Либидо

    Руслану Петровичу приснился сон.
    Ещё недавно, лет восемь назад, сны снились чаще и были похожи на художественные фильмы вроде «Пиратов Карибского моря». А сейчас если и снились, то в виде какой-то каши, в которой трудно было что-либо понять, а ещё труднее запомнить.
    А сегодня приснился милый, ностальгический сон на сексуальные мотивы. Раньше сексуальные сны составляли подавляющую часть и были такими зажигательными, что разбуженной Маргарите Николаевне приходилось выдерживать целые бои, отбиваясь от утренних поползновений Руслана Петровича, ругаться и даже плеваться.
    Но сегодня дело не дошло до эрекции, что объяснялось угасающим либидо Руслана Петровича.
    Ему было грустно думать о своем старом верном либидо, которое держалось до последнего, как Брестская крепость, пока наступающая старость не ушла далеко вперёд, оставив либидо в глубоком тылу.
    По большому счёту, либидо перестало быть нужным Руслану Петровичу уже давно, с сорока шести-сорока пяти, с того времени, как закончилось здоровье, стали посещать мысли о загробной жизни и возникла тяга к Святому Писанию. При таких условиях было не до глупостей: либо Библия, либо либидо. И все равно, либидо было жаль.
    Встав в шесть, Руслан Петрович выпил стакан воды, с хрустом поприседал и заходил по кухне, как заключенный на прогулке, стараясь расшевелить перистальтику. Перистальтика угрюмо молчала. Руслан Петрович вспомнил сон и улыбнулся.
    Похожая на лунатика, в туалет прокралась жена, потом вернулась досыпать. С начала карантина она сидела без работы, поэтому ещё могла часиков шесть понежиться в постели.
    Руслан Петрович говорил Маргарите Николаевне, что она старая лежалая тыква и пусть не жалуется на сосуды и желчные камни, если вместо того, чтобы сделать маленькую утреннюю йогу, она дрыхнет как собака. Но жена не слушалась и делала наоборот.
    Руслан Петрович выпил таблетку от давления и тоже устремился в сортир, слыша робкие позывы. Сидя на стульчаке, он вспомнил сон. Он знал, что сон скоро забудется, а если и не забудется до конца, то отойдёт вглубь памяти, помертвеет и застынет, как золотые карасики детства, полежавшие на солнце.
    Во сне он не старый и не молодой, а нормальный, идёт мимо аптеки по Гоголевской, где сейчас магазин «Дешёвые яйца». Он заглядывает в окно и видит Ленку Берлинскую, с которой в шестом классе ходил в КИД, Клуб интернациональной дружбы, где они писали письма сверстникам из ГДР, и в которую в восьмом был влюблён, как и все пацаны в классе, потому что она была Королевой, хотя и еврейкой, и за ней ухаживал хулиган Лавриненко по кличке Сына – Ленку Берлинскую, пышноногую и высокогрудую, продающую какие-то таблетки.
    Руслан Петрович заходит в аптеку, подруливает к Ленке и говорит:
    - Привет, мой свет!
    Он обворожителен и остроумен, и Ленка смеётся как дурная. Она сидит на стуле, слегка раздвинув под халатиком длинные полные ноги, которые не берёт загар, нестерпимо сексуальная в шапочке с красным крестом, как медсестра Эвелина Блёданс из «Масок-шоу».
    Руслан Петрович, подгадав момент, подступает к Ленке вплотную, вдвигает свою ногу между её коленками и, щекоча нос волосами, бархатно говорит:
    - Ленусик, а когда мы будем трахаться? – в расчёте на условности сна.
    Ленка загадочно улыбается и говорит:
    - Рыжий, отвали на пол вареника!
    При этом она бьёт его коленкой по яйцам, отчего даже во сне ему делается ужасно больно.
    Он бежит домой по Бородия, то есть не по Бородия, а по Героев Майдана и – просыпается.
    Руслан Петрович поёрзал и надулся. У него до сих пор слегка ныли яички, и он не понимал, что ностальгического находил раньше в этом сне.
    Так ничего и не высидев, Руслан Петрович снялся с толчка, пошёл и принял ложку боярышника с тридцатью каплями валерьянки.
    Он подумал о Ленке Берлинской, не той, а настоящей, старой жидовке на слоновьих ногах, живущей в израильском кибуце и шьющей свадебные платья невестам, и либидо его, затрепетав последним золотом заката, дрогнуло и пропало.


         2019 г.