Сальваторы том второй глава седьмая

Иллюзия обернулась страшным чудовищем. Алеко был совсем не из тех, кто их боялся, потому пришлось вытащить меч из ножен.

Чудовище явно хотело ещё поговорить о прошлом сальватора, клялось в вечной любви ему и, кажется, даже плакало, однако вместе с тем и проклинало его, говорило о предательстве.

В голове мужества то и дело всплывали какие-то воспоминания, которые, как он думал, и не существовали. Становилось больно смотреть на иллюзию в неистовстве, а в сердце закрадывались печаль и сомнения.

Раньше бы его успокоил Шинкори, однако в этот момент его видеть хотелось меньше всего. Мужчина так много утаивал от своего старого друга, как можно ему теперь доверять? Почему он не сказал о прошлом Алеко раньше? Неужто испугался, что сальватор мужества дрогнет?

Эти вопросы заставляли меч в руках, впервые за столько столетий, содрогаться, однако отступать было некуда. В груди билось желание вернуться к той девушки, однако каждая новая атака заставляла вернуться с небес на землю. Любовь и правда когда-то имела место в его жизни, но сейчас он живёт в современно другом мире, где нет места этому прошлому. Даже если теперь он не может никому доверять, сейчас было не время для сомнений.

Алеко крепче взялся за свое верное оружие, направив его на существо. Удивительно, как оно начинало слабеть и стихать с тем, как сальватор всё больше сосредотачивался. После этого последовал удар. Он был до непривычного сильным и решительным. Будто бы что-то внутри него стало крепче и решительней.

Юноша даже не думал, что это чудище можно сокрушить всего одним ударом. Но потом сальватор упал без чувств.

***

— Ну что ж, воображалы, сегодня тут я! — расхихикалась Ханин, ухватившись за решётку. — Приветики, жучки-стажеры!
Филина нашла силы подняться и искоса посмотреть на неё.
— И почему же мы жучки-стажеры? — спросила Филина, вздыхая.
— Вы такие маленькие и незначительные. — улыбаясь призналась пекадор. — А ещё стажёры это, вроде бы, ученики, подмастерье... Вы на них тоже похожи!
— Тогда уж сальваторы-стажеры. — со злобой вздохнула любовь.
— Разница? — спросила она. — Впрочем, вас хочет видеть сестрица Лилит, а значит вам пора бы выбираться отсюда!
Похоть широко открыла ключами решётку. В ту же секунду сальватор сорвалась с места и хотела было уже сбежать, однако рука похоти заставила её на секунду остановиться.
— Куда же ты? Неужто так хочешь к сестрице? — хихикала девушка. — Лучше посмотри на своего товарища. Ему точно хватает терпения, чтобы не побежать за тобой.
Филина резко обернулась. Парфем точно не разделял её желания бежать настолько скоро, потому только осторожно вышел за пределы камеры, глубоко вздыхая.
— Парфем? — с нотой удивления спросила любовь, но потом быстро вырвала свою руку. — Даже если так... Я бегу!
Филина тут же развернулась и помчалась прочь, пока Ханин наблюдала за этим, только повернув голову в бок.
— Не будешь её ловить? Почему? — спросил юноша, опуская голову. В отличие от соратницы ему не хватает смелости и желания так поступить.
— Её обязательно поймают. — тут же ответила пекадор. — Другие пекадоры. Я так хочу узнать, как же закончит этот человек, который так верит в любовь! А мы с тобой пока пойдём.
Ханин крепко взяла руку сальватора и повела его. Парфем совсем не сопротивлялся и даже был немного воодушевлен, что радовало похоть.
Они проходили коридоры, где Филины не было и следа. Мудрость внимательно рассматривал все вокруг, будто бы пытаясь понять пекадоров, однако разве это могло чем-то помочь ему?

Скоро коридоры сменились лестницей, а после прекрасным садом. Тут росли прекрасные алые цветы, совсем не похожие на маки или розы, Парфем вряд ли видел подобное вообще, а потому назвать их не мог.

В беседке же сидела Лилит. Там был столик с какими-то сладостями и чаем. По чашкам быстро ясно, что Ханин тоже собиралась принять участие в этом мероприятии.
— Филина будет чуть позже, сестрица! — с улыбкой сказала похоть и тут же села на саое место. — А Парфем такой зайка, я не могу! Как ты его так выдрессировала? Кстати, садись-ка на свое место.
Ханин хлопнула по местечку рядом, приглашая сесть рядом. Парфем не видел причин отказывать, потому спокойно сел рядом.
— И почему же Филина задержится? Неужто проснулась любовь к решётке? — с ноткой недовольства спросила Лилит.
— Она решила попытаться сбежать. — с улыбкой ответила Ханин, будто бы так и должно быть. — Но далеко не убежит.
— И всё же ты всё такая же наивная. — заметила Лилит. — Не думаю, что далеко ей удастся убежать.
Мудрость решил ничего не говорить, ровно, как и не пить чай. Обеим девушкам это совсем не понравились, потому пододвинула чай.
— Давай, пей скорее! — хихикала она. — Мы пьём один и тот же чай. Думаешь, мы бы хотели его отравить и убить тебя раньше времени? Это будет совсем не весело!
— Нет, спасибо. — сказал сальватор, качая головой. — Лилит, ты правда уверена в своём выборе? Ты же... Я не верю, что ты можешь быть такой... Ханна, ты... Могла бы рассказать мне о ней?
— Для начала я Ханин! — выпалила девушка, взяв печенье. — А Лилит — прекрасный пекадор! Вместе мы сможем всё.
— Всё — это что? — спросил Парфем, едва коснувшись чашки.
— Как минимум убить всех сальваторов. — ответила Лилит, попивая чай.
Теперь мудрость замолчал. Он прекрасно знал причину, по которой пекадоры так не любили их, однако зачем захватывать весь мир и порабощать его — не совсем.
— Почему же вы хотите захватить весь мир? — вдруг спросил сальватор, глядя в отражение в чашке.
— Чтобы все узрели наше величие конечно. — тут же ответила гордыня, подняв голову на него. — К тому же все так поймут настоящую нашу силу и не будут такими надоедливыми.
— Вы боитесь, что вас обидят? — спросил Парфем, наклонив голову. — Вы не хотите казаться слабыми в чужих глазах?
На лице Лилит показалась неприязнь, она не собиралась отвечать на его вопрос. Однако Ханин была несколько наивней, потому немного обиженно сложила руки на груди.
— С чего бы мы боимся? Пекадоры вообще ничего не боятся! И вообще, мы покажем людям настоящую любовь! — выпалила похоть и тут же пододвинулась к нему ближе. — Человечество совсем о ней ничего не знает.
— С чего ты это взяла? — резко спросил Парфем, желая отодвинуться чего ему, естественно, не дали сделать.
— Ты видел тех, кто умеет любить по-настоящему? Непорочной, бескорыстной любовью? — продолжала спрашивать похоть. — Покажи мне этого человека! Я знаю, что таких не существует.
— Я... Знаю таких людей, честное слово. — тихо ответил сальватор. — Но сейчас я бы хотел, чтобы Вы отодвинулись.
Ханин с каким-то недоверием отодвинулась и посмотрела на Лилит.
— Сестрица Лилит, такого же не бывает, да? — спросила особа, наклонив голову.
— Я такого не видела. — лживо покачала головой гордыня. — Это в духе сальваторов.
Парфем удивленно посмотрел на бывшую соратницу. Она будто бы не помнила, какими были её отношения с другими товарищами.
— Лилит, а как же... Сальваторы? Мы... Мы тебя любим! — не выдержал он. — Я видел, какой хорошей ты можешь быть. Почему ты не хочешь продолжать быть такой?
На лице девушки появлялась злоба вперемешку с каким-то смущением.
— Не неси чепухи. И не раздражай. — сказала она, отводя взгляд.
— Но мы тебя любим... Как соратницу. Мы простим, если ты вернёшься... И я пойму, если ты хочешь остаться с ними, но я не хочу с тобой враждовать. — вздыхал юноша. — Пожалуйста, скажи, что с тобой.
— Ханин, уведи этого жучка-героя отсюда. — приказала Лилит, отворачиваясь. — Не хочу его больше видеть. А хотя... Я сама.
Девушка тут же поднялась на ноги и подошла к Парфему. Ей хватило только пары движений, чтобы мудрость почувствовал сильнейшую боль, которую только испытывал в жизни. На её лице появилась горделивая ухмылка.
— Примерно такую боль я испытала когда-то. Ханин, думаю, я скоро вернусь. Только провожу нашего назойливого гостя обратно в его гостевую. — сказала пекадор.
Несколько взмахов руки, и Парфем поднялся на ноги, которые теперь казались ватными.

Они вдвоём пошли обратно. Почему-то Лилит только выглядела виноватой.
— Парфем, ты никогда меня не поймёшь. Даже если я тебе скажу. Ты далеко не тот, кто сможет меня понять. — сказала пекадор, сложив руки на груди.
— Но... Ты же... — пытался что-то сказать сальватор, но магия Лилит тут же заставила его замолчать.
— Слышать тебя не хочу. — со злобой ответила пекадор. — Лучше возвращайся к себе.
Обратный путь до камеры казался куда более коротким, чем до сада. Ноги без его воли несли обратно, а после заставили сесть в камеру, где Лилит его заперла.

Она ушла, ничего не сказав, однако выглядела немного виноватой, что было ясно по лицу. Это беспокоило Парфема, ровно, как и отсутствие Филины на месте.

***

Лабиринт Элеоноры было тяжело пройти, однако не невозможно.

Четверо сальваторов встретились в центре лабиринта. Тут же была и зависть, девушка сидела на пне и смотрела на них с надменной ухмылкой.
— Вы долго там копались, однако. — сказала Элеонора, продолжая играть свою мелодию. — И, чувствую я, вы стали капельку сильнее. Что ж, теперь не так жалко тратить свои силы.
— Что ты хочешь этим сказать? Мы всегда сильны! — выпалил сальватор щедрости.
— Да? Ну, тебя мои слова не касаются. — сказала особа, вздохнув. — Может, тогда сразишься со мной?
Карамат обернулся на своих товарищей и вздохнул, а потом широко улыбнулся и сделал шаг вперёд.
— Естественно! — выпалил сальватор. — Ребята, отойдите-ка. Я покажу этой зазнавшейся её место!
— Ох, какие резкие уверенные слова, однако. — расхихикалась пекадор и поднялась со своего места. — Я буду совсем не против показать тебе, где твоё место.
— Карамат!.. — пытаясь сказать громко, но всё также тихо выпалила Хоуп. — Это опасно!..
Надежда стояла совсем недалеко и потому отошла, боясь того, что будет дальше. Вера сделал же два шага к своему товарищу.
— Карамат, не делай глупости. — сказал Шинкори, поставив меч перед собой. — Ты даже не пробужден.
— Полностью согласен с тобой, Шинкори. — сказал Алеко, встав рядом. Он бросил напряжённый взгляд на своего близкого товарища. — С тобой позже поговорим.
Карамат тут же их обошёл, создав шесть больших ладоней, которые вынесли их.
— Простите, в этот раз сияю я. — пожал плечами Карамат. — Давайте, я покажу настоящую силу сальваторов!