Жизнь прожить гл 56 Засучай рукава

Гл. 56                ЗАСУЧАЙ РУКАВА.                06. 45г.
Из здания райкома Иван Пантелеевич вышел душевно облегченным- это было приятно. Не нравилось, что облегченными были карманы- не с чем было зайти в сельмаг. Хотелось вернуться домой к семье, как тогда, обычно, не с пустыми руками. Ну, что ж, надо просто все наверстывать- все придет, будет и в карманах, и не только у него- он себя знает. Хоть и отброшена его жизнь на год назад, зато, кажется, положение- то его в районе не отброшено, а может и укрепилось. Не он в том кабинете извинялся, а все, как раз, было наоборот. И пусть, в сельмаге он ни чего не приобрел, зато, приобрел в том кабинете, и не только обещанных котят, как ни смешно, хотя и кошки деревне нужны.
И опять дорога, и опять планы, хотя бы на самое ближайшее время. Пока эти планы путал Родин Володька- сбили с толку малого. Сможет ли вытащить из глотки зеленую змейку? Опасным делом занялся. Эта гадина может его запросто сожрать. Сопьётся малый. Причину, конечно, выяснить надо, в первую очередь- потолковать с ним на трезвую голову.
А ведь когда- то пробегала мысль- выучить его на тракториста. Ни чего, что инвалид, кисть, это ведь, не вся рука. И голова у него варит- вон какой механизм, себе, заместо живой руки, удумал. Уж он- то, в технике бы, разобрался. Да и телом он, парень, крепкий, своей одной подкову разогнет, что там говорить о тракторной рукоятке. Девки- трактористки и пахали, и сеяли, не сильнее его были. А Маресьев- без ног фашистам с неба пинка давал.



Стр.145
Иван Пантелеевича не волновала жара- он только поправлял сбивавшийся картуз- лишь бы глазам солнце не мешало. Птицы распевали на все лады- жаворонки висели в выси, ласточки, воробьи
радовались жизни. Вот кому ни горя, ни забот, ни война не помешала, ни разруха- в их гнездах всегда полный порядок.
А мысли текли, текли и размывали сомнения, словно ручеек берега, своей влагой. Снова вспомнил Сергея- жаль, отправили в такую даль. Что это Антонина удумала, с этим тоже надо разобраться. Такой мужик- он бы сейчас тут был незаменимым, да вместе с Володькой- то. Антонина не глупая бабенка, но почему же здесь она поторопилась. Но хоть поторопилась, хоть нет, а к зиме будет еще скотина- какая и сколько, время покажет, и не откажешься же, пока предлагают. А корм место готовить надо и на немчуру. Только, вот, кто из мужиков и когда домой с войны вернется, да и вернется ли вообще. Что тогда с одними бабами делать. А работы в деревне- непочатый край, и вся надежда на фронтовиков. Других уже нет.
Ах война, война. Скольких мужиков подчистила. Наделала делов, не на один год. Аукаться будет и внукам и правнукам, если будет от кого их родить. Вспомнил, когда сидел в Ельце под следствием, кто- то мельком, рассказал случай, поведанный одним из часовых на КПП, который взбудоражил всех- и арестантов и охранников. Из какой- то пригородной деревушки прибыла в тюрьму бабенка. Попросила этого часового дать свидание на одну ночь с каким- либо арестантом, неважно, кто и за что сидит- главное посимпатичнее. За эту услугу солдатику подарила теплые суконные носки. Хорошие! Наверное сама для этого случая вязала. А для «супруга» привезла тормозок, хоть самой, небось, весь день, есть было нечего. Утром ушла довольная- у нее теперь было для кого жить, была цель жизни. Она, конечно, и другим, смелым девкам, эту дорожку покажет, только не хотелось бы такой перспективы.
К Веселовке Иван Пантелеевич подходил, опять, полноправным хозяином. «Конечно, нужно будет разобраться с бумагами об освобождении, и новом назначении, это Хоркин верно говорит, чтоб на руках были, все до единой. Людям это без надобности, а для себя и отчета перед детьми. Конечно, если этим «хорькам» опять загрести- бумаги не помогут. А основная работа- укрепить деревню, обеспечить всем самым нужным к зиме и строить, строить. Коровники, ток, жилые дома, пусть не городские квартиры, а хотя бы, быстрее вылезти из погребцев и землянок- как кроты, да крысы- противно! Ведь можно же! Им же только намекни- думаю,  не откажутся. Пусть не всё своими силами, выпрошу, вытребую, добьюсь, народ заслужил нормальной, человеческой жизни.»
Иван Пантелеевич вытирал пот со лба не от жары, а скорее от натуги собственных мыслей- планы горячили и распаляли его и он уже был не в паре километров от своего села, а где- то на току, на краю поля, в кузне, в окружении своих земляков- колхозников, а точнее, в большинстве- колхозниц. Вот в них- то он почти стопроцентно был уверен, что ни случись, колхозники его поддержат и одобрят.   
«И главное, конечно, строить колхоз, свою «Маевку». Колхоз- их кормилец, надеяться больше не на кого. Заводов у нас нет- есть только наша землица, деды наши не пропали и мы с ней не пропадем.»
Иван Пантелеевич вышел на пригорок и приостановился- почти вся деревня была как на ладони, лишь последние дома его улицы скрывались, в том числе и их с Таей, уходили в низинку.
Это сейчас не видно, к земле прилипли, а вырастут настоящие усадьбы, как вон, у помещиков были…, обрастут садами, деревьями, вообще, в кустах скроются…Вот  это будет нормальная усадьба, что, наш народ, хуже тех помещиков? За их- то труд, тягости, что за войну перенесли, не дома, а дворцы заслужили.
Иван Пантелеевич видел все это не в своих фантазиях, а почти в реальности, улыбался и качал головой:
-О-ох, только бы не сломаться – постучал ладонью по ноющей коленке- как, выдержим? Надо…
Дорога вновь повела не на свою улицу, а к колхозным постройкам, к току. Вдали, где высились сенные ометы несколько человек выгружали сено и прямо с воза ставился новый омет. Недовольным глазом окинул ригу- и с этой городильней надо что- то думать- отслужила свое. Но, останавливаться не стал, поспешил к возу с сеном.

Стр. 146
Подойдя, огорчился- бабы принимают на омете и двое пацанят подают с воза. Владимира и здесь опять нет. Ладно. Не стал на глазах у колхозников заочно распекать его- есть тема интересней. Пока подходил, работающие остановились.
-Привет труженикам- Иван Пантелеевич снял картуз, вытер голову ладонью- как сено, как настроение?
-Разве может быть плохим настроение, когда ты, Пантелеич, с нами- первой откликнулась Зинуха.
-Спасибо, бабы, у меня тоже от вас настроение прибавляется, особенно, когда у вас дела в норме.
-А что б они были в норме, ты скажи нам, мы тут головы сломали- ты насовсем к нам, али как?
Иван Пантелеевич заулыбался:
-Не мучайтесь- насовсем. Куда ж я теперь от вас? Это, я вижу второй воз- перешел он к делу- а сколько ж всего возить, и там- то с кем грузят, Зинаид?
-Вот, человек, опять все об делах- ни куда они не денутся, эти дела. Дай хоть наглядеться на тебя, мы ж по тебе, по родненькому, соскучились и уж не верили, что опять будешь с нами.
 «Ну, началось!»- Иван Пантелеевич почувствовал, как кровь приливает к лицу, захотелось скорее закрыть эту тему, пока сами не расплакались и его до греха не довели.
-Зин, когда-  нибудь, другой раз поговорим на эту тему: жив, здоров, сама видишь. Ты скажи, что там, на сенокосе- то?
Зинаида покачала головой:
-От мужики- каменные души. Что там будет? Тонька там командует, у энтой не сорвешься. Возов с пяток накосили- и обратилась к ребятам- как, ребята, будет?
Ребята, довольные, что и их не забыли, заговорили чуть не хором:
-Конечно,- выкрикнул что помладше.
Старший рассудил степеннее:
-Да, еще воза на три будет, если волы не уморятся.
Иван Пантелеевич, не сдержался подсказать:
- Не поленитесь, мужики, попоить, да пока стоят, сенца подкиньте.
Ребята весело переглянулись:
- А мы так и делаем…
-Ну и молодцы- Иван Пантелеевич опять натянул картуз- ну старайтесь, дождя, вроде не предвидится- небо, как яичко, а я пойду к ним загляну.