Вояж через шесть границ

   В конце девяностых годов в нашей семье сложилась следующая ситуация. Папа и мама, проживающие в то время в Калининградской области разменяли восьмой десяток лет, я всю сознательную жизнь живу в Москве, сестра Зоя в Питере. Наша любимая малая родина с приобретением независимости, бывшими Союзными республиками становится все более трудно досягаемой. Весьма правильная и своевременная идея переместить родителей поближе к кому - нибудь из нас, принадлежала сестре, и она взяла на себя львиную долю забот и хлопот по организации переезда. Мне же было поручено помочь в юридическом оформлении сделок продажи родительского движимого и недвижимого имущества. Это приватизированный немецкий дом с пятью комнатами, надворные постройки, земельный участок в пятьдесят соток, любимица корова. Ее отвели вечером на новый двор, но она наутро вернулась назад, вызвав поток слез у мамы. Кроме того, пасека в тридцать ульев, мебель, различный, годами приобретаемый инвентарь и инструмент. Плюс отправка контейнера с вещами. Все это требовало многих визитов к нотариусу, а до него несколько часов дороги автобусом с двумя пересадками, не наездишься. Поэтому я взнуздал все сто семьдесят четыре лошади под капотом моего авто и отправился в путь.
Если мне память не изменяет,19 сентября 1998 года ранним утром мой VW Passat вывернул на давно знакомое Минское шоссе, и набирая скорость, направился в сторону Белоруссии. На трассе почти нет машин, разгар знаменитого дефолта конца девяностых годов, ни одной фуры, только изредка выскочит на шоссе какой-нибудь колхозный грузовичок, и пропилив километров с десяток, свернет и запылит по проселку. Нет машин, и гаишников нет, значит газу, газу. Небольшая остановка на белорусской границе, оплата экологического сбора, двадцать пять баксов, между прочим, и снова вперед. Семь с половиной сотен километров за пять с половиной часов, ведь скорость 160–180 километров в час для этой немецкой марки автомобиля далеко не предел. Легкий перекус, и снова в дорогу. Сто пятьдесят километров, снова граница, до свидания, как казалось, родная Белоруссия, впереди пограничный переход Мядининкай уже на литовской границе, знаменитый тем, что в начале девяностых годов неизвестные расстреляли всю дежурную смену.
В течение всего дня мой путь проходил легко и гладко, но «человек предполагает, а господь располагает». Приключения не заставили себя ждать. Началось с того, что я не сумел оформить визу для пересечения литовской границы, не то, что поленился, просто не сумел найти учреждение, где эти разрешения выдают. Границы тогда еще не были такими неприступными, как сегодня, подумал, что с загранпаспортом, как-нибудь договорюсь. Триста метров от белорусской границы до литовского пограничного КПП я проскочил в одно мгновение, но прыщавый зеленый литовский пограничник, едва раскрыв мой загранпаспорт и не обнаружив там нужного штампа, чуть не вывалившись из окошка, завопил, как потерпевший: «Масква, домой, давай, давай!» И даже ничего слушать не хочет, верещит, как подстреленный заяц. Ну, гад! Попался бы ты мне лет тридцать назад, когда я служил срочную в Каунасе в десантной дивизии, я бы моментально объяснил нежным тактильным способом, как разговаривать с русскими, практика имелась обширная. На мое счастье, старший на посту офицер оказался более лояльным, он–то и подсказал мне, что в Калининградскую область можно проехать через Польшу. Для этого необходимо на границе просто купить «ваучер» за небольшие деньги. Ближайший пограничный переход находится в районе Гродно. «Ачу, ачу,»-спасибо, спасибо по-литовски, поблагодарил его я и поехал на белорусский погранпост. Но тут новая закавыка – с меня снова потребовали двадцать пять долларов экологического сбора. Еле, еле отбрехался, пропустили. Пока я улаживал пограничные проблемы, солнышко покатило к горизонту, а стрелка уровня топлива стала все больше клониться к нулю. На заправке поменял двадцать долларов и мгновенно стал миллионером. Никогда до этого не держал миллион денег в руках. Красивые «зайчики» на купюрах, казалось, весело подмигивали мне: «Мол, живи и радуйся, богач!» Но стоило мне заправить сорок литров бензина, а сделать это мне удалось только в два приема – залить двадцать литров, объехать заправку по кругу, и потом снова встать у колонки и плеснуть снова двадцатку, такое условие выдвинула заправщица. Оказывается, такое правило существовало в то время в Белоруссии – двадцать литров за раз, и точка! Заплатив за сорок литров восемьсот тысяч «зайчиков», услышьте, как звучит – ВОСЕМЬСОТ!!! я быстро превратился из принца в нищего. Ерунда, бензин в баке, и взбодренный мой автомобиль помчался, однако, соблюдая скоростной режим, не хватало еще с союзными полицейскими объясняться, помчался в сторону Гродно.
Прекрасная страна Белоруссия! Отличные дороги, красивая природа, отзывчивые, добрые люди, мощный президент, «батька» Лукашенко, хотя и с хохляцкой фамилией, но белорус до мозга костей. Живи и радуйся. Правда пытаются некоторые, кому власти, а точнее денег не хватает, время от времени его спихнуть, но, думаю, у них ничего не получится. Ночная тьма опустилась на шоссе, и превратила дорогу в своеобразный туннель, пробитый светом фар. Наблюдать окрестности стало невозможно, осталось только о политике рассуждать. Тема эта вечна, бесконечна и многовариантна. Хорошо, что до Гродно было всего километров сто пятьдесят, которые я проскочил очень быстро, и на этой теме можно было поставить точку.
Ни схемы, ни другого источника информации у меня под рукой не было, потому зарулил прямо к гостинице «Центральной». Встретили очень радушно, и за пять долларов поселили в прекрасный двухкомнатный кожаный «люкс» на втором этаже. Но едва я стал осваиваться в этом великолепии, как раздался стук в дверь, и извиняющаяся дежурная предложила перейти в такой, же номер, но в другом крыле здания, ссылаясь на то, что прямо подо мной в двенадцать часов начнется караоке, и спать до утра точно не дадут. Я, конечно, не стал возражать, быстро собрался, благо из вещей со мной была одна дорожная сумка, переместился в такой же кожаный, но не черный, а коричневый номер. Быстро улегся и отлично проспал до утра. Утром сдал номер, выдал «на чай» один (1!) доллар, и выдвинулся в сторону польской границы. Вы скажете жмот, мало дал, но в, то время один доллар, это пятьдесят тысяч «зайчиков», наверное, на них что-нибудь можно было купить.
Несколько десятков километров до пограничного перехода пролетел совсем незаметно, и вот я у цели. Прямо вдоль дороги стоят небольшие домики, в которых можно оформить все необходимые документы, в том числе уже знакомый мне «ваучер». Быстро обежал необходимые из них и пристроился в очередь автомобилей, желающих пересечь границу. Но тут новая закавыка! Стоило мне добраться до таможенника, как тот, едва взглянув на мою декларацию, выгнал меня из общей колонны. На мои возмущенные вопли он спокойно ответил, что согласно существующим правилам, за границу можно вывезти только одну (1) тысячу баксов, а у Вас указано тысяча пятьсот, так что возвращайтесь, устраните причину задержки, и в добрый путь. И добавил, что если спрячете, перерою всю машину и конфискую твои пятьсот американских президентов. Вот тебе, бабушка и Юрьев день! Знал бы заранее, в трусы бы спрятал, не будет же он меня догола раздевать. Но все, поздно, этот таможенник меня заприметил. Я вернулся назад и с угрюмым видом плюхнулся на скамейку возле домика с банком внутри. Из дверей вышел банковский охранник, плюхнулся рядом и задымил ужасно вонючей сигаретой. Может для курильщика она была не столь дурно пахнущей, но для меня, бросившего курить еще в 1981 году, дым от любой сигареты мерзопакостен, но это так, к слову. Постепенно разговорились, и Алексей, так звали банковского стража, предложил мне подождать, вдруг кто-то поедет, имея только полтысячи «зеленых», вот он и выручит. Но просидев на лавочке часа четыре, я убедился, что этот вариант не срабатывает, дураков нет, ехать за границу с половиной разрешенной суммы. Время уже катилось к обеду, а воз, то есть я не тронулся с места, и перспективы призрачные. И я принял очень рискованное для того времени решение. Я обратился к Алексею и, объяснив, что буду через три дня возвращаться, вручил ему мои «лишние» пятьсот долларов. Мы обменялись телефонами, и я ринулся на таможню, ведь мне еще предстоял путь километров в четыреста.
Мне не нужно перечислять все риски моего безрассудного, на первый взгляд, поступка, любой их легко перечислит с резюмирующей частью : а денежки тю-тю. Но, что сделано, то сделано, вперед, на Запад!
Знакомый уже таможенник только мельком взглянул на мои документы, словно говоря, мол, я понял, что ты меры принял, и дал команду поднять шлагбаум. Но я все-таки ему в чашку плюнул – заныкал полсотни «баксов» за обложку водительских прав. Так они со мной весь маршрут и проехали неразменные.
И вот мой народный немецкий автомобиль летит по Польше, правда, соблюдая все правила. Кто их знает, этих поляков, не дай бог, придерутся к чему-либо, и застрянешь надолго. Качу на Запад, а мне надо на Север, но, ни карты, ни даже жалкой схемы у меня не было, а ехать наобум чревато, закрутишься где-нибудь, и будешь каждые пять километров дорогу спрашивать, а ведь поляки ради шутки могут и послать по неправильному пути, а может и куда подальше. Размышляя так, быстро добрался до города Белосток, на первой же заправке купил подробную карту северной Польши, и, уже вооруженный, смело покатил по польской земле. Правда, разворачиваясь в центре города на круговом движении, поехал по нашим правилам, действовавшим в то время: находящиеся на круге, уступают дорогу тем авто, которые въезжают на кольцо. А в Польше тогда, кстати, как и у нас, сейчас, преимущество у тех, кто уже на круге. В результате в спину прозвучало штук пять возмущенных гудков, а фраз, сопровождавших эти сигналы, мне в машине не было слышно, тем более я по-польски не понимаю. Хотя, если постараться, можно было и догадаться, что они означают в данной ситуации.
После злополучного «круга» осторожно обогнал длинную, примерно с полкилометра процессию, которая состояла из детей, одетых в белые одежды, идущих в колонну по четыре. Детишкам было не более четырнадцати-пятнадцати лет, каждый нес перед собой метровый деревянный крест, у кого-то он был сделан очень тщательно, у кого-то просто сбитые две планки, а кто-то обошелся просто двумя палочками, связанными веревочкой. И все это торжественное шествие что-то хором распевает. В помощь певцам через равные промежутки идут взрослые мужчины, тоже все в белом, и с помощью переносных магнитофонов и мегафонов задают правильный ритм. Какому религиозному празднику посвящалась эта демонстрация, я не стал уточнять, у меня была другая задача - быстрее добраться до пограничного перехода, находящегося в древнем тевтонском городе Голдап.
Дорога на север шла по бывшей прусской земле, отошедшей Польше по результатам «Второй мировой войны». Хорошо знакомые мне по Калининградской области фольварки, во дворах которых кроме всевозможных машин, много пароконных телег, высоченные кирхи, поселки с домами, точно такими же, как на моей родине. Не широкое, но очень приличное шоссе, площадки для отдыха с туалетами (!). На одной площадке со знаком наклоненной елочки решил перекусить. Обратился к польке, командующей мини кафе с просьбой угостить чем-то посытнее, путь предстоял еще не близкий. В ответ прозвучало: «Квасолька?» Ну что же, квасолька так квасолька. Оказалось очень вкусно и сытно, причем совсем недорого. Пересечение границы в Голдапе ничем примечательным не запомнилось, проскочил быстро, а уж по родной области пронесся вихрем. Так что к вечеру был уже дома.
Встретили как-то сразу постаревшие родители, до предела морально измученные хлопотами, связанными с переездом. Папа мой - сельский доктор, мама - учительница, и эти заботы с куплей-продажей дома, земельного участка, живности в виде любимой коровы и десятка овец, пасеки, были для них настолько непривычны, что я боялся какого-нибудь нервного срыва. Поездки к нотариусу, а там то какой-то справки не хватает, то печать расплывчатая, то подпись неразборчива, так, что моя помощь городского жителя была весьма кстати. Плюс то, что эти события происходили в период дефолта 1998 года, хорошо, что договоренность о ценах была в «зеленых». Да и различные мелочи прилично досаждали, то пасеку никто не хотел покупать, ведь с этим хозяйством хлопот не оберешься, то проданная и отведенная на чужой двор кормилица корова утром явилась на свой двор.
Но общими усилиями мы справились со всеми трудностями. Заказали, загрузили и отправили на станцию контейнер с вещами, купили билеты на поезд до Питера, и я отправился в обратный путь. Каждый раз, возвращаясь из отпуска от родителей, я увозил столько меда, сколько мог унести, а когда в 1989 году появилась собственная машина, то количество этой сладкой продукции измерялось уже десятками килограммов. Вот и в этот раз в багажнике моего автомобиля разместилась сорокалитровая алюминиевая кастрюля с полусотней килограмм отборного меда. Учитывая тот фактор, что впереди предстояло пересечение целых трех границ, я запасся справкой, что этот мед мне подарил отец с собственной пасеки. Этот документ до сих пор хранится в моих бумагах и напоминает мне о событиях того сентября и вкусе настоящего меда.
Первый погранпереход в Голдапе. Российские таможенники пропустили моментально, не задав ни одного вопроса, только посмотрев документы. Теперь поляки. Командует на линии проверки здоровенная беспощадная полька. «Форд» с польскими номерами передо мной она заставила разобрать чуть ли не на мелкие части. Заставила вытащить все сидения, фары, вытащить все коврики, местами снять обивку салона. Водитель поляк все исполнял беспрекословно. Глядя на эту процедуру, я прикинул, что если и меня постигнет подобная участь, то собирать я буду свое авто целую неделю, не меньше. Спрашиваю у водителя, стоящего за мной, как она может отнестись к моему грузу. В ответ - а кто же знает. И что делать, прошу дать совет. Молиться, подсказывает он. Легко сказать, молится. Я кроме «Отче наш. Иже еси на Небесах» ни одной строчки не знаю. Но может Господь и так услышит? Но все оказалось намного проще. Таможенница прокатила под машиной тележку с зеркалом, попросила открыть ящички над крыльями в багажнике, А когда я ответил на ее вопрос, что в кастрюле мед, улыбнулась и жестом показала, мол, свободен. Я не заставил себя ждать, прыгнул за руль и дал по газам.
Между тем как-то незаметно стемнело. Я решил не ехать прежним маршрутом через Белосток, а спрямить путь и выехать прямо к пограничному переходу. Ехать ночью по карте незнакомой местностью еще та задача. Это не то, что сейчас из навигатора: «Через двести метров поверните направо». Тем более названия населенных пунктов и аншлаги написаны на латинице, и в темноте на скорости не очень-то прочитаешь. Поэтому пару раз свернул не туда, и, выбираясь из второй деревни, заметил двигающуюся по параллельной улице полицейскую машину. Сейчас остановят, подумал я и, к сожалению, не ошибся. Патрульная машина замигала сине-красными огнями и преградила мне путь. Из нее вышел высоченный полицейский, представился и пригласил меня пересесть в их автомобиль. Я, взобравшись на заднее сидение, предъявил документы и начал выяснять причину остановки. Оказалось, что я ехал, не включив фары ближнего света, а только на противотуманках, а это серьезное нарушение. Этот закон о езде в любое время суток с ближним светом фар у нас был принят много позднее, а в Польше он давно действовал. И, соответственно, платите, товарищ! Спрашиваю его по-немецки:«Wie viel kostet?»,- мол, сколько стоит? Когда старший патруля назвал сумму вначале в злотых, а потом в привычных в то время «зеленых», Я чуть с сиденья не свалился. Мешая русские, польские и немецкие слова, я выдал им примерно следующее - пшепрашем, пан жолнеж, что означает, извините, пан солдат, надо было сказать «полицейский», но сошло и так. Да я родился в Калининградской области, а это совсем рядом с Польшей. Даже знаю первую строчку польского гимна – еще польска не сгинела, (еще Польша не погибла), Знаю, и чту главную польскую святую Матку боску Ченстоховску. Правда, чуть не вырвалось, что много читал, как А.В. Суворов громил поляков под Варшавой, подавляя мятеж, но вовремя остановился. Я мало надеялся, что моя тирада как-то положительно воздействует на патрульных, но, как ни странно, более молодой полицейский, сидевший за рулем, что-то, кивая на меня, несколько раз повторил одну и ту же фразу, обращаясь к старшему, и тот, немного поспорив, повернувшись ко мне, произнес несколько слов и жестом указал, мол, катись от сюда. Я не заставил себя ждать, бормоча дзенкуе пан, дзенкуе бардзо, что означает спасибо, спасибо большое, выкатился из машины с фонарями на крыше. Прыгнул в свою и рванул прочь, опять же соблюдая правила движения.
Через небольшой промежуток времени мой верный железный конь выскочил на Варшавское шоссе, как оказалось всего в десяти километрах от белорусской границы. Вклинившись в колонну машин, двигавшихся к границе, Я стал выполнять те же действия, что и все. Остановилась машина передо мной, и водитель пошел к вагончику на обочине, и я делаю такой же маневр. Оказывается, надо что-то оплатить, плачу. Снова остановка, надо показать документы, да не вопрос, пожалуйста. Так небыстро, но довольно споро, кавалькада авто двигалась на восток. И вдруг, отчетливо слышная даже через закрытое окно громкая команда: «Выйти из машины, открыть багажник!» Ура! Свои! Ночевал я уже в Гродно.
Наутро, конечно, волнуясь, позвонил по заветному телефону. Моего знакомого охранника дома не оказалось, но, поднявшая трубку жена, подсказала, как его найти. Я быстренько долетел до указанного места, нашел там охранника, и тот вернул мне мои пятьсот долларов. Я отдал ему двадцатку, помните, это в зайцах целый миллион, и мы расстались очень довольные друг другом.
Есть машине такая деталь: ШРУС- шарниры равных угловых скоростей. Еще, выезжая из Москвы, я обратил внимание на подозрительный гул, доносящийся из района передней подвески, поэтому, добравшись до Минска, я сразу же заехал на автосервис, где мастера на нерастраченные мною деньги, заменили один из наиболее разболтанных ШРУСов. Время на ремонт было затрачено немало, поэтому пришлось заночевать в Смоленске, тем более наступила ночь, и начался противный дождь, а ехать еще надо было 450 километров. Выехав раненько поутру, я уже к восьми часам был на работе.
Вот так с приключениями закончился мой вояж через шесть границ. К моему великому сожалению, с той поры мне ни разу не удалось побывать на моей малой, а для меня самой большой Родине.
А второй ШРУС вылетел буквально через пару дней, но за, то возле дома. Видно русско-белоруско-польские святые бдительно меня охраняли.


            А. Косульников.   г. Москва. 13.01. 2025 г.