МЧС и мизинец

МЧС И МИЗИНЕЦ
Иван Петрович Ликвидатов – ветеран МЧС. Отмечен наградами, грамотами.
Недавно, как им всем и полагается, в пятьдесят пять лет, он вышел на
пенсию. Зажил на даче.
Сорок пять грядок со всякой никому не нужной полезной ерундой, типа кинзы. Про кинзу ничего плохого не скажу – трава полезная, располагающая к коммуникации. Особенно в бане и – еще больше – после нее. Полное счастье.
Это я в целом про состояние Ивана Петровича Ликвидатова.
Перед Иваном Петровичем я искренно преклоняюсь. Он чего только не устранял.
Еще в далекие девяностые он спасал горящую Калифорнию, в которую эти звездно-полосатые дебилы нас сейчас принципиально не пускают. Хотя горят по-прежнему. Вот пусть там и горят. И сами все решают. Без Ивана Петровича.
Иван Петрович спасал Сирию. Эритрею. Венесуэлу. Аляску. Басконию. В смысле – страну басков. Израиль, когда вдруг загорелась пустыня Негев. Хотя – чему там гореть? Камням? Хорошо, Иван Петрович потушил еврейские
камни. Перечислять – замучаешься.
Идем дальше.
Иван Петрович – человек обстоятельный. Семейный. Семьей он обзавелся довольно поздно, потому что долго помогал всяким американцам ликвидировать их же, придурков, проблемы. В Техасе, Флориде и других местах.
Сейчас ему пятьдесят шесть. Жене – сорок восемь. И сыну – Андрону –
тринадцать.
Про жену ничего плохого не скажу. Зовут - Анфиса. Девушка специфическая. Бог ей в помощь. И все-таки.
Совсем недавно приключилась такая беда. Анфиса сломала палец. То есть шла по улице, упала, поскользнувшись на льду, как Гитлер в Сталинграде, и сломала мизинец. Очень хорошо! В смысле – плохо. Что дальше? Ничего.
Плачьте дальше.
Анфиса пришла домой, рыдая. Помылась, хлюпая. Поела холодца из индейки и представила палец Ивану Петровичу:
- Целуй.
- Чего целуй?
- Его.
- Кого его?
- Мизинец.
- С какой радости?
- С радости, что он болит.
- В смысле?
- В смысле, что он бесхозный. Он сломан. Видишь перевязочку-лангетку? В смысле... Он, мой мизинчик, никому не нужный. Он никем не защищен. Он
беззащитен. Целуй.
Иван Петрович поцеловал Анфисин мизинец.
- Еще два раза целуй. Для круглого счета.
Иван Петрович выполнил приказание жены. У него такая профессия – четко выполнять приказы. МЧС – это серьезно.
- Теперь гладь... Нет, не так... Это мой, твоей законной жены, сломанный мизинец, а не какая-нибудь подвальная кошка. Гладь...
- Как гладить-то?
- Вдумчиво.
- Вдумчиво – это как?
- Вдумчиво – это вдумчиво.
- Логично. Но не понял.
- Понимание и логика – это не самые сильные стороны твоей натуры.
- Согласен. Гладить- то как?
- Вдумчиво. Подумай о чем-нибудь важном – и гладь...
- Вот я думаю о важном. О курсе рубля, например...
- Нет, это не важное.
- А что важное?
- Другое.
- Что другое?
- А вот другое и важное.
- Не понял...
- А ты догадайся, - и Анфиса, зазывно вильнув юбкой, удалилась в сортир.
Дальнейший их диалог мне не известен.
Потом у нас с Иваном Петровичем был диалог. Подробностей не сообщаю.
Но главная мысль такая.
- Никогда у меня, - говорил мне Иван Петрович, - не было таких проблем. Горят леса. Рвутся вулканы. А тут один мизичик. И тут горит и рвется все. Вот тебе и мировая политика.