Прекрасное далеко

Бывает так, после дальней дороги сваливает сон. Сквозь него слышны голоса, шумы улицы, хлопание дверей, бурная активность, но ты не в силах встать. Однако проснувшись, попадаешь в залитую солнцем квартиру, в которой произошел сдвиг времени.
 
В хрущевской "распашонке" на Тихорецком жили родители мужа, больные и несчастные. Там воевали сразу три поколения. Мы с Женей за комнату побольше, его мама и папа держали оборону: “Дайте нам умереть спокойно! А потом ломайте стены!” Тем временем подрастали два человека, один брат прыгал с двухэтажной кровати на другого, просто так, не верил в летальный исход.

Свекровь сидела на старой кушетке в большой проходной комнате. Рядом стоял стол, за которым восседал хозяин и медленно жевал еду, приготовленную только для него. Обилие вещей залепливало жизненное пространство, как мухи окна весной.

Но вот я проснулась и вышла из нашей единственной изолированной комнатухи в девять квадратов. Солнце пылало в гостиной! Пока я спала, соседка Марьванна с дочкой ворвались в 37 квартиру и сделали ремонт. Муж Женя способствовал.

Теперь Алла Ивановна восседала на другой стороне комнаты, с ярко выкрашенными стенами. Старый рояль, громоздкое зеркало и разнокалиберная фарфоровая посуда, собранная со всего блокадного Ленинграда, а так же книги, - все это было смыто волной прекрасного далеко.

Я видела помолодевшую свекровь, улыбающуюся мне. Соседки испарились с виноватым мужем. Он потратил деньги моих родителей на эту революцию, воспользовавшись моим сном.

В одиночестве с интересом я обошла наше жилище. Заглянула за шторы и увидела огромный многоэтажный дом прямо напротив. Вырос, как гриб-мухомор!
 
Все было новое, лоснилось от масляного солнечного света. Там, где сидела свекровь, осталась старая кружка с потертостями. Я хотела ее взять и отмыть следы крепкого чая, но вдруг поняла, что нельзя. Это ее вещь.

Вот какую банальную историю я увидела в сегодняшнем сне в ночь с 13 на 14 января. После нас будет много света, и останутся артефакты, как эта чашка.