Спасибо, папа!

Прихожу я как-то домой, а на кухне полицейский сидит, протокол оформляет. Рядом жена озабоченная стоит. На столе - ружьё помповое. Вечер обещает быть нескучным. – Здравствуйте, - говорю, - Что, уже запись в ополчение началась? Но они с ружьём моё настроение как-то не поддержали. Тесть-то у меня охотником был. Шкаф у него оружейный в комнате стоял, под замком конечно. В нём-то он свои карабины с ягдташами и хранил. Изредка, кстати, из полиции приходили – проверяли. Через год где-то после его смерти пришли они и всё забрали. А тут жена в комнате отца уборку затеяла. В комоде под вещами коробка лежала. Она её открыла, а там ружьё. Позвонила в полицию, мол, так и так: не всё коллеги ваши забрали. – Да, не вопрос, - говорят, - привозите, заберём. Ну, она, значит, коробку подмышку, благо на ней опознавательных знаков не было, и в троллейбус. Коробка, кстати, под метр в длину, никаких пакетов на неё не нашлось.
Приехала. В нужный кабинет её проводили. (Я прям так и представил: входит она в отделение полиции, как Шварц в Терминаторе-2 в коридор больницы, достаёт ружьё, тоже, кстати, помповое из коробки, и красные розы красиво так на пол падают!). Стал, значит, полицейский номер ружья пробивать: оба-на! А нет его в базе-то, не числится! – Интересный поворот – говорит, - А точно папино? Может вы Бонни и Клайд с мужем-то? Решили от улик так хитро избавиться? И смотрит так пристально, отпечатки на ружье проверяет. – Ладно, вроде не стрелянное. Вот что, сударыня, неучтёнку эту я у Вас принять не могу, но и отпустить с ней тоже. Этим уже другой отдел занимается.
Больше двух часов жену в отделении продержали, пока нужный сотрудник не пришёл. Вот он-то её домой и сопроводил, где под протокол ружьё изъял. А я как раз очевидцем этого финала-апофеоза стал. Он ещё потом нам рассказывал, как им регулярно приходится музейные экспонаты уничтожать, Вальтеры, там, именные, эксклюзив разный. Ничего не поделаешь – закон!