Сырники

  Чурдачков заглянул на кухню из-за угла, потому как оттуда с самого утра раздавались бряканья и звяканье. Жена решила приготовить завтрак. Её быстрые, ловкие руки подхватывали чашки, пакеты, ложки, смешивали ингредиенты и создавалось впечатление, что рук не две, а больше. По мере смешивания всего и вся, начала собираться гора посуды. Он решил аккуратно помыть её, чтобы не накапливалась. «Изыди! Не мешай! Пространства не хватает!» - деловым тоном сказала жена. Обогнув её и углы, Чурдачков ретировался с кухни. Он лёг на диван и стал прислушиваться к рабочим звукам с кухни. Это были не просто звуки, это были аккорды кухонной сонаты. Бам! Это вступили литавры. Дзынь! Это тарелки зазвенели. Тарам-тарам, бум, дзынь, шварк-шварк! Тарам-тарам, бум, дзынь, шварк-шварк!
"Эта музыка будет вечной!" - так сказал известный музыкант. Однако либретто утренней кухонной сонаты закончилось. «Иди кушать», - прозвучали последние звуковые аккорды.
  Чурдачков сел за белоснежный, стеклянный стол. На ярких оранжевых тарелках лежали пышущие жаром сырники. В кружки разливался дымящийся ароматный чай. Свежая сметана притягивала к себе и ложка запрыгнула в руку, чтобы зачерпнуть её и выложить каскадом на сырники. В телефоне блямкнуло. «О! Песню прислали»-сказал Чурдачков. «Не нарушай поэзии утреннего застолья», - тихим и ласковым голосом сказала жена. И правда, хрупкая утренняя поэзия была здесь и сейчас посреди нас. Она наполняла нас, как сырник со сметаной, и сопровождала тихой радостью, как чудное варенье с ароматным чаем чрево. Было здорово! Вася не просто ел - он действовал и был частью этого утреннего спектакля.
  Потом завтрак закончился. Последний глоток чая, как последний звук музыки в филармонии, но Чурдачков знал, что это только один акт сегодняшней пьесы. Впереди другие акты. Надо только помнить, что ты в них ведущий актёр.