Кочегар. Глава 2

Здравствуй, последний герой.


 Уже дома, старик понемножку пришёл в себя. Даже стопку принял, чтоб в голове прояснилось. Гостю, он, кстати, тоже предлагал, но тот отказался, как и от пищи. Странный какой-то. Всё больше на чай малиновый налегал. И вот теперь, в тиши да одиночестве раздумья нахлынули. Мысли, тревожной волной в который раз унеслись вдаль, оставив позади вереницу прожитых лет.

 Война. Сорок третий. Стёпке тринадцать всего. Ну, может, чуть с хвостиком. Малой совсем, а делом занят. По весне, всякий день на рыбалку спешит. Питаться чем-то надо, да семью кормить, а то война проклятущая, все соки выпила. Мать с бабкой, да сестрой младшей, всё больше в хате сидят, по хозяйству. Отец воюет где-то на Западном фронте. Ну а, в деревне немцы хозяйничают, на правах новых господ. Так что, бабам лишний раз на дворе светиться не резон. Придерутся ещё к чему, тогда бед не оберёшься, заклюют изверги.  А то и похуже чего. Так что, все заботы лишь огород, да толчок, где вещи меняли. Бабка ещё платки вязала, пуховые, с того и жили. Но это лишь, когда пряжа была, а так почитай, сами бедствовали. Ещё и фрицы гниды, поспособствовали, всех уток постреляли, не говоря о курах. Жадные сволочи. Ничего кроме мышей не оставили. Да и тех, признаться, кормить нечем. Хотя и жалко. Свои всё же, не фашистские. Однажды даже сапоги гадам погрызли….

В то грозное утро, когда Степа на рыбалке был, немчура напилась вдрызг, и давай по полям на танке кружить. Был у них один, страшный такой,  в крестах весь, с бесами на броне, к комендатуре прикомандированный, уж, неизвестно для каких целей. Для страха видно. Вот и катались на нём,  людей пугали. А всё староста, тварь последняя, жидким пойлом что ни день, спонсировал. Нагонит с вечера вонючки своей и кличет:  – «Пожалуйте господа хорошие на десерт!» – Тьфу сволочь! Местная мелюзга ему весь огород изгадила, а тому хоть бы хны, нагнал самогонки и рад. И откуда только сырьё берет? Из пацанских "удобрений" что ли?

Вот и в этот раз, погонялись немчики по полям, за мышами да кошками, с ружей-автоматов постреляли, за сапоги траченные, да прямиком  в деревню вломились, виновных искать.  Сельчане понятно, по домам, да по сараям попрятались, дрожат от страха, в дымоход через раз дышат. А этим забава, палят из ружей, да яйцами по окнам кидаются. Смеются ещё гады.  – «Матка- яйко!» -Весело им, поганым. Вот и Стёпкиной хате досталось. Раз, да другой, да третий. Но только мимо всё, хоть и старались. Осерчали злыдни, и пушку на двор нацелили. С этой мол, «молока» не будет. Да так жахнули, что парнишка на реке вздрогнул. Пескарей побросал и бегом к дому. Сердце словно само беду почуяло. Опоздал только малость, фрицы на пепелище уже борьбу восточных пальванов затеяли, оставив стрельбы на после. 

Помертвел Стёпка и обратно в лес дунул. Не с испугу понятно, гранаты там у него в заначке имелись, что с неделю назад у пьяного фрица стибрил. Вот и сгодились, на что. Как назад вернулся, не помнил, но только, в открытую шёл, ни от кого не таясь. Вошёл во двор, а немцы уж лыка не вяжут, прямо на дворе песни горланят. Однако Стёпку почуяли.

- Мальшик, - кричат, - ти нам граната принёс? Гут! Кидай сюда. - Ну, он и кинул.

 Хороший мальчик. Добрый. Одну в них запулил, другую в открытый люк танка. Чтоб всем поровну было, без обид. И откуда только сметка у мальца взялась, везде славно попал. Взрыв был такой, что парнишку шагов на двадцать бросило. Так и летел вместе с кусками брони. И что странно, совсем не поранило. А вот фрицам не повезло, один только и уцелел из десятка. Из остальных, фарш полный, кого не гранатой, тех кусками стальной обшивки порвало. Видать внутри, снаряд сдетонировал.

Поднялся Стёпка, ничего не видит, трясёт головой, что лошадь, а толку, чуть! Ко второй минуте только слух вернулся, и то не полностью. С глазами лучше, даже фрицев кое-как разглядел. Бегут паршивцы, орут что-то, видать, его матерят. Ну, он, судьбу ждать не стал, тоже дунул, да так, что ветер в ушах. Впрочем, это ему казалось так, на самом деле, полз едва. Но всё одно, старался.

Но только фашисты серьёзно настроились, сразу смекнули, кто бед натворил, поливая мальца огнём и пулей.  Даже картечью жахнули. Но, всё опять в «млеко». Да и беглец приспособился, передачу включил. Которая «Турбо». В итоге, только пятки дымились.

В лесу лишь и отдышался, когда партизаны уши крутили. Парнишки молоденькие, но бывалые. При ножах, при ружьях. Подняли его, по щекам надавали, и поволокли вглубь, подальше от немцев, поближе к своим. Не бросать же, чай не чужой?

Так и прижился малец в отряде, родни-то совсем не осталось, а тут, и не родня вроде, но всё одно - семья! Позже, как отгоревал, прижился местами. Даже на разведку ходил, убогим прикинувшись. Связным тоже бегал. Но недолго правда, на немцах часто срывался. Сперва в пузо ножом ткнёт, после думает. Э-хе-хе, не мальчишка рос, - зверь.

 Одного только и упустил за всё время. Ну да не его вина, просто фриц учёный попался, как мальчонку засёк, такого стрекача задал, что старосту с кобылой на обочину встречной волной сбросил. Пришлось Стёпке тоже наддать. Поздно только, лишь автомат за верстой нашёл, и рожок с запасной обоймой. Крест ещё железный. Но то, не в счёт, потому как железка обычная. Повертел её Стёпа в руках, хмыкнул презрительно, да в канаву бросил, до лучших времён. Нет, раньше бы точно подобрал, а теперь противно. Однако, в любом случае, старосту поучить нужно. Огляделся малец, а того и след простыл вместе с лошадью. Вот же гад!

А немчика понять можно. Это тот оказался, который после взрыва выжил. Ему и в первый раз за глаза этого щенка хватило, а тут, нате! Опять пожаловал. Не мальчишка, а бес в фуфайке. Нет, от таких лучше подальше.

Но после того случая, юному разведчику пришлось поутихнуть, когда комиссар отрядный уши надрал за провал операции. Шалости шалостям, а раскрываться никому, не позволено, тем паче связному. Вот и определили на кухню, вечным дневальным. Котлы там драить,  картошку скрести. На месяц! От же свинство. Можно б было конечно, и её штыком, как врага народа. Картошку в смысле. Но куража не было, злость одна. Да и привлекут ещё за вредительство. А нет, так  в тыл сошлют, грехи замаливать. Оно нам надо? Вряд ли. Уж лучше подсобником.

 Кстати, за танк вражеский его медалью наградили, - «За отвагу». И то славно! Теперь вот, на бушлате носит, когда в лесах сидит. Начистит до блеска и красуется. Да он и в разведку бы мог одеть, фрицам назло, но комиссар не велит. Брови хмурит, да пальцем грозит. Стро-о-о-гий!....

************