Я летаю. Начало

    -3-

    Я рос впечатлительным ребенком, глубоким интровертом, наученным в постоянном наблюдении за восходящими над заливом солнцем и луной, исследующим блики световых дорожек  на воде, вслушивающимся в плеск волн и в  шелест тростника выше роста на берегу. И этого ребенка очень любили попугать во сне некоторые сущности. Они питаются нашим страхом. Но это другая история. Хотя одну хохму все же расскажу. Когда я чуть подрос, меня эти накаты начали, мягко говоря, доставать и я старался  давать отпор. Иногда, давая отпор, я бил рукой или пихал ногой так сильно, что здорово ушибался, а то и падал с кровати...
    ...Долгое время я помнил начало очень хорошо, но, с десятилетиями, нюансы, свежесть и яркость впечатлений чуть стерлись. Зима в наших краях долгая, но из всех детских зимних забав я акцентирую внимание на двух. Катание на ледяной дорожке – с разбега: сначала просто, потом с прыжком вначале или в конце дорожки. И еще катание на лыжах с гор и прыжки на импровизированных трамплинах. И там, и там - есть место некому порыву, стремлению к отрыву от земли и желанию находится какое-то время в воздухе...
    И вот однажды, разбегаясь перед ледяной дорожкой во сне, я почувствовал что-то новое. Потерю веса, некоторое отдаление ото льда и снега... некоторое зависание, длительность, которого стала превышать допустимые в обычных обстоятельствах рамки. Испуга не было, было ощущение, что подъем контролируется, но очень незаметно, и я не понимал, есть ли контроль извне вообще...но запомнилась плавность, осторожность набора высоты. На небольшой высоте – метр или полтора, нарастает удивление и сон прерывается.
    С тех пор прыжки с зависаниями, перелеты через небольшие сугробы стали частыми забавами в моих детских снах. И никогда, - ни сначала, ни потом, -  во время полетов не было каких-то травм, столкновений, падений в пропасти и прочей аварийной мутотни. С чувством страха – тоже – нет, но есть небольшие нюансы, которые, надеюсь, будут освещены позднее.

    Воспоминания об этих снах почти такие же устойчивые, как и воспоминания об особенных, неординарных происшествиях того же возрастного периода, случившихся со мной наяву. Ради ассортимента упомяну покусание меня скачущей здоровенной овчаркой и скачущий, как тогда говорили, арабский мячик, который бросал, видимо, ее хозяин в попытке отвлечь; выход на наточенных отцом коньках на лед залива и падение ладонью на вмерзший осколок бутылочного стекла; катание весной на льдине и неловкое падение с нее в воду ... я как-то поразительно легко вылез на основной лед посреди залива, встал на краю и махнул товарищам, чтоб они плыли ко мне и забрали...
    О-пс... Вспомнил еще одну забаву, тоже детская шалость, в сущности. Когда звенел звонок об окончании урока (а я учился в это далекое время) звонок перед обеденным перерывом был особенным. Он был как свисток на старт. Начинался забег с препятствиями. Немного затрудняюсь сейчас с отысканием в памяти причин спринтерской гонки – но она была на полном серьезе. Ты бежишь, что есть духу, по лестнице,  перепрыгивая ступени, и важно не споткнуться... Это перескакивание ступеней тоже пустило основательные корни. Тренировка продолжалась и дома... Выходя из квартиры я проделывал прыжок на следующую площадку, постепенно увеличивая количество перепрыгиваемых ступеней. Ошибка могла бы быть фатальной, но мне везло. Постепенно и это занятие отразилось в сновидениях.
    Это был школьный период, когда я зачитывался «Блистающим миром» А.С.Грина, и мистикой Эдгара По. Меня никто не расспрашивал, что я вижу во снах, да и сам я тогда как-то не горел желанием поделиться своими переживаниями с кем-либо... А может, просто не довелось в то время, общаться в обстановке и настрое,  соответствующим теме...