Дороги Якова

Мой дед, Яков Львович Гроссман,- рассказывает Петр Любин,- был сыном бедного местечкового адвоката, с отличием закончил гимназию, в которую поступал три года: местечко было еврейским, а процент евреев в классе был ограничен, на экзаменах деду ставили 5, а сыновьям богатеев 5+.

Сразу, после окончания гимназии, мой будущий дед был призван на 1 Мировую войну и оказался на фронте, рядовым, вольноопределяющимся. Знаете, кто это были?

Если коротко, солдат использовали с учётом грамотности. Образованные имели отличительный знак - георгиевский кант вдоль погона и две  привилегии: офицеры должны были обращаться к ним на Вы и не имели права бить в морду, остальное на общих основаниях.

Дед - член солдатского комитета, комиссар, начальник Воронежского и Житомирского ЧК, железнодорожных коммуникаций Крыма.
Помню дед рассказывал про свои солдатские награды Первой мировой.
 У него было 3 Георгиевских креста и 2 Георгиевские медали "За храбрость". Это для местечкового еврейского паренька!

Свой первый  Георгиевский крест дед получил из рук Великого князя Михаила.

Яков Гроссман был наводчиком артиллерийской батареи. Сидел на передовой, максимально близко к врагу.  С картой, биноклем и полевым телефоном держал связь с батареей и корректировал её огонь по квадратам.

Однажды наши окопы плотно засыпали шрапнелью, несколько осколков ранили деда, но он чувствовал, что ранен не серьёзно, царапины, только один осколок вонзился в сустав пальца, навсегда лишив его возможности сгибаться, а у деда была мечта стать хирургом. В горячке боя, дед почти не чувствовал боли, орал в трубку координаты для стрельбы, старался накрыть обстреливающую русских солдат батарею.

В это время за траншеей, под той же шрапнелью, ехал Великий князь со свитой. Михаил увидел лежащего в луже собственной крови солдата, который вместо того чтобы бежать к санитарам, увлечённо продолжал выполнять свой долг:

- Подозвать!

Дед подбежал, отсалютовал:

- Ваше Императорское Высочество, рядовой Яков Гроссман!

Михаил достал из коробочки Георгиевский крест, приколол к груди деда и повернулся к свите:

- Оформить!

Потом было ещё 5 царских и 28 советских наград, ещё и зарубежные были, монгольские, например...

Во внедрении в практику здравоохранения Монголии методов научной медицины также неоценимую помощь оказали советские врачи и медики. Результаты их работ нашли отражение в санаторно-курортном деле Монголии.

 Участники экспедиции по здравоохранению Я.Л. Гроссман, С.Ю. Беленький, Х.М. Фрейдин при осмотре больных давали советы и рекомендации по показаниям применения минеральных вод, методику принятия ванн, а в 1932 году на основе термального источника Ероо был открыт первый санаторий, в котором практиковал, проводил осмотры, давал рекомендации Х.М. Фрейдин, а непосредственные результаты лечебных процедур отражал в отчетах и сводках.

Дед воглавлял группу советских медиков в Монголии, участвовал в ликвидации чумы, бабушка делала операции на глазах. Монголы не верили, что простая женщина, без помощи Высших сил может вернуть зрение ослепшему лет 20 назад человеку, падали перед ней ниц. А бабушка просто простригала окно в катаракте! С родителями там была моя мама, ещё совсем девочкой.

Вот только нигде не написано, что в Монголии в это время шла Гражданская война с ламами, в которые отдавали старшего сына каждой семьи, были армии лам, а действиями  Красной армии негласно руководил дед, за что был удостоен высшего в те времена, монгольского ордена Боевого Красного Знамени.

Одновременно с революционной деятельностью дед учился в Крымском медицинском институте, эвакуированном Петербургском, который белые не успели вывезти. В последующем, доктор медицинских наук, профессор, какое-то время первый зам. наркома здравоохранения - Николая Александровича Семашко, тогда и в Москву перебрались.

В войну  дед был на генеральской должности, но подняться выше майора ему не дали: родная сестра Берта Львовна была репрессирована, её муж расстелен. Спустя 15 лет сказали: извините, трагическая ошибка.

Во время  Второй мировой заместитель  начальника эвакуационного пункта фронта проверял работу одного из своих госпиталей и, захотев отдохнуть, зашёл в ординаторскую. Вместо комнаты отдыха врачей профессор увидел маленькую палату с единственной койкой а на ней кучу бинтов. На недоуменный вопрос, ему ответили, что это девушка, медсестра нашего госпиталя, в мороз, под сильным огнём вытаскивала с поля боя раненых, отдала им все свои тёплые вещи (обескровленные сильно мёрзнут), а потом фашисты так прижали огнём, что она была вынуждена залечь, даже голову поднять нельзя было, вмёрзла в землю. Пока обнаружили, штыками и сапёрными лопатками отковыряли... Страшное обморожение 2 - 3 степени, готовят к ампутации всех конечностей, и рук и ног, останавливает сильная пневмония, боялись что наркоз не перенесёт. Профессор спросил: "Сколько лет девочке?" - "19"!

 Майор посочувствовал, дочери столько же, взял в руки температурный лист и... прочитал свою фамилию. Так дед нашёл мою маму. Конечно, он не позволил уродовать дочь, забрал, возил за собой, добывал (по тем временам!) пенициллин...
После тяжелейшего обморожения, маму комиссовали.

Продолжение здесь:
Анна Любина
http://proza.ru/2015/11/08/854
Яков Гроссман
Яков Гроссман
http://www.proza.ru/2015/11/08/1402