Ночь Данилы-кузнеца. Часть IV

Только когда мы уже подъезжали к особняку, я вспомнил про жену.

«Я же не сказал ей, что уехал с ребенком! – ударило меня. – И почему она еще спит в такой поздний час? Ладно, сперва дела уладить надо. А она сама позвонит, как проснется».

Особняк Марии поразил меня – такой роскоши я никак не ожидал увидеть рядом с провинциальным городком. Мы въехали в позолоченные ворота, прошлись вдоль сада, усыпанного искусственными цветами, и вышли к особняку. Это было величественное здание, подобное какому-нибудь дворцу европейского короля; могучие колонны стремительно возносились к небу; а на высокой башне пробили полдень огромные часы лунного цвета.

«Где-то я видел эти часы… – заметил я. – В фильме, что ли?.. Нет, на картине. Весьма старой картине причем… Сколько лет этому особняку?»

– Немало, – с улыбкой ответила Мария.

– Я это вслух спросил? – пробормотал я.

– Ну да.

Мы вошли в главный зал, и я захлебнулся в океане роскоши. Заметив мое смятение, Мария показала рукой на одну из дверей:

– Это столовая, Алексей Петрович. Мне кажется, что вы с утра ничего не ели. Идите туда, вас накормят. А я отнесу ребенка к няне.

Она встала передо мной и протянула руки. Я хотел отдать ей ребенка, но замешкался.

– Да не волнуйтесь вы! Давайте его сюда! – сказала Мария с ласковой настойчивостью. – У меня здесь лучшая няня. Я-то знаю точно: это она меня воспитала и вырастила.

Я хотел покориться и отдать ребенка, но руки сами сделали это за меня. Мария нежно погладила ребенка и ушла с ним, а ко мне подошли двое учтивых мужчин во фраках и проводили в столовую.

Подойдя к дверям, они налегли на них плечами и открыли с немалым усилием. Длинный стол был накрыт всевозможными блюдами, но за двумя рядами стульев не сидел никто.

– Я пришел раньше всех? Кто-то еще придет? – спросил я.

Один из мужчин отрицательно покачал головой.

– Неужели это все для одного меня? – оробел я.

– У нас принято, чтобы гость ни в чем себе не отказывал, – ответил другой мужчина и поклонился.

«Право, я в сказке», – подумал я и уселся за трапезу.

К вечеру двое мужчин уже были моими лучшими друзьями; даже казалось, что я видел их лица и прежде. Один оказался большой знаток в области предпринимательства, и мы с ним обсудили немало смелых идей. Мне его идеи были часто непонятны: он так и сыпал незнакомыми для меня словами, но в итоге обязательно получалось, что его план сулит прибыль куда крупнее, чем я мог надеяться. Второй оказался редкостный шутник: он так умело соединял самые высокие материи с самой низкой пошлостью, что я прямо лопался от смеха. С этими двумя время пролетело незаметно.

Как-то мельком я посмотрел в окно. Было уже темно, из окна виднелись только силуэты деревьев – и лишь вдалеке, за лесом, у заката, белела тонкая полоска тумана. Мне вдруг сделалось дурно.

– Пойду-ка я… подышу свежим воздухом, – несмело произнес я.

– Куда это ты? – гаркнул шутник. – И не дослушаешь истории, что на самом деле Аристотель придумал в ванной?

Я ухмыльнулся, но встал и направился к балкону. Мужчины провожали меня странными взглядами.

Я вышел на балкон и глубоко вдохнул, но нехорошее чувство лишь усилилось. Казалось, что силуэты деревьев угрожающе сомкнулись вокруг меня. Хотелось взмахнуть крыльями и лететь без оглядки на край света, где не найдут, – но крыльев не было.

Внизу я заметил овраг, а в нем – что-то особенно черное. Ветви деревьев не давали мне рассмотреть как следует. Я наклонился на бок, забегал туда-сюда, свесился с парапета – не помогло. Тут налетел сильный порыв ветра, деревья всколыхнулись, на миг ветви раздвинулись над оврагом – и я увидел в нем труп молодой ведьмы.

– Завтра наступит та самая ночь, – раздался издалека глубокий, суровый, пугающий голос.

Я поднял глаза и посмотрел вдаль, в туман. Тогда голос снова произнес:

– Ночь Данилы-кузнеца, когда нечисть подводит итог своим злодеяниям и прячется, чтобы избежать кары и набраться сил.

Я отпрянул от парапета. Вмиг налетел целый рой рваных, путаных мыслей.

«Та самая ночь… Труп ведьмы… Но почему?.. Ночь еще не наступила!.. Почему каждый год?.. Разве ведьма не поймана?.. Если только она не… Боже… Где мой ребенок?!»

Я вылетел из балкона и помчался не глядя куда. Но мои новые друзья преградили мне дорогу.

– Куда это вы? – отрезал знаток. – Останьтесь с нами, Алексей Петрович. Нам нужно еще многое обсудить.

Я взглянул на их лица и вспомнил, где видел их. В газете, которую дала мне Мария.

– Пустите меня! Верните мою дочь! – закричал я.

Сквозь дверной проем ринулся ветер, и двое мужчин обратились в пыль, которая тут же накрыла меня. Отплевываясь от нее, я помчался по коридорам, с разбегу ударяясь о тяжелые двери и налегая на них с нечеловеческой силой. Наконец, я ворвался во мрачную комнату, кругом обставленную полками. На них были разбросаны склянки, книги, амулеты и какие-то мерзкие вещицы, которые двигались сами собой и даже пытались проглотить друг друга. В центре комнаты стояла люлька, окутанная едким дымом. Там лежал мой малыш, а над ним склонилась Варвара Антиповна. С наслаждением она вливала какую-то гадкую жижу в рот малышу.

– Что происходит?! – вскричал я.

Варвара Антиповна зло посмотрела на меня и с печальной усмешкой вздохнула. Ее тело исказилось, раздулось и с треском лопнуло. Из останков старухи вылезла Мария в черном платье. В один прыжок она подлетела ко мне, схватила за шею, и я лишился чувств.

(Продолжение следует.)