Прескриптум

PRESKRIPTUM
[нечто страшное]

      «Доктор Фауст, однако же, вскоре отправился дальше и недолго здесь промешкал, только совершил кражу – наведался в погреб к хозяину «Высокого куста», после чего повернул и прибыл в Мюнхен, что в Баварии, поистине княжеский край. Город выглядит совсем новым, с красивыми широкими улицами и разукрашенными домами.»

«История о докторе Иоганне Фаусте, знаменитом чародее и чернокнижнике.»
Иоганн Шпис
MDLXXXVII

Pre
      Коротышечный маршрут Регенсбург-Мюнхен Катька Джипиэс рожала долго.
      Во-первых, Мейнингеров в Мюнхене вовсе не один.
      Во-вторых, Ксан Иваныч не смог озвучить написание: то ли Мейнингер, то ли Менинген, то ли ещё как.
      То ли Байерштрассе, то ли Байернштрассе: буквёшка «н» в серёдке, а в другом слове её нет, всего-то, ядрёна вошь! а, глядь-ка ж ты, какие две разницы! … То ли вместе, то ли врозь со «штрассой» писать?
      Русские же не пишут «Крестьяноулица»! А в Германии слова сливают без разбору… По крайней мере так нашему брульонщику кажется.
      У русского языка, считает сочинитель брульонов Кирьян Егорыч, особенно мощны суффиксы. Суффиксы придают дополнительные смыслы, меняют окрас. А в сочетании с окончаниями это вообще лингвобомбы!

– брульонщик – создатель брульонов;
– брульончик – миленький брульон;
– брульонище – брульон огромный, гадский, нелепый;
– брульонец – брульон так себе, сделанный наспех;
– брульонский – имеющий отношение к брульону, схожий с брульоном;
– брульондонский (патент К.Е.) – сырой, черновой, гаденький, отдающий неприятным Лондоном (вспом. «англичанка гадит»), и изв. резиновым изделием.

      Русский ребёнок с малолетства понимает суффиксы. И, жонглируя суффиксами, меняет тональность слова в нужном ему направлении, ничуть не парясь орфографией и синтаксисом, придуманным научными дядями, и не знакомым ему ни с ними, ни с их трудами, от слова «отродясь».
      Русский ребёнок с трёх лет уже лингвист и экспериментатор! Ну или так: «коренной носитель естественного языка, впитавший его с молоком матери», мастер родной речи в отрочестве, а далее как получится.
      Алиса из Зазеркалья со своим коренным английским языком позавидовала бы сверстнику из Руси с его естественным русским, пожалуй, самым универсальным в мире .

***

      Нам-то, ну, современникам, с высоты… цивилизации… всё ясно: мы люди сверхопытные, у цивильных людей даже в железные танки встроен компьютер: хоть в русский марки «Т» с циферками, модифицированный для непогоды, хоть в «Леопард» производства немчуры, а то и в грёбаный «Абрамс», чего им в Европе надо? – комп-то поди не четыре гига OS, не просто тепловизор, а симки их не из стиральной машины, а  половчее будут; и ценой не в сто тыщ… старообрядческих каких-нибудь гривен, или деревянных рублей двадцатого века, а начинай с мульона баксов…
      Нет, не понять этих лит-географических тонкостей Интеллекту ранней версии,  вживлённому в нежное катькино думкопфволокно. Его и Интеллектом-то стыдно называть: так себе, детская игрушка, гугел-мугел, миттер-твиттер, жестянка консервная, болванка чугунная, для огурцов деревянных, оловянных, стеклянных… вместо разума…

      Сам-то понял Кирьян Егорыч что нацарапал в дневничке своём брульонном?

      И спутники-то для этого джипиэса деревянные, движок на пару, энергия на исходе, и сквозь облака не видят… в общем, фуфло то ещё. Архаика.
      Не видит Катька адреса, хоть ты лопни.
      Не желает довести орк-фест-шественников из мордорной Руси до тёплой евросоюзной постельки.

***

      «…Запутались мы поначалу. Нам надо в хостел, а едём чёрт знает куда, – пишет брульонист, – по запаху приключений, а мы не звери лесные, чтобы дичь учуять: летим по наитию, торопимся, а дорог там уймища, по всемирной пословице куда глаза глядят».

      Тут Русь в одном фольк-строю с Европой, пошла бы она куд-куда-нибудь… Европа эта… подальше. Но не в сию  минуту, а по команде. И не сверху, а сысподу народного: с галёрки машинки ксаниной, звать Reno.
      Видят пассажиры славянской нации, кроме знатного асфальта немецкого производства… – а то добрый опознавательный знак автобана, попутные значки цвета сапфиръ, а ежель кто из художников, то может синей индигой назвать: «Мюнхен, значица, вроде бы там».
      Ёпть-ты-блин: рядом ещё один, тоже индигой, но из другой бочки: «Можно ехать тут, выбирай». Путаютъ, суки. Вот мы и подумали: «вроде немцами звать, а следы путаютъ вроде зайцев».
      А если мудрой птицей фениксом взмыть над немецкой землёй и оборотить взгляд направо, то обнаружится дорога третья, из Нюрнберга.    Город первопечатников ити ж ихъ мать!
      И снова она ничуть не хуже остальных. Сеть, бля: абсолютная радость, свобода выбора, толерастия, цивиль и прочая муть. Для животных эти эпитеты, вот для кого. Для зайцев-кроликов и педиков ненасытных. А вы думали «для людей?»
      Вот же неумные люди европские: наплодили автобанов, загубили посевные площади. Куда смотрит дурочка Грета Тумб… ой, ой, ой, в том году её не было… ну, во взрослом виде!

***

      Гадания на кофейной гуще истину пути не открыли.
      Едем пока что прямо, не сворачивая и не ища дорожных удобств.   Туалет не актуален: опросталися перед Регенсбургом на растплатце. Ну, где Николай Петрович мельканул. И где Ксан Иваныч разделался с Мойдодыром московскаго происхожденияим.
      Вот сдался же Клиновым несчастный Мойдодыр! Пошто Чуковский виноват?
      Вопрос точного маршрута решился лишь, когда Малёха, ожесточась гораздо, прошерстил папины бумаги и нашёл в них правильные названия с адресами. То есть: хостел Мейнингер, Байерштрассе (то есть баварская улица, или улица баварцев).
      Таким образом угадай-троянский конь линейки Reno с четырьмя ездоками внутри (он же Росинант; он же рыжая кляча д'Артаньяна, безымянная – Александр Дюма не удостоил её имени, откормленная до черноты; он же Буцефал барона Мюнхгаузена, трижды умерщвлённый и трижды оживший) таки был направлен, о варвары: по трассе, о тигры-крокодилы-жирафы: по A93, блин.
      О, змеи, лягушки, ящерки, простите: переехали таки парочку милейших созданий. И не помогли звериные виадуки: не так уж их много в Баварии.
      А тут челюсть чья-то. Красивая, розовая, с никелем: по полям, по лесам мчалась, помовая листвия дерев.
      Вот же хвантазия чья-то в деле!
      – Симплиций, брат крампусов, твоя работа?
      – Нет, – сказал Симплиций.
      – Бим, это не твоя ли была Дамба Днепрогэса ?
      – Неа, не моя, – сказал Бим, – моя, что с порогами, в салфетке, а салфетка в коробочке от гринфилда.
      Хренов! Никто не видел эту коробочку. А кто видел, тот молчит рыбой угорь и на фальшивых червячков не клюёт.
      – О господи, какое счастье! Неужто нашлась?
      Вёрст через полста коняжку фамилии Reno поворотили на автобан А9.
      Ещё полста кэмэ и мы попали в столицу Баварии. Зовут её, само собой, Мюнхеном .

Детали
      Проехали мимо хмарочёса «Insida bi Melia hotel» между крохотульными Мис-ван-дер-Роэ-штрассе и Вальтер-Гропиус-штрассе . Повеяло учебником архитектурной истории.

      // ...тут в книге вставлена картинка хмарочёса "Melia". Сразу за ним поворот направо на Петюэльринг и соответственно чуть дальше на Петюэльтуннель.//

      Повернули на Шенкендорфштрассе, далее на кольцо Петюэльринг  и там пронзили Петуэльтуннель.
      Die Deutschen sind reisefreudig. Да здравствует поэзия вагантов и зингеров разных.
      Вдалеке маячили четыре цилиндра BMW. Старенький, кругленький, пузатенький, но таки красавчик! Для учебника гож.
      Свернули на Шлайссхаммерштрассе. Свободу письму! Блокнот доставай. Фоткай. Запоминай. Расскажем ощущения.
      Sie geben allem gern Namen. Плохая каллиграфия: кисточку наточи'те!   Волоски поправьте: серый волк из белой козы вылез.
      «Снимай больше, Малёха», – велел сыну Ксан Иваныч.
      «Что тут снимать?» – огрызнулся Малёха. И тут ему подвернулся «Ambulanter Pflegedienst Jasmin».
 
      // картинка выездной лечебницы "Жасмин" в 2009-м году. А в 2023-м там уже контора «HKS Architekten».//

      Erstens, Wissenschaftler haben Egos, und Wissenschaftler geben Sauriern gern Namen.
      Унд цветикам: такие добрячки.
      Под мелодии валькирий – все знают этот ужас Вагнера?

      Я, Егорыч Кирьян, свидетельствую как на духу, будучи уже дома, в полном здравии и спокойствии тож, по фотке уточнил адрес. Это Шлайссхаймерштрассе 157. И потому смог абсолютно точно восстановить маршрут, на предмет которого были значительные сомнения, о чём заткнув рот волшебной тряпочкой «молчун», докладываю своим товарищам. Ну, пока они живы и способны воспринимать разные ретро-впечатлялки от коллеги на полном пенсионе.
 
      Населению Руси детали эти, конечно, по барабану. По барабану и моим драгоценным товарищам: им интересней другие мелочи: скабрезы там, эротические картины из прошлого и другие литературные достоинства… затеваемой глававтором великой Книги Экономных Путешествий. Звать Однавторым Актовым, когда же он успел всё это?
      А вот потомки будут проверять географию: потомки, надеюсь, будут любознательными и дотошными. Лет через сто будут проверять и немцы.   Особенно долгожители: клиенты указанной выездной клиники на Шлайссхаймер 157. Дайте же им, наконец, фотку главврача! Разверните его биографию что ли, пока он в здравии и волонтёрит вовсю.
      Свернули на Дахаузерштрассе.
      Nun, Menschen lieben es, Dingen ihren Namen zu geben, wie Mondkratern oder neuen Tierarten.
      За перекрёстком с Бриеннер-штрассе влились в Зайдль-штрассе.
      Как надоели эти штрассы! То через дефис, то в раздельности, грамотеи!
      (А кому из читателей нужны, нахрен, эти  топонимии?
      А никому! Нужны они Кирьян Егорычу, для мемуаров. Возможно с художестывенным выхлопом.)
      По автовиадуку пересекли ж/д пути (это рядом с Hauptbahnhof Sud) и въехали на  Байерштрассе .
      Нужны! Нужны точные топонимы, метки! Такая чистая лингвокрасота и ни грамма политики.
      Also, g;tiger Gott, Juhu!!! Йохо!!!
      Наша якорная точка – хостел Мейнингер – в двухстах метрах отсюда.

«Есть ли в нём бабы?» 
      Шины шелестели, испуская лучезар… нет, лукавые звуки международной дружбы.
      Погодите, мол, знаем мы ваши кукиши в кармане, у нас свои есть, только проявитесь, мы вам ещё покажем, и в 14-м году, и в 22-м, взаимно, хотите поиметь ответ – как в 45-ом того века, или крепше? Ну, чтобы  лучше запомнилось.
      Смилуется ли Господь, и станет ли железо гореть, если вновь по нему тарарахнуть? Это не призыв, это ласковое предупреждение, это если станете действовать по своему недоразуму.  Правильно выбирайте чиновников, которые вам пишут законы и направляют в джунгли невесть какой русскости.
      Нет, Господь даже не заметит шевеления вашего: ни в семейных постельках, ни на улицах с транспарантами о мигрантах, излишне зелёной экономике, о дружбе с врагами и вражде с адекватными. «Сами, – говорит, – разбирайтесь».
      Так получите тогда по кумполу, дайте вот токмо славянам передыху. А как перекурим сидьмя, то и на ноги встанем. Слабым  поможем, предателям всыплем.
      Взаимно, взаимно, спасибо, благодарим премного. Готовьтесь к преисподней, короче.
      А вы, глупые, шлите леопардов, а то у вас нынче  кыски, мышки, енотики – мелочь какую-то клепаете на ваших именитых когда-то Круппах.   Не стыдно?

***

      Mont Blant, который их бин чемодан на крыше, ты не забыл этого достопочтенный читатель? Милость божья с вами, любезные и не очень, теперь вы кинулись на блогеров… а мы теперешние не таковские, мы теперешние транслируем патриота Егорыча… Короче, запускаем сорнячков, уподобляемся У-ким, Д-вым, С-ным… Так и напишем: мол,  чемодан сверкал боками, носиком и жопкой – радостно, как хихи милого бычка листовой бронзы с Уолл Стрита .
      Посмеёмся мы над вами, почтенные и достохвальные, вместе с вашими чадами-хейтерами и домочадцами тихушниками. И Еронима Недоскрёбыша не забыть.
      Другими словами: плевал Кирьян Егорыч со своими милыми дружками на соседский Европе долларовый курс, да и евры ваши – чисто раскрашенные бумажки.
      Стикеры из Беларуси, Чехии и города Праги… да что там, куцеватый орденский набор, приклеенный к аэрочемодану Монт Блант, гора «Блант» значит, выглядел убого.
      На то наплевать вояжёрам, лиха беда, как говорит Кирьян Егорыч устный наш знаменосец и чертёжник букофф. И подтвердили бы, кабы живы были Бернгард Герцог, Ганс Киргхоф, и особливо Йорг Викрам – любит он разные дорожные книжицы со враньём и без оных, с завитушками и тяжеловесными скабрезами: всё-таки не в конце путешествия, а ближе к началу.   
      Задворки старого пивоваренного Мюнхена выглядят примерно так же, как заглавный проспект Угадая, если его для смеху вдвое сузить (вот вам сузи для примера, напиток) и встроить две линии рельсов игрушечного трамвая. 
      Этот ремесленный участок Байерштрассе, если его продлить на восток, приведёт в самый центр Мюнхена – на Карсплатц, в народе Штахус (есть такой легендарный алкаш) к Карловым воротам, за которыми начинается… Ладно, об этом когда-нибудь после.
      Снова это «после». Достал завтраками!
      А пока сообщаем читателю: да, Ксан Иваныч знает толк в туристическом планировании.
      – Милый першпектик! – восхитился Бим.
      – Крестьянская улица! – перевёл Кирьян Егорыч.
      – Баварская, а не Крестьянская – сумничал Ксан Иваныч.
      – Деревня с трамваем! – фыркнул Малёха. – Бийск, бля.
      – Мальчик видел Бийск! Какая прелесть! – подумал Кирьян Егорыч.
      
Ну не фигос.
      Многое из выплеснутого сгоряча Кирьян Егорычем – будущим писателем, а пока что обыкновенным летописцем, до каллиграфа не дотянувшего, но уже дотошничающего в пустячках (как если бы раз и в глаз… топором), и приукрашивающим убийственные по хлесткости диалоги не хуже Иогана Шписа печатника из Франкфурта-на-Майне, описавшего вояж доктора Фауста по Европеюшке и Египет зацепив, извлекши из посмертных сочинений самого доктора, успевшего совершить сей печатный подвиг в понедельник 4 сентября, то есть не так расхоже, зато честно и походя зацепляя иногда чертей и самого дьявола, но не Бога, милые государи, ибо договор был состряпан мастерски, по цене души. Значит тебе всё можно до окончания срока договора.
      А там и Бог простит, ибо сделано всё это чернокнижным манером, тушью, пером и мозгом, если малость грубовато, так учебников фолиантописания на то не составлено.
      Так то ради запечатления самоуверенности сделано, ради дерзости и любопытства человеческаго, которые обратить надох как пример дьявольского соблазна на пагубу тела и души. А также чтоб исповедаться после, и чтобы успеть испросить у Бога прощения.
      Ну,  если обладать трезвым взглядом: если ты не кроха Малёха, а Бим по трезвяку. Если ты не говённая немецкая оппозиция, которая наговорит на Хаймат-Муттер ничуть не хуже сбежалых русских артистов с иноагентами на русскую родину, лет через десять примерно.
      Если ты порядочный Кирьян Егорыч, а не тот странный Нект, который мелькнул в самом начале и тут же неужто навсегда исчез, или проявится…, то всё изложенное тут, списано с черновичка Егорыча по имени «Брульон путевой» поштишто один к одному за исключением разве что самой пошлой нецензурщины, а также всяких поправок, касабельных военного времени или чего-то похожего на оное.
      Оно также по большей части есть правда с ничтожной долей вымысла развлекательной природы в детсадовской степени для повзрослевших тинейджеров и жуликов разных, которые не полностью потерялись в магазинах, обворовываемых ими исподтишка, и гопконторах лохотронных, жульничающих под крышами сами знаете кого.
      Да вы и сами всё понимаете, и не хуже упомянутого брульониста, потому как не первый раз замужем, и потому что знаете мужиков насквозь, пусть бы они были наипервейшими звездатостями вроде сволочей, бытовых паразитов и политических предателей – артистов и писателей, блогеров и прочих лицемеров и двуличностей, о которых тошно говорить, включая, увы, нечестивых администраторов уровня «мэр», «губернатор», «олигарх», «министр», после слушания которых порой и увы приходится мыть уши с мылом, на три раза причём, а сначала макароны с них снять.
      Таковые проявятся лет эдак через десять-одиннадцать сразу же после… а пока что их не особенно видно, потому как в мире преимущественно воюющем…, а в мирном мире подлых людей не шибко рассмотришь – так плотно они сливаются с выглаженной государственной поверхностью…
      А кто разглаживает и подстилает – тоже известно, и какой размер у них взяток. И с какой цифры начинать, чтобы на нужной закончить… и самому остаться  живым, ибо небезопасны все их предположения…
      Тут ставим много троеточий, потому как никому не положено макетировать прогнозов, согласно правила бабочки господ Стругацких, или Айзека Азимова, равно Оруэллов и Толкинов – мастеров фантастик, некогда мне тут мотиваторства вычислять. 
      Но! Сегодня Кирьян Егорыч не о грязи, какое! И не о шершаляфавинках, и не о гладкостях, и, тем более, в иностранном государстве, которое на хорошем счету у заморской Америки, которая есьмь всем белолицым тварям сапиенсным вроде доброго полицейского, что на самом деле ist единственная редкость указанного вида.
      Тут сегодня чистота и порядок: всё, как обещано было Кирьян Егорычу интернетом, и как было завещано немецкому народу фюрер-архитектором – когда он ещё не был открытым душегубом евреев, и пока что стеснялся называть рабами русский народ, а то бы мы ему раньше наподдали!
      
Ох ты!
      Какой же классный городишко! Какая тут образцовая мэрия! Будто в боссах у Мюниха собственной персоной Швидко Шиббкофф!
      Наблюдательный Бим запел песню победителей, прорвавшихся в Берлин. Только на свой мирный лад и с поправкой на географию:

          Баварская улица
          по солнышку идёт
          и па-па-па-па-па-папам
          и па-па-па-па-па-папам
          на запад, на за-апад
          нас в хостел  приведёт... Эй!

      – Классная песенка! – восхитился Кирьян Егорыч.
      – Откуда эта ерунда? – сморщился Малёха.
      – Трещотку закрой, – скомандовал генерал персонально Биму Порфирию Сергеичу, и добавил овежливляюще-договорное: «те».