Балатовский лес 2. 0. Гл8. Даешь импортозамещение!

Даешь импортозамещение!

Что бы ни считали роботы, Михаил Валентинович Никонов имел прекрасное чувство юмора. Еще он был исключительно тактичным и порядочным человеком и обладал, несомненно, высочайшей квалификацией. Сочетание этих качеств определенно ему мешало: он был вынужден подбирать слова, когда сдерживаться совсем не хотелось. От мамы ему передалась южная эмоциональность, а от папы – воспитанность. Такие противоположные качества порой разрывали его: ну не мог он сказать в лицо человеку то, что говорил Кот Матроскин Шарику! Этому сопротивлялся весь организм. “Поздравляю, Шарик, ты… сделал не совсем корректное умозаключение”, – только так мог сформулировать раздражение Михаил Валентинович. Подавленные эмоции уже к тридцати годам просочились сединой на висках.

Его седина кратно умножилась, когда Россия стояла на развилке исторических времен. Михаил Валентинович работал удаленно на страну, которую официально признали недружественной, и был вынужден сделать выбор. Позже он часто вспоминал тот период.

Сначала сорвались нервные. Они стали искать авиабилеты, когда Владимир Путин еще не закончил свое обращение о начале СВО. Цены в Турцию подскочили до ста сорока тысяч, но это никого не смущало, и билетов вскоре не стало. В команде Михаила Валентиновича самым нервным оказался аналитик. Он уехал, отдышался, а через полтора-два месяца вернулся, сказав, что не понравилось.

Вслед за самыми нервными в путь отправились те, кто много лет ждал повода. Те, кто всегда хотел, но не мог объяснить себе, семье, родителям и совести, зачем это надо. Сейчас объяснить стало много легче, да особо никто и не спрашивал. Среди коллег Михаила Валентиновича сильнее всех ждал повода тестировщик. Через полторы недели после обращения президента он собрал машину, купил нужные медицинские справки и попросил отгул без объяснения причин. Тестировщик оказался единственным, кто не распространялся об отъезде. Может, не хотел лишних вопросов и лишних сомнений. Может, был не уверен, получится ли выехать. Может, боялся, что передумает. Он рассказал о своей релокации единственному коллеге, который сам много лет путешествовал по миру, а значит, не стал бы отговаривать. Михаил Валентинович узнал об отъезде коллеги, только когда тот оказался в Польше.

Через месяц подоспели первые компании. Большинство состряпали программы релокации, по которым оплачивался перелет и месяц-другой проживания. Но некоторые вывозили сотрудников и их семьи штабелями, в арендованные целиком многоквартирные дома. Таких, правда, было немного. Среди них – крупнейшая IT-компания Перми Miro.

Это случилось в марте 2022 года, всего через месяц после начала СВО. Можно просто поразиться тому, как быстро удалось все организовать. Все-таки в IT все работает на принципиально других скоростях. Люди годами вынашивали планы об эмиграции, сомневались, забывали, старели, а тут раз – и готовое предложение, на которое нужно ответить положительно в течение недели. Вскоре Miro не просто поменяла юрисдикцию и оборвала все связи, но даже перестала создавать учетные записи пользователям из России.

В Miro работал университетский приятель Михаила Валентиновича, который никогда не скрывал своего желания перебраться заграницу. Он даже специально назвал сына Марком, потому что хотел замаскировать русские корни. Важно, говорил он, чтобы в Европе или Америке имя считалось нейтральным и сразу не выдавало национальность. Но план провалился – чтобы действительно не выглядеть голубоглазой вороной, стоило назвать сына Арменом.

Затем поток поутих. Те, у кого нервы покрепче, а работодатель менее принципиальный, вечерами почитывали условия получения ВНЖ, расспрашивали переехавших коллег про школы и садики, истекали слюнками при просмотре передач о восточных базарах.

Приближалось лето. Ежегодный отпуск стал рассматриваться как разумная инвестиция, которая поможет лучше изучить страну для потенциальной релокации. Но цены на заграницу оказались заоблачными, и получить дивиденды от такой “инвестиции” стало нереальным. Поэтому многие решили тем летом полюбоваться красотами внутри страны. Напоследок.

Осенью все началось с новой, удвоенной, если не удесятеренной силой. Виной тому Указ N 647 об объявлении частичной мобилизации. К казахским границам рванули категории запаса А и Б и наиболее нервная часть совсем уж малопригодных категорий. Это не была “релокация” в теплые края, как весной, на самолетах и с кормежкой. Т.к. релокация с комфортом – удел сытых и преимущественно не служивших IT’шников. Это было бегство в расчете на долгий прогрев бюрократической машины. Пока пограничники с военкоматами изучают указ и разбираются, что с ним делать – надо успеть проскочить. Говорят, цены на авиабилеты до Еревана в какой-то момент выросли до миллиона. Поэтому даже IT’шники расселись по машинам и устремились на юг.

Поначалу Михаил Валентинович воспринял указ о частичной мобилизации как обычную новость. Ему в 2022 году исполнилось 35 лет, он не служил и всю жизнь работал в IT. “Ну зачем им я?” – спросил он себя один раз, и, не найдя вразумительных доводов, забыл об указе на несколько дней. Все бы хорошо, но вокруг закипало массовое безумие, которое с каждым днем становилось все истеричнее. Его нельзя было не замечать, оно не могло не коснуться Михаила Валентиновича. Сначала какую-то рассылку затеяли HR’ы: они узнавали про военно-учетную специальность и категорию запаса. Но рассылка была массовая, и ее можно смело игнорировать до тех пор, пока не напишут лично. Затем коллеги один за другим начали спрашивать то же самое: “Служил?”, “Военная кафедра?”, “Многодетный?” Михаил Валентинович отвечал, что у него все хорошо и просил вернуться к рабочим вопросам. Но затем Главный разработчик, который был образцом выдержки и спокойствия все время, пока шла СВО, вдруг сообщил, что собирает чемоданы. Разговорившись, Михаил Валентинович узнал, что таких, как он, “категории Б” – пруд пруди, и в указе президента не сказано, что для страны такие неинтересны. Хоть и стаж у Михаила Валентиновича большой, и работал он техлидом, но работал на “недружественную” страну, а не на российскую аккредитованную компанию. Поэтому доказать, что он не верблюд высочайшей квалификации, Михаилу Валентиновичу было проблематично. Оказалось, что категории Б уже где-то разослали повестки. Число мобилизованных одновременно и засекречено, и открыто афишируется министром обороны (300 тысяч). Этот факт в голове никак не умещался, и единственное, в чем Михаил Валентинович был почему-то уверен, что мобилизованных будет сколько угодно, но только не 300 тысяч. Он считал, что если мобилизация – блеф и дезинформация противника, то привлекут не больше ста тысяч, а если нет, то для решения боевых задач, быть может, нужны миллионы.

У Михаила Валентиновича началась паника. После разговора с главным-разработчиком он не мог сосредоточиться на работе. Общался с мамой, женой, отцом. Перечитал все, что там когда-то написали HR’ы. Собрал все слухи, которые смог собрать. Пересмотрел официально опубликованные к тому моменту нормативные акты. Добавил в “Избранное” пункты пересечения российско-казахской границы.

Михаил Валентинович смог хоть чуть-чуть успокоиться только тогда, когда составил список вещей, которые нужно взять в дорогу, если решит, что “пора”. Список оказался весьма длинным. Среди прочего в нем были: девятнадцатилитровая канистра с водой, пара детских книжек “в салон”, консервы, походная горелка, детский горшок. Он также себе пометил, что нужно оставить маме ключи и побольше наличных, в идеале успеть оформить генеральную доверенность. Составление плана подействовало на Михаила Валентиновича и на его жену противоположным образом. Если Михаила Валентиновича наличие этого списка успокоило – появлялся хоть и плохонький, но все-таки план, то его жену он явно угнетал. Возможно, перед ней более наглядно вырисовывалась картина с некогда манящей релокацией, о которой она перестала думать, после того как появились дети. А может быть, просто женщинам в дорогу нужно больше вещей, и они откровенно не умещались…

Главный разработчик вернулся месяца через три, чтобы продлить заграничный паспорт и “порешать кое-какие вопросы”. Скорее всего, эти вопросы были связаны с подготовкой к более комфортному переезду: не одному в ветреную Астану с минимальным набором вещей и всеми видами налички, а куда-нибудь, где потеплее, с семьей, плавками и кремами от загара. Второй раз не так страшно. Через полгода разработчик обосновался на Кипре.

Вообще, через полгода из коллектива удаленщиков в России не осталось никого: большая часть уехала, остальные, в том числе и Михаил Валентинович, ушли в российские аккредитованные компании. Последним, как настоящий капитан тонущего корабля, сдался начальник Михаила Валентиновича. Высокая должность давала ему некоторые преференции, а потому он дольше всех оставался невозмутимым и рассудительным. Но и он в какой-то момент сообщил, что поживет годик в Испании. Оказалось, что сразу после начала СВО ему планомерно каждый месяц предлагали повышение почасовой ставки и в какой-то момент все-таки нащупали, сколько стоит привязанность к российской цивилизации.

В конце концов, перегорели все, как лампочки. Кто-то, как лампа накаливания: ровно светил, не привлекая внимания, а потом хлопнул и удрал в Киргизию. А кто-то наоборот, как светодиод: мигал-мигал, рассказывал то про Таиланд, то про Сербию… и вот он в Турции.

У каждого были свои причины, а скорее – свои страхи. Кто-то боялся полномасштабной войны, но таких было меньшинство. Скорее боялись внезапной нищеты и хаоса, о которых читали у Булгакова и Пастернака. Были и те, кто почему-то поставил крест на перспективах нормальной жизни в стране. Без аргументов, просто вопрос веры.

Михаил Валентинович стал опасаться новостей и резких хлопков на улице. Тем не менее он продолжал смотреть в прямом эфире выступления Йенса Столтенберга, чтобы чуть раньше остальных узнать, что генсек НАТО не сказал ничего нового.

Михаил Валентинович хорошо запомнил то ощущение, когда решил остаться в России. Спокойствие. Нет, это не уверенность в завтрашнем дне, а именно спокойствие. И еще внезапно нахлынувшее чувство патриотизма. Он захотел выбрать проект, который поможет стране перетерпеть и стать сильнее, самостоятельнее. Он жаждал не денег, а вызовов и результата.

Позже Михаил Валентинович часто вспоминал, как гулял в сквере у Оперного театра и рассматривал черно-белые фотографии, где были запечатлены простые рабочие города Молотова. Трудовые коллективы восстанавливали страну в послевоенное время. Михаилу Валентиновичу тоже захотелось стать полезным. Больше никаких проектов для американских медиков или сетей фитнес-центров! Даешь импортозамещение!


Дальше: http://proza.ru/2025/01/15/653
Назад: http://proza.ru/2025/01/13/989
Начало: http://proza.ru/2025/01/10/1233