года до н. э., лабиринт используется как метафора: «Затем мы вошли в лабиринт и, когда нам показалось, что мы уже в конце, снова оказались в начале, и нам пришлось искать так же, как и прежде». Эта метафора основана на том, как человек движется в классическом лабиринте, где есть единственный путь (unicursal), гарантирующий беспрепятственное продвижение, хотя зачастую по самым сложным и извилистым маршрутам. Но здесь нет неправильных поворотов, и, следуя по пути, вы в конце концов доберётесь до центра. Это лабиринт в его истинном и первоначальном виде, самые ранние прототипы которого относятся к бронзовому веку.

А вот лабиринты, которые появились в позднем Средневековье имеют несколько путей. Они сбивают нас с толку множеством вариантов, тупиками и угрозой заблудиться. Слово «лабиринт», вероятно, происходит от древнеанглийского слова m;s «путаница или замешательство», которое, в свою очередь, происходит от древнескандинавского слова m;sa. Самые ранние лабиринты, по-видимому, использовались в качестве оборонительных сооружений в военных целях. Точно так же в индуистском эпосе «Махабхарата», самом длинном из когда-либо написанных поэтических произведений, «чакра-вьюха» (войско, построенное в форме вращающегося в ходе боестолкновения круга) - это лабиринтообразный военный строй из множества оборонительных стен. В нём семь рядов солдат, которые быстро движутся по часовой и против часовой стрелки, чтобы сбить с толку и загнать в ловушку всех врагов. Во внешних рядах находятся обычные солдаты, во внутренних - элитные воины, а в центре - главнокомандующий. Предназначенная для обороны, он также имеет наступательные элементы. Во время великой битвы Абхиманью, сын Арджуны, научился проникать в это боевое построение, но не знал, как выбраться из него. Несмотря на то, что он храбро сражался и добрался до центра, он был окружён врагами со всех сторон и убит. Не следует приступать к испытанию, к которому вы ещё не готовы.

Лабиринт ассоциируется с порядком, а лаз - с хаосом. Это делает их противоположностями. Передвижение по лабиринту предсказуемо, так как есть только один путь от начала до конца. В лабиринте путешественнику нужно найти правильный путь среди множества возможных, что дезориентирует и вызывает ощущение, что он в ловушке и выхода нет - типичный мотив нашего времени.

Например, в чрезвычайно популярном романе-антиутопии 2009 года «Бегущий в лабиринте» мальчик просыпается в Лабиринте без памяти и должен выбраться из него. Лабиринт описывается как массивное сооружение с высокими внушительными каменными стенами, покрытыми густым плющом, которые простираются насколько хватает глаз. Он не только наполнен длинными тёмными коридорами и тупиками, но и смертоносными существами, а его стены каждую ночь меняются, что делает его практически невозможным для запоминания или составления карты.

Тревога - это головокружение от свободы
Лабиринт воплощает в себе вечный мотив заблуждения и непонимания, куда идти. «Тревога - это головокружение от свободы», - пишет С. Кьеркегор в своей книге «Понятие тревоги». Он приводит нам в пример человека, стоящего на краю обрыва и смотрящего вниз, в зияющую пропасть. Человек испытывает тревогу от свободы в форме возможности падения. Чем больше свобода, тем сильнее его охватывает чувство страха. Как сказал Фридрих Ницше: «Когда долго смотришь в бездну, бездна смотрит в тебя». Эта экзистенциальная тревога - не страх перед конкретными вещами, а скорее абстрактное и глубокое чувство дезориентации.

У нас есть возможность выбирать из океана бесконечных возможностей; проблема в том, что именно выбирать. По мнению Кьеркегора, мы либо теряем себя в конечном, что приводит к тревоге из-за чувства пустоты, возникающего, когда мы сосредотачиваемся исключительно на сиюминутных удовольствиях и заботах, либо теряем себя в бесконечном, что приводит к тревоге из-за ухода в духовные стремления и пренебрежения повседневными обязанностями. Человек - это синтез конечного и бесконечного, и поэтому он должен находить баланс между ними.

Снова процитирую Ницше: «Тот, у кого есть зачем жить, может смириться почти с любым как». Чтобы выбрать жизненный путь, нужна ответственность, которая может оказаться тяжёлым бременем. Однако, если вы следуете зову своего сердца, вы делаете что-то значимое и предначертанное судьбой. Мы можем думать, что определённый результат плох, но наше восприятие хорошего и плохого ограничено. То, что мы считаем плохим, может оказаться хорошим, и наоборот. Таким образом, мы страдаем больше в воображении, чем на самом деле.

Время - это Лабиринт

Аргентинский писатель Хорхе Луис Борхес известен тем, что часто использовал символ лабиринта. В своём романе «Сад расходящихся тропок» Борхес развивает идею свободы и выбора, исследуя концепцию раздвоенного пути. Каждый путь, по которому вы идёте в жизни, впоследствии разделяется на два других пути, и так до бесконечности. Все возможные варианты развития событий и решений существуют одновременно в сложной разветвлённой сети альтернативных временных линий. Другими словами, пути, по которым вы не пошли, не просто будут бесконечно развиваться по своему сценарию, но в конечном итоге сойдутся с вашим путём. Само время - это лабиринт. Это метафизический мир, в котором мы все находимся. Нет необходимости строить лабиринт, когда вся Вселенная - это единое целое.

Лабиринт и Минотавр

Чтобы лучше понять загадочный символ лабиринта, мы должны обратиться к его истокам в греческой мифологии.

Царь Крита Минос молился морскому богу Посейдону о божественном знамении, которое подтвердило бы его право на власть. Посейдон послал из моря великолепного белого быка, которого Минос должен был принести в жертву в честь бога. Очарованный красотой быка, Минос решил оставить его себе и вместо этого принести в жертву другого быка. Этот дерзкий поступок разозлил Посейдона. Чтобы наказать Миноса за обман, Посейдон заставил его жену, царицу Пасифаю, безумно влюбиться в быка. Желание Пасифаи было настолько сильным, что она обратилась за помощью к Дедалу, архетипичному мастеру-ремесленнику, чтобы тот сделал для неё деревянную корову, которая позволила бы ей спариться с быком. В результате союза Пасифаи и быка на свет появился Астерий, Минотавр (буквально «бык Миноса»), существо наполовину человек, наполовину бык. В классическом искусстве он изображается с телом человека и головой быка, в более поздних версиях - с головой и торсом человека на теле быка, напоминая кентавра. По мере взросления Минотавра ужасающий зверь становился всё более жестоким и начал пожирать людей. Это служило постоянным напоминанием о том, что Минос ослушался богов. Психологически Минотавр олицетворяет тень (неизвестные, подавленные качества).

Боясь и стыдясь своего пасынка, Минос попросил Дедала построить огромный лабиринт, в котором можно было бы спрятать Минотавра. Изобретение было настолько сложным, что сам Дедал, закончив его, едва смог найти обратный путь ко входу. Это сослужило правителю хорошую службу, позволив ему избавляться от врагов, а также прятать и кормить Минотавра, который теперь ел только людей.

Когда старший сын Миноса достиг совершеннолетия, он отправился в Афины, чтобы принять участие в так называемых Панафинейских играх. Каким-то образом он погиб, и Минос обвинил Афины в его смерти. В качестве компенсации он потребовал, чтобы царь Эгей каждые девять лет отдавал ему дань в виде семи юношей и семи девушек. Этих несчастных, выбранных по жребию, отправляли на Крит на корабле с чёрными парусами, выставляли на всеобщее обозрение и бросали в Лабиринт.

Когда приблизился срок уплаты третьего взноса, герой Тесей занял место одного из юношей и вызвался убить Минотавра. Он отправился в путь под чёрным парусом, пообещав отцу, что в случае успеха вернётся под белым парусом. На Крите дочь Миноса Ариадна влюбилась в Тесея и по совету Дедала дала ему путеводную нить (клубок ниток или пряжи). Он привязал её у входа в лабиринт, чтобы потом выбраться, следуя за путеводной нитью. Отсюда мы получаем современное слово «подсказка» (то, что указывает путь) и «невежественный». С тех пор нить Ариадны стала архетипичным символом, помогающим сориентироваться в запутанной или сложной ситуации. Чтобы выбраться из лабиринта, нужно следовать за нитью своей души. В юнгианской терминологии Ариадна - это направляющая сила анимы (женской части в мужчине), которая помогает герою в его катабасисе (нисхождении в подземный мир), подобно Беатриче в «Божественной комедии» Данте.

После того как Тесей убивает Минотавра, он выводит афинян из лабиринта, и они отплывают с Крита. Прежде чем вернуться домой, Тесей и спасённые им люди празднуют на островах, исполняя особый танец под названием «Танец журавлей», в котором они повторяют движения, необходимые для прохождения лабиринта. Тесей оставляет Ариадну на острове Наксос, и Дионис женится на ней. В одном из последних писем Ницше перед своим психическим расстройством он написал Козиме Вагнер: «Ариадна, я люблю тебя!» Подпись: Дионисий.

Тесей совершенно забывает заменить чёрный парус на обещанный белый, и царь Эгей видит приближающийся корабль с чёрным парусом. Полагая, что его сын погиб, он бросается в море, которое с тех пор носит его имя. Его смерть обеспечила Тесею трон.

Минос подозревает, что Дедал раскрыл Тесею секреты лабиринта, и заключает его и его сына Икара в темницу. Дедал смастерил для них крылья, чтобы они могли сбежать, и предупредил Икара, чтобы тот не подлетал слишком близко к солнцу, иначе воск расплавится. Икар не послушал отца и упал с неба в море и утонул.

Архетипическая символика Лабиринта

Миф о Минотавре дал нам первые представления о символике лабиринта. Однако, хотя мифы отражают фундаментальные закономерности человеческой психики, они всё же включают в себя культурные элементы, которые могут скрывать более глубокий архетипический символизм.

В своей книге «Лабиринт: исследования архетипа» Гаэтано Чиполла поддерживает эту идею, подчёркивая, что пещеры и лабиринты имеют одинаковую символику. Пещеры, первые жилища древних людей, служили не только для защиты, но и в качестве священных мест для магических ритуалов и обрядов посвящения. Будучи местами захоронения умерших предков, пещеры были тесно связаны с подземным миром или загробной жизнью. Пересечение порога этих хтонических миров символизировало мистическое возвращение к Матери-Земле, из чрева которой всё происходит.

Юнгианский аналитик Джозеф Хендерсон пишет:

«Во всех культурах лабиринт символизирует запутанный и сбивающий с толку мир матриархального сознания; его могут пройти только те, кто готов к особому посвящению в таинственный мир коллективного бессознательного».
Человек и его символы. Часть II: Джозеф Л. Хендерсон
Лабиринт связан с рождением. Спирали и извилистые линии, предшественники лабиринта, были найдены среди наскальных рисунков доисторических народов, часто вырезанных на фигурках богинь или рядом с ними, а также на резных изображениях животных. Эти спиралевидные лабиринты указывают на символический переход из видимого мира людей в невидимое божественное измерение, повторяя путь, который должны были пройти души умерших, чтобы вернуться в утробу матери и возродиться. Не случайно в Индии лабиринт или янтра традиционно использовались в качестве магической практики для облегчения боли при родах. Для коренных американцев хопи лабиринт является символом Великой Матери, рождения и перевоплощения.

Возможно, что термин «лабиринт» изначально обозначал танец, путь которого определялся классической схемой лабиринта, как подчёркивает венгерский учёный Карл Кереньи в своей книге «Исследования лабиринта». Это связано с танцем журавля. Телесное движение является первичной, наиболее непосредственной формой самовыражения. Это напоминает Натараджу, изображение Шивы как божественного космического танцора, танец самой жизни, который включает в себя сотворение, сохранение и разрушение Вселенной.

Лабиринт также является одним из древнейших апотропеев. Почти все римские мозаичные лабиринты изображают укреплённый город и часто располагались у входа в дом, чтобы отгонять зло. В основе этого лежит представление о том, что злые духи могут летать только по прямой и не способны найти путь через извилины лабиринта. В Индии магическая защитная функция лабиринта связана с чакра-вьюхой.

Лабиринт - это идеальное воплощение ритуалов посвящения, которые распространены в тайных обществах. Лабиринт часто включают в ритуалы посвящения, чтобы временно нарушить рациональное сознание или линейную систему ориентации, позволив нерациональному, инстинктивному и мистическому вести человека по пути к истине.

Внутреннее пространство заполнено максимальным количеством возможных изгибов и поворотов. Ощущение того, что вы постоянно приближаетесь к цели, только чтобы вас от неё уводили, вызывает психологическое напряжение. Поскольку на пути к центру нет выбора, те, кто сможет выдержать это напряжение, неизбежно достигнут своей цели. Часто, когда вы уже готовы сдаться, вы на самом деле приближаетесь к прорыву. В лабиринте человек не теряется, он находит себя.

Достигнув центра, человек переживает символическую смерть и возрождение, так что посвящённый рождается в новом существовании. Это выражается в извилистой форме лабиринта, в постоянном изменении направления движения слева (в направлении, противоположном движению солнца, то есть к смерти или бессознательному состоянию) направо (в направлении движения солнца, то есть к жизни или сознанию).

Лабиринт: Сошествие в ад

С психологической точки зрения лабиринт символизирует спуск в ад. Швейцарский психиатр Карл Юнг пишет:

«Лабиринт - это действительно изначальный образ, который в психологии встречается в основном в форме фантазии о спуске в преисподнюю. Однако в большинстве случаев топография бессознательного выражается не в концентрированной форме лабиринта, а в ложных путях, обманах и опасностях путешествия в преисподнюю».
Письма К. Г. Юнга, том 1 (1906-1950)
Это описание напоминает египетское представление о загробном мире. В «Книге врат», древнеегипетском погребальном тексте, душа умершего должна пройти через лабиринт с множеством врат и столкнуться с различными препятствиями, ужасающими существами и испытаниями. «Книга мёртвых» содержит заклинания и инструкции, которые помогают умершим перемещаться по этому миру. С другой стороны, ад Данте состоит из девяти концентрических кругов, каждый из которых становится всё более мучительным по мере спуска, а в центре находится Сатана.

«В середине нашего жизненного пути я проснулся и обнаружил, что нахожусь в одиночестве и заблудился в тёмном лесу, сбившись с прямого пути».
Данте Алигьери, "Божественная комедия"
Это знаменитые слова Данте из «Божественной комедии», которые он произносит перед тем, как войти в Адские врата, над которыми написано: «Оставь надежду всяк, сюда входящий». Обратите внимание, что Данте говорит, что это «путешествие нашей жизни», то есть это архетипический паттерн, который присущ всем нам. Путешествие в тёмное царство в поисках мудрости универсально. Собственная тёмная ночь души Юнга описана в «Красной книге». Хотя может показаться, что внешне мы одиноки в этом путешествии, в бессознательных проявлениях нас всегда сопровождают другие фигуры, пишет Джозеф Кэмпбелл:

«И так получается, что если кто-то - в любом обществе - предпринимает для себя опасное путешествие во тьму, намеренно или ненамеренно спускаясь по извилистым тропинкам своего собственного духовного лабиринта, то вскоре он оказывается в мире символических фигур».
Джозеф Кэмпбелл, Герой с тысячей лиц
Парадоксально, но вы находите себя, когда теряетесь, потому что именно тогда большинство из нас обращается за помощью внутрь себя. Бессознательное знает о нас больше, чем мы знаем о себе. Это главный источник мудрости и основной шаблон нашей жизни. Юнг пишет:

«Когда нет внутреннего ответа на проблемы и сложности жизни, они в конечном счёте мало что значат. Внешние обстоятельства не заменят внутреннего опыта. Поэтому моя жизнь была особенно бедна внешними событиями. Я не могу много рассказать о них, потому что это показалось бы мне пустым и несущественным. Я могу понять себя только в свете внутренних событий. Именно они составляют уникальность моей жизни».

Карл Юнг: Воспоминания, Сны, Размышления

Лабиринт и алхимия

Когда мы теряем ориентацию в пространстве, мир кажется нам гигантским лабиринтом. Выход из этой massa confusa, или внутренней запутанности, как говорили алхимики, - это достижение центра, символа целостности. Однако путь никогда не бывает прямым, он скорее извилист. Юнг пишет:

«[Искусство требует от человека всего его существа], - восклицает старый алхимик. Именно этого homo totus [целостного человека] мы и ищем… Но, к сожалению, правильный путь к целостности состоит из судьбоносных обходных путей и неверных поворотов. Это longissima via [самый длинный путь], не прямой, а змеевидный, путь, объединяющий противоположности подобно путеводной змее, путь, чьи лабиринтообразные изгибы и повороты не лишены ужасов. Именно на этом длинном пути мы сталкиваемся с теми переживаниями, которые называют «недоступными». Их недоступность на самом деле заключается в том, что они требуют от нас огромных усилий: они требуют того, чего мы больше всего боимся, а именно «целостности», о которой мы так легко говорим и которая даёт повод для бесконечных теорий, хотя в реальной жизни мы обходим её стороной».

Карл Юнг, К.В. Том 12: Психология и алхимия

Хотя мы все стремимся к целостности и говорим о ней, мы в то же время готовы на всё, даже на абсурд, лишь бы не смотреть в лицо собственной душе. Мы ищем свет, но погружаемся во тьму. Мы идеализируем совершенство, но жизнь требует полноты, и, как говорит Юнг, «для этого нужен „шип во плоти“, страдание от недостатков, без которых нет прогресса и восхождения».

В алхимической работе 1672 года «Зелёный лев, или Свет философов» лабиринт предстаёт как святилище философского камня. Появляются различные элементы, наиболее важными из которых являются солнце и луна над святилищем, классические планетарные сферы, а также алхимические символы соли, ртути и серы (тела, духа и души). Планеты также символизируют металлы. Соответствие между явлениями на небе и на земле проявляется в отношениях микрокосма и макрокосма. На переднем плане изображён ангел с нитью Ариадны, с помощью которой он пытается провести пару в лабиринт.

Здесь лабиринт является символом трудностей “Великой работы” алхимической трансмутации. Алхимики подчеркивали, что чудо с камнем могло произойти только Deo concedente (с Божьей помощью).

Путешествие к Центру (Самости)

Центр всегда считался священным местом. Именно там человек попадает в «особый мир» и получает новые знания о себе, других и мире. Мы переходим от мирского к священному, как выразился Мирча Элиаде. Именно там мы находим «сокровище, которое трудно добыть», «философский камень», «эликсир жизни», «алмазное тело» и т. д. - символы того, что Юнг называет «Я» (образом Бога или целостной личностью). Как отмечали многие мистики, «тот, кто познал себя, познал Бога». Центр - это место таинственного, это то, что Рудольф Отто называет mysterium tremendum et fascinans, тайной, которая одновременно ужасает и завораживает. Она внушает благоговение.

Многие люди считают, что достижение центра - это конечная цель самореализации. Но на самом деле это лишь половина пути. Затем нужно выбраться из лабиринта, вернувшись к началу, в «обычный мир», но на этот раз в качестве преображённого человека, смотрящего на мир «новыми глазами». Это духовная смерть и возрождение. Т. С. Элиот писал: «И в конце всех наших поисков мы прибудем туда, откуда начали, и впервые узнаем это место». Это, конечно, циклический процесс, длящийся всю жизнь. Путь к индивидуации похож на спиралевидный лабиринт, он следует за процессом циркумдукции, когда человек движется по ряду концентрических кругов, то есть кругов с общим центром.

С Земли на Небеса и на Землю

Гермес Трисмегист пишет в Изумрудной табличке:

“Это правда, без лжи, несомненная и наиболее верная. То, что внизу, похоже на то, что вверху, а то, что вверху, похоже на то, что внизу, чтобы совершить чудо одной-единственной вещи… Оно восходит с земли на небеса и снова нисходит на землю и получает силу высшего и низшего. Таким образом, вы обретете славу всего мира. Поэтому вся тьма убежит от вас”.

Гермес Трисмегист, Изумрудная скрижаль. Перевод Стила и Сингера (1928)

Путешествие к центру лабиринта - это переход с земли на небеса, а возвращение - это принесение небесного на землю. Благодаря принципу соответствия вы переносите материальное в духовное, а духовное - обратно в материальное, наполняя свою жизнь божественным смыслом. Та же идея присутствует в путешествии героя, где после ухода из «обычного мира» и попадания в «особый мир» он должен вернуться с эликсиром в прежний мир. Эликсир - это то, чем герой может поделиться с другими, или то, что обладает способностью исцелять: мудрость, любовь или просто опыт выживания в особом мире.

Средневековый лабиринт: духовное путешествие

В Средние века лабиринты воспринимались как символ пути к искуплению или пути к Богу. Многие из них были созданы в церквях и соборах в качестве архитектурных элементов, и интерес к ним резко возрос во время так называемого готического возрождения. Пожалуй, самый популярный средневековый лабиринт находится в Шартрском соборе во Франции и считается заменой паломничества в Святую землю. Здесь лабиринт становится символическим путём для духовного путешествия, а изгибы и повороты - препятствиями на пути к спасению. Во время прогулки некоторые по-разному описывают восприятие времени и пространства. Лабиринт словно становится пограничным пространством, стирающим границы между внутренним и внешним миром, которые метафизически являются двумя сторонами одной медали (unus mundus, или «единый мир»).

Лабиринт как путешествие пилигрима

Это «внутреннее путешествие» обычно изображается в виде паломничества в поисках духовного пути. В чрезвычайно влиятельной книге религиозных эмблем 17го века «Pia Desideria» («Благочестивые желания») Герман Гёльдерн изображает паломника, стоящего в центре лабиринта. Он ищет выход на заднем плане, который ведёт к «небесному замку», над которым ангел ведёт паломника с помощью нити Ариадны, символизирующей Слово Божье. Уникальность этого рисунка в том, что стены лабиринта на самом деле являются тропой, по которой должен пройти паломник. Следовательно, опасность заключается в возможности упасть, и действительно, две фигуры показаны именно в такой ситуации, в то время как слепой со своей собакой - образ, символизирующий доверие к своим инстинктам, - находит дорогу. Маяк на небесном замке направляет корабли в море; показаны два странника, пытающихся взобраться на небесную гору, один из которых падает с неё. Под гравировкой находится девиз: «О, если бы мои пути были направлены на соблюдение Твоих законов».

На гравюре Маттео Сильваджи 1542 года «Лабиринт земной любви» Плутон, «царь преисподней», появляется в пламени вулкана Этна. На одной из табличек, указывающих на вход в лабиринт, написано «первые врата», на других табличках - «вожделение пылает» и «себялюбие». В центре изображена надпись: «К лицу Божьему». Превращая ад в рай, Лабиринт Божественной Любви подчёркивает любовь Бога и полное погружение в Бога.

В своей книге «Лабиринт мира и рай сердца», написанной в 1623 году, чешский писатель Ян Амос Коменский изображает аллегорию путешествия пилигрима по городу, который представляет собой «Лабиринт мира». Главный герой, которого называют Пилигримом, ищет понимания и смысла жизни в обществе, охваченном смятением и моральным разложением. Под руководством мистера Вездесущего и мистера Обмана, символов любопытства и обмана, Пилигрим встречает людей, охваченных тщеславием, жадностью и моральной разрозненностью. Наблюдая за стремлением к власти и статусу ценой честности, он разочаровывается. Затем Пилигриму является Бог, чтобы он мог стать светом в мире и вести за собой других. Пилигрим обнаруживает, что истинный покой находится внутри, в «раю сердца», и хотя мир действительно является лабиринтом, сердце может быть раем, если оно в гармонии с Богом.

Точно так же в книге Джона Баньяна «Путь паломника», опубликованной в 1678 году, рассказывается о Кристиане, паломнике, обременённом тяжёлым грузом (символизирующим грех), который оставляет всё позади в поисках спасения. Направляясь к узким вратам, он сталкивается с Упрямым и Сговорчивым, которые хотят вернуть его, но он отказывается возвращаться в «Город погибели». Упрямец уходит, считая Кристиана сумасшедшим, а Сговорчивый присоединяется к нему, надеясь приобщиться к сокровищам «Небесного города». Во время путешествия они попадают в Болото Отчаяния, глубокую трясину, в которой Кристиан продолжает тонуть, потому что его ноша слишком тяжела. Сговорчивому удаётся выбраться, и он бросает Кристиана. Но соотечественники высмеивают Сговорчивого за то, что он отступил, столкнувшись с первой трудностью. Кристиана спасает Помощь, и он продолжает свой путь. Удивительно, но в начале романа его бремя быстро исчезает. Он продолжает свой путь к Раю, сталкиваясь с различными препятствиями, такими как «Сложность холма», «Долина унижения», «Долина тени смерти» и «Река смерти».

Заключение
Архетип лабиринта включает в себя различные образы: путь жизни, Мать-Земля, рождение, танец, защиту от зла, инициацию, пограничное состояние, спуск в подземный мир, символическую смерть и возрождение, путешествие к «Я», алхимическую Великую работу и духовное путешествие паломника. Когда мы осознаём, что лабиринтообразные изгибы и повороты нашей жизни являются частью чего-то большего, мы можем найти в них смысл. Осознав, что счастье нужно искать внутри себя, мы увидим его и снаружи. И если вы будете выполнять свой долг, вы будете довольны; если нет, вы будете несчастны.

Путь к истине - это одинокое путешествие, но, как сказал Юнг, цитируя старого алхимика: «Неважно, насколько вы изолированы и одиноки, если вы выполняете свою работу искренне и добросовестно, к вам придут и будут искать вас неизвестные друзья». Осознавая суть своей души, мы одновременно становимся связанными со всеми живыми существами, природой и космосом; другими словами, с Богом, который делает кривые пути прямыми.