Балатовский лес 2. 0. Гл7. Буткамп

Полину определили в исследовательский отдел, а именно, в команду анализа инцидентов. Первые пару недель вопреки ожиданиям было скучно: сначала требовалось пройти так называемый буткамп. Это мини-стажировка, где новых сотрудников объединяют в группы и знакомят с основными процессами и практиками, принятыми в компании.

Чтобы для преподавателей понедельник не был вдвойне тяжелым, буткамп начинался во вторник.  В первый день Полина получила оборудование, установила необходимое программное обеспечение, вялотекуще общалась с администраторами насчет доступа к внутренним сервисам. Ещё она прослушала вводную лекцию, где рассказывали об истории компании, планах на буткамп, объясняли, что не стоит приклеивать пароли к монитору и совать пальцы в розетку. В конце дня подошел куратор буткампа, перекинулись парой фраз.

Во второй день начались практические занятия. За несколько часов объяснили программу четвертого курса университета. Полина продолжила общение с администраторами по поводу проблем с лицензиями. В конце дня куратор написал два слова: “Как дела?”

В третий день, осознав, что программу пятого курса она и так хорошо помнит, Полина полдня общалась с Мариной. Та провела экскурсию по производственным цехам и лабораториям, куда имела доступ. В конце дня Марина лично принесла ноутбук администратору, который за пару минут активировал необходимые лицензии. Уходя домой, Полина в коридоре пересеклась с куратором, кивнули друг другу.

В четвертый день состоялась экскурсия по лабораториям, в которые был доступ у лектора. Полина написала куратору, что у нее якобы появились неотложные дела. Тот ответил двумя буквами: “ok”.  Полина взяла на выходные книгу в местной библиотеке и до конца дня ее не видели.

На второй неделе буткампа в понедельник состоялась первая встреча с руководителем исследовательского отдела Михаилом Валентиновичем. Он торопился и потому скомканно рассказал о компании, уточнил про оборудование и лицензии, и назначил новую встречу на среду. Поскольку других планов не было, на улице шел дождь, Марина весь день возилась с кандидатами, а желание поработать уже переполняло, то оставалось сублимировать его в чтение научных книг. В библиотеке стояли удобные кресла, горели необычные светильники, и за весь день туда никто не заглянул. Куратор больше не писал.

Во вторник произошла незапланированная встреча. В лабораторию, где проходило обучение вошел Виктор Резник.

– Рад видеть вас! – поздоровался он с Полиной.

Девушка, утомленная просмотром однотипных графиков мозговой активности, воодушевленно поприветствовала большого руководителя.

– Вы уже познакомились с Михаилом Валентиновичем? – спросил он.

– Да, милейший, но очень занятой человек.

– Вам дали задание?

– Нет, сейчас две недели идет буткамп.

– Ах, да. Странно, конечно, что выпускников вашей специальности тоже отправляют на стажировку. Я уже говорил руководству, что это потеря времени, но они сослались не то на общность процессов, не то на календарь Майя. Тогда я поговорю с Мишей: у нас есть любопытный инцидент для исследования, хотел поручить его вам. Хорошо, что вы не обременены другими заданиями.

– Я бы могла уже…

– Не горит, – перебил Виктор, – заканчивайте свой курс, набирайтесь сил и хорошего дня!

Виктор ушел так же стремительно, как и появился.

– “Набирайтесь сил”, – буркнула себе под нос Полина, – впрок не выспишься!

– Задание от Виктора Ошеровича – это черная метка, – прокомментировал старший лаборант, проводивший обучение.

Что он вкладывал в эти слова, Полина выяснить не смогла: преподаватель дал понять, что не собирается обсуждать руководство и распространять слухи.

Вообще лекторы и лаборанты не любили говорить о проектах центра. Они блестяще рассказывали теоретический материал, недурно проводили проводили семинары, но о деятельности Балатовского рассказывали заученными фразами из рекламных буклетов. Даже о собственных проектах упоминали лишь вскользь.

На среду и четверг у организаторов буткампа особых планов не было. Они скинули пяток обучающих видео разной тематики и попросили не шуметь. Михаил Валентинович отменил встречу, сославшись на плохое самочувствие. Полина теряла терпение. Нужна ли я им вообще? Или так… запасная штатная единица?

Она не успела сдружиться со своим временным коллективом. Группа состояла из шести лаборантов-стажеров, окончивших один техникум, и двух ребят с высшим образованием. Вклиниться в бандформирование лаборантов было сложно, а выпускники вузов пропали еще на первой неделе.

Лишь один из стажеров, Денис, показался Полине интересным. Он отличался старомодной учтивостью и витиеватой манерой речи. Денис часто спрашивал как правильно пользоваться тем или иным прибором. Причем начинал свой вопрос так издалека, что, когда заканчивал его, Полина уже успевала все настроить.

Денису плохо давались методы моделирования, точнее сказать он относился к предмету слишком ответственно. Однажды он пожаловался Полине:

– Мне потребовалось полтора дня, чтобы построить эконометрическую модель, которая бы не спотыкалась об обязательные статистические тесты. Вроде только подберешь вид, чтобы не было мультиколлинеарности*, так авторегрессия вылезет. Сделаешь модель в разностях или добавишь лаги, так знаки коэффициентов куролесить начинают. Приколотишь коэффициенты гвоздями, например, используя главные компоненты, так еще на чем-нибудь подорвешься.

– А я нейросеть сделал, – влез в разговор молодой, невысокого роста парнишка-стажер с вечно отсутствующим простоватым взглядом. – Выставил первые попавшиеся параметры и готово! Точность почти стопроцентная!

– Ты просто переобучил сеть, – упрекнул его Денис. – Вот получишь через неделю новые данные – не поймешь, что пошло не так.

– Через неделю буткамп закончится, и я уже в другом месте модели стоить буду.

Буткамп подходил к концу. В последний день объявился куратор и попросил заполнить анкеты с обратной связью, а админ все-таки перевел запрос в статус “Решено”. Было много пиццы и скоропортящихся разговоров.

Чтобы отвлечься от тягомотного буткампа Полина часто встречалась с Мариной и ее знакомыми. Несколько раз она попробовала выступить со своими историями. Оказалось, это невероятно сложно рассказать о том, как прошел день! Без танцев, шуток и стихов, просто рассказать так, чтобы хоть кто-то заинтересовался, чтобы хоть кто-то отложил телефон или вилку. Полина удивлялась: лишь единицы посетителей знают, как проводят современные исследования ВНД человека и, казалось бы, должны слушать, не моргая. Но чтобы история понравилась и зацепила, важно привлечь внимание, и желательно в первые десять секунд. Если ты говоришь о чем-то незнакомом, то крайне непросто дать необходимый, но достаточный контекст, не углубившись в детали и не упустив значимого.

Но вызов принят! За один рассказ Полине даже посчастливилось получить бесплатный ужин. Удачным приемом оказалось обратиться в зал задать вопрос в начале выступления. В идеале поймать чей-то взгляд и адресовать вопрос непосредственно тому человеку. Позже Полина осознала, что таким элементарным приемом пользовались учителя младших классов, чтобы держать внимание мелюзги.

– Кто мне скажет, как писать слоги “ЧА” и “ЩА”? С какой буквой? Может, Игорь? – Полина со строгой учительской интонацией обратилась со сцены в зал, а именно, к столику, за которым сидели ее знакомые.

Игорь показал пальцем на себя и громко спросил:

– Я?

– Ты, ты. У нас вроде один Игорь в классе.

Давно забытый взрослыми штамп учительской речи поднял шум в зале на несколько децибелов.

– “ЧА” и “ЩА” нужно писать с буквами “Ч” и “Щ”! – без запинки выпалил Игорь.

В зале раздались смешки.

– Сам того не ведая, уже во втором классе Игорь придумал анекдот, – продолжила Полина свою историю обычной интонацией. – Девочки-отличницы смеялись над ним. Они не понимали, что многоступенчатый мыслительный процесс, который называют юмором, подчас сложнее, чем запоминание правил русского языка. Юмор рождается там, где появляется несоответствие между ожиданиями слушателя и тем, что произносит комик. Чем незаметнее несоответствие, тем “тоньше” юмор. Игорь прошел все этапы этого мыслительного процесса: он понял вопрос, осознал ожидания и придумал ответ, который, с одной стороны, формально корректный, но с другой – не соответствует ожиданиям. Машины на такое пока неспособны. А может… Что, если мы спросим у калькулятора “Сколько будет 2+2?” и он ответит “5”? Калькулятор понял вопрос (ведь не взорвался и ответил нам натуральным числом). И это число не соответствует нашим ожиданиям. Но почему же мы не смеемся? Может, потому что требуем от калькулятора лишь правильных ответов, а все остальное называем ошибками? Вспомните, когда мы просим детей собрать игрушки или почистить зубы, но вместо этого они со смехом носится по квартире. Мы же считаем это не юмором, а непослушанием. Похоже, мы принципиально не способны оценить, как шутят компьютеры! Но предположу, что в этом виноваты не только компьютеры, но и мы, а точнее – наши ожидания. Возможно, сейчас, где-то в недрах Балатовского один робот рассказывает другому:

– Представляешь, спросил у меня сегодня Михаил Валентинович, что я делал в обеденное время. А я вместо того, чтобы показать логи, открыл сайт с фотографиями симпатичных видеокарт нового поколения.

– А он что?

– Он стукнул по столу и багу завел.

– Юмора не понимает…


* Мультиколлинеарность, гетероскедастичность, авторегрессия – понятия, используемые в статистике/эконометрике для описания свойств выборки данных и моделей.


Дальше: http://proza.ru/2025/01/13/999
Назад: http://proza.ru/2025/01/12/581
Начало: http://proza.ru/2025/01/10/1233