Сад

Извечный переворот на перекрёстке больниц, которые растворившись в потустороннем течении дорог поднимают пациентов, чтобы те не свободно присматривались к ночным фонарям и мечтали найти священный выход.Рыбаки сухопутными перебежками поспешат с уловом домой, когда ливень станет невыносимо трепать с ветром вздутые на плече ранцы и маячки на осевшей до пределов барже, которая не сможет сдвинуть от берега свою подмытую песками посуду.

Найденное к вечеру на небе серебряное извержение чувствительности в луне, которая пробирается к душе и с пульсом бьётся туманными снежинками о крылья. Найти перед ночью только-только прорезавшееся солнце, которое блестит своими молочными зазубринками над комнатой, не подпуская открывшись к порогу спальни бессонного лжесвидетеля. Звёзды подносили к берегам свои дарёные ручьи, чтобы свет приставал к листве клёнов и заливал деревья оранжевыми йогуртами из лунного жира.

Остановиться у магазина, чтобы подбросить свои мысли к бледно-жёлтому пятну в чёрной пене, куда была призрачно загнана луна, чтобы невидимо рвать в клочья цепляющиеся за диск облака. Освежить старинные дорожки от универмага своими трудными шагами к молчаливой свободе, которую перепроверяя по нотам озвучили в лечебнице родителям без моего согласия и подписи. Леса в болотистом серебре переворачивались от ветреной радости и преподносились к золоту между верхушками и солнечными вырезками на измятой газетной полосе всего неба.

Киоск с белыми полосочками по всей площади стёкол уже закрывается, но светильники на сигаретной полке с пачками всё ещё продолжают линейно мерцать за тонкими щёлками решёток. Возвращаться холодными мыслями к стенам лечебницы, которая затеряется где-то в темном углу из сосен, которые всё ещё приподнимут свои изломанные синие столбы к бледно умирающему небу над трассой.

Счастливо отдаляющиеся от корпусов пациенты, возвращаются с карточками к автомобилям на стоянке, чтобы улыбаясь с приоткрытой дверцей рта, садиться на место рядом с мужем, который уже сжал зубы мотора.

Стадион не вызовет огненной зависти, когда над пустынным районом задёргается втихомолку вечер, чтобы медленно прятать за оградами свои болезненные отражения звонко отпадающие на пол от жестяного плинтуса в час лунной эвакуации к бессоннице.

Снова пристать с сумками к этажу больницы, которая звеня ложками заводиться к завтраку набитыми тумбочками. Я подведу итог на уроке истории, когда скроюсь за шкафом для переодевания, чтобы заучить чёрно-белый параграф. В свободном подъёме перед классом я буду хныкать под дождём мела, который посеребрит мои волосы и заставит выводить из равновесия все мои горько рвущиеся в акустике души струны.

Перед начальным уроком плавания я буду ещё болен, но когда выздоровею стану избегающим воды неврастеником, который готов прыгнуть на любую глубину бассейна в страхе, чтобы только не вынырнуть или поскорее разбить собой лазурное зеркало дна. Койки в спаленке детского сада плотно прижаты друг к дружке, чтобы прослушивать, как нервно дышит во сне простуженная напарнице по молочной каше, которая утром шмякнулась об угол стульчика и разлилась до половика.

Я покрылся потоком слёз, когда меня отдирали от маминого плаща, чтобы усадить на виду к игрушке с обручальными колечками в воде. Злостные глаза воспитательницы и эти крупные родинки по всему лицу за широкими линзами очков в толстенной оправе.

Только бы зеленоглазая надзирательница больше не явилась в группу со своими вязанными порядками. Какой-то мальчик с миловидным жёлтеньким личиком подберётся к кубику у шкафа, чтобы на него встать и с высоту прыгнуть на затвердевший ковёр без ушибов. В весеннем дворе, когда проходит прогулка пахнет пробирающей до дрожи свободой, ведь подъезд мой за видимой голубой почтой в арке уж очень близок.

Я придумав причину вернусь в зал и при включённом телевизоре заберусь не раздеваясь на диван, пока брат в спальне будет под лампой заполнять тетради. Сев на коленки я помню, как неудобно в кожу ног въедались не разглаженные швы джинс. Нити с гирляндами тихонько переплетались над шторами, когда не выспавшегося после болезни мальчика по утру укладывали в дополненный просьбами родителей сон.

Согнать детей в актовый зал, словно тюремщиков, которые вынуждены вставать пораньше, чтобы петь за решётками младенческие песни. Облака из каши уже вырывались из-под карнизов кухни, когда на территории заводились дети с родителями, чтобы поделиться за ручки надвое. Утро у подхода дверей к саду не могло рассеяться из рассудка, потому что чувствительность со временем подтягивалась только выше к звёздам и не могла отбиться от притягательного света.
 
Вода вилась на раковине, словно горячие гроздья прозрачного виноградника. Сонно притянуться к ванной, чтобы открыть блеющий кран с коричневыми полосками водопроводной жидкости. Рюмочка кофеина от отца на краюшке письменного стола к завтраку.

Сегодня мы не съехали со ступенек заледенелой лестницы по пути в зимний сад. Множество мам с детьми дрейфуют на холодной лестнице, чтобы суметь пройти путь невредимыми. Рисунок мальчика в космическом скафандре по весь рост среди долек стёкол здания сада запомнится на годы, чтобы вызывать отвращение к наивному изображению при взгляде даже издалека.

В свете одиноко завывающей в подсобке лампы мне придётся остановиться на ступеньке и разглядывать кружок этого свечения, которое будет мерцать от наложения прутьев берёзы, когда с небес в гору поднимется морозный ветер, чтобы плестись по стенам или теням асфальта. Остаться в тёмном зальчике группы, когда одного только подкидыша уведут в туалет прокашляться после рвоты. Романтично мерцающие серебрящимися плечами ангелы ведут за ручки детей в тёмном мерцании луны к ступеням перехода.

Вся дорожка между садами покрылась скользким льдом и поэтому я сбавил ход, чтобы присматриваться к бледному сиянию швов в грязи под ногами. Промёрзший под ветрами город сунул свои реки поглубже в подворотни, чтобы обогреть вертящиеся от дрожи течения. От универмага исходили бросающиеся в глаза блики от ночной подсветки, которая стелилась лампочками по крышам ровно прилегающим к стыкам вывески полотном.