Афоня

Ушел в запой ты если, дядя,
То помни – та, с косой, чуть сзади!



                Нет Афанасий наш – не алкоголик, не забулдыга какой. У него жена интеллигентная, в культуре работает. Да и сам он – мастер производственного обучения в ПТУ. В общем может он и смотрел бы в горлышко чаще, да жена и свой собственный высокий статус педагога не позволяют слишком увлекаться. Так только по государственным праздникам каким, да в дни рождений.
                В прошлые-то годы уходили Афоня со своей Матрёной в отпуск одновременно. Ехали в гости к теще в среднюю полосу. На виду был Афанасий – не разбалуешься. А этот раз такая оказия приклюячилася. Матрена ушла в отпуск обыкновенно, и, как обычно, поехала к маме, в среднюю-то полосу. А вот у Афанасия - «практика», задержка отпуска на две недели. Студентами ему от ПТУ надо руководить на производственной практике. Практика-то она практикой, да только студенты-то все пристроены на предприятиях разных. А Афанасию в конце практики у них лишь отчеты принять с их защитой, отметки, так скать, выставить. Ну что тут плохого, ты свободен – а рабочие трудодни начисляются?!
                Афоньке бы это свободное время с пользой применить… А он так по первости-то и планировал. Спортом бы - лишний жирок с брюшка убрать, мышечный тонус набрать (преодрябли мышицы-то уж). Другими какими полезными делами позаниматься. Ну да как в народе говорят: «благими намерениями…».
               А дело пошло следующим макаром. Проводил поздним вечером он свою ненаглядную на поезд. Расцеловались на прощанье. Скучают друг без друга при расставании, не мудрено – лет-то вместе скоко – уже года пошли. Наутро на работу пошел Афанасий в ПТУ, тама очередная группа кочегаров-выпускников защищала выпускные квалификационные работы. После этой успешной защиты – домой. Ну купил пару бутылочек пива. Жара же! Выпил и настроение поднялось! Захотелось дела вершить! Передвинул свой массивный письменный стол (давно уже собирался). Для этого освободил его от множества книг и бумаг рабочих. Все книги и бумаги были разложены на ковре в зале аккуратными стопочками. Между делом выкидывалось множество ненужных бумаг (обычное дело в конце учебного года). Передвинул стол успешно! Решил это дело еще пивком отметить! Жарко же!
              И вот это последнее было фатальной ошибкой! Далее попал Афоня как в трясину! Походы за бутылочками не прерывались. И растянулось это на пять дней! Причем крепость пенного уже на второй день «веселья» была явно выше той, которая может быть достигнута естественным брожением пивного сусла! Это была крепкое пиво с градусом не меньше 8. Контроль был потерян! Афоне хватало сил сходить в магазин, купить, выпить, завалиться на кровать, побывать в сонно-обморочном состоянии. И так цикл за циклом! Все это время организм Афанасия довольствовался только калориями, представленными в «пиве».
              Ничто и никто не мешали Афоне. Сотовый телефон не прерывал эту идиллию, он безмолвствовал. Аккумулятор его сел «напрочь», а Афонины потуги зарядить его успеха не достигли. А зарядить пробовал! Ведь чувствовал, что и не один день уже прошел, что и Матрена уже беспокоиться должна по идее-то. Не получалось ничего с зарядкой! Да и ладно! В таком состоянии – все трын-трава! Вот тут и начала уже потирать руки костлявая, ведь силы и воли остановится самому у Афони оставалось все меньше и меньше! Печален мог бы быть конец этой повести…
                Но… Но хорошо, что у каждого из нас есть все-таки ангел-хранитель! И Афонин еще не махнул на него рукой. Нужен был еще Афанасий. Ну хотя бы отчеты-то у студентов по практике принять! Потеряв своего Афонечку, Матрена позвонила сыну. Проверь мол отца, как он там, а то телефон не доступен. Благо Семен (сын) живет в пригороде и работает два через два. Как раз у сына и два выходных впереди намечались. Приезжает Сема в отчий дом после работы вечером. Что он видит?! Картина Репина, маслом! Пьяного в хлам, небритого и лохматого отца, который кроме слова «Прости» больше и ничего молвить не может. Кавардака большого Афанасий не навел. Но книги и бумаги, разложенные тут и там по залу, уже создавали вид мамаева набега. Пиво открывал Афоня или на кухне или рядом с кроватью вовсе, чтоб недалеко было от гайна. А жара жа! Пиво откроешь, треть бутылки в виде пены вылазит. Афанасий же об аккуратности в эти дни не думал. Ну и пена создавала на полу высохшие липкие пятна тут и там. А уж бутылок-то по хате раскидано было – видимо-невидимо! Воздух затхлый. Не проветривалось же эти дни, не до того было. Да и Афоня-то сам стал источником стойкого амбре. В общем, туши свет… Точно – батыев набег!
              Сын у Афанасия с Матреной – человек серьезный, взрослый, мягкий и сугубо тактичный. Не стал он отцу строгостей каких-то говорить. Да и Афоня в общем-то человек покладистый, не скандальный, во всем он стал слушаться указаниям сына. Первым делом лишил его Семен ключей от квартиры. То есть было положено начало домашнему аресту. Забрал карточки - лишил, так скать, финансового ресурса. Пенное если еще и оставалось у Афони, то, видимо, его постигла участь не завидная. Постелил свежую постель на диване и просил локализоваться в этом районе, лечь то бишь. Потом решил проблему с зарядкой и организовал связь. Матрена, конечно, попричитала: «Что ты, старый хрыч, твориш! У тебя же печень больная! Мозги бы ты свои поберег! Видеть тебя не хочу! У меня из-за тебя и давление и сердце болит!». В общем, при том первом разговоре, Матрена была очень строга с Афанасием! Да и понять-то можно! Жена за порог, а муж в разгул! Семен лишь произнес: «Не ожидал я от тебя, отец. Мать только уехала, а тебя понесло вдоль по Питерской!».
                А дальше Семен уподобился Гераклу, совершая один из его подвигов -чистку Авгиевых конюшен. Перестирал за отцом его исподнее и постельное белье, перемыл полы, вынес из дома все бутылки. Навел порядок. Не стал только книги в стол убирать. Это уж отце пусть сам, как ему надо и удобнее.
Все два своих выходных пробыл Семен с отцом. Первый день Афанасий отмучился как мог. Места себе не находил. Тревожился. Встанет – ляжет, ляжет-встанет. Сон настоящий не идет. Так, какое-то помутненное состояние. В глазах мультики и фильмы разные смотрел. Осмысленные главное, с сюжетом и набором героев. Видя мучения отца и посоветовавшись с матерью, решили Семен на следующий день вызывать на дом нарколога и сделать отцу капельницу, почистить кровь. Решили, сделали! Перед приходом врача Афоня кое-как принял душ, смыл с себя шестидневные выделения, перестал распространять вокруг себя козлиное амбре. Переоделся во все чистое. И достойно таки встретил нарколога! На вопросы врача отвечал внятно и по делу. Поставили капельницу. Эскулап ввел раствор снотворное и Афоня очень быстро уснул. Тут за все дни Афанасий хоть спокойно поспал. Проснулся после капельницы Афоня, сын дал ему несколько таблеток, что оставил врач, и еще несколько таблеток вечером, на ночь (снотворное, наверное). Рассказал сын, что со слов нарколога, очень вовремя его пригласили. Позже могло быть хуже. Интоксикация была мощнейшая, а там и до «белочки» мол не далеко было!
                После второй, вечерней, порции, таблеток следующую ночь Афоня тоже проспал хорошо. Проснулся, сына уже не было. Он уехал на работу (очередные два рабочих дня). На комоде лежали куча таблеток и лист формата А4 на котором очень крупно напечатано, что пить, а чего не есть. Сын оставил памятку. Там витамины группы Б – по 1 таблетке 3 раза в день (10 дней). Таблетки валерианы – утром 6 таблеток, днем 6 таблеток, вечером 8 таблеток. Побольше пить ВОДЫ! Не пить 2-3 дня кофе и чай! Не есть 2-3 дня молочные продукты! Минеральная вода в холодильнике! Вот такой заботливый сын, Афанасий прослезился!
                Но это был по-прежнему домашний арест! Афанасий был закрыт и лишен ключей! Про карточки можно и не говорить. С продуктами в холодильнике был порядок. Афоня по-немногу начал кушать. Сразу особо нельзя, если вспомнить, что все эти дни он ничего не ел. Начал с одного яйца всмятку с не большим кусочком хлеба, подсушенным в тостере. Второй прием пищи был таким же. После сварил куриный бульон – нет ничего лучше для гастрономической реабилитации! Таблетки и воду пил как предписывал Семен. В основном валялся на диване, пытаясь поспасть. Это удавалось как-то урывками. Но хоть мультики и фильмы в глазах перестал смотреть, а стал смотреть их по телевизору. Созванивались регулярно с Матреной, с каждым разом ее голос становился все теплее и теплее. Прощала она мужа, вот такая судьба у русских женщин! Прощать своих непутевых!
                Теперь он ежедневно принимал душ и брился. И все более и более становился похожим на человека, на самого себя. Самочувствие Афанасия также постепенно приходило в норму. Давление нормализовывалось. В начале же, когда его измерял нарколог, давление было за 180. Через два дня приехал Семен, снял с Афанасия домашний арест, вернул доступ к финансам. Поговорили от души. Не упрекал Семен отца ни в чем, хотя, конечно право, имел. И матери кровь посвертывал своим поведением и авгиевы конюшни развел! Но вот такой он Семен – добрый, тактичный, мягкий, внимательный, заботливый… Всем бы таких сыновей! Афанасий же скоро примет отчеты у практикантов и тоже поедет в отпуск. К своей Матрене понесет повинную голову! ….


Его пример другим наука:
Пусть помнят о с косой старухе!