Сантехник Иванов и Эрмитаж

   Сантехник Иванов, по-прежнему источая незабываемый и ничем не выветриваемый аромат работы сантехника Иванова, спешил на вызов. Громко цокая по мостовой своими штиблетами, как говорили в советское время модели «прощай молодость», попутно вытирая пот со лба кепкой неизменного цвета той же работы сантехника Иванова, потому что черт его знает, как в этом городе трёх революций одеваться, сантехник Иванов, матеря на чем свет стоит всех и вся, нёсся как персонаж из комиксов на помощь.

   Как он оказался во второй столице Родины - матушки, а чуть более века назад и вообще просто столице целой Империи, отдельная история. В общем, работал, работал сантехник Иванов на благо своего родного города, чистил и чистил, понимаешь, систему, просто таки очищал от всех скопившихся за много нечистот. Этим и прославился. Даже, было дело, был отмечен Самим, ну, тем, который и ввёл в наш лексикон это словечко «понимашъ».  Да-да, кто помнит именно в этой транскрипции без буквы «е» и с твёрдым знаком на конце. Побывал сантехник Иванов в Кремле, даже какую то медаль получил из рук Самого, правда это все во сне было, что и послужило причиной визита людей в чёрном или по – другому представителей конторы глубинного бурения. Причём медаль правительственную сантехнику Иванову во сне вручали, а мозги ему ребята конторские промывали по - настоящему и качественно. Ну, так вот, слава о подвигах сантехника Иванова разнеслась по всем закоулочкам нашей необъятной Родины. Донеслась она, соответственно, и до колыбели Революции, где с нечистотами, кстати, тоже так себе дела обстоят, несмотря на то, что культурной столицей называется. Ох, забилось там все, забилось. Прочистка требуется конкретная. Узнав, что есть такой в стране человек, чуть ли не как Геракл в Древней Греции, местный самый главный руководитель решил вызвать для прочистки системы нашего, значит, героя, нашего, понимаешь, сантехника Иванова. Сантехник Иванов, получив вызов о помощи, тут же расправил полы своего побитого молью пальтишки цвета опять же работы сантехника Иванова, и как мультяшный Черный Плащ ринулся сквозь время и пространство спасать город Ленина.

   Ну а дальше сначала. Цокает старыми штиблетами сантехник Иванов по сверкающему неоновыми огнями Невскому проспекту, спешит на Дворцовую площадь к Зимнему дворцу. Почему к Зимнему, спросите вы, да все потому, что абсолютно верно самый главный руководитель Северной Пальмиры решил начать прочистку системы с самого сердца города. Там зарождалась Империя, там она и почила в бозе, там же после его захвата в далёком 1917 году началась жизнь нового государства рабочих и крестьян. В общем, откуда и следовало начинать систему очищать, так это с Зимнего дворца, ныне Государственного Эрмитажа.
Эрмитаж поразил сантехника Иванова своим великолепием. Бессмертное творение великого зодчего Бартоломео Растрелли своим золотым убранством, одновременно строгой архитектурой в стиле раннего классицизма и пышного барокко, а также масштабами, настолько ошеломило сантехника Иванова, что последний встал, как вкопанный и открыл рот. Пролетавшая мимо чайка учуяв запах мощнейшего перегара от сантехника Иванова сбилась с курса и улетела в края, где никогда не было моря, там бедная птичка и сдохла. У проходившего мимо случайного прохожего интеллигентного вида так запотели очки, что он со всего маху врезался в Александровскую колонну и выругался так, что сантехник Иванов заинтересованного прислушался.

   Сантехник Иванов, наконец, закрыл рот и пошёл внутрь, исполнять свои обязанности по прочистке системы. Там его накрыло ещё раз. Теперь уже по-настоящему. Сконцентрированная культура и искусство прямо таки ударили сантехника Иванова, он получил такую порцию просветления сразу, что его организм отравился. Его язык перестал ему повиноваться, мозг наотрез отказывался даже мыслить по - пролетарски, все матерные слова выпали из памяти. Случайно столкнувшись на входе с каким – то долговязым хлюпиком, сантехник Иванов оппоненту вместо привычных слов о слабой степени умственной отсталости, о родственных связях с кобылами и ослицами, о том, что он является предметом, отпугивающим ворон в огороде, а также об отсутствии в голове чего-либо и иных прелестных матерных выражений, обозначающих крайнюю степень недовольства человеком, молвил: «Прошу прощения милостивый сударь!». После чего оторопело замолчал, переводя обратно на свой язык сказанное самим собой. Поняв, что он сказал, сантехник Иванов набрал полную грудь воздуха и пытался по-новому обматерить не понравившегося ему человека. Однако из гортани сначала вылетело какое - то шипение с хрипами, потом сантехник Иванов сказал: «Не сочтите за грубость, я не специально, уважаемый господин!». Ничего не понимающий и в лёгком замешательстве сантехник Иванов двинулся дальше, обозревать достопримечательности Эрмитажа.
 
   Буквально в первом же, в Павильонном зале Малого Эрмитажа,  сантехник Иванов увидел золотого Павлина. Такого богатства он не видел никогда. Птица горела золотом, серебром и стразами.
 
   - Вот бы мне домой такие часики, - озарило сантехника Иванова.
Павлин, до этого намеревавшийся повернуться и расправить свое золотое оперение, на всякий случай, с подозрением посмотрев на сантехника Иванова, не стал этого делать, убрал все обратно и замолчал.

   - Тварь заморская, - подумал сантехник Иванов, но привычно обматерить не смог.

   Поднявшись по Иорданской лестнице, сантехник Иванов прошёл в зал мастеров эпохи Возрождения. Проходя мимо статуи Аполлона хихикнул.

   - Тоже мне Аполлон, - подумал сантехник Иванов, критически оценивая хозяйство запечатлённого в мраморе юноши, - с таким хозяйством ты и одного – то не родишь.

   Потом сантехник Иванов прошёл Гербовый зал, в Петровском зале оценил царский трон, остался впечатлён размахами и величием Георгиевского зала, осмотрел Военную галерею 1812 года, Большую церковь, Александровский, Фельдмаршальский залы, с неподдельным интересом побывал в будуаре Марии Александровны.

   Затем оказался в зале Тициана, где, наконец, увидел одно из мировых достояний картину «Даная» работы Рембрандта. Оценив по достоинству красоту женского тела, сантехник Иванов, однако про себя сказал: «У моей побольше будут!», и гордо удалился восвояси.
 
   Войдя в зал с памятниками Греции и Рима, сантехник Иванов даже немного зарделся от количества вокруг голых людей в мраморе со всеми анатомическими подробностями, что, конечно же, для него было не свойственно.

   Далее был Рыцарский зал, где сантехник Иванов мысленно примерив на себя доспехи, критически оценил рост людей той эпохи.

   - Доходяги какие – то, - подумал сантехник Иванов, - наш участковый и то помощнее будет.
 
   Пройдя через Фельдмаршальский, Белый и Двадцатиколонный залы, сантехник Иванов оказался в зале Древнего Египта.

   За стеклом тихо – мирно лежала мумия жреца Па-ди-иста. Сантехник Иванов подошёл поближе и устало выдохнул. Амбре смеси табака Канской табачной фабрики, водки и работы сантехника Иванова донеслась через стекло и до мумии. Бывший жрец Па-ди-ист, который жил 30 веков назад и сам уже изрядно издавал запахи явно не амброзии, неожиданно повернулся на бок и мумифицированными руками заткнул свой мумифицированный нос.

   - Ну и не очень и надо было, - пробурчал сантехник Иванов и отошёл от мумии.
Мумия с облегчением выдохнула и заняла своё привычное положение, которое занимала последние 3000 лет.

   Культурный нокаут начал терять своё действие и сантехник Иванов вспомнил, зачем он вообще сюда пришёл. Прочищать систему!

   Заприметив в углу зала маленькую бабулечку - смотрительницу, подошел к ней и представился, как мог вежливее.

   - Здорово, бабуля! Я сантехник Иванов, - гаркнул сантехник Иванов и улыбнулся во все два свои оставшихся зуба.

   Бабуля на чуть – чуть потеряла сознание от созерцания такой красоты как сантехник Иванов, но быстро пришла в себя.

   - Здравствуй милок! Здравствуй наш спаситель! - залепетала бабулька.
- Где, бабуля, у вас тут туалет? – спросил сантехник Иванов.

   - Клозет, милок, у нас, где главный гардероб, - ответила смотрительница, - сейчас выйдешь из зала, повернёшь налево и по лестнице вниз, там все и найдёшь.

   Из всего сказанного поняв, лишь только то, что ему надо выйти и спуститься, сантехник Иванов прошествовал в указанном направлении искать загадочное место под названием «клозет».

   Дойдя до нужного места с вывеской, обозначающей мужской туалет, сантехник Иванов торжественно вошёл в помещение для проведения работ по очистке системы.
В это время там занималась уборкой старушка божий одуванчик, которая завидев, как сантехник Иванов своими грязными штиблетами прошёлся по только что помытому полу, забыла про своё питерское происхождение и воспитание и громко высказала свое недовольство по этому поводу.

   - Куда прёшь, жлобина?! – заорала бабулька, - слепой что – ли?

   - Какая неприятная бабуська, а ещё из культурной столицы, - только и успел подумать сантехник Иванов.

   Потому что в следующий момент на голову сантехника Иванова обрушилась швабра, лет которой было ничуть не меньше, чем Эрмитажу. Так как в прошлые времена все делали на совесть и на века, то прилёт оказался очень эффективным и поражающим. Сантехник Иванов упал и в голове что - то у него бзымкнуло.

   Яркий свет, пробивающийся через закрытые веки сантехника Иванова, заставил последнего открыть глаза. Над ним склонился доктор, очень похожий на старого общипанного аиста, щёлкая пальцами перед глазами сантехника Иванова.
 
   - Иванов, опять нажрался, скотина! – ругался доктор-аист, - сколько тебе можно говорить, водка «Царская» вещь хорошая, питерская, но перебарщивать с ней нельзя.

   Медсестра привычно вколола сантехнику Иванову галоперидол, перед тем как уйти в нирвану сантехник Иванов, улыбаясь, любовался огнями Невского проспекта, величественным шпилем Адмиралтейства, ростральными колоннами Стрелки Васильевского острова, роскошью Зимнего дворца и телом Данаи запечатлённого великим мастером кисти Рембрандтом. Последней мыслью сантехника Иванова было: «У моей все - таки побольше будут!». После чего отключился.

   Продолжение следует.