Прерванный чудо-сон

 
     (Детям войны посвящается)
 
     Этот удивительный сон приснился Егоровне под самое запоздалое январское утро. Так коротко, по отчеству, стали называть Ольгу Егоровну с возрастом соседи и знакомые. И она не обижалась на них.
    Проснулась Егоровна, когда за окном наступил рассвет, а неяркое зимнее солнце еще не успело взойти над землей, но дальние, косые лучи его уже осветили и окрасили в розово-оранжевый цвет горизонт и разбегающиеся над ним в разные стороны длинные перистые облака. Зимой в наших краях Средней полосы, как правило, случаются поздние рассветы и ранние закаты. Нескоро светает и рано темнеет.
   Все еще находясь в плену и во власти волшебного сна, всем своим существом ощутила Егоровна охватившее ее чувство радости, особой легкости, душевного тепла и покоя, будто с ней случилось этой ночью чудо. Таким явным казался ей прерванный утренним лучом необычный колдовской сон.

   Несмотря на свой преклонный возраст, она еще обслуживала себя сама и жила отдельно от детей и внуков. Ее родные и близкие, мать, старшая сестра, бабушки, дедушки, тетушки, дядюшки давно покинули этот мир. Отца своего Егоровна и вовсе не помнит. Ушел на фронт, когда она еще качалась в детской колыбели, и сгинул, пропал без вести, как и миллионы солдат, на той страшной войне с немецкими фашистами. Мать, как и многие женщины-вдовушки военных лет, так и не вышла больше замуж. У девочки не было даже отчима. Всю жизнь, особенно в детстве, ей так не хватало отцовской ласки, его добрых рук, тепла и заботы.

   До сих пор на оккупированной и щедро политой кровью земле находят поисковики останки и захоронения погибших воинов. Имена многих из них остаются неизвестными, и они числятся без вести пропавшими. Иногда удается распознать и установить личности по сохранившимся запискам в медальонах, по найденным предметам, ложкам, котелкам, кружкам с выцарапанными на них именами убитых солдат.

   Отступая под натиском частей Красной Армии, озверелые немцы подпалили родную деревню Егоровны. Сгорели в огне и дома, и имущество, ничего не уцелело. Всё превратилось в пепел. От ушедшего и не вернувшегося с фронта отца не осталось ни одной вещички и даже ни одной фотокарточки, чтобы посмотреть, каким он был. Егоровна знала о нем только из рассказов матери и добродушных, по-своему жалостливых сельчан, в основном женщин, оставшихся после войны вдовами.
 
   Однажды тетя Дуся из соседнего двора остановила бегущую вприпрыжку мимо нее подросшую Оленьку, сунула ей в руки завернутую в бумажку конфетку и сказала: «Ой, как ты, детка, на своего отца похожа! Был он порядочным, трудолюбивым, толковым мужиком, умел хорошо рисовать, как настоящий художник. Многим сельчанам дарил свои рисунки. И нас с сестрой изобразил вдвоем на портрете. Жалко, что тот портрет не сохранился. Сгорел во время военного пожара. А то бы я тебе показала его, и ты увидела бы, каким способным человеком был твой отец.
   Унесла война ваших отцов и наших мужей. На деревне мужчин совсем нет. Кто живой вернулся с войны, тот искалеченный остался, без рук, без ног, хромой, как дядя Прохор. Вон и у подружки твоей, Валюшки, отец не возвернулся с фронта, тоже без вести пропал. А у него пятеро ребятишек мал мала меньше осиротели. Ну, беги, детка, к ней скорей, в мячик, домики, али во что еще вместе поиграете. Да, на вот конфетку, снеси ей от меня».
   Смахнув ладонью невольно выкатившуюся слезу из глаз, тетя Дуся  направилась к себе домой.

   И вот пришел этот сон в ночь под Старый Новый год. Видится, будто она, совсем молодая, юная девушка, находится в своей комнате вместе с незнакомой ей, но, похоже, доброй женщиной. Обстановка здесь какая-то другая. Нет привычного телевизора с тумбочкой, и кровать прибрана вроде бы не так, а как-то по-солдатски, с подвернутыми внутрь матраца краями покрывала. И только книжный шкаф тот самый, что стоит у стены ее скромной обители.

   Из темного проема открытой двери входит в комнату мужчина, на вид чуть более тридцати лет, среднего роста, крепкого телосложения, направляется прямо к ней и опускается на колени. Она точно знает и чувствует, что это он, ее отец, пришел к ней, и тоже встает перед ним на колени. Отец молча обнимает, притягивает ее к себе, ласково гладит голову, щеки и, радостно улыбаясь, неотрывно смотрит и не может насмотреться на нее. Дочь, чувствуя нежное отцовское тепло и ласку, крепко прижимается к нему. Всю жизнь она мечтала хоть одним глазком посмотреть на него, увидеть хотя бы во сне. И вот, наконец, увидела его.
 
   Невольная свидетельница их встречи, стоящая недалеко от входа женщина, тоже радостно улыбается.

      Вдруг он куда-то быстро ушел, но вскоре вернулся. Они снова опустились на колени и не могли насмотреться друг на друга.
 
   Дочери очень хотелось подарить отцу что-либо на память из своих любимых книг и рисунков. Унаследовав его талант она так же, как и он, хорошо рисовала, окончила художественное училище и учила искусству рисования других детей в школе. Шкаф, набитый книгами, стоял рядом у стены, но ее руки никак не могла найти и взять оттуда ни нужной книги, ни альбома с рисунками для отца.

   Тут сон Егоровны неожиданно прервался. Проснувшись, она, как наяву, все еще видела живой образ отца, его радостную, счастливую улыбку и всем своим существом продолжала ощущать отцовское тепло и ласку.

   Несмотря на то, что многие психоаналитики и толкователи снов появление в сновидениях покойника считают тревожным знаком, Егоровна продолжала радоваться встрече с давно ушедшим отцом, будто это был не сон, а явь. Нельзя сказать, что она совсем не верила в сны и сновидения, понимая, что зачастую они имеют особый смысл, и всё, о чем переживает человек где-то глубоко внутри, приходит в снах. В них отражаются его эмоции, скрытые желания и нерешенные задачи.
   Однако по мнению других известных психоаналитиков, наоборот, если во сне покойные родители предстают перед детьми живыми, то последних ждет долгая жизнь. А ушедший из жизни отец в сновидении обычно несет положительное предзнаменование. И вот он пришел к ней, к своей дочери, в ее волшебном чудо-сне, совсем, как наяву, живой и настоящий. Она запомнила его радостную улыбку, счастливое лицо и верила, что у нее будет всё хорошо.

     А за окнами дома уже кончилось утро и наступил день. Взошло светлое, лучистое солнышко. Облака растаяли, и теперь виднелось чистое, изумительно красивое, покрытое бесподобной, почти божественной нежно-голубой лазурью небо.