Мальчик из хижины в дупле

Автор:Айла Мэй Маллинс.1911 г. публикации иллюстр. Нью-Йорк, Чикаго, Торонто.
***
I. НЕЗНАКОМЕЦ И ОБЕЩАНИЕ 11 2. ПОСЫЛКА ПО ПОЧТЕ 24 3. В ПУСТЫНЕ 36
 IV. ОСТАНОВКА НА ПУТИ 44 V. ДВОЙНОЕ СПАСЕНИЕ 57  VI. НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА 72
 VII. ПОЕЗДКА В ГОРОД 78 VIII. ВОЗМОЖНОСТЬ 91 IX. ПОРАЗИТЕЛЬНАЯ ВНЕШНОСТЬ 98
10. СТИВ РАЗВИВАЕТ СОБСТВЕННЫЙ РАЗУМ 11. ОПЫТ 12. ПРОБУЖДЕНИЕ ЛЮБВИ 149
13. Старые связи восстановлены 14. «Всё в порядке, сынок» 15.Мерцающая надежда
16. В горниле  17. Плод - 204 стр.
******
НЕЗНАКОМЕЦ И ОБЕЩАНИЕ


Кролик убежал и затерялся в подлеске. Стив стоял, с отвращением глядя ему вслед,
обмякнув, опустив одно плечо, пока старая вязаная подтяжка не упала на землю,
и в его карих глазах не появился угрюмый, обескураженный взгляд.

"Я больше не охотник. — Я даже не знаю, как поймать кролика, — сказал он с презрением. — Где вообще этот ленивый Тайдж? — добавил он, и его презрение сменилось гневом.

Затем, поправив старую подтяжку, он выпрямился на своих
крепких босых ногах и бросился сквозь подлесок в ту сторону,
куда исчез кролик.

 «Я всё равно тебя поймаю, да, поймаю, старый ты заяц», — пробормотал он
сквозь стиснутые зубы.

 Вот он снова! На мгновение над кустами мелькнула круглая серая спина, а затем, нырнув в густой подлесок, она помчалась дальше и дальше. Но тонкие узловатые коричневые лапки тоже неслись вперёд и вперёд, пока, наконец, меткий жестокий камень не сразил незадачливого маленького обитателя леса, потому что Стив был очень метким стрелком.

— Ха! Думал, ты от меня отвяжешься, да? — сказал мальчик, поднимая неподвижное тело. — Я, пожалуй, ещё кое-что могу, — сказал он, — если
я чего-то не знаю.

Мальчик был в странном, новом для себя настроении. Он сам себя не понимал.
Хотя для двенадцатилетнего мальчика он был хорошим охотником, до сих пор он был
щедрым другом или завоевателем мехового и пернатого народа, привыкшим
мягко обращаться с поверженным врагом. Теперь он яростно рывком поднял обмякшее тело
кролика и злобно ударил его головой о ближайшее дерево
ствол.

"Я бы мог убивать кроликов, если бы не умел делать ничего другого".

В этот момент на сцене появилась большая чёрно-коричневая собака с достоинством,
присущим её возрасту. Мальчик и собака родились в один месяц, но в то время как один из них едва начал жить, другой уже почти закончил свой путь.
 Мальчик обычно с пониманием относился к слабостям своего
друга, с которым прожил всю жизнь, но сегодня он ругал собаку, пока та, опустив хвост и
с грустными, ничего не понимающими глазами, не скрылась из виду.

За день до этого с мальчиком из горной деревушки произошло нечто странное,
что изменило весь его мир. Казалось, что лесистые горы
Тучи, окутавшие его маленький домик, на мгновение расступились, и
он мельком увидел удивительный мир за их пределами. В тот день они с Тайгом
ушли от дома дальше, чем когда-либо прежде, хотя они всегда были
странниками, и лес вызывал у Стива глубокий интерес. Он
любил прятаться в самых глухих местах, лежать неподвижно со своей
собакой и мечтать, фантазировать, видеть нереальные сны. Теперь к нему пришло чёткое, осязаемое видение в
одиночестве туманного ноябрьского дня в горах Кентукки. Он пролежал в
Тишина, когда вдруг Тайг поднял голову и резко гавкнул,
а затем послышались голоса, странные голоса, которые Стив сразу узнал,
и, когда он услышал их более отчётливо, понял, что по крайней мере один из них
он никогда раньше не слышал. Придерживая Тайга
Успокоившись твердой рукой, он поднял голову и прислушался всем своим существом.
Затем в поле его зрения появился мужчина среднего роста с чистым, красивым лицом, в одежде, незнакомой мальчику, и легкой, уверенной походкой, совершенно не похожей на сутулую походку горца. Горца.
Он сопровождал его, но тоже был незнаком мальчику.

Человек из нового, странного мира улыбнулся, глядя на разинувшего рот мальчика.


"Ну что, сынок, — дружелюбно сказал он, — ты тоже спортсмен?"

Быстрый, ясный, культурный голос с незнакомым акцентом был настолько не похож на всё, что мальчик когда-либо слышал, что он не мог понять смысл слов, и единственным его ответом было изумлённое молчание.

 «Ну, — протянул проводник, — кто бы мог подумать, что здесь окажется такой парень? Откуда ты вообще?»

 Это был знакомый диалект, и Стив, медленно поднимаясь с
Он опустился на землю и, позволив Тайгу по-дружески познакомиться с
чужаками, сказал:

«Я живу в Хижине-в-Холме и прихожу сюда, когда мне вздумается.
Откуда вы, ребята, пришли?»

Мужчина от души, но мелодично рассмеялся в ответ на такой
достойный вопрос, но мальчик снова в ужасе разинул рот, когда
услышал слова, произнесённые с резким иностранным акцентом.

«Я приехал из города, мой мальчик, чтобы поохотиться на твоих прекрасных перепелов и
оленей. Ты не против, если я возьму немного? Мой друг показывает мне дорогу».

Горцы оказались весьма занимательным объектом для изучения.
Он был охотником, и его интересовал каждый встреченный им новый экземпляр. Повернувшись к гиду, он сказал:

"Давайте пообедаем здесь," — и, достав часы, продолжил: "да, уже пора, ровно двенадцать тридцать."

Мальчик невольно шагнул вперед, чтобы посмотреть на странную, красивую вещь в руке мужчины.

"Что это?" — спросил он.

"Почему, это посмотреть, сынок. Ты никогда не видел кого-нибудь?" сказал человек
пожалуйста.

Гид улыбнулся насмешливо: "Валь, я говорит Не", а мальчик, тоже
интересует ответ, снова спросил:

"Что посмотреть?" и человек с его гениальным смехом сказала:

"Сынок, мы будем очень рады, если ты пообедаешь с нами. Меня
зовут Полк, Сэмюэл Полк", - сказал он, прикоснувшись к своей фуражке с
неизменной вежливостью истинного джентльмена. - А после того, как мы поедим, я покажу
тебе часы и все о них расскажу.

Но альпинист не любит есть с "скорняками", поэтому Стив
стоял рядом и наблюдал, как двое мужчин ели очень странные блюда.
Открыли маленькие банки и вынули крошечных рыбок, которые выглядели
очень странно. Мистер Полк, пытаясь убедить мальчика поесть,
объяснил, что это сардины, а вот эти квадратные белые штуки —
крекеры, густая масса - это был сыр, а какие-то большие, круглые, желтые штуки
это были апельсины. Но Стив смотрел только в тишине до еды
закончилась хоть и био, без инстинктивное фора, принято вкусно
объедки с удивлением и наслаждением.

Так изумлены, однако, у мальчика был с ним все, что он почти
забыли про часы. Но когда он вспомнил, и мужчина позволил ему
взять это в свои ржаво-коричневые пальцы, это был самый чудесный
момент из всех. Тик-так внутри было чудом, почти чем-то сверхъестественным для мальчика, и когда ему объяснили, как вращаются стрелки,
и вокруг, отсчитывая время, казалось, что это нечто за пределами
понимания смертных.

Гид протянул с высокомерным видом: «Ну, сынок, ты, должно быть, из
глубинки, если никогда раньше не слышал о часах».

Мальчик угрюмо посмотрел на него, но, имея такую возможность, он не стал бы
тратить время на таких, как он.
Он спросил: «Что приводит в движение эти механизмы?», и мужчина любезно открыл
часы сзади и показал все хитроумные колёсики, которые
реагируют на ослабление пружины, объяснил, как их заводят каждый день
чтобы они не остановились, и в ответ на нетерпеливые
вопросы мальчика о том, как делают такие вещи, рассказал ему кое-что о производстве
часов.

Наконец этот чудесный час закончился, и двое незнакомцев собрались уходить.

"Прощай, сынок," сказал мужчина; "когда-нибудь ты покинешь
горы и отправишься в большой мир, чтобы жить полезной и благородной жизнью, я надеюсь."

Слова, такие простые и обыденные для мужчины, были для мальчика как
подзорная труба, направленная на неведомые небеса, но в которую он
пока не мог смотреть. Он смотрел, как мужчины спускаются по склону горы,
Слова, которых он не понимал, но которые никогда не забудет, звенели у него в ушах. Наконец их скрыла груда камней, и мальчик на мгновение застыл в отчаянии, его сердце разрывалось от странного томления, а собака смотрела на него, словно умоляя понять.
 Затем внезапно, с криком надежды, Стив бросился за ними, и собака последовала за ним. Задыхаясь, он догнал их, и мужчина удивлённо обернулся на трагический голос и лицо. Когда мальчик смог заговорить, он выпалил:

«У меня есть самая лучшая лисья шкура в округе. Я поменяюсь с тобой на эти часы».

Мужчина подавил улыбку и добродушно ответил:

"Что ж, парень, я не смогу без этого до конца охоты,
но я скажу тебе, что я сделаю. Когда я вернусь в город, я пришлю
тебе одну."

"Тогда, если ты поедешь со мной домой, я отдам тебе лисью шкуру прямо сейчас," —
быстро ответил мальчик.

— «О, не беспокойся о лисьей шкуре, я должен вернуться в лагерь до наступления темноты, а мы далеко от него», — сказал мужчина.

 «Но я не могу нести вахту, пока ты не получишь шкуру», — упрямо сказал мальчик.

 «Ну, я тебе скажу», — ответил мужчина, понимая, что перегнул палку.
упрямая, независимая гордость горца. «Назови мне своё имя, скажи, где ты живёшь, и я пришлю тебе часы; а в следующий раз, когда я буду здесь, я заберу шкуру». Адрес было трудно определить, но горец помог им.

 Это удовлетворило мальчика, и он с радостью проводил двух незнакомцев, предвкушая приход часов. Он не понимал, как это может до него дойти, но безоговорочно доверял незнакомцу. Когда затих последний звук удаляющихся шагов в подлеске
когда все стихло, Стив повернулся и пошел домой большими, быстрыми шагами,
собака почувствовала облегчение и последовала за ним, виляя хвостом.

Он обнаружил, ужин на столе, соленые сало и Цапки-торт поздравительные
ему от двери. Глава семьи, худой, худой и коричневый, было
уже транспортировки огромных глотков из жестяной тарелочке в рот;
толстая неряшливая дочь присела на минутку, чтобы отдохнуть и освежить лицо,
прежде чем приступить к еде, в то время как мать всё ещё сидела в углу у камина с трубкой во рту, потому что «в последнее время ей ничего не хотелось есть».
ее желудок, казалось, каким-то образом сорвался с крючка." Они, вместе с мальчиком,
составляли семью, ряд могил под деревьями позади
хижины заполнял длинный промежуток между Миранди, молодой женщиной
двадцати одного года, и Стивом. Мальчик сел, но прежде, чем вкусил что
замечательная сказка о своей утренней опыт, чтобы быть рассказанной. Когда он был
сделано отец сказал:

— Ха, лучше оставь городских в покое, не связывайся с ними.

Мальчик, почувствовав упрек, отвернулся к ужину, но когда его отец вышел покурить, а Миранди бродила по переулку в поисках
Её возлюбленный, Стив, подкрался к матери и стал ковырять носком ботинка песок на полу.

"Мамочка, — сказал он наконец, — чем этот человек отличается от нас?"

Старушка молча покурила, а затем сказала:

"Уол, за горами есть куча того, что заставляет его уклоняться... вещей
мы никогда не видели, чтобы он рассказывал". Она снова выкурила одну-две затяжки,
затем добавила: "Я думаю, что в школе больше всего".

"Что такое в школе?" - спросил мальчик.

"Занимаюсь делами", - ответила она.

Вопрос о школах никогда не обсуждался в присутствии мальчика.
Его отец не верил в них, во всей разрозненной маленькой отдалённой горной общине не было ни одной книги, даже
Библии, и если мальчик когда-либо слышал о книгах или школах, то эти слова не произвели на него никакого впечатления.

"Они там учатся делать часы?" — спросил он.

Его мать сказала, что, по её мнению, так и есть, «она знала, что они учатся по книгам», а затем как можно лучше объяснила ему, что такое школа и книги. Когда отец снова вошёл в комнату, Стив смело сказал:

"Пап, я собираюсь за горы и научусь, как заставить их смотреть на что-то."

Альпинист на мгновение застыл, словно парализованный, а затем его тусклые глаза
засверкали.

"Нет, ты никуда не пойдёшь! Ни шагу не сделаешь! Ты никогда не будешь иметь
ничего общего с городскими, да поможет мне Бог!"

Мальчик отпрянул, напуганный и дрожащий; он никогда не видел своего отца
таким взволнованным. Он не осмелился задать вопрос, но когда горец
уселся в углу у камина напротив своей жены, он
продолжил:

 «На городских со всеми их науками, красивой одеждой и манерами
нельзя положиться. Я бы не доверил ни одному из них и сойке».
Я хотел избавиться от этого. Не позволяй мне больше слышать о том, что ты собираешься
за горы к городским.

У некоторых горцев глубоко укоренилось предубеждение против города.
Они мало что имеют против «поселений», то есть небольших городов,
но город для них — мерзость. Предрассудки Джима Лэнгли были даже сильнее, чем у среднестатистического горца, потому что в первые годы их семейной жизни они с женой часто спорили на эту тему. Она всегда хотела увидеть, что находится за горами, и уговаривала его отправиться туда, пока он не сдался.
больше не упоминать об этом.

 Вскоре Стив забрался в свою кровать в углу комнаты с очень тяжёлым сердцем. Если городские жители не оправдают его надежд, то он никогда не получит эти часы, и все прекрасные мечты о том, как он будет учиться чему-то новому в чудесном новом мире, померкнут и станут неопределёнными. Его сердце было таким тяжёлым, когда он засыпал, что, проснувшись на рассвете, он почувствовал ужасную тоску и горе. Покончив с утренним завтраком, он побрёл прочь вместе с Тайгом, унылый и подавленный, пока несчастный кролик не пересёк ему дорогу и не пробудил в нём странную, злобную неприязнь.
маленькие знакомые обитатели леса. Разозлившись, он прогнал собаку,
снял с кролика шкуру, а затем сразу же отнёс его домой, сказав:

"Рэнди, поджарь его хорошенько, как следует."

Его мать уловила угрюмый, сердитый тон, и когда Миранди вышла на кухню, чтобы начать готовить ужин, она позвала его с порога.

— «Иди сюда, сынок».

Это было редкое проявление нежности, и Стив быстро встал и подошёл к ней.

«Не думай слишком много о том, что папа сказал о городских. Он всегда их ненавидел по какой-то причине, я не знаю, по какой, но это было
«Потому что я видела такое, когда была девчонкой, ещё до того, как мы поженились, и с тех пор всегда хотела посмотреть, что там, за
бортом. Если у тебя когда-нибудь будет возможность, я хочу, чтобы ты пошёл туда и
научился делать кое-что. Я бы так и сделала, если бы была мужчиной. Но ничего не говори
папе».

В этом предостережении не было необходимости, и как же сильно повлияли эти простые слова на Стива! Его дух снова воспарил в мир видений, и, когда ужин был подан, он отказался от аппетитного кролика, так как ему было стыдно за то, как его убили.

После этого он постоянно думал о том, что должно было произойти. Как
ему добраться до него, он не думал по той простой причине, что
ничего не знал ни о расстоянии, которое отделяло его от города, ни о способах связи. В его дом никогда не приходило ни одного письма или посылки,
ни от кого-либо из тех, кого он знал, но из магазина на перекрёстке в
десяти милях от него можно было купить разные вещи: сковородки,
кастрюли, топоры и мотыги, которые где-то производились, и он
предполагал, что когда-нибудь кто-нибудь из них
Если бы они пошли в магазин, то нашли бы там его часы. Но неделя за неделей тянулись до весны, и никто не ходил в магазин.
 Горцы действительно не нуждались в магазинах. Они пряли и ткали
ткань для своей одежды, выращивали кукурузу, свиней и табак,
делали свой собственный «свит», то есть сахар и патоку,
и перегоняли собственное виски. Так что сердце мальчика снова сжалось от долгой разлуки, и он с горечью подумал, что прав был отец, а не мать, когда однажды к дому подъехал незнакомец, которого он никогда раньше не видел.




II

ПОСЫЛКА ПО ПОЧТЕ


"Привет! Здесь живет веселый парень по имени Стивен Лэнгли?" сказал незнакомец
, без труда натягивая поводья на своего усталого, костлявого скакуна.

Миранда подошла к двери каюты, с минуту удивленно смотрела на нее, а затем
медленно покачала головой. Но Стив протиснулся мимо нее, сказав:

"Да, это тоже так. Я Стивен Лэнгли.

"Ты! Ради всего святого, я совсем забыл, как тебя зовут!" - и его сестра
лениво рассмеялась, а незнакомец присоединился к ней.

"Уол, ты сильный малый, раз получаешь почту. Но на этой штуке
написано твое имя, мне сказали в магазине, и я
я принёс его, когда шёл сюда. Они сказали, что прошло больше трёх месяцев.

 Стив взял посылку, его руки дрожали от нетерпения, и он уже хотел убежать в лес со своим сокровищем, чтобы посмотреть на него в одиночестве, но Миранди набросилась на него, когда он повернулся, чтобы уйти, и мужчина сказал:

— По-моему, вы должны показать, что у вас есть, раз уж я проделал такой долгий путь, чтобы привезти это вам.

Это казалось справедливым, поэтому, когда они попросили мужчину «зажечь и запрячь», Стив сел на порог и снял
Стив развернул обёртку от квадратной коробки; сначала была папиросная бумага, чудо изящества, которого мальчик никогда раньше не видел, и, наконец, показались часы. Стив поднял их дрожащими пальцами, и пока
Миранда и мужчина выражали своё восхищение, его первыми дрожащими словами были:

«Те, другие, были жёлтыми».

— Ну вот, — сказала Миранди, — это было золото; ты же не могла ожидать, что этот человек пришлёт тебе что-то другое.

У Миранди была драгоценная позолоченная безделушка, и она лучше Стива разбиралась в цветах и ценности металлов, хотя и допустила небольшую ошибку в своём следующем утверждении.

«Это серебро, почти как золото», — и блестящий никель Уотербери засиял на весеннем солнце, словно
пытаясь соответствовать оценке своих почитателей.

 «Серебряные часы, — сказал незнакомец, выслушав историю о том осеннем дне, когда было
обещано подарить часы, и это обещание только что исполнилось. — Ну, ты счастливчик, приятель».

Миссис Лэнгли слабо позвала его изнутри, и Стив подошёл и положил его на
кровать рядом с ней. Её «прялка, похоже, так и не
заработала», как она выразилась, всю зиму; её прялка и ткацкий станок
Она долго молчала и несколько дней не вставала с постели.

 Её глаза блестели странным, новым огнём, когда она смотрела на сияющую вещь, которая принадлежала другому миру, не такому, как их собственный, и когда Стив с трудом завёл её, что он не забыл сделать, и чудесная машина заработала, она прошептала ему:

 «Помни, что ты идёшь туда, где научишься делать то, чего не хватает».

Сияющие глаза Стива ответили ей, хотя мальчик и не уловил
свет пророчества и последнего благословения, которые они излучали. Обняв его
сокровище, без малейшего намёка на грядущие перемены, он вышел покормить лошадь незнакомца, пока Миранда готовила ужин.

Только когда гость ушёл и Стив остался наедине с Тайгом в лесу, он по-настоящему обрадовался своему новому приобретению.
Ему казалось, что он никогда в жизни больше не сможет отвести от него взгляд. Он смотрел, как стрелки вращаются вокруг циферблата: маленькая секундная стрелка, более медленная минутная стрелка и ползущая стрелка, которая отсчитывала часы. Затем снова и снова
Он был открыт, и маленькие колёсики, вращавшиеся с бешеной скоростью, не давали ему покоя. Он не обращал внимания на Тайга, но старый пёс знал, что его хозяин счастлив, и лежал рядом с ним. Впервые в жизни у него был хронометр, но он потерял счёт времени и не вставал с покрытого мхом ложа, на которое лёг, пока не стало слишком поздно, чтобы разглядеть стрелки или колёсики. Затем он позвал Тайга и поспешил
обратно домой, чтобы посидеть у камина, пока Миранда не уложила его
спать. Вся семья спала в одной комнате на трёх кроватях.
углы; эта главная комната и пристроенная кухня составляли весь
дом.

Часы Стива не покидали его руки всю долгую ночь, и впервые за всю свою
бессобытийную жизнь он спал беспокойно, просыпаясь время от
времени, чтобы убедиться, что они на месте.

Джим Лэнгли уехал на несколько дней «на лесозаготовки» за несколько
миль отсюда и вернулся только в сумерках, после того как пришли
часы Стива. Мальчик снова сел у огня с часами в руке, когда Джим
вошёл в дверь. Его взгляд сразу же упал на странную блестящую
вещь, и лицо его исказилось от внезапного гнева:

"Разве я не говорил тебе не иметь ничего общего с горожанами? Ты не будешь
оставлять эту штуку себе. Я разобью ее, слава богу!" Но прежде чем он успел
поднять руку, с кровати донесся крик, и миссис Лэнгли резко села
растрепанная.

— Пусть он получит это, Джим Лэнгли, пусть он получит это, — и она откинулась назад,
серая и неподвижная. Джим Лэнгли уже видел эту серую неподвижность,
и теперь он стоял и смотрел на неё в немом ужасе. Его жена долго болела,
это правда, но никто не думал о смерти. Но мрачный гость был здесь во всём своём спокойном величии. Утомлённый дух,
которая столько лет стремилась улететь в новые места, где живут люди,
наконец-то устремилась в далёкую таинственную страну, о которой она
мало что слышала, но к которой уже несколько месяцев тянулась со
странным предчувствием, о котором никто не догадывался.

В хижине стояла мрачная ночь. Никто не пытался уснуть. Джим Лэнгли
больше ничего не сказал Стиву о часах, и мальчик носил их на груди, привязав к толстой верёвке, висевшей у него на шее, пряча их от посторонних глаз и всхлипывая в тишине леса, пока бродил с
Тидж, «мамочка хотела, чтобы он был у меня». И хотя радость от этого на какое-то время прошла, мысль о том, что она одобряет его, приносила особое утешение. Старый пёс время от времени жалостливо смотрел мальчику в лицо или тыкался носом в его руку, хорошо понимая, как это умеют собаки, что произошло.

На следующий день жену и мать похоронили рядом с рядом маленьких могил, и жизнь Стива полностью изменилась. Он, как обычно, лёг спать в своём углу комнаты, но не мог забыть неподвижное тело, которое прошлой ночью лежало в другом углу, и пока Миранди
и его отец крепко спал, он соскользнул с кровати, взял одеяло и вместе с Тайгом снова отправился в лес. Здесь, в тишине, которую он так любил, измученный бессонницей и первой встречей с горем, он прижался к старому Тайгу, и сон окутал его и не отпускал до конца следующего дня. Его отец и Миранди почти не обращали внимания на то, что он делал, поэтому ночь за ночью он брал одеяло и собаку и спал в лесу, возвращаясь в хижину только на обед.

В течение всех этих странных, беспокойных дней я вспоминал слова матери Стива
Ему снова и снова приходило в голову: «Помни, что ты идёшь туда, где сможешь научиться делать вещи, которых не хватает в этих часах». И он думал: «Как я буду жить,
если не уйду?» Он знал, что отец никогда не даст ему разрешения,
и не стоило его просить, поэтому постепенно его планы обретали форму в одиночестве в лесу, где не с кем было посоветоваться. Если бы мальчик знал,
какое расстояние лежит между ним и его целью, он бы струсил,
но он не представлял, что значит его затея.
 Поэтому он смело строил планы, которые, конечно,
В том числе забрал его собаку. В течение трёх или четырёх дней Стив брал себе дополнительную порцию кукурузного хлеба и бекона, а Миранда, не замечая этого, продолжала готовить, как обычно, и, чувствуя потерю матери, была ещё более вялой, чем обычно. Эти дополнительные порции для себя и Тайга Стив относил в лес и прятал. Затем он должен был взять с собой свою любимую лисью шубу, величайшее сокровище, которое у него было, помимо часов, потому что она принадлежала «человеку». Он пообещал её в обмен на часы, а теперь, когда он уезжал, он должен был взять её с собой
чтобы отдать их мужчине. Мальчик и не думал о том, что это будет трудно. Еда, шкура, часы и скудная одежда, в которой он был, — вот и всё его снаряжение для путешествия. Когда он отправился в путь со шкурой, Миранди лениво спросил, что он собирается с ней делать, и мальчик ответил: «Сделаю из неё костёр в лесу».

— Тебе лучше перестать спать там, — сказала она, — а то что-нибудь тебя
ночью съест.

— Я не боюсь, — ответил он, и она больше не думала об этом.

Прошло три дня, они накопили много еды, и когда Стив и
Тайг легли спать, мальчик сказал:

«Тайг, нам нужно идти завтра утром», — и собака сонно завиляла хвостом в знак согласия. Но на следующее утро, когда Стив проснулся, его поразила странная тишина. Тайг обычно реагировал на любое его движение. С интуитивной тревогой Стив протянул руку и коснулся неподвижного тела! Отпрянув, он вскочил на ноги с мучительным криком,
срывающимся с его губ:

«О Тайдж, Тайдж, ты ведь тоже не умер?»

Но смерть не отвечает. Его давний товарищ по играм лежал неподвижно
в этом последнем неизменном, таинственном сне.

Мальчик был слишком потрясён, чтобы плакать. Он молча опустился на колени рядом со своей собакой.
страдание. Спустя долгое время он поднялся с земли и направился к
поросшему мхом камню неподалеку, где цвели лавр и незабудки
и гроздьями висели колокольчики рододендрона, опираясь на толстую палку и
сильными руками он вырыл под камнем отверстие, достаточно большое, чтобы вместить
свою мертвую собаку. Затем он вернулся туда, где лежал его старый товарищ по играм, и
подняв окоченевшее тело на руки, он вслепую доковылял до камня
и положил его.

Ближе к вечеру он медленно побрёл домой в одиночестве.

Миранда, наконец-то заскучав по собаке, спросила: «Где Тидж?» Стив
с трудом произнёс одно слово: «Мёртв».

Она безразлично ответила: "Ну, он не хочет "считать сколько угодно". Я считаю,
удар - это хорошо ".

Стиву нечего было ответить, и он с сильно бьющимся сердцем направился в лес.
спать в одиночестве. Прошло много времени, прежде чем он смог заснуть, и, лежа в
невыносимом одиночестве, он решил, что следующим утром отправится в
это путешествие в неизвестное. Возможно, в тот новый мир скорбь не придет
! Теперь ему не нужно было так много еды; у него и так было припасено достаточно.
 Смерть собаки подтолкнула его к достижению цели, как ничто другое.
ничто другое не могло бы этого сделать.

На следующее утро он спустился в хижину в последний раз. Это был
тёплое весеннее утро. Проходя мимо Миранды, сидящей на пороге с ещё не вымытой посудой после завтрака, он остановился на минуту, желая что-то сказать, потому что, хотя их связывала кровь, а не сердце, она была частью той жизни, от которой он отрывался, и ему хотелось всхлипнуть и попрощаться. Но он не должен был этого делать, поэтому, давясь словами и слезами, он побрёл прочь, ни разу не оглянувшись.
Его отец сидел в углу у камина и курил свою утреннюю трубку, но
у отца и сына никогда не было общих интересов, и приближающийся
Страх воздвиг между ними непреодолимую преграду. Поэтому, проходя мимо, Стив думал только о том, как бы не вызвать подозрений.
Именно матери мальчик всегда робко рассказывал о своих мечтах, которые он лелеял в лесу, — мечтах, уносивших его в удивительный мир, лежащий за горами. И она курила свою трубку в молчаливом сочувствии,
время от времени спрашивая: "Ты видел большие дома, ряды за рядами на
суше, а некоторые плывут по воде? Я слышал рассказы о них в свое время ".
таким образом, они вдохновляют на новые мечты в будущем.

«О, мама, о, Тидж», — всхлипывал мальчик, оказавшись наконец в безопасности в лесу, и в агонии рыданий бросился на землю рядом со скалой, где был похоронен старый пёс. Успокоившись, он взял свой узелок с хлебом и беконом, завёрнутый в лисью шкуру, и медленно пошёл прочь. Он не думал о том, куда идёт, он просто «шёл», как говорила ему мать. Вскоре начался унылый дождь, но он упорно шёл вперёд весь долгий день, и вода стекала с его рваных брюк и старой шляпы, а он всё дальше и дальше удалялся от всего, что у него было.
известный. Он никого не встретил, нигде не увидел жилья, только испуганных
обитатели леса сновали туда-сюда с его пути. Через
горы и ущелья он шел все дальше и дальше. Он был озадачен и
обескуражен, когда опустилась ночь, а его ноющие ступни и усталость
говорили о том, что он, должно быть, прошел много миль. «Конечно, я доберусь туда завтра», — сказал он, ложась на лисью шкуру, но ещё один утомительный день, проведённый в пути по незнакомым дорогам без единого человеческого существа, вселил ужас в его крепкое сердце, и когда он лёг спать в одиночестве,
ночью он чувствовал себя единственным человеком во вселенной. О, если бы только у него был Тайг!

 Все люди, которых он знал, и те, кого он ожидал увидеть за горами, казалось, провалились в какую-то огромную невидимую бездну. Он знал, что никогда не сможет вернуться в старую хижину, и ему стало казаться, что он никогда не доберётся до чудесного города, о котором мечтал. В муках одиночества и ночного холода, охвативших его, он снова закричал: «О Тидж, о мама!»
Нежные материнские руки протянулись вниз и прижали сына к сердцу
Бог? Во всяком случае, он успокоился. Он смутно помнил, что слышал, как Бог вездесущ, и с новым странным ощущением единения с великим Творцом, которое приходит к душам в крайних обстоятельствах, он заснул и не просыпался до тех пор, пока солнце, засиявшее с новой силой после дождливого дня, не осветило горные вершины и не заставило птиц запеть.

Он с удовольствием позавтракал кукурузным хлебом с беконом и достал свои любимые часы. Эта маленькая блестящая штучка, которую он никогда не забывал заводить, не была для него чем-то большим, чем просто показателем времени, потому что он
мало что знала о часах, перечисленных на часы, но он был на
сегодня утром новым мужеством свежий залог замечательные вещи
в ожидании его. Он снова двинулся в путь твердыми шагами и храбро шагал
до полудня без приключений.

Внезапно, без всякого предчувствия, его сердце затрепетало при слабых звуках,
которые казались удивительно похожими на человеческий голос. Он стоял по-прежнему
в момент агонии неопределенности, напрягая глазные и ушные к
подтверждение.

Да, он был прав! Он услышал треск сухих веток и подлеска,
а едва различимые человеческие голоса стали громче и отчётливее. Под
Лицо необученного мальчика, привыкшего к одиночеству и невзгодам,
просияло от радостного приветствия, в котором не было ни капли притворства
и подозрительного блеска затаившегося коварства, когда кусты рядом раздвинулись,
и к нему приблизились шаги.




III

В ДИКОЙ МЕСТНОСТИ


Перед ним стояли двое мужчин, очень похожих на тех, кого знал Стив, но что-то в их лицах заставило его отпрянуть, даже в момент радости от встречи с другими представителями своего рода.

"Ради всего святого, Буб, откуда ты взялся?" — спросил тот, что был выше и крепче.

— Я из Полой Хижины, — с достоинством ответил мальчик.

 — И куда ты идёшь? — спросил другой мужчина, и оба неприятно засмеялись.

 — В город, — сказал мальчик.

 — Ну, это довольно хорошая лисья шкура, которую ты там свернул, — сказал высокий мужчина, когда они подошли ближе. — А ну-ка, отдай-ка нам это.

— Не могу, — сказал мальчик, крепче сжимая его в тревоге. — Я обменял его на часы у одного человека, и я возвращаю их ему.

— Вот как! — воскликнул высокий мужчина. — «Значит, у тебя есть часы, да?
Кто бы мог подумать», — и они оба громко рассмеялись. — Теперь ты можешь
«Мы и это тоже заберём, ведь мы деловые люди, не так ли, Билл?»

И с этими словами они набросились на перепуганного мальчика, вырвали лисью шкуру из его цепких пальцев и вскоре извлекли из тайника на его груди прекрасные, прекрасные часы! Стив дрался как маленький тигр, но он был им не ровня. Вскоре он лежал на земле, оглушённый и израненный, а двое мужчин уходили, ни разу не оглянувшись на свою беспомощную жертву.

Несколько минут Стив не мог думать, настолько сильны были их жестокие удары. Затем его охватило негодование, какого он никогда не испытывал в жизни.
внезапным потоком захлестнуло его. Он вскочил на ноги, не обращая внимания на боль.
и, внимательно наблюдая, в какую сторону они пошли, украдкой последовал за ними.
В течение двух часов он держался в пределах слышимости от них, хотя и был осторожен
всегда стараясь, чтобы они не заметили его мельком. Он не знал, что он
собирался делать, но когда они, наконец, остановились на ночлег, он остановился
тоже. Мужчины тоже съели его кукурузный хлеб и бекон;
ему нечего было есть, но он даже не думал об этом, так
внимательно он слушал. Вскоре они начали петь и громко смеяться.
громко, и тогда он понял, что у них с собой много виски. В его сердце зародилась надежда. Через некоторое время они крепко заснут. Он
хорошо знал, как действует алкоголь.

 Вскоре всё стихло, и, подождав, пока они крепко уснут,
он подкрался к ним. К счастью, луна была в полном расцвете, и
Стив хорошо видел, что делает. Он подкрался поближе к двум храпящим мужчинам, и у ног высокого из них лежала его лисья шкура.

 «Я всё равно должен её забрать, — сказал себе мальчик, — потому что она принадлежит человеку из города».

Медленно, осторожно он поднял его с больших тяжёлых ног, и никто не пошевелился. Затем он встал, и его сердце чуть не разорвалось от желания заполучить свои часы. Он был уверен, что они в кармане у здоровяка, и на минуту наклонился, протянув руку, но не осмелился. Если бы он их разбудил, и кожа, и часы пропали бы, а он должен был во что бы то ни стало забрать кожу, чтобы отдать её человеку в городе. Он с грустью ушёл,
оставив только шкуру. Он не осмелился остановиться рядом с ними, поэтому
прошёл пешком всю ночь, несмотря на частые боли в левой лодыжке, которая была
слегка дернувшись, мужчины повалили его, и, наконец, мальчик упал
на землю, совершенно измученный, чтобы проспать до полудня следующего дня.

Когда он проснулся, окоченевший и израненный от ударов мужчин, и попытался
встать на ноги, он обнаружил, что левая лодыжка сильно распухла и болит
он не мог поставить ногу на землю. Впервые он осознал
также с большим ужасом, что ему нечего есть.
Ушибленный, израненный, опустошённый, беспомощный, он сидел один в лесу. Но даже тогда он не испытывал такого отчаяния, как прошлой ночью. Он снова почувствовал
Это было более чем утешительное чувство единения с великим Творцом,
и он стойко принял ситуацию.

Он полз на коленях, собирая ягоды, которые, как он знал, были съедобны. Это был трудоёмкий способ позавтракать, или, точнее, поужинать,
но ему удалось найти достаточно, чтобы немного унять урчание в пустом желудке, и внезапно, когда он поднял голову, перед ним открылась дорога. С надеждой, которая была почти спокойной уверенностью, он подполз к обочине и сел. Прошёл час или больше, тишину нарушали только
крики и пение птиц, когда, вот оно!
Конечно же, это был грохот колёс! А потом отчётливо послышался крик: «Поднимайся
сюда!»

По лицу мальчика потекли слёзы радости, когда в поле зрения появился крытый фургон, запряжённый четырьмя мулами, но он решительно смахнул их, когда фургон подъехал и остановился.

"Привет, тар", называется крепкий молодой голос, и водитель, молодой
сотрудник может, девятнадцати, который был установлен на одном из мулов, оказалось
вокруг и увидел на ладони опухшие, разводит ноги.

"Ну что, проветрился, Приятель? Кому ты вообще принадлежишь?"

Стив сразу понял, что эти люди - друзья, и рассказал им свою
маленькую историю.

«Я хочу попасть в город, чтобы отдать шкуру тому человеку.
А потом я поеду«Чтобы научиться делать часы и другие вещи», — заключил он.

 «Ну, ты далеко от города, но мы можем помочь тебе добраться до железной дороги, а она привезёт тебя в город».

 К этому времени из фургона выглядывало несколько голов разного размера, и когда Стиву помогли забраться внутрь, он увидел, что это была семья, переезжавшая из одной деревушки в другую. Муж
и отец недавно умерли, и они возвращались в дом своей
матери, чтобы жить среди её «родни».

Добрая мать сразу же перевязала раненую ногу Стива бинтом.
яйцо и соль, которые, по её словам, «отлично сгодятся», и, услышав, как урчит его бедный маленький желудок, она сказала, что «не верит, что внутри него что-то есть», и принялась кормить его от пуза.

Было ли что-нибудь счастливее, чем ехать по дороге с удобной ногой, полным желудком и в окружении друзей! Стив никогда не знал большей радости, чем в тот момент. Это была «весёлая» семья, в которую он влюбился, и впервые в жизни он оказался в центре весёлых детских игр.
У горцев из отдалённых регионов нет чувства юмора, а Стив вырос совсем один, потому что хижины в Холлоу-Хат были разбросаны, так что он провёл весь день в лабиринте восторга. Дети, жившие на границе цивилизации, хихикали, толкали друг друга в бок и щекотали, потому что Стив действительно слепо шёл к своей цели.

Когда они весело ехали, Стив услышал внезапный грохот, похожий на раскаты грома.
Дети закричали: «Поезд, поезд!» — и, быстро остановив мулов, старший брат, который правил, спрыгнул на землю.
трое детей спрыгнули вниз и схватили поводья у них над головами. Всё произошло так быстро, что никто не успел задать вопрос, а затем мимо них пронеслось чудовище, пыхтя и шипя. Глаза Стива чуть не вылезли из орбит, а когда оно пронеслось мимо, он обмяк и задрожал.

"Почему, Чили, не вы nuver вижу железнодорожных поездов Афоре?" - сказал
хорошая мать.

Стиву удалось сказать "Нет", и тогда дети рассказали ему все
удивительные вещи о железных дорогах. К его смешанной радости и ужасу
Когда они проехали ещё около мили, с противоположной стороны появился ещё один автомобиль, и на этот раз он ехал медленнее и остановился рядом с ними.

"Что они делают?" — спросил Стив, и когда ему объяснили, что они остановились, чтобы заправиться или набрать воды, так как поблизости не было заправки, на его лице промелькнуло удивление, и, вспомнив о своих часах, пока его разум пытался осознать новые источники движения, он сказал:

— Они просто остановились, чтобы передохнуть.

Вскоре после этого они подъехали к хижине у дороги, и вся семья высыпала наружу, чтобы поприветствовать незнакомцев.

«Не хочешь ли ты запрячь и погнать?» — протянул хозяин дома, но мальчик-возница отказался, сказав, что они хотят «добраться до своих родных до ночи».
Однако он предложил Стиву, что если тот хочет попасть в город, то ему лучше остановиться там, потому что они едут дальше, чем он. Хозяева хижины радушно приняли мальчика, когда услышали его историю, и даже тот факт, что он, возможно, какое-то время будет беспомощен, не омрачил их королевского гостеприимства. Поэтому Стива осторожно подняли и помогли ему войти в круг новых друзей.

Маленькая хижина была битком набита мальчиками и девочками. Одна девочка
пятнадцати лет ласкала своего ребёнка, как большую куклу, в невежественном,
незаконном и, пожалуй, можно сказать, невинном материнстве. Она сама была беспризорницей,
которая пришла в поисках убежища, и они взяли её к себе.

Когда Стив поужинал, по всему полу хижины были разложены тюфяки, на которых семья легла спать в одежде, как альпинисты, и для мальчика эта ночь сильно отличалась от предыдущей, проведённой в одиночестве в лесу.
Он думал о своём доме, как никогда с тех пор, как покинул его,
и гадал, захотят ли его увидеть отец и Миранди, но он
и не подозревал, что они обыскали весь лес на много миль вокруг, когда
его не нашли на второй день после отъезда. То, что он не вернулся в первый день и ночь, они не приняли всерьёз, потому что он часто не возвращался до утра, но его отсутствие во второй день вызвало настоящую тревогу, и когда они нашли его одеяло, Миранда сказала, что знает, что его кто-то убил и съел; она забыла о лисьей шкуре, которая
в таком случае он тоже должен был быть там. Но Джим Лэнгли мрачно стиснул зубы и сказал, что мальчик ушёл «вместе с той сменой», и он не переставал наводить справки при каждом удобном случае, пытаясь разыскать сына, и сердито грозился убить этого горожанина, если тот когда-нибудь «снова появится в наших краях».




IV

ОСТАНОВКА НА ДОРОГЕ


Стив провёл неделю в тесной, но гостеприимной хижине своих новых друзей, отдыхая и лелея распухшую ногу. Растяжение было несерьёзным и не причиняло бы ему неудобств, если бы не долгая прогулка накануне вечером и общая усталость.

Он интересно провёл время с этой семьёй на обочине дороги. Они были
самыми ленивыми из всех горных жителей. Жизнь была для них
долгим праздником, а каждый приём пищи — пикником. В маленькой бревенчатой хижине
было слишком тесно, чтобы все могли собраться за столом, поэтому
старейшины садились за стол только во время еды. Дети подходили, шаркая, толкаясь и извиваясь,
чтобы получить свою порцию, и снова убегали с набитыми животами, чтобы
сесть на пороге или прямо на землю снаружи и поесть.
Иногда одному амбициозному едоку удавалось избавиться от своей
лакомства быстрее, чем другие, а потом горе какому-нибудь маленькому нарушителю! Его еду отбирали, и, вероятно, за этим следовала драка, в которой обычно побеждал неизбежный «желтый пес». Иногда шум достигал такой силы, что мать лениво подходила к двери и мягко говорила:

«Если вы все не перестанете суетиться, я натравлю на вас бугименов», — это была страшная и зловещая угроза, потому что для детей гор «бугимены» означали призраков, ведьм, гоблинов, воров или любых других ужасных, таинственных ночных существ.

Стив подошёл к столу вместе с остальными, чтобы получить свою порцию еды, и
решил, что если начнётся драка, то он будет драться вместе с другими детьми.
 Общение с детьми доставляло Стиву огромное удовольствие.  Они рассказывали
чудесные истории о великанах и горных распрях, а угроза матери «надрать им задницы»
непременно пробуждала в них воспоминания о привидениях. Там, где в результате междоусобиц в горах кого-то убивали,
непременно собирались призраки, и вокруг каждого кровавого места
рассказывались удивительные истории. Стив, будучи новым слушателем,
должен был услышать все эти старые трагические истории.

Когда еда была закончена, семья распоряжается собой по своему вкусу.
Глава дома неизменно закурил трубку и сел в дымоходе
угол покурить, пользовательский неплохо знаком со Стивом. Мать вымыла
сковородку и несколько столовых приборов, использованных для приготовления еды, покуривая при этом свою трубку
. Молодая девушка села на улице на солнце, чтобы играть с ней
детка, большие мальчики, наверное, ушел на охоту, а дети бродили
куда глаза глядят и вышел.

Поля кукурузы и табака были засеяны, и теперь им оставалось только наблюдать, как они растут. Свиньи практически
позаботились о себе. Чего ещё можно было требовать,
если бы кто-то спросил, почему они не работают,

 и они бы непонимающе уставились на него. Когда день закончился и дети начали засыпать,
один за другим они повалились на пол хижины, может быть, на
подстилку, а может, и нет, и уснули. Старшие последовали их примеру,
как им хотелось, и для Стива среди остальных с радостью нашлось
место. В течение одной-двух ночей его часто будило громкое
дыхание, но вскоре он привык к этому.

Утром первым, как правило, раздавался голос какого-нибудь ребёнка:

«Мамочка, я хочу есть».

И в ответ раздавалось: «А ну-ка, замолчи, ещё рано вставать», или, возможно, довольный родитель зевал и говорил:

«Что ж, думаю, я могу встать и заткнуть тебе рот», — и так
семья постепенно пробуждалась от сна.

Это была обычная повседневная жизнь, но комедии и трагедии случались с ними, как и со всем остальным миром, и Стив попробовал и то, и другое за неделю своего пребывания.

В отличие от Холлоу-Хат, это было довольно густонаселённое поселение, и
лунной ночью пришли несколько молодых людей из соседних домиков.
Друзья Стива радушно встретили гостей и с восторгом приветствовали
банджо, которое принес один из них. Молодые люди были на
резвиться и смеяться и шутить были готовы.

Довольно скоро на банджо начал настраивать и устанавливать все ноги
похлопывая.

«Уберитесь тут», — позвал один из мальчиков, и в мгновение ока все немногочисленные вещи в комнате оказались в стороне. Затем воздух наполнился звуками «Крюк и леска», «Горная сосна» и других зажигательных мелодий, и все танцевали, кроме Стива, который забился в самый дальний угол и
Он с удивлением смотрел и слушал. Он никогда раньше не видел танцев и не слышал музыки.


Девушка с ребёнком подошла и положила его ему на колени, а сама
присоединилась к веселью, и казалось, что сама хижина вот-вот
сорвётся с места в безудержном, раскачивающемся движении.

Когда все устали, банджоист, молодой парень с глубоко посаженными чёрными глазами и безошибочно узнаваемым обликом начинающего художника,
выступил с монологом под аккомпанемент банджо, наполовину разговором, наполовину песней, описывая охоту на лис, которая была очень увлекательной и в целом примечательной.

Он подзывал собак "Сюда, Тиге", "Сюда, Джек", "Сюда, Спот", "Сюда
Бобтейл", перемежаемый звуками рожка, долгими музыкальными посвистами
и банджо, извлекающим мягкие аккорды стаккато. Он собрал людей
, погнал лошадей с возбужденными криками "Вперед!" и изобразил
искусную имитацию бегущих копыт: "к ведру, к ведру, к ведру".
в быстрой, низкой, распевной песне. Затем ведущая гончая открыла огонь жалобным лаем
"Как!-оо-оо-оо, как!- у-у-у-у, - и один за другим
остальные присоединились к нему, варьируя ноты, пока это не превратилось в странный хор
Лай гончих, который банджо и голос музыканта сделали максимально реалистичным. Затем была замечена лиса, и раздались крики «Эй! Хо!
 Вот он!» «Вот он бежит», а банджо стучало как сумасшедшее! Затем
мелодия перешла в дикую, монотонную барабанную дробь струнных и голоса, которая наиболее захватывающе изображала погоню на пределе возможностей. Наконец, когда собаки залаяли, люди закричали, а банджо заиграло торжествующую мелодию, лису поймали.

 Стив следил за происходящим, затаив дыхание от волнения, а остальные зрители восприняли это с бурным энтузиазмом.

После этого кто-то заиграл прекрасную старую балладу "Барбари Аллен",
к которой присоединились все; затем "У меня есть настоящая любовь в армии" и "The
Последовала песня "Swapping Song", в то время как "Свистите своих собак, ребята, и
Берите ружья наизготовку" оживила прощание и эхом отозвалась из
дальнего конца дороги.

Затем произошла ночь трагедии во время визита Стива. Спящие в хижине люди внезапно проснулись от леденящих кровь криков и воплей,
выстрелов, ржущих лошадей и бегущих людей. Все мгновенно проснулись,
и семья массово вышла из хижины. Это было захватывающе. Все
Он хорошо знал, что это значит. Глава семейства и старшие мальчики присоединились к бегущей толпе, как собаки в погоне.

"Это, наверное, родители Бада Левита и Куни снова устроили скандал," — протянула жена и мать, когда шум стих до слабого отголоска.

— Я думаю, на этот раз будет много убитых, — с воодушевлением сказал один из
детей.

 — Там точно было много людей и много стреляли, — с энтузиазмом сказал
другой.

 — А теперь все возвращайтесь в постель и заткнитесь, — сказала мать, и её
детки постепенно успокоились.

На следующий день, когда хозяин дома и старшие мальчики вернулись ближе к вечеру,
наполненные виски и разговорами, нетерпеливым слушателям была рассказана
самая захватывающая история.

"Это было самое крупное убийство, которое когда-либо случалось в этих краях, — с гордостью сказал мужчина. — Я расскажу вам, как они
сражались. Когда всё закончилось, там лежало пятеро
в своей крови. Трое левитов и двое куней.

«Ну, надеюсь, теперь они какое-то время будут молчать», —
прокомментировала женщина.

Затем все ужасные подробности были рассказаны детям
Они с жадностью слушали, впитывая в себя эту историю, как если бы это была захватывающая
охота. Когда дети потом обсуждали это, один малыш сказал другому:
«Вот что я тебе скажу, я собираюсь стать бойцом, как только закончу с этими левитами. Я пристрелю их, если кто-нибудь будет меня дразнить».

Стив слушал серьёзно. Этот опыт не был для него в новинку, но он вспомнил, что его «мамочка» всегда говорила, что не любит
убийства и что горцы должны «как-то научиться лучше». Эти слова
зазвучали в ушах мальчика с особым смыслом, потому что голос, который
произнесенные им слова были тихими. Он ничего не сказал, но все это еще больше раззадорило его.
ему хотелось двигаться дальше, к тому другому миру, о котором они с "Мамушкой"
мечтали.

На следующее утро его нога, казалось, полностью восстановилась и прояснилась.
погода установилась после нескольких дней дождей, сказал Стив: "он думал, что
он будет двигаться дальше".

"Какая вы идете?" - сказал хозяин дома, который выплатила мало
на него внимания раньше.

"Я собираюсь на железнодорожную станцию, а оттуда в город, чтобы
отдать лисью шкуру человеку и кое-что купить".

- Всякие штуки, - презрительно сказал мужчина, находясь не в лучшем из
юмор после вчерашней попойки. «Ха! Полагаю, ты пойдёшь в какую-нибудь из городских школ. Тебе лучше вернуться туда, откуда ты пришёл. Учёба никому не нужна». Это те самые школы, в которых
учат людей ходить и приставать к другим людям, нарушать «законы».
Люди имеют такое же право делать виски, как и всё остальное, —
и это было то, что его особенно интересовало.

Стив ничего не ответил, потому что мужчина был слишком раздражён,
но мальчик твёрдо решил сразу же направиться к
железная дорога. После завтрака он вернулся к хозяйке дома, и она по доброте душевной сказала, что хотела бы дать ему немного хлеба и мяса, но «ничего не осталось», к чему Стив был вполне готов, потому что нужно было накормить много ртов, и ничего не оставалось.

"Надеюсь, у вас всё будет хорошо. Я думаю, ты найдёшь, что поесть в дороге, и если ты когда-нибудь снова приедешь сюда, заходи и повидайся с нами, — проговорила она, затягиваясь сигаретой.

 «Ты была очень добра ко мне, — сказал Стив, — и я никогда этого не забуду».

Он прошёл мимо детей, стоявших на пороге, с лисьей шкурой под мышкой, и они с какой-то печальной торжественностью смотрели ему вслед. Прощания — это то, чего не знают горцы.

 Затем он пошёл прочь, не особо задумываясь о направлении, но у него было чёткое представление о том, куда ему нужно идти, отчасти инстинктивное, отчасти основанное на воспоминаниях о том, что сказал ему мальчик в повозке. Люди, которых он оставил, были слишком инертны, чтобы
дать ему какие-либо указания. Но по дороге он встретил старших
мальчиков из дома, которые праздно сидели на обочине. Они слышали
с удовлетворением выслушал мнение отца о том, что Стив отправился на поиски
«ученика». Когда Стив появился в поле зрения, один из них толкнул другого локтем и
сказал: «Не сбивай его с толку».

«Куда ты идёшь, Буб?» — спросил он, когда Стив подошёл.

Тогда Стив впервые остановился и задумался.

— Ну, вот так, — ответил он, указывая пальцем.

 Мальчишки громко рассмеялись. — Ты никогда не доберёшься до железной дороги, если пойдёшь
так. Вот как надо идти, — сказал один из них, указывая
под другим углом, что сыграло решающую роль в конечном пункте назначения мальчика.

Стив посмотрел с сомнением, но, поразмыслив, вспомнил
что на самом деле он точно не знал, в каком направлении идти.

"Это так?" спросил он, серьезно глядя на мальчиков.

"Попал в цель", - ответили они оба.

"Какой у него мех?" - спросил Стив.

"О, это не мех", - сказал один из мальчиков. - "Вам следовало бы убраться отсюда до того, как наступит ночь.
спокойно. Идите прямо, как летит ворона, в ту сторону, - он указал, как делал это раньше.
- и вы выйдете к железнодорожным путям. Вы не можете промахнуться, потому что вы обязательно их встретите, и если вы пойдёте прямо, то, уверяю вас, окажетесь прямо на станции."

Мальчик в повозке описал ему железнодорожные пути,
так что Стив отправился в путь с уверенностью, и ему и в голову не пришло,
что кто-то может быть настолько подлым, чтобы сбить его с пути. Жаль, что эхо от громкого смеха мальчиков, когда он удалился,
не достигло ушей маленького путешественника, но это было так, и Стив
продолжал в хорошем настроении, чувствуя, что почти достиг своей цели,
до которой оставалось меньше дня пути.

Он сразу свернул с дороги и пошёл дальше, зная, что
Ворона, как и он, никогда не слышала о компасе. Прямая дорога быстро привела его в глушь, но это его не испугало, так как путешествия по глуши были ему хорошо знакомы. В полдень он почувствовал такой голод, что ему захотелось хоть кусочек кукурузного хлеба. А потом, вспомнив, что мама думала, что он что-нибудь съест в дороге, он с радостью стал искать взглядом дым от какой-нибудь хижины. Он был слегка разочарован тем, что нигде не было дороги, но не
расспросил мальчиков о каких-либо подробностях относительно маршрута. Все, что происходило до сих пор в
его путешествии, было неожиданным, и возможности маршрутов
были ему настолько незнакомы, что он снова отправился в путь, как тогда, когда
он покинул дом, ни о чем не спрашивая.

Пустой желудок продолжал громко взывать о еде, когда наступил полдень
и ни один дым из хижины нигде не подавал признаков жизни. Он не страдал от жажды.
Горные ручьи и источники были в изобилии. Он
смело двинулся вперёд, подбадривая себя мыслью, что, по словам мальчиков, он доберётся до путей до наступления темноты. Но уже стемнело
Он начал пробираться между деревьями, но следов по-прежнему не было
видно. Он с тревогой прислушивался, ожидая услышать ужасный, но
волнующий грохот поезда, который он так хорошо помнил. К этому
времени он уже должен был быть в пределах слышимости. Но тишину
леса нарушали только щебетание и пение птиц, шорох кроликов и
белок, а иногда и более крупных животных в подлеске.

Наконец наступила ночь, и бедный мальчик, напрягая зрение, стал искать
сияющие следы, о которых он слышал. Он заставил свои ноющие конечности двигаться.
Он шёл, пока внезапно, с дрожащим всхлипом, силы не покинули его, и он рухнул на землю жалкой кучкой. Он был слишком измотан, чтобы думать, и через несколько мгновений крепко уснул.

  Он лежал на вершине скалистой горы, которая резко обрывалась сразу за спящим мальчиком и снова поднималась на меньшую высоту, с прекрасными плодородными долинами и бурными ручьями между ними. Маленькая, одинокая, беспомощная человеческая душа, он лежал на величественной груди Природы,
а Бесконечная рука поддерживала его голову.

Утром, когда он проснулся, над ним в серебряном великолепии клубились
Медленно поднимаясь из долин внизу, словно благовония природы, воскуряемые в
её священный утренний час,

 несмотря на то, что Стив родился в горах, мистическое величие этой сцены наполнило
 его благоговением.  Поднявшись, он замер, погрузившись в благоговейную тишину,
а затем, когда солнце внезапно вспыхнуло золотым сиянием над волнами
тумана, его разум так же внезапно словно вырвался из тумана усталости и сна. Это была та особенная ясность ума, которая иногда
приходит после долгого воздержания от пищи. Он сразу понял, что его обманули!

 Обернувшись, чтобы посмотреть, как он пришёл, он сказал себе:
«Те парни сказали мне неправду, и они сделали это намеренно. Им не хватает
папы, они ничему не хотят учиться и не хотят, чтобы кто-то ещё
учился».




V

ДВОЙНОЕ СПАСЕНИЕ


Мальчик спокойно стоял на вершине горы и ориентировался. Он
знал, откуда пришёл, и, вспомнив свои прежние впечатления и то, что сказал его друг в повозке, наконец развернулся и пошёл вниз под острым углом к тому направлению, откуда пришёл. По пути он снова собирал ягоды и травы, которые, как он знал, можно было есть, но вскоре почувствовал такую усталость, что
Он едва волочил ноги. Неужели он выбрался из глуши только для того, чтобы снова погрузиться в неё и заблудиться? День шёл своим чередом, а он никого не встречал, не видел ни хижины, ни долгожданных железнодорожных путей, и его одолевали уныние и тревога. Снова наступил полдень. Иногда ему казалось, что он должен остановиться и отдохнуть, но он боялся, что если остановится, то уже не встанет. Его усталость и голод были гораздо сильнее, чем в
предыдущих походах по дикой местности, потому что он никогда не
ел от пуза в придорожной хижине, зная, что еды там немного
есть. Так что он был не в лучшей отделкой для длительного быстрый и большой
физические нагрузки.

Остатки его мужества были одеты далеко, когда, наконец, он, казалось,
возникает в более открытой местности. Он все еще был в лесу,
но было неуловимое отличие. Каким-то образом он чувствовал, что этот человек находится где-то поблизости.
где-то поблизости, хотя пока не видел никаких признаков. Его пульс участился.
немного ускорился, и вдруг раздался детский крик.

Стив бросился вперёд сначала от радости, а затем, когда последовал крик за криком,
в которых безошибочно угадывалась агония страха,
забыв о смертельной усталости, он быстро побежал в направлении звука.
на бегу уронив лисью шкуру. Задыхаясь в момент, когда он пришел
в глазах приличных размеров дерево и, свесившись с высокого конечности по
юбка ее платья была маленькой девочкой, головой вниз.

Стив мгновенно понял, что она ничего не может с собой поделать и что она
в любой момент может разбиться насмерть. Он не остановился и не колебался. Он полез по дереву, цепляясь босыми ногами за ветки, быстро-быстро, а потом осторожно спустился на ветку и благополучно поднял девочку.

«О, — сказала она, когда пришла в себя и перевела дыхание, — я так вам благодарна», — и даже тогда Стив понял, что за всю свою жизнь не видел ничего более прекрасного, чем голубые глаза, смотревшие на него, и мягкие жёлтые кудри, обрамлявшие её маленькое личико. Но он поспешил помочь ей спуститься. С бесконечной заботой
он помогал ей, пока она не смогла спуститься с дерева сама, а потом он
не понял, что произошло, но всё вдруг закружилось, и он упал на землю без сознания.

В следующий момент он почувствовал, как кто-то вытирает ему лицо влажной тряпкой и
разминает ему руки. Он слишком устал, чтобы открыть глаза и посмотреть, кто это
был. Затем он услышал обеспокоенный, но мягкий женский голос, который
спрашивал:

 «Что ты делала на дереве, Нэнси? Ты же знаешь, что я не люблю, когда ты
лазишь по деревьям».

— «Что ты, мама, — ответил испуганный голосок, — я нашла бедную маленькую птичку, выпавшую из гнезда, и крепко прижала её к себе в кармане фартука, отнесла на дерево и положила в гнездо. Папа и мама-птицы так переживали за неё. Я не знала, что собираюсь
«Падай, и пусть этот мальчик тоже упадёт и сильно поранится», — и
маленький голос жалобно задрожал.

"Тебе не следовало пытаться сделать такое, — твёрдо сказала её мать, и
когда маленький голос захлебнулся в рыданиях, Стив открыл глаза,
пытаясь убедить их, что с ним всё в порядке.

"О, я так рада, что тебе лучше, — воскликнула женщина, стоявшая на коленях рядом с ним.

Она выглядела такой доброй и милой, что Стив попытался встать и успокоить её, но, казалось, его что-то удерживало, и острая боль пронзила его левую руку.

"Боюсь, ты сломала руку", - с тревогой сказала женщина.
"Нэнси, беги прямо в магазин и приведи своего отца", - сказала она.
маленькой девочке. И Стив наблюдал за белым передником и развевающимися
желтыми кудрями сквозь туман полубессознательного сна с удовлетворенным
чувством, что он наконец-то попал в новый мир своих видений.

Так и было, потому что он вслепую пробрался через рощу позади дома мистера Фоллета, начальника станции, и как раз вовремя, чтобы спасти его маленькую девочку.

Миссис Фоллет услышала крики ребёнка, потому что дерево росло на
опушка леса находилась недалеко от дома, и она достигла этого места
сразу после того, как Стив упал на землю, увидев
опасное положение ребенка и спасение Стива. Она намочила свой
носовой платок в ближайшем источнике и работала над мальчиком, пока
сознание не вернулось.

Вскоре маленький белый передничек вернулся вместе с мистером Фоллетом
быстрым шагом.

— Что, чёрт возьми, всё это значит? — взволнованно спросил он, подойдя к нам, хотя Нэнси уже рассказала ему о происшествии. — Ты сильно пострадал, мальчик? — продолжил он.

Стив смутно слышал, что ему говорили, но не мог ответить, и
миссис Фоллет объяснила, что, по её мнению, мальчик ещё не совсем в
сознании, и им придётся попытаться отнести его в дом.

 Поэтому мистер Фоллет, невысокий, но очень жилистый мужчина, вскоре поднял его на
руки, а миссис Фоллет поддерживала его голову, и вместе они отнесли его в дом и положили на диван.  Затем миссис
Фоллет быстро приготовила ему горячий напиток и медленно протянула его. С каждым глотком крепкий мальчик чувствовал себя сильнее, и к тому времени, как он выпил полную чашку, он уже мог свободно говорить.

— Откуда, чёрт возьми, ты вообще взялся? Ты ведь не живёшь
здесь, не так ли? — спросил мистер Фоллет, который был беспокойным,
нервным человеком, которому нужно было всё знать сразу.

 — Па, — сказала миссис Фоллет, — ты должен попросить доктора вправить ему руку,
прежде чем задавать ему вопросы, — и мистер Фоллет ушёл.

Стив с любопытством посмотрел на безвольно висящую руку. Он
никогда раньше не видел сломанной руки, хотя слышал, что руки и ноги
могут ломаться и их можно починить, как черенок мотыги или топорище.

 Расспросив его, миссис Фоллет выяснила, что он ничего не ел.
накануне она приготовила ему изысканный обед, который привёл мальчика с гор в изумление. Там было яйцо-пашот, кусочек тоста и чашка горячего молока, ничего из этого он никогда раньше не пробовал и не видел, как это готовят. Но всё это было очень, очень вкусно, и пока он ел, Нэнси робко проскользнула в комнату. Она осталась снаружи в страхе и отчаянии, чувствуя, что во всём виновата она. Её мать ласково сказала:

— Всё верно, дитя, заходи, нашему мальчику уже лучше. Маленькая
девочка робко села на краешек стула, и Стив окинул её взглядом.

Мягкие жёлтые локоны выбились из-под ленты и рассыпались перед
парой тёмно-синих глаз. Круглые щёчки были розовыми и мягкими,
алые губы застенчиво улыбались, белый фартук с оборками почти
полностью закрывал синее платье в клетку. Мальчик затаил дыхание от
красоты этого видения. Он никогда не мечтал ни о чём столь милом и
прекрасном во всём мире.

Вскоре мистер Фоллет вернулся с доктором, и сломанную руку успешно вправили. Стив терпел боль «как
мужик», по выражению мистера Фоллета. Затем миссис Фоллет сказала, что он должен лечь в постель
Она сразу же отвела его наверх по маленькой лестнице в маленькую комнату на чердаке, которую она приготовила. Зная обычаи горцев, миссис Фоллет не стала настаивать на том, чтобы он разделся, так как это было бы трудно для него со сломанной рукой. Он крепко спал, несмотря на боль в руке, на замечательной кровати «не на полу» и проснулся бодрым и полным желания снова увидеть своих новых друзей.

Когда он спустился по лестнице, миссис Фоллет была занята приготовлением
завтрака, а мистер Фоллет был готов задавать вопросы.

"Где под кано_пе_ (это было любимое выражение мистера
Фоллет) ты свалился с неба вчера, как раз вовремя, чтобы спасти нашу Нэнси?
Ты ведь не живёшь здесь, не так ли?

"Нет," — сказал Стив, — "я из Холлоу-Хат."

"А где это?" — спросил мистер Фоллет.

Стив не мог сказать очень ясно, но рассказал о своем долгом путешествии
и рассказал о часах и лисьей шкуре, которые он собирался
отнести человеку в городе.

Мистер и миссис Фоллет были так заинтересованы его историей, что
забыли о приготовленном завтраке. Затем они повернулись к нему, но Стив
вспомнил, что уронил свою лисью шкурку, когда бежал к Нэнси.
Стив хотел немедленно отправиться на помощь, но миссис Фоллет не
отпустила его, пока он не позавтракал. Аккуратно накрытый стол с белоснежной скатертью
был для Стива в новинку, и когда маленькая девочка, свежая и милая, как роза,
села напротив него, он был так взволнован и потрясён, что едва мог есть. Ангелы вряд ли могли бы подарить ему более божественное видение, чем эта маленькая девочка.

После завтрака Стив сразу же отправился за лисьей шкурой, и миссис
Фоллет отправила с ним Нэнси, чтобы та помогла её найти. Маленькая девочка немного отстала
о ее застенчивости, когда они искали кожу, и Стив слушал ее
болтовню, странным образом чувствуя, что все это было сном, который ему приснился.
было раньше, как это иногда бывает с нами в переживаниях, которые сильно трогают нас.

Они нашли кожа без особых проблем, а когда они привели в исполнение его
обратно в дом, Мистер Фоллет взял ее в руки и внимательно осмотрел его.

"Так ты пытаешься доставить этот скин человеку в городе, который
отправил тебе часы?"

"Да", - сказал Стив.

- И у тебя теперь нет ни волос, ни шкуры от часов? - продолжал мистер
Фоллет.

- Нет, не могу, - печально ответил мальчик.

"Ну, я хмыкнул," сказал мистер Фоллет. "И как под
cano_pee_ ты надеешься найти его в городе, когда ты мерзавец, тар?"

Непонимающий взгляд мальчика показал, что он понятия не имел о городе
, и мистер Фоллет посмотрел на свою жену, рассмеялся и направился к станции
, которая была одновременно вокзалом и магазином.

Несколько дней Стив продолжал жить как во сне. Дом казался ему чудом. Миссис Фоллет готовила на плите и постоянно придумывала
странные, но вкусные блюда; на каминной полке тикали часы, что
немного утешало его из-за потери часов, — там было странно
но для него это были удивительно красивые и удобные предметы мебели,
а в одной комнате на полу, по которому ходили люди, был расстелен
красивый кусок плотной ткани с красными и зелёными цветами!

Затем, чудо из чудес, время от времени мимо дома с пыхтением и
шипеньем проезжал паровоз с огромным составом вагонов, и дух
мальчика воспарял, когда он думал о чудесах мира.

Даже с одной повреждённой рукой он сразу же взялся за работу. Он кормил кур, лошадь и корову. Одной рукой
Он не мог научиться доить корову, хотя и очень хотел. Он ходил в магазин по делам и приносил много пользы.

 Однажды, когда он был в магазине, он сказал мистеру Фоллету, что как только его рука заживёт, он поедет в город за лисьей шкурой.

— И как, чёрт возьми, ты собираешься ездить по железной дороге без денег? — сказал мистер Фоллет. Он прекрасно знал, что у мальчика их нет. — Ты же не Рокфеллер и не Джей Гулд, не так ли?

Эти намёки, конечно, ничего не значили для мальчика, и вопрос
Деньги были для него в новинку. Никто из его покойных друзей в своей простоте не задумывался об этом, и мужчине пришлось объяснить, зачем они нужны в деловом мире, в который попал Стив. Его народ всегда «менял» кукурузу, табак и виски на те немногие товары, которые им были нужны в магазине, и он видел очень мало денег в своей жизни.

«Ну и как же вы собираетесь раздобыть
деньги?» — живо и практично спросил мистер Фоллет.

 Стив, конечно, не знал, и тогда мистер Фоллет предложил ему остаться
Он будет жить с ними всё лето, работать на него, а он будет кормить его,
одевать и платить ему пятьдесят центов в неделю.

Стив с готовностью согласился и сразу же почувствовал себя
ответственным и мужественным.

Когда его рука зажила, миссис Фоллет дала ему несколько длинных белых
халатов, которые она назвала «ночными рубашками», и велела ему раздеваться
на ночь и надевать их для сна! Это было совершенно ненужное представление,
подумал он в глубине души, но он уже научился любить эту
нежную женщину и сделал бы ещё больше глупостей, чтобы угодить ей
она. На самом деле, предмет, который она дала ему для расчесывания волос,
поначалу казалось, что это довело его до предела уступчивости, но вскоре осколок
разбитого зеркала застрял в одной из досок его комнаты
сказала ему, что небольшое приглаживание его взъерошенной головы сделало
огромную разницу в его внешности и каким-то образом заставило его казаться немного
более достойным находиться в присутствии Нэнси.

По вечерам девочка брала уроки у своей матери по замечательным
книгам, и Стив каждый раз слушал с напряжённым вниманием,
очень скоро начиная понимать их смысл. Вскоре он признался
Нэнси о том, как его "мамочка" хотела, чтобы он тоже "кое-что изучал", и это
было еще одной причиной, по которой он пытался добраться до города.

"Тогда ты пойдешь в школу", - сказала маленькая девочка. "Моя мама преподает
меня, и однажды она отправит меня в большой-пребольшой колледж".

Миссис Фоллет была школьной учительницей с севера, из одного из маленьких городков Кентукки. Она была сиротой и в очень юном возрасте была вынуждена сама пробивать себе дорогу в жизни. Она познакомилась с мистером Фоллетом, и между ними возникло то странное влечение, которое возникает между полными противоположностями по характеру.
и, получив образование, вышла за него замуж. Она была тихой, утончённой и очень доброй женщиной. Она бы с радостью учила мальчика, но, обнаружив, что он не знает даже букв, она почувствовала, что с Нэнси во втором классе она не может взять ещё одного ученика, который только начал учиться.

Но когда вечером начались уроки, Стив вскоре начал проговаривать про себя слова, которые произносила Нэнси, и тогда часто случалось, что каштановая копна волос и маленькие жёлтые кудри склонялись над листками бумаги, как маленькие
девочка показала и объяснила, из чего состоят буквы, большому
мальчику.

«Разве ты не видишь, Стив, что этот маленький курятник с перекладиной поперёк — это большая буква «А», а этот, с перекладиной, торчащей вверх, и двумя изогнутыми линиями сбоку — это большая буква «Б». Обсуждались особенности похожих букв: нижняя изогнутая линия в большой букве «Р» была повёрнута в другую сторону, а у буквы «П» вообще не было нижней изогнутой линии, а у буквы «Ф» не было нижней перекладины, в отличие от буквы «Э».

— Смотрите-ка, — сказал Стив, насторожившись, — вот мощные красивые ворота.
Что это такое?

"О, это большая буква "Н", - сказала Нэнси, - а извилистая "С" - просто
по-моему, самая красивая буква из всех. О, Стив, с этой буквы
начинается твое имя, - сказала она с искренней детской радостью.

- Это правда? - воскликнул Стив с жадным удовольствием, потому что она была
довольна. "И с которого из них начинается твоя жизнь?"

— О, у меня просто две прямые вертикальные палочки с наклонной
палочкой между ними. Это что-то вроде ворот, но не совсем как буква H, — и она
вытащила букву N, чтобы показать ему.

"Я_ думаю, что это самая красивая буква из всех, — сказал Стив.
неосознанная галантность. «Где остальные буквы в твоём имени?» — спросил он, и Нэнси нашла их все. Затем она нашла остальные буквы в его имени, и Стив почувствовал непонятное разочарование из-за того, что в его имени не было ни одной буквы, которая принадлежала бы ей. Казалось, это ещё больше отдалило его от того, что принадлежало ей.

Так уроки продолжались от маленькой девочки до большого мальчика, и однажды миссис
Фоллет с удивлением обнаружила, что Стив довольно хорошо читает. Он
изучал каждую книгу и статью, до которых мог дотянуться, когда находил время, хотя никогда не пренебрегал своими обязанностями.

Мистеру Фоллету постоянно привозили кукурузу в обмен на товары в
магазине, и одной из обязанностей Стива было отвозить старую лошадь с двумя
большими мешками кукурузы на мельницу Грили, чтобы перемолоть её в муку.
Нэнси садилась на старую лошадь перед мешками, чтобы показать Стиву дорогу в
его первую поездку, а потом всегда просилась с ним.
Стиву было очень приятно брать с собой маленькую девочку, хотя он и не
осмелился бы попросить об этом. Он научил её ставить маленькую ножку ему на ладонь,
а сам крепко поднимал её на спину старой белой кобылы,
а на обратном пути она с такой же лёгкостью сошла с его ладони.

 Путь к мельнице какое-то время пролегал по дороге, а затем они срезали путь через так называемый Грилли-Ридж.  Это был крутой утёс, поросший густым лесом, и Нэнси со Стивом с удовольствием прогулялись по лесу. Стив шёл рядом с лошадью, и они всю дорогу болтали.  Он рассказывал девочке интересные истории о птицах и белках, кроликах и лисах.

— Разве ты не хочешь, чтобы мы были птицами, — сказала однажды Нэнси, — чтобы мы могли улететь
далеко-далеко и увидеть много интересного?

— Да, — сказал Стив, — конечно, тогда я смогу найти мистера Полка и отдать ему лисью шкуру. Мысль о том, чтобы добраться до мистера Полка, не давала ему покоя, и, хотя девочка всё знала, она хотела снова услышать, как Стив добыл шкуру и о том чудесном дне в лесу, когда он встретил мистера Полка, и о прекрасных часах, которые украли разбойники.

«Когда ты найдёшь мистера Полка и научишься делать часы и другие вещи, как хотела твоя мама, ты сделаешь для меня такой же, как у тебя, Стив, правда?»

«Да, конечно, сделаю», — серьёзно ответил Стив, не сомневаясь, что сдержит своё обещание.

Не было ничего такого, чего бы Стив не предпринял для ее удовольствия. Он поднимался на
верхушки деревьев за каким-нибудь пустым птичьим гнездом или повисшим цветком, он
гонялся за кроликами и охотился на белок, чтобы она могла мельком увидеть
их.

[Иллюстрация: Старая мельница Грили]

"Когда-нибудь, Стив, - невинно сказала Нэнси, - давай построим себе дом и
будем жить здесь всегда; нам действительно так хорошо, когда мы приезжаем в этот лес.
лес."

Стив снова ответил: "Да, я так и сделаю", и ни один из них не представлял, что скрывал для них этот
лес, который должен был открыться далеко в туманном
будущем.

Когда они добирались до мельницы, мистер и миссис Грили всегда были рады их видеть. У них не было собственных детей, и им нравился прямолинейный, надёжный мальчик, а маленькая девочка с её милыми, застенчивыми манерами всегда была им в радость. Миссис Грили часто отрывалась от прялки, чтобы угостить их чем-нибудь, и они ели, пока мололи зерно, а поездка на мельницу делала счастливыми сразу четверых.




VI

НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА


Мистер Фоллет был человеком с уникальными деловыми методами. Он не признавал
порядка, хотя и утверждал, что знает, где что лежит, и
Он решительно отклонял предложения жены зайти в магазин, или, скорее, в магазины, и помочь ему «прибраться». Запасы переполняли пол в первоначальном здании, и вместо того, чтобы поставить полки, чтобы удобно хранить товары, он построил ещё одно, а потом ещё одно здание, чтобы вместить излишки. Но, несмотря на странные методы, он стабильно зарабатывал деньги. Он держал каждое здание на надёжном замке, потому что, по его словам, не хотел, чтобы в его магазине сидели бездельники. Он
отправился на станцию в соответствии с железнодорожным расписанием,
хотя это была всего лишь сигнальная станция, и ее редко отмечали флажками, и всякий раз, когда
он видел покупателя у дверей магазина или по пути, он спешил к
отоприте дверь, побродите в темноте, потому что там не было окон
, и найдите то, что им было нужно.

Бекон, патока, платья-товары, гробы и сельскохозяйственный инвентарь были на
закрыть плане интимности и что бы то ни стало хотел, чтобы мистер Фоллет может
производим с удивительной быстротой.

Однако такие методы отнимали много времени на пути
между его домом и магазином, и Стив решил насущную проблему
объединения заведений.

Однажды утром, за завтраком, в начале осени, мистер Фоллет был в приподнятом
настроении. В тот день должен был приехать ревизор с железной дороги, чтобы
проверить его счета, и это нечасто случавшееся событие было тяжёлым испытанием
как для начальника станции, так и для ревизора.
Каждый раз мистер Фоллет нервно говорил ему: «Послушайте, вы же знаете, что я не могу
вести дела так, как мне подсказывает дорога, и если дела не пойдут
как надо, я восполню всё, чего не хватает».

Когда аудитор, крупный, широкоплечий джентльмен с добрым лицом,
пришёл в то утро и сел за работу, мистер
Фоллет сделал своё обычное заявление.

"Хорошо, мистер Фоллет, хорошо," — сказал добродушный аудитор, — "мы знаем, что вы честны, как стекло. Вы уверены, что у вас есть все корешки билетов?" — продолжил он, пока мистер Фоллет доставал из большой корзины несколько кусочков картона.

"О да, я уверен," — сказал мистер Фоллет. «Я никого сюда не пускаю, кроме себя, так что всё на своих местах». Поразмыслив с минуту, он сказал: «Ну, теперь я точно помню, что засунул несколько обрывков в это жестяное ведро».
Он посмотрел и, конечно же, нашёл ещё несколько.

"А коносаменты, — сказал аудитор, — это всё?"

Мистер Фоллет на мгновение задумался, а затем, просветлев лицом, воскликнул: «Почему бы и нет,
я как-то засунул несколько из них в один из этих гробов на хранение», — и он подошёл к мрачному сосновому гробу, в котором лежала стопка ярких бандан, и достал ещё одну пачку банкнот.
Но его нога застряла в мотке колючей проволоки, когда он направился с ними к
аудитору, и в этот момент Стив подошёл к двери станции, чтобы что-то взять, и мистер Фоллет крикнул: «Вот, Стив, передай это джентльмену». Мальчик начал было слушаться, но когда
он повернулся и посмотрел на аудитора, стоявшего как вкопанный, с белым лицом и выпученными глазами.

"Что с тобой?" резко спросил мистер Фоллет, заметив его.  Аудитор
тоже быстро поднял взгляд, и мальчик обрёл дар речи.

"Сэмюэл Полк," — медленно произнёс он.

Аудитор улыбнулся и любезно ответил: «Это моё имя, сынок, а откуда ты меня знаешь?»

 «Вы прислали мне часы», — сказал мальчик.

 «Вот как!» — воскликнул мистер Полк.  «Так ты тот мальчик, которого я встретил в
лесу!  Что ж, это чудесно, что мы встретились здесь. Как
ты вообще оказался так далеко от Хижины Пустого Холма? — продолжал он улыбаться.

Мальчик вкратце рассказал ему, а мистер Фоллет слушал с живым
интересом. Когда была рассказана печальная история о потере часов,
Стив твёрдо добавил:

 «Но я всё равно добыл твою лисью шкуру и
собираюсь в город, чтобы отдать её тебе».

— Ты работаешь, чтобы снять с меня шкуру, когда у тебя нет часов, — мягко сказал
аудитор.

 — Конечно, — ответил мальчик, — это было точно так же, как у тебя, — и аудитор
протянул руку и нежно притянул мальчика к себе, думая обо всех
трудностях, которые он перенёс, стараясь быть честным и справедливым.

"Ты - парень для меня", - сказал он с блеском в глазах, от которого
Стиву стало не по себе, и он вырвался, сказав: "Я пойду и принесу тебе
шкуру".

Он вернулся так быстро, как только могли нести его крепкие ноги, и положил
лисью шкуру на колено мистера Полка. Это было серьёзно воспринято и вызвало восхищение,
а затем Стив вернулся к своей работе со всей серьёзностью, на которую
он был способен после волнения, вызванного этой неожиданной встречей.

 Когда мистер Фоллет и мистер Полк пришли на ужин, знакомство
двух людей, встретившихся в тот ноябрьский день в горах, продолжилось
и мистер Полк был очень рад, обнаружив, что мальчик уже
«учится», и поразился прогрессу, которого тот достиг за лето. На обратном пути в магазин он сказал мистеру Фоллету:

"Мне очень понравился этот мальчик; он должен получить хорошее
образование. Я совсем один в этом мире и никому не нужен. Если
Если вы не против, я возьму этого мальчика с собой в город сегодня днём, когда уйду в половине пятого, и устрою его в какую-нибудь школу.

Мистер Фоллет был поражён, и ему не хотелось расставаться с мальчиком, который стал ему так полезен, но, немного подумав, он сказал:

— Не думаю, что мне есть что сказать по этому поводу. Он просто остановился здесь по пути к вам, а вы пришли к нему. Вам придётся забрать его, если он вам нужен, хотя я не понимаю, как мы будем жить без него под навесом.

— Это так похоже на тебя, Фоллет, ты всегда был прямолинейным, — тепло сказал тот, и вскоре начальник станции вернулся, чтобы сообщить новости Стиву. Это поразило их всех, и миссис Фоллет выразила большое сожаление по поводу отъезда мальчика, но она привела в порядок его немногочисленные пожитки и подготовила его к «чистой и
«Целиком», как она выразилась. Нэнси смотрела на него широко раскрытыми глазами, а Стив собрался, как во сне. Он завернул свой маленький узелок с одеждой в лисью шкуру, о которой мистер Полк попросил его позаботиться, и отправился на станцию.

В четыре тридцать на поезд устремился вверх. Мистер полк привел Стива в
красивые плюшевые-местный автомобиль и поместили мальчика, где он мог бы иметь
последний взгляд на своих друзей, мистера и миссис Фоллет и Нэнси стояли на
платформы.

Это была Нэнси, которая не сводила с него глаз до последнего момента, маленькая Нэнси, по щекам которой скатились
две крупные слезинки. У Стива необъяснимо сжалось горло
.




VII

ПУТЕШЕСТВИЕ В ГОРОД


«Вот мы и приехали», — сказал мистер Полк, когда поезд с грохотом
прибыл на станцию в Луисвилле. Четырехчасовая поездка была
непрерывным калейдоскопическим удовольствием. Стив не мог понять,
как это деревья и дома проносятся мимо окон вагона, и мистер Полк
получал редкое удовольствие от простых вопросов и комментариев
мальчика.

Привести этого мальчика в город было всё равно что внезапно вернуть зрение ребёнку,
который прожил всю жизнь в слепоте. С огромным удовольствием
мистер Полк повёл его в ярко освещённый ресторан на ужин
а потом поехал на тележке в центр города, в большой мебельный магазин,
потому что была суббота, и магазины были открыты.
 Там он одел мальчика с ног до головы по своему вкусу, включая
блестящие немецкие серебряные часы! Они привлекали всеобщее внимание:
лицо мальчика быстро менялось, а мужчина был полон нетерпеливого интереса,
который не мог скрыть.

Когда Стив был полностью одет и стоял перед зеркалом, мистер Полк
воскликнул:

 «Вот это да!» И мальчик отвернулся от зеркала
трансформируется видение себя, поднял дрожащее лицо его
благодетель.

Там было неимоверно чувствительные стороны в характере этого мальчика
лес. Для него этот опыт был не просто новый, прекрасно
одежду, но его старые знакомые личности, казалось, с старая одежда,
и как куколки в бабочку, он не мог пройти мимо
в новую жизнь, в которой новый вид одежды представляет, без
имея радость его тронула боль в родах.

С нежностью, присущей женщинам, мистер Полк обнял малышку
парень быстро раскаялся, поняв, что это было слишком для обитателя тихих лесов, и сказал самым будничным тоном:
«А теперь, сынок, домой и в постель», — и через несколько минут мальчик уже уютно устроился в постели в комфортабельных холостяцких покоях мистера Полка, а на следующее утро, проснувшись, он стал другим как внутренне, так и внешне.

Он был готов к новым «острым ощущениям», и они пришли. После очень удивительного
завтрака он отправился с мистером Полком в церковь. Красивое здание и
прекрасно одетые люди привлекли его внимание, но когда
Глубокий голос органа разливался торжественной мелодией, по лицу мальчика текли крупные слёзы, и мистер Полк обнял его, защищая. Это было похоже на прикосновение к трепещущим струнам маленькой обнажённой души новыми, странными гармониями, и чуткое сердце мужчины интуитивно понимало смешанную радость и боль мальчика.

Во второй половине дня мистер Полк отвёл своего подопечного в дом друга, чтобы
поговорить о школах, так как у его друга был мальчик примерно того же возраста, а
также чтобы получить помощь в решении общей проблемы, связанной с заботой о его протеже.

 Когда они пришли в дом, мистер Колтон, его жена и Мод,
Юная дочь, которой было около пятнадцати лет, была дома и радушно встретила гостей. Они сразу же заинтересовались горным мальчиком, но его одежда была такой цивилизованной, а лицо таким умным, что они не замечали его отличий от себя, пока он не заговорил. Они с радостью заставили его говорить, и он без стеснения отвечал на все вопросы, хотя ему больше нравилось смотреть и слушать.

Колтоны были состоятельными людьми, всегда готовыми оказать радушный приём,
и настояли на том, чтобы мистер Полк и Стив остались на чай.

«Случилось так, что обеих служанок нет дома, так что нам придётся самим приготовить чай», —
сказала миссис Колтон, добавив с притворной любезностью: «И все могут
помочь!»

Они все вышли в холл, обмениваясь шутками, и
мистер Колтон спросил:

«Где Рэймонд?»

«О, его нет дома», — ответила миссис Колтон. «Никто не знает, когда он вернётся».

Мистер Полк уже знал, что они были очень снисходительными родителями, а Рэймонд — чрезвычайно живым мальчиком.

Хозяйка и её дочь обменялись взглядами, полными внезапного ужаса, когда они вошли в столовую, а затем разразились весёлым смехом.

Наконец миссис Колтон сказала, когда волнение улеглось: «Отец, пожалуйста, спустись в подвал и загляни в печь, там ты найдёшь пекаря с холодным жарким, оставшимся от ужина! Мистер Полк, вы тоже спуститесь, пожалуйста, и увидите несколько кирпичей между балками прямо под этим окном в столовой, а прямо за ними — буфет, который вы можете поднять!»

«Торт наверху, в шкатулке для шляп в моём сундуке, под замком и ключом, —
весело вставила Мод, — и ты можешь пойти со мной, Стив, и принести
консервы из-под кровати!»

К этому времени вся семья уже хохотала до упаду, и Стив был
крайне озадачен этим новым этапом развития цивилизации. Миссис Колтон
наконец объяснила, что в последние несколько воскресений Рэймонд
уносил из дома всё, что можно было съесть, и устраивал «пир» в амбаре
со своими приятелями. На этот раз они решили перехитрить его.

Мистер полк искренно присоединились все веселье, будет и после
согласование положений, но в душе он подумал: "Это
продукт слишком много возможностей-дайте мне горы мальчик каждый раз.
Если он не превзойдёт этого избалованного сына, я промахнусь.

Чуть позже вошёл Рэймонд и сразу же завладел разговором, как это делают многие умные, уверенные в себе дети из современной городской среды. После чая он повёл Стива на оживлённую экскурсию, а мистер Полк рассказал о своих планах для мальчика.

— «Вам следует поступить так, — сказал мистер Колтон, который был очень здравомыслящим человеком во всём, кроме собственного сына, — и отправить мальчика в горный колледж. Он будет чувствовать себя не в своей тарелке среди сверстников».
в городе, а потом у вас не будет возможности заботиться о нём, путешествуя, как вы
делаете. У моей жены есть подруга неподалёку, которой очень интересен горный колледж; просто сходите к ней.

Это показалось хорошим советом, и мистер Колтон сразу же повёл мистера Полка и Стива к ней.

Леди вошла и приветствовала их с искренней сердечностью, но когда
она узнала, с какой целью они пришли, и поняла, что перед ней один из маленьких горных
мальчиков, благополучию которого она уделяла так много внимания, времени и денег,
её глаза наполнились нежностью и слезами.

"Он должен немедленно отправиться в наш горный колледж; школа только что открылась.
«Открылось», — сказала она. Так они узнали всё о школе и её возможностях. Когда она закончила, Стив спросил:

 «И всё это только из-за того, что я не из горной деревушки?» Это казалось невероятным, но они заверили его, что так и есть.

 Рэймонду очень понравилось демонстрировать тайны телефона, электрического освещения и различных собственных изобретений столь непросвещённому, но в то же время такому благодарному разуму, как
Стив, в то время как причудливая горная речь интересовала и чрезвычайно забавляла его. Поэтому, когда мистер Полк и мальчик попрощались с Колтонами,
На ночь Рэймонд взял с Стива обещание, что на следующий день тот пойдёт с ним в школу. Мистер Полк будет занят подготовкой к нескольким дням каникул, которые понадобятся, чтобы отвезти Стива обратно в горы и отдать в школу.

На следующее утро Рэймонд пришёл в комнаты мистера Полка за Стивом, и мальчики отправились в путь вместе, как два товарища. Это был первый день Стива в школе, и он был начеку,
всматриваясь и вслушиваясь.

 Он был хорошо одет, и его умное лицо привлекало внимание других мальчиков
не заметил ничего необычного до полудня, когда Рэймонд с большим удовольствием представил свой
новый экземпляр. Он не имел недобрые намерения в тихой сапой
подмигивает он дал выбрали товарищи, но это вызвало любопытство его
стипендиаты, и, когда Стив начал рассказывать мальчиков проснулся и живой
возможностей. Один за другим начали задавать вопросы.

"Чем ты развлекался в Полой хижине?" - спросил один.

"Мы, дяди, не делали ничего веселого, кроме охоты на хлопкохвостов, лисиц
и енотов", - ответил мальчик.

"Ты разве не играл в футбол?" - спросил кто-то еще.

"Я никогда не слышал об этом", - сказал Стив.

— Ты что, — ответил другой мальчик, рискнув немного заговорить на языке незнакомца.

 — Ты что, никогда не играл в теннис, крикет или бейсбол? — не унимался кто-то ещё, и Стив вежливо ответил, что в Холлоу-Хат никто никогда не слышал об этих играх.

Затем мальчики начали более смело подражать Стиву в его манере говорить,
а некоторые встали позади него и согнулись пополам от беззвучного смеха.
Рэймонд смотрел на них, чувствуя себя героем дня за то, что
стал причиной такой комедии.

Внезапно Стив повернулся, возможно, догадавшись, что происходит.
Он быстро понял, что над ним смеются.
 Его лицо вмиг исказилось от гнева.  Он выпрямился и сжал кулаки.  Затем в мгновение ока его пальто и шапка оказались на земле. Взяв первого попавшегося мальчишку, Стив ударил его худой жилистой рукой по плечу, и тот, крутанувшись, полетел через весь двор. Прежде чем кто-либо успел понять, что происходит, за ним последовали ещё трое или четверо, а остальные, испугавшись его ярости, быстро убежали.

 Стив остался один, дрожа с головы до ног, а затем успокоился.
Он медленно взял пальто под мышку, надел шляпу и пошёл прочь,
не зная, куда направляется. Но, успокоившись, он сориентировался, и его острое чувство направления и хорошая память на то, что они проходили по пути, без труда привели его обратно в комнаты мистера
Полка.

Рэймонд не был грубияном и, когда у него было время подумать, сильно стыдился себя. Он пошёл к учителю и признался во всём; затем,
поскольку они оба боялись, что мальчик может потеряться или попасть в беду, он
сразу же отправился на поиски. Он и не подозревал, что Стив может так
Рэймонд не сразу нашёл дорогу обратно и несколько часов бродил в
бесплодных поисках, не обедая. Наконец, напуганный и
раскаявшийся, он пришёл в кабинет мистера Полка. Здесь ему было
труднее признаться, но он рассказал всё в мельчайших унизительных
подробностях. Успокоив свою совесть, он закончил с энтузиазмом:
«Говорю вам, мистер Полк, в Стиве есть что-то такое. В школе нет ни одного парня, который бы не считал себя крутым. Мы не хотели ничего плохого, но он
поступил с нами правильно, и каждый парень хочет пожать ему руку.

Мистер Полк мало что сказал, но, отправив Реймонда домой и пообещав позвонить позже, он направился прямиком в свои комнаты, зная, что Стив обладает более развитой интуицией, чем Реймонд. Мистер Полк, хоть и беспокоился, пока не убедился в этом, нашёл Стива, как и ожидал, сидящим в своих комнатах, когда вошёл. Но он увидел очень подавленную маленькую фигурку. Новая
одежда была отложена в сторону, на мальчика надели старую горную одежду, и
лицо мальчика осунулось и побледнело, хотя он твёрдо смотрел на мистера Полка.

"Я не гожусь для города. У меня нет городских манер. Я просто вернусь в Хижину и останусь там."

Мистер Полк обнял мальчика и осторожно усадил его на стул. Несколько мгновений
они молчали.

"Стив," наконец сказал он, "тебе было тяжело подниматься в горы от Холлоу
Хата до дома мистера Фоллета?"

"Да, тяжело," медленно ответил мальчик.

— Но ты ведь не сдался, не так ли?

 — Нет, — всё так же медленно ответил Стив.

 — Что ж, жизненный путь похож на путешествие по горам: он
часто бывает трудным; есть вещи, которые нужно преодолеть, и вещи, которые нужно вынести.
Теперь ты начал подниматься по длинному, трудному холму познания, и я надеюсь, что
«Ты не собираешься возвращаться из-за смеха нескольких мальчишек. Ты их отколотил, я понимаю, — продолжил он, и в его голосе послышались довольные нотки. — Иди прямо сейчас, оставь этот случай позади, как и все те скалистые вершины, на которые ты взбирался во время этого трудного путешествия. Ты должен подняться на вершину, сынок, пойми, ничто меньшее меня не удовлетворит!» И он серьёзно, почти яростно посмотрел мальчику в глаза.

Он ответил проницательным взглядом, но с недоумением, пытаясь понять,
что именно задумал его благодетель.

"Вы хотите сказать, что я должен научиться всему, что знаете вы?" — спросил он наконец.

— Больше, бесконечно больше, — энергично сказал мистер Полк. — Я наполовину
взошёл на гору знаний и успеха в жизни, — я даже остановился
меньше чем на полпути, — с горечью поправил он себя, — но...
— Я хочу начать жизнь заново в тебе, и ничто, кроме самой вершины горы успеха, никогда не удовлетворит меня! — Он снова повернулся к мальчику, пристально глядя на него.

 — Ты человек слова, — продолжил он через мгновение, — это то, что мне в тебе больше всего нравится, и теперь, в самом начале этого дела,
обучения и успеха в жизни, я хочу, чтобы обещание, что вы будете
не останавливается перед препятствиями, но идти к вершине!"

В звучных
тонах звучал воодушевляющий энтузиазм, а также энергия, и дух Стива воспламенился ответным энтузиазмом и
мерцающим видением высот, которых он до сих пор не видел.

«Я доберусь до вершины, мистер Полк, если не умру по дороге», — сказал он с серьёзной искренностью.


Это был самый неожиданный, особенно напряжённый момент для них обоих, и в наступившей тишине воображение мальчика и мужчины взмыло
к высоким вершинам, но гора материального успеха, которая наполняла мистера
Полк видел не прекрасную, мистическую высоту, на которую смотрел мальчик, и не мечтал о конфликте, который этот факт вызовет в будущем.

 «Бог вложил вечность в сердце человека», — и дитя лесов почувствовало, как в нём зародилось вечное предназначение, пусть и неопределённое.
был. Мирская суета давно вмешалась в его жизнь.

Телефон громко зазвонил, не обращая внимания на видения, и мистер
Полк встал, чтобы ответить на звонок, а Стив сразу же начал снова надевать
новую одежду, неосознанно подтверждая своё торжественное обещание, данное
мистеру Полку.

Звонила миссис Колтон, и она с большим облегчением узнала, что
Стива нашли. Она настояла на том, чтобы мистер Полк и мальчик пришли к ним на ужин, после которого состоится небольшая импровизированная вечеринка для друзей Рэймонда и Стива.

Мальчик выглядел очень серьёзным, когда ему сделали это предложение, но
Мистер Полк улыбнулся и сердечно сказал, как уже сказал миссис
Колтон:

«Конечно, мы пойдём!» И они пошли.

Возникла небольшая неловкость, когда мальчики пришли в тот вечер к Колтонам
и еще раз встретились со Стивом, но мистер Полк с
ловкий вопрос заставил его рассказать им о ловле кроликов,
охоте на лис и енотов на деревьях, в то время как мальчики так заинтересовались,
включая самого Стива, что все неприятности были забыты. По
уходя, каждый мальчик взял руку Стива с настоящим уважением и симпатией, и
Рэймонд выразил общее мнение, воскликнув: «Ты —
«Кирпич!»

На следующий день мистер Полк и Стив отправились в горную школу. Когда они
сидели вместе в поезде, Стив сказал: «Я буду учиться делать
всё так, как мама велела. Интересно, узнает ли она об этом».

— «Я думаю, что да», — просто сказал мистер Полк, но в его голосе слышалось мягкое сочувствие, которое, когда бы оно ни выражалось взглядом или тоном, казалось, приближало мальчика к сердцу этого человека. На мгновение остановившись в этих объятиях,
Стив задал вопрос, который приходил ему в голову несколько раз. Его отец и все взрослые мужчины, которых он знал, были женаты, — холостяки
В горах это редкость — почему у мистера Полка не было жены?

"Ваша жена умерла, мистер Полк?" — спросил он.

"Нет," — ответил мистер Полк с быстрой улыбкой, — "она вообще не вышла за меня замуж и оставила меня одиноким на всю жизнь. Я был бы гораздо лучшим человеком, если бы она это сделала. Как бы то ни было, — и горечь снова закралась в его голос, — я остановился на полпути к успеху, как я тебе и говорил, и отказался от своих планов. Вот почему ты должна прожить мою жизнь за меня и принести мне успех, хочешь ты этого или нет.




VIII

ВОЗМОЖНОСТЬ


Мистер Полк и Стив совершили поездку по железной дороге ночью, и спальный вагон
с рядами кроватей, похожих на полки, был для мальчика новым опытом,
но он забрался на верхнюю койку и заснул сном здорового человека.
молодость. Они достигли л---- около семи часов утра, и
вид на горы и долину, расстилающуюся перед ними в фиолетовых красоты
дал странный трепет радости Стива. Любовь к горам, охватившая альпиниста после всех его новых, приятных впечатлений, стала первой осознанной эмоцией.

 «Что ж, — сказал мистер Полк, — теперь проблема в том, как нам преодолеть эти сорок
«Между нами и нашей школой лежит много миль». Но как раз в этот момент он заметил старика, который помогал женщине забраться в повозку, и сразу же подошёл к ним. Оказалось, что они, к счастью, направлялись в одну и ту же точку и с радостью взяли бы с собой двух пассажиров, если бы те согласились жить в повозке, как горцы.

Они неторопливо ехали дальше и дальше, Стив видел знакомые места, а мистер Полк — много нового и интересного. Они остановились на ночь в небольшом поселении и на следующий день продолжили путь,
достигнув пункта назначения ранним вечером. Когда группа
в поле зрения показались школьные здания, старый горец указал на
главное здание с башней и сказал им, где находятся "девочки"
спальное место", и которое "спальное место для мальчиков", как он назвал
две спальни. Он поехал прямо к дому президента,
маленькому некрашеному каркасному домику. Их радушно приняли,
угостили ужином, а потом отвели в спальню для мальчиков,
где Стиву выделили комнату с несколькими другими мальчиками. Затем они
прошли в «Холл», как его называли, и были представлены учителям,
которые собирались там на учебный час. Они познакомились
В дверном проёме появилась стройная фигура молодой женщины,
от которой веяло духом города, и свет, проникавший внутрь,
осветил пару ясных, спокойных карих глаз, приятный рот с
закушенными уголками губ и пушистые каштановые волосы,
зачёсанные назад с очень привлекательного лица.

Она на мгновение застыла в дверях, бросив небрежный взгляд на
приезжих, затем внезапно затаила дыхание и побледнела, но
мгновенно взяла себя в руки, когда президент, не подозревая о
трагическом для неё моменте, повернулся и сказал:

— Это мисс Грейс Троубридж; она приехала сюда из
Нью-Йорка, чтобы учить мальчиков и девочек из горных районов, и она знает, как это делать.

Мисс Троубридж поклонилась и быстро прошла по коридору.

Мистер Полк кивнул в знак приветствия с таким выражением лица, которого
Стив никогда раньше не видел, и мальчик почувствовал, что его хороший друг стал ему чужим, когда они возвращались в класс.
общежитие на ночь. На следующее утро тоже что-то произошло между ними.
и когда мистер Полк сказал, что уедет в тот же день вместо
Пробыв несколько дней, как он и намеревался, Стив не мог ничего ответить.

Однако перед уходом мистер Полк, давая последние наставления своему подопечному, снова стал добр, и когда он сказал: «Надеюсь, тебе здесь понравится, сынок», мальчик ответил со своей прежней свободой:

«Я знаю, что мне это понравится, и что мисс Грейс Троубридж — самая милая из всех. Она жила в Нью-Йорке, сказал президент, где жил и ты. Разве ты не знал её там? — невинно спросил он, ещё не понимая городских условий.

Мистер Полк мрачно поджал губы и сурово ответил: «Да», — и сел на мула, чтобы проехать сорок миль до ближайшей железнодорожной станции.

Что опять случилось? Мальчик не знал и почувствовал, как его охватил внезапный холод. Но через мгновение мистер Полк
доброжелательно посмотрел на него, протянул руку, пожал её и сказал:
«Будь хорошим мальчиком», — сказал он, уезжая на неторопливом муле.

 Так Стив начал свою школьную жизнь.  Он перешёл во второй класс,
так как благодаря своим способностям в Фоллетс он уже не был новичком.
В его классе были дети всех возрастов, а также взрослые мужчины и женщины, которые
только что получили возможность учиться. Стив был умным
и сообразительным, у него был хороший ум, и он быстро прогрессировал.

«Вот, ребята, — говорил Стив, когда заставал их за этим занятием.
«Это не тот способ, чтобы стать президентом». Он организовал отряд «регулировщиков» в спальне для мальчиков, и когда кто-нибудь из ребят возвращался с грязными ногами, в пальто и брюках, пронзительный свист Стива созывал армию, и начиналась ожесточённая драка подушками, которая была тяжёлой для подушек, но всегда приносила победу ночным рубашкам. А когда мальчик отказывался расчёсывать
волосы по утрам, надзиратели неизменно ловили его, и наказанием
становилась тщательная расчёсывание его непокорных локонов.
по крайней мере, двадцать пять крепких молодых рук. При таких методах дело производства
ночных рубашек и щеток процветало.

Было еще одно дело, более трудное, но задействовавшее
все лучшие усилия Стива. Дети гор склонны знать
вкус ликера с раннего детства, но Стив никогда не любил его и
ни у его матери. Иногда родители, особенно отцы, когда
приходили в школу, приносили детям бутылки с
«самогоном», чтобы те прятали их и пили, когда им вздумается, и учителя
считали Стива отличным помощником, хотя его отряд «регулировщиков»
на него всегда можно было положиться.

 В окружении новой интересной обстановки Стив часто
вспоминал скалу, на которой лежал Тайг, и могилу своей «мамочки».
«Как бы она обрадовалась, — снова и снова думал он, — может, она и
радовалась, — что он оказался там, где может «учиться».

Вскоре он начал писать письма мистеру Полку, и всю зиму в этих письмах
отмечалось постоянное улучшение. В них всегда было много
того, что касалось мисс Грейс, потому что она, казалось, считала его своим
особенным подопечным, и они были большими друзьями. Она любила гулять по лесу
и разговаривала со Стивом, слушая, как он рассказывает много интересного о том, чему научился, общаясь с птицами и животными.
 Иногда она брала его за руку на вершине холма, и они вместе бежали вниз, смеясь и задыхаясь, до самого низа.  Однажды после такой пробежки они остановились на берегу ручья под одним из огромных старых буков, которыми славится Кентукки.

— О, Стив, — восторженно воскликнула она, — какой красивый старый
бук. Какой у него симметричный гигантский ствол, как идеально
развиты все его ветви и побеги, когда он тянется к небу
выше всех своих собратьев, получает больше солнечного света, чем все остальные, у его подножия растут самые красивые папоротники и фиалки, и я точно знаю, что птицам и белкам он нравится больше всех!

Мисс Грейс была полна бурлящего, заразительного энтузиазма, и Стив следил за её выразительными жестами, пока она с ответным восхищением указывала на каждую деталь совершенства.

"Стив!" Она внезапно повернулась и посмотрела на него с ещё более сияющим выражением. «Я хочу, чтобы ты был таким же великолепным мужчиной, как
этот! Большим, сильным и хорошо развитым, устремляющимся ввысь
дальше, чем все остальные вокруг тебя, получая больше солнечного света, чем кто-либо другой, — заставляя маленькие растения расти и цвести вокруг тебя и привлекая к себе самое милое и лучшее в жизни!

Он улыбнулся в ответ, глядя в её сияющие глаза, несколько озадаченно, но искренне:

«Я обязательно постараюсь, мисс Грейс, но я не совсем понимаю, что вы имеете в виду».

«Я хочу, чтобы ты усердно учился, развивал все свои умственные и физические способности, а затем отдал свою жизнь на благо детей гор».

Она не стала требовать от него обещания и не стала развивать эту тему, но
Первые смутные очертания той мистической высоты, которую видел мальчик,
проявились в его сознании.

Во время другой прогулки, которую они совершили вместе, Стив спросил мисс Грейс, как
она оказалась в Кентукки, вдали от своего дома в Нью-Йорке, чтобы учить горных мальчиков и девочек, и она на мгновение замолчала, и на её светлом лице появилось выражение, которое он не мог понять.  Наконец она сказала: «Я была очень глупа; я отказалась от счастья. Тогда я услышал об этой работе и приехал сюда, чтобы искупить свою вину, сделав что-то полезное.

В этом горном мальчике было что-то такое, что заставило
говорить о простой правде — это естественно; но, испугавшись даже такого смутного признания в том, что у неё разбито сердце, она быстро перевела разговор на другую тему.




IX

ПОТРЯСАЮЩЕЕ ПОЯВЛЕНИЕ


Весной следующего года в горной школе наступил великий день, когда
должны были приехать друзья и благотворители. Были предприняты большие приготовления. Около трёхсот человек из школы выстроились перед главным залом, и
когда подъехала делегация, все размахивали маленькими и большими платками в знак
приветствия.

Когда после приветствия люди немного разошлись, Стив
Внезапно он почувствовал, как кто-то обнял его, и, обернувшись, увидел улыбающегося мистера Полка. Мальчик был вне себя от радости и мог только цепляться за его руку, на мгновение потеряв дар речи. Мистер Полк встретил в поезде гостей, среди которых была дама, рассказавшая ему о школе, и она не приняла бы отказа — он должен был поехать с ними.

 * * * * *

Для Стива это был прекрасный день, и в своих мальчишеских разговорах о жизни
и школе он часто упоминал мисс Грейс, но каждый раз, когда он это делал,
губы мистера Полка мрачнели, и мальчик вскоре инстинктивно перестал говорить о ней
Имя. Дню было суждено стать насыщенным мероприятиями, некоторые в честь посетителей
, а некоторые были совершенно неожиданными.

С приветственной речью от школы выступил Стивен Лэнгли. Мисс
Грейс сказала ему сказать своими словами все, что было у него на сердце
сказать. Итак, мальчик вышел из собравшейся вокруг него школы, поднялся на небольшую трибуну и без смущения встал перед собравшейся толпой, потому что альпинист не знает, что такое смущение. На простом хорошем английском он поблагодарил щедрых друзей и учителей за то, что они делали
для горных мальчиков и девочек. Когда он стоял там, хорошо одетый, прямой,
мужественный, он мало походил на несчастного мальчика, который год назад улизнул
из своей хижины в Холлоу-Хат.

Когда толпа немного рассеялась после произнесения речи, в которой
приняли участие несколько человек, мистер Полк и Стив отошли вместе и прошли мимо
группы учителей и студентов, из которых гостила леди мистера Полка.
Знакомый Полка был в центре внимания.

«Подойдите сюда, мистер Полк, пожалуйста, и приведите ко мне Стива», — позвала она.

 Мисс Грейс Троубридж была одной из группы, и мистер Полк остановился
неохотно, но в конце концов присоединился к ним.

 Прежде чем они успели обменяться хоть словом, высокий, худощавый, мрачный альпинист
вышел вперёд и положил мозолистую руку на плечо Стива.  Испуганный мальчик поднял глаза и увидел, что рядом с ним стоит отец!

Уроженец Кентукки, в отличие от любого другого так называемого бездельника в мире, может целыми днями бездельничать, покуривая трубку и выпивая, но стоит кому-то причинить ему или его близким зло, настоящее или мнимое, и он преображается в жажде мести. Его энергия, упорство, ум, ярость становятся колоссальными. Итак, Джим Лэнгли, убеждённый
После нескольких месяцев ожидания и раздумий о том, что его мальчика увёл тот, кто подарил ему часы, он отправился в путь с мрачной целью найти мальчика и мужчину, которых не пугали никакие препятствия. Медленно, но упорно он выслеживал ребёнка в горах и долинах, часто теряя след, но не сдаваясь, пока наконец не добрался до мистера Фолле и не узнал, что мальчик учится в школе. Оттуда
он легко добрался до школы, которую выбрал мистер Полк, и,
по странному стечению обстоятельств попав туда в праздничный день,
нашёл оба объекта своих поисков одновременно.

— Я наконец-то нашёл тебя, — мрачно сказал он, — и когда я увижу того, кто дал тебе эти часы и увез моего мальчика из дома, я пристрелю его, как собаку!

Мистер Полк спокойно вышел и сказал: «Я ваш человек, мистер Лэнгли».

— Ты, — взревел разъярённый альпинист и, вытащив пистолет из кармана брюк, поднял его и взвёл курок, но Грейс Троубридж, быстрая, как олень, встала перед мистером Полком, прикрывая его своим телом, а Стив бросился на отца и пронзительно закричал, переходя на горную речь:

«Нет, папа, папа, не стреляй в него! Он никогда не заставлял меня уходить из дома; я сам ушёл, и я вернусь с тобой и останусь с тобой на всю жизнь!»

Мальчик отчаянно цеплялся за отца, жалобно умоляя, в то время как
Грейс Троубридж изо всех сил отталкивала мистера Полка от быстро
собирающейся толпы. К ней присоединились другие, и в суматохе того момента и она, и мистер Полк поспешили в безопасное место в одном из школьных зданий, и дверь за ними закрылась.

 Городской констебль был на месте, потому что его услуги, скорее всего, понадобились бы на любом публичном собрании, и прежде чем Джим Лэнгли
Он понял, что происходит, но, будучи совершенно незнакомым с законами и порядком, выронил пистолет из рук (что было неслыханно в горной этике), и его поспешно увели с места происшествия, как разъярённого льва, попавшего в плен.

 Задыхаясь и обессилев, Грейс Троубридж обнаружила, что смотрит в лицо своего старого возлюбленного, когда дверь за ними закрылась. Она на мгновение застыла, как испуганная птица, забившаяся в укрытие, и посмотрела ему в глаза. Тревога, облегчение, трагическая напряжённость — всё это отразилось на её белом дрожащем лице, а затем горячая кровь прилила к нему.
Она с ужасом осознала, что между ними столько лет отчуждения, и
развернулась, чтобы немедленно убежать.

Но дверь была заперта, и она в замешательстве снова повернулась к нему, крича: «О,
Сэм, выпусти меня!»

В ответ он схватил ее в объятия и сказал: «Выпустить тебя и
отпустить от себя? Никогда! Вместо этого я буду крепко тебя держать». — Я люблю тебя, люблю
тебя, люблю тебя, — пылко воскликнул он, — и, более того, ты
любишь меня! — Он прижал её к себе, и напряжённая, измученная
фигура расслабилась в его объятиях, когда любовь захлестнула их
после шести долгих лет тоски и сдержанности. Их разлука последовала
недоразумение, которое теперь, казалось, даже не нуждалось в объяснении.

"Сэм, — воскликнула она наконец, энергично отстраняясь от него, — я никогда не смогу отказаться от этих благословенных горных детей. Тебе придётся усыновить каждого из них, если ты возьмёшь меня с собой!"

"Хорошо, — радостно сказал он, — столько, сколько тебе будет угодно."

Они оба тут же вспомнили о Стиве.

«О, Сэм, где Стив? Ты не думаешь, что его отец забрал его
с собой и мы больше никогда его не увидим?» — в отчаянии воскликнула она,
и через несколько мгновений, когда к ним пришло освобождение, они первым делом
спросили о мальчике.

Никто не видел его и не думал о нём в суматохе, и когда им рассказали об аресте Джима Лэнгли, они в большом волнении обыскали территорию и здания, прежде чем наконец нашли Стива в его комнате.

Когда мистер Полк открыл дверь, мальчик стоял перед ним в старой рубашке и брюках, которые он надевал на охоту, и босиком.  На его лице было выражение обречённости.

"Я не могу сдержать данное вам обещание, мистер Полк", - сказал он прерывисто. "Я не смогу".
"Я никогда не смогу взобраться на эту гору ради вас, но для меня лучше умереть на
так, как если бы тебя убили. Правильная речь не сыграла роли в таком
отчаянии.

Мистер Полк привлек мальчика к себе, в то время как мисс Грейс стояла снаружи, ее губы
дрожали, а глаза были полны слез. Через минуту тишины Мистер полк вел
мальчика на улицу и посадили его в руках.

"Ты думаешь, мы собираемся дать вам вверх?" Мистер полк, - сказал, подходя
и дальше по коридору. — Ни в коем случае, — энергично продолжил он с убеждённостью, которой в тот момент не мог найти никакого осязаемого основания. — Всё будет улажено, просто доверьтесь мне и мисс Грейс.

Мальчик покачал головой. - Ты не знаешь Паппи, - печально сказал он.

- Может, и не знаю, - весело ответил мистер Полк, - но я знаю Грейс
Троубридж, и я собираюсь доверить ей удержать тебя здесь. Делай так, как
она говорит, сынок, и все будет хорошо.

Он оставил их, чтобы поговорить с президентом школы. Они обсуждали, что делать с Джимом Лэнгли. Мистер Полк очень сожалел об аресте этого человека, но был вынужден признать, что этого нельзя было избежать. Однако он попросил отложить судебное разбирательство до тех пор, пока не будут предприняты все усилия, чтобы Лэнгли понял, что он сделал что-то хорошее.
предназначалось для его сына.

"Конечно, я должен отказаться от всех притязаний на мальчика, — печально сказал он, —
но мы должны каким-то образом добиться согласия отца на то, чтобы Стив остался здесь, — это самое важное."

Итак, было решено, что мистер Полк должен уехать, так как его присутствие могло только разозлить этого человека, и президент с радостью пообещал сделать всё, что в его силах, чтобы расположить к себе отца.

В течение недели Джим Лэнгли оставался в городской тюрьме. В схватке с похитителями он сильно повредил спину; затем,
словно лев в клетке, он бился о стены своей темницы.
Проведя ночь без еды и питья и будучи человеком ленивым, на следующее утро он
полностью обессилел. Измождённое, осунувшееся лицо с глубокими
впадинами под глазами, гигантская фигура, беспомощно лежащая на грубом
диване в камере, глубоко тронули сердце Грейс Троубридж, когда она
вошла к нему. В своей слепой ярости он не заметил её,
особенно накануне, и когда она, не говоря ни слова,
легко перешагнула через комнату и, протянув руку сквозь железные прутья,
закрыла грубую ставню, чтобы заслониться от яркого утреннего солнца,
Она закрыла ему глаза, затем осторожно подложила под голову подушку и дала ему чашку горячего бульона. Он принял всё это как дикое, больное животное, которое в своей беспомощности утратило всякую враждебность к человеку.

 В течение дня она ненавязчиво, но с бесконечной добротой ухаживала за ним, и на следующее утро он чувствовал себя лучше, но всё ещё был готов принять её заботу.  Он даже смотрел на неё с отстранённым интересом, как на что-то неизвестное, но странно приятное. На третье утро она немного поговорила с ним, поправляя его подушку, и улыбнулась, когда он с удовольствием съел её тост.

Наконец он с трудом выговорил: «Где Стив?»

 «Он здесь, — с радостью ответила она, — просто ждёт за дверью, пока ты его не позовёшь. Он был там каждый день», — тихо добавила она.

  Затем она подошла к двери и позвала Стива. Мальчик вошёл,
всё ещё одетый по-горному, потому что никакие уговоры не могли заставить его снова надеть приличную одежду. Это, очевидно, встретило одобрение отца, потому что выражение горького ожидания, появившееся на его лице, сразу же исчезло, когда он увидел старые брюки и босые ноги.

 «Сядь», — слабо, но не злобно приказал он, хотя и сам сел.
больше нечего сказать.

Они пробыли с ним весь день, и постепенно Грейс, проявив
необычайный такт, завела разговор, в котором участвовали все трое, хотя
Лэнгли почти не принимал в нём участия. Затем она прочла захватывающую историю, которая
привлекла его внимание и заинтересовала, хотя он никогда раньше не слышал,
чтобы кто-то читал вслух. Впервые за всю свою долгую жизнь альпинист не смог подняться с постели и уйти, и эта беспомощность смягчила его дух, как прикосновение волшебной палочки. Он слушал нежный, cultured голос женщины
пока она читала, а Стив с обострившимся вниманием следил за каждым её словом, он впервые осознал, что в мире есть странные вещи, в которых он не участвует, но к которым его мальчик готов.

 Наконец мисс Грейс повернулась к Стиву и самым естественным образом сказала: «У меня начинает болеть горло. Не почитаешь ли ты нам немного?»

Мальчик быстро взглянул на отца с тревогой, но на его измождённом лице
ничего не отразилось, и чтение продолжилось мальчишеским голосом Стива.

Прошло несколько дней, в течение которых мисс Грейс и Стив
Он постоянно был с заключённым, затем его повреждённая спина достаточно
восстановилась, чтобы он мог сидеть в постели, и мисс Грейс решила, что
Стив должен остаться в школе. С женской интуицией она угадала, как лучше
подойти к этому вопросу. Стива там не было, и она с простым
пафосом рассказала о любви мальчика к матери. Джим Лэнгли любил свою жену
со всей сдержанностью горца, но естественное проявление привязанности мальчика не вызвало у него недовольства. Прежний он
на самом деле, казалось, что этот день ужасной ярости прошел, и
более мягкий дух, занявший его место, казалось, остался. Она продолжила:
рассказала, как мать мальчика страстно желала, чтобы у него был шанс
учиться, и что всего за несколько минут до своей смерти она взяла с него
обещание пойти туда, где он мог бы учиться.

"Именно это, - закончила она, - заставило Стива уйти из дома, а не человека
, который прислал часы".

Услышав это, Джим Лэнгли надолго замолчал, а затем сказал:


«Я был против того, чтобы она была жива, и, думаю, не буду против того, чтобы она была мертва».

Немного погодя он спросил с обидой в голосе: «Как получилось, что тот человек дал ему часы, чтобы он был с ним здесь?»

 «Мальчик случайно нашёл этого человека, — сказала она, — и тот был добр к нему, когда ему нужен был друг. Но мы попросим Стива рассказать нам об этом», — весело закончила она, когда Стив подошёл к двери.
И с радостным сердцем мальчик рассказал всю свою историю с того дня, как он покинул
«Пустую хижину», до появления его отца за несколько дней до этого.

Затем директор школы навестил Лэнгли, рассказал о прогрессе мальчика и
искренне попросил разрешить ему остаться.
ничего не было сказано о том, как будут покрываться расходы на мальчика, а поскольку Джим Лэнгли, как ребёнок, ничего не знал о стоимости таких вещей, он не задавал вопросов. Когда Лэнгли наконец почувствовал себя достаточно сильным, он вышел на свободу, президент снял с него все обвинения, и, оглядев здания со странным интересом, он направился обратно в
Холлоу Хат, не попрощавшись со своим мальчиком, как это принято в
горах, но понимая, что, когда школа закроется, Стив должен
вернуться в свой старый дом на лето.

Прошло около двух месяцев, прежде чем мистер Полк выполнил это обещание
который стал отцом, отведя мальчика обратно в лес
где они впервые встретились. Он рассчитывал разбить там лагерь на несколько дней для
рыбалки и организовать безопасное возвращение Стива в школу
осенью, поскольку его собственные счастливые планы на осень, вероятно, помешали бы
его приезду лично.

Расставшись с мистером Полком, Стив спустился по хорошо знакомому горному склону
со странной радостью в сердце. Он почувствовал, что между ним и отцом возникает новое родство,
поскольку он мог оставаться в школе без родительского разрешения, и ему
пришла в голову робкая мысль читать вслух
иногда в старой Пустой хижине, лежащей на стопке книг у него под мышкой
, пока отец курил и слушал, как в те прекрасные
дни, когда за ним ухаживала мисс Грейс.

Но несколько часов спустя он медленно возвращался по той же тропинке с
пораженным выражением лица.

- Паппи тоже умер, - отрывисто сказал он, когда мистер Полк шагнул ему навстречу.
с удивлением и тревогой.

Мальчик сел на бревно, бросив свои книги рядом с собой,
и его согнутые плечи затряслись от рыданий.

Мистер Полк некоторое время утешал его с молчаливой нежностью, а затем
постепенно вытянулась история недолгой болезни Джима Лэнгли
от сильной лихорадки и его похорон за два дня до этого.

На следующий день они снова вместе отправились в хижину. Миранда вышла замуж
несколько недель назад, и они с мужем начали семейную жизнь
заново на старом месте. События этого года несколько взволновали её, и она с интересом наблюдала за мистером Полком и Стивом. Последний явно чувствовал себя не в своей тарелке в новой обстановке, и когда мистер
Полк сказал ей, что хочет взять мальчика к себе и дать ему образование, она с некоторой горечью ответила:

«Потерпи, он ничего здесь не узнает».

Так что эти двое, которых, казалось, с самого начала связывали тесные узы, уехали вместе: Стив — провести лето в школе, где во время каникул всегда жили несколько учеников, а мистер Полк — завершить свои дела на Юге и подготовиться к возвращению в Нью-Йорк. Раньше он был связан с дядей, у которого на Востоке были крупные железнодорожные интересы, и тот часто настаивал на его возвращении. Теперь он предложил
сделать это, воспользовавшись возможностями, которые всё ещё были у него на руках.
Он разорвал помолвку с Грейс
Троубридж шесть лет назад, чтобы занять должность на южной
железной дороге и беспокойно скитаться по новым местам.




X

У Стива появляется собственное мнение


Осенью осуществились счастливые планы мистера Полка. В красивом доме в Нью-Йорке состоялась свадьба, и Стив Лэнгли приехал за день до торжества. На церемонии он и Анита Троубридж, младшая сестра мисс Грейс, были шаферами. Они вошли первыми, Стив в бархатном костюме пажа, который хорошо сочетался с
его ясный смуглый цвет лица, и маленькая Нита, как её звали,
шла рядом с ним, одетая в нежно-розовое, как сказочная цветочница. Они стояли
по обе стороны от красивого коврика из лисьей шкуры с историей, на котором
невеста и жених, медленно следуя за ними, заняли свои места, чтобы повторить
священные клятвы, которые связали их на всю жизнь.

  Стив и Нита, единственные дети, провели вечер вместе,
гуляя по дому, и Стив повсюду находил себе новые занятия. Он
с одобрением оглядел богатую обстановку и красивые цветочные украшения,
казавшиеся вполне уместными в таком
окружение. Чувство неловкости и робости могло бы охватить такого бедного мальчика, если бы он вырос где-нибудь в другом месте, но, будучи уроженцем гор, он воспринимал великолепие человека с таким же спокойствием, с каким он воспринимал мерцающее серебро горного рассвета или великолепное буйство красок заката. Но он не понимал Ниту. Она
пыталась вести себя как взрослая, болтала с ним на манер светской львицы, и хотя она была так хороша, что ему нравилось смотреть на неё, как на прекрасный цветок, он не
не знаю, что ей сказать. Поговорив о многом и будучи страстной любительницей красивой одежды, она с одобрением окинула взглядом нарядные костюмы гостей и наконец вздохнула и сказала:

 «О, я так люблю гулять по Бродвею, не так ли, и смотреть на красивые платья людей, которые проходят мимо, и заглядывать в витрины магазинов!»

«Я не знаю, я никогда там не был», — ответил он, слегка коверкая слова, как
обычно говорят в горах, а потом она рассмеялась серебристым детским смехом и
сказала:

 «Ты забавный, горный парень», — так естественно и искренне, что Стив
улыбнулся в ответ и почувствовал себя увереннее.

После этого они хорошо ладили, как пара детей, и Нита часто
восклицала: «Ты забавный, горный мальчик».

Мистер и миссис Полк называли его своим мальчиком с новым чувством родительской любви
после того, как поженились, и хотели официально признать его своим сыном, но
когда им предложили, чтобы в будущем он был известен как Стивен Полк,
он на мгновение уставился в пустоту, а затем, словно его душа
вернулась в дикую местность, где он родился, он заговорил на прежнем языке и сказал:

"Спасибо, но я родился Лэнгли, и я думаю, что мне лучше умереть
Лэнгли".

Они больше ничего не сказали и вскоре решили отправить его обратно в горную школу, по крайней мере, для подготовки к учёбе, в основном потому, что миссис Полк была твёрдо убеждена, что так будет лучше для мальчика. Так что в течение следующих шести лет он проводил школьные каникулы в горах, а летние — на севере, со своими приёмными родителями. Последние два лета он работал в городском университете на специальных курсах по геологии и горному делу, потому что мистер Полк, зная о богатых залежах полезных ископаемых в горах Кентукки, строил грандиозные планы на будущее Стива.
мечтал о том времени, когда мальчик сможет связать эти сокровища
с северной столицей.

Мечты миссис Полк были совсем другого рода. Она никогда не теряла
интереса к делу образования в этих самых горах Кентукки,
и они со Стивом часто говорили о достигнутом там прогрессе
и постоянно растущих потребностях. Погрузившись в дела,
мистер Полк всё больше и больше отдалялся от жены, а она не понимала, что мешает его планам.

 Когда Стив стал юношей, мистер Полк часто спрашивал его, как идут дела в школе.
Летом он разрешал Стиву спускаться в офис. Ему нравилось, чтобы мальчик ощутил на себе финансовую суету, и Стиву это было очень интересно и захватывающе. Он испытывал нечто вроде трепета удивления и восторга перед внутренним круговоротом гигантских механизмов, движущих железнодорожные системы, который охватывал его, когда он чувствовал первый толчок проходящего мимо поезда, и ему не терпелось стать частью всего этого.

Это было во время его шестого визита на каникулы, когда мистер Полк однажды повернулся к нему в офисе
глаза мальчика заблестели от интереса, и он сказал:

«Через несколько лет я захочу, чтобы ты была рядом со мной. Через какое-то время я стану слишком стар, чтобы делать всё то, что нужно сделать, и ты
помнишь своё обещание взобраться со мной на ту гору успеха, до высот которой я никогда не смогу добраться».

Но девятнадцатилетний юноша внезапно посмотрел вдаль, как тринадцатилетний мальчик,
когда ему предложили сменить старое имя Лэнгли, и перед ним снова предстали суровые горы и глубокие долины, по которым торопливо бежали босые, плохо одетые дети, направляясь в редкие школы, разбросанные то тут, то там.
пустыня. Он замолчал, потому что в
его душе начался определенный конфликт.

Мистер Полк заметил тишину и с неугомонной энергией, которая
росла в нем, сказал своей жене в тот вечер, когда они остались одни:

"Послушай, Грейс, я не уверен насчет Стива. Этот мальчик непостижим.
Здесь я рассчитывал на его дело, и я знаю,
бизнес обращается к ним я вижу это в его глазах, и еще, когда я
говорил с ним, наверняка он просто смотрел куда-то в пространство:" он
закончилась отвращение.

Миссис Полк рассмеялась. "Ну, вы знаете, я никогда не была энтузиасткой
— Я не верю, что Стив когда-нибудь станет таким, — хотя он может им стать.

 — Послушайте, — нетерпеливо сказал её муж, — если он хорошо изучит геологию и горное дело, как я и предполагал, он сможет найти и открыть несколько хороших шахт в горах Кентукки, которые сделают нас всех богатыми.

— О, — снова рассмеялась миссис Полк, — это меня нисколько не трогает. Но когда я
думаю о каждом маленьком измученном ребёнке в горах, хорошо обутом, с чистым платком в кармане, который по морозным утрам плетётся в школу, я начинаю волноваться.

— Конечно, — нетерпеливо воскликнул мистер Полк, — но деньги помогут
добиться этого.

 — Да, но нужны не только деньги. Им нужен
посланник просвещения, один из них самих, который пойдёт среди них,
открывая им глаза на мир знаний и возможностей.

— И вы бы хотели, чтобы наш Стив был этим апостолом, как вы его называете, я полагаю.
— пристально глядя на неё, он смягчился и добавил:
— Что ж, вы милая, неискушённая женщина. Затем, словно оправдываясь, он продолжил:
— Я тоже хочу, чтобы он был апостолом, но
— У него есть деньги, так что он может воплотить это в жизнь.

И он больше ничего не сказал жене и не стал беспокоить Стива конкретными предложениями на будущее, но в конце лета того года он как бы между делом заметил:

"Что ж, Стив, теперь, по крайней мере, на следующие два года это будет колледж."

После этого Стив стал очень серьёзным и наконец сказал: «Мистер Полк, вы были так добры ко мне, что я даже не могу об этом говорить. Я очень хочу поступить в колледж, даже не могу выразить, как сильно я этого хочу, но я не должен больше пользоваться вашей щедростью».

— Послушай, сынок, — сказал мистер Полк с нежностью, которую он испытывал к маленькому мальчику много лет назад, — я хочу сделать для тебя то же, что сделал бы для своего сына.

Стив хрипло сказал: — Я очень ценю это, но ты же знаешь, что я не могу отказаться от своего имени, и мне так же трудно отказаться от своей независимости. Если я поеду в колледж за ваш счёт, то должен чётко понимать, что верну каждый потраченный на меня цент.
Простите меня, — добавил он с улыбкой, — полагаю, это моя горская кровь
заставляет меня стремиться к свободе. Мистер Полк, глядя на сильное молодое лицо, понял, что должен уступить.
Таким образом, деньги были выданы Стиву на расходы в колледже с
пониманием того, что это был заём.

 Два года в колледже были для Стива насыщенными и плодотворными. Он
любил учиться, и обычные школьные занятия привели его к новым
интересам, в то время как он продолжал изучать геологию и горное дело. Общение с молодыми людьми и девушками, обладавшими
высокой культурой и возможностями, расширяло его кругозор и
было прекрасным средством для повышения общей культуры. Среди молодых женщин, с которыми он
был знаком, не было тех, кто вызывал у него особый интерес, хотя
он часто задавался вопросом почему. Однако он улыбался, когда задавал вопросы самому себе или когда его спрашивали друзья, и говорил: «Мы, люди с гор, медлительны, знаете ли», — и не замечал, что некоторые воспоминания о мягких жёлтых кудряшках над маленьким белым передником были настолько священными, что он никогда о них не упоминал.

За эти два года он сильно повзрослел и в двадцать один год был
широкоплечим, благодаря занятиям спортом в колледже, ростом шесть футов два дюйма,
с густыми тёмными волосами, слегка вьющимися на концах, которые обрамляли
красивое, чистое, несколько худощавое лицо, которое в спокойном состоянии было серьёзным.
но в нём была скрытая улыбка, которая имела обыкновение внезапно появляться, озаряя его лицо особым сиянием.

 На рождественские каникулы в свой последний год в колледже он, как обычно, поехал домой к Полкам и однажды вечером сидел в опере рядом с Нитой
Троубридж на небольшой семейной вечеринке, на которой она присутствовала.  На протяжении всех школьных лет он видел Ниту почти как брата. Она была ребёнком среднего возраста, изнеженной
и избалованной, а по мере взросления превратилась в светскую львицу
Юная леди, хотя и очень милая. Мистер и миссис Полк были очень привязаны к ней, и, хотя на это не было никаких намёков, Стив знал, что мистер Полк хотел бы, чтобы они поженились, когда он встанет на ноги в бизнесе. Он не был уверен, как к этому отнесётся миссис Полк. Возможно, она сомневалась в том, что у них схожие вкусы.

В тот вечер, когда Нита сидела рядом с ним, она наблюдала, как Стив
восхищённо наслаждается прекрасными, странными мелодиями Вагнера. В антракте она
сказала:

 «Как сильно ты любишь музыку!»

 «Да, — ответил он, с трудом стряхнув с себя оцепенение, — люблю». И
Затем на его лице промелькнула улыбка. «Я
хорошо помню, где услышал первую в своей жизни музыку. Мне было
двенадцать лет, и я услышал её от горца, который не был
обучен. Но он просто заставил банджо говорить, как сказали бы
негры, и воспроизвёл с мастерством и захватывающим голосом
охоту на лис, которая просто свела меня с ума.

«А потом, — продолжил он, — чуть позже, я был в церкви, и я никогда не забуду, как глубокий звук органа тронул мою душу до глубины души». В его голосе звучала тихая торжественность.
Нита ни на секунду не отводила от него взгляда. Затем она сказала:

«Какие, должно быть, бесплодные эти горы! Ты ведь больше никогда не захочешь туда
вернуться, правда?»

«Бесплодные!» — воскликнул он в ответ. "Хотел бы я быть художником в слове
рисуя, я бы заставлял горную вершину за горной вершиной сиять
рододендронами и лаврами, наполнял долины серебряным восходящим туманом, чтобы
прославьте их зелень для себя, а затем призовите весь меховой и
пернатый народец и отряды детей гор из их лесных
жилищ. Вы бы не подумали, что это бесплодная страна ", - заключил он с
красноречивой улыбкой.

— Возможно, и нет, — медленно произнесла она, — но думать о том, что здесь не будет хорошей музыки, не будет
удовольствий, ничего из того, что составляет нашу восхитительную жизнь здесь, —
закончила она.

 — Это правда, — серьёзно ответил он и добавил почти про себя: — Но
кто-то должен нести это к ним через труд и жертвы.

Затем, в следующий миг осознав, что происходит вокруг, он снова улыбнулся и повернулся к ней со словами:

"Кстати, вы не видели в газетах статью о крушении автомобиля с
шляпками в горах Кентукки несколько дней назад?"

"Нет, не видела," — улыбнулась она в ответ.

«Ну, где-то там, наверху, произошла железнодорожная катастрофа, и целый вагон шляпных изделий разлетелся по всем ветрам. Большие и маленькие шляпы, о которых женщины знают всё, а мужчины даже не догадываются, со всевозможными великолепными цветочными украшениями, перьями и лентами были разбросаны по лесу, и, говорят, босоногие горные женщины стекались со всех сторон и наряжались в головные уборы по последней моде».

Оба рассмеялись над этой картинкой, и Стив добавил:

"Полагаю, для этого понадобится лишь вереница модных платьев
напоказ горы, чтобы превратить наши женщины, в то время как вид
Ласточка-хвосты и цилиндрах может сделать столько для мужчины, как
в остальном мире мы будем рассматривать поверхностные, с легкостью,
но"--снова--отрезвление", чтобы дать нашим людям возможность заглянуть в знаниях
содержащиеся в книгах, чтобы пробудить нас к высшей гармонии в жизни и открыть
наши глазки красивыми скрытый характер цвета, собирается занять много
время, и как я уже сказал, кто-то должен работать и пожертвовать ради него."

Он вгляделся в красивое лицо рядом с собой в поисках сочувствия и понимания,
но она лишь смотрела на него широко раскрытыми глазами, как много лет назад смотрела на него легкомысленная маленькая девочка, ничего не понимая, и хотела снова сказать, на этот раз немного задумчиво: «Ты забавный, деревенский парень».

Ни одна мысль о жизни, наполненной трудом и самопожертвованием ради других, с которой он начал бороться, никогда не приходила ей в голову, и они оба обрадовались, когда снова заиграла музыка.

В конце второго года обучения Стив получил диплом, будучи хорошо подготовленным к поступлению в колледж, и вернулся к своей
приёмные родители в конце учебного года были очень довольны своим мальчиком. На второй вечер после его приезда мистер Полк сидел с ним после ужина и с большим удовольствием курил. Но это продолжалось недолго. Стив получил письмо из своей альма-матер, горной школы в Кентукки, с просьбой вернуться туда в качестве учителя на следующий год, в котором убедительно говорилось о необходимости и возможности для этого. Он
подождал, пока обсудит этот вопрос с мистером и миссис Полк, прежде чем
принять решение, хотя в глубине души уже всё для себя решил. Он передал
письмо мистеру Полку.

— Конечно, вы не пойдёте, — решительно сказал мистер Полк, как только закончил. — В офисе есть для вас вакансия, и я хочу, чтобы вы сразу же её заняли.

 Стив снова посмотрел вдаль, как и в прошлый раз, когда решалась его судьба, и мистер Полк нетерпеливо заёрзал. Но молодой человек сразу же повернулся, на этот раз с внезапной улыбкой на лице, и заискивающе сказал:

 «Мистер Полк, боюсь, я не гожусь для бизнеса — я гораздо больше люблю книги. У меня предчувствие, что в бизнесе я буду глуп».

— Чепуха, — сказал мистер Полк с лёгким раздражением. — Я в это не верю.
Вы никогда ни в чём не были глупы.

 — Не знаю, — ответил Стив, снова став серьёзным. — Меня не проверяли,
признаюсь, и я должен признаться, что бизнес меня немного завораживал,
когда я наблюдал за происходящим в вашем кабинете.

— Конечно, конечно, — перебил его мистер Полк. — Я видел это по вашему лицу.

 — Но… — так же быстро сказал Стив с убедительной искренностью в голосе, которая заставила пожилого мужчину сдержаться. — Мистер
Полк, я должен кое-что вам сказать, прежде чем мы продолжим.
Неважно. Моё безрадостное детство никогда не исчезало из моей памяти. Я не могу забыть
его. Я снова проживаю его, думая о каждом маленьком ребёнке,
затерянном в горах в невежестве и нищете.

«В хижине в Полой Горе могут быть дети моей крови», — добавил он, и его голос зазвучал так напряжённо, что они оба на мгновение застыли. Затем, с облегчением, снова улыбнувшись, он сказал: «Полагаю, во мне ещё жива наша феодальная горская кровь, которая заставляет меня быть готовым вернуться, чтобы сражаться, истекать кровью и умирать за своих».

«Это просто донкихотская идея, которая пришла вам в голову, что вы
должны вернуться в горы и провести свою жизнь, пытаясь помочь
своему народу», — решительно ответил мистер Полк.

— Я не отрицаю, что вы, возможно, правы, — терпеливо сказал Стив, — но я усвоил эту мысль, когда был ещё мальчиком и учился в школе, где у меня были привилегии, которых не было у многих других, а вы знаете, что в ранней юности человек очень впечатлителен, и я признаюсь, что, хотя по многим приятным причинам я хотел избавиться от этого, я не смог этого сделать.

Это побудило мистера Полка к немедленной схватке. Он встал и зашагал по комнате.

Миссис Полк на мгновение задержалась в дверях, но благоразумно и бесшумно
удалилась.

"Желание помочь своим — это хорошо, но практичнее всего делать это с помощью денег," —
горячо сказал он.

"Я не совсем уверен," — медленно ответил Стив. «Признаюсь, я могу ошибаться, но я всё думал и думал об этом с тех пор, как вы впервые предложили мне два года назад начать с вами бизнес, и, хотя, как я уже сказал, я всё ещё не уверен, я считаю, что должен поехать туда и работать на свой народ. Пройдёт по меньшей мере десять лет, прежде чем
Я могу многое сделать в денежном плане, но я могу начать преподавать сразу.
Кроме того, - поспешно продолжил он, прежде чем мистер Полк успел заговорить, - люди там
нуждаются в идеологической обработке, так сказать, прививании идеи
образование настолько, насколько им нужны деньги, и никто не может сделать это так хорошо
как один из них. Благодаря тебе, лучшему другу, который когда-либо был у любого мальчика ".
— продолжил он, и его голос слегка дрогнул. — У меня были преимущества, которые
выпали на долю лишь немногих горцев, и я чувствую, что моя
ответственность огромна.

— Да, — сказал мистер Полк, — но я не согласен с вами в том, что это лучший способ.
знакомства он. Однако" он закончил горячо: "я вижу, вы похожи на большинство
молодые люди в день, независимо от своих обязательств, вам не желаю
советы".

Стив глубоко ранит. "Мистер полк, - сказал он, - я предпочел бы передать мои
правая рука чем-нибудь встанет между нами. Если бы дело было в личных амбициях, я бы сразу прислушался к вашему здравому смыслу,
но, пожалуйста, поймите, позвольте мне прояснить ситуацию. Я не уверен, что
пойти работать среди своего народа — лучший способ, но я просто чувствую, что сначала нужно попробовать. Если я останусь здесь на какое-то время, я знаю
Я бы никогда туда не поехал, и если я пойму, что был неправ, то в конце двух лет с радостью вернусь к вам по делам.

«Если вы поедете, Стив Лэнгли, вопреки моему совету и здравому смыслу, то поедете навсегда», — сурово сказал мистер Полк, остановившись и топнув ногой.

Мистер Полк, несмотря на свою мягкость, всегда был вспыльчивым и необдуманным. Это редко проявлялось, но много лет назад, когда он расстался со своей возлюбленной, это проявилось, и теперь это снова проявилось с мальчиком, которого он любил больше всего на свете.

Стив склонил голову в молчаливом, достойном смирении. В соответствии с
сильным законом человеческой природы это неразумное сопротивление (как он его
понимал) очень прочно укрепило его в собственном решении. Но мысль о том,
каким человеком был для него этот старик, снова смягчила его, и он с грустью
сказал наконец:

«Я не знаю, как вам это объяснить, мистер Полк, но эта потребность вернуться к своим и попытаться помочь им — это что-то врождённое».

«Боюсь, что так», — коротко ответил мистер Полк. «Это в вас говорит горная
приверженность».

Стив вскочил с горящими глазами и вздымающейся грудью, но, вспомнив
о себе, взял себя в руки и сел. Однако его голос был холодным и
резким, когда он сказал мгновение спустя:

"У меня нет никакого желания забыв, что мой долг, Мистер полк, и вы
иметь право знать, каковы мои перспективы для его уплаты".Он назвал
своей зарплатой, которая была весьма скудной, а затем добавил: "Но моя хочет
быть несколько, - и я обнаружил, что мое перо обещает быть очень хорошим
заработок реализации". Это он добавил с неохотой, ибо он не
хотел сказать он. "Я буду платить тебе как можно скорее", - закончил он.

"Как вам угодно", - сказал г-н полк снова коротко, и шагнула в этот раз
из комнаты на ночь.

Вскоре Стив последовал за ним, направляясь в свою комнату с чувством опустошения, которое
было сродни опустошению его детства в дикой местности. Он чувствовал
что он должен уехать из Нью-Йорка сразу, ибо он не мог дольше оставаться с
самоуважение под крышей которого были ему родным домом для многих
лет. Он не знал, что скажет «маленькая мама», как он стал называть миссис Полк, но его сердце теплело, когда он думал о ней, и он наконец успокоился, чувствуя, что она, по крайней мере, не
не пойми его неправильно, он заснул ближе к утру. И в его прерывистом сне её милое личико было странно обрамлено мягкими жёлтыми локонами,
а на ней был маленький белый передник!

 На следующий день Стив долго беседовал с миссис Полк. Она слышала о
проблеме от мистера Полка и сделала всё, что было в её силах, чтобы
изменить его настроение. Полностью потерпев неудачу и зная его упорство, когда он что-то задумал, она не могла поддержать Стива в надежде на какие-либо немедленные перемены. Она также не могла убедить молодого человека отказаться от своей цели, потому что чувствовала, что только он сам должен
Она решила, что он сам должен выбрать своё будущее, и, хотя в глубине души она одобряла его решение, она так сильно переживала из-за отчуждённости между ним и мистером Полком, что сдерживала свои чувства. Она знала, что помогла ему принять решение, и, как женщина, боялась, что совершила ошибку.

Когда Стив сказал, что ему нужно идти, она не стала его удерживать, но её глаза наполнились слезами, когда он нежно поцеловал её на прощание, как всегда делал, и она вложила ему в руку пачку денег, прошептав: «Это моё».

"Нет, нет, мамочка, - сказал он с решительным весельем, - мне это не нужно.
Мне это не нужно. Последние несколько недель в школе я был очень экономным, потому что у меня
были предчувствия беды; затем... Я заработал немного денег, написав небольшие
рассказы для мальчиков, в прошлом году ".

Едва заметив последнее замечание, она на мгновение заколебалась, желая
настоять, чтобы он принял его, и все же неохотно. Затем она взяла его за плечи своими тонкими
руками и серьёзно сказала:

"Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, ты дашь мне знать, не так ли?"

"Конечно, дорогая моя маленькая мамаша," — сказал он, и его
глаза заблестели от слёз.

В офисе состоялось официальное прощание с мистером Полком, а затем он отправился обратно в горы, где родился.




XI

ОПЫТ


Когда поезд, на котором Стив ехал на юг, достиг места, где скалистые вершины величественно вздымались к далёкому небосводу, он снова почувствовал прилив старой альпинистской любви к горам, а его натренированный глаз с острым удовольствием отмечал новые детали линий и цветов. Затем, когда поездка по железной дороге закончилась и он приблизился к концу
сорокамильной поездки в повозке, он увидел маленькую башенку, возвышающуюся над
Когда он снова увидел свою альма-матер, его лицо озарилось нежной радостью, потому что это старое место значило для него больше, чем школа для обычного мальчика. Окинув взглядом пейзаж, где вдалеке пурпурные холмы были окрашены золотом заката, гигантские буки в долинах шелестели летней листвой, а любимые горные цветы повсюду цвели в великолепном июньском изобилии, он мысленно воскликнул с внезапным благоговением:

«Это дело рук Божьих — создание этой прекрасной обстановки», — и,
снова повернувшись к группе школьных зданий, «а это
«Человек — это приведение человечества в гармонию с совершенством
Его творения».

Он не мог полностью избавиться от депрессии, которая
последовала за разрывом с мистером Полком, и, будучи глубоко
эмоционально потрясённым расставанием с миссис Полк, он нуждался в
таком духовном толковании школьной жизни, чтобы восстановить
равновесие.

Но битва, в которую он вступил, приняв этот шаг, ни в коем случае
не была выиграна в тот миг высокого озарения. Будучи здоровым,
нормальным человеком с обычным эгоистичным стремлением к комфорту
(Хотя ему казалось, что он следует за донкихотской идеей в глушь),
он сразу же почувствовал, что ему не хватает роскоши, к которой он привык.
Всё лето он путешествовал верхом на лошади, иногда пешком, часто останавливаясь в маленьких убогих хижинах, а также в бедных домах, где хозяйки разрывали ему сердце своими жалкими попытками быть бережливыми и чистоплотными почти ни на что не имея средств, и везде он пытался привить людям идею образования. В целом его опыт оказался более тяжелым
чем он мог себе представить, учитывая его раннее воспитание в горах.
 Он обнаружил, что ему очень нравятся отдельные полотенца, и
он был вполне способен раздражаться, когда ему приходилось умываться в
семейном жестяном тазу или временно пустующей сковороде, где не было
тазов, в то время как его пристрастие к ванне с горячей и холодной
водой из-под крана стало более устойчивым, чем он подозревал.

«Неужели я уже стал слишком привередливым, чтобы помогать своему народу?»
с отвращением спросил он себя. Затем он расправил плечи и выпрямился.
губы в решительной улыбке. Но мгновение спустя, с той же внезапной улыбкой на лице, он решил немного поступиться
трудностями. Он остановился у первого попавшегося магазина и купил полотенца,
которые научился стирать и сушить в удобное время. Это давало ему приятную независимость, а поскольку его спальня всегда была на открытом воздухе — ведь он с самого начала не мог заставить себя спать в тесных комнатах, где отдыхали целые семьи, — он мог совершать утренний туалет, не обижая хозяев, а мыльная ванна
какой-нибудь горный ручей становился роскошью, от которой он не мог с лёгкостью отказаться. И
всегда, несмотря на трудности, его вознаграждали
босоногие мальчики и девочки, очарованные им, а часто и отцы с матерями,
когда он рассказывал им о чудесах мира, лежащего за пределами гор, и
всегда у него было преимущество в том, что он мог заверить их, что
тоже вырос в горах.

Итак, с одной стороны, ему приходилось бороться со множеством неприятных вещей, а с другой —
радоваться, когда маленькие ручки цеплялись за него, как его собственные цеплялись за мистера
Полка в тот далёкий день на холмах у Холлоу-Хат. Лето
Прошло время, и он начал работать учителем.

 Он давно знал, что ему понравится преподавать, и с большим интересом приступил к своим обязанностям.  К счастью для него, он был не тщеславен и не педантичен, что стало бы фатальным препятствием для него как для учителя среди его собственного народа, каким бы простодушным он ни был.  Он организовывал свою работу с искренней серьёзностью и спокойными способностями, и в его классе обычно всё шло гладко. Но многие старые трудности в жизни школы, с которыми он видел, как боролись учителя, когда он был учеником, тут же проявились вновь, чтобы испытать его.
такт, мастерство и мудрость молодого учителя. Некоторые мальчики по-прежнему приходили в школу с хорошо развитым пристрастием к табаку и спиртному, которым их по-прежнему баловали родители, а проходящие мимо горцы часто добродушно подшучивали над ними. Помогая бороться с этими вещами в детстве, он знал, как с ними обращаться. Но ещё одним вопросом, на который он почти не обращал внимания в студенческие годы, но который, тем не менее, всегда был сложной проблемой, была любовь в школе. Он был крайне озадачен тем, как разумно поступить в этой ситуации.

 «Матушка, — писал он миссис Полк, — моя главная трудность смехотворна».
в каком-то смысле, но с другой точки зрения это действительно грандиозная
проблема! Прошлым летом один старый альпинист сказал мне: «Эти школы —
самое романтичное место в мире». Я начинаю думать, что он был прав,
и это не всегда поверхностное флиртование и занятия любовью, которые
являются частью ваших школ с совместным обучением, — это просто
банально и непристойно, — но зачастую это трагическая страсть, вполне
соответствующая названию пьесы Драйдена «Всё ради любви, или Хорошо потерянный мир»!

«В самом деле, эти дети леса слышат зов к спариванию, как
естественно, как птицы на деревьях, и ничего не зная о пятом
Проспект коричневый камень фронтов или уютные коттеджи в Ньюпорт, они хотят
оставить школу, собирать веточки, и строить свои гнезда сразу. И
иногда человек чувствует себя таким же виноватым, разрушая такие перспективные гнезда, как
когда растлевает пару птиц!

"Неужели я становлюсь кем-то вроде сентиментального человека? Что ж, уверяю вас
Я не собираюсь позволять этому разрастаться во мне. Я твёрдо убеждён, что,
как и первая пара людей в Эдемском саду, они действительно вкусили от древа познания и знают некоторые вещи, которых
не должны знать, — у них есть секреты от остального человечества, которые совсем не идут им на пользу, — в то время как вещей, которые им нужно знать для более возвышенной, лучшей жизни, так много, что я безжалостно разбиваю самые нежные сердца и настаиваю на учёбе и дисциплине, потому что только образование, умственное, нравственное и духовное, когда-нибудь приведёт величайший народ в мире, жителей гор Кентукки, к их законному наследию! Вы видите, насколько я снова становлюсь самим собой, когда
хвастаюсь своим происхождением из Кентукки, что, в конце концов, не так уж сильно отличается от
хвастовство в других разделах, и я обещаю не позволять этому разрастаться на мне.
также, поскольку, как вы знаете, передо мной работа, а не хвастовство. Я хочу, чтобы вы
однако увидели, что я по-прежнему считаю, что альпинист стоит того, чтобы ради него работать
.

"Но вернемся к занятиям любовью. Очевидны трагедия и комедия.
этого достаточно, чтобы увлечь меня в область романтики, но практическое.
препятствия в повседневной школьной работе слишком поглощают, чтобы я мог себе позволить много писать.
мое перо. Пылкие кавалеры открыто ухаживают за своими возлюбленными,
вместе прогуливаясь по залам и дворам и даже делая предложения в
Классная комната! Хотя зачастую самой большой трудностью во всём этом деле
является одобрение родителей! Ранние браки, знаете ли,
наиболее распространены в горах, девочки двенадцати-тринадцати лет
часто берут на себя обязанности жён, и родители обычно хотят
выдать своих дочерей замуж как можно раньше.

«Но, — я подозреваю, что всё это вам знакомо, — напомнил он себе, —
и всё же я должен рассказать вам об этом — и позволить вам посмеяться над недавним
опытом, который я приобрёл с парой любовников.

"Можете быть уверены, что я читал лекцию очень серьёзно и научно
о вреде табака и спиртных напитков для молодёжи, а также как можно тактичнее и убедительнее объяснил им, что школа — не место для любовных ухаживаний, и со всем красноречием, на которое я способен, убеждал их полностью посвятить себя получению знаний, пока они здесь. Но, несмотря на это, когда я выходил из класса для занятий в конце учебного дня несколько дней назад, я заметил, что девочка, Элис Томби, задержалась с Джо
Мотт, один из её поклонников, и, выйдя на улицу, я встретил другого поклонника
Она стояла под ближайшим деревом, сжав кулаки и сверкая глазами.

"Я знал, что вполне возможна типичная горная трагедия, и, остановившись на мгновение, чтобы посмотреть на часы, я повернулся и пошёл обратно, чтобы застать девушку и её кавалера в очень любовной позе.

"Я расправил плечи и со всем достоинством, на какое был способен, подошёл к своему столу, где молча постоял перед ними. Их смущённые лица были находкой для карикатуриста, и
мне хотелось смеяться больше, чем я могу вам рассказать, но в конце концов я серьёзно сказал:

«Мисс Томби и мистер Мотт» (употребление фамилии с «мистер» или «мисс», что необычно для гор, всегда производит впечатление), «вы виновны в нарушении школьного правила. Вы должны остаться и по двадцать раз написать предложение, которое я напишу на доске».

 «Затем мне на ум внезапно пришла старая песня, и я без колебаний и намёка на улыбку написал глупые строчки:

 «Лягушка ухаживал за ней, он скакал верхом,
 С мечом и пистолетом на боку».

 «Вот оно!» — воскликнул парень, а девушка опустила голову.

«Да, это так», — ответил я совершенно серьёзно. И они оба писали под моим самым спокойным, самым благопристойным взглядом, пока не пришли в полное отчаяние от себя и друг от друга. Когда они наконец ушли, девушка вздёрнула голову и не обратила внимания ни на своего удручённого, ни на своего ревнивого возлюбленного. С книгами под мышкой она одна отправилась прямиком в столовую.

«История о разочарованных влюблённых распространяется по школе, и
цитата «Лягушка ухаживала, он катался верхом» в забавной интерпретации
угасает пыл многих влюблённых юношей. Возможно, немного
В конце концов, здоровый юмор может быть полезнее, чем строгое соблюдение правил, и вы знаете, если нам, горцам, чего-то и не хватает, так это чувства юмора! Так что, даже исходя из общих принципов, не повредит его развивать.

 «Однако из-за всего этого жестокого разделения нежных сердец я, пожалуй, становлюсь циничным старым холостяком, а не сентиментальным человеком».

Он был полон решимости писать бодро, потому что знал, что она постоянно
переживает из-за отчуждённости между ним и мистером Полком, поэтому его
В письмах он обычно рассказывал о своей работе, хотя иногда позволял ей заглянуть в свою душу.

Однажды он написал после борьбы с самим собой из-за естественного желания находиться в более подходящей обстановке:

"Матушка, когда всё кажется слишком мрачным, обыденным и унылым, чтобы это можно было вынести, как, признаюсь, иногда бывает, я очень хочу взглянуть в твоё милое личико. Но поскольку я нахожусь слишком далеко, чтобы хорошо тебя видеть, я
вспоминаю, как ты спустился сюда и работал с бесстрашием и
радушием, и снова обретаю надежду. Затем произошло несколько событий
В последнее время я стыжусь своего малодушия, и
я действительно думаю, что стану более стойким.

"В последнее время я с ужасом осознала, что
горы манят меня. На прошлой неделе женщина прошла пешком сорок миль по
горам, чтобы привезти свою дочь и семерых других
соседей и друзейОни пришли в школу и обнаружили, что для них нет места. Но мать так сильно переживала, и её самопожертвование и трудности, связанные с поездкой, были так трогательны, что одна из наших учительниц взяла девочку к себе в комнату, чтобы не расстраивать мать. Несколько дней спустя двое мальчиков привели пару тощих коз, которых они провезли тридцать миль, запряжённых в грубую повозку, в которой лежало всё их имущество. Повозку тащили старый отец и мать, которые надеялись, что мальчики смогут поступить в школу. Они тоже были разочарованы, потому что мы были переполнены
в этом году. Затем, чтобы завершить аргументацию в пользу моей стойкости,
я вчера днём отправился на прогулку и встретил мальчика, который
ведёт одну из самых смелых битв за образование, которую я когда-либо видел. Я
увидел, как он подкатывает огромные валуны к склону горы, скатывает их
вниз, а затем разбивает на куски, чтобы использовать их для мощения
нашего маленького городка, — ведь вы должны знать, что под влиянием
школы он начинает стремиться к общему улучшению. Мальчик, чей отец - никчемный малый, работает в
он долбит скалы, пока не заработает достаточно, чтобы какое-то время ходить в школу; затем, когда
деньги заканчиваются, он снова возвращается к работе с трогательным терпением,
которое глубоко меня тронуло.

«Итак, матушка моя, когда я тоскую по твоему лицу и по рукопожатию мистера Полка, как, уверяю тебя, я тоскую слишком часто, или когда я жажду книг и спокойной студенческой атмосферы городской библиотеки, я просто буду думать об этом в будущем».

Наступило второе лето в горах, и оно было таким же, как и первое. В школе было больше учеников, чем она могла вместить,
это было правдой, но Стив чувствовал, что общение с людьми, думающими об образовании,
поможет общему делу. Кроме того, путешествия по дикой местности
позволяли ему собирать материал для рассказов о природе и охоте для мальчиков.

 
 В глубине души он испытывал явное влечение к Фоллетам,
хотя вряд ли признался бы в этом даже самому себе.Он отогнал от себя наводящие на размышления образы с локонами и в передниках, которые
время от времени всплывали в памяти и мечтах. Он собирался
когда-нибудь туда поехать, потому что хотел выразить свою благодарность за всё
о доброте прошлого, но время ещё не пришло. Он не должен был ни на йоту отклоняться от цели, которая его занимала. Он должен был отплатить мистеру Полку — эта мысль не давала ему покоя, и с этой целью он экономно собирал все деньги, какие только мог. Как в детстве он нёс лисью шкуру по пустыне, так и теперь он нёс в своём сознании мысль об этом долге, и никакой соблазн в виде приятного времяпрепровождения не должен был помешать ему выполнить своё обязательство.

Прошло второе занятие, и он научился справляться со своими
трудности с большим успехом, в то время как его метод преподавания был более чётко сформулирован, и у него появилось больше свободного времени для занятий писательством. Свежие, яркие истории, в которых чувствовалось дыхание гор, начали хорошо продаваться, и иногда, когда его перо ненадолго погружалось в романтику, он получал более чем обычную прибыль. На волне этого успеха возникло сильное искушение: почему бы не окунуться в литературную атмосферу и не заняться писательством? Он чувствовал внутреннюю уверенность в том, что всё получится, и тоску по работе, которая
почти непреодолимая. Деньги на уплату долга должны были накапливаться очень медленно, ведь так много времени уходило на повседневную преподавательскую деятельность, за которую ему очень плохо платили, и он не мог обрести свободу, пока не выплатил долг. В литературной работе он тоже мог с одинаковой эффективностью сочетать заботу о нуждах горцев со своими повседневными задачами, ведь разве он не мог с большим пафосом изображать умственную, духовную и материальную бедность своего народа? И
на мгновение он подавил в себе что-то, что кричало: «Другие»
Это мог бы сделать кто-то другой, но не один из нас! Кроме того, как сказал мистер Полк,
вероятно, деньги были нужны больше для школ, чем для личного служения, и он
считал, что, посвятив себя литературной работе, он мог бы их заработать. Он никогда не был полностью уверен в том, что посвятить свою жизнь преподаванию и личному служению своему народу было лучшим способом помочь ему, так что ему не нужно было расстраиваться из-за какой-либо непоследовательности.

Искушение, охватившее его в этот критический момент, было настолько велико, что он
решил после окончания заседания отправиться в Миранди.
к своей семье, а оттуда к Фоллетам, с мыслью о том, что ему не хотелось бы покидать горы, не повидав их, и что, несомненно, для его литературной карьеры лучше всего было бы отправиться на восток. В этом удовлетворительном оправдании последнего визита он позволил себе предаться приятным воспоминаниям о месте, где для него впервые по-настоящему началась жизнь.

«Малышка Нэнси, — сказал он себе, — ей, должно быть, уже девятнадцать,
она, наверное, носит длинные платья и ведёт себя как настоящая леди, но я
искренне надеюсь, что она всё ещё носит маленькие белые фартучки».
Его глаза затуманились от нежности, которую он счёл бы братской, если бы ему пришло в голову усомниться в себе. Затем он внезапно улыбнулся и сказал: «Да, я должен пойти и посмотреть на эти передники, прежде чем покину горы».

 Сначала он навестил Хижину в Холме и, сидя в седле, добрался до старого знакомого леса по гораздо более прямой тропе, чем та, по которой он ходил в детстве. Наконец он остановил своего пони у огромного
валуна, под которым был похоронен Тайг. Трагедия его горя в то далёкое утро, когда он
прикоснулся к окоченевшему телу своего старого друга
Друг вернулся к нему с такой яркостью, что, несмотря на «длинную ласкающую руку времени», он не мог «улыбнуться, глядя на него». Он привязал свою лошадь неподалёку, чувствуя близость и защиту старого пса, потому что собирался разбить лагерь на этом месте во время своего пребывания, как делал это в детстве. Затем он спустился пешком по склону горы к своему старому дому в лощине, почти не подозревая, проходя мимо скалистой крепости, что там спрятано «нечто».

 Был ранний июньский вечер, и прохладные тени мягко окутывали старый бревенчатый дом, когда он шёл к двери
без предупреждения. Он остановился на мгновение у могилы отца и
матери, а затем бесшумно пошёл по узкой протоптанной тропинке к
хижине. Подойдя ближе, он увидел мерцающий свет горящих сосновых
поленьев в очаге и услышал громкий смех. Дойдя до двери, он
постоял мгновение в тени, прежде чем войти на свет. И тут он
увидел то, что поразило его! Побледнев, он мгновение смотрел на них.

 Группа мужчин, среди которых был и муж Миранди, окружила маленького мальчика лет шести, которого напоили до беспамятства и
пытаясь пройти по трещине в полу. Маленькая жертва качалась,
спотыкалась и боролась, поддаваясь веселью зрителей.

[Иллюстрация: «Бей чемпиона за своего папашу»]

 Первым безумным порывом Стива было схватить обиженного ребёнка и, если
придётся, вступить в бой с полупьяными мужчинами. Но это было бы
хуже, чем бесполезно, — подсказала ему вторая трезвая мысль, — потому что там стоял
Миранда небрежно выглядывала из-за кухонной двери. Ребёнок, несомненно, был её, а отец принимал участие в этом отвратительном
деянии! Что он мог сделать? Он знал, что они не потерпят вмешательства.

С трудом сохраняя самообладание, он переступил порог, учтиво приподнял шляпу и пожелал им «доброго вечера».

Мужчины мгновенно обернулись, и щёлкнули пистолеты, потому что они приняли его за сборщика налогов; но Миранди, взглянув на его по-мальчишески свежее лицо, освещённое светом, в то время как его незнакомая фигура была в тени, воскликнул:

«Не стреляйте!» «Это Стив, мой маленький приятель Стив!» — и она подошла к нему через всю комнату так, что стало ясно: она способна на решительные действия.

Мужчины выглядели неуверенно, но муж Миранди, взглянув на Стива, сказал:

«Да, всё верно, это Стив Лэнгли, хотя я никогда не был с вами знаком», — и остальные мужчины отступили.

Ребёнок в центре комнаты огляделся мутными глазами, а затем рухнул на пол жалкой пьяной кучкой.

С болью в сердце Стив шагнул вперёд и, наклонившись, нежно прижал его к груди. В старом доме этот
маленький мальчик представлял себя таким, каким он был раньше. Когда он смог заговорить,
то сказал дрожащим от волнения голосом:

 «Это мой маленький племянник, не так ли?»

И Миранда резко крикнула мужу, не отвечая на вопрос:

«Ты больше никогда так не сделаешь», — и мужчины один за другим
вышли, пристыженные, устыженные, протрезвевшие, хотя и не могли объяснить почему.

Стив повернулся, когда они ушли, и сел, всё ещё прижимая ребёнка к груди. Затем, осторожно разжав пальцы одной руки, он нежно откинул влажные волосы с маленького опухшего личика, а Миранди стояла рядом, и по её щекам текли слёзы — что было очень необычно для горной женщины. И она снова страстно сказала: «Чэмп больше никогда не напоит его».

— Как его зовут? — наконец спросил Стив.

 — Его папаша — Чемпион. А того, большого, — он иногда бывает на улице, — зовут Стив, — сказала она успокаивающим тоном. "Он был
родился следующей зимой, когда ты была здесь, и ты видела
симпатичного мальчика, я подумала, что назову его для тебя".

"Это было хорошо от тебя, Рэнди", - сказал Стив, нежно переходя на
старую форму речи. "Я буду рад увидеть своего тезку. Всех проветрим".
Слышишь?"

"Нет, это ребенок на кровати; она маленькая девочка", - тупо ответила Миранди
. "Тогда двое из них умерли, когда были младенцами. Мы
всем женщинам достаточно холодно, - сказала она плаксивым голосом.
характерным для пожилых женщин гор, которым она уже обзавелась
.

Стив оставался там месяц, и это было самое тяжелое время в его жизни.
Когда он узнал о "все еще", что он сделал очень быстро, отчаяние
за Миранди, ее мужа и детей наполнило его сердце. Чемпион
Брейди всегда был под воздействием своего «самогона», и Стив
знал, что бесполезно пытаться отговорить его от его изготовления или
употребления. Миранди тоже не любила его, но она
привыкла к мысли о его бесплатном использовании всю свою жизнь, и как он мог
заставить ее апатичный разум осознать его опасность для ее детей? Не
доверяя ее эмоциям и страстному протесту в тот день, когда он приехал, он много раз серьезно разговаривал
с ней и взял с нее обещание сделать все, что она сможет
уберечь детей от этого.

Он брал двух маленьких мальчиков, Стива и Чемпа, с их собакой, каждый день
к старому пристанищу у скалы Тиге, где каждую ночь разбивал лагерь.
Он взял с собой книжки с картинками, иллюстрированные алфавиты и
односложные рассказы, предполагая, что они могут понадобиться. И
Карие глаза двух малышей, так похожие на его собственные в былые времена, как он хорошо знал, в своей наивности и удивлении живо реагировали на всё новое. Он назвал это место «нашей школой», и вскоре два маленьких ученика выучили свои буквы, а через месяц маленький Стив уже с большим воодушевлением читал простые истории вроде «Собака на коврике» и «Кошка на ковре» и с трудом выговаривал более сложные слова.

Но Чампу Брейди не сиделось на месте. Он часто говорил Миранди,
что ему не нужен человек, у которого недостаточно вещей в
Он не стал пить хорошее вино, когда ему его предложили; и Стив,
хорошо зная его душевное состояние, хотя и не слышал, как он его выражает,
с грустью ушёл из хижины в Холлоу-Хат в третий раз.

После последнего серьёзного разговора с Миранди он отвёл мальчиков на
прежнее место, где они учились, и разбил лагерь на месяц,
а Стиву-младшему дал немецкие серебряные часы, которые
он тоже взял с собой, думая о том, что мальчик может снова оказаться в старом доме.

«Этот маленький блестящий индикатор каждый день будет сообщать вам, что вы идете
в один прекрасный день вырастут большие, сильные мужчины, которые многое знают. Ты будешь
слушать это всегда, не так ли?" - сказал он, и каждый по очереди, пока его
держали на нежных руках, искренне пообещал со странной болью
в их маленьких горлышках. Затем Стив посадил их и уехал,
снова и снова оглядываясь назад и махая рукой двум трезвым людям.
маленькие фигурки, пока они были в поле зрения.

«О, Бог пустыни, — воскликнул он, когда наконец перестал их видеть, —
Ты пришёл и утешил меня, когда я бродил здесь один; о, теперь дай мне уверенность, что Ты будешь присматривать за этими двумя моими детьми».
кровь и выведи их на свет.

Молитва была произнесена в отчаянии, похожем на то, что он испытывал в детстве,
и снова, спустя какое-то время, чувство умиротворения и покоя наполнило его душу,
и он твёрдо решил:

«Я посвящу свою жизнь этому делу». Не только деньги, о Боже, если я их заработаю, но и моя повседневная жизнь, и мои силы пойдут на благо моего горного народа!

И он улыбнулся, подумав о том, что литература когда-то привлекала его, потому что он чувствовал связь с Всемогущим Богом, которому он
то, о чём он молился, пришло к нему в священной тишине дикой природы,
и всё остальное казалось ничтожным по сравнению с этим.

Он не пошёл к Фоллетам, как собирался, а медленно
побрёл обратно в школу, останавливаясь то тут, то там, как и в
предыдущие лета, болтая с людьми, проникая в их жизнь
и даря им видения, которые не мог подарить ни один инопланетянин.

Во время этой поездки он проезжал мимо большой угольной шахты и провёл там пару
недель, с большим интересом наблюдая за работой. Он внимательно изучал
различные пласты породы и практическую работу
Он внимательно осмотрел шахту, так как курс в колледже хорошо подготовил его к разумному восприятию.

Внезапно его осенила блестящая мысль.

«Послушайте, — сказал он себе, — почему бы не найти шахту здесь, в горах, как мистер Полк говорил мне, не купить землю за несколько сотен долларов, как я уверен, что смогу сделать в некоторых местах, а затем передать её мистеру Полку?» Он знает, как с этим обращаться, и если это
что-то ценное, то он, конечно, заплатит. Заработав ещё один год, я
смогу получить деньги и таким образом одним махом погасить этот долг.
«Возможно, это удар, — ликующе продолжил он, — и если это случится ещё много раз, я буду только рад», — подумал он.




XII

Пробуждение любви


Полный этого счастливого воодушевления, Стив вернулся к работе, решив за год накопить достаточно денег, чтобы совершить покупку и быть готовым к следующему отпуску, когда он сможет отправиться на поиски. Вдохновлённый этой надеждой, он работал с большим
увлечением, позволяя себе лишь раз в неделю писать письмо
миссис Полк, которое он никогда не забывал отправить, продолжая вкладывать в него
все интересные и забавные вещи, которые появлялись в его работе, - и
они действительно появлялись, несмотря на серьезность его жизни.

Часто в задумчивости он возвращался к маленькому Стиву, который
воспроизводил свою собственную раннюю жизнь в старом доме. До сих пор он рассматривал
образовательную работу в горах в целом; теперь он начал думать
об этом, находясь в центре дома. Как бы он хотел, чтобы старый
места его детства выкупил идеальной семейной жизни! И эта мысль
затронула многие скрытые струны его мужественной натуры, вызвав смутные,
сладкие видения семейной любви и красоты.

Но он властно заглушил зов природы, отбросил видения с твёрдым решением, что у него нет времени на мечты, и с привычным постоянством продолжил свою многостороннюю работу ещё одну зиму. Ранней весной того года он получил неожиданную телеграмму от миссис Полк. В ней говорилось:

«Встретимся с Нитой и мной завтра в Л---- в 7 утра на поезде».

Как взволновало его это короткое послание! Он так долго шёл один. Он
вскочил со своего места за обеденным столом, где ему передали послание, его глаза сияли, а шаг был бодрым. Он добился отпуска
отпросившись на пару дней с работы в школе, он сразу же отправился нанимать экипаж, который должен был доставить его за сорок миль через горы к железнодорожной станции.

Сорок миль! С хорошей командой и бодрым духом они казались не более чем несколькими городскими кварталами. Если бы он мог взглянуть в лицо «маленькой матери» и поговорить с ней, это придало бы ему сил для работы.
Должно быть, она знала, что он становится скучным и безжизненным с наступлением
долгих зимних дней, — у неё была удивительная способность
предчувствовать. Его глаза затуманились от нежных воспоминаний о ней.

И Нита, прекрасная Нита Троубридж, когда она выйдет на улицу в
раннем утреннем свете, будет похожа на великолепный горный
рассвет, озаряющий шедевр какого-нибудь художника! И он жаждал
красоты, изящества и очарования города, которые она воплощала. Да, это
правда, в этом не было никаких сомнений! И всё быстрее и быстрее удалялись
от него километры, пока он с радостными надеждами
не доехал до места назначения, не выспался за ночь и наконец
не оказался на маленькой станции, беспокойно расхаживая взад-вперёд
по платформе и прислушиваясь.
Он напрягся, чтобы уловить первые признаки приближающегося поезда.

Затем он ворвался в заднюю часть вагона!

"Мамочка!"

"Стив!" — раздались приветствия, когда он обнял миссис Полк, а на глазах у них обеих выступили слёзы. Затем, быстро повернувшись к Ните, он поприветствовал её менее демонстративно, но с такой же теплотой.

Подхватив их сумки, он поспешил вывести их из вагона, потому что сквозные поезда
не слишком уважают горные станции. Он подвел их к ожидавшему их автомобилю,
с уверенностью помог миссис Полк сесть, а затем повернулся к Ните. Что в ней было такого, что заставило его мгновенно
Он заметил, что весенняя повозка была очень простой, без
всякой новизны, а лошадям с пышными гривами и хвостами не хватало
ухоженности и стиля? Он начал извиняться за свой внешний вид, но
быстро поджал губы. Если он начнёт извиняться здесь, то чем это
закончится?

"Это лишь слабое предвестие тех высот, которые вас ждут," —
сказал он со смехом, осторожно помогая ей подняться на высокую ступеньку,
перед которой она нерешительно стояла.

Но поездка оказалась одинаково приятной для всех. Горный воздух
бодрил, перед ними раскинулась великолепная утренняя панорама.
Это место, такое же прекрасное, как и всегда, вызывало восторженные возгласы
у миссис Полк и Ниты, а Стив находил в этом удовольствие.

 Маленькие домики, которые попадались им по пути, стояли голые и
пустые у обочины или выглядывали из лесных чащ, куда едва ли можно было
пробраться, или цеплялись за какую-нибудь высокую «скамью».
на склоне горы, перед ними стояли плохо одетые дети, с серьёзным интересом наблюдавшие за незнакомцами, проходившими мимо.

"Милые малыши," — сказала миссис Полк, — "они безмолвно взывают к нам"
чтобы открыть им путь в наш мир, принять их в наше большое братство.

Стив посмотрел на её сияющее, серьёзное лицо горящими глазами,
а Нита переводила взгляд с одного на другого с прежним детским удивлением на лице. Эти горные люди были для неё новой расой,
возможно, интересной и забавной, но от которой она инстинктивно отстранялась. Не то чтобы она была хоть сколько-нибудь презрительной, она была слишком
доброй для этого, но она не представляла себе божественную связь
человеческого родства, которая могла бы когда-либо объединить её с ними.

Они провели ночь в горной деревушке, чтобы дать дамам отдохнуть после долгой дороги, а на следующий день добрались до школы, где Стив каждый день старался изо всех сил и которая была так дорога миссис Полк. В течение следующих двух дней, как и во время поездки, Стив старался сделать так, чтобы им было как можно комфортнее, по-прежнему ни в чём не извиняясь, да и в этом не было необходимости, потому что миссис Полк знала, чего ожидать, и королевское гостеприимство, которое прославляло её, в то время как Нита принимала одно с простым хорошим вкусом, а другое — с искренней, если не с дружеской, благодарностью. Визит был полон интереса для миссис
Полк как она отметила рост работы, и Нита пошла о
в рамках школьных зданий и территории, своей красотой и со вкусом
наряд ей всего наблюдается посетителя. Она также не преминула проявить
интерес к работе, исключительно вежливый и любезный, и все же
который почему-то казался отстраненным.

Когда Стив следил за ней восхищенным взглядом и с искренним уважением, он не мог
не видеть совершенно ясно, что она никогда не сможет вписаться в этот
горный пейзаж. Он с иронией подумал о мечтах мистера Полка о ней и о себе и понял, что, хотя он мог бы остаться с ней,
мир и обретенное счастье, она никогда не смогла бы обрести в нем. Его
ранняя интуиция не подвела; она никогда не коснется
высоты, широты и глубины универсальной женственности с ее видением и
ее сочувствием.

Как раз перед отъездом, двух посетителей провел период чтецов в
Номер класса Стива, и так хочется ему было выявить лучших в своем
учеников, что он не мечтал, он также выдвигал учителя
лучшие.

Когда ученики разошлись и они остались втроём, миссис Полк
сделала лёгкий поклон и сказала, блестя глазами:

— Браво, сэр Рыцарь Гор, вы, несомненно, заслужили свои шпоры, хоть они и не военного образца!

Он улыбнулся в ответ, придя в себя, но тут же отвернулся и спросил:

«А что вы думаете о моих братьях-рыцарях?»

«Они тоже хороши», — тепло ответила миссис Полк.

— Это действительно так, — присоединилась к нему Нита, — но то, как вы проникли в безнадёжные души этих людей, какими мы видели их по пути сюда, нашли в них ростки надежды и развили их, навсегда останется для меня непостижимой тайной, — заявила она. — Признаюсь, я понимаю
ваше мастерство не уступает мастерству скульптора, который заставляет мрамор
выражать красоту, мысли и чувства, — и его работа была бы мне бесконечно
более по душе. Я думаю, что нет ничего более неприятного, чем общение с
людьми, — а когда оно должно быть ежедневным... — она выразительно
пожала плечами в заключение.

 Стив улыбнулся ей в ответ, потому что знал, что она не считает его одним из тех людей, с которыми она не могла бы вынести мысль о ежедневном общении.

— А теперь признайся, разве тебе не надоело всё это? — настаивала она, с искренним сочувствием глядя ему в лицо, словно желая
Она бы отвлекла его от этого, если бы могла.

 «Иногда невыносимо», — снова улыбнулся он в ответ, а затем, глядя поверх ее головы на горы, просто добавил: «Но я здесь на своем месте».

 И, не понимая, как и всегда, она наконец легко отвернулась и, подойдя к входной двери, вышла на территорию кампуса, оставив сестру и Стива наедине для небольшого разговора, который, она была уверена, им понравится.

Когда она ушла, миссис Полк положила руку на плечо Стива и тихо сказала:
«Когда-нибудь, Стив, всё наладится», — выразительно глядя ему в глаза, и он понял, что она имеет в виду их с
Мистер Полк, эта тема не поднималась с тех пор, как она приехала. «Я
иногда ловлю себя на том, что мечтаю о том, как вся эта человеческая пустыня
расцветет, как роза, — продолжила она со своим прежним веселым энтузиазмом, — и теперь я
полностью убеждена, как никогда не была с тех пор, как вы покинули нас,
что вы мудро выбрали свою работу. Я должна была наконец приехать и
увидеть все своими глазами.

«Но неужели ты собираешься прожить свою жизнь в одиночестве, Стив, дорогой, — спросила она
через мгновение с тоской, — без милых домашних уз?»

 «Я не знаю, матушка», — серьёзно ответил он. Его мысли были далеко.
Он сразу же вспомнил о старой хижине и маленьком Стиве, но не мог рассказать
даже ей о том, как теперь там протекает семейная жизнь, — и о мистическом видении,
которое вторглось в его задумчивые мысли.

 Его лицо озарила внезапная улыбка, когда он наконец ответил:
«Я был слишком занят и слишком беден, чтобы думать об этом».

Она не улыбнулась в ответ, но, взяв его за руки,
посмотрела на него с материнской настойчивостью и спросила:

 «Ты никогда не любил ни одну милую девушку? Нет ли милого лица, которое
иногда заглядывает в твой маленький дом, который всегда рядом с тобой?
«Самое сокровенное в душе настоящего мужчины?»

Ее сильная материнская любовь, несомненно, наделила ее мистической проницательностью и
притягательной силой!

Мгновенно в смутных очертаниях его задумчивой мысли, которую он до сих пор постоянно отбрасывал в сторону,
появилось с поразительной четкостью детское личико, обрамленное золотистыми кудряшками, над маленьким белым передником!

У него перехватило дыхание от этой картины, затем он взял себя в руки и посмотрел в милые глаза женщины, которая была для него не просто второй матерью, а завоевала право
спросите его, - сказал он с наигранно озадаченным видом.:

"Почему, я не знаю ... может быть, и так", - затем, поскольку она все еще пристально смотрела на него.
"вы меня напугали. Я стала такой тупой гринд, я
думаю, мне нужно проснуться. Я буду общаться с себя, как я никогда не
делали раньше, и пусть вы знаете, что я обнаружил," окончилась более
слегка.

Она знала, что в этот момент к нему пришло озарение, и была
довольна, не задавая больше вопросов. В последний раз нежно и с любовью
пожав его руки, она отпустила их, и они вместе вышли, чтобы
пойти к Ните.

Вскоре их команда была готова, и после еще одной долгой и приятной поездки Стив
наблюдал за отходящим поездом с маленькой платформы вокзала. Он
почувствовал острое сожаление, как он носил его друзья скрылись из виду, а он повернулся к
его команда для езды домой со странным возбуждение в его
сердце. Он едва мог дождаться этого общения с
самим собой, и когда представилась такая возможность, в
его содержании не было никакой неуверенности.

"Конечно, я люблю Нэнси Фоллет! Я полюбил её с первого взгляда на её милое личико, и оно всегда было передо мной
в каких напряжений ума или сердца, как будто сказать мне, что она была всегда
есть часть моей жизни. И еще у меня было так скучно я не
понимаю. Она с самого начала покорила мое сердце, и вот почему я
не любил прекрасную Ниту Троубридж, - вот почему я никогда не мог
смотреть ни на одну девушку с искрой интереса с тех пор ". Как он любил
размышлять над пришедшим к нему откровением! Это было похоже на то, как если бы он
выбрался из пустыни в страну, где текут реки молока и мёда. Малышка
Нэнси! Она была такой нежной, такой доверчивой, такой готовой помочь ему.
Она стала бы его дорогой помощницей в деле всей его жизни, и
тем самым это дело было бы прославлено безмерно! Под чарами
его нежных размышлений сорок миль снова пролетели незаметно, и он
снова оказался у дверей школы.

 Хорошо, что его дела на этот год были почти
завершены, потому что он сразу же загорелся желанием увидеть Нэнси
взрослой девушкой. Он сразу же решил, что как только закончатся занятия в школе, он
поедет к ней и добьётся её обещания, прежде чем отправится в это поисковое путешествие. А
пока он продолжал размышлять о часах, которые они провели вместе
проведенные вместе, как мальчик и девочка. Однажды он пошел к мельнице больше гулять
рядом маленькая фея рисунок на старый Доббин вернулся, - он поймал
аромат застенчивых цветов, расположенный в прохладных лесных глубинах, и
память пусть мягко бары в святая святых, как маленький
девушка снова сказала, в ее милым простодушием: "Стив, давай построим себе дом
в этот лес и остаться здесь жить всегда." Он монтируется скалистых обрывах
Хребет грили, ее сильный протектор, пока она не достигла еще больше
робкой рукой держать его крепко, - и вдруг он был поражен
с воспоминаниями о характере этого хребта. Должно быть, там были
полезные ископаемые! Уголь, да, уголь, — он был в этом уверен! Это был тот участок
земли, который он хотел найти!

И вот, преисполненный надежд, он отправился в путь, как только закончились занятия в школе, в сторону дома Фоллетов, положив в банк сумму, которой, по его мнению, должно было хватить на покупку «Грили-Ридж», если он обнаружит, что тот так же ценен, как он подозревал, и если никто не опередит его в его открытии.




XIII

Старые связи возобновляются


Был полдень позднего июньского дня, когда Стив остановился у мистера
Магазин Фоллета. Он подумал, будет ли там его старый друг. Да,
дверь была открыта, и на мгновение Стив застыл на пороге, выпрямившись во весь рост, с непокрытой головой, благоговейно глядя на маленький дом, который открыл ему мир книг. Затем из тёмных глубин, где, как и прежде, в беспорядочной суматохе валялись галантерея и бакалея, раздался высокий голос мистера
Фоллета.

— Привет, незнакомец, который час?

Стив шагнул вперёд, протягивая руку, и воскликнул:

«Мистер Фоллет, вы меня не узнаёте?»

Но мужчина лишь пристально смотрел на него, выходя на свет.
дверной проем.

- Никогда тебя раньше не видел, - наконец заявил он. - А если и видел, то не могу сказать,
где это было под cano_pee_.

Стив рассмеялся от острого удовольствия, услышав знакомое старое выражение
, и с энтузиазмом сказал:

"Разве ты не помнишь Стива, маленького Стива Лэнгли, который работал у тебя одним
летом?"

— Стив! — воскликнул мистер Фоллет. — Конечно, я его помню; никто в моём доме не забыл его, ни на йоту, — но это не Стив!

 — Это Стив, мистер Фоллет, — тот самый Стив, с таким же благодарным сердцем по отношению к вам и миссис Фоллет, как и в тот день, когда я покинул вас около десяти лет назад.

"Что ж, это меня поражает", - сказал мистер Фоллет. "Мы сейчас запрем дверь и
пойдем в дом. Моя жена и Нэнси будут безумно рады видеть
тебя, если они когда-нибудь смогут сообразить, кто ты такой под именем cano_pee_." И он
быстро прошелся по запиранию, а затем они вдвоем направились к дому
.

Миссис Фоллет сидела на террасе и что-то шила, когда они подошли к ней. Мистер Фоллет взволнованно представил ей мистера Лэнгли, но она вежливо, но безучастно поздоровалась с ним, а её муж был слишком нетерпелив, чтобы откладывать своё признание.

"Мама, только не говори мне, что ты не знаешь Стива!" — воскликнул он.

— Стив, — растерянно ответила миссис Фоллет.

"Ну да! маленький, старый, тощий, деревенский Стив, — воскликнул мистер
Фоллет, — который за одно лето сделал всё, что здесь было сделано за год!"

Затем миссис Фоллет медленно осознала удивительную мысль, что маленький невежественный Стив и красивый молодой человек перед ней — одно и то же лицо, и нежно, по-матерински поприветствовала его.

«Где Нэнси?» — нетерпеливо спросил мистер Фоллет.

«Она ушла с Джипом на прогулку верхом, — ответила миссис Фоллет, — но она должна вернуться с минуты на минуту».
И к тому времени, как они обменялись
вкратце рассказывая о годах, прошедших с момента их последней встречи, Нэнси
была замечена грациозно покачивающейся на дороге на округлой спине своего пони
. Она весело помахала рукой, проходя мимо крыльца, не заметив незнакомца
, которого несколько прикрывали свисающие виноградные лозы, а затем она
свернула на дорожку, которая вела к конюшне.

Глаза Стива заблестели при виде девушки, которую время сделало такой
очаровательно взрослой, и, вскочив, он воскликнул:

— Позвольте мне встретить её у конюшни, где я обычно помогал ей садиться на старого
Доббина и слезать с него, — и он одним прыжком спрыгнул с крыльца и направился
в сторону переулка.

Нэнси замедлила шаг на тенистой подъездной дорожке, и Стив, двигавшийся
бесшумно по траве, оказался рядом с ней, когда она была готова
спешиться.

Улыбаясь, он протянул ей руку, чтобы она могла на нее опереться, его сияющие глаза
поднялись на нее. Пораженная, она отстранилась, ее глаза были прикованы и очарованы,
однако, его пристальным взглядом.

Долгое мгновение они смотрели друг на друга, а затем она выдохнула:

— О, Стив!

Если бы они встретились при других обстоятельствах, она, вероятно, никогда бы не приняла высокого, широкоплечего, красивого молодого человека за Стива из своих детских воспоминаний, но она увидела и узнала только эти карие глаза.
Его глаза встретились с её глазами, как в былые времена, когда он забрал её из дома Доббина, и в них светилась та же нежность.

"Да, Нэнси, это Стив!" — радостно воскликнул он. "И ты узнала меня после стольких лет!"

В её улыбке, в которой было что-то милое и нежное, промелькнуло согласие, а затем, в ответ на вспыхнувшее в ней неопределённое чувство, которое она не была готова признать, в её глазах заплясали озорные огоньки. Не слезая с седла, она оглянулась на спину пони и спросила:

«Где наши мешки с овсом?»

Стив весело рассмеялся в ответ и, сам того не желая, позволил себе
глаза останавливаются на ней с загорающимся восхищением.

"О, я вижу хорошее зерно, которое мельница времени перемолола для тебя", - сказал он.
сказал он и снова протянул ей ладонь, чтобы она наступила на него.

Но она, вспыхнув от девичьего удивления при виде его легкой галантности, которая
показывала, как полностью маленький мальчик с гор растворился в
культурном мужчине, снова отстранилась и с такой же находчивостью сказала:
смеясь:

«Вы, конечно, обнаружите, что это так, и в хорошем, прочном материале, если
попытаетесь взвесить меня на руке».

«Та же мельница намолола для меня достаточное количество мускулов», — сказал он
— заявил он, добавив с ноткой мольбы в голосе: — Ты должна позволить мне возобновить старые отношения, — и, не возражая, она слегка коснулась его руки ногой, спрыгивая с пони.

 — Вес не имеет значения при таком легком прикосновении, — рассмеялся Стив и начал заводить пони в конюшню, когда к нему подошел цветной мальчик, чтобы позаботиться о нем.

— Видишь, в наши дни мы держим конюха, — сказала Нэнси.

 — Да, горы становятся всё более стильными, — ответил Стив, когда
 Нэнси подобрала длинную юбку своего костюма для верховой езды, и они
вместе пошли по траве к крыльцу.

«Каким же высоким ты стал», — сказала она с наивным очарованием, глядя на него снизу вверх.

 «Ты тоже неплохо выросла», — ответил он, оценивающе глядя на её стройную фигуру, а затем добавил с внезапной улыбкой, в которой сквозила причуда старой дружбы: «Пожалуйста, скажи мне, где твои локоны?»

— О, они аккуратно убраны с глаз долой, — застенчиво сказала она,
сделав милый жест, к которому она привыкла из-за непослушных локонов, и
к её лицу снова прилила кровь.

 — Должен быть закон, запрещающий прятать локоны, — сказал он.

К этому времени они уже были на крыльце, и, когда они возобновили семейный обмен интересными новостями, Стив и Нэнси сидели на ступеньках, как в старые добрые времена, и он увидел, что прекрасная мечта последних нескольких недель начала воплощаться в жизнь.

 Вечером, когда мистер и миссис Фоллет, Стив и Нэнси снова сидели на крыльце, наслаждаясь ночным воздухом после тёплого дня, они с интересом говорили о старых временах и произошедших изменениях.
Стив обнаружил, что Кроскат, маленькая станция, которой руководил мистер
Фоллет, разрослась в небольшой городок с
молитвенный дом, школа неопределенных занятий и процветающий салун.

Пока они мило болтали, молодой человек свернул в калитку и направился к нам.
по дорожке непринужденно покачивался, что говорило о том, что он здесь как дома.

- Всем привет, - непринужденно поздоровался он, и Нэнси поднялась с приятным
приветствием для него. Затем, повернувшись к Стиву, она представила мистера Колтона
Мистеру Лэнгли.

Стив встретил новичка с вежливой улыбкой, а мистер Колтон ответил
на приветствие в духе «здравствуй, друг, рад встрече» и сразу же
усадился рядом с Нэнси с видом хозяина.

Очень скоро мистер Фоллет в ходе разговора повернулся и
обратился к Стиву по имени.

"Стив!" — воскликнул гость. "Разве мисс Нэнси не представила вас мне как мистера Лэнгли? Вы тот самый Стив Лэнгли, который приезжал в Луисвилл с мистером
Полком лет десять или двенадцать назад?"

"Да," — с большим удивлением ответил Стив.

"Неужели это так?" - с энтузиазмом переспросил мистер Колтон. "Ну что ж, я Рэймонд
Колтон!"

"В самом деле!" - искренне воскликнул Стив. "Что ж, это приятно".

"Я бы сказал, что да", - ответил Раймонд. "Говорю тебе, старина, мы никогда
забыл, как ты нас отчитал в нашей школе — поделом нам, и нам же
лучше.» Он пустился в весёлый рассказ об этом случае, который всем
понравился, и завязалась приятная беседа. Затем Рэймонд вдруг воскликнул:

 «Мисс Нэнси, где ваше банджо?» — и сразу же пошёл за ним.

— Говорю тебе, Стив, она умеет играть на старом банджо и петь так, как никто другой, — сказал он, вернувшись и положив инструмент ей на колени.

Нэнси повернулась к Стиву, слегка покраснев, что было заметно даже в лунном свете, и возразила: — Я правда ничего об этом не знаю, только
«То, чему меня научил отец, когда я была маленькой девочкой».

И мистер Фоллет взволнованно сказал: «Видишь ли, Стив, ей было так одиноко после твоего ухода, что мне пришлось достать старую вещь, чтобы развеселить её. Я не играл на ней с тех пор, как был молодым парнем и ухаживал за её матерью. Не думаю, что я бы добился её расположения без этого банджо», — добавил он и весело рассмеялся. "Нэнси не придает этому большого значения", - сказал он.
продолжил. "Она думает, что это ничто, кроме пианино, но Рэймонд, вот он,
как и я, он думает, что это совершенно бесполезно для пианино ".

- Спой "Робин Эдер", - вставил Реймонд, и Нэнси начала мягко отбивать
минорные аккорды для небольшой прелюдии. Затем богатый голос контральто, низкий и чистый,
рассказал нежную старую историю о Робине Адэре и его любви,
которой банджо вторил небольшими импровизированными отголосками.
Рэймонд и мистер Фоллет заказывали одну за другой старые
любимые песни, Рэймонд часто присоединялся к ним своим прекрасным тенором,
который идеально гармонировал с контральто Нэнси. Наконец она запела сама,
исполнив «Розарий».

В прекрасных, душераздирающих нотах был изысканный пафос,
который глубоко тронул Стива. Какая глубина чувств, а также девичья
Его маленькая Нэнси стала сдержанной и очаровательной! Кудряшки и
фартучки исчезли, это правда, но, глядя на её милое, выразительное лицо в лунном свете и чувствуя, как она сочувствует и понимает его в песне, он сказал себе: «Я готов потерять их ради этого!»

— «Мисс Нэнси, пожалуйста, больше никогда так не пойте, у меня от этого мурашки по коже», — сказал Рэймонд, и мистер Фоллет поддержал его.

 «В любом случае, старикам пора спать», — продолжил последний и добавил: «Думаю, Стив тоже устал и тоже хочет спать», — и хотя Стив не был
готовый признать это, Реймонд весело пожелал ему спокойной ночи и последовал за
хозяином в маленькую комнату на чердаке, где он спал мальчиком, и
которую миссис Фоллет приготовила для него, потому что он настоял на том, чтобы
это было как раз подходящее место для него. Дом был маленьким, и он знал, что
кто-то должен освободить удобное помещение, если он спит в другом месте.

Но, оказавшись в старой кровати, Стив не обнаружил, что приятные воспоминания переполняют его.
примерно так, как он ожидал. Даже эхо сладкие песни потеряли
мелодия. Действительно , он не мог думать ни о чем , кроме того факта , что Нэнси и
Рэймонд Колтон сидел на крыльце, оставшись там после ухода её
родителей, как будто у него были особые права. Полуночная гроза
с шумом подхватила его тревожные мысли.

"Но почему бы и нет!" — в сотый раз печально воскликнул он, обращаясь к своему
бунтующему сердцу. "У тебя точно нет никаких прав."

Но этот недавно пробудившийся, пульсирующий источник любви
с жаром ответил: «Да! Я любил её каждую минуту с тех пор, как впервые
увидел её маленькой девочкой, и я люблю её в её нежной зрелости всей
своей душой. Она моя!»

Так и шла словесная война между его здравым смыслом и тоскующим сердцем,
изгоняя все дорогие, заветные воспоминания и откладывая сон
до самого утра.

На следующий день, после того как посуда была вымыта после завтрака, миссис Фоллет предложила
Нэнси прокатиться со Стивом на Джипе и семейной лошади до
Грили-Вудс, их старого любимого места, и это было как раз кстати.
Стив, несмотря на ночное происшествие, больше всего на свете хотел
побыть наедине с Нэнси, и ему не терпелось проверить, правильно ли он
помнит тот лесистый холм.

Он сразу же вышел, чтобы оседлать лошадей. Было свежее, прохладное, ясное утро после грозы, и вскоре появилась Нэнси в элегантном костюме для верховой езды и в шляпке с глубоким козырьком, защищающим глаза. Строгие линии и тёмно-синий цвет её костюма составляли очаровательный контраст с её мягко округлым лицом, нежными чертами и выбивающимися из пышных кос прядями жёлтых волос. Она, конечно, была хороша собой, и когда Стив помог ей забраться в седло по старинке, протянув ей руку, она
Легко вскочив на него, она грациозно восседала на пони, как истинная девушка из Кентукки, и выглядела так очаровательно, что даже менее пристрастные наблюдатели, чем Стив, не могли не восхититься ею. Они
быстрым галопом поскакали по дороге.

 Когда они добрались до леса, Стив, как это стало у него привычкой в последние несколько недель, погрузился в воспоминания. Забыв о Реймонде,
он живо вспомнил прошлое; ему казалось, что он снова чувствует, как Нэнси
доверяет ему, и он жаждал узнать, насколько ясно она
помнит. Он часто смотрел на неё, когда она ехала рядом с ним, и они
Лошади соприкасались носами на узкой тропинке, но на нежном лице ничего не отражалось.

"Помнишь, — сказал он наконец, — каким настоящим рабом ты сделала меня в этом старом лесу?"

Она весело рассмеялась и ответила: "Нет, я ничего такого не помню."

"Ну, ты еще тогда знал, как это сделать," он вернулся с небольшим
инсинуация. "Ты смотрела на самое высокое дерево, на которое было труднее всего взобраться
и видела какой-нибудь высоко висящий цветок, о котором ты мечтала, и я
немедленно взбирался на высоту дерева, чтобы положить цветок к твоим ногам
".

Она снова рассмеялась, и на этот раз ее щеки порозовели,
Это почему-то смутило её.

"Но, в конце концов, так и должно было быть, — продолжил он через мгновение, улыбаясь. — Нам, мужчинам, всегда нужно, чтобы вы направляли нас на путь истинный.

"Я с вами не согласна, — сказала она, мгновенно взяв себя в руки, и, призвав на помощь девичью дерзость, сразу же перешла от чувств к делу. «Каждый должен взбираться наверх, опираясь на собственные силы,
как эти великолепные старые деревья, без опоры и помощи, только
свет сверху, который тянет его вверх», — и на её постоянно меняющемся лице
появилось очень скромное выражение, когда она закончила свою маленькую речь.

"Вы правы", - сказал Стив, улыбаясь и вспоминая урок миссис Полк
, полученный так давно в "гигантском буке". "И все же, в конце концов, многие вещи
дерево в своем росте, кроме того, такой свет, солнце.
Есть ветры, и дождь, и"--он помолчал,--"ее
друзья. Разве вы не знаете, редко дерево стоит в одиночестве, если только человек врубил
его спутники. Им нравится чувство товарищества. Я считаю, что они
зависят от него так, как мы и представить себе не можем.

«Как глупо с моей стороны было забыть, что я разговариваю с профессором», —
с иронией сказала Нэнси.

"И ещё глупее с моей стороны было забыть, что я пыталась просветить
— Леди, которая ввела меня в мир книг, — быстро ответил он, поддавшись её настроению.

 — О, как прекрасна эта изящная вьющаяся лоза, — воскликнула она, не обращая внимания на его реплику и указывая на увитое лианами дерево, в то время как
 Стив спрятал в потаённом уголке своего сердца все заветные воспоминания, которые хранило для него старое дерево, отчётливо понимая, что
Нэнси больше не была застенчивой, робкой маленькой девочкой, готовой вложить свою руку в его,
а стала молодой женщиной, которую нужно было добиваться, прежде чем она
станет твоей, — даже если бы не было Рэймонда.

«А чего он, собственно, ожидал?» — сурово повторил он. «Что она будет ждать его прихода, готовая к тому, чтобы её обобрали?» — он выпрямился в седле. Он давно научился работать и ждать того, чего хотел; он мог сделать это снова.

 Он увёл разговор от личных тем. Они говорили о природе,
и каждый из них, благодаря общению, нашёл в старом лесу много нового.
Будучи преданным любителем природы, Стив был рад узнать, что Нэнси тоже неравнодушна к пернатым.
информация о характерных особенностях различных видов. Это был
лёгкий переход от природы к её толкователям, поэтам,
и они нашли общий интерес в том, чтобы вспомнить некоторые
выдающиеся литературные произведения. Она провела четыре года в
прекрасном старом колледже в Кентукки и в июне получила диплом с
отличием. В ней по-прежнему была милая серьёзность, как в маленькой Нэнси в детстве, несмотря на её девичью весёлость, и хотя годы учёбы придали ей несомненную широту взглядов и образованность, в ней также была своеобразная свежесть
Речь и манеры делали её особенно привлекательной. Стив
находил особое удовольствие в разговоре, потому что девушка понимала его
точку зрения и при этом имела собственные свежие идеи, которые умела
выражать.

Он сказал себе, изучая её (что теперь, отложив личные дела, он мог делать): «Она унаследовала от своей матери из Новой Англии живость ума, но без присущей Новой Англии сдержанности, а от своего эксцентричного отца из Кентукки она унаследовала живость и обаяние, которые являются неотъемлемым правом девушек из Кентукки».

И всё же, несмотря на его удовольствие, к нему вернулось
настойчивое чувство отчаяния, когда он вспомнил о её дружеском
отношении к Раймонду, которого не было с ним. Как обычно бывает с влюблёнными,
ему и в голову не пришло, что это был один из лучших
признаков в его пользу!

Они неторопливо шли по лесу, но высокие деревья
наконец начали редеть, и они спустились по склону, пока
перед ними не предстала старая мельница, мягко-серая, на берегу
бурного горного ручья. Большое деревянное колесо упало
с того места, где она стояла, а сама старая мельница быстро разрушалась, но деревья в свежей летней зелени всё ещё любовно склонялись над ней. Сразу за мельницей примостилась серая бревенчатая хижина с крыльцом перед входом; и, да, там была Тильди, которая расхаживала взад-вперёд у своей прялки, как делала всегда, когда Стив и Нэнси были детьми. Она была из тех бережливых горных женщин,
которые всегда чистоплотны, всегда заняты, извлекают максимум из скудных средств,
которые у них есть. Для молодых людей это было похоже на волшебный фонарь
перед ними промелькнула сцена из прошлого, и они невольно повернулись друг к другу с выражением нежности на лицах.

Не говоря ни слова, они подъехали к двери, и прежде чем Стив успел спешиться, Нэнси спрыгнула с седла, подобрала юбку и тепло пожала руку пожилой женщине, которую теперь она нечасто видела.  Стив быстро последовал за ней и с видом старого друга сердечно протянул руку Тильди.

Она с сомнением взяла его и сказала:

«Привет, незнакомец!»

[Иллюстрация: «Тильда расхаживает взад-вперёд у своей прялки»]

"Почему, ты что, не узнаешь меня, матушка Грили?" Спросил Стив.

"Я точно не узнаю", - ответила она, поправляя очки на носу
и серьезно вглядываясь сквозь них. "Нет," сказала она наконец, "я nuver
семян вы раньше; во всяком случае я не помню нажмите эф я когда-либо
сделал".

Старик, который вместе со старой мельницей пришёл в упадок,
медленно вышел, прихрамывая, с вопросительным выражением на своём добром старом лице.
Тильди повернулась к нему, повысив голос, потому что он плохо слышал, и спросила: «Нэт, ты когда-нибудь видел этого молодого человека?»

«Нет», — ответил старик после тщательного изучения.

Затем Стив сказал: «Разве ты не помнишь старую серую лошадь, которая
приходила на мельницу с маленькой девочкой в белом переднике на спине,
с двумя мешками кукурузы позади неё и взъерошенным каштановым
мальчиком лет двенадцати, который шёл рядом с ней?»

«И маленькая девочка всегда была на грани голодной смерти, и только
пирожки с патокой могли её спасти», — со смехом добавила Нэнси.

«Нэнси и Стив», — воскликнула пожилая женщина, а затем, поддавшись свойственному женщинам романтизму, добавила: «И вы поженились!»

«Нет», — поспешил сказать Стив, но старик, более привычный к своему
пронзительный голос жены, уловивший её согласие, и не расслышавший
отказ Стива.

"Ну что ж, — сказал он, потирая руки от удовольствия, — мы с Тильди всегда говорили, что вы когда-нибудь поженитесь; вы просто созданы друг для друга."

Нэнси ненавидела себя за то, что снова так глупо покраснела, а Стив, не
решаясь взглянуть на неё, спешил на помощь, когда пожилая женщина,
быстро и проницательно взглянув на них обоих, вмешалась:

«Нет, пап, они не такие», — пронзительно пропищала она старику в ухо.

Его лицо вытянулось от явного разочарования, и все они смущённо замолчали.

— Матушка Грили, — весело сказала Нэнси, решительно взяв себя в руки, — у вас есть какие-нибудь из тех пирожных с патокой, которые вы нам давали, когда мы приходили?

— Ну, кажется, есть, — сказала старушка, поднимаясь так быстро, как позволяли ей одеревеневшие ноги.

 Стив посмотрел на Нэнси, когда вошла Тильди, улыбнулся и сказал:

— «Может, посидим на пороге, как раньше?»

Нэнси не смотрела ему в глаза и отвернулась, чтобы скрыть предательский румянец, и как ни в чём не бывало села.

Когда они уезжали с мельницы, сделав стариков счастливыми
Вспомнив былые времена, Стив снова с жадным нетерпением
напряг своё внутреннее зрение, чтобы заглянуть в её сердце, но она
ничуть не смутилась из-за этого неловкого эпизода.

 Пока лошади неторопливо возвращались через лес, Стив и
Нэнси тихо беседовали о двух стариках с их удивительным сочетанием
крайней бедности, полного невежества, острого ума, простой доброты и
мягкого достоинства — качеств, которые молодые люди теперь были готовы признать.

«Любопытно, как похожи два человека, выросшие в постоянном общении».
— задумчиво сказал Стив. — Сходство между старым мельником и его женой поразительное, не так ли?

 — Да, — ответила Нэнси, — форма лица и черты лица у них одинаковые, а что касается выражения лица, то каждый из них мог бы быть зеркалом для другого.

 — Было бы интересно узнать, кто на кого больше повлиял, —
— сказал Стив, — «соответствовала ли она его типу или он — её».

«Старина Нэт и Тилди, безусловно, представляют собой хорошую возможность для изучения этой проблемы, — сказала Нэнси, — потому что они мало влияли друг на друга, чтобы оставить свой след».

«Эта тема представляет интерес для начинающего исследователя», —
продолжил Стив. «Я удивляюсь, что какая-нибудь изящная научная теория
уже не выдвинута, но это всего лишь ещё одна серьёзная
семейная проблема», — закончил он, внезапно улыбнувшись.

"Это действительно так, —
рассмеялась Нэнси. «Разве не ужасно думать о том, что с каждым днём становишься всё больше похожим на некоторых людей?»

«А с другой стороны, — быстро ответил Стив, — как приятно думать о том, что я становлюсь всё больше похожим на других людей», — и повернулся к ней с блеском в глазах.

«Но есть ещё неопределённость, которая, скорее всего, повлияет на другое», — сказала Нэнси, ловко уводя разговор от намёков на личные отношения, а затем с долей дерзкой весёлости добавила: «Когда вы женитесь на девушке с искривлённым носом, ваш нос тоже начнёт искривляться или его форма станет симметричной?»

— Но я не собираюсь брать в жёны ту, у которой кривой нос, — сказал Стив,
неожиданно для себя широко улыбнувшись.

 — Может, и нет, но вопрос остаётся открытым: кто, скорее всего,
приспособится, муж или жена, — сказала Нэнси, уклоняясь от ответа.
— И снова с той же уверенностью. А потом она весело крикнула, тронув Джипа хлыстом и пустив обеих лошадей в быстрый галоп, выезжая из леса на дорогу: «Пожалуйста, дайте мне знать, если решите проблему, чтобы я могла успокоиться или быть предупреждённой».

 Когда она умчалась чуть впереди него, полная духа и красоты, Стив с загадочной улыбкой сказал себе:

«Как ловко ей удаётся держать меня на расстоянии. О, малышка
Нэнси, где ты научилась такой тактике?» — и он не знал, что
«такая тактика» была верным предвестником капитуляции.

Что касается Нэнси, то она немного погодя стояла у окна своей спальни.
Аккуратная, элегантная форма для верховой езды была отложена в сторону, и ее место занял легкий муслин с
почти детской простотой. Она стояла, глядя в окно
в никуда сквозь слезы, с раскрасневшимися щеками и дрожащими
губами.

"Яя так ужасно краснею, когда нахожусь рядом с ним, и боюсь, что говорю
то, чего не должна. О, что со мной, ведь он мне так нравится!




XIV

«ЛАДНО, СЫНОК»


После ужина Стив пошёл в магазин с мистером Фоллетом, немного поговорил с ним, а затем, прогуливаясь по улице, встретил Рэймонда Колтона, который сердечно поздоровался с ним.

Разговор был непринужденным, как и следовало ожидать от Реймонда. В июне он окончил
великий северный университет, обладал немалым хладнокровием
и пока не видел в жизни ничего, кроме поля для удовольствий.

«Что вы думаете о мисс Нэнси?» — с энтузиазмом спросил он.
 «Разве она не самая красивая из всех? Я видел их на севере, на юге, на востоке и на западе, но, честно говоря, я никогда не видел более прекрасного цветка, чем Нэнси Фоллет!» — продолжил он, не дожидаясь ответа Стива, так что улыбка была единственным ответом, который казался необходимым.

"Я приехал сюда, - продолжал Раймонд, - чтобы обсудить предложение о земле для отца"
. Говорят, что здесь много ценного угля и железной руды.
здесь. Я много занимался подобными вещами в колледже и
Отец послал меня провести для него кое-какие исследования, и если бы я нашёл что-нибудь стоящее, то сразу же заявил бы об этом. Я здесь уже три недели и до сих пор ничего не сделал. Мисс Нэнси так очаровала меня, что я не обращал внимания на неприглядные вещи. Но времени ещё много, и никто не торопит меня в этом сонном городишке.

— Я в этом не уверен, — тихо ответил Стив. — Никогда не знаешь, когда кто-нибудь опередит тебя. Деловая конкуренция — очень оживлённая штука, как мне говорили, хотя, признаюсь, я мало что об этом знаю, — легко закончил он.

«Что ж, я кое-что смыслю в бизнесе и могу сказать, что здесь нет никого, у кого были бы большие дела». Он не собирался переходить на личности, и Стив поклонился, сдержанно улыбнувшись.

После ещё нескольких бессвязных разговоров они расстались, и Стив вернулся к Нэнси на крыльцо, где, как он думал, она будет.

Рэймонд посмотрел ему вслед с полуулыбкой.

«Бедняга Стив, — сказал он себе, — он уже попался, и, что хуже всего, я боюсь, что у него больше шансов. Она милая».
мой маленький приятель, любит петь под мой тенор и смеяться над моей глупостью, но вчера вечером я заметил, что она краснела из-за него». И его красивое лицо приняло непривычно твёрдое выражение, когда он продолжил: «Но я собираюсь завоевать её! Я сделаю это назло ему». Сегодня вечером я уйду с ней, нравится ему это или нет, и он подумает, что проиграл, потому что он не разбирается в девушках, я это вижу. И, воспрянув духом, он отправился в магазин к мистеру Фолле. Они с мистером Фолле были в хороших отношениях, и он каждый день проводил в магазине около часа. Они
Казалось, что у них действительно был какой-то общий проект, требующий долгих
консультаций.

Вечером Рэймонд снова пришёл на крыльцо Фоллетов, и после небольшой
музыки и общих разговоров, повернувшись к миссис Фоллет, он сказал:

"Мама Фоллет, вы не позволите нам, детям, мисс Нэнси и мне, немного прогуляться вместе? Нам так трудно усидеть на месте. — Он сказал это с
напускной детской непосредственностью, которая была неотразима, и, не дожидаясь
согласия миссис Фоллет, он со смехом схватил Нэнси за руку и увёл её,
независимо от того, хотела она этого или нет.

 Стив не заметил, как на лице Нэнси отразился смех, но не протест, и
его губы плотно сжались, когда он увидел, как её белое платье плавно колышется на
длинной, извилистой улице.

Затем миссис Фоллет вошла в дом, и мистер Фоллет, повернувшись к Стиву, начал в
радостном возбуждении:

«Рэймонд сильно в неё влюблён, не так ли?» — и продолжил, не дожидаясь ответа: «Я ничего не могу сказать о ней — о девушках вообще ничего нельзя сказать, — и она просто помешана на своей музыке. Она часами играет то, что называет классической музыкой, но я бы не променял это ни на одну мелодию на банджо.
Она умоляла меня отпустить её в Нью-Йорк учиться, но, Господи,
теперь она знает столько же, сколько любая женщина в округе,
и я сказал ей, что она не может этого сделать. Рэймонд, однако, говорит, что она
должна поехать, и что он бы хотел дать ей шанс. Я думаю, у его родителей есть деньги, и он может всё устроить. Если что-то и поможет ей, так это.

Стив рассмеялся в ответ так любезно, как только мог, и вскоре
последовал за миссис Фоллет в постель, как один из «стариков», прежде чем
«дети» вернулись.

 Было очевидно, что он не считал себя кем-то, кроме
Greelys в качестве возможного жениха для Нэнси, и его крепкое сердце сильно раздражила
почти горький протест. Снова сладкие воспоминания прогуливал в небольшом
чердак палаты. "А у маленькой Нэнси музыкальные устремления", - подумал он.
"При той жизни, которую я выбрал, я никогда не смогу удовлетворить ее. Это
Для меня абсолютно безнадежно - мне нечего ей предложить. Я стар и
уравновешен, в любом случае", - сказал он наконец своему мятежному сердцу. «Я слишком долго жил,
зная о своих обязанностях, а Нэнси создана только для
радости».

На следующее утро, решительно отбросив свою депрессию, Стив отправился в путь.
Он ехал верхом в одиночестве по той же дороге, по которой они с Нэнси
ехали накануне утром. Он снова задержался в лесу Грили, на этот раз
осматриваясь и тщательно проверяя всё вокруг.

 Когда он наконец подъехал к маленькой однокомнатной бревенчатой хижине,
старики снова радушно приняли его. Побеседовав с ними довольно долго и убедившись, что старик хорошо его слышит, Стив спросил, не хочет ли мистер Грили продать часть своей земли.

 Старик удивился этому вопросу, потому что там не было угольных месторождений.
В то время в этой части Кентукки ещё не было открыто угольных месторождений, поэтому он не знал о ценности угольных земель.

"Ну, конечно, я бы купил, но никто не захочет покупать это. Только на этом клочке земли, где стоят хижина и мельница, есть что-то стоящее, и я хочу сохранить его, пока я и моя старушка живы."

— Я уверен, что вы ошибаетесь, мистер Грили. Я думаю, что весь этот лесистый холм — хорошая земля, и я хотел бы её купить. Не могли бы вы с миссис Грили подумать об этом, назвать мне цену к завтрашнему дню и дать мне возможность первым сделать предложение?

Невероятно удивлённый старик беспомощно посмотрел на свою жену.

"Ну что ж, Стив, дай мне столько, сколько, по-твоему, это стоит, если ты действительно этого хочешь.
"Мистер Грили, я должен честно сказать вам, что не могу дать столько, сколько, по-моему, это стоит, но я могу заплатить вам в тысячу раз больше, чем вы когда-либо получите за это, потому что вы слишком стары, чтобы что-то с этим делать, и у вас нет детей. Я думаю, что его можно использовать так, как вы и не мечтаете, иначе я бы его не купил, но я не знаю, как именно, и я рискую, покупая его.

Старик подумал с минуту, а затем сказал: «Что ж, теперь я знаю столько же».
о том, чтобы ударить, как я убью моррора, и вы можете получить удар за сотню
долларов, если ваши родственники заплатят столько. "

"Нет, мистер Грили, я не могу согласиться на это", - сказал Стив, улыбаясь. "Это
будет стоить для меня гораздо больше, если это вообще чего-то стоит. Я готов
рискнуть на это больше", - и он назвал гораздо большую сумму, чем та, которую просил
.

Старик от изумления не мог вымолвить ни слова. Он никогда не слышал, чтобы кто-то в «этих краях»
сразу получил столько денег, и торговля практически сразу прекратилась.

  Он оставил стариков с чувством, что они миллионеры, и ощутил огромную
он был доволен тем, что сделка прошла так успешно. Если старый
пара должна жить в роскоши, поскольку они могут задумать слово, для
всю свою жизнь, они никогда не могут потратить эту сумму в
гор.

Стив знал местность на многие мили вокруг и был уверен, что
нет ничего ценнее Грили-Ридж с железной дорогой,
лежащей недалеко от его подножия.

Спросив у Фоллетов, можно ли оставить там свои повозки на несколько дней, он
сразу же отправился во второй половине дня в столицу графства, чтобы
предпринять необходимые шаги для передачи земли, и обнаружил, что
право собственности совершенно законно.

В восторге от заключённой сделки и в радостном предвкушении того, что он не только
погасит свой долг, но и получит прибыль, он телеграфировал мистеру Полку о том, что сделал.
Вскоре пришёл ответ: «Я немедленно приеду и привезу специалиста».

Стив со смешанными чувствами думал о встрече, пока занимался деталями сделки, ходил к нотариусу, чтобы старики подписали бумаги, готовил всё для подписи мистера Полка в качестве покупателя, поскольку он собирался приехать, и одной передачи было бы достаточно. Он не остановился на
Фоллетс, но сразу же вернулся, чтобы встретить своего старого друга.

Когда мистер Полк вышел из поезда и снова увидел мальчика, которого любил как родного, он обнял его, как в былые времена, и сказал:

«Как ты, сынок?»

«Хорошо, спасибо», — ответил Стив, и оба голоса слегка дрогнули.

Вот и всё, но это восстановило прежние доверительные отношения. Они с большим интересом поговорили о покупке и как можно скорее отправились к эксперту, чтобы узнать его мнение. После тщательной проверки недвижимости эксперт пришёл в восторг.

«Я думаю, что это окажется богатым месторождением угля, и если им правильно управлять, оно принесёт вам небольшое состояние».

В тот вечер, когда они вернулись в маленький «отель», названный так в честь своего владельца, мистер
Полк и Стив долго и увлечённо обсуждали планы по разработке шахты. У мистера Полка были довольно чёткие представления о том, как немедленно организовать компанию и начать работу.

 Наконец он повернулся к Стиву и сказал:

«Сынок, я повзрослел с тех пор, как ты уехал, — надеюсь, стал немного мудрее, и эта маленькая женщина помогла мне понять перед отъездом, что я не имел права
диктую тебе, что ты должен делать со своей жизнью. Я знаю, что ты усердно трудился эти три года, иначе ты бы не смог накопить достаточно денег, чтобы купить этот участок земли, даже по такой низкой цене, и я не сомневаюсь, что ты в то же время делал добро. Но я всё равно считаю, что ты мог бы делать не менее добро, зарабатывая деньги для дела, которое тебя так сильно интересует, поэтому я собираюсь сделать тебе предложение. Предположим, вы возьмёте на себя управление этим горнодобывающим бизнесом,
будете распоряжаться деньгами и следить за тем, чтобы всё шло по плану. Мы могли бы
Я могу позволить себе платить вам хорошую зарплату за эту работу и дать вам
несколько акций компании. Тогда вы сможете жить прямо здесь и в то же время оказывать
влияние на своих людей, как вы их называете.

Стив внимательно слушал, и мысль о деньгах, Нэнси и уроках музыки, пока он
оставался в горах, крутилась у него в голове.

 Наконец он протянул руку. — Ты всегда была добра и щедра ко мне, — неуверенно сказал он, и на мгновение его охватили чувства, которые заставили его вернуться к старой речи. Затем, подняв голову, он улыбнулся и
и добавил: «Дай мне подумать об этом до завтра».

Мистер Полк согласился, и они разошлись по домам.

 Для Стива это снова было время мучительных сомнений. Всю ночь он ворочался и думал. Несмотря на периодически накатывающую депрессию, он не терял надежды завоевать Нэнси. Однако её стремление к музыкальным достижениям было самым обескураживающим из всего, и если бы он принял это предложение, то мог бы надеяться дать ей то, чего она хотела, а поскольку Рэймонда не приняли, он чувствовал себя вправе завоевать её, если сможет. Он всё с большим воодушевлением представлял себе будущее по мере того, как ночь приближалась к своему зениту,
время наивысшей умственной активности; а затем, когда с наступлением сумерек
наступил спад, маленькая фигурка пошатнулась и споткнулась,
пытаясь пройти по щели в полу хижины, и, вскочив с кровати, Стив
подошёл к окну и посмотрел на безмолвное звёздное небо.

«О, Боже, — сказал он, — избавь меня от искушения», — и через некоторое время он
вернулся в постель, твёрдо решив, что, какой бы ни была цена, он отдаст работе себя, а не только деньги. И тогда он уснул.

 На следующее утро он внезапно улыбнулся, когда мистер Полк пристально посмотрел ему в лицо и сказал:

— Полагаю, я неисправим, мистер Полк, — я не вижу другого выхода, кроме как по-старому.

 — Хорошо, сынок, — тихо сказал мистер Полк, и когда они прощались, мистер Полк тепло пожал Стиву руку и взял с него обещание, что он навестит их при первой же возможности. «Малютка-мать» очень хочет увидеть своего мальчика, — с нежностью сказал он, а затем добавил: — Когда-нибудь мы надеемся, что будем в состоянии помочь тебе с твоей работой.

Когда он ушёл, Стив снова отправился к Фоллеттам. С возобновлением его решимости на него снизошёл покой, и его сердце забилось от предвкушения новой встречи с Нэнси.

"Как давно мы не виделись, так как я оставил ее," он смеялся про себя, а
думал, что соскочил с ума от постоянно активного царство человека
надежда: "может быть, я должен выиграть ее еще каким-то чудом!"




XV

ПРОБЛЕСК НАДЕЖДЫ


С большим удовлетворением Стив заметил под деревьями белое платье Нэнси
, когда возвращался к Фоллетам. Он
поспешил к скамейке, на которой она сидела.

"Есть ли что-нибудь более приятное, чем эти горы Кентукки?" он
сказал с энтузиазмом, усаживаясь рядом с ней. "Есть
что-то, что постоянно убеждает меня, что я принадлежу к ним".

"Я удивлялась, что тебя не пленил город со всеми его
соблазнами", - сказала Нэнси.

"Нет, - ответил Стив, - хотя, возможно, я был бы таким поначалу, если бы
моя маленькая приемная мать не была предана кентуккийской горной беде. Но
мой опыт последних трех лет в качестве учителя сделал невозможным
для меня когда-либо уйти от протянутой руки Кентукки
"дети гор", - и его голос стал глубоким и серьезным.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, — сказала Нэнси после небольшой паузы. —
Я не могла не заинтересоваться школой, когда она открылась здесь.
Маленькие дети тащились из самых бесплодных хижин,
широко раскрыв глаза и горя желанием "поживиться", а взрослые мужчины и женщины топтались рядом.
босиком преодолевали мили и мили каждый день, пытаясь заполучить что-нибудь из "ларнинов"
о которых они слышали. Затем они тащились прочь с величайшим терпением.
пытались читать и писать. Это было очень трогательно. Ничто никогда не трогало и не интересовало меня так сильно, как некоторые работы, которые я выполняла для нашей школы, — добавила она с сияющим лицом, что вновь взволновало Стива. Какой помощницей она могла бы стать для него в его избранной работе!

«Я так рад, что ты почувствовала зов гор», — сказал он,
стараясь, чтобы в его голосе не было волнения. А потом он рассказал ей о своих надеждах и планах, о своей мечте о новой школе в Холлоу-Хат, в регионе, который, как он узнал в административном центре округа, скоро получит новые возможности благодаря проектируемой железнодорожной линии. О том, как он надеялся на помощь в работе со стороны мистера и миссис Полк
и, возможно, других капиталистов с севера, и она была очень
заинтересована, очень благодарна, проявляя всю свою милую серьёзность
маленькой Нэнси прежних времён.

Но этот долгий разговор, длившийся около двух часов, в ходе которого они снова обнаружили, что у них схожие вкусы и жизненные идеалы, только усилил бунтарские настроения Стива, когда после ужина Рэймонд снова вошёл в комнату, как хозяин Нэнси. Так случилось, что она как раз вышла под деревья, чтобы немного пофантазировать, оставшись там на весь день, и Реймонд, присоединившись к ней, преградил ей путь к дому, настаивая на том, что «старики» будут рады избавиться от них, пока она со смехом не села рядом с ним. Это было чистой воды
Она случайно вышла из комнаты как раз в этот момент и осталась там,
противиться, но Стив видел в этом лишь полное подчинение пылкому поклоннику.

 Миссис Фоллет еще не вышла, и мистер Фоллет повернулся к Стиву,
довольно смеясь.

— Я не против рассказать тебе, потому что знаю, что тебе интересно, — доверительно сказал он. — Сегодня утром Рэймонд сказал мне, что он просто без ума от неё, что он больше не может ждать и собирается сделать ей предложение сегодня вечером. Полагаю, в этом нет никаких сомнений, потому что я думаю, что она влюблена в него так же сильно, как и он, — как я уже сказал, никогда нельзя знать наверняка.

И он даже не подозревал, что его слова показались Стиву похоронным звоном по его надеждам.

 Мистер Фоллет продолжал болтать: «Рэймонд — лучший парень, которого я когда-либо видел.  Все его любят.  Да он же якшается с самогонщиками, а они те ещё прохвосты.  Никогда не видел никого похожего на него». У него тоже большие планы на здешние земли, которые, по его словам, богаты углем. Он немного присмотрел участок на Грилли-Ридж; он считает, что это лучший участок, но он ещё не осматривал его как следует — был слишком влюблён, знаете ли, — и он довольно рассмеялся.

Стив ответил как обычно и, признавшись, что очень устал, отправился на маленький чердак, чтобы провести ещё одну беспокойную, несчастную ночь.

Если бы добрые феи только заглянули к нему на диван и прошептали свою историю о том, что происходит под деревьями, каким сладким был бы его сон! Но они этого не сделали.

На следующее утро Стив объявил за завтраком, что должен уехать на следующее утро; несколько дней отдыха от работы ради удовольствия — это всё, что он мог принять с благодарностью.

Мистер и миссис Фоллет выразили своё сожаление, а Нэнси опустила глаза
на её тарелке. Мистер Фоллет жаловался на боль в пояснице, но
пытался не обращать на неё внимания, как обычно, с присущей ему нервной энергией.

"Нэнси," сказал он, "ты не водила Стива в пещеру Бордена,
которую обнаружили, когда он был здесь. Почему бы тебе не сходить туда сегодня утром?"

— Что ж, я буду рада, — ответила Нэнси, и Стив, чувствуя, что её согласие основано на старых семейных отношениях между ними, не стал оправдываться, хотя и не сомневался, как и все влюблённые, что помолвка состоялась.
Они вдвоём отправились с Джипом и семейной лошадью на трёхмильную прогулку,
и настроение Стива поднялось от этого, несмотря на
него самого.

Пещера оказалась очень интересным скальным образованием, и когда они
осмотрели её, Стив рассказал несколько любопытных научных фактов,
и они сели в тихом лесу на поваленное дерево, пока лошади
паслись.

Нэнси посмотрела на него, когда они сели, и наивно сказала:

«Как многому ты научился за эти последние напряжённые годы!»

«Неужели?» — спросил Стив, и его глаза засияли. «Я особенно рад, что ты
Думаю, я хорошо провёл время, потому что никогда не забуду, что именно
ты научила меня писать, даже как пишется моё имя, — и он
посмотрел на неё горящим взглядом.

"Правда? — спросила она, смеясь и краснея.

"Да, — ответил он, и в его голосе послышалась нежность. «Я
никогда не забуду, как ты это сделал, как живописно ты описал для меня
разные буквы, как ты считал, что волнистая S — самая красивая буква в
алфавите, и как я был разочарован, когда обнаружил, что в моём бедном
имени нет ни одной буквы, которая была бы твоей», — и
В последних словах, с которыми он посмотрел вдаль, был такой глубокий пафос, что она беспокойно пошевелилась и не смогла ничего ответить.

 Через мгновение он продолжил: «Полагаю, я уже тогда прочел в этом пророчество о нашем будущем, о том, что твое будущее должно быть отделено от моего.  У нас не может быть ничего общего».

 И все же она молчала; ни одно слово не срывалось с ее губ. Но, казалось, он не нуждался в ответе; на него нахлынула грустная задумчивость, и на мгновение он забыл об окружающем.

 Но внезапно, решительно сжав губы, он повернулся и сказал с наигранной лёгкостью:

«Каким же медведем делает человека холостяцкая жизнь! Я так много времени провёл в одиночестве за последние несколько лет, что у меня уже появилась дурная привычка иногда вслух размышлять о своих мыслях. Прости меня, ладно?

» И он повернулся к ней с выражением, которое не могли передать простые слова. «Мне нечего прощать», — сказала она, но с усилием, которое он неверно истолковал.

Затем, собравшись с мыслями, она повторила: «Мне нечего вам прощать, но
есть за что вас благодарить. То, что я ввела вас в интеллектуальную жизнь,
не может сравниться с тем, что вы нашли меня висящей на волоске от смерти.
«Нить, свисающая с верхушки высокого дерева и возвращающая меня к физической жизни,
без которой мои блестящие интеллектуальные достижения были бы ничтожны», — весело закончила она, разрядив напряжение, которое ощущали оба.

Однако разговор продолжал крутиться вокруг священной сферы сердца,
пока наконец не была затронута святость помолвки.

"Помолвка для меня — очень священная вещь, — сказала Нэнси с милой серьёзностью в ответ на что-то, сказанное Стивом. «Я никогда не понимал, как можно легкомысленно вступать в брак,
основываясь лишь на кратком знакомстве с партнёром».

Разве не это именно она сделала? "О, постоянство, тебя зовут
конечно, не женщина", - с горечью подумал Стив. Он сказал:

"О, да, это хорошая теория, но, как правило, она перевешивается
практикой, когда появляется кавалер-гей и покоряет девичье сердце
штурмом ".

— Возможно, для кого-то и так, — спокойно ответила Нэнси, — но что касается меня, то я не думаю, что меня можно обмануть и заставить поверить, что короткое весёлое знакомство — достаточная гарантия для того, чтобы связать двух людей самыми нежными узами, когда их вкусы и идеалы могут оказаться совершенно разными.

Сердце Стива подпрыгнуло в груди. Пыталась ли она что-то сказать ему,
чтобы разубедить его в отношении Рэймонда и самой себя?
 На его губах задрожали слова, пока в его голове проносилась мысль, что было бы нечестно спрашивать, есть ли у него хоть малейшая надежда. Он бы не произнёс ни слова, если бы она сказала, что священная узы уже связывают её с Рэймондом.

Но Нэнси, поддавшись и в то же время отстранившись, что характерно для женщины, которую мужчина никогда до конца не понимает, погрузилась в новую тему.
 Она испугалась откровенности своего признания и почти
Угадав его намерения, она завлекла его светской беседой далеко в сторону.

Стив, однако, хоть и был сбит с толку, упорно вспоминал тот робкий взгляд, пока внезапно, когда они снова ехали домой, не решил, что Нэнси Фоллет должна иметь возможность принять его предложение или отказать ему, прежде чем он уедет!




XVI

В КРЕСТОВОМ ПОХОДЕ


Когда Стив и Нэнси вернулись домой, они нашли мистера Фоллета в постели.
Он сильно страдал от седалищных болей. Он постоянно нервничал,
заявляя, что встанет днем или нет. Он был обязан
он сказал, что вечером, если сможет, поедет в деревню за сеном. Стив предложил поехать вместо него, но мистер Фоллет
нетерпеливо заявил, что никто не сможет сделать это лучше него, так как в то же время нужно было заняться другими делами.

Однако боль была настолько сильной, что встать было невозможно, и около семи часов вечера, после нескольких часов беспокойства и раздражения, постоянно отвлекая миссис Фоллет и Нэнси, он сказал жене:

«Позови Стива сюда».

Миссис Фоллет послушалась и привела Стива с крыльца, где он сидел
предположительно читал, а Нэнси в это время была занята посудой для ужина.

- А теперь иди, ма, и не возвращайся, пока я тебе не скажу, - ворчливо сказал мистер
Фоллет, и его жена с удивлением ушла.

— Стив, — сказал мистер Фоллет, как только молодой человек вошёл, — я знаю, что могу тебе доверять, и собираюсь поручить тебе важное дело.

 — Я, конечно, сделаю для вас всё, что угодно, мистер Фоллет, с большим удовольствием, и я очень ценю то, что вы считаете меня достойным доверия, — тепло сказал Стив.

— Что ж, — немного смущённо сказал мистер Фоллет, — это очень необычно.
У меня есть дело. Дело в том, — продолжил он с нервной энергией, — что
часть мира становится настолько хорошей, что не довольствуется
тем, что сама является хорошей, а стремится и решает, что весь
остальной мир должен делать то же самое, и есть немало разногласий
по поводу того, что такое добро.

Стив слушал, слегка удивлённый этой проповедью. Затем мистер Фоллет продолжил:

«Я никогда не интересовался спиртным, хотя мог бы иметь всё, что захочу, всю свою жизнь, но я хочу, чтобы другие люди
делали его, пили его или продавали его, сколько захотят».

Стив выглядел ещё более удивлённым, и его губы слегка сжались, но мистер Фоллет этого не заметил.

"В старом Кейнтаке, который всегда был самым свободным штатом в
Союзе, есть немало людей, которые ведут себя так же, как те, о ком я вам рассказывал. Они настолько хороши, что не успокоятся, пока не заставят всех остальных делать то, что они говорят. Они
принимают законы в городах, запрещающие продажу спиртного, и я говорю вам, что
люди из старого Кейнтака этого не потерпят, и я их не виню, —
решительно заключил он.

Стив начал отвечать, его губы стали тверже, а глаза загорелись
огнем, но мистер Фоллет не дал ему шанса.

"Итак, я пообещал кое-каким парням, что встречусь с ними сегодня вечером ... и
принесу домой охапку сена", - закончил он с возбужденным смехом.

"Охапки сена с виски заключенный?" - спрашивает Стив, мгновенно
подозревая.

— Да, — сказал мистер Фоллет, довольный сообразительностью Стива, — в этом и
заключается идея. Потом я разгружаю его в своём амбаре и отправляю в эти засушливые
города. Я за закон в целом, — быстро добавил он, — но
я верю в то, что у людей должны быть права.

- Что ж, мистер Фоллет, - сказал Стив, подходя к изножью кровати и
тяжело опираясь на нее, - мы должны сразу понять друг друга. Я не
согласен с вами относительно наших прав. Я не думаю, что у нас есть право
уничтожать себя или других с помощью какого бы то ни было оружия, пистолета,
ножа, яда или виски. Я на стороне закона во всем",
твердо сказал он.

— «По закону, — взволнованно воскликнул мистер Фоллет, — когда в нём говорится, что человек не может делать со своей кукурузой на своём участке то, что он хочет? По-моему, у человека есть такое же право, как и у всех остальных, поставить перегонный куб и
«Он делает виски из своей кукурузы, а его жене приходится собирать яблоки и печь пироги!» — заключил он, едва не дрожа от волнения.

 Стив сдержался и мягко сказал:

 «Мистер Фоллет, вы слишком больны, чтобы я мог обсуждать с вами эти вещи сейчас.  Я вижу, что мы смотрим на них с совершенно разных точек зрения».

«Есть только одна точка зрения, — пронзительно ответил мистер Фоллет, — и это точка зрения на права человека. Скоро мужчина не сможет доить свою корову без того, чтобы правительство не стояло рядом, наблюдая, как она виляет хвостом, и не говорило ему, как это делать, — и всё это ради
захвати деньги, если он продаст немного соседу!"

"Что ж, мистер Фоллет, - сказал Стив, твердо, но доброжелательно глядя в
разъяренные глаза своего оппонента, - в одном мы действительно согласны
по факту, и это значит, что каждый человек имеет право на собственное мнение ", - и
доброта в глазах Стива сменилась его внезапной улыбкой, которая немного остановила
нарастающую волну гнева мистера Фоллета.

После некоторой паузы он обратился к Стиву с мольбой в голосе:

 «Но ты пойдёшь и принесешь мне эту ношу, — ты не будешь нести за это
ответственность. Я никогда не имел к этому никакого отношения.
— Раньше я не занимался самогоноварением, — продолжил он, — но Рэймонд связался с ними и
решил, что было бы забавно отправить много их виски своим друзьям в эти «сухие города», и этот запрет так меня разозлил, что я пообещал помочь передать товар. Рэймонд собирается побродить вокруг салуна и станции, чтобы убедиться, что там нет правительственных агентов, пока всё будет происходить.

 — Нет, — сразу же и твёрдо сказал Стив, когда мистер Фоллет закончил. — Я не могу этого сделать, мистер Фоллет, как бы мне ни было неприятно отказывать вам.
пользу. Я чувствую, что виски, нож и пистолет были
Кентукки величайших проклятий, особенно среди людей
гор. Я бы отдал свою жизнь, если это необходимо, за горцев,
но вместо этого я жажду потратить ее на то, чтобы заменить пистолет и
нож книгой и пером, и на то, чтобы воспитать среди них честность.
жажда знаний вместо выпивки, - сказал Стив со спокойной страстью.
это привлекло невольное внимание мистера Фоллета. Затем он добавил:

«Поймите меня, мистер Фоллет, я не пытаюсь решать за вас, что
Правильно это или нет, я знаю только, что не могу сделать то, о чём вы просите, и сохранить самоуважение. Я должен жить по законам своей страны, даже если иногда мне кажется, что они несправедливы, и я никогда не смогу принять даже отдалённое участие в распространении виски в стране, которую я люблю, —
серьёзно заключил он.

Услышав это, мистер Фоллет буквально закричал от внезапного приступа ярости. В тот момент он был ещё больше зол, потому что в свете ясного заявления Стива он не только почувствовал, что Стив прав, но и что он сам неправ.

«Тогда немедленно покиньте мой дом со своими презренными идеями о
Права Кентукки, и не смей останавливаться и разговаривать с моей женой или дочерью.

«Это ваш дом, мистер Фоллет; я сделаю так, как вы говорите», — ответил Стив.


Мистер Фоллет пронзительно повторил:

«Тогда убирайся из моего дома и никогда больше не приближайся к нему».

Стив поклонился и ушёл, даже не остановившись, чтобы взять свою дорожную сумку;
на самом деле он забыл, что она у него есть, и только на крыльце подобрал свою шляпу.




XVII

ПЛОДЫ


Миссис Фоллет и Нэнси знали, что между мистером Фоллетом и Стивом происходит что-то очень важное, и обе были очень встревожены. Когда
молчание сменилось жаркой дискуссией, они не могли больше этого выносить
и направились к двери мистера Фоллета.

Миссис Фоллет никогда раньше не видела своего мужа таким взволнованным, хотя он
всегда отличался вспыльчивым темпераментом. Она не решилась спросить
вопрос, но занялась делать маленькие вещи для своего удобства
Нэнси принесла его ужин, который он не хотел раньше, и до сих пор
querulously отказался трогать.

На них всех опустилась ужасная тишина. Нэнси сидела на крыльце в
тревоге, не понимая, что произошло между её отцом и Стивом.
в то время как миссис Фоллет, не менее встревоженная, молча сидела у постели беспокойного мужчины. Она предложила послать за доктором к соседям,
но мистер Фоллет и слышать об этом не хотел. Шли часы, и вдруг мистер
Фоллет резко сел в постели.

"Боже мой, — в отчаянии закричал он, — они убьют его!"

— Кто? — воскликнула его жена, тоже вскочив, а в дверях тут же появилось бледное лицо Нэнси.

 — Как, Стив, — закричал мистер Фоллет. — Он ушёл, и я не сомневаюсь, что он отправился прямиком к старику Грили на ночь. Если так, то он срезал путь через лес и наткнулся на самогонщиков. Они примут его за
правительство мужчину и стрелять в него сразу, они лежали глаза на него!"

Он замолчал, переводя дыхание, и миссис Фоллет и Нэнси были слишком потрясены, чтобы
говорить.

"Что-то делать", - кричал Мистер Фоллет; "я не могу у мальчика кровь на
мои руки!"

Затем миссис Фоллет своей мягкой силой заставила его успокоиться настолько, чтобы он рассказал им подробности, и она узнала, что мистер Фоллет должен был пойти за сеном, а на обратном пути остановиться на опушке леса, ведущей к дому старика Грили, зайти в лес, чтобы встретиться с мужчинами, а затем, если всё будет чисто, они спрячут выпивку
в охапке сена. В конце она сказала:

"Ты должна идти, Нэнси..."

"Да, - воскликнул мистер Фоллет, - ты должна идти, дитя мое, и спасти Стива. Джим
Саттон узнает тебя. Они не тронут тебя и поверят
тебе. Я был дураком, когда вообще связался с этим самогоном
бизнес!"

Но Нэнси уже выбежала из комнаты и помчалась к конюшне. Она не подумала ни о костюме для верховой езды, ни о седле. Накинув уздечку на голову Джипа, она вскочила ему на спину, и они, словно ветер, помчались в полуночную тишь. Успеет ли она спасти его?
прошло так много времени с тех пор, как он покинул дом. О, не опоздает ли она? Она
безудержно гнала Джипа всё дальше и дальше по дороге прямо к лесам Грили, где она должна была найти самогонщиков и, возможно, — о, возможно! Одному Богу известно, что ещё она могла там найти.

 Каждый удар сердца был молитвой о том, чтобы она успела спасти его.

 * * * * *

Тем временем Стив, покинув мистера Фолле, не вышел на
улицу, а, перейдя лужайку и подъездную дорожку, прошёл мимо
конюшни в лес позади дома, откуда он столько раз возвращался
много лет назад. Его разум и сердце были в смятении. Он едва ли думал о том, куда идёт, пока внезапно не осознал, что находится в старом лесу, где так давно спас Нэнси. Малышку Нэнси! И с тех пор он любил её, сознательно или бессознательно. Но теперь она была для него безвозвратно потеряна, и это было окончательно. Прекрасная мечта, которая возродилась в тот день, снова рухнула в одно трагическое мгновение. Горная кровь в жилах мистера Фолле никогда не забудет
и не простит. Он должен был навсегда покинуть это место. Он снова оказался в подвешенном состоянии
мира. Там не должно быть нежным, Дома связи для него, - он мог
никогда не любить другого, никто не мог быть частью его собственной личности, как
маленькая Нэнси. Он опустился на маленьком сиденье, которое у него было исправлено
там для нее и в былые времена, и погиб в депрессивные мысли,
принимая во внимание, как долго он оставался.

Тишина леса, наконец, успокоила его, как это бывало всегда,
и он вспомнил своих старых друзей Грили. Они были бы рады, если бы он пришёл к ним на завтрак утром, а ночью он бы спал в лесу у Грили. Он чувствовал бы себя очень близким к Нэнси
туда, ибо это место было свято памятью о ней, как никакое другое для него.
Он встал и направился к дороге, ведущей в лес.

Стояла ослепительная лунная ночь, и он шел под
величественной красотой небесного свода с успокоенным духом.

Внезапно, когда он почти добрался до леса, он услышал быстрый стук копыт
позади себя и остановился, прислушиваясь, потому что это была малонаселенная дорога.
Они приближались всё ближе и ближе, и вскоре он различил белое
платье, развевающееся на ветру за спиной летящего животного, и понял, что
всадница, должно быть, женщина. Скорость лошади начала снижаться,
Она почти догнала его, и он увидел, что это были Гип и Нэнси!

Она тоже узнала его и в следующее мгновение спрыгнула с пони и встала рядом с ним.

"О, Стив," — выдохнула она, — "они убьют тебя!" и протянула к нему дрожащие руки. Она была в ужасе. Он бессознательно обнял её и так же бессознательно сказал:

«Что ты, Нэнси, дорогая, о чём ты?»

Вместо ответа она уронила голову ему на грудь и судорожно зарыдала.

Он прижал её к себе, гладя по лицу и утешая нежнейшими словами.
слова любви, пока она снова не обрела способность говорить.

"Самогонщики, с которыми должен был встретиться отец, Стив, — они в
лесу Грили, и они подумают, что ты налоговый инспектор, и точно убьют тебя, —
сказала она срывающимся голосом. — Ты ведь собирался туда, да?

"Да, — серьёзно ответил он.

"Отец думал, что ты пойдёшь туда, и послал меня за тобой. О, это было ужасно,
это был настоящий кошмар, — сказала она, содрогаясь и снова всхлипывая.

Он снова успокоил её ласками и прошептал: «Но, милая,
ты же знаешь, что я не уйду сейчас, когда могу держать тебя в своих объятиях». И она наконец успокоилась в его объятиях, чувствуя себя счастливой.

Наконец она подняла голову и улыбнулась ему. Он повернул её лицо к лунному свету и с тоской посмотрел на него.

"Нэнси, ты любишь меня?" — спросил он.

"О, Стив, я всегда любила тебя, кажется," — тихо ответила она.

"И это никогда не был Рэймонд?" — настойчиво продолжал он, и его голос зазвенел.

— Ничуть, — ответила она. Затем, застенчиво улыбнувшись ему, она
сказала: — О, Стив, ты не был таким уж глупым, когда учил буквы!

И он наказал её поцелуями.

"Ты помнишь, — сказал он наконец нежно, глядя на
Грили Вуд: "что ты просила меня, когда я была маленькой девочкой, построить дом
для нас с тобой там, где мы могли бы жить всегда?"

- Да, - сказала она с легкой милой неохотой, - признаюсь, я всегда помнила эту детскую речь.
интуитивно понимая, что, наверное, мне не следовало ее произносить.""Да", - сказала она."Я признаюсь, я всегда помнила эту детскую речь."
"Я полагаю, мне не следовало ее произносить".

— «Хотя я всегда дорожил этим, сознательно или бессознательно», — ответил он с радостной нежностью в голосе.
 «Ты была благословенной маленькой пророчицей, потому что именно здесь, в тени старого леса, любовь наконец-то построила для нас самое прекрасное,
самое священное сооружение, которое когда-либо знала земля.

Затем они вспомнили, который час, и о том, что её отец и мать беспокоятся, и пошли обратно по дороге. Нэнси сказала, что хочет немного пройтись, а Стив повёл Гипа, который беззаботно пасся на обочине.

Через некоторое время влюблённые снова радостно заговорили:

«Теперь у нас равные права друг на друга, не так ли, милая? Если я спас тебя от возможной смерти в момент нашей встречи, то ты, вероятно, спасла меня от трагического конца сегодня вечером. Такова наша горная жизнь», — добавил он с грустью в голосе.
«Наша радость всегда должна быть смешана с трагедией, пока мы не научимся
прекрасным способам жить в мире».

Затем он снова остановился и ещё раз повернул её лицо к лунному свету.

 «Будешь ли ты довольна, дорогая, если поможешь мне в работе, которую я выбрал? Вероятно, это будет означать жертву, отказ от твоих амбиций».

Она улыбнулась в ответ и тихо сказала: «Я более чем довольна, если смогу всегда быть с тобой».

 * * * * *

 На следующий день Стив встретил Рэймонда на улице, и тот был более серьёзным, чем Стив когда-либо его видел.

— Что ж, старина, — сказал он, пытаясь улыбнуться, — ты снова меня перехитрил. Я всё знаю о продаже Грили-Риджа и о том, как ты едва не погиб прошлой ночью. Эти две вещи, признаюсь, показывают, что я большой дурак и отчасти негодяй, каким был раньше. Я хочу, чтобы ты знал, что с самогонщиками покончено. О другой победе, которую ты одержал надо мной, я не могу говорить. Я признаю, что ты заслуживаешь её больше, чем я, и желаю тебе удачи.

Прежде чем Стив успел ответить, он продолжил: «В детстве ты пережил много трудностей, Стив, и они пошли тебе на пользу. Именно тогда нам нужно
Это первые настоящие удары, которые я когда-либо получал. Я всегда
стремился к хорошему времяпрепровождению и получал его, но я не верю, что это окупается.
 Отец будет в ярости из-за того, что я потерял угольные земли. Я поеду домой и во всём признаюсь, а потом уеду. Сегодня утром я решила написать мистеру Полку и
узнать, есть ли у него там для меня хоть какой-то шанс. Я знаю, что он даст мне его,
если есть, то ради отца ".

"В этом-то все и дело", - искренне сказал Стив. "Я уверен, что он сможет
привлечь тебя, и я знаю, что там такая интересная деловая игра".
тебе это понравится, и я верю, что у тебя все получится. С последними словами он протянул свою
руку, и Реймонд тепло пожал ее.

 * * * * *

Шахта мистера Полка была быстро открыта и оказалась ценным имуществом
. При создании его компании некоторые акции были размещены
на имя Стивена Лэнгли. Через два года они начали приносить хорошую прибыль, и Стив почувствовал, что это, в сочетании с доходом от его работы, обеспечит Нэнси безбедное существование. Затем состоялась свадьба.
Фоллет вернулся домой, и как раз перед тем, как гости собрались на церемонию, мистер
и миссис Полк, её глаза сияли, как прежде, проскользнули в маленькую
гостиную и положили на ковёр, чтобы жених и невеста могли на него встать,
красивый ковёр из лисьей шкуры с историей.

Мистер Фоллет, вошедший через мгновение, взволнованно подтолкнул жену и
сказал:

"Ты можешь сказать, где под этим навесом ты его раньше видела?"
Она кивнула, улыбаясь в знак согласия.

Это привлекло внимание Стива, когда он вошел с Нэнси под руку, и он
твердым, радостным шагом занял свое место.

Мистер и миссис Полк были вынуждены поспешить прочь, как только
поздравления закончились, чтобы вернуться в Нью-Йорк к свадьбе
Рэймонда и Ниты Троубридж. Рэймонд, как и предсказывал Стив,
сделал добро.

 Осенью, четыре года спустя, когда горы засияли необычайно
яркими красками, словно природа уловила отблески свежей,
светлой надежды для своего народа, Стив и Нэнси открыли новую
школу. Его хорошо оборудованные современные здания венчали старую лесистую
гору, на которой прошло детство Стива, и Стив-младший, крепкий мальчик, появился на свет
каждый день с маленьким Чемпионом в школу. «Всё» закончилось со смертью старшего Чемпиона в горной схватке, и для Холлоу-Хат наступил новый день.

КОНЕЦ

Напечатано в Соединённых Штатах Америки




ПОСЛЕДНИЕ ПОЛЕЗНЫЕ КНИГИ

АГНЕС СЛАЙ ТЕРНБУЛЛ

ДАЛЕКО ЗА РУБИНАМИ

Истории из жизни библейских женщин.

Второе издание. Иллюстрированная книга, 2 доллара

«Чикаго Ивнинг Пост»: «Наконец-то библейские женщины предстают перед нами благодаря сочувственному, творческому воображению женщины, которая с большим драматизмом переносит нас из настоящего в Вифсаиду и
«Капернаум». Книготорговец говорит: «Здесь есть поэзия духа, глубокое, ясное
понимание и прекрасное откровение. Воображение — да, но прекрасное
духовное воображение женского сердца в трогательной драме знакомых
библейских сцен».

ДЖОН Д. ФРИМАН

Автор «Поклонницы Белси» и др.

 ВТОРОЕ МЕСТО КЕННЕДИ

История Великого Северо-Запада. 2 доллара.

 «Пронзительная, глубоко волнующая история, действие которой в основном
происходит на обширных пастбищах Альберты. Интересный и мощный роман о
Северо-Западе, с которым Ральф Коннор познакомил нас, — восхитительный юмор,
смешанная трагедия, комедия и
романтика". -- Спрингфилдский республиканец.

ЭНН С. ЛИ

"КОГДА ПРАВИЛ РИМ"

История о времени зарождения христианства.

Иллюстрированный, 1,75 доллара

"История о времени зарождения христианства. В нем есть своя история любви и
волнующие главы, написанные на таком историческом фоне, чтобы
дать беглый комментарий к тем судьбоносным и опасным
временам ". - Букман.

юный

Диллон Уоллес

Автор книг «Притяжение дикой природы Лабрадора», «Тощий серый волк»,
«Много песка» и др.

«Путь к Горящей горе»

История мальчика о приключениях в дикой природе Канады.

Иллюстрированная книга, 1,75 доллара

«Мальчикам, которые любят истории о мужестве и приключениях, понравится последняя книга Диллона
Уоллеса. Персонажи — настоящие мальчики, и книга открывает
перед ними жизнь, которая будет новой для большинства наших мальчиков, и она
определённо стоит того.» — К. Э. Уорлд.

ТРУДЫ О МИССИЯХ

БЕЛЛ М. БРЕЙН (составитель)

составитель «Любовных историй великих миссионеров» и т. д.

Из каждого племени и народа

Пятьдесят новых миссионерских историй. 1,50 доллара

Этот новый сборник миссионерских историй рассказывает о вдохновляющих жизнях
обращённых в христианство за рубежом. Работники воскресных школ,
миссионерские собрания и занятия по изучению миссий, а также проповедники, читающие миссионерские проповеди, найдут их очень полезными и эффективными. Более ранние популярные книги мисс
Брейн, посвящённые миссионерским историям, предвещают широкое использование нового тома.

ЭМИ КАРМИКЕЙЛ

Автор книги «Всё как есть» и др.

Радж, главарь разбойников

Робин Гуд из Южной Индии. Илл., 2,50 доллара

Правдивая история о приключениях, изгнании, преследованиях и стойкости,
в центре которой — Радж, молодой спортсмен из Южной Индии, знатного и
состоятельного происхождения, который, будучи невиновным в преступлении, попал в руки
местная полиция. Книга почти невероятна, несмотря на свою правдивость.
каждый инцидент захватывает во всех смыслах этого слова.

МОД УИТМОР МЭДДЕН

Автор книги "В стране цветущей сакуры"

"Юные сердца в Старой Японии"

Японо-американская интерпретация.

Иллюстрированный, 1,50 доллара.

Цвет, аромат, изысканность и неописуемое очарование Японии — всё это в новом ярком и притягательном томе миссис
 Мэдден. Увлекательные главы наполнены человеческим интересом. Это
книга, которая поможет лучше понять японцев, расширить кругозор
восхищаться ими и глубже понимать ценность христианских миссий среди них.

ДОМАШНИЕ МИССИИ

ДЖОН Т. ФЭРИС

Автор книги «Добрые дела» и др.

«Следопыт с Аляски»

История Шелдона Джексона.

Новое издание с предисловием доктора Джона А. Маркиза, генерального секретаря.
Пресвитерианский совет национальных миссий. Иллюстрированная книга, 1,50 доллара

«Доктор Шелдон Джексон проделал на Аляске первопроходческую работу, которая никогда не будет повторена и в которой не будет необходимости. Эта история рассказана здесь со всеми её приключениями и романтикой, и, как говорит доктор Маркиз,
завершая его предисловие, «Миссионер, исследователь, педагог и
общественный деятель, его история никогда не должна быть забыта». — Пресвитерианское знамя.

****
Конец электронной книги «Мальчик из хижины с дырявой крышей»