Ажаев Можайский и под Бобруйском - эксклюзив Несми

     - К тому же я трипперный, - рычал Карбаз, вцепившись в лапоть Онфима, - всего тебя залапал, сука !
     Онфим визжал, изо всех сил отбиваясь от самозванного старосты столыпина, бойко стукотеющего по ровной полосе чугунки. Сумеречные мужики, покуривая, сидели у стен вагона, внимательно отмечая поползновения уголовника Карбаза к самому святому, что только есть у русского мужика. К его лаптям. Ладные лапоточки, баушка Лукерья, еще не ожаднев, надрала лыка в барском лесу, таясь и хоронясь чутких егерей, вооруженных заграничными штуцерами, в безлунную ночь, опрыснула их святой водицей и сплела на зависть всему миру славную обутку. Если бы знала она, горемычная, что вышел уже Указ в стольном граде Питербурде, повелевающий гнать крестьян на Дальний Восток, где уехавший Коля бесплатно раздавал гектары пахотной земли, чорноподеленной меж приехавшими. Сам премьер - министр благословил эшелон, даровав им свой галстук и напутствовав уезжавших с ноги. В каждый зад вдарил барин щирого пенделя, напутствуя будущих фермеров России :
     - Вали, гад ! И не возвращайся, сука. Без вас воздух целебнее, сволочи.
     Делать нечего, знамо, люд подневольный, собрались и покатили, а версты немерянные, семь лет едут - никуда не доедут, лишь паровоз пищит жалобно да лютые от мороза сосны качают дремучими кущами по сторонам. Эх, Сибирь - матушка !
     - А кто ж у ей тогда батюшка ? - захрипел ближайший приятель Онфима Евфим, темной грудой восставая с наваленных в кучу мешков. Припасли мешки не так просто, по слыху - то на Сибири все и забесплатно, только успевай мешки подставлять, насыпят тебе сотню горячих, семь по рогам, пять по ногам, бери - не хочу.
    - Ты нас в блудняк не вводи, - угрожающе просипел Карбаз, натягивая лапти Онфима на свои ноги трудящегося, - срет общество, Евфим, на все твои инсинуации. Нам бы вот только до Байкала добраться бы.
    Пригорюнились мужики. Слыхали не раз про Байкал, море, говорят, неслыханное, таймень и мойва, сайра бланшированная в масле, в общем, жутко, но надо. Запели мужики голосами прогорклыми, кручинясь :
    - Святейшее море, седейший Байкал,
    Там нерпы свистят на просторе.
    А опытнейший и всю каторгу насквозь прошедший Карбаз в это время совсем в рифму кусал за горло Евфима, не ко времени сунувшегося с домыслами о родственных отношениях Сибири с прочей землицай русскай, хотя и не была Сибирь русской никогда, сами местные высокомерно ссут и срут на Россию, именуя себя чалдонами и варнаками. Это, примерно, как австралийцы в Британском Содружестве или даже империи, закономерно лопнувшей в середине двадцатого века.
    - Для рифмы просторе, - нашептывал уголовнику на ухо Онфим, мечтая вернуть лапти, - тебе наименование надо бы сменить на Жору. В падеже станет Жоре.
    - Пущай, - соглашался Карбаз, за всю свою жизнь сменив с десяток имен и псевдонимов. - Буду Жорой.
    Вот так и свершилось великое переселение народцев, выбравших колхозное строительство заместо единосущной формы хозяйствования. Одно слово - два слова : развитая цивилизация. Б...дь.
    ну не убралось. Слово, прямо скажем, лошадиное.