Золотой дурман. кн. 3 гл. 3 - последний бой атаман

     Последний бой Атамана

…Едва выглянувший над вершинами гор багровый диск солнца пурпуром окрасил упавший туман, как тут же бриллиантами засверкали капельки росы, рассыпанные по пастбищам горной долины. Сытые лошади, по колено утопающие в мокрой траве, лениво поглядывали на окружающее их разнотравье. Утренняя тишина пробуждающейся природы, не располагала к разговорам, неспешно ехавший по долине отряд казаков.
– Жарко, однако, будет, – нарушил затянувшееся молчание Кучияк.
– В июне, в горах, обычное дело – ночью прохладно, днём жарит, – безучастно ответил Ефим.
– Точно знаешь, куда бандиты ушли? – испытующе посмотрел он на проводника.
– Да, – за Каменный утёс. До туда я по их следу шёл, а дальше не решился – тропа там узкая, с обеих сторон скалы тянуться – спрятаться негде.
– Думаю, у Белой горы они – там пещеры есть – хорошее место для стоянки, да и тропа от Каменного утёса туда ведёт, – вставил своё слово охотник – Сыгыр.
– Туулай от Еркена к ним ушёл, – с досадой произнёс Кучияк. – Когда стали бандиты по аилам разбойничать, тот и примкнул к лиходеям. Обиду он на шуленги*
  затаил за то, что дочь не за него, а за Салыма замуж отдал – вот и решил отомстить. Сколько горя разбойники принесли нам через него.

            Шуленги* – глава в поселении инородцев.

– Все тропы знал – опытный охотник, да плохой человек, – добавил Сыгыр.
– Если нет козла, то и паршивая овца проводник, – иронически бросил Кучияк...
Ближе к полудню тропа, покинув долину, побежала по каменистым россыпям, поднимаясь всё выше и выше.
– Фу-у… жарко, – часто смахивали казаки, выступающий от припекающего солнца пот.
– Долго ещё? – обернулся Ефим к проводнику.
– Скоро Каменный утёс будет, а от него недалече до Белой горы.
– А ежели их там нет? – с сомнением произнёс Степан.
– А куда им ещё деться? – уверенно ответил Кучияк. – Самое подходящее место для лагеря. Там и родник большой имеется, и пастбище недалече, в долине – за Белой горой, туда по тропе можно спуститься. Правда, опасно, но Туулаю не впервой звериными тропами ходить.
– А почему бы нам со стороны долины не зайти? – подал голос, прислушивающийся к разговору Фёдор Иванов.
– Опасно… Бандиты могут лошадей на пастбища повести, – а здесь мы.
– Да-а, – ты прав…
Вскоре скалы, словно две огромные стены, обступили тропу с обеих сторон. Кучияк поднял руку вверх, давая понять, что теперь нужно двигаться с особой осторожностью.
– Отсюда недалеко уже Белая гора, – пояснил он.
– Надо бы вперёд людей выслать, чтобы в случаи чего дали знак – «быть готовым к встрече с бандитами», – произнёс Ефим.
– Верно говоришь командир, – поддержал его, до сих пор молчавший, старый охотник Тайчы. Сколько беды они по аилам принесли, теперь будут осторожничать – ждать мести.
– Ну что, Ефим, может, мы с Фёдором?
– Нет, Стёпа – тут нужно знающего тропу человека, думаю Кучияка послать – он разбойников за версту учует.
– Тятенька, можно и нам с Захаром пойти? Всё какая-то польза от нас будет.
– Ещё чего! – строго зыкнул на брата Никита. – Обузой только у Кучияка будите – лезете куда ни попадя.
– Правильно Никита, – поддакнул Ефим. – Кучияк один справится – помощники здесь только в тягость. Всё понял?! – взглянул он в глаза инородцу. – Тогда – вперёд!.. Что узнаешь, сразу назад возвращайся.
Коротко кивнув головой, Кучияк ударил в бока своего жеребца и тот, выбивая щебень из-под копыт, скрылся за поворотом тропы.
– Дальше не будем торопиться, – поднял вверх руку Ефим, когда в поле зрения появилась Белая гора. – Подождём возвращения Кучияка. Если бандиты действительно там, нужно будет подумать, как их захватить.
– Тогда, может, пообедаем, – предложил кашевар Корней Герасимов. – Всухомятку…, – взглянув на командира, добавил он.
– Да пообедать не мешало бы, когда ещё придётся, – поддержал его Степан. – Да и лошадей пора покормить.
– Привал! – скомандовал Ефим.
– А вы, друзья, дайте овса лошадям, – кивнул он Поликашке с Захаром.
Казаки тут же спешившись, стали доставать: сухари, воду, вяленое мясо. Не успели они закончить с трапезой, как приближающийся стук копыт, дал понять о возвращении Кучияка.
– Там они… – спешившись, вполголоса сообщил он.
– А чего опасаешься? Боишься, что бандиты услышат? – улыбнулся Ефим.
– Привычка охотника – когда чувствуешь опасность, быть настороже.
– Хмм… – слегка улыбнулся командир. – Хорошая привычка.
– Ну что – пусть Кучияк пообедает, а потом подумаем, как этих бандитов одолеть, – хлопнув себя по коленкам, приподнялся Ефим.
– Да-а, с таким войском придётся хитростью врага брать, – почесывая затылок, взглядом задержался на молодых друзьях Никита.
– Что ты постоянно ехидничаешь?! – взъерепенился на брата Поликашка. – Мы ещё покажем себя!
– С девками на завалинке, – улыбнувшись, отпарировал Никита.
– Никита, прекрати! – строго прикрикнул на сына Ефим. – Не место и не время для шуток.
– Не сердись, я же просто – любя, – потрепал брата по голове Никита.
– Любя…– обиженно повторил Поликашка…
– Сколько их? – обращаясь к Кучияку, перешёл к делу Ефим.
– Я не знаю… заметил только, что у Белой горы люди, пробрался ближе – понял, что бандиты и сразу назад…Ты же приказал быстрей возвернуться.
– Та-ак… – раздумывая, опустил голову Ефим. – Вот что сделаем: выдвинемся как можно дальше вперёд, затаимся, пошлём разведчиков, чтобы посчитали, сколько бандитов и как ловчее будет незаметно пробраться.
– Господин хорунжий, можно мне с Захаром Нечаевым пойти, – по-солдатски обратился к отцу Поликашка.
– Ещё чего?! – удивлённо открыл глаза Никита.
– Хорошо, – не обращая внимания на возглас урядника, ответил Ефим.
– Вы парни молодые, юркие – да и глаз у вас зоркий, чего Кучияк не заметит – увидите. Только не самовольничать, держаться Кучияка…Надеюсь, поняли! – добавил он.
– Поняли! – просиял Поликашка.
– Есть ли место поближе к Белой горе, где мы сможем незаметно затаиться, – обратился Ефим к инородцам.
– Неподалёку небольшое плато, оно уходит немного в сторону от тропы – там можно расположиться, – ответил Сыгыр.
– По коням! – негромко скомандовал Ефим. – И потихоньку, шагом, вперёд…
– Ваша задача, смотреть и запоминать, – строго наказывал командир Поликашке с Захаром, когда отряд спешился в указанном Сыгыром месте.
– Возьми… – протянул он сыну пистолет. – Воспользуйся в самом крайнем случаи – если бандиты заметят вас и будут преследовать. Мы поспешим на помощь.
– Проберитесь как можно поближе к их логову. Может, какой разговор услышите, пусть ребята послушают, – повернулся Ефим к Кучияку. – Чем ближе вы затаитесь – тем больше увидите, а это – ох как важно для нас.
– Ну, с Богом! – хлопнул он по плечу Поликашку…
Оставив лошадей в лагере, разведчики пешими направились к Белой горе.
– Вот и для нас дело нашлось, – радовался Захар.
– Эх, сейчас бы бандита какого захватить – утёрли бы нос Никите, – досадно бросил Поликашка.
– Тс-с… – приставил палец к губам Кучияк, давая понять, что недалеко логово разбойников.
– За мной! – сделал он знак рукой и с ловкостью кошки вскарабкался на невысокую каменную стену, тянущуюся вдоль тропы.
Друзья последовали за ним: и где перебежками, где пригибаясь, подбирались к намеченной цели. И вскоре – с высоты каменной гряды, открылась картина разбойничьего лагеря.
– Ложись! – махнул рукой Кучияк.
Спрятавшись за валуном, разведчики стали наблюдать за действиями бандитов.
Встречный ветерок доносил обрывки разговора, из которых всё же можно было сложить ясную картину происходящего: атаман сидел развалившись, опустив одну ногу в ушат с водой.
– Ну что помоешь мне ноги? – инородская красавица, – ехидно улыбался он, стоящей перед ним с гордо поднятой головой Копчаай. – Тебе здесь гордыня не поможет. Не смеришься – отдам на развлечение мазурикам* .
– Чего мигоришь* ?! – перешёл атаман на грозный тон. – Али в толк не возьмёшь о чём я бакулю?.. Чухарь*!  – поманил он пальцем Туулая. – Растолкуй ей, чего Атаман хочет.

  Мазурики* – бандиты.
  Мигоришь* – глядишь.   
  Чухарь* - глухой тетерев.

– Да…Я…Не расслышал о чём речь, – задёргал плечами инородец – он уже привык к кличке, данной ему с лёгкой руки Атамана.
– Чухарь, ты и есть чухарь, – брезгливо махнул главарь. – Сколько с нами ходишь, а всё не можешь усечь чего тебе бакулят* .
– Ладно… – остановил он прищуренный взгляд на Копчаай. – Неохота мне сейчас с тобой валандаться – завтра продолжим.
– Эй вы – кубасьи*!  Баранина готова?! – прикрикнул Атаман хлопотавшим возле огромного котла женщинам.
– Ежели чево – и такую сожрём, – задёргав носом, прошипел Шиш.
– Кулак! Тащи камырку, созывай мазуриков, – продолжал распоряжаться Атаман.
В мгновение, вся братия, оттолкнув в сторону поварих, собралась около исходящей ароматом баранины.
– Подставляй бухарики*!  – оскалил лошадиные, гнилые зубы Кулак, легко подхватив мощной рукой огромный турсук с аракой.
– Лей полнее! – наперебой кричали бандиты, наслаждаясь вонючим запахом молочной водки.
– Бес с Арканом, пожрёте и на стрёму* – Касьяна и Сову смените, а то кабы у них кишки к спине не прилипли. И Мартына с Косым тоже подменить надо, – кивнул Атаман в противоположную сторону. – Пискун*  и Бирюк*  – будите вместо их.
– Раз... Два…Три...– стал считать разбойников Захар. – Четырнадцать, – заключил он.

   Бакулить* – говорить.      
   Кубасьи* - бабы.
   Бухарики* - кружки.
   Стрёма* - охрана, дозор.
   Пискун* - комар.      
   Бирюк* – угрюмый, нелюдимый.

– И четверо в дозоре, – добавил Поликашка.
 – Восемнадцать…– поправился Захар.
– Всё? – шёпотом спросил Кучияк. – Тогда пошли…
– Восемнадцать их…– наперебой доложили командиру Поликашка и
Захар.
–  К лагерю два подхода и с обеих сторон стоят дозоры, – добавил
Кучияк.
– А женщины? Где их держат?
– Женщин – семеро. Около них всегда кто-нибудь крутится. Бандиты за каждым их шагом следят – согнали в кучу: заставляют готовить еду, а одну главарь принуждал мыть ему ноги, но она гордо отказалась, – ответил Захар.
– Пообещал бросить её бандитам на потеху, – уведомил Поликашка.
– Зорко они инородок стерегут – боятся кабы не сбежали, – заключил Фёдор.
– Да-а… – задумался Ефим. – Если не удастся внезапностью бандитов захватить – то они ими будут пользоваться как живым щитом.
– И оружие не поможет, – продолжил, молча слушавший разговор, Степан.
– То-то и оно, – тяжело вздохнул Ефим.
– И что теперь? – развёл руками Фёдор.
– А то, что нужно поразмыслить – как первым делом женщин освободить, – высказал свою точку зрения Степан.
– Ты полагаешь, бандиты оставят их без присмотра? – вопросительно взглянул на товарища Фёдор. – Не-ет – раз они приставили к ним охрану – значит понимают, что в случаи чего – это их спасение… Подумать нужно…
– Ладно, мужики, давайте утром об этом потолкуем – на свежую голову, – прервал разговор командир. – Антип с Епифаном, давайте в дозор. Макар и Корней, ближе к утру, смените их…
Тихая, лунная ночь звёздным покрывалом накрыла землю, в холодном свете луны едва различались белоснежные шапки, подступающих с юга гор. Причудливые очертания окружающих скал, отбрасывали тёмные силуэты, на спящих после тяжёлого дня казаков. И только дозорные, изредка перебрасываясь словами, нарушали завораживающую душу тишину, да тихонько перешёптывались Поликашка с Захаром:
– Ну так что? Я всё продумал, – шептал в ухо другу Поликашка. – После попойки все бандиты будут спать: проберёмся к их лагерю – тем же путём которым ходили в разведку, удостоверимся, что все спят, а там уже перережем верёвки и освободим женщин.
– Да ты что?! За такое самовольство, знаешь, что ожидает? – не соглашался Захар.
– Вот сделаем, как задумано, то окромя похвалы ничего не получим, да и Никите нос утрём – не будет больше нас подтрунивать.
– Всё у тебя просто: пришли, перерезали верёвки, освободили. Неужто наши не догадались бы до этого – видать, не всё так просто.
– А вот и не догадались. Слышал – до утра отложили все разговоры.
– Ну так, давай расскажем о твоём плане Ефиму. Ведь если он действительно хорош – они с готовностью используют его.
– Используют, – криво усмехнулся Поликашка. – А мы опять в стороне останемся. Нас, скорее всего, оставят в лагере – лошадей сторожить.
– Ну ладно…– поддался на уговоры Захар. – Только хорошенько проследить надо, чтобы все уснули.
– Так это само собой, – с готовностью ответил Поликашка.
Тихо ступая, чтобы не привлечь внимания дозорных, друзья крадучись пошли по тропе ведущей к лагерю разбойников. Добравшись до места, откуда они с Кучияком вели наблюдение, разведчики затаились, прислушиваясь к каждому шороху в стане разбойников.
– Тихо…Спят все, – прошептал Поликашка. – Пошли…
– Погоди, – Захар нащупал небольшой камень и бросил его в сторону тлеющих углей прогоревшего костра.
– Спят…– кивнул он головой, выждав некоторое время.
– Пошли… – дёрнул его за рукав Поликашка.
Неслышно спустились они из своего укрытия и осторожно ступая стали пробираться на свет тлеющего костра.
Несколько разбойников, положив головы на изрядно похудевший турсук, спали тут же, неудобно развалившись на голых камнях. Невдалеке, из большого грота, раздавался разноголосый храп, вдоволь попировавших лиходеев.
– Порядок, – довольно произнёс Поликашка. – Идём к малому гроту – там они пленниц держат.
Полная луна, словно помощница, бледным светом освещала место стоянки разбойников.
– Дрыхнут, – кивнул Поликашка на привалившихся у входа в грот бандитов.
– Тс-с, – дёрнул его в сторону Захар. – Слышишь?.. – поднял он вверх палец:
– Куда ложишь валета на кралю, – приглушённо донеслось из грота. – Думаешь, ежели ладно погуляли, то я и пеструхи*  не разберу. Недаром у тебя кликуха – Шур* .
– А у тебя – Ларь*!  На лбу написано – шибко охоч ты до всякого барахла.
Подойдя со стороны входа, друзья заметили отсветы горящей лучины на стене грота.
  – Что делать будем? – шепнул Захар.
– Подождать надо, пока их сон не сморит…
– Шур, ставлю на кон вот ту – глазастенькую болдырку*  – Атаман пообещал, отдать их завтра нам на потеху. Так я уже её себе забил.
– Ладная филяха*  и базулки* клёвые … Идёт… соболями отвечаю, – донёсся хриплый бас.
– Только чур – не мухлевать – на антирес жохаем* , – ответил другой.
Присев на корточки, в тень, отбрасываемую огромным валуном, друзья стали выжидать, чтобы до конца довести задуманное дело.
– Всё Ларь – она моя! – раздался радостный возглас.
– Замётано… Ладно, давай кимать* , – протяжно зевнул тот.
– А марухи* ?!.. Там теперь и моя среди них – ну как ухнут* ?
– Куда они повязанные денутся? С кряковками*  все задом к друг дружке сидят…
– Пора! – выждав, когда бандитов сморил сон, дёрнул за рукав друга Поликашка.
– Давай быстрее, пока не потухла, – кивнул Захар на горящую лучину.


  Пеструхи* - карты.         
  Шур* - вор.             
  Ларь* - сундук.
  Болдырка* - метиска.
  Филяха* - девка.
  Базулки* - груди.
  Жохать* - играть.
  Кимать* - спать.
  Марухи* - женщины.
  Ухнуть* - убежать.
  Кряковки* - связанные руки.

– Тс-с, – приставил он палец к губам, готовым вскрикнуть от испуга женщинам.
– Режь верёвки! – шёпотом произнёс Поликашка.
– Выходи…Только тихо, – стал выводить освобождённых Захар. – Быстрее, быстрее… – подгонял он столпившихся у входа пленниц…
 – Вроде – все… Давайте наверх – вон туда, – знаками объяснил Захар обратный путь.
Поняв, что это выход из логова бандитов, девушки, с ловкостью кошек, стали карабкаться по камням.
– Надо бы соболей прихватить, вот наши обрадуются, – остановился Поликашка. – Видал, сколько их там в углу навалено, – видать, у инородцев взяли… Я быстро…Догоню…– метнулся он назад к гроту.
Отыскав глазами огромный мешок, рядом с которым лежала изъятая для игры пушнина, Паликашка стал спешно запихивать её обратно.
– Ну – всё… – с трудом засунул он в мешок последнюю шкурку.
Осторожно ступая и волоча огромную ношу, Поликашка направился к выходу. Он и не почувствовал, как мешок зацепил ногу Ларя.
– Глазастую не отдам… Смухлевал каналья… – заворочавшись, зло процедил тот сквозь зубы. – Не отдам!.. Буркала*  повыкалываю!.. – вскочил он на ноги, выхватив из-за голенища кинжал.
– А это чего?! – остолбенело уставился Ларь на Поликашку.
Сунув в лицо разбойника мешок с пушниной, тот опрометью выскочил из грота.
– Стрёма* ! – что есть мочи заорал опомнившийся Ларь и кинулся за беглецом.
– Не уйдёшь, каплюжник* ?! – исходил он злобою, не отставая от Поликашки.
– Стреляй! Уйдёт! – послышались крики проснувшихся бандитов.
– Живьём взять! – перекрыл их грозный бас Атамана.

   Буркала* - глаза.
   Стрёма* - атас!
   Каплюжник* - охранник, служивый

Ловко брошенный камень, угодил прямо в ногу Поликашке.
– Захар, беги!.. – крикнул он, собиравшемуся поспешить на помощь другу. – Помоги женщинам добраться к нашим. Мне уже не поможешь – оба пропадём.
И тут же несколько лиходеев разом осели на Поликашку.
– Где моя болдырка! – размахивал кинжалом Шур. – Кишки выпущу!
– Заткни свои брязги*  в шкеры* , – растолкал мазуриков Атаман. – Я сам с ним побакулю.
– Мне ж её Ларь в пеструхи пропачил, – с обидой в голосе не унимался Шур.
– Кончай канючить* …Вот ты с Ларем и острёмился… Кому я доверил марух зетить* ?.. Берите Клюва с Лукой и без них не возвращайтесь.
 – Ну что, каплюжничек, расскажешь нам – откуда ты такой взялся, – с ехидцей произнёс главарь.
 – Чичкан* , распали-ка костёр, чтобы получше рассмотреть – что это за фига … Али не фига* ты, а – шнырь* ?! – наклонил он голову, будто стараясь получше рассмотреть пленника.
– Лапухи* , чур – мне, – оскалился Чичкан, глядя на ладные сапоги Поликашки. – В самый раз будут.
– Ну что, давай побагулим: где каплюжники схоронились, где стрёму выставили, – снова подступил к Поликашке Атаман.
 – И не вздумай бурить*  – а то вон…– кивнул он на, лежащий в пламени костра, конец железного прута…
– Видно, по-клёвому*  у нас не получится, – так и не дождался ответа Атаман. – Ты прям, как наш Чухарь, – зыркнул главарь на инородца.

    Брязги* - пустые разговоры.
    Шкеры* - штаны.   
    Канючить* - надоедать.
    Зетить* - сторожить. 
    Чичкан* - таракан.   
    Фига* - лазутчик, шпион.
    Шнырь* - шестёрка.
    Лапухи* - сапоги.
    Бурить* - врать.
    По-клёвому* - по-хорошему.


 – Только у того кочева*  шавыгой*  набита – никак не может уразуметь нашей фени* , всё на пучках*  с ним бакулим, а у тебя, похоже, болтун присох…А-а?! – сунул остриё кинжала меж зубов пленника лиходей.
– Ну-ка… – бросил он красноречивый взгляд на костёр.

   Кочева* - голова.
   Шавыга* - сено.
   Феня* - воровской жаргон.
   Пучки* - пальцы.


И тут же боль от раскалённого железа пронзила тело Поликашки: «Только бы Захар с инородками до наших успел добраться» – заглушая нестерпимую боль, вонзилась в его голову свербящая мысль…
Обдирая руки об острые камни, перепрыгивая через расщелины, всё дальше от логова бандитов уводил инородок Захар…
  Сообразив, что беглецы всё равно выйдут на тропу, лиходеи во всю прыть старались их опередить.
– Стойте!.. – поднял руку вверх Клюв…
– Чево ухляки навострил? – состроил удивлённую мину Лука.
– Слышите? – вытянул вперёд худощавое лицо Клюв.
 Едва уловимый шум падающих камней, донёсся со стороны, куда скрылись беглецы.
– Давай, туда! – кивнул Ларь.
– Куда? Не угнаться нам за ними по каменьям, – прохрипел Шур. – Лучше на тропу спустимся – всё равно они туда выйдут. А тут уж мы их повяжем.
– А коли прямо к каплюжникам выйдем? – пропитым голосом отозвался Лука. – Давай, скажем Атаману, что по поспешности в пропасть ухнули – кто проверять будет…
– По делу бакулишь, – поддержал его Клюв. – А каплюжники где-то здесь, рядом – я чувствую…
– Ну и забурили вы, так Атаман и поверит – в пропасть упали… Ходары*  повыдергает?! – со злостью выкрикнул Ларь.
  – Тогда ты бакуль – и нечего зепало*  скалить.
– Лады…Только скажем на каплюжников нарвались, ну и постреляем для виду.
– Клёво ты, Ларь скумекал! – одобрил Шур…

  Ходары* - ноги.
  Зепало* - лицо.

Разрядив в воздух ружья, бандиты спешно повернули в лагерь…
Раннее утро розовыми сполохами задребезжало из-за тёмных силуэтов гор.
– Скорей бы смена, – зевнул Макар, поглядывая на светлеющий горизонт.
Прозвучавший среди предутренней тишины ружейный залп, вмиг сбросил с дозорных подбирающийся сон.
– Бандиты! – указывая в сторону выстрелов, крикнул Макар. – Давай, подымай наших, а я их здеся встрену!
Не успел Корней сделать шагу, как топот бегущих людей насторожил обоих служивых.
– Я здеся останусь, – схватился Корней за ружьё. – Наши сами сдогадаются что тута чевой-то неладно.
– Вроде как бабы? – протянул Макар руку, в сторону появившейся из-за поворота толпы. – Однако и мужик сзади, – разглядел он прихрамывающего Захара.
– Свои! – замахал тот руками, опасаясь, что дозорные начнут палить, приняв их за бандитов.
– Никак наш Захарка?! – недоумённым взглядом обвёл напарника Макар. – А кто же там? – раскрыв рот, помаячил он пальцем в сторону лагеря.
– Не знаю… – пожал плечами Корней.
Из лагеря уже бежали поднятые по тревоге люди.
– Беда, беда! – задыхаясь от волнения и хватая воздух ртом, кричал Захар.
– Что случилось?! – окинул встревоженным взглядом беглецов Ефим.
– Поликашку схватили!
– Что Поликашку! – подскочил к нему Никита.
– Бандиты схватили, – слёзно-дрожащим голосом, ответил Захар.
– Бандиты?! – подхватив ружьё, побежал к лошади Никита.
– Куда?! – встал на его пути Ефим.
– Убьют же его, тятенька! – оттолкнул тот отца.
– И тебя вместе с ним, – почувствовал он на своём плече сильную руку Степана.
– Что же делать?! – с отчаянием вскрикнул Никита.
– Не знаю!.. – мотнул головой Ефим…А эти откуда?! – словно проснувшись кивнул он на инородок.
– М-мы освободили, – виновато заикаясь, ответил Захар.
– Освободители хреновы…Выдрать бы тебя плетьми, да не время, – в сердцах бросил Ефим.
– Что делать будем? – вопросительно взглянул на командира Фёдор.
– Что делать, что делать!.. Думать надо. После этого они будут осторожнее – как теперь к ним подобраться?
– А если мы с Никитой зайдём с обратной стороны? Уберём дозорных, а вы с этой стороны пальбу устроите – вот под шумиху вытащим оттуда Поликашку, а там и повоевать можно – не кем им будет перед нами козырять.
– Всё у тебя просто, Стёпа. Сколько наших побьют – ведь их поболе, чем вдвое. Тем паче, что они в обороне будут сидеть. Да и как ты Поликашку вытащишь на глазах у разбойников? Они тебя и его тут же и прикончат.
– Есть у меня задумка, – лукаво сощурился Степан. – Другого выхода у нас просто – нет. Не осилить их нам, пока у них Поликашка – приставят ему нож к горлу и придётся нам выбирать.
– Хорошо, – махнул рукой Ефим. – Командуй!
– Вы сейчас подберётесь как можно ближе к лагерю. Внимательно смотрите за другой стороной – как только я появлюсь оттуда, сразу открывайте огонь по бандитам, отвлекая их от меня.
– Ладно, – пожал плечами Ефим, не поняв до конца Степанова плана. – Ты хоть объясни получше – ведь прикончат же тебя враз.
– Ежели всё получится – само собой всё объяснится.
– Тогда не будем терять времени, – поднялся Ефим. – Светает уже…Вот – возьмите ещё пару пистолетов…А ты здесь, с Кучияком, при лошадях останешься, – сердито бросил он Захару…
Расспросив подробно Сыгыра, как подобраться с тыла к разбойникам, Степан с Никитой бесшумно скрылись в нагромождении камней…
Осторожно ступая по каменным россыпям, они медленно пробирались по указанному Сыгыром пути. Вскоре, никем не замеченные, казаки оказались с обратной стороны разбойничьего лагеря.
– Эх, Адбая бы сюда!.. Метко ножи кидал, – с досадой произнёс Степан, разглядывая мощную фигуру Беса.
– А прикид-то его мне впору будет…Как, Никита, – не дрогнет рука? Отец сказывал, что ты мастер ножи метать – вот поэтому и взял тебя.
– Не дрогнет, дядь Стёп, – уверенно ответил тот.
– Ну тогда чему быть…– словно собираясь сделать большую работу, плюнул в ладоши и потёр ими Степан. – Ты бери того, что поменьше, – кивнул он на Аркана.
Два блеснувших в лучах зари лезвия кинжалов, со свистом прочертили воздух в сторону дозорных. Не успев вскрикнуть, те замертво свалились наземь.
– Фу-у… – облегчённо вытер рукой выступивший пот Степан. – Теперь бы не оплошать… Я сейчас переоденусь – и в логово. Ты заляжешь как можно ближе к их лагерю – если чего прикроешь. Возьми все пистолеты – я одним обойдусь.
Быстро переодевшись в одежду Беса, Степан стал пробираться в лагерь разбойников…
Спустя немного времени ружейная канонада взорвала окружающую тишину. Напуганные грохотом и дымом, лошади разбойников, поднимая копытами куски земли, кинулись по сторонам – подальше от поля битвы.
– Каплюжники! – врезался в ружейные залпы визгливый голос Чичкана.
– Хватайте ружья!.. Куда все побежали!.. – перекрыл его бас Атамана…
Ведя стрельбу, никто из бандитов не обратил внимания на приближающегося к их лагерю Степана, полагая, что это спешащий на помощь Бес.
– «Все бандиты с нашими перестреливаются» – отметил про себя Степан, приближаясь к гроту.
  – Поликашка… – тихо крикнул он в темноту пещеры. – Никого…
Двигаясь на ощупь по стенке, Степан наскочил на притихшего Туулая.
– Нет, нет! – замахал руками тот, думая, что лиходеи хотят вытащить его на поле сражения.
Удар кулака заставил утихнуть, разволновавшегося инородца.
– Поликашка, ты здесь?..
– Дядь Степан, – послышался рядом слабый голос пленника.
– Мы только хотели…– прослезился тот, стараясь подняться на связанные ноги.
– Ладно, ладно – не время сейчас, – перерезал путы Степан.
Всё ещё надеясь пройти незамеченным, Степан, зорко наблюдая за спрятавшимися в валунах бандитами, спешно зашагал к прикрывавшему его Никите. 
– Эй, Бес! Ты куда каплюжника повёл? – услышал он позади себя встревоженный голос.
– Да, какой же это Бес? Этот битюк поздоровше будет и зепало воротит…
– Кажись, стрёму нашу сняли! – эхом откликнулся хриплый бас Шура.
– Щас, я этого асмодея* , – вскинув ружьё, прицелился он в Степана.

    Асмодей* – дьявол.

Но в тот же самый момент согнулся под метким выстрелом Никиты.
– Филин, Шнырь – давай за ними! – живо распорядился Атаман, кивнув в сторону исчезнувшего за валунами Степана... – Сдаётся мне – двое здесь. Не дайте им слинять.
– Лады, – понятливо глянул на главаря Шнырь и змеёй скользнул между валунов.
– Угу… – глухо, по совиному, отозвался Филин и последовал за ним…
– Осторожно! – метнулся в сторону Степан, увлекая за собой Никиту и Поликашку.
Чутьё охотника безошибочно заподозрило погоню, в едва уловимом шуршании в каменных россыпях.
– Тихо…– пожал плечами Никита, глядя в сторону прекратившийся ружейной пальбы.
– А ну-ка давай – во-он за тот камушек, – кивнул Степан на огромный валун. – Подождём гостей, а заодно и пистолеты зарядим.
– Да нет никакой погони – не до нас им, – недоверчиво помотал головой Никита. – Забились, наверное, в своё логово – откуда лиходеям знать сколько наших на той стороне.
– Забились в логово, говоришь, – задумчиво произнёс Степан, вслушиваясь в окружающую тишину…Хорошо – кабы так…
И тут он резко вскочил и чуть ли не в упор выстрелил в ничего не подозревающего Шныря.
– Э-э-э! – закричал идущий следом Филин и сходу развернувшись кинулся восвояси.
– Г-мм… – нервно проглотив слюну, удивлённо уставился на Степана Никита. – Вот это слух!
– Не охотник ты…– утвердительно качнув головой, бросил тот…
– Засада! – жадно хватая ртом воздух, выкрикнул запыхавшийся Филин с опаской, оглядываясь назад. – Шныря кончили!
– Обложили, – прищурив глаз, сделал выводы Атаман. – Много их?
– Не знаю – за камнями попрятались, а мы и выскочили на них.
– Вот что…– почесал затылок главарь. – Похоже, здесь двое, а сколь там мы не знаем. Ежели с двух сторон полезут – людей много потеряем, коли будем брандычить* . Укроемся в пещерах, пущай сюда с вараки*  попробуют спуститься – как мух перешлёпаем, заодно и прикинем, много ль их на нашу душу пожаловало. А как стемняется уходить будем, коль окажется не по силам сладить…


   Брандычить* - суетиться;   
   Варака* - скала, утёс.

Держа на изготовке ружья, бандиты перебежками стали отступать к гротам, входы в которые тут же ощетинились ружейными дулами…
– Спугались! – воодушевлённый успехом, вскочил Макар Недосекин. – Давай-ка ребята…– захлебнулся он, от прозвучавшего из большого грота выстрела.
– Макар!.. – не успел остановить служивого Ефим.
– Жену и деток моих…– еле слышно вымолвил тот, стараясь уцепиться за гладкие края валуна…
– Эх, Макар… – скорбно произнёс Ефим в наступившей гробовой тишине. – Прямо под сердце… – покачал он головой.
 – Сидеть и не высовываться! – строго крикнул командир. – Все здесь ляжем, коли рыпнемся… Хоть и назад казакам отступать не пристало, но и на погибель идти глупо. Сколь нас? – теперь уже одиннадцать: двое мальцы, двое только луками размахивают – вот и получается – семеро... Наших дождёмся, а там будем думать, как бандитов из этого логова выкурить.
– Из логова выкурить?.. – глядя в никуда, задумавшись, повторил Фёдор. – А это мысль, – загадочно посмотрел он на Ефима.
– Ты чего ещё удумал? – непонимающим взглядом ответил тот.
– Так, так… – как бы рассуждая с самим собой, продолжил Фёдор. – А ну-ка, снимай портки, – повернулся он к Антипу Сорокину.
– Чаво-оо? – по-деревенски растягивая слова, выпучил глаза служивый.
– Снимай!..
– Да вы шо, ваше благородие? У меня одни только. Как же без их? – повернулся Антип к командиру, словно прося поддержки.
– Х-мм…– не понимая, пожал плечами Ефим, решив не вмешиваться в затею товарища.
– И чаво вам, господин хорунжий, мои портки снадобились, – ворча, стал выполнять приказание служивый.
– Тут всё с умом нужно сделать, – не слушая Антипа, бормотал себе под нос Фёдор. – Ну-ка, мужики, принесите: живицы кедровой или пихтовой, охапку травы свежей и сухой, да листьев любых поболе.
– Зачем? – удивлённо открыл глаза Ефим, заинтригованный затеей хорунжего.
– Долго объяснять – увидишь, коли получится.
– Хорошо… – кивнул командир и дал указание Сыгыру выполнить просьбу Фёдора…
Только тот скрылся за поворотом тропы, как оттуда появились Степан и Никита, сзади, виновато опустив голову, плёлся Поликашка.
– Ты чего к бандитам в логово сунулся и Захара с собой совратил?! – строго взглянул на сына Ефим. – Выпорю дома – сейчас не время.
– Мы-мы… хотели помочь…– всхлипнул Поликашка.
– За такие выходки будешь у печки матери помогать – там тебе место…горе-вояка, – назидательно-осуждающе закончил Ефим.
– Макара убили, – кивнул в сторону бездыханного тела Фёдор.
– Макара? – дрожащими губами повторил Поликашка.
– Макара…– с горечью подтвердил Ефим.
– Вот и отвоевался казак, – тяжело вздохнул Степан, опустившись на торчащий из-под земли камень…
– Хворосту бы – костёр развести, – после непродолжительного скорбного молчания отозвался Фёдор.
– Разводи – не перед кем уже таиться…Епифан, поищи чего для костра, – отправил служивого на поиски дров Ефим…
Вскоре, под удивлённые взгляды товарищей, Фёдор вымачивал три куска нижней части каждой из штанин в разогретой живице.
– Та-аак… – шепча себе под нос, словами сопровождал он свои действия. – Теперь всё это порохом посыплем и ещё внутрь пороху заложим, концы завяжем – один не так туго, чтобы прутик, смазанный живицей и порохом, вставить, да и приспособу тогда не разорвёт. Пусть теперь живица захряснет и запихаем всё это в кусок штанины поболе, туда же травку вокруг и прутик наружу…Ну вот – теперь только водичкой хорошенько смочить верхнюю штанину, чтобы от травки дыму поболе было. А в две другие штанины ещё и листьев добавим – дым погорше будет, и фитильки поставим покороче.…
– И откуда Федя ты всего нахватался? – поняв затею товарища, удивлённо произнёс Степан.
– С мальчишками в детстве баловались, – коротко бросил тот.
– Раз твоя затея – командуй, что нам дальше делать, – хлопнул Фёдора по плечу Ефим.
– Тебе, Стёпа, начинать… закинь-ка вот эту с длинным фитильком поближе к разбойничкам, далее: мы с тобой берём две другие дымовухи и подобравшись к гротам, зажигаем фитили и забрасываем внутрь. Вы же, – обернулся он к Ефиму, – спрячетесь недалече и возьмёте под прицел оба грота.
– Ну ты, Фёдор и стратег! – уяснив задумку, с восхищением воскликнул Ефим. – Ну с Богом!.. Давай!..
Дымовуха с зажжённым фитилём, запущенная мощной рукой Степана, упала недалеко от потухшего костра. Вырвавшийся сноп пламени тут же сменился едкими клубами дыма, заполнившего всё пространство вокруг гротов.
– Пошли!.. – махнул рукой Фёдор. – Ты к малому, я к большому гроту…
Пробравшись сквозь дымовую завесу, казаки почти одновременно забросили самодельные дымовухи в отверстия убежищ и тут же поспешили к засевшим неподалёку товарищам.
Через некоторое время удушливый кашель и проклятия донеслись из обоих гротов. Дым, разъедающий горло и глаза, гнал лиходеев наружу. Боязливо озираясь по сторонам и водя дулами ружей, они стремились скорее выбраться из окутавшего их лагерь смога, но выбравшись падали под прицельным огнём казаков. Постепенно воздух стал проясняться и только из чрева ниш понемногу исходил скопившийся там чад…
– Неужто всех побили? – осторожно выглянул из-за валуна Корней Герасимов.
– Ан – нет!.. – прицелился он в, высунувшуюся из-за укрытия физиономию Кулака.
– Эй вы, каплюжники! – всматриваясь глазами затравленного зверя, выкрикнул он.
– Постой! – резко опустил руку на ствол ружья Корнея Степан.
– Чево скудрошились* ?.. За камнями прячетесь… Али уже в шкеры наложили? – видя, что казаки не стреляют в безоружного, вышел из своего укрытия лиходей.
– А ну!.. У кого без пушки супротив меня буркала не заиграют?! – раскинув руки, сжал он огромные кулаки.

   Скудрошиться - бояться.

– Давай-ка со мной, – отложив пистолет, поднялся Степан.
– Стёпа, куда ты?! – постарался задержать его Ефим.
– Ну что?!...Врукопашную?! – не слушая командира, засучил рукава Степан.
– Ага! – злорадно оскалившись, выхватил спрятанный за спиной пистолет Кулак.
Прозвучавший выстрел, вырвал клок сукна на плече казака, окропив кровью мундир.
– Тьфу! – зло сплюнул бандит, выхватив второй пистолет, тщательно целясь он поспешно отступал к своему укрытию.
– Ах ты, зараза! – схватился за ружьё Ефим.
Но, прозвучавший с боку выстрел опередил его. Пистолет в руке бандита клюнул дулом вниз, Кулак изогнулся и испуская проклятия рухнулся на землю.
– Так-то оно лучше, – приподнявшись, произнёс Никита.
– За мной должок! – зажав ладонью рану, сквозь боль улыбнулся Степан.
– Стёпа, что ты как малое дитя?!.. С кем на честный бой вышел?.. Давай перевяжу, – отчитал товарища Ефим. – Благодари Бога, что жив остался.
– Ну-ка, казачки, пойдём, глянем, что там, – зазывающе махнул рукой Фёдор…
– Одиннадцыть, господин хорунжий, – отрапортовал Антип Сорокин.
– Вижу, что не все, – задумчиво бросил Фёдор.
– И там трое, – добавил Ефим, кивнув в сторону побитого Степаном и Никитой дозора.
  – Сдаётся мне, что главари затаились где-то, – настороженным взглядом обвёл он лагерь разбойников. – Гроты бы проверить надо… Пошли ребята, только осторожно…
Тихо ступая, казаки медленно двинулись, прижимаясь к каменистой поверхности утёса. Тишина и задержавшийся сизый дым дыхнули из чрева малого грота.
– Похоже, никого, – произнёс Ефим, всматриваясь в едкий смог.
– Инородец только…Очухался ли? Вроде, не сильно я его саданул, – взглянул Степан на Туулая.
– Он не помеха, – отмахнулся командир.
– Там они…– кивнул Ефим на затянутый дымом вход в большой грот.
– Как только их оттуда выкурить? – вопросительно взглянул на отца Никита.
– Дым весь к верху прижимает – не скоро этот грот проветрится, – стал рассуждать с самим собой Ефим. – Значит, залегли они на пол и сунься мы туда, так сразу же получим пулю.
– А ежели…? – задумчиво отозвался Степан, разглядывая распластанного на земле Кулака.
– Что, Стёпа?
– Да сапоги у него шибко приметные, Ефимушка – расписные, – объяснил Степан. – Видать, у зайсана какого-то взял… Нашёл где-то на свою лапищу.
– Да что тебе его сапоги дались? – с ноткой раздражения бросил Ефим.
– А то, что сотоварищи, наверняка его по сапогам признают, ведь выше, из-за дыма, толком ничего не разглядеть…Придётся мне ещё раз разбойничком вырядиться.
– Ловко придумал…Извини – не понял с ходу твоей задумки, – виновато взглянул командир. – А как же плечо, Стёпа? Ежели чего придётся…
– Терпимо… – прикрыл ладонью окровавленный рукав Степан.
–  Возьми, вот… – протянул Ефим четырёхствольный «Пеппербокс». – Епифан, сними-ка с этой злыдни обутки…
– В самый раз! – похлопал по расписным голенищам Степан. – Ну, коли чего – не поминайте лихом, – шагнул он в наполненную дымом темноту…
– Чего там?.. Кулак! – раздался откуда-то снизу хриплый бас атамана.
– Обложили? – прошипел Шиш.
– Угу… – стараясь чтобы не закашляться от едкого дыма, ускорил шаг Степан.
– Да ты зепало пригни – снизу посвежеет.
– Так это ж каплюжник! – взвизгнул Чичкан, разглядев подошедшего Степана.
– Не дёргайся! – наступил тот на ствол ружья, попытавшегося выстрелить бандита. – Лежать, не шевелиться, иначе башку разможжу.
– Ой! А сладишь ли со всеми? – иронически прошипел Шиш. – Одного приткнёшь, да и то…, – осёкся он, узрев направленные стволы «Пеппербокса».
– Сурьёзная пушка, – прокряхтев, подытожил Шиш. – Да мне всё одно – что здесь приткнёшь, что опосля в петле болтаться…Думашь скудрошились?.. Пужаные уже, – пренебрежительно хмыкнул он и тут же молниеносно обхватив ноги Степана, резко дёрнул их на себя. Не ожидавший такого оборота, тот с размаху шмякнулся оземь. Острая боль пронзила его раненое плечо.
– Сюда, мужики! – выкрикнул он, успев перехватить руку с кинжалом.
Раздавшийся выстрел чиркнул пулей по потолку грота – это вовремя подоспевший Ефим успел помешать Атаману расправиться со Степаном.
И вмиг толпа казаков скрутила отчаянно сопротивлявшихся разбойников.
– Выводите лиходеев! – крикнул Ефим товарищам...
– Острёмились мы, однако, – с досадой произнёс Атаман, оглядев небольшой отряд казаков.    
– Как последние лоховесы* , – добавил Шиш. – Это Филин – выгадок* , забазанил*  как бахалда* : «Засада!», – вот и острёмились. Почти всех наших порешили, – щурясь от яркого солнца, окинул он разбросанные вокруг тела разбойников.

  Лоховес* - мужик, жох.
  Выгадок* - урод, выродок.
  Забазанить* - закричать.
  Бахалда* - крикливая баба.


– Тащите сюда этого предателя! – кивнул Ефим на малый грот.
Словно по команде Сыгыр и Епифан кинулись выполнять приказание и вскоре вытащили из пещеры упирающегося Туулая.
– Думал, забыли про тебя?!.. Не-ет! – придётся и тебе за содеянное ответить, – встретили его казаки. – Ну вот – теперь все здесь…
– А пушнины негусто, – озадаченно приподнял мешок со шкурками Никита.
– Куда награбленное дели? – обвёл сердитым взглядом бандитов Фёдор.
– А ты пошарся по округе, может ещё чего сыщешь, – ехидно пробасил Атаман.
– Думаешь, они тебе скажут? – криво усмехнулся Ефим. – Западло у них добровольно награбленное сдать. Допытываться – только время терять…Отправляться нужно, кабы к вечеру до Бакая успеть…
– Обыщите их! – бросил казакам Фёдор.
– Это – мигом, – быстренько, по очереди, обшарили бандитов служивые.
– А ну, пошли! – замахнулся ружьём Антип.
– По-ошли… – лениво повторил Атаман, неторопливо обводя окрестности загадочным, орлиным взглядом.
– Задумал что-то, – заметив поведение главаря, шепнул Фёдор на ухо Ефиму.
– Никита, присмотри-ка за ним повнимательней – не упускай из виду.
Раскалённые послеполуденным солнцем камни, жаром дышали в лица пробирающихся по горной тропе людей.
– Передохнуть бы, да по нужде сходить, – обливаясь потом, взглянул на Ефима просительным взглядом Мартын.
– Да, не мешало бы, – поддакнул Атаман.
– Скоро уже до лагеря доберёмся, там и передохнёшь, – с суровыми нотками в голосе, ответил командир.
– Да моченьки уже нету! – не унимался Мартын.
– Ладно – привал! – согласно махнул Ефим. – Развяжи им руки, Епифан – пущай нужду справят.
– Ой, свободушка! – потряс затёкшими кистями Мартын. – Теперя и помирать можно, – неожиданно, оттолкнув в сторону Епифана, кинулся он к краю пропасти.
– Держи его! – попытался помешать задуманному Степан. Да только и успел ухватить сзади холщевую рубаху, и каторжник с разбега, кинулся в уходящую далеко вниз бездну.

– Прощавайте мазурики!.. – затихающе донеслось из глубины.
Весь отряд опешил от такой неожиданной выходки Мартына. Забыв о других разбойниках, все с замиранием глядели в сторону пропасти. Этим замешательством и воспользовался Атаман, выхватив из потаённых складок одежды небольшой нож, он сгрёб стоявшего неподалёку Епифана. Шиш в то же мгновение вырвал у него из рук ружьё.
– Куда! – схватился за пистолет Степан.
– А ну-ка, охолони, а то враз по горлу жуликом, – угрожающе придавил лезвие к горлу жертвы Атаман. – Да и ещё одного каплюжника следом отправим, скосил он глаза на ружьё в руках Шиша.
– Троих…– поправил тот, кивнув на пару пистолетов за поясом у Епифана.
– Погоди, Стёпа! – рукой преградил путь товарищу Ефим.
– Что, побакулим? – расплылся в торжествующей улыбке Атаман.
– Поговорим… – тяжело вздохнул командир.
– Мы щас сплинтухнём*  и этого с собой прихватим, – кивнул главарь на Епифана. – Ежели удумаешь чево – кочеву его в шкерах назад получишь. Коли же не будешь брандычить*  – отпустим вашего каплюжника.
– Неужели ты думаешь, что я слову твоему бандитскому поверю?
– А куды ж тебе деваться? Нам терять нечего, ежели чего – четверых с собой утянем…А в заклад – вот этого можешь забрать, кивнул Атаман на подельника.
– Постой! –с недоумением приподнялся Чичкан. – Ка-ак своего мазурика каплюжникам сдаёшь?!
– Закрой пасть ушлец* ! – грозно прошипел Шиш. – Никогда ты мазуриком не был, присосался баглай* , как чичкан – лишь бы лещуху*  набить. Может, ещё слам*  с тобой раздербанить* ?.. Шаркнуть*  бы тебя – да каляжиться*  неохота…
– Ну-у!.. Как?! – глядя на Ефима, хитро прищурил глаз Атаман.
– Хорошо…– тяжело согласился тот. – Да только недолго вам по горам бегать – конец будет один.
– А это ещё поглядим, – прошипел Шиш…Убери трущёхи* .

  Сплинтухнуть* - убежать.
  Брандычить* - суетиться.
  Ушлец* - бродяжник.
  Баглай* - дармоед.
  Лещуха* - пузо.
  Слам* - добыча.   
  Раздербанить* - поделить.
  Шаркнуть* - убить.
  Каляжиться* - мараться.
  Трущёха* - ружьё.


– Уберите… – скомандовал казакам Ефим.
– Так-то оно ловчее будет, – ощерился в довольной улыбке Атаман. – Уходим, Шиш…
– Ловаков*  бы ещё… – почесал тот затылок.
– Пошли, пока лафа*  идёт, а ловаков у аракшиков*  возьмём, – стал медленно отступать Атаман, как живым щитом, прикрываясь Епифаном.

  Ловаков* - лошадей;       
  Лафа* - удача.      
  Аракшики* - инородцы.


– Да-а…– недовольно мотнул головой Степан, когда разбойники скрылись из виду. – Ни Мирона – ни бандитов…Самых главарей отпустили…Стрелять надо было! – в сердцах крикнул он.
– В кого, Стёпа? – вскинул плечами Ефим. – Мы в них – они в Епифана и наших сколько положат?.. А стрелять бандиты умеют – ведь это Атаман Макара порешил. Успел заметить я: лишь на миг промелькнуло его лицо в проёме грота – и тут же выстрел, прямо под сердце вскочившему Макару.
У самого душу выворачивает, что так получилось… недоглядели. А вам приказано было глаз с бандитов не спускать – а ты?! – зло впился командир взглядом в Антипа.
– Ну, так видал чево этот клеймённый сотворил – враз жизни себя лишил… Аж-но нутро всё перевернуло.
– Я тебе так нутро переверну – век помнить будешь, – сунул служивому под нос кулак Ефим.
– Чего теперь кулаками размахивать, – махнул рукой Фёдор. В погоню нужно отрядить половину людей – выследить и схватить их.
– Не так всё просто Фёдор, – возразил командир. – Учуют погоню – уйдут и Епифана на куски порежут, тогда уже точно упустим лиходеев…Подумать нужно, а сейчас пошли в лагерь – до ночи бы успеть до Бакая…
Молча, подавленные произошедшим, казаки добрались до оставленных под присмотром Кучияка и Захара лошадей…
– Ой-йой-ёй… – приговаривал Сыгыр, печально разводя руками и рассказывая Кучияку о случившемся. Вскоре разговор их перешёл на полушёпот, словно они договаривались о чём-то важном.
– Ага! – кивнул Кучияк и направился к Ефиму. Будто боясь, что кто-то услышит их разговор, он начал быстро нашёптывать на ухо командиру.
– Говоришь на пастбище постараешься их заманить, к пастухам… А что – можно попробовать! – просиял Ефим. – Бери коня и ждём от тебя хороших вестей…
– Весточку через охотников передам! – выкрикнул Кучияк, вскочив в седло скакуна …
Вкратце объяснив товарищам, придуманную Кучияком затею, Ефим дал команду возвращаться в селение демечи…

Часто озираясь назад и прислушиваясь – не идёт ли по следу погоня, Атаман и Шиш спешно пробирались к высокогорным пастбищам, в надежде раздобыть лошадей.
– У-ууу!.. Жрать охота! – по-волчьи взвыл Шиш. – Коли до ночи ничего не попадётся, у каплюжника кусок ходары отхвачу.
– Говорил я у каплюжников нужно было ловаков взять, сейчас бы забрали барахло, скуржу и рыжики, да двинулись мазуриков собирать.
– Заткни-ка ему ухляки, – кивнул Атаман на Епифана.
– Слыхал, чево Мартын бакулил – бродят где-то по горам остатки войска Пугачёвского, – заткнув уши пленнику, прошипел Шиш.
– Где он теперь Мартын-то? А без него – кто мы для них?.. Думашь, что пугачёвцы в прислужники к нам побегут? – иронически усмехнулся Атаман. – Верховодить они не дадут, а под кого-то – я не лягу. Лучше к фалюсеям*  податься.
– К фалюсеям?!.. Дожидаются там нас…Они окромя своих по духу никого не признают, – возразил Шиш. 
– Да это я так: что туда, что сюда – хрен редьки не сладше… Беглых собирать будем – этих можно захороводить*  – за радость в шныри побегут, – уверенно произнёс Атаман.

  Фалюсеи* - раскольники.   
  Захороводить* - вскружить голову.         


– Ч-шш… – поднял палец вверх Шиш. – Ловак, однако…
– Погоня…?! Каплюжники…?! – Обвёл окрестности орлиным взглядом Атаман.
– Похоже, один подлипало* . Затаимся, заклюжим*  – выпытаем чего они удумали, а тогда можно уже и кишки выпустить, – злорадно прошипел Шиш, пихнув в сторону возвышающихся валунов пленника.
Вскоре они ясно различили поспешающего в их сторону инородца.
– Ясашник! – тыкнул пальцем в приближающегося верхового Атаман. – Прямиком сюда скачет…
– Сто-ой! Куды так разбежался?! – Вскинув пистолеты, вышел главарь из укрытия.
– Фу!.. Шайтан! – еле сдерживая вставшего на дыбы коня, выкрикнул инородец.
– Слазь!.. Теперяча мы покатаемся, – прошипел Шиш. – Приткнуть?.. К чему он нам? – бросил он Атаману.
– Погоди – это мы успеем, – остановил тот подельника. – Кто ты?!... Ловаков нам нужно – отначишься*  – живым отпустим, – где словами, где жестами объяснил он инородцу.

  Подлипало* - прихлебатель.   
  Заклюжить* - схватить.   
  Отначиться* - достать.

 
– Я шаман Тадынгай – из селения Сангула. Есть кони у меня, недалеко – на пастбище, – по-русски ответил инородец.
– Ну это ты Бубен в масть угодил, – довольный услышанным, тут же прилепил прозвище инородцу Атаман. – Показывай, где твои ловаки.
– Недалёко, недалёко… – передавая поводья разбойникам, с дрожью в голосе пролепетал инородец.
– Пошли!.. – прошипел Шиш, подтолкнув шамана в спину…

Солнце, утомлённое долгим июньским днём, краем багрового диска украсило горизонт, когда отряд Ефима подошёл к окутанному вечерней дымкой селению инородцев.
Демечи словно ожидал дорогих гостей: в праздничном одеянии и в окружении самых уважаемых людей, сидел он около пылающего огнём очага.
– Капчаай! – радостно протянул он руки к дочери. – Не знаю, как и благодарить вас… – склонил он седую голову перед казаками, но тут же осекся, видя хмурые лица гостей.
– Что-то случилось?! – с неподдельной тревогой в голосе произнёс демечи.
– Товарищ наш погиб… – трагически ответил Ефим. – Да и главарям удалось уйти – опять забота.
Да-а… – опустил враз опечалившиеся глаза Бакай.
– Ойнош! – крикнул он стоявшего у полога паренька. – Сбегай за лекарем, да найди шамана, пусть попросит Кайратаха принять душу геройски погибшего казака.
– Не нужно, – покачал головой Ефим. – Похороним по христианским обычаям. Ты ведь знаешь, как у нас – могилку выкопать нужно, заупокойную молитву прочитать... Как там Качкын? – словно спохватившись, перевёл он разговор на другую тему.
– В себя пришёл, – шёпотом ответил демечи. Видать, сам Кайратах вашему лекарю помогает.
– Господь…– поправил его Ефим…
– Конечно же проголодались с дороги, а у меня уже и баранина подоспела, – засуетился Бакай. – Я нарочно гонцов выслал, чтобы ваше прибытие предупредить, – хитро сощурил он глаза. Давайте сюда араку – старец Содойбыш изладил – большой мастер…
– Подождём Илью – вместе помянем погибшего товарища.
В скорбном молчании прошло неторопливое застолье… 
– Весточку от Кучияка охотники принесли! – заскочил в юрту Сыгыр.
– Ну!.. – вскочил с места Ефим.
– На пастбище на пастбище он с бандитами направляется.
– Так, так, так… – задумался, теребя подбородок Ефим.
 – Вот что! Пару штофов араки нужно прихватить с собой и баранины, – бросил он на Бакая требовательно-выжидающий взгляд.
– Как скажешь – всё сделаю, – с готовностью ответил тот.
– Ты что, бандюгов аракой угощать собрался?! – удивлённо округлил глаза Фёдор.
– Собрался… Навела меня на мысль Миронова уловка – как хитро он самородки выкрал, а после Макара, царство ему небесное, усыпил…Думаю, что Илья тоже кое-чего может – в араку зелья сонного подмешать… А вы лиходея понадёжней стерегите, – кивнул командир на угрюмо сидящего в углу Чичкана.
– За это не беспокойся, – уверенно ответил Бакай. – А Туулая мы по своим законам судить будем…


Привязав лошадей у края пролеска: Ефим, Фёдор, Степан и Никита, осторожно ступая направились следом за проводником.
  – Вот это пастбище, – кивнул Сыгыр на освещённые мертвенным светом луны тёмные силуэты лошадей. – Сторожа, видать, во времянке дрыхнут.
– Араку туда нужно отнести, поставить во времянке, как договаривались с Кучияком, и пастухи пусть уходят, – объяснил инородцу Ефим.
  Молчаливо кивнув, Сыгыр подхватил араку и баранину и тихо –
по-охотничьи, направился в сторону пастбища.
– А мы-то куда? – вопрошающе взглянул на отца Никита.
– Здесь затаимся. Если всё обойдётся, как с Кучияком обтолковали – думаю, скоро он сюда бандитов приведёт. Ну а там – как Бог даст: или спящих повяжем, или пострелять придётся…Давайте, поближе к времянке – вон к тем кустам жимолости…
– Всё сделал как было сказано, – доложил вернувшийся Сыгыр. – Бандиты скоро здесь будут – ветерок звуки приближающихся лошадей донёс.
– Ну и слух у тебя, – покачал головой Ефим.
– А как же охотнику без этого, – улыбнулся инородец.
И действительно вскоре четверо чёрных силуэтов замаячили на горизонте…
– Есть кто ещё? – грозно бросил Атаман Кучияку.
– Двое пастухов должны быть – спят, наверное.
– Спят – это хорошо – меньше мороки, – прошипел Шиш, проведя пальцами по холодному лезвию кинжала.
– Алым, Чиликей, – позвал инородец, заглянув за полог, сложенной из пластов дёрна времянки.
        – Нету! – изумлённо развёл он руками. – Наверное, по девкам дунули. Баба здесь у Алыма – недалеко в селении.
– Ну а пожрать чего есть? – не слушая объяснения Кучияка, злобно выкрикнул Шиш.
– Да тут: и баранина, и арака осталась, – с покорностью ответил инородец, поджигая воткнутые в стену свечи.
– Ты Бубен, иди ловаков приведи, а мы тут сами разберёмся, – отозвался басом Атаман…Шиш присмотри за ним, а как вернётесь каплюжника шаркнишь, – кивнул он подельнику.
– А пущай-ка сперва навьючат барахлишко на ловаков – чего самим-то горбатиться. А там, в пещёре и шаркнем обоих. А пока каплюжник полебезит хамом*  при нас.
– Ну, пущай…– благосклонно хмыкнул Атаман. – Вытащи ему затычки из ухляков…
– Лошадей привёл… – приоткрыв полог почтенно произнёс Кучияк.
– Вон, садись в угол, с каплюжником, – кивнул в еле освещаемое место времянки Шиш. – Щас мы пожрём, апосля барахлишко на лошаков с им навьючите. А там…– недоговорил он, опрокинув кружку араки.
– Ну-ка, налей нам ещё по бухарнику, да баранины подай на закуску, – чванно прошипел Шиш, высокомерно глянув на Епифана. – Коли угодишь – лёгкой смертию помрёшь, а ежели чего не так – то вместе с акудником*  подвешу за ходяры над мурашами, пущай позабавятся.

  Хам* - прислужник.      
  Акудник* - шаман, колдун.      


– Не пристало казаку бандюганам прислуживать, – гордо ответил Епифан, смирившись со своей участью.
– О-о как забакулил! – вскинул жёсткий взгляд Атаман. – Ну, живи – пока, апосля по-другому запоёшь¬ – как на мурашину кучу посажу…
– А ты, Бубен, беглых в этих краях видал? – почесывая затылок, прищурил глаза Атаман.
– Да есть кое-где, по глухим местам – избы срублены, а кто в них: беглые, разбойники или раскольники мне неведомо.
– Это нам в масть подфартило…С нами пойдёшь, покажешь! – тоном, не терпящим возражений, произнёс Атаман. – Коли услужишь, получишь свой слам* , а нет – следом за каплюжником отправлю.
– Что-то кимать потянуло, – широко зевнул Шиш.
– Да-а… день сегодня яманный* , – кивнул отяжелевшей головой Атаман. – Всех мазуриков потеряли и сами едва ходары унесли…Надо же так острёмиться!
– Может, добухарим – и приляжем до утра?
– А этих куда? – указал посоловевшими глазами Атаман на притихших в углу узников.
– Кряковками к дереву и спиной друг к дружке бичевой привяжем – пущай до утра посидят.
– А коли пастухи вернутся?.. А мы спим – того не ведаем, и эти повязанные сидят.
– Да-а, – широко зевнул Шиш, – не в масть выходит… Шаркнуть и делов-то? – придвинувшись к Атаману, безразличным полушёпотом бросил он.
– Не-е, бубен ещё пригодится, когда мазуриков собирать будем, а каплюжника можешь – того…Ну а ежели свистушники*  вернутся – всё одно поначалу захотят полюбопытствовать, кто на их месте кимает, тут то мы их…
– Связать тогда асмодея и кляп в базло, чтобы своим знак какой не дал, а каплюжника приткнуть.
– Дава-ай… – протяжно зевнул Атаман…
– Что, трущ* , скудрошился? – с улыбкой, пьяно пошатываясь подошёл к Епифану Шиш. – Хотели тебя на муравьину кучу посадить, но – ослободю я тебя от смерти лютой, – потянулся он за кинжалом.


  Слам* - добыча.      
  Яманный* - скверный. 
  Свистушники* - пастухи.   
  Трущ* - солдат.

 
С криком отчаяния Епифан рванулся вон из времянки, оттолкнув в сторону Шиша.
– Ах ты трущ паскудный, молниеносно выбросил он руку с кинжалом, успев полосонуть лезвием по плечу. Но пленник, не замечая боли, со всех ног уже мчался в темноту ночи.
– Епифан, ты?! – раздался откуда-то со стороны осторожный голос Ефима.
– Свои!.. – облегчённо вздохнул казак…
– Упустил, шепелявый! – грозно глянул на подельника Атаман.
– Сдо-охнет… зубатые быстро на запах крови сбегутся – ладно я его полосонул, – уверенно отпарировал Шиш.

– Ну, кабы так… – безучастно ответил главарь. – Давай-ка прикончим араку да покемарим до утра, – смачно зевнул он.
– Наливай, – подставил кружку Шиш.
Вскоре сладкий сон сморил обоих разбойников…
Лёгкий ветерок, ворвавшись во времянку, колыхнул пламя непотушенной свечи…
– Ах ты падла! – захрипел Атаман, силясь вырваться из крепких рук Степана. – «Это чё же?!» – скрипя зубами, недоумевал он, думая, что застигнут врасплох пастухами – уложить таких пятерых не составило бы большого труда для него.
– Вяжи крепче, мужики…
– Опаньки – каплюжники! – прозрел Шиш, скрученный Никитой.
– Зажгите поболе свечей, да хорошенько обыщите этих лиходеев, – прозвучал из полумрака грозный голос Ефима.
– Рано кочевой трясёшь, – иронически усмехнулся Шиш. – Были Атаман с Шишем – и нетути их, – протянул он вперёд пустые ладони…
– Выследили, паскуды, – набычившись, метал глазами огненные стрелы Атаман.
 
– Ладно, веди… – милостиво повиновался он. – Пока ваша верх взяла, – намекающим тоном добавил он…
– «Ну слава Богу, поймали!», – про себя облегчённо вздохнул Ефим. – «Отправим этих злодеев под надёжным конвоем в Бийск, а я уж с Мироном до конца разберусь… Да-а, потеряли мы уйму времени», – досадно мотнул он головой…
                Продолжение следует...