Кровные братья

                То ли   сказка,  толи  быль, 
                То ли   правда,   толи  пыль.
                Каждый,  кто  рассказ  прочтёт, 
                Сам,  наверное,  поймёт.

Жили – были  муж  и  жена,  и  было  у  них  много  детей. Первые  трое  сыновей    уже   подрастали.    Старшему,  Вячеславу,  было тринадцать  лет,  среднему,   Семёну, - двенадцать,    младшему,  Вадиму, - одиннадцать.  Остальные  были  мал   мала   меньше.  Жила  эта  семья   очень   скромно,  едва  сводила  концы  с  концами,  жили   в   основном   тем,  что  сами  выращивали     на   своём  земельном  небольшом  участке,  тем   и   питались,  утоляли     голод -   капуста,  огурчики,   помидорчики,  морковка,  лучок,   чесночок,  картошечка.  Всё   было   своё,  когда  был  урожайный  год.
Но  и  этих  продуктов  не  всегда  хватало  до  новины,  и  с  приходом  весны  и  лета  постоянно  одалживали,  у  соседей   до   нового   урожая  и  картошку,  и  хлеб.   А  с   хлебом  была  всегда  проблема  в  семье,  его  никогда  не  было  в  достатке,   а   временами   и   вовсе   не   было   по   несколько  дней.   Но   они   жили   и   выживали. Так   и   перебивались  всегда,   с   осени   до   весны, с  весны  до  осени.  Своих  запасов  никогда  не  хватало,  едва  дотягивали  до  весны.  Поэтому  с   приходом   весны,   переходили   на  подножный   корм:   щавель,  баранчики,  одуванчики,   сиргибусы,  анис,   петушки,   дикий   лук.   Да   мало   ли   что   ели,   когда   просто  хотелось   есть,   тогда   казалась   вся   трава   съедобная.  Просвирник  -   его  тоже    ели,   сколько   этих   лепёшечек   было   съедено  невозможно   даже  представить,  одному  Господу  Богу  известно.     Просвирник  в  основном  занимал  места,  где  редко  ступала  нога  человека  и  животного,  вдоль  заборов,  возле  складских  помещений,  на  пустырях   были  огромные  территории  зарослей  просвирника.   Хотя  он    не    плохо  себя  чувствовал  и  вдоль  дорог.  А  кто  не  ел  клейкие   наросты   на   стволах   вишнёвых  и    сливовых   деревьев?.   
Её  также   обгрызали,   как   саранча.
Приносили  из  леса  груши,   яблоки,  лесной  орех,  всё,   что    было  более  -менее  съедобно. 
А   уж   если   наступала  грибная   пора,   так   это   вообще   было  счастье.    Плетушками  носили  это  лесное  чудо  и  жарили,  и  тушили,  и  в  зиму  заготавливали  в  деревянных  кадках  и  опускали  в  подвалы,  погреба.      
А  когда   появлялась   на   своих  огородах зелень,  овощи -  огурчики,   помидорчики,   картошечка,   свекла,   лук  - тогда   и   на   столе   было   по   вольней   с   едой.
Сварили   картошку,   пару   яиц,   если   нет   своих,   можно   одолжить   у   соседей,   небольшой  кусочек  мяса,  нет  мяса  -   сала,  нет  сала  -  можно  и  так,  приличный   пучок   лука,   укропчика,  несколько   огурчиков,   всё   резалось,  перемешивалось   в   большой   чашке,   несколько   кружек   кваса,   хрен   и   соль   по   вкусу  -  и   уплетали,   только   ложки   мелькали.   А   если   ещё  отрезалось   по  не  большому  кусочку   хлеба,   так   это   вообще   было   огромное  счастье.   
К  столу    всегда   собирались  вовремя  все,  а  если   кто  опаздывал к обеду,   то,   как  известно,   оставался   без   еды.   И   тогда   ему   приходилось   ждать   ужина.   Но   это   случалось   исключительно   редко.
Все  это  знали  и  старались  не  опаздывать  к  обеду  или  к  ужину.   А  если  кто  запаздывал,    его,   конечно   ждали.   
Особенно   главу   семейства,   так,   как   был   постоянно   занят   важной  неотложной   работой.
   Поговорка   «Семеро   одного   не   ждут»  -   не   для   этого   случая.      
Его   всегда   ждали   к   столу,   даже   если   очень   хотелось   есть.  И  только,  когда   приходил   глава  семейства,  у  всех  сразу  же  светились  лица   от  того,  что,  наконец-то  появилась   возможность  насытить    голодные  желудки.   Это  сейчас,  если  опоздал  к  ужину,  ничего  страшного.  Открыл  холодильник,  достал  шмат  сала,  кусок  колбасы,  несколько  кусков  хлеба  отрезал  -  и  ешь  в  своё  удовольствие.   О  каком  ужине  можно  ещё  вести  речь,    об  этом  и    думать  не  думали,   и  до  утра  можно  потерпеть.     А  тогда,  в  те  далёкие  годы,   было  совсем     не  так,  было  иначе.     Приготовили  обед,  поели  -  и  до  ужина,  к  ужину  что  ни  - будь  мамка,  приготовит.  Всё  приносилось  в  дом  и  делилось  более  -  менее  честно  среди  всех  членов  семьи. 
Но  случаи  бывали  разные,  иногда  и  подворовывали  у  себя  же  дома   яички,  какие  - либо   лакомства,  если  появлялись  в  доме,  сахар,  конфеты. 
Ничего  не  поделаешь,  есть - то  хотелось, как  можно  удержаться  от  такого  соблазна,  недаром  ведь  говорят,  -  голод  не  тётка.    
И   очень  обидно  слышать,  когда  многие  молодые  люди,  иногда  поддерживаемые  людьми  старшего  поколения,  которые  прошли  те  далёкие, голодные,  тяжёлые  скудные  годы,  болтают  языками,  что  хлеб  плохой,  колбаса  не  качественная,  молоко  не  вкусное.   Вот  бы  в  то  далёкое  и  голодное  детство  больше  бы  таких  некачественных  продуктов,  как  бы  было  хорошо,  какое  было  бы  счастье.
Видимо  память  притупилась  от   изобилия  продуктов  у  таких  людей.
Хотя  жизнь  меняется  и  к  продуктам  иногда  есть  некоторые  претензии,  да  и  люди  стали  другими,  разборчивыми.  А  ведь  были  времена,  когда  у  многих  семьях  есть  было  нечего   и  соседи  помогали  кто  чем  мог,  иногда  и  супчик  приносили,   чтобы  подкормить.   А  с  годами  всё  изменилось,  и  те  же  ставшие  взрослыми,  не  брезговавшие  в  прошлом  даже  чужими  щами,  что  приносили  соседи,  чтобы  их  подкормить,  стали  задирать  нос,  негативно  высказываясь  о  продуктах,  о  хлебе,  о  колбасе  - всё  плохое,   и  мясо  желательно  только  парное.  Смотришь  со  стороны  на  таких  людишек  и  диву  даёшься,  откуда  они  берутся  такие,  давно  ли  щи   лаптем   хлебали? 
А  чтобы  продукты  были  качественными,  надо  меньше  воровать.
Но  пока  что  на  наших  предприятиях  это  ещё  ой  как  процветает.
В  зимнее  время  в  деревнях  и  сёлах  топили  всегда  русскую  печь  утром,  а    вечером,   чтобы  прогреть  к  ночи  помещение  и  приготовить  ужин,  топилась  маленькая  печь,  группка  как  её  называли,  или  плита.   К  этому  времени  и  подгадывали  приготовление  ужина.  Толи  это  варилась  картошка   или  что-то  другое  могла  мамка  придумать,  блины,  если  была  мука,    пшеничная  ржаная,  любого  помола,  без  разницы,   и   любого   качества.
И  тогда  каждый  заказывал,  сколько  он  сможет  съесть  блинов,  они  пеклись  на  большой   чугунной   сковороде  от  двух  ведерного  чугунка.
Блин  мамка  снимала  со  сковороды,  клала  его  на  приготовленную  металлическую  тарелку,   смазывала  гусиным  пёрышком,  окуная  его  в  банку  с  подсолнечным  маслом  и  скудно  посыпала  сахарным  песком,  когда  он  был.
И   подавала  его  по  очереди,   начиная  с  самого  старшего  -  главы  семейства.
Хотя  он  иногда  отказывался,  отдавая  предпочтение  детям,  и  тогда  блин  получал  старший  брат  Вячеслав  и  так  по  порядку,  а  родители  ужинали  в  последнюю  очередь.   
Это  конечно  по  тем  временам  был  царский  ужин.  Но  это  было  не  часто,
Лишь  бы  была  мука  любого  качества,  это  не  имело  никакого  значения.  Это  сейчас  выбирают,  второго  сорта,  первого  сорта,  высшего.  А  тогда  на  это  не  смотрели,  лишь  бы  она  была.
Мамка  старалась  приготовить  хоть  что – нибудь, чтобы  накормить  изголодавшую  ораву.  Труженицей  она  была    великой.  Бывало,  из  ничего  может  что-то  приготовить,  чтобы  семья  могла  хоть  как-то  утолить  голод.   Семья  была  большой  и  всех  надо  накормить,  напоить  и  спать  уложить.    Сто  потов  сойдёт  стоя  около  горячей  печки,  чтобы  напечь  десяти  литровое,  эмалированное  ведро   блинов   и  всем  угодить,  чтобы  никто  не  был  обижен.
Ещё  она  делала  зубки,  так  мы  их  называли,  похожие  на  пельмени,  только  большего размера,  варилась  картошка, жарился  лук,  и  всё  это  перемешивалось, заворачивалось  в  раскатанные  кружочки  теста,  заранее  приготовленные,  опускалось  в  кипящую  воду,  обжаривалось  на  сковороде  в  сале,  это  просто  вкуснятина,  пальчики  оближешь.
  И  больше  всего  доставалось  этой  женщине, никогда  не  унывавшей,  весёлой,  всегда  с  песнями,  прибаутками.
И  что  самое  главное,  в   этой   семье  жившей  так  скромно  должна  быть  такая  семейная  дружба,  такое  сплочение,  водой  не  разольёшь,  но  это  всё  не  так.  Братья  были  совершенно   разными.     Может,  и   было   внешнее   сходство,  но  по  характеру  они  совершенно  различались    друг   от   друга.
     Старший    брат     был   жадноватым,   набрасывался   на   еду,  как  будто  его  не  кормили   несколько  дней.    Казалось,   что   он   никогда   не   наедался,  и   был  вечно  голодным,  как   будто    из  королевства  Обжория.
Свои   выходки   по   отношению  к   еде   никогда   не   контролировал,  а  всегда  выставлял  их  напоказ.  Любитель    был  плотно  поесть.
Как  там  в  пословице?   Нет  любви  более  искренней,  чем  любовь  к  еде.
Вот  видимо  у  него  и  была  такая  врождённая  любовь    к  еде  с  детства. 
  Поэтому   очень   часто   за   столом  получал   ложкой   по   лбу  от  отца.  Средний  брат   был    более   -  менее   выдержанным,    хотя  он  тоже  был  очень  голоден,   как   все,  но  никогда  не  набрасывался  на  еду,  всегда  себя  сдерживал,  что   ему    доставалось,  тем  он  и  довольствовался.  Никогда   не   капризничал,  понимал,   что   тоже   может   схлопотать    оплеуху.   А   у  младшего      была   своя   хитрая   излюбленная   тактика:  если    что - то   ему   не   нравилось,  или  не  доставалось,    то,  чего    он  хотел,  он   сразу   же   начинал   ныть,   реветь,  чем   вызывал    всегда   толи  жалость   к   себе,  толи   ещё   какие-то   неприятные  чувства.   И   поэтому   всегда   добивался  и  получал,  чего  хотел.  Частенько  и  супчик  варила   мамка  ему  отдельно,  по  указанию  главы  семейства,  видите,  он  перестал   любить   щи,  А   как  же!   Ему   можно!   Он   ведь   младший,  да   к  тому,   же   ещё   и  любимчик.   
А   он   этим     пользовался   и   не  только   в  детские   годы,   но  и  потом   в   течение   всей    жизни.   Видимо,   слепая   родительская   любовь   сильно   зацепила    молодую,   ещё   не   полностью   развитую   и  окрепшую  душу,   так   и   осталось   с   червоточиной   на   всю  жизнь.
Такое  воспитание  ничего  не  даёт  хорошего  детям,  а  наоборот,  портит, 
  делает   их  чёрствыми,  завистливыми,  самолюбивыми  и  жадными.
Такие  избалованные  дети  всегда  считают,  что  только  они  достойные  на  получение  каких  либо  благ,  привилегий,  ценных  подарков,  и  никто  кроме  них.
Видимо,    самолюбие   стало   выше  всех   жизненных   принципов.   
 А   силы   воли      недостаточно,    чтобы   перебороть   себя,   
очистить  свою  грешную  душу  и  быть  честным,  справедливым  и,  самое  главное,  неподкупным.  Как  там,  раньше  думай  о  Родине,  а  потом,  о  себе.   Но  большинство  людей   утеряли  эти  жизненные  ценности,  и  думают  не  о  Родине,  а  только  о  себе.   Чтобы  работу  найти  хорошую  с  достойной  зарплатой    и  квартиру  получить  вне  очереди  и  все  необходимые  блага,  не  обращая  на  тех,   кто  живёт  рядом  и  в  худших  условиях.
Необходимо  с  большой  любовью  относиться  к  своим  близким,  друзьям,  знакомым  и  ко  всем  людям  живущим  рядом.
«Чтобы   быть   честным  к  другому  человеку, надо  быть  беспощадным  к  себе»  (Уильям  Шекспир).
Но  сердцу  не  прикажешь,  всегда  в  семье  кого-то  любят  больше,  нежели  остальных,  и  такое  случается  даже  в  порядочных  семьях,  а  страдают  в  основном  всегда  дети.   
 Где-то  приходилось  читать,  что  такое  ведь  случается  не  только 
   у  людей,  но  и  у  животных  бывает  такая  особенная  любовь  к  некоторым  детёнышам.    Но  животные  - это  одно,  у  них  природный  инстинкт,
а  люди  - это  совсем  другое,  у  них  ведь  есть  мозги  и  поэтому  они  всегда  должны  думать,  как  правильно  воспитывать  собственных  детей,  чтобы  они  потом  в  течение  всей  жизни  были  такими  дружными  и  родными.
И   если  все  дети,  воспитанные  в  одной  семье,  одинаково  бы  получали  заслуженного  наказания  за  все  свои  выкрутасы  и  капризы  и  также одинаково  и  справедливо  поощрялись.   Возможно,  в  такой  семье  было  бы  такое  сплочение,  водой  не  разольёшь,  и  в  дальнейшем    стали  бы  такими   хорошими  людьми,  с  которыми   можно    идти  в  огонь  и  в  воду.
В   семье   всегда   всё   делилось,  в  том  числе  и  хлеб.    Родителям  всегда    отрезались    порции  по  больше,  а  остальным  всем  -  поровну.  Но   и   в   этом   случае   старший   брат   отличался   своей    смекалкой,  своей   врождённой    хваткой.   Когда   мамка    просила   всех    подойти    к    столу,   чтобы   взять   свой  кусок  хлеба,   так,  как  этим  делом  всегда  занималась  она,  как  хозяйка  дома,   старший  брат  старался   схватить   два  куска,   один   надкусывал  и  бросал   на    стол,   а  с  другим  убегал. И  если   этот   надкусанный  кусок  доставался   младшему   брату,   он тут   же   начинал   хныкать,  реветь.   И  тогда  средний   брат   брал   себе   этот   надкусанный   кусок,   а   свой   отдавал   ему.  И     мать   отрезала   от   своего   куска   небольшую   скибочку     и   протягивала   среднему   брату.  -А   это   тебе,   сынок,   за   доброту   и   терпение, –  говорила   она.
Однажды     на   ужин    была    сварена   кастрюля    картошки,   потолкла   её   мамка  толкушкой,   вбила    яичко,  перемешала,  и  переложила   всё   в   чашку   и   поставила   на   стол  чашку    с   картошкой   и   чашку   с   солёными  огурцами.   А   сама   ещё   доделывала,    какие - то   дела   около   печки.  Все   дети  уже   давно   сидели   за   столом,   кроме   старшего   брата.   Тогда   в семье   было   пополнение,   и   он   держал   на   руках   маленького  братишку.
Вкусный,  ароматный   запах   сваренной  толчёной    картошки   мгновенно заполнял    всё   помещение,   выделяя   во  рту   у   всех   обильную   слюну.  И  поэтому   очень   хотелось   есть.   Все    сидевшие   за   столом,   украдкой   протягивая    руки,  отбирали  кончиками   ложек   картошку   из   чашки.  Хотя  за  это  каждый  мог  бы  получить  по  лбу.    Но  так  как  глава  семейства  был  занят  чтением  газет,  этим  и  воспользовались  сидевшие  за  столом.  Старший   брат   смотрел   на   всех   с   большой   завистью,   а   затем   стал  возмущаться,   упрашивая   мать,   чтобы   она   взяла   ребёнка.  -Мам,   быстрей  возьми   ребёнка!   Мам,  быстрей,   пожрут,   быстрей,   мам,  пожрут, возьми  ребёнка,  -  скулил  он.
Глава   семейства,      видимо,    надоело   это   нытьё,  и   он,   отложив  газету,  приказал    среднему   брату   выйти   из - за   стола   и   взять   ребёнка  у   старшего   брата,   а   его   подвёл   к   столу   и,   показывая   на   чашку   с  картошкой,   произнёс:   
- Поешь всё? 
- Поем, –  ответил   он.
- С  огурцами   и  с   хлебом,–   добавил   отец.   
Брат   мотнул   головой,   давая понять,  что   согласен.
По   приказу   отца   все   вышли   из-за    стола   с   пустыми   желудками. Отошли   в   сторону   и   стали   смотреть   на   старшего   брата,  как  он   уплетал   без   всякого  стыда   с  большим   аппетитом   вкусную   ароматную   картошку,  приготовленную  для   всей   семьи. 
Отец   снял   с   гвоздя   ремень   и   присел   на  стоявший   у   стены   сундук.   Все   поняли,   что   если   старший   брат   не   справится   с   картошкой,   то    ему   очень   здорово    достанется.   Средний   брат   очень   сильно   переживал,  у   него  даже   пропал  совсем  аппетит,   ему   уже      не   хотелось   есть.   Он   очень    сильно   испугался,   переживая   за   старшего   брата.   Он  сначала  подумал,  что  брат  пошутил,  разве  можно  съесть  столько  картошки,  да  к  тому  же  оставить  всю  семью  голодной   своих  кровных  братьев  и  родителей.   Но  потом  понял,  что  всё  это  серьёзно,  алчность  победила   все  человеческие  ценные  качества.  Ему  было  на  всех  наплевать,  только  бы  насытить  свою  ненасытную  утробу. 
Всё   внимание   было   приковано   к   столу.   Мать   отставила   все   свои  дела   и   присела   на   скамейку   рядом   со   старшим   братом.  Она   стала   его   упрашивать,   чтобы   он   меньше   кусал   хлеба   и    огурцов.
- Не  мешай  ему, –  прикрикнул  отец,  - пусть   ест,  с  хлебом  и  с   огурцами,  как   положено. 
  Хотя   с  хлебом  в  доме   всегда   были   большие  проблемы    и  если  бы   все   во  время   ужина   отказались  от   хлеба,  хотя  это   мало   вероятно,  отец   был  бы  очень   доволен  -    хлеб   остался   бы  на   следующий  день.   Но   здесь   совсем   другое   дело,   дело   принципа.
Мать   периодически    толкала   старшего   брата   коленом   под   столом, давая   ему   понять,   чтобы   он   меньше   кусал   хлеба   и   огурцов.  Но  отец   следил   за   этим   очень   зорко.   Было   очень   тихо,   слышалось  только   постукивание   оловянной    ложкой   по  эмалированной   чашке,   хруст   солёного   огурчика  и   аппетитное    чмоканье.   Это   старший  брат   уплетал   тёплую,   ароматную   картошку.
Кто  бы   мог   подумать,   что   можно   съесть   столько   картошки. Но   картошка   в   чашке   действительно   уменьшалась   очень   быстро. Отец   достал   из   кармана   круглую   металлическую   банку,     наполненную   самосадом.  Оторвал  от  газеты   небольшую   полоску, насыпал  в   неё   табаку,   послюнявил   верхнюю   кромку,   свернул  аккуратно   цигарку,   сунул   её   в   рот  и   чиркнул   спичкой,    прикурил,   выпуская   клубы  голубоватого   едкого  дыма.    Сизые,  курчавые   струйки   дыма,  поднимаясь   к   потолку,   извиваясь,  змейкой  заполняли   всё   помещение,  слегка  прикрывая  свет,  падающий  от  керосиновой  десяти линейной  лампы,   висевшей  под  потолком. 
- Всё  –  вдруг   проговорил   старший   брат,   выходя   из -  за   стола.
 Все   как   по   команде   подошли   к   столу   и   посмотрели   в   чашку.
Она   действительно   была   пуста.   На   дне   чашки   лежали   два   маленьких   голышка,   видимо   мать   не   протолкла,   пропустила. Отцу   очень   хотелось   наказать   старшего   брата   за    жадность,  за  хамство.   Ведь   он   всю   семью   оставил  без  ужина.  Но   здесь   было   всё   по  - честному,   всё   по   справедливости,    и   он   не   стал   придираться   к   этим   двум   голышкам,   которые   остались   в чашке.   Он   ещё   раз  непонятно   для   чего   посмотрел   в   чашку   и   отошёл   от   стола.  Повесил   ремень   на   гвоздь,   где   он   всегда   висел,   и   проговорил: «Ложитесь   все!  Поужинали!»
А   старший   брат   подошёл   к   ведёрку,   зачерпнул   алюминиевой   кружкой   холодной   воды,   хотя  мать  его  просила  не  пить  холодную  воду  после  такого  плотного  ужина,  напился  и   полез   на   русскую   печь   спать.
Средний  брат  видел,   как  мать  несколько  раз  за  ночь  поднималась  на  печь,  чтобы  убедиться  всё  ли  с  ним  в  порядке.
 И     вот  теперь   они   все   лежат   рядом    на   тёпленькой   печке   и   тот,  кто   с   полным   желудком,   и   те,   у   кого   пустые   желудки.  Среди   них   и   средний  брат   Семён,    который   буквально   некоторое  время     назад  переживал    и   волновался   за старшего   брата,   что   он   не   справится   с   картошкой   и  что   ему    очень   сильно    достанется. И   теперь   тоже   лежит   с   пустым   и   булькающим   желудком   и   с   какой-то   непонятной  жалостью   к   старшему   брату.    Только   уже   жалость   к   нему   была  какая-то   другая,   какая-то   особенная. Жалость,   которая   гложет   душу   и  не   даёт   покоя,   давит   виски.    Лежит   средний   брат   на   печи,   прильнув   булькающим  пустым  животом   к   тёпленьким   кирпичам  русской  печки,  которая  была  истоплена  ещё  утром,  но  до  самого  вечера  хранит  ценнейшее  тепло,  которое  согревало  и  врачевало  человеческие  души  и   думает.  Как   же   так,   рождены   все   от   одних   родителей,   воспитывались   в одной   семье,   сидели   все   за   одним   столом,     читали   умные   книжки,   учились  в  школе,  слушали   сказки,   написанные   великими    людьми,   а   все   такие   разные.   Почему   - никто   не может  определённо   дать   ответ   на   этот   вечный   и  сложный  вопрос.
Один   слишком   жадный,   другой   слишком   хитрый  и  лживый.
  Неужели   это   действительно   от   неправильного   воспитания,   когда   одному   всё   позволялось,   а   другому   наоборот   запрещалось?     А  может,  это  зависит  не  только  от  воспитания?   Возможно,  они  уже  рождаются  такими -  жадными,   хитрыми,  самолюбивыми,  завистливыми,  мстительными    и   коварными?
И,   возможно,   у   таких   людей   нет   жалости  к   своим   близким   и   вообще
   к   людям,   ко   всему   живому   на   земле,  а  возможно    и  к  себе  тоже.
Они  вечно   чем-то  не  довольны,   всегда   обижены  на  жизнь,  на  людей
и  на  всё,  что  их  окружает.
 Смотришь  на  таких  людей  со  стороны  и  диву  даёшься,  а  их  это  совершенно  не  волнует,  они  живут  своими  понятиями,  считают,  что    живут  правильнее   всех  остальных  людей. 
А   если   вдруг  какие-то   непредвиденные   обстоятельства,   ну   например   война,   как   тогда?   Как-то   читал   про   Великую   Отечественную   войну,   когда   в   начале   войны   у   фашистов   не   было   ещё    построено   достаточно   добротных   лагерей.   И    они   были   вынуждены   наших   пленных   держать   под   открытым    небом  -  и   мужчин   и   женщин   и   детей   всех   вместе,   на  пространстве,  огороженным   в   несколько   рядов   колючей   проволокой,   там  были  люди  всех  национальностей:   русские,    украинцы,    белорусы,    евреи,    чехи,    поляки,    венгры.  И  все  эти  военнопленные   стояли   покалено     в   зловонной   жижи  -  из   лагеря   их,   не   выпускали,   и  они  были   вынуждены    здесь   же,   и   ходить   по   нужде.    И   когда   фашисты   через   ряды   колючей   проволоки   бросали  свои    объедки    военнопленным,  мужчины   поднимали   эти   куски,   обтирали   об   свою   грязную  одежду   и   в   первую   очередь   отдавали   детям   и   женщинам.   Хотя   сами   были   истощены   и   голодны.  Может,  поэтому  наши  предки  и  победили  в  той  самой  жуткой  и  страшной  войне  с  коварным  фашизмом -   потому  что  были    добрее  и  человечнее   чем   сейчас.  Бережно  относились  ко  всему  живому  на  земле,  последнее  отдавали  при  необходимости,  если  кому-то  плохо,  были  и  такие,  которые  даже  последним  куском  делились  с  голодным  бродящим  псом,  отдавали  свою  еду,  хотя  сами  едва  стояли  на  ногах  от  истощения.
А  теперь  вроде  бы  и  жить  стали  лучше,  богаче,  а  большинство  людей  изменились  в  худшую  сторону,  стали  жадными,  завистливыми,  ленивыми,  трусливыми.
Недаром  говорят,  благополучие,  комфорт  и  сытая  жизнь  многих  людей  портит  и  делает  толстокожими,  они  не  чувствуют  боль  других  людей,  они  пекутся  только  за  свою  шкуру.  Недаром  ведь  говорят  в  народе,
«Голодный  человек  отчаянный,  а  сытый  трусливый».
А как   же  тогда жить   дальше,   где   же  здесь   кровная   связь.                А   ведь   в   Библии   говорится, возлюби   ближнего   своего.
Но  здесь,  выходит,  всё  наоборот,  своя   рубашка   ближе   к   телу.
                ***