Неведомое. Глава LХХV

(продолжение. Предыдущая Глава LХХIV- http://www.proza.ru/2025/01/08/1514)
(Начало. Глава I - http://www.proza.ru/2020/01/01/1248)

      Было видно, что Каминский искренне обрадовался пополнению своего гарнизона. Но его явно не порадовало, когда стражники принесли на носилках умирающего боевика. Владислав Леопольдович вздохнул, пожал плечами и приказал отнести его к доктору. – Пусть Ерофей Поликарпович попрактикуется с лиходеем. Проявим, так сказать, гуманизм к врагу царя и Отечества. Вдруг выживет…

      - Боюсь, что тут даже языческие чудеса не помогут! У бедняги такая потеря крови, что ее едва ли наберется на штоф! – подтвердил Верещагин и махнул рукой. – Сразу видно - не жилец!

       Доктор, сначала покачал головой, старательно пытаясь нащупать пульс у раненого, а потом пошарил в кармане, достал волшебную пластинку Чернобога и деловито вставил в нее звездочку своего американского брелока. – Ну-тес, попробуем языческий амулет… Вдруг да поможет государственному преступнику!

      - Не все так плохо, господа! – сказал он, с удовлетворением прислушиваясь к гудению волшебного медалиона. – Пульс явственно прощупывается. Судя по всему, прибор сей сразу активизирует жизненные силы организма… Чистое волшебство! Иначе не скажешь!

      Раненый вдруг открыл глаза и с недоумением оглядел окружающих его людей.

      - Где я? – растерянно спросил он.

      - В руках цепных псов царизма, убивец! – довольно зло ответил Михеев. - Надо было бы тебя, злодей. сразу за борт выбросить. Пятерых наших извели и механика корабельного с парохода, душегубы окаянные!

      - Да будет тебе, господин унтер-офицер! – сказал Верещагин, заботливо поправляя одеяло, которым был укрыт раненый. – Он свое получит – на каторгу пойдет или на эшафот, если того заслуживает за свои фокусы!

      - Сейчас это просто раненый, господа! – перебил его Глухов и махнул рукой стражникам: - Несите его в дом, ребята!

      - С мертвыми, что будем делать, ваше высокоблагородие? – спросил Михеев у Селятина.

      - Несите в усадьбу. Доктор их осмотрит и напишет заключение. Потом отец Илларион скажет, что делать. Если не сможем похоронить их на кладбище, как положено, то похороним где-нибудь поблизости по православному  обряду. Сколько всего на пароходе покойников?

      - Погибли три стражника, жандармский младший унтер-офицер, механик с парохода и один анархист. Один из моих ребят, что стоял на часах, пропал без вести. Скорее всего, убит и брошен злодеями в реку. Сколько всего было лиходеев точно не скажу, примерно, человек шесть. Колыванов сказывал, что, вроде бы, видел, как у берега плавал какой-то мертвец. Одет не по форме. Не из нашинских, это точно! Его течением унесло, пока в суматохе пароход осматривали. Так что мертвых тел в наличии – шесть всего: один злодей, трое стражников, судовой механик и жандарм.

      - Раненые есть среди стражников?

      - Бог миловал! Меня самого слегка зацепило. - Михеев повернулся боком и показал Селятину кровавое пятно на гимнастерке.

      - О Господи! Что же вы сразу-то не сказали!

      - Да ничо – просто царапина! Заживет, как на собаке!

      - Немедленно ступайте к доктору, господин унтер-офицер! Рану нужно осмотреть и перевязать!

      Доктор Глухов в горнице хлопотал над раненым боевиком. Он быстро нащупал пулю под кожей на шее Фиолетова и, сделав небольшой надрез ланцетом, извлек сильно деформированный кусочек свинца.

      - Вот, пожалуйста, молодой человек, можете взять на память эту штуку, которая вас едва не убила! – сказал Ерофей Поликарпович, протягивая пулю раненому.

      - Спасибо, доктор! – слабым голосом поблагодарил анархист и протянул руку.

      - Вы уж что-то больно миндальничаете с этим темным народом, доктор! – мрачно сказал Михеев за его спиной. Было бы лучше, если бы эта пуля разнесла ему голову, а не поцарапала шею нечестивцу!

      - Ты ко мне, унтер? Впрочем, чего тут спрашивать, прекрасно вижу, что и тебя задело! Потерпи минутку, сейчас вот перевяжу молодца и тобой займусь!

      - Да, не к спеху! Повезло мне, и ранка у меня так себе, большой заботы не требует.

      - Все в руках Господа, служивый! Вот вы друг друга режете, стреляете, во злобе рвете глотки, а я вас штопаю и зашиваю, словно рваные мешки. Со счету сбился, сколько я на всех войнах с того света вернул вашего брата, коего едва не ухайдакали супротивники.

      - И где же вы успели побывать, доктор? – спросил Фиолетов.

      - Под Севастополем в Крымскую, - начал перечислять Глухов, аккуратно перевязывая чистой тряпицей шею боевику: - в Америке, когда северные и южные штаты насмерть сошлись на Гражданской войне. И на Турецкой в Болгарии в последнюю кампанию пришлось народу изрядно попользовать.

      - Простите, а в Америке, за какую сторону сражались? – поинтересовался анархист.

      - Я во всех войнах за человеческую жизнь сражался, молодой человек! На операционном-то столе ни разных народов,  ни чужих национальностей не существует. для меня вы все одинаковы, кто в помощи нуждается!

      - Ну, это вы зря, уважаемый! Этого вот «одинакового», из которого вы только что пулю вынули, нашли на пароходе, рядом с двумя убитыми людьми. Один из них был жандармом и звался Деревянко, а второй – нижним чином Мартыновым. Не могу поручиться, что их не угробил ваш нынешний пациент, которого вы, доктор, так великодушно от смерти спасаете!

       Доктор закончил перевязку и посмотрел унтер-офицеру прямо в глаза.
      - Все перед Господом будут ответ держать, братец! Один за то, что убивал, другой за то, что от смерти убийцу спасал! Пути Господни неисповедимы! Сымай гимнастерку, унтер! Твою царапину нужно ляписом* прижечь, чтобы антонов огонь не случился.

      - Я никого не убивал, доктор! – поспешно сказал Фиолетов.

      - Значит, повезло, что, еще не успел никого жизни лишить! -  тут же отозвался Михеев, стягивая через голову гимнастерку. – Все вы, кто за народное счастье руку на своих братьев поднимаете,  обязательно и кровь прольете, и убивцами будете, Это, как пить дать!

***
      Капитан парохода назвался Платоном Исаевичем Меркурьевым и представил Каминскому своих людей.  В состав экипажа, кроме самого капитана и убитого анархистами судового механика, входили:  помощник капитана, лоцман, кузнец, плотник, стюард, кок, четыре кочегара и четыре матроса.

       - Можно ли снять пароход с мели, Платон Исаевич? – спросил Каминский, когда познакомился с экипажем.

      - Ну, если хорошо потрудиться, то вполне можно! Даже без помощи буксира или другого судна. – обнадежил его Меркурьев. – Только нужно снова развести пары и запустить машину. Топки за ночь изрядно остыли. Пара в котлах уже нет.

      - А сколько понадобиться времени, чтобы машина заработала?

      - Часов этак семь-восемь.

      - А сняться с мели?

      - Тут, как пойдет! Можно за полтора-два часа управиться, а можно и полдня провозиться!

      - То есть, быстро возобновить плавание не получится?

      - Истинно так!

      - Ну, что же… Очень жаль!

      - А куда вы спешите, господин Каминский?

      - Спешу убраться отсюда, как можно скорее. Есть сведения, что окрестные банды объединились и собираются осадить это убежище, в котором мы все сейчас находимся. Командует этим отребьем некий господин Пупырев. Здесь он известен как Федька Упырь. Под его началом более сотни самых отпетых уголовников. Речникам этот злодей должен быть хорошо известен, так как его банда уже несколько лет бесчинствует на Волге аж до самого Царицина, грабит суда с пассажирами и ценным грузом.

      - Ого! Разумеется, я прекрасно осведомлен об этих налетах! Но какой интерес у разбойников может быть на старом остроге, и как скоро разбойники могут здесь объявиться, господин Каминский?

      - Что нужно здесь атаману Упырю, Платон Исаевич, не могу ничего определенного сказать, но напасть он может в любой момент! Судя по всему, Пупырев намеревался атаковать острог рано утром. Мои люди обнаружили и убрали вокруг тына несколько десятков приготовленных ночью штурмовых лестниц, с помощью которых бандиты хотели перемахнуть через частокол. Вероятно им помешал только густой туман.  Ваш пароход – наше единственное спасение, так как на всех окрестных дорогах разбойные заставы - ни пройти, ни проехать! Я послал два казачьих патруля осмотреть окрестности со стороны старого шляха и вдоль побережья. Сразу скажу - положение очень тревожное! 
    
      - Я вас понял! Но что прикажете делать, господин Каминский?

      - Желательно снять пароход с мели как можно быстрее, господин капитан! Что вам для этого нужно?

      - Сначала наладим жар в топках и разведем пары в котлах. Моих кочегаров для этого  вполне достаточно. Потом выберем якорь, на шлюпке доставим его ближе к фарватеру. Если там он зацепится за грунт, то попытаемся с помощью брашпиля стащить судно с мели. Для работ с якорем понадобятся человек десять. Тогда должно получиться!

      - Отправляйтесь на пароход, капитан, и сделайте, что нужно! Если понадобится помощь – сразу окажем!

      Через час вернулись патрульные казаки. Они доложили, что атаман Пупырев со своей разбойной вольницей высадился на песчаной косе ниже по течению реки. в двух верстах от острога. Казаки насчитали больше двадцати больших и малых лодок, в которых находилось примерно сто двадцать-сто тридцать вооруженных людей. С ружьями была приблизительно половина из них.

      Каминский быстро собрал военный совет. Он выглядел весьма озабоченным и хмурым.

      - Господа! – начал он и быстро окинул взглядом собравшихся. – Враг на подходе. Числом превосходит нас в четыре раза. У разбойников около полусотни или даже больше одних только ружей. Это против восьми наших винтовок, одного шомпольного ружья нашего гостеприимного хозяина и четырех револьверов. Хорошо, что мы сумели заметить приготовления к штурму и лишить противника всех заранее принесенных лестниц, с помощью которых бандиты могли одновременно с разных сторон преодолеть частокол. Без всякого сомнения, они могли с налета сразу взять острог, но Бог миловал!

      - Прошу прощения, Владислав Леопольдович! У Севастьяна есть еще старая  уточница - невероятных размеров и мощи орудие. – вспомнил Верещагин.

     - Ваша правда, Зосим Петрович. – улыбнулся Каминский. - Вряд ли иэ этого ружья можно сделать больше одного выстрела в скоротечном бою, но урон супротивнику оно может нанести изрядный!

      - У нас есть еще три ящика гремучего студня общим весом в семь с половиной пудов, три динамитных бомбы, захваченные у террористов, и пятьдесят медных трубочек-взрывателей с огнепроводным шнуром к ним. Можно еще успеть наделать других снарядов из гелигнита, если заняться этим прямо сейчас.
 
      - Вот это подарок, господин унтер-офицер полицейской стражи! Как вы намереваетесь сделать бомбы?

      - Очень просто! На заводе в Германии, где террористы купили промышленную взрывчатку, ее, с помощью загустителя, делают почти твердой и относительно безопасной, хотя гремучий студень все еще может взрываться от сильного сотрясения, удара или трения. Производят гелигнит в бумажных пачках по четыреста граммов по европейской системе мер и весов. Это чуть меньше нашего фунта. Нам вполне достаточно половины пачки для одной бомбы. Вставляем в трубочку запала отрезок огнепроводный шнур длиной в третью часть пяди** или на вершок*** с четвертью.  Время его горения 6-7 секунд, А сам взрыватель  втыкаем в гелигнит. Вот и все - бомба готова! Достаточно поджечь шнур открытым огнем и поторопиться бросить куда надо.

      - Можно еще заложить мин вокруг частокола. Их можно взрывать метким выстрелом, если пометить, где лежит мина. – добавил Верещагин.

      - Все это хорошо, господа, но следует помнить, что анархисты захватили и увезли еще три ящика гелигнита.  Если террористы примкнут к бандитам, то нам очень не поздоровится! – вдруг сказал Михеев, и все замолчали.

      - Есть ли у анархистов взрыватели и бикфордов шнур? – спросил Селятин.

      - Полагаю, что нет, ваше высокоблагородие! – ответил Михеев. Коробка с взрывателями и шнур находились в сумке жандарма. А ее злодеи не забрали!

      - Это точно?

      - Совершенно точно! – улыбнулся унтер.

      - Ну, что же, хоть это радует! – сказал Селятин и перекрестился.

      - Постойте-ка! – вдруг спохватился и сразу изменился лицом Михеев. - У анархистов, кажись. оставались три своих динамитных бомбы… Значит, и огнепроводный шнур есть!

      - Вот черт! – выругался Селятин. – Будем молить Господа, чтобы государственные преступники не соединились с обычными бандитами.

      - На Бога надейся, а сам не плошай! – глубокомысленно изрек Верещагин и покачал головой.

      - По всей вероятности, не позднее, чем через час, Пупырев и его шайка будут здесь. – сказал Каминский. - Нужно успеть изготовить бомбы и установить несколько мин вокруг острога на самых опасных направлениях. Пусть все, кто оказался без оружия, займутся этим. Штурмовые лестницы предлагаю уложить на дворе перед воротами на высоте, скажем, одного аршина над землей и связать их между собой для прочности. Это послужит препятствием для нападающих и серьезно замедлит их продвижение. Когда бандиты ворвутся во двор, они не смогут быстро преодолеть расстояние до баррикады на этих простейших заграждениях и будут отличной мишенью. Если они потеряют здесь под нашим огнем хотя бы треть своих головорезов, то сразу потеряют атакующий пыл…

      - Думаю, так и случится, Владислав Леопольдович! Они просто побегут. Я эту публику хорошо знаю! А для верности пусть Воронин поставит здесь свою уточницу. Полагаю, что после выстрела из этой штуки, пух и перья полетят по всем окрестностям. Как говорится, «пойдут клочки по заулочкам!»****

***
      - Где эти грязные канальи, черт бы их побрал! – ворчал Пупырев, дымя папироской. Заложив руки за спину, он расхаживал вдоль берега реки, на котором высадились его головорезы, и бубнил себе под нос:. – Где Мизгирь, Кляга, Кирьян, Фартовый, Кощей, Хруст? –– Где они? Все сроки прошли! Ни на кого нельзя положиться, никому веры нет! Мерзавцы!

      Посланные к шляху самые быстроногие соглядатаи до сих пор не вернулись, и у атамана окончательно испортилось настроение. Разбойники уже разводили костры из плавника, поджаривали прямо над огнем ломти хлеба и куски вареного мяса. Потом пустили по кругу объемистые фляги с вином. Кое-где уже, заводили пьяные песни под гармошку и пускались в пляс под звон балалайки. В одном месте устроили шумную драку со стрельбой. Атаман поспешил туда и быстро восстановил порядок, застрелив из дерринджера двоих особенно горластых зачинщиков..

      Только трое анархистов вели себя скромно. Они сидели отдельно от загулявших бандитов на ящиках с гелигнитом, и, вскрыв один из ящиков, занимались изготовлением мин,  не обращая внимания на попытки разбойного народа затеять с ними ссору. Увидев направляющегося к ним Пупырева, анархисты почтительно встали.

      - Как дела, молодцы7 – спросил атаман, вытряхивая из стволов пистолета стреляные гильзы и вставляя новые патроны.

      - Шесть мин уже налажены, Федор Дормидонтович! На всякий случай, сделаем еще четыре штуки. Думаю, десяти снарядов будет вполне достаточно, чтобы снести весь частокол этого древнего укрепления, что вам со своими орлами предстоит штурмовать! - доложил Проскурин.

      - Думаете, десяти таких устройств хватит?

      - Вполне! В каждой мине по четыре пачки гелигнита, общим весом в одну десятую пуда. Взрывчатка очень мощная, не сомневайтесь! К тому же, у нас только десять детонаторов. Изготовить больше десяти мин не сможем, при всем желании.

      - Ну, что же! С наступлением темноты, мы проведем отвлекающую операцию у стен острога, а вы, господа, тем временем заложите взрывное зелье под ворота и частокол, а потом подпалите фитили. Кстати, на какое время рассчитано горение каждого запального приспособления?

      - Прошу прощения, Федор Дормидонтович, с собой у нас был очень небольшой запас бикфордова шнура, так как мы не предполагали, что придется изготовлять мины. Общее время его горения  не превышает  трехсот секунд. То есть, на подрыв каждой мины уйдет не более тридцати секунд. Таким образом, исполнителей должно быть не менее десяти. Но и при таком количестве минеров, следует учесть, что они не смогут поджечь все фитили одновременно и уйти с места подрыва без опасности для жизни. Это большой риск! Можно просто не успеть!

      - Я так понимаю, что вы просите найти для вас еще семерых минеров, чтобы сделать проходы в ограде?

      - Совершенно верно! Иначе трудно гарантировать успех!

      - Как можно сократить количество минеров?

      - Только сократив количество мин и увеличив длину огнепроводных шнуров.

      - Нет, это нам совершенно не подходит! Будем рисковать и, я думаю, найдем для вас еще семерых подрывников!

      - Бог мой! Федор Дормидонтович, работа с взрывчатым веществом требует от исполнителя большой аккуратности и осторожности. А ваши молодцы уже все до одного пьяны! Как им можно доверить такое опасное дело!

      - Штурмовать острог будем ночью.. Ребята все проспятся к этому времени. Так что, не извольте беспокоится, господа анархисты!

***
       Дипломатам пришлось ночевать в лесу. Майор порывался ехать дальше, но фон Лютцов  приказал немедленно разбить бивак и остановиться на ночлег. Он сам похвалил себя за предусмотрительность, когда во втором часу ночи на лес опустился такой густой туман, что даже свет горящего хвороста с трудом различался уже в нескольких шагах от походного костра. Немцы с аппетитом отужинали съедобными припасами, которыми снабдили фон Страуха в имении помещика Луконина. Сам граф, находящийся под воздействием хлороформа, все еще крепко спал.

      К рассвету туман стал рассеиваться. Майор быстро запряг лошадей, разбудил советника  и, сверившись с картой, погнал лошадей к воронинскому острогу.

      Примерно через два часа быстрой езды фон Страух отчетливо услышал звуки стрельбы. Сначала слышались отдельные выстрелы, потом прозвучали два относительно стройных залпа подряд. Видимо, где-то недалеко шел бой. У самой опушки леса немцам на дороге стали попадаться небольшие кучки охваченных паникой людей, бегущих со стороны  поля.

      Дважды коляску дипломатов пытались остановить, угрожая оружием, группы озлобленных оборванцев, в которых майор по характерному для уголовного сброда поведению. сразу признал обычных бандитов. Он не стал раздумывать и сразу расстрелял из револьвера сначала двух нападавших, а через пару сотню метров довольно большую компанию из пяти агрессивно настроенных головорезов.  Последнего бандита пришлось достреливать из запасного револьвера для ближнего боя. Не полагаясь на счастливый случай, фон Страух быстро перезарядил оружие и только потом продолжил движение.

      Выехав из леса, германцы увидели, как в километре от них по грунтовой дороге, ведущей к шляху, обгоняя друг друга, несутся разнообразные коляски и экипажи, битком набитые испуганным разбойным народом, а вслед за ними бегут отставшие бандиты. Некоторые из них что-то кричали и даже стреляли на бегу вслед уезжавшим повозкам.   

      Советник сразу понял, что это остатки разгромленного в недавнем бою воинства из подчинявшихся Пупыреву разбойных шаек. Он приказал остановить коляску и подать ему подзорную трубу. Фон Лютцов довольно долго обозревал окрестности, не зная, как ему поступить. Похоже, что план атамана Пупырева по захвату острога полностью провалился.

      В поле перед небольшим холмом был хорошо виден ряд крестьянских возов и вооруженные ружьями люди в обычной крестьянской одежде возле них. Перед возами были разбросаны многочисленные тела убитых бандитов. Мужики сначала ходили между ними и собирали трофеи, потом стали стаскивать мертвецов поближе к опушке, где уже начали копать могилы.

      Советник долго раздумывал в нерешительности – стоит ли и дальше иметь дело с разбойным людом. Похоже, что ставка на атамана Пупырева себя не оправдала.

      Наконец, фон Лютцев решил ехать дальше. Он приказал майору взять правее, чтобы ехать прямо по бездорожью вдоль реки. Рельеф местности должен был скрыть их от посторонних глаз. Кроме того, атаман со своими людьми намеревался высадиться, согласно плану, где-то совсем рядом на берегу Волги. Советник надеялся, что Пупырев уже находится там, в месте высадки.

      Он не ошибся. Атаман разбил лагерь у самой воды, и его люди слонялись вдоль берега, горланя пьяные песни или играли в карты, сидя у костров. Все они были пьяны. Зрели было столь обескураживающее, что оба немца сразу потеряли уверенность в успехе предстоящего предприятия. Майор выволок из коляски бесчувственное тело Луконина, но укладывая помещика на землю, увидел, что тот постепенно приходит в себя. Через несколько минут к дипломатам подошел атаман Пупырев.
 
      - Рад вас видеть, господа! – учтиво поприветствовал он их и с любопытством посмотрел на лежащего возле коляски помещика Луконина. – О-о-о! У вас, я вижу, до сих пор гостит этот полоумный граф! Неужели он так вам понравился, что вы не в силах расстаться с этим дикарем и таскаете его с собой повсюду?

      - Он нам все еще нужен, Федор Дормидонтович. Но, полагаю, что вскоре мы сможем вполне обойтись без его услуг.

      - Ну, что же! Он же ваш пленник, господа! Делайте с ним, все, что вам заблагорассудится.

      - Конечно, потом мы непременно найдем ему применение и решим его судьбу1 - фон Лютцов церемонно поклонился. – Сейчас нас больше интересует наш с вами договор, господин Пупырев. Надеюсь, он все еще в силе?

      - Разумеется, господа! Сегодня в ночь буду штурмовать эту примитивную крепость, в которой засели судейские чиновники. Мы взорвем частокол, одновременно атакуем острог со всех сторон, и, пользуясь численным превосходством, быстро сломим обороняющихся. К сожалению, я рассчитывал, что в атаке примет участие вдвое большее число штурмующих, но мои люди, которые должны были ко мне присоединится, по какой-то непонятной причине не явились. Правда, недавно я слышал шум боя. Возможно, где-то недалеко отсюда случилась перестрелка. До сих пор теряюсь в догадках, что там произошло.

      - Мы можем помочь вам досконально прояснить ситуацию, Федор Дормидонтович. – несколько желчно начал советник. – У опушки леса мы как раз наблюдали последствия того самого боя, шум которого вы недавно слышали, господин Пупырев!

      - Вот как? И что же вы там увидели?

      - Мы увидели, как ваши вассалы поспешно и довольно позорно сбежали с места сражения, Федор Дормидонтович! А их противники… Кстати, это простые селяне в домотканых рубахах! Так вот, эти почтенные хлеборобы сейчас хоронят убитых врагов и собирают их оружие в поле. Мне до сих пор не верится, что такую грозную орду, наводившую страх и ужас на окрестных жителей, запросто побьют сермяжные мужики в первом же скоротечном бою! Между прочим, скорее всего, победители, как только похоронят ваших клевретов, займутся и вами, атаман! И у меня совсем нет уверенности, что ваши пьяные воины устоят против этих мужиков, господин Пупырев, хотя они явно проигрывают вашим, так сказать, войскам в численности!

      - А сколько их, господин барон? – быстро спросил атаман.

      - Полагаю, что несколько десятков. Примерно, с полсотни человек, возможно, что и немногим больше.  Как вы понимаете, я их не пересчитывал.
 
      - Таким образом, я оказался между двух огней в данный момент! Если начну сейчас штурм, то этот отряд ударит мне в спину. Если попробую пойти им навстречу, в спину мне ударит гарнизон острога… М-да!.. Положение незавидное…

      - Начните штурм сейчас, атаман! Пока к обороняющимся подойдет подмога, вы вполне успеете взять острог и перерезать гарнизон. А потом приметесь за тех, кто сейчас спешит на помощь гарнизону. Разобьете противника по частям, Федор Дормидонтович, лихо и красиво!

      - Рискованно! Но будет вам и лихо, и красиво, господа дипломаты! Но сначала мы изрядно пошумим, как же без этого! - Пупырев улыбнулся и сдвинул котелок на затылок. – Общий сбор, ребята! – зычно крикнул он.

      К удивлению немцев, разбойный люд сразу преобразился. Бандиты побросали карты,  недопитые фляги с вином и поспешно построились небольшими отрядами по двадцать человек в каждом. Нетвердо стоящих на ногах в строю пьяных, не давая им упасть, крепко держали под руки стоящие рядом их менее пьяные собратья.

      – Проверить оружие, молодцы! – весело командовал атаман. - Минеров ко мне!

ПРИМЕЧАНИЯ:

Ляпис* - нитрат серебра. Применялся в ХIX веке для обеззараживания ран.

Пять** - русская мера длины (17.78 см)

Вершок*** - русская мера длины (4.45 см)

«Пойдут клочки по заулочкам!»**** - выражение из русской народной сказки «Лиса и заяц»

  (Продолжение следует.  Глава LXХVI - http://www.proza.ru/2025/01/23/768