Подарок

День моего рождения. Я сплю свернувшись калачиком под одеялом, в комнате родителей.
– Настенька,– нежно, полушепотом, зовёт крёстный.
Я чувствую резкий запах алкоголя. И притворяюсь спящей.
Он садится рядом со мной, худощавой рукой гладит по голове. Я не шевелюсь.
Он ещё немного сидит, а потом кладёт маленькую молочную шоколадку, с медвежонком на обёртке, мне на подушку, и уходит на кухню.
... Я помнила его совсем другим: откормленным, кучерявым, светло- русым детиной с голубыми глазами и большим чистым сердцем... Боже, как же он изменился! Пьянка никого до добра не доводит.
Отчего-то мне стало стыдно. Я сбросила с себя одеяло, причесалась. Зашла на кухню, уселась к нему на колени, и сказала: « большое спасибо »!
Его глаза посветлели, он улыбнулся.
– Я тебе ещё книгу принёс.
Достал «Избранное» Эдуарда Багрицкого из-за пазухи, немного разгладил переплёт и вручил мне.
В мою крохотную голову стали лезть глупые мысли: какая потрёпанная книга, она не новая и её видно, читали ни раз. А шоколадка? Это вообще отдельная история! И зачем мне его шоколадка? Такая крохотная! Дешёвая...
Конечно, приятно, что он про меня вспомнил, не купил себе пузырь, а взял мне шоколадку. Но из-за этого просыпаться в такой важный для меня день?! Наверняка, сегодня будет куча других подарков, и не за пять рублей...
Он ещё немного побыл и ушёл. Это был последний раз, когда я его видела.
Раньше мама мне ставила его в пример, говорила, а вот, Семёныч, крёстный твой, на одни пятерки в школе учился, два высших образования имеет, баянист, гитарист, астролог, слесарь высшего разряда! Такой рукастый, что лучше его в посёлке никого нет! И мне так хотелось быть такой, как он, но что-то пошло не так...
Я перестала с ним общаться из-за его пристрастия к алкоголю. Внешне он очень изменился, не в лучшую сторону, кто знает, может быть и внутренне?
 А потом я уехала.
Я не виделась с ним лет тридцать. Но всегда, мама, когда звонила мне, передавала от него привет, и говорила, что он часто обо мне вспоминает.
Недавно мне попалась на глаза книга, которую он подарил.
И я впервые открыла её. Я читала, страницу за страницей, на некоторых, были вложены засохшие листья рябины, клёна, берёзы, цветки ромашки и клевера.
Я уткнулась носом в пожелтевшие страницы, закрыла глаза, и будто перенеслась в то время. Это был запах табака, цветов и старой газетной краски.
«Плачет осень за окном,
Слёзы лязгают о стекла…»
Читаю, плачу. Сердце щемит. Звоню маме.
– Мам, привет! Слушай, ты давно ничего про Семёныча не говорила, как у него дела?
– У Семёныча?
– Ну да... Как он? Всё пьёт? – я встревожилась.
– Доча, он умер две недели назад. Схоронили.
– А почему мне не сказала?– ору, не сдерживая слёз.
– Как-то и не подумала даже... Ты что ревёшь?
Я не смогла ответить. Молча положила трубку.
Слёзы текли без остановки, перехватывало дыхание.
Я посмотрела в зеркало на свою седую голову.
« А ведь мне больше никто и никогда ничего такого не дарил. Это был самый дорогой подарок, купленный на последние деньги, для маленькой меня...»
Я поняла, что больше не могу находиться одна в этом состоянии. Слишком уж было плохо.
Я закрыла квартиру, купила две маленьких шоколадки, с мишкой, в ларьке, и отправилась прямиком на поселковое кладбище.
Иду по тропинке, шмыгая носом. Сколько знакомых вокруг...
Сердце сквозит. «Как же тяжело, тяжело терять тех, кто когда-то был с тобой рядом...»
Наконец, я нашла скромную могилу Семёныча.
– Здравствуй! Прости меня...
Я уставилась на могилу и заголосила.
– Как же мне плохо было без тебя все эти годы! Как же больно! Боже, как больно!
Бессердечная память уносила в детство. Я рыдала и разговаривала сама с собой. Про то, как он пел и играл, про свою первую куклу, про книги, про то, как однажды,меня покусали собаки, и он нёс меня на себе три километра в больницу...
Когда слёзы закончились, я выдохнула. Мимо летящая бабочка, приземлилась мне на руку, начал накрапывать слепой дождь...
Я положила одну шоколадку рядом с крестом, другую открыла себе.
К горлу вновь начали поступать слёзы.
Дождь ливанул сильнее.
– Ну, я пойду...
И я снова уехала, теперь, не на всегда: каждые выходные я приезжаю к маме, заглядываю к Семёнычу поговорить по душам...
Помню: все мы не вечны, а раз так, надо навещать тех, кто так дорог, и заботиться о них   не смотря ни на что.