Паттианн Роджерс. Возможные страдания Бога

Возможные страдания Бога во время сотворения мира


Может быть непрерывным - отчаяние,
которое он испытывает 
из-за несовершенства незавершенного,
например извивающееся тело пойманной
в ловушку рыбы-луны, чьи невидимые
руки в глубине моря ещё не освободились,
или бархатно-голубая вербена,
чей шероховатый язычок не шевелится,
чтобы заговорить,
или ухо плюющегося паука, всё ещё
не замечающего этого звука,

Это может быть всепроникающая боль,
которую он испытывает из-за того,
что исчезает всё, чего по необходимости
требует продолжительность творения,
может быть он чувствует как ломается
каждая рыжеватая травинка под зимним
льдом,
или как ломается каждое сухое
и ломкое крылышко платана, когда оно
падает с ветки.
Может быть он вздрагивает при виде того,
как известняковый выступ, частица
за частицей, распадается в расщелину,
и, как следствие, расщелина начинает
подниматься , крупица за крупицам,
уничтожая саму себя.

И, возможно, он страдает от мучений,
присущих временному существованию,
сам испытывает скорбь из-за разрушенных
пляжей, оторванный костей и клешней,
искореженных кальмаров,
груд разорванных и спутанных, вырванных
с корнем черепах, каменных крабов
и крабов-ионы, песчаных жуков, морских
водорослей и ламинарий.

Как он может вынести эти тяжёлые,
жалкие, неумолимые циклы совокупления,
яйцекладов,
сперматозоидов и зигот, повторяющиеся
соединения и распады снова и снова,
постоянное упорное закапывание и укрывание,
сокрытие и гнездование,
яростное вынашивание яиц, яркий

порыв  неизбежногр холодного
ветра ?
Подумайте о миллионах миллионов
высохших стеблей гниющих стрекоз,
тысячах тысяч кожистых полостей
старых жаб,
кучах коровьих зубов, пучках рваной
шерсти,
сломанных ногах, перекошенных глаз,
отвратительных, раздутых запахах
плодовитой коричневой плесени,
являющихся остатком его процесса.
Как он может вынести знание того,
что нет ничего другого на земле,
столь же яркого и солёного,
как кровь,
пролитая на открытом пространстве?

Может быть он периодически просыпается
ночью, вытирая слезы, о которых
не знает.
Он плакал во сне, не успев ещё сказать
себе точно, как именно он должен горевать,
не успев ещё извлечь из своего творения
изобретение своего собственного утешения.