Почерк
Каждый, даже самый слабый энергетический импульс оставляет свой след , а их совокупность порождает бесчисленное множество вариантов.
Рите хотелось сегодня поумничать. Она редко что-то записывала в дневник Джи Ну, больше рисовала к нему иллюстрации, но иногда и на неё находило настроение пофилософствовать. Чаще на какую-нибудь отвлечённую тему.
Девушку порой утомляли эти её лунные, многослойные проживания, поэтому она и предпочитала использовать язык красок и форм.
Но сегодня выдался особенный день.
Накануне ночью Рита достала из закромов памяти нечто очень ценное и простое. То, что она почувствовала при первой встрече с Джи Ну, но как- то сразу не осознала.
Во сне Рита увидела островной пляж, себя и его, только с совершенно другого ракурса. Теперь девушка наблюдала за тем, что предшествовало их знакомству.
А это был почерк Джи Ну. Рита не знала, как же так получилось , что она совершенно забыла об этом факте. Но во сне перед глазами развивался завитушками и чёрточками такой знакомый хангыль. Она заметила какую-то надпись на песке ещё издалека, но когда подошла ближе, началось настоящее волшебство.
Что-то вдруг ударило глухо в грудь, и сердце в одночасье распахнулось.
Рита с удивлением наблюдала, как по её щекам текут слёзы. Она ещё пока ничего не понимала, так как не испытывала прежде таких ярких беспричинных вспышек любви. Но чем дольше девушка всматривалась в текстовый рисунок, тем больше в её сознание стучалось и разных мыслей. Вскоре они уже, теснясь и толкаясь, буквально осаждали туда дверь.
«Кто же мог эту надпись оставить и почему я так странно себя чувствую? Какое счастье! Кажется, я нашла старого друга! Хотя почему у меня такие мысли… А вдруг это кто-то из десанта, высадившегося вчера на остров? Или старичок, который скоро умрёт, и мы даже не пообщаемся?
Сотни вполне здравых и совершенно бредовых догадок, обратились в слова и хлынули в сознание потоком . Юность Риты и дремлющий в глубине опыт порождали невероятные сочетания.
Одно девушка знала точно, ей довелось соприкоснуться с каким-то волшебством. Об этом ясно говорили её чувства.
О, счастливая пора, когда мы им ещё умеем доверять. Это врождённое умение истончается с опытом, словно иссыхающая от постоянного зноя река. Как часто на смену сердечной невинности приходит цинизм и практичность.
Но пока река ещё полноводна, она несет нас в верном направлении. Мы плавно огибаем препятствия, сходим свободно на берег, чтобы размять ноги. А затем снова ложимся в течение. И никакой разум не способен наполнить нас подобной лёгкостью. В нём предусмотрена только функция защиты, которой впоследствии так часто заменяется всё остальное.
Заворожённая происходящим с ней, Рита простояла минут пять неподвижно.
И только расслышав позади себя голос, обернулась. Теперь она смотрела в глаза обладателю почерка, Рита в том даже не сомневалась, так как две энергии считывались идентичными.
А дальше включился сценарий, что предполагал вариации, уже поддающиеся статистике. Вполне человеческие. Бытовые.
Они могли сблизиться и обнажить это уязвимое чувство узнавания. Они могли сохранив видимость пустого случайного знакомства, с горечью разойтись в разные стороны. Им было доступно возвратиться в эту случайную точку N с полпути. И ещё множество, множество оттенков между разновекторными полюсами.
Рита покрыла тушью отворот второго листа, когда входная дверь хлопнула и раздались шаги на лестнице.
В полураскрытую дверь комнаты проскользнули осенние ароматные нотки. Теплый и обволакивающий аромат мужа. Тоже одна из составляющих его энергетического почерка.
Женщина встретилась с ним в проёме двери. Она обмахивалась дневником, точно веером, и загадочно улыбалась.
Джи Ну, приобняв её, улыбнулся в ответ:
- Я вижу, ты сегодня в игривом настроении
- Да, мне сегодня, на удивление, очень легко…И полнолуние миновало, на прощание оставив подарок.
-Подарок? Какой же?
- Я кое-что вспомнила, что меня вдохновило…Точнее пережила снова это воспоминание.
Рита рассказала ему в подробностях о своём сне и протянула дневник.
Там каллиграфическим подчерком был скопирован рисунок, что он оставил много лет назад на песке.
Мужчину тоже обдало тем полузабытым жаром при встрече с совершенно незнакомой девчонкой.
- Боже! Какими же мы детьми тогда с тобой были…
Она с грустью кивнула.
- Думаешь, мы так уж сильно изменились?
- Изменились, и подозреваю, не в лучшую сторону, но, главное…
Рита пристально смотрела мужу в глаза. Она многое чувствовала, но ей сложно было описывать своё понимание словами. Намного лучше ей бы удалось передать его через краски.
Женщина подумала внезапно о том, как хорошо, что у них разные таланты и способы проводить своё видение через материю. Они просто удивительно дополняли друг друга.
- Ну же, Джи Ну? Договаривай!
Рита оглянуться не успела, как уже осознала себя сидящей на коленях у мужа за столом.
Одной рукой Джи Ну обнимал её, другой выводил старательно что-то в дневнике.
Через минуту мужчина отодвинул локоть, и Рита смогла прочесть:
«Я тебя помню…и всегда буду вспоминать, когда бы и где бы мы снова не встретились.»
Женщина подняла на него глаза и снова подумала, как хорошо всё-таки, что она художник. У неё самой точно бы не получилось передать такие глубокие проживания через слова. Чтобы это вышло без лишнего пафоса и мелодрамы.
Однако она не могла оставить это признание без ответа. Сквозь застарелую боль и разочарование внутри неё уже прорывалась нежность.
Рита прильнула к тому, кого любила, и тихо сказала.
-А я всегда буду тебя узнавать…когда бы и где бы, мы снова не пересеклись
***
И дискомфорт, и лёгкость имеют оборот.
Дискомфорт, который испытываешь разбирая завалы в своих же подвалах и чердаках, не сравниться с дискомфортом от того, что плывёшь против собственного душевного течения.
Лёгкость, что приходит с разрешением жить безоценочно, не сравниться с лёгкостью от отсутствия направления в жизни.
Есть незримая сила, что без конца восстанавливает баланс. Та, которой нельзя пустить пыль в глаза или дать взятку каким-нибудь своим умением, статусом. Она ко всем одинаково справедлива.
Прямо сейчас Уля смотрела в глаза этой силе и старалась не отводить взгляд. Так девушка училась не предавать себя. Не выменивать на золотые монетки мнений о ней её близких или серебро уже более дальнего окружения. Тем более уж не размениваться на медяки суждений совершенно посторонних людей.
Она снова и снова сводила свои разум и душу в единое целое.
Так когда-то учил её делать Джи Ну, а теперь по воле случая она уже напоминала Олегу про его мастерство. Уля по-прежнему видела мужчину сильным и обволакивающе- тёплым, так как всматривалась прицельно в энергию.
Подчерк не изменяли ни годы, ни расстояние, ни перипетии судьбы. И он по-прежнему был как её главным вдохновителем, так и провокатором большинства страхов.
Девушка нисколько их не стыдилась перед другими, но к себе часто бывала строга. Её внутренний воин каждое полнолуние или затмение строил и выводил на плац все её субличности.
Эти периодические марши порядком утомляли, и Уля искала отдушину в простоте. Интуитивно определяя глубину, на которой сейчас находится, девушка взмывала ввысь. Приходилось преодолевать сопротивление воды и ориентироваться на положение солнца. Но зато дотянув до него со дна лунную нить, Уля ликовала. Всё в ней как будто бы снова сходилось в единстве.
Она разваливалась на пляже и благодарила Вселенную за оба эти мира. Что пусть и были столь контрастными, но объединяясь внутри неё, приносили столько радости.
Олег тоже, дав себе разрешение отдохнуть от мирских забот, исследовал свою лунную грань.
Он шёл к этому пляжу с другой стороны. Открываясь новому, мужчина чувствовал себя почти первопроходцем. Ведь для него это была неизвестная территория, полная ореола тумана, тайн и загадок. Но когда кто-то попадал в её сердцевину, не оставалось и намёка на холод. Правда, Олег не сразу осознал, что это был жар его собственного огня, что и разбавлял его же собственную лунную меланхоличность. Этот огонь ощущался для Ули и многих других чем-то волшебным. Потому что он сжигал все программы и страхи мужчины, сжигал внутри него же ожидания и представления близких о том, каким он должен быть.
Им обоим было просто достаточно оставаться собой; многослойными, сложными и простыми одновременно. И когда каждый уже мог ясно различить почерк второго, то друзья радовались, точно дети. Самим себе, друг другу, этому незримому райскому пляжу внутри.
Уля подошла почти к самой кромке вышедшей из берегов реки и расстелила покрывало.
«Ну и пусть намокнет!»
Отозвалось внутри неё что-то совершенно безапелляционно, и девушка улыбнулась.
- Опять полнолуние…
Она вздохнула и плюхнулась на ещё прохладную землю. Укрывшись одеялом, что дал ей с собой Олег, Уля устремила взгляд наверх. Солнце близилось к горизонту, послойно расцвечивая небо. Это был самый что ни на есть весенний почерк.
«Не уснуть бы…»
Женщина знала, что скоро должен был подойти Олег, вместе поужинать и проводить закат
«Любит же он работать допоздна...но в этом тоже в чём-то уникальность его почерка»
Подумав об этом, Уля перевернулась на бок и уютно подложила ладонь под щёку. Через пять минут она уже спала.
Свидетельство о публикации №225011401823