Инесса. Пламя и пепел

 



                От автора.             

 «Инесса принадлежала к числу людей, которые не растворяются в среде, а сами влияют на неё ».
               Надежда Крупская.
             
         Жена Ленина написала эти строки через неделю после внезапной смерти Инессы Федоровны Арманд  в Нальчике 24 сентября 1920 года. Некролог в «Правде» за её подписью был назван просто «Инесса». Это имя в 20-е годы знали буквально все партийцы молодой Республики Советов. Женщины-работницы обожали товарища Инессу. В память о ней это имя в двадцатые годы распространилось в России, им стали массово называть новорождённых девочек.
 В партийной среде у Инессы Арманд были и сторонники, и противники. Противники распускали слухи. Слухами полнилась земля и слухи закреплялись в качестве фактов в посмертной биографии деятельницы революционного и международного женского движения Инессы Фёдоровны Арманд,
     Даже её имя , которое приводит виртуальная энциклопедия, « настоящее» полное имя при рождении - Инес Пёше дЭрбанвиль – не имеет ничего общего с действительностью.
   Пёше д.Эрбанвилль – это сценический псевдоним отца Инессы. Настоящая фамилия родителя – Стефан. В подлинной метрике, копия которой хранится в Российском Государственном Архиве социально-политической истории  указано имя новорождённой - Элиза. Отец - Теодор Стефана, мать-  Натали Вильд.  Имя при рождении – Элиза Стефан. 
    В различных публикациях можно прочитать, что Инесса Арманд была эсеркой и террористкой. Такие сведения почерпнуты из иностранной прессы от января-февраля 1919 года, когда член ЦК партии большевиков Инесса Арманд отправилась в составе миссии Красного Креста во Францию, чтобы вывезти оттуда солдат Русского Экспедиционного корпуса, брошенных на произвол судьбы Временным правительством. Французские газеты разразились потоками лжи и клеветы в адрес членов советской экспедиции – её главы Дмитрия Захаровича Мануильского, дипломата Якова (Жака) Давтяна и товарища Инессы Арманд. Всех троих задержали в порту Дюнкерка и отправили под домашний арест, отобрав деньги.
      Кем же на самом деле была товарищ Инесса, как её называли в партии?      
    Сведения автору этой книги приходилось собирать по крупицам. Кое-что рассказал отец, приходившийся героине родным племянником. Прямые потомки, которым многое было известно, долгие годы после смерти Инессы Фёдоровны молчали из нежелания привлекать к семье лишнее внимание. 
        Документы, представляющие интерес для исследователя, были изъяты из письменного стола Инессы Арманд сразу же после её смерти специальной комиссией и на долгие годы закрыты для посторонних глаз. Сейчас они доступны пользователям.  В фонде номер 127 Российского Государственного Архива социально-политической истории  хранится переписка с членами семьи, друзьями, черновики статей и даже фрагменты пьесы «Деникинцы», над которой Инесса Фёдоровна работала в 1919-1920-х годах.
  Неоднократно фамилия Арманд встречается в фонде Н.К.Крупской, которая до самой своей смерти в 1939 году тесно общалась с семьёй покойной соратницы.
      150 писем В.И. Ленина к И.Ф.Арманд опубликованы в Полном собрании сочинений, а комментарии к этой переписке содержатся в монографии крупнейшего в России  знатока ленинского наследия Владлена Терентьевича Логинова.   
     С помощью известного российского музыковеда Алексея Васильевича Парина удалось найти некоторые упоминания об отце Инессы Арманд, оперном певце Теодоре Стефане во французских архивных источниках.
        Кое-какие ценные сведения из архивов Франции и России доступны автору книги благодаря личному знакомству с французским писателем Жоржем Бардавилем, автором книги «Инес Арманд», вышедшей в Париже в 1992 году, но так и не переведенной на русский язык. 
       Бесценные документы – брачное свидетельство родителей Инессы, публикации о творчестве Теодора Стефана нашёл во французских и британских архивах  историк-любитель, предприниматель Юрий  Лякишев, потомок французского рода предпринимателей Депюи. 
       Галина Викторовна Арманд, жена внука И.Ф.Арманд Неона Александровича, сохранила в семейном архиве копию открытки ,написанной рукой Инессы, из текста которой стало понятно, что революционерка в июле 1904 года находилась на Дальнем Востоке вместе с мужем, Александром Евгеньевичем Армандом, возглавившем первый московский санитарный отряд  во время русско-японской войны. Этот факт её биографии ранее не был известен.
       И так постепенно в процессе работы над книгой, словно золотая роза Паустовского, возникал из драгоценных пылинок новый, очищенный от толстого слоя домыслов, образ Инессы Фёдоровны Арманд. Автор надеется, что его вклад в создание биографии революционерки поможет очистить от ложных слухов и домыслов память об этой достойной личности.
    Благодарю за помощь в создании этой книги свою дочь Марианну, а также священника о. Андрея Дударева, сотрудника РГАСПИ Всеволода Евневича,  кинорежиссёра документального кино Виктора Лисаковича, журналиста и писателя Игоря Михайлова,  историка Сергея Соловьева,  Галину Константиновну Арманд, Андрея Гречу, Ольгу Ключарёву, Елену Осокину, Игоря Прокуронова.
   
               







Глава первая.
Парижанка Элиза Стефан.

    С своей пылающей душой
    С своими бурными страстями
    О, жены Севера, меж вами
    Она является порой
    И мимо всех условий света
    Стремится до утраты сил
    Как беззаконная комета
    В кругу расчисленном светил.
                А.С.Пушкин
         
                История одной большой любви.
                7 мая 1874 года в Париже стояла прекрасная погода. Около полудня на бульваре Капуцинок возле «Кафе де ля Пэ» остановился потрёпанный фиакр. Из него легко выскочил господин в соломенном канотье. С первого взгляда на  его жаккардовый серый костюм, белую рубашку с отложным воротником и узкий галстук-ленту лилового цвета, всякий мог бы угадать в нём представителя богемы. Опершись на крепкую руку своего спутника, осторожно ступила на тротуар дама в просторном платье из плотной тафты цвета морской волны с жемчужным мерцающим отливом, и накинутой поверх накидке из тиснёного зелёного бархата. Широкая нарядная одежда, несмотря на покрой, не могла скрыть от посторонних глаз, что молодая женщина в ближайшее время готовится стать матерью.
      Французский гражданин  Теодор Стефан и российская подданная  Натали Кэролайн Вильд  в тот день не имели представления  о далёком будущем, когда их имена войдут в мировую историю.  Между тем, отсчёт времени уже начинался. Всего через двенадцать часов с половиной на свет появилась их первенец, девочка, которой будет на роду написано участвовать в сотворении нового мира - Инесса Арманд.
      В послеполуденное время в парижских кафе заняты все столики. Но паре повезло. Метрдотель, узнав посетителей, провел их на террасу под тент, где за столом на четверых восседал господин с рыжими волосами в яркой красной куртке, погруженный в чтение газеты.   
- Мсье Надар, не будете возражать, если к вам присоединится ваш знакомый с дамой?  – с любезной улыбкой спросил метрдотель.
     Посетитель обернулся с недовольным выражением лица, которое мгновенно сменилось на приветливую гримаску.
   - Эрбанвиль! Рад вас видеть? Мадам! Моё почтение . Садитесь сюда, здесь солнце не будет бить вам в глаза. – Мужчина привстал, чтобы обменяться рукопожатием с кавалером и галантно поцеловать руку даме.
 - Я уже пообедал, жду знакомых.  Обязательно закажите на десерт парфе, сегодня он был бесподобен.
 - Увы, мы оба избегаем сладкого, – вздохнул тот, кого назвали Эрбанвиль. - Натали вредно по одной причине, а мне нельзя по другой. На десерт только сыр.
            К столику подлетел гарсон с корзинкой нарезанного багета и графином воды. Торопливо достав из заднего кармана брюк блокнот и карандаш, вопросительно взглянул на мужчину, который изучал меню. Тот не спешил.
     - Натали, что тебе заказать?
     - То же, что и тебе.
-Тогда нам, пожалуйста, две порции лосося с зелёным салатом. Мне к рыбе бокал шардоне. 
- Судя по тому, какую лёгкую еду вы заказали, можно догадаться, что у вас сегодня спектакль, - усмехнулся Надар.
. Да, это так, - кивнул его сосед по столу.-  Приходится поститься. Жизнь оперного артиста заключена в железные рамки дисциплины. Голос необходимо беречь. Правильно питаться, соблюдать режим дня, делать специальную гимнастику, избегать сигаретного дыма и сильного запаха духов... Невидимые миру слёзы!
    - Да, мой друг, публика и не подозревает, насколько монотонна и полна ограничений будничная жизнь артиста. На виду только праздничная часть – аплодисменты, цветы, поклонники талантов…Пардон, покину вас на минуту, -  Надар пошел на улицу, протискиваясь между стульями. У выхода его перехватила группа из трёх человек – двое мужчин и дама в наряде модного в этом сезоне сочетания шёлка и газа золотистого цвета. К корсажу был приколот букетик живых фиалок, и такие же фиалки, только искусственные, украшали маленькую шляпку на пышных тёмных волосах. 
- Натали, знаешь, кто это?- шепнул спутнице Эрбанвиль,-  Братья Мане, Эдуард и Эжен. А женщина с ними – Берта Моризо. Была возлюбленной одного брата, а вышла за другого.  Все трое – художники. Друзья Надара.
     - А кто такой этот Надар?
   - Уникальная личность. Вообрази – он и художник, и театральный драматург, и изобретатель. Увлекся фотографией и достиг в этом деле большого успеха. Делает прекрасные фотографические портреты знаменитостей. Продаёт художникам, чтобы они могли писать портреты, не беспокоя свои модели утомительным позированием.
   - А кого из великих он фотографировал?
  - Всех не упомнишь. Виктора Гюго, Александра Дюма, братьев Гонкур, Жорж Санд, божественную Сару…
 - Неужели Сару Бернар? Вот бы мне с ней познакомиться!
     Надар, возвращаясь к столику, расслышал последнюю фразу.
     - С кем вы хотите познакомиться?   С моими друзьями-импрессионистами?  Пользуясь случаем, приглашаю вас на выставку, где представлены их картины. Отсюда в двух шагах, на бульваре Капуцинок. В моём бывшем фотоателье. Я оттуда съехал, но оплатил аренду вперед до середины мая. Предложил друзьям воспользоваться случаем и бесплатно получить помещение для выставки.  Рекомендую посетить. Попомните моё слово, это событие останется в истории изобразительного искусства.  Представлены работы тридцати художников, из тех, перед кем закрыты двери Парижского Салона. Их называют «отверженными». В знак протеста они создали независимую Ассоциацию.  Но критика объявила им войну.
- Я слышал о статье Луи Леруа, - кивнул Эрбанвиль.- Говорят, написана в насмешливом тоне. 
       - Этот Леруа,   – Надар постучал согнутым пальцем по свернутой газете, - этот бездарный художник, решил прославиться как арт- критик! Написал, что в картинах нет ничего, кроме впечатлений. Потому, что Клод Моне назвал свою картину «Впечатление. Восход солнца.»  Эдуард Ренуар, брат Огюста, когда составлял каталог выставки, обратил внимание, что у Клода Моне очень скучные наименования картин. «Вход в сад», «Выход из сада» и тому подобные. Тогда Клод предложил добавить в название слово impression. Критики тут же подхватили – и вуаля! Новое направление в живописи - импрессионизм! Вся компания батиньолцев жутко возмутилась. Но это бесполезно, название мгновенно прижилось. 
        Батиньольцев?  - подала голос дама. – Почему батиньольцев?
         Эрбанвиль снисходительно взглянул на спутницу.
   - Потому что художники по четвергам и воскресеньям собираются в кафе Гербуа на рю Батиньоль для дискуссий. Но тебе это вряд ли интересно, дорогая. Поэтому я никогда тебя туда не приводил. Это на Монмартре.
-Холм мертвых! – воскликнула дама. – У нас бы никому не пришло в голову дать такое ужасное название городскому округу.
       Ах вот оно что, догадался Надар.  Она иностранка. Откуда-то с севера. То ли англичанка, то ли шведка, судя по масти. И ей интересно слушать мой монолог. Умница! 
     Надар вернулся к описанию выставки импрессионистов.
   –  Художники даже считают, что провал затеи обусловлен неудачным названием.  Если бы вы знали, сколько трудов было затрачено, сколько надежд они возлагали на то, что их работы увидит и оценит широкая публика. Да. Это новое слово в искусстве. Не копировать натуру, а передавать свое видение. Живописец изо дня в день рисует какой-нибудь стог сена при разном освещении – и картины получаются разными. Или, к примеру, восход солнца – это природное явление каждый раз видится глазу по – новому. То есть, важно передать на холсте не фотографическое сходство с оригиналом, а именно своё впечатление. Которое достигается путём игры света и тени, смешения оттенков разных цветов. Приходите на выставку – поймёте, о чём я.
   - А картины распродаются? – осведомился Эрбанвиль, управляясь с рыбой. 
    -  Купили всего несколько работ, хотя посетителей немало. Выставка работает с утра до вечера и вход стоит всего один франк. Но, к сожалению,  парижская публика верит печатному слову критиков больше, чем своим глазам.  На выставку идут, чтобы посмеяться или, того хуже, оскорбить.  Один посетитель плюнул на „Мальчика в красном жилете“ Сезанна. Только и слышится: «Пачкотня! Мазня!»  Никто из художников не ожидал такого фиаско. Ей-Богу, я хвалю себя за то, что переключился на фотографирование. Научиться просто, единственный нюанс – нужно овладеть искусством выбирать правильное освещение.   
  - Надар, я не успел рассказать мадам, как вы поднимались в корзине воздушного шара, чтобы сделать фотографию Парижа с воздуха. Вообрази, Натали, что в этой истории есть фантастическая деталь -Надар сконструировал аэростат сам.
     -Да, было такое. Мы с мадам Надар не раз поднимались в воздух на моём «Гиганте». Но спустя два года после первого полёта нас отнесло сильным ветром в сторону Германии, и аэростат потерпел крушение. Потом мы с Эрнестиной целый месяц ковыляли на костылях. – Надар громко рассмеялся. -Представляю, как это выглядело со стороны.
     -О, как бы я хотела подняться на воздушном шаре , если бы могла,  - вздохнула дама.  - По-моему, это так увлекательно!
     Надар улыбнулся.
     - Когда-нибудь сможете, мадам. Только придётся надеть одежду мужского кроя. В платье летать невозможно.
- Этим артистку не испугать. Просто вряд ли я скоро смогу совершить такое безумство. Как жаль, что мы не были знакомы раньше.
-  Не расстраивайтесь, когда-нибудь мы сможем вернуться к этой теме. О, вот и они! Мои приятели Сезанн и Золя,  - Надар привстал с кресла и  поднял руку в приветственном жесте. – Смотрят в другую сторону. Пойду к ним. Не прощаюсь. До встречи!   Выставка закроется 15 мая. Приходите !
      Надар энергичным шагом двинулся к двум мужчинам, чьи фигуры представляли разительный контраст – один высокий и широкоплечий, второй – щуплый и низкорослый.
     - Тот маленький – это известный писатель Эмиль Золя. – шепнул мужчина.- Второй – художник Поль Сезанн.  Говорят, когда они учились вместе в школе, здоровяк Сезанн защищал слабого подростка Золя от нападок грубых школяров. Хочешь лимонада?
- Нет, я и так выпила почти всю воду из графина. – смущенно улыбнулась дама.
- Гарсон, получите по счёту. – Мужчина надел канотье, взял свою спутницу под руку, и пара отправилась в сторону Гранд Опера.
    - Милый, а может быть, потратим ещё час времени и зайдём на выставку? Оттуда ты посадишь меня на фиакр, и я доеду одна. Здесь же совсем недалеко. Раньше мы вообще ходили пешком.
           - Хорошо. Если ты хочешь. Тут идти пять минут. Угол бульвара Капуцинок и улицы Дону. 
      Пройдя прогулочным шагом по бульвару, благоухающему цветущими каштанами, пара остановилась у дома номер 35 перед входом на выставку. Бывшее ателье Надара нахо¬дилось в ультрасовременном здании из стек¬ла и металла с лифтом и фонтаном.  На уровне третьего этажа возились рабочие – снимали светящуюся неоновую вывеску, которую по заказу Надара в своё время сделал Антуан Люмьер, отец Огюста и Луи, будущих изобретателей аппарата « Синематограф».  Внизу прохаживался блюститель порядка. Козырнув даме, он предупредил: выставка находится на втором этаже. Туда ходит лифт.
          Натали испуганно воскликнула : - На лифте? Я боюсь лифтов. Лучше  поднимусь по лестнице.
   -   А я сомневаюсь, что это безопасно, - возразил мужчина, остановившись у входа .- Ты можешь споткнуться и упасть. Думай о будущем младенце, о нашем сыне. Мы назовем его Этьен Мари в память о моём отце. Мать обрадуется внуку и простит меня за то, что я вопреки её воле стал артистом.
  - Я этого не понимаю. У тебя же талант! Бог одарил тебя таким красивым голосом!  Должна бы гордиться таким сыном. Пойдём, ты же поддержишь меня, если я споткнусь?
     Останавливаясь через каждые пять ступеней, чтобы перевести дыхание, Натали всё же благополучно достигла фойе второго этажа.
            На столике у входа на выставку лежал каталог. Тридцать художников, сто шестьдесят пять картин. Под каждой репродукцией указывался адрес мастерской художника для контактов с будущими покупателями. Стоимость каталога пятьдесят сантимов.
      Натали прочла вслух фразу : « Судьба расставит по местам произведения, когда-то ранжированные по величине»…Какие разные мнения у критиков. Надар говорил, что они ругают выставку, а искусствовед Сильвестр Арман  рекомендует ценителям живописи новое направление как источник света и радости. Купи, пожалуйста, каталог. Я сохраню его для нашего ребёнка.
    В этот час они оказались единственными посетителями «с улицы».  Выставка действительно ошеломляла впечатлениями. Картины в шикарных золотых рамах были плотно развешены на стенах бордового цвета и даже на дверях. Обращала на себя внимание непривычная манера отображать действительность не с помощью её копирования, а методами чередования света и тени, смеси чистых тонов с полутонами.  От обилия впечатлений Натали вскоре почувствовала дурноту. Женщина крепче схватилась за локоть своего спутника и застонала.
- Милый…мне нехорошо. Отвези меня домой, я боюсь ехать одна.
     На лице мужчины промелькнула тень досады. 
- Присядь здесь на канапе, я пойду за фиакром.
       Дама развязала широкие шёлковые ленты своей кружевной шляпки и начала обмахиваться ею, как веером. Пышные вьющиеся рыжеватые волосы , уложенные в высокую причёску, освободившись от  головного убора, опустились почти до плеч.  На побледневшем лице выступили капельки пота. В это время в выставочный зал вошел стройный господин с курчавой бородой в чёрном бархатном берете и костюме песочного цвета. Вместо галстука на шее был повязан бирюзовый платок.  Подойдя к Натали, он представился:
    - Я художник Альфред Сислей. Мадам, чем могу вам помочь?
Натали слабо улыбнулась в ответ
 - Мерси, я жду, пока вернётся муж и отвезёт меня домой. 
         Художник опустился на соседнюю банкетку.
- Мне что-нибудь хочется сделать для вас, мадам.  -Может быть, показать вам мои работы – там на левой стене?
    -Благодарю. Но я уже устала. Нам с мужем очень понравились те работы, которые мы смогли посмотреть.  Моему ребенку полезно, чтобы я восхищалась красотой мира. Я верю, что он там всё видит и понимает.
        -Мадам, вы, наверное, иностранка? Вас выдает лёгкий акцент.
     - Отец француз, мать англичанка. Я родилась и выросла в России. Для меня родной язык -русский.   
         Художник улыбнулся.
      - Какая интересная смесь! А я тоже не прост -парижанин британского происхождения. Во Франции англичане занимаются, в основном, бизнесом. Я в этом смысле белая ворона. Кстати, то обстоятельство, что мы оба англичане, подтверждается сходством цвета наших рыжеватых волос.   
       Увидев Эрбанвиля, направлявшегося в их сторону, дама поправила причёску и надела шляпку.  Мужчины обменялись рукопожатием. 
      - Сислей, приветствую! Натали, тебе уже лучше? Поедем домой? Или всё же останемся здесь? 
   - Эрбанвиль, какой сюрприз.  Не ожидал вас встретить, - приветственно улыбнулся художник. - Проходя мимо Оперы, я видел афишу с вашим именем.   Вечером поёте в «Гугенотах» ?
- Да, мой друг, а на следующей неделе даем «Риголетто». Старый добрый Верди. ! « Гугеноты» и вместе с ними  «Большая опера» уходят в прошлое. Пять действий – для нынешней публики слишком утомительно. ! 
 - На « Риголетто» непременно придем. Жена обожает эту оперу, - Сислей потряс руку артиста, провожая пару любезной улыбкой.
       Уходя, мужчина с сожалением оглянулся назад. В галерее собиралось то общество, к которому он принадлежал - артисты, художники, писатели. Начнутся интересные беседы, лёгкий флирт… Какая досада, что теперь его постоянно призывает долг семьянина. Ужасно все же потерять свободу, когда тебя так и тянет вольная богемная жизнь! И когда тебе всего-навсего двадцать четыре года!
        У двери их перехватил Надар: - Вы уходите? Останьтесь, сейчас подойдут Дега и братья Ренуар, я вас познакомлю.
.  Друг мой, я бы с удовольствием, но увы, жена себя неважно чувствует. Для неё слишком много ярких впечатлений.
          Когда пара спустилась вниз, фиакра уже не было- наверное, возница, не дождавшись Теодора, посадил других седоков в своё «такси».   На счастье Натали, у самых дверей галереи остановился экипаж, высадивший пассажиров. По дороге фиакр несколько раз основательно тряхнуло, вызвав у женщины крики испуга.
   - Господи, сделай так, чтобы ребенок не родился в дороге, - взмолился будущий отец. – Вроде бы ты говорила, что еще не так скоро. 
   - Только Богу известно, когда наше дитя появится на свет.- Натали, держась за живот, начала творить молитву на английском языке.
       До дома они добрались без происшествий. Оставив Натали на попечение акушерки и тётушки Софи, не скрывавшей волнения, Теодор отправился в театр.  На афише стояло имя – Пёше Эрбанвиль, тенор. Теодор усмехнулся. Настоящая фамилия , унаследованная от отца, была Стефан. Сценический псевдоним он придумал в угоду матери.
        Когда Теодор в ту ночь вернулся домой после спектакля , из спальни слышались звуки, заставившие его сердце болезненно сжаться. Натали страдала. Какая чудовищная разница между аплодисментами, криками «Браво», букетами цветов, летевшими на сцену, праздничной атмосферой театра и этими  стонами боли, запахом лекарств и чувством смертельной тревоги. Теодор разделся в кабинете, завёл напольные часы, но не уснул. Лезли мысли об угрозе жизни для Натали, вспоминались страшные рассказы о смерти рожениц и младенцев.  Он приказал себе переключиться на обдумывание дальнейшей жизни. Первым делом они с Натали повенчаются. Она хочет совершить обряд в англиканской церкви, и это разумно. Там царят более вольные нравы, чем у католиков, и никто не будет обещать им адские муки из-за незаконной связи.  Незаметно мысли перетекли на театральные дела. Эти чёртовы критики, которых давеча ругал Надар, они жалят своими ядовитыми стрелами и артистов, и композиторов, и авторов либретто. Каждый раз, упоминая его, Теодора, имя, они не упускают возможности указать, что певец родом из Лиона, что он пел в провинциальных театрах, что его карьера счастливо складывается вовсе не потому, что у него богатый оттенками тенор и талант драматического актёра, а потому, что он окончил школу пения  знаменитого тенора Жильбера Дюпре, ученикам которого был гарантирован успех у парижской публики.
      Ему также припоминали, что он служил во французской армии как полковой музыкант, и даже удостоился похвального листа от Наполеона Третьего, который давал ему право на получение военной пенсии по выходе со службы.
    Теодор тяжело переживал нападки критиков. К тому же музыкальные театры лихорадило. Век «большой оперы» заканчивался, на смену приходил более лёгкий жанр, мелодрама вместо драмы и даже оперетта. Стало очевидным, что   пять действий «Гугенотов» изматывают не только артистов, но и публику.  Музыка Мейербера конечно, впечатляет. И либретто по роману Проспера Мериме « Хроника времён Карла IX » написано талантливо . Но прошло то время, когда людей волновали события Варфоломеевской ночи. Гугеноты – товарищи по клятве. У Теодора никогда не было товарищей. В театре процветает соперничество. Благородные чувства – для сцены, в гримёрных – взаимная неприязнь артистов. В театре все – соперники, и все друг другу завидуют.
    Разве он виноват, что любовный дуэт Рауля и Валентины принадлежит к числу лучших, мелодически самых привлекательных ансамблей оперной литературы? Разве его вина, что его исполнение нравится публике? Его мучили тяжёлые мысли, одолевала тревога, он то и дело вставал и выглядывал в коридор. Стоны, доносившиеся из спальни, терзали сердце. Он пробовал читать Розарий Пресвятой Деве Марии, но сбивался на строчке «Молись за нас, грешных, ныне и в час смерти нашей.»  Смерть. Какое страшное, неприятное слово. Неужели Натали умрёт?
           Теодор провалился в сон, когда за окном уже вовсю цвело майское погожее утро. Его не разбудили ни крики зеленщиков, устанавливавших на улице свои тележки, ни стук молоточка в дверь, возвестивший приход почтальона, ни запах разносившегося по дому свежего багета, принесённого прислугой. Он проспал до двух часов дня и в испуге вскочил от настойчивого стука в дверь кабинета. Вошла тётушка Софи со своим обычным постным выражением физиономии.   
    - Поздравляю вас, Тео. Вы стали отцом дочери.
    - Дочери? Мы надеялись, что родится сын.
    - Я желаю , чтобы ваша дочь  поступила с вами так, как вы поступили с родителями Натали. На кухне для вас оставили цыплёнка под соусом Субиз. –   И она отправилась по своим делам, ни разу не улыбнувшись новоиспечённому отцу.
     Теодор чуть было не чертыхнулся. Соус Субиз! Эта чопорная английская старая дева отлично знает, что ему нельзя соус Субиз! Бешамель на муке, да еще рис впридачу! Пойду завтракать в кафе.            
      Мисс Софи Вильд имела серьезные основания для обиды на Теодора.  Молодой артист еще даже не начал свою сценическую карьеру, когда по её недосмотру они познакомились с Натали. Племянница, дочь её родного брата Пьера Луи,  была очаровательной девушкой с неплохими вокальными данными. Её детство и юность прошли в Таврической губернии – сначала возле Мариуполя, а затем в маленьком посёлке Ливадия возле императорского дворца, где её отец занимал должность одного из управляющих огромным дворцовым хозяйством.   
       Получив домашнее образование, Натали упросила родителей отпустить её учиться музыке в Париж, где в то время женщине было значительно легче получить образование, чем в более консервативной России. Супруги Вильд уговорили незамужнюю Софи поехать с племянницей. Они были хорошо обеспечены, и не пожалели средств для дочери. Жизнь в Париже оказалась очень дорогой. Пришлось нанять приходящих кухарку и служанку. Много средств уходило на фиакры для перемещений по городу. Натали приняли в женский класс Парижской консерватории, где будущих кантатрис обучали вокалу и драматическому искусству. Во время занятий Натали поняла, что не имела ни малейшего представления о том, что такое актёрская профессия. Иметь данные – голос, внешность, пластику – это только начало. Научиться играть на сцене – тяжкий труд. Теперь почти все вечера будущей артистки проходили на спектаклях парижских театров.  Педагоги на занятиях разбирали игру корифеев, останавливаясь на особенностях речи, жестикуляции, грации сценического движения. На сцене, учили педагоги, не надо говорить, как в жизни, надо произносить…Актёр обязан владеть собой, и когда он правдиво выражает чувства, на самом деле, не должен испытывать даже тени этих чувств…
       Два года с утра до вечера Натали усердно училась. Занятия сольфеджио, сценической речью, сценическим движением, исполнение ролей в отрывках и спектаклях, специальная актёрская гимнастика и уход за внешностью, вечерние просмотры в театрах не оставляли времени для беззаботной жизни. Натали не принимала участия в развлечениях, не бывала на вечеринках и в модных парижских кафе.  Она опомнилась, когда ей исполнился двадцать один год.  Её ровесницы к этому времени уже воспитывали детишек, а у неё еще даже ни разу не было настоящего чувства. Натали была одержима желанием поступить на сцену. В Париже было полным-полно коммерческих театров, но, где бы она ни показывала своё искусство пения и драматической игры, ей говорили, что классическое консерваторское образование играет в данном случае с Натали злую шутку. Публике нужно совсем другое. Распространение получают мюзик-холлы, кафе-концерты. Академических театров – наперечёт, и там играют маститые артисты, конкуренцию которым составить начинающая артистка не может.
      Но Натали вовсе не планировала в будущем выступать на сценах кафе-шантанов. Не для этого она приехала в Париж.  Денежное содержание от родителей позволяло не думать о хлебе насущном, и Натали решила посвятить время знакомству с европейским искусством. Год они с тётушкой Софи прожили в Риме, посетив Флоренцию, Сиенну, Пизу, Венецию. Совершили путешествие в Афины, где, страдая от жары, бродили по развалинам античных памятников. Тётушка Софи настояла на визите в Лондон к Джейн Уикс, сестре матери Натали. Но они пробыли в гостях всего неделю. Натали неудержимо тянул к себе Париж, столица искусств. Она уже не так истово стремилась устроиться в театр. И вдруг, как часто бывает в таких случаях, когда горячее желание остывает,  ей предложили ангажемент в маленьком театре, ставившем Шекспира. Ударом для дебютантки стало предложение директора труппы сыграть мать Джульетты. Роль Джульетты поручили жене владельца, которая была на десять лет старше Натали. Обычная история в театре!
       Натали согласилась, но, отыграв сезон, решила, что с неё хватит.  Надо возвращаться в Москву, куда родители переехали после того, как отец ушёл со своей хлопотливой службы в Ливадийском дворце. Когда тебе за пятьдесят, и ты накопил достаточно средств, чтобы семья ни в чём не нуждалась, трудно заставить себя жить в жестком ритме царского двора. Пятнадцать лет Пьер Луи Вильд отвечал за организацию протокольных встреч и царских торжеств во время пребывания царской семьи в Ливадийском дворце. Это означало, что он должен был раздавать поручения  сотням служащих на дворцовых должностях и смотреть за их неукоснительным исполнением . Нужно было следить за порядком в кухне, аптеке, сервизной комнате, кладовых, комнатах для гвардейского караула, прачечной, гладильной, конюшенной, экипажной…Повара, аптекари, горничные, лакеи, полотёры, ламповщики, трубочисты, истопники, столяры, садовники, конюхи, кучера – весь этот штат требовал неусыпного наблюдения.
      Мать писала, что после переезда в Москву в их семье наступил покой и благоденствие. Отец купил дом в одном из переулков возле Кузнецкого моста. Старшая дочь Елизавета, получив диплом домашней учительницы, уехала в небольшой уездный город Наровчат в Пензенской области, где её взяли преподавать в местную женскую гимназию. Оставшись вдвоём, супруги Вильд ведут тихую размеренную жизнь, общаются со знакомыми из обитателей французской колонии и прихожан англиканской церкви святого Андрея. Мать писала наставительные письма о том, что пора бы Натали выйти замуж и проявлять свои таланты на семейном поприще. 
         Натали предстояло решить – пытаться получить ангажемент в Париже или ехать в Москву.   
     Ей уже исполнилось двадцать три года, у нее не было ролей на сцене и не было семьи. Можно считать, что жизнь не удалась. Надо ехать к родителям и там начать всё с нуля. Тётушка Софи уговаривала готовиться к отъезду в Россию.  Но судьба подготовила новый поворот сюжета.
      Жарким июльским днём 1873 года Натали остановилась на набережной Сен-Огюстен возле букинистов с их зелёными ящиками. Её внимание привлекли нотные сборники. Торговец в разговоре с покупательницей проявил музыкальную эрудицию. Он показался Натали привлекательным мужчиной.
      История сохранила внешность Теодора Стефана. Она подробно описана в заграничном паспорте от 1871 года, выданном для поездки в Италию.
  «  Блондин, лоб высокий, брови коричневые, глаза чёрные, нос правильный, рот правильный, борода коричневая, лицо круглое, цвет лица свежий.»  К сожалению, с такой же точностью невозможно описать Натали. На двух сохранившихся фото – женщина с осиной талией, тёмными волосами и ничем не примечательным лицом. Но надпись на снимке сделана спустя полвека после её смерти, и вполне возможно, что это вовсе не Натали Кэролайн.
        Они познакомились. Оказалось, что Теодор временно заменяет у прилавка своего друга. Обменявшись всего парой фраз, молодые люди выяснили, что оба ищут ангажемент в театре. Теодор пробовал свои силы в Турине, где поступил в консерваторию, основанную на базе музыкального лицея композитором Карло Педротти.  Вернувшись через год в Париж, решил продолжить образование и поступил в музыкальную школу знаменитого тенора Жильбера Дюпре. Маэстро славился умением устраивать своих учеников на сцену. Но у Теодора с ангажементом никак не складывалось. На материальную помощь от родителей рассчитывать не приходилось – отец умер, когда мальчику было всего пять лет.  Его матушка даже не надеялась, что её Тео продолжит дело отца, который был хозяином фабрики, производящей шёлк, а также владел транспортной компанией, доставлявшей почту. Сын уже с девяти лет серьезно занимался музыкой, выучился игре на скрипке и показал такие успехи, что его пригласили выступать с лионским симфоническим оркестром. В шестнадцать лет он по настоянию матери поступил рабочим на шёлковую фабрику, чтобы досконально изучить производство, но его интересы по-прежнему оставались в музыкальной сфере. Юноша проявил талант организатора – создал хоровой коллектив «Лионская муза». Попробовав петь, Теодор понял, для чего рождён на свет.
        Взаимная симпатия между молодыми людьми возникла мгновенно. На другой день Натали представила своего нового знакомого тётушке Софи. Теодор пришёл со скрипкой, Натали села за фортепиано. Они играли и пели без репетиций, приведя в восторг родственницу с её гостями, парижскими знакомыми.
        Вечером, готовясь ко сну, Натали спросила :-
  -  Тётя Софи, а ведь у нас осталась родня в Генте? Ваш троюродный брат, владелец ювелирной мастерской? Почему бы нам не навестить его в ближайшее время?
     Софи Вильд с изумлением взглянула на племянницу. Она давно не видела Натали такой воодушевлённой. Это состояние означало, что девушка задумала какое-то новое дело. Вся в своего отца, была бы парнем, уже вышла бы в полководцы.
     После того разговора прошло почти полгода. И, наконец, накануне Рождества они выехали в Гент втроём. Теодор сопровождал дам на правах жениха Натали. Знакомство с роднёй не задалось. Дядюшка и его домочадцы с ужасом взирали на округлившуюся талию племянницы. Глава семейства прямо спросил, когда венчание. Натали отрезала:
    - Когда я снова приду в форму.  Беременная невеста в подвенечном наряде – это пошлость.
         В Генте, пока тётушка Софи общалась с роднёй, Натали повела Теодора к директору Фламандской оперы, который приходился родственником её бабушке Луизе Сёгль. Немедленно назначили прослушивание кандидата. Теодор исполнил арию Герцога из «Риголетто».  Он вышел из театра с подписанным на год контрактом.
     - Тётя Софи, мы остаёмся в Генте, - ошарашила Натали родственницу. – Пора подумать об аренде апартаментов. Рядом с театром. Тебе придётся вернуться в Париж, чтобы завершить там дела.
    - А что я скажу своему брату? Твоей матери?
   - Не волнуйся, я напишу им сама.   
-Ни в коем случае! Напишем, когда вы обвенчаетесь. И надо будет постараться, чтобы документы о вашем бракосочетании и о рождении ребёнка соответствовали друг другу.
    - Боже, тётя Софи, ты мыслишь средневековыми категориями. Франция – республика, и её граждане имеют право жить вместе, не состоя в браке.
- Но ты русская подданная. И тебе должно быть известно, как там относятся к внебрачным детям. Ты же не хочешь, чтобы твоего ребёнка называли ублюдком или приблудой – тётушка Софи произнесла эти два слова на русском языке.
   - Вот чего я не переношу, так это дикости простонародья. Какие дремучие представления о жизни, какая грубость, невежество. Как только у тебя поворачивается язык говорить такие слова! Давай прекратим этот разговор, и впредь я больше ничего не желаю слышать о своём положении.
    Натали встала из-за столика в гостиной и ушла в свою спальню, сердито взглянув напоследок в сторону тётки.
      Софи осталась лить слёзы в одиночестве. Она плакала об ушедшей молодости, о том, что так и не узнала любви, что никто никогда не назовёт её мамой.
     Незадолго до родов Теодор и Натали вернулись в Париж. Они не смогли поселиться вместе ни в одном из престижных районов, поскольку хозяева просили предъявить брачное свидетельство. Но в 18 округе, где вокруг Монмартра обитала богема, пара сумела найти апартаменты, вместившие их вместе с тётушкой Софи.   
      К этому времени Теодор успел приобрести известность. В Генте он за несколько месяцев исполнил все ведущие партии большого оперного репертуара. Однажды его услышал директор парижского Театра Оперы импрессарио Камиль дю Локль и пригласил в труппу в качестве премьера, на амплуа лирического тенора.      
                Явление в мир будущей революционерки.
             Молодой отец испытал сложную гамму чувств, впервые увидев новорождённую. Мысли беспорядочно сменялись, вызывая то беспокойство, то радость. Девочка была совершенно не похожа на Натали.  Узкое личико, носик, напоминающий крошечный клюв. Эту черту она унаследовала от деда, покойного Этьена Мари Стефана. Что ж, по крайней мере, у матери Теодора не будет повода сомневаться в происхождении ребёнка. Но неужели дочь вырастет дурнушкой? Тогда её судьба будет незавидной. Ни замуж не выйти, ни на сцену  устроиться. Но, может, оно и к лучшему, что девочка не станет актрисой. Уж он-то знал, как горек хлеб артистической братии. 
Молодая мать ни о чём не думала, отдыхая от тяжких трудов рождения на свет своего первого ребёнка. Светловолосое дитя кряхтело и попискивало в колыбельке рядом с родительской кроватью.  Если бы Натали знала наперёд, что они с дочерью закончат свой земной путь в один и тот же год, она бы, наверное, умерла от горя. Но, к счастью, будущее покрыто для людей мраком, и Натали после бессонной ночи уснула чутким сном, ощущая даже в забытьи новое для неё чувство материнского счастья.
На другой день, призвав в свидетели двух друзей, Теодор отправился регистрировать новорождённую дочь.
     В сохранившемся до наших дней документе записано: « Префектура департамента Сены. Выписка из книги записей актов рождения департамента 18 округа Парижа.  Девятого мая тысяча восемьсот семьдесят четвертого года в три часа 15 минут после полудня сделана запись в книге актов о рождении Элизы, дочери Теодора Стефана( Stephanne), в возрасте двадцати четырёх лет, который признал ребёнка, и Натали Кэролайн Вильд (Wild),  в возрасте двадцати четырёх лет, не состоящих в браке. После заявлений и сообщений, сделанных мне, чиновнику ведающему актами гражданского состояния, отцом ребёнка в присутствии господ Огюста де Формель, актёра 23 лет, проживающего на бульваре Клиши ,23 и Жака Монданж, химика 26 лет, проживающего по улице Дамон 6, - акт о рождении после прочтения его  был подписан свидетелями, отцом ребёнка и мною. »     Мать придумала для девочки два имени. Элиза – в честь  бабушки Элизабет Вильд, урожденной Уикс (Weeks).  И второе – Инес. Почему Инес? Натали нравилось это имя.  Теодор не возражал. Инес так Инес.
      Новорождённую можно было смело назвать «лицом европейской национальности». По материнской линии семья, с большой долей вероятности, происходила из валлонов. Прадед Леопольд Вильд (Wild) был родом из Бельгии, откуда семья эмигрировала в Англию, спасаясь от религиозного преследования. Вильды исповедовали учение меннонитов, одной из разновидностей протестантизма. Бабушка, Луиза Вильд, урождённая Сёгль ,старшего сына назвала Пьер-Луи ,в честь своего отца,  в то время как младшему, вероятно, рождённому уже в Англии, дали имя Эльфред (Фред). Пьер Луи в 1843 году женился на Элизабет (Элис) Уикс, прихожанке англиканской церкви, семья которой также переселилась из Англии. В семье родились две дочери .Элизабет и Натали считались в России полу-француженками, полу-англичанками.  Таким образом, малышка Элиза Инес Стефан по крови уродилась на три четверти француженкой и на четверть англичанкой.
      В сентябре 1874 года, когда девочке пошёл пятый месяц, семейство отправилось в Англию, где в лондонском округе Ньюингтон жили родственники Натали по материнской линии.  Там в приходской церкви святой Марии 12 сентября было совершено бракосочетание. Свидетельницей выступила некая Джейн Уикс, которая, скорее всего, могла быть тёткой невесты по материнской линии.
        Мать Теодора, мадам Жюстина Стефан, в прошлом торговка табаком, а ныне владелица пансиона, пригласила сына с семьёй в Лион. Натали ей понравилась. Хорошие манеры, приветливое выражение лица, и совсем не похожа на артистку. К тому же, ежегодное содержание, которое выделили дочери Вильды, обеспечивало молодой семье достойное существование.
    Как-то осенью Теодор , зайдя перед репетицией выпить чашку кофе в Кафе дё Пэ, опять встретился с Надаром.
   - Эрбанвиль, я слышал, вы стали отцом? Поздравляю! Если заглянете ко мне в редакцию «Шаривари», я подарю вам ценный рисунок. Карикатурист сделал зарисовку вашей беременной жены рядом с ажаном, и дал подпись: беременным на выставку импрессионистов вход закрыт из-за опасности преждевременного разрешения!
       История любви Натали Вильд и Теодора Стефана, которую она поведала своей внучке Инессе-младшей в 1914 году, впоследствии исказилась до неузнаваемости в публикациях биографов Инессы Арманд. Оставим на их совести версию, что 16-летняя Натали сбежала из дома с любовником, который её бросил, и она одна воспитывала своих троих дочерей. На полях метрики новорождённой Элизы-Инессы позднее сделана приписка, что её родители обвенчались в сентябре 1874 года. И даже не будь этого документа, сохранилось  удостоверение личности на имя Натальи Петровны Стефан, выданное, когда мать члена ЦК Инессы Арманд приехала из Парижа в Москву. 
      В Москве Наталья Петровна Стефан за семейным столом однажды рассказала ,как она чуть было не родила дочь на первой выставке импрессионистов.
      Эта выставка проходила в Париже с 15 апреля по 15 мая 1874 года. Таким образом, дата рождения Элизы Стефан ( Инессы Арманд)  8 мая 1874 года является истинной. 
       В 1911 году Инесса рассказала этот случай Луначарскому, в тот момент просвещавшему учеников партийной школы в Лонжюмо относительно современной французской живописи. Должно быть, история произвела впечатление на будущего советского наркома просвещения и навела его на мысль о природе большевизма: « Мы, несомненно, были политическими импрессионистами и находились под чрезмерным влиянием революционного чувства». ( Цит. По кн. Лев Данилкин. Ленин. Пантократор солнечных пылинок. -М., Молодая гвардия, 2017. – с. 397. )
                Крах семейной идиллии.
      Благодаря деньгам Натали и законному статусу молодоженов, семейство Стефан вместе с тётушкой Софи переехало в просторные апартаменты недалеко от театра Опера Комик, куда Теодор был принят в начале 1875 года.
     Премьер был занят во многих спектаклях, и подолгу отсутствовал дома. Этот театр, первоначально основанный для постановок опер лёгкого жанра, превратился в один из культурных центров музыкального Парижа. О новом артисте труппы сохранились сведения в «Официальном вестнике Французской Республики» от 16 ноября 1875 года. Судя по публикациям, в это время артист расстался со своим псевдонимом, поскольку упоминается арт-критиком как месье Стефан.
     «Теодор Стефан обладает голосом приятного тембра, очень звучным …в нем есть теплота, экспрессия и определенный сценический инстинкт.  Несмотря на отсутствие высоких частот, Стефан сделал себе имя в труппе, но его голос был переутомлен сверхчеловеческой  работой в провинциальных репертуарах» (Le M;nestrel, 29 апреля 1883 года).
       Это счастливый период в жизни семьи. Теодор приобретает известность, ему неплохо платят, появляются новые друзья и поклонники. Пара, оставив маленькую дочь на попечении няни и тёти, ведет богемную жизнь. Дом утопает в букетах, в прихожей и кабинете висят афиши, всюду на стенах фотографии Теодора в сценических костюмах. Благодаря популярности мужа, начинается сценическая карьера Натали, которая, впрочем, длится недолго из-за новой беременности.  1 июля 1876 года в семье Стефан появилась вторая дочь.  Мать Теодора, приехавшая из Лиона на крестины, предложила назвать новорождённую Луиза Рене Жюстина. Имя Рене обещало девочке счастливую судьбу – его значение в переводе с латинского «возрождённая». К тому же этим именем, которое носили и мужчины, и женщины, звали деда Теодора. Имя Луиза принадлежало бабушке Натали, а Жюстиной звали мать Теодора. 
     Теперь у Теодора и Натали появился целый штат прислуги. В придачу к кухарке, горничной и няни Инес наняли еще одну – для новорождённой  малышки , которую родители попеременно называли всеми тремя именами. Отец потребовал, чтобы дети не докучали ему в те часы, когда он находится дома. Малышка Инес знала, что к папе нельзя заходить, когда дверь его кабинета закрыта. Утро в апартаментах, которые занимала семья, начиналось с вокальных упражнений главы семьи. Когда он уезжал, место у рояля занимала Натали. К ней приходила педагог по вокалу. Казалось, всё складывается  прекрасно. Но именно в это время, на пике семейного счастья, между супругами начинаются бурные выяснения отношений. Натали , привязанная к дому своими материнскими обязанностями, протестует против полной свободы, которой располагает Теодор. Он всё так же занят в театре, ведёт всё тот же вольный образ жизни, ночами перемещаясь вместе с богемными приятелями и поклонницами из одного ночного кафе в другое, и возвращается домой под утро, чтобы поспать несколько часов перед репетицией. Отвечая на упрёки и слёзы жены, Теодор приводит неопровержимый аргумент. Ведь он верен их любви, чего же еще ей нужно? Разве он не доказывает свои чувства в те часы, которые они проводят вместе ? Натали ведь тоже артистическая натура, разве она не понимает, что ему невыносима размеренная жизнь буржуа? Он репетирует, он каждый вечер играет в спектаклях – как это совместить с унылыми буднями? В конце концов, у неё есть помощницы по хозяйству, она тоже может наслаждаться богемной жизнью Парижа. Он вовсе не против, если жена будет присутствовать на его спектаклях, а затем сопровождать его в ночных развлечениях. Натали соглашается. Какое-то время семья держится на таком образе жизни, но вскоре становится ясно, что девочки, лишенные материнского внимания, начинают часто болеть, и в доме без хозяйского глаза копятся житейские проблемы. А Теодор ведет себя как постоялец. Дом существует только для того, чтобы он в нём отдыхал. Дочерям достаются крохи отцовской любви. Папа готов повозиться с ними с полчасика перед уходом на дневную репетицию. Иногда Инес, уже достигшую четырёхлетнего возраста, отец берет с собой в театр, где она обязана тише тихого сидеть в зале, пока на сцене идет репетиция. Осенью 1878 года наступает кульминация семейных скандалов и примирений, за которыми следует разрыв. Теодор сбрасывает с себя семейные обязанности, он сыт по горло, ему хочется пожить одному – без жены без детей, без тётушки Софи. Он переезжает в маленькую квартирку на бульваре Клиши, 10.
    Оскорблённая до глубины души Натали решается и уезжает из Парижа в Дижон, где ей предлагают ангажемент в театре. Артисткой миманса, но это всё равно театр, сцена, новая жизнь, где она сможет проявить, наконец, свои артистические способности.  До Парижа – двести с лишним миль. Достопримечательности города – герцогский дворец, церковь Сен Мишель, несколько кафе на площади, новый театр Оперы, построенный на месте снесенной церкви Сент-Шапель и одноименного монастыря.  Натали поселяется на Вокзальной улице, отсюда ей надо пройти всего пять минут до театра. Женщины разбирают вещи, когда Натали внезапно теряет сознание. Хозяйка квартиры вызывает врача.
    - Ничего страшного, - улыбается доктор. – Мадам беременна.
     Услышав это известие, Натали плачет от счастья. Господи, спасибо тебе! Значит, этот ужас с уходом Теодора закончился. Он вернется в семью, и всё будет по-прежнему. Она шлёт в Париж мужу и в Лион свекрови сообщение о будущем ребенке. И не получает ответа. 
        Тогда наступает очередь тётушки Софи использовать телеграф. Она сообщает брату, что Натали необходима материальная помощь. Вдогонку отсылает в Москву подробное письмо. Получает ответ. Вильды настаивают на возвращении всего семейства в Москву. Натали все никак не может решиться на переезд. 1 мая 1879 года на свет появляется третья дочь – Анна Реджина.  Новость сообщают отцу. И внезапно он приезжает в Дижон.
      Никто не знает, какие взаимные обещания были даны, сколько слёз пролито и сколько роздано поцелуев друг другу. Но семья воссоединилась. Они снова в Париже, все в том же доме на бульваре Клиши, но уже в просторных апартаментах.               
   Радость Натали омрачило известие о смерти её отца Питера Вильда. Убитая горем вдова настоятельно просила дочь вернуться в Москву. Было решено, что утешать мадам Вильд поедут тётушка Софи с малышкой Инес.
     На прощанье отец подарил ей свой портрет, мать – дорогое  иллюстрированное издание Библии на староанглийском языке. Родители обещали, что через год старшая дочь вернется в семью. Но этого не произошло.       Письма из Парижа от Натали приходили часто, и почти всегда она вкладывала в конверты вырезки из газет, по которым можно было судить о карьере Теодора. В 1883 году он вышел на сцену в опере Жоржа Бизе «Кармен», где исполнил партию Хозе. Это был восстановленный спектакль. За восемь лет до повторной премьеры, первое исполнение оперы «Кармен» на сцене Опера Комик  3 марта 1875 года, закончилось провалом. К четвертому акту зал изрядно опустел, и артисты не получили своих букетов.  Бизе был страшно расстроен. После тридцати трёх представлений оперу сняли с репертуара. Публика не приняла постановку, посчитав историю главной героини грубой и безнравственной. Досталось и артистам. Первый исполнитель партии Хосе, известный тенор Поль Лери, личный друг композитора, никогда ранее не подвергался такому шквалу критики. Что же касается Жоржа Бизе, то он так и не узнал, что его опера «Кармен» стала мировым музыкальным шедевром. Композитор умер 3 июня 1875 года, ровно через три месяца после премьеры в « Опера Комик», от болезни, которая, как полагали и близкие , и широкая публика, была напрямую связана с провалом его последнего произведения. 
       В 1883 году дирекция «Опера Комик» решила возобновить постановку с некоторыми изменениями. Были написаны речитативы, изъяты сцены, которые «семейная публика» сочла слишком жестокими. Партию Хозе отдали Теодору Стефану, который в то время уже прочно занял место премьера среди теноров, поскольку его основной конкурент Поль Лери перешёл на баритональные партии. Можно предположить, что если вначале Теодор был рад, что получил партию главного мужского персонажа, то после премьеры эйфория закончилась. Критика обрушилась на постановку с новой силой. Досталось всем: - и покойному композитору, и авторам либретто, и дирекции театра, и артистам. В одной из публикаций критик поставил под сомнение драматический талант исполнителя партии Хосе. Как любой артист, Теодор тяжело переживал плохие отзывы со стороны «акул пера». Его утешали товарищи из мира искусств, особенно старый приятель Надар, с которым Теодор все чаще проводил свободное время в прогулках по Парижу, присоединяясь к артистическим компаниям, ежедневно заседавшим в знаменитых парижских кафе на бульварах. Натали писала родным, что муж нервничает, и их отношения сильно ухудшились. Дома он почти не выходит из своего кабинета. Потом пришла настоящая беда – у артиста обнаружили редкое заболевание печени, так называемую «бронзовую болезнь». Из Лиона к ним на бульвар Клиши переехала мать Теодора, которая вызвалась сама ухаживать за больным. Спустя год, в 1885-м, Теодора не стало. Ему было всего 34 года.
       После смерти сына Жюстина Стефан осталась жить с невесткой и двумя внучками. Она скончалась через два года после Теодора в возрасте шестидесяти одного года. 
      Вильды ожидали, что  Натали с дочками возвратится в Москву, но она цеплялась за парижскую жизнь еще целых четыре года, прежде чем приняла решение переехать в Россию.   
                Девочка пела в церковном хоре.
      Инессе к моменту отъезда в Москву миновало шесть лет. Мать выучила её нотной грамоте и основам сольфеджио. Инес умела читать и писать на двух языках – французском и английском. Теперь ей предстояло выучить русский. В Москве бабушка купила внучке дорогое издание сказок Александра Сергеевича Пушкина. Маленькая парижанка перенеслась в другой, незнакомый мир, который временами её пугал.  Самым спокойным местом стала для девочки англиканская церковь св. Андрея в Воскресенском переулке. По воскресеньям они втроём с бабушкой и тётушкой Софи нанимали экипаж и ехали на службу, которая велась на староанглийском языке. Инес легко выучила псалмы.  По праздникам она пела в детском хоре при церкви. У Инес был абсолютный музыкальный слух, поэтому девочка легко избавилась от иностранного произношения.  Бабушка и тётя делали всё, чтобы ребёнок не чувствовал горечи от разлуки с семьёй. Применили испытанный способ избавления от детских печалей– для Инессы взяли лохматого четвероногого друга, болонку Мишель.
      Поездка к родителям в Париж всё никак не складывалась. Девочке минуло одиннадцать лет, когда пришло известие о смерти Теодора Стефана.   Инес научили молиться за душу отца, и она находила в этом утешение.  Девочка сохранила смутные воспоминания о проявлениях родительской любви. Помнила редкие праздничные выходы на спектакли в театр, когда отец брал её с собой на репетиции. Иногда она плакала , воображая себя то Золушкой, то Козеттой из «Отверженных», которую мать оставила у чужих людей. У маленькой Инес было развито воображение и склонность к драматизации событий, что указывало на унаследованные от родителей артистические способности. Разумеется, эти фантазии были далеки от действительности. Инес росла в достатке, в их доме была прислуга, о чём упоминают все биографы.    Впервые в жизни Инессе Арманд пришлось заняться хозяйством, когда в тридцать с лишним лет она оказалась в тюрьме города Пушкино. Мы знаем об этом из письма, отправленного в июле 1907 года родственнику : « У нас здесь коммуна, мы по очереди дежурим, т.е.сами готовим, стираем полотенца и т.д. Я один раз уже дежурила и…очень волновалась за суп: он вышел довольно удачен, но только овощи были demi naturel »(полусырыми- прим.автора)
    Инес воспитывали на английский лад. Режим дня, умеренность в еде, закаливание, занятия верховой ездой; домашнее образование, включавшее изучение иностранных языков ( в её случае это были русский и немецкий), уроки музыки. Девочка проявила недюжинные способности пианистки. Также Инес выучили обычному в то время искусству вышивания, но она не любила проводить время за пяльцами. Только чтение могло часами удерживать её на одном месте. Кипучая природная энергия требовала движения и действий.
          Летом бабушка Вильд арендовала дачу в селе Пушкино под Москвой, в двадцати семи вёрстах от Москвы между речками Серебрянка и Уча.    Елизавета, старшая сестра Натали, и тётка Инессы, узнала о красивом дачном домике, сдающемся в аренду, от своего давнего знакомого, доктора Адольфа Коля, который перебрался в Пушкино, получив место главного врача больницы при фабриках предпринимателей Арманд. Вильды из года в год приезжали на лето в Пушкино, предпочитая его другим дачным посёлкам. 
Популярное у горожан дачное место называлось «Лесной городок». Из Москвы можно было легко добраться по железной дороге. В сезон заселялось 700 дачных домов. Некоторые дачники жили в собственных особняках, большинство домов сдавалось в аренду. История сохранила имена известных всей России пушкинских дачников.  Банкир, тайный советник, меценат Лазарь Соломонович Поляков; Иван Ильич Вавилов, отец ученых Николая и Сергея Вавиловых; архитектор Николай Павлович Милюков, отец лидера кадетов и министра Временного правительства Павла Милюкова; Николай Николаевич Архипов (Арбатов), друг и соратник Станиславского; Константин Петрович Бахрушин, младший брат известного коллекционера.
     Доктор Коль, сам того не подозревая, сыграл большую роль в судьбе Инессы. Он ввёл Вильдов в дом своих хозяев, когда наметился его брак с дочкой главы Товарищества Евгенией Евгеньевной Арманд. Был сделан первый шаг к сближению семей Вильд и Арманд. Судьба распорядилась так, что богатый обрусевший французский клан взял юную парижанку Инессу под крыло. Они были добрыми людьми, это французское семейство Арманд, владельцы двух фабрик, шерстоткацкой и красильной, пяти домов , трёх крупных окрестных имений – Алёшино, Ельдигино, Пестово, лесов и земель. Потому-то со временем молодое поколение этого рода увлеклось идеями справедливости.
    В советской историографии на протяжении десятилетий не подвергалась сомнению версия о том, что сестра деда Инессы по материнской линии Софи Вильд была гувернанткой в семье Арманд, и внучатая племянница жила с ней под одной крышей. До тех пор, пока в 1991 году в Москву ни приехал французский писатель Жорж Бардавиль, который, усердно покопавшись в архивах, нашёл документы о социальном статусе семьи Натали Кэролайн, поставившие под сомнение версию о гувернёрстве.
     Как рассказывала внукам Наталья Петровна Стефан, урождённая Вильд (Wild), её предки приехали в Россию, как и многие другие иностранцы, по приглашению Екатерины Второй. До этого семья жила в Англии, куда перебралась из Нидерландов в 1560-х годах , на волне многочисленной эмиграции меннонитов. Меннонитство, разновидность протестантства, возникло в Голландии в 1530 году и получило название от имени своего предводителя Менно Симмонса. В основе вероучения – отказ от насилия, от применения оружия. Крещение совершается только над взрослыми, которые могут сознательно выбрать веру. Меннонитов не признавали в большинстве европейских стран, они переселялись на другие континенты. 228 семей меннонитов воодушевились надеждой на признание православной церковью и переселились в Россию на весьма привлекательных условиях. Императрица Екатерина Великая обещала изгнанникам свободу вероисповедания и свободу от военной службы, а также льгота от податей на  десять лет.  Каждому семейству было отведено по 65 десятин земли,  в пересчете на гектары – семьдесят один с лишним!  В свою очередь, меннониты обязывались давать квартиры и телеги для проходящих через их селения войск, содержать дороги и мосты в исправности, а также платить поземельную подать с десятины удобной земли. Семьи меннонитов заселили Хортицкую волость, земли в Таврической губернии возле Мелитополя и Мариуполя. Среди переселенцев была семья Леопольда и Луизы Вильд, урождённой Сёгль. Впоследствии их дети осели в Москве.
     Биографы Инессы Арманд, рассказывая историю о бедной девушке, встретившей своего принца, тем не менее сообщают, что в семье её бабушки  была прислуга. Так что версия о бедной гувернантке, образ которой многократно с сочувствием описан русскими писателями, не вяжется с сохранившимися сведениями о семье Вильд.
                Часть вторая.
                Инесса из семьи Арманд
      
                Детская дружба и взрослые мысли.               
        Юная Инесса( так её стали называть на русский лад) , судя по сохранившимся фотографиям, была в семье Арманд всеобщей любимицей. Всегда с кем-то в обнимку, с неизменной улыбкой, со смехом, она явно своя, ровня, никак не скажешь, что это сиротка, которую пригрели из жалости.
.  Отдыхающие охотно посещали любительские спектакли домашней театральной труппы Арманд . Кто только не отметился в сохранившихся театральных программках! Помимо взрослых членов семьи – а их наберется не меньше двадцати, в качестве артистов фигурируют: главный врач фабричной больницы Адольф Коль, жених юной Жени Арманд; Её превосходительство Юлия Журина, невеста Бориса Арманда, с братьями Владимиром и Николаем, студентами Горного института; дачница Мария Фитценхаген, дочь профессора Московской консерватории,  потомственная виолончелистка; дачницы, юные сёстры Стефан - Инесса (пианистка) и Рене (сопрано). И все они будут раньше или позже связаны плотной сетью родственных уз. 
    Актёры-любители репетировали в пустом каретном сарае. Пройдёт несколько лет, и на этом месте Арманды построят здание зала общественных собраний фабрики, где будут играть спектакли, сбор от которых пойдёт на благотворительные нужды - в фонды помощи пушкинской Пожарной дружине, больным и престарелым рабочим фабрик.
             1 мая 1892 года судьба лоб в лоб сталкивает будущих героев драматической семейной истории. Во время прогулки у реки Серебрянки Александр Арманд случайно встречает сестёр Стефан. Инессу он знает с детства как подругу своих сестёр, две младшие девочки недавно приехали в Россию из Парижа. Рене шестнадцать лет, Анне четырнадцать, русский язык они знают плохо, путают спряжения и склонения, говорят с сильным акцентом. и очень этого стесняются. Александр проявляет себя как галантный кавалер. Катает девушек на лодке, проводит для них экскурсию по саду экзотических растений, и после прогулки приглашает пить чай в шумной компании братьев и сестер Александра. Спустя пару дней он получает от Инессы записку с приглашением на день рожденья.  Вечеринка состоится в Москве, где семейство Вильд-Стефан занимает дом в одном из переулков неподалеку от Кузнецкого моста. Всего четыре слова - «Пожалуйста, приходите. Будет весело», навсегда изменят судьбу не только двоих молодых людей, но и семей, к которым они принадлежат.   
      На той вечеринке и правда было весело. Мать именинницы Натали Кэролайн, которую в Москве называют Натальей Петровной, наравне с молодежью пляшет, участвует в разгадывании шарад и вместе со всеми веселится от души . Под аккомпанемент Инессы она поёт, исполняет арии из опер, романсы, и вызывает всеобщее восхищение. К тому же, Наталья Петровна развлекает гостей интересными историями о выдающихся людях, с которыми семья артистов была знакома в Париже. Супруги Стефан дружили с известным фотографом Надаром, с импрессионистами Сислеем и Клодом Моне, им доводилось ужинать после спектаклей с Камилем Сен-Сансом, с Эмилем Золя, и однажды они оказались за одним столом с великой оперной певицей Аделиной Патти, которая весьма лестно отозвалась о голосе Теодора Стефана.
     Возможно, охваченный общим весельем и окруженный новой для себя компанией молодежи, в тот день Александр впервые взглянул на Инессу как на будущую жену. Это вопрос, который в его годы не мог не волновать молодого человека из приличной семьи потомственных почётных граждан.  Он- старший из сыновей, наследник первой очереди, кандидат-директор, то есть, заместитель директора на красильной фабрике, принадлежащей семье. Специальное образование по окрашиванию и отделке тканей получил в Париже, где обучался в Высшей технической школе текстильного мастерства. Ему уже 23 года, возраст, в котором ответственный человек обязан задуматься о создании собственной семьи.  Инесса – серьезная девушка, недавно сдала экзамен на звание домашней учительницы. Такой же диплом в своё время получили мать Александра, Варвара Карловна, урожденная де Монси. Прежнее полу-презрительное, полу-ироническое отношение в России к иностранцам-учителям давно изменилось. В конце девятнадцатого века родители рассчитывали, что домашний учитель станет умным наставником и другом их детям, сделает жизнь своих подопечных интересной и осмысленной. Александр был вправе рассчитывать, что такая мать, как Инесса, сможет прекрасно воспитать их будущих детей.
       А, может быть, Александр Евгеньевич ни о чём таком и не думал, а просто парил в мечтах, дыша весенним воздухом, напоенным цветущей сиренью, в пути с Кузнецкого моста на Воздвиженку, дом 13, где его семья владела доходным домом. Одна из квартир не сдавалась, ею по необходимости пользовались члены семьи. Сегодня был как раз такой случай. Александр вызвал из комнаты на первом этаже слугу, распорядился постелить ему постель и подать чай в гостиную. Судя по записям в его дневнике, на протяжении вечера не оставлял мыслей о девушке. Именно так расшифровывается строчка: « Устроить музыкальный вечер с участием И.С.»
    Понятно, почему у молодого хозяина дома возникла такая идея. Ведь в квартирах верхнего этажа раньше располагались классы Московской консерватории, арендованные в доме Арманд Николаем Григорьевичем Рубинштейном.
    Мысль заработала, предлагая все новые возможности для организации домашнего концерта, на котором сможет блеснуть Инесса как пианистка. И почему бы не проявить свой талант её матери, артистке парижских театров Натали Кэролайн Вильд-Стефан?
      Когда на другой день влюблённый поделился планом со своим дядей Адольфом Евгеньевичем, отвечавшим в семье за вопросы меценатства, тот одобрил идею, но предложил значительно расширить формат домашнего концерта. Он напомнил племяннику, что семья знакома с молодым выпускником Московской консерватории Сергеем Рахманиновым, уже известным публике композитором, которого тоже можно привлечь к участию в концерте. И неужели же Александр забыл про свою кузину, талантливую пианистку Марию Кюндингер ,и про его, Адольфа Евгеньевича , супругу Александрин, которая охотно прочтёт в концерте стихи любимых поэтов?
     И еще. Такой концерт нужно приурочить к открытию театрально-концертного сезона в Пушкино, намеченному на середину июня. Состоятельные дачники охотно придут послушать классическую музыку, заплатив за билеты символическую для состоятельных людей сумму в размере одного рубля. В разных источниках можно прочитать о покупательной способности этой денежной единицы в описываемое время. 50 метров хлопчатобумажной ткани, сорок яиц, два килограмма осетрины.
    Александр прикинул, что если придут хотя бы сто человек, то сбор составит приличную сумму, которая пойдёт на гонорар для исполнителей.   
   Но не стушуется ли Инесса в обществе таких знаменитостей? Кроме того, согласится ли участвовать Мария Кюндингер?  Ученица Н.Г.Рубинштейна, талантливая пианистка прекратила выступления на публике после перенесенной по неизвестной причине панической атаки во время концерта в Царском Селе. Её муж Рудольф Кюндингер, который был почти вдвое старше своей супруги, в разное время учил музыке молодого Петра Ильича Чайковского и Великих князей при Императорском дворе. Но опытный педагог  никак не мог справиться с фобией своей дражайшей половины. Она упорно отказывалась от публичных выступлений, зато часами играла на рояле, когда бывала дома одна. Только один раз Мария сделала исключение «для своих», проводя лето в Пушкино. А этих только «своих» – близких родственников и друзей - на домашних концертах, прообразах нынешних «квартирников», собралось до сотни. Адольф Евгеньевич, с которым племянник поделился своими сомнениями, успокоил его. Он рассчитывал на согласие родственницы. И оказался прав. Мария Кюндингер , немного поколебавшись, сдалась на уговоры. Не удалось пригласить только Рахманинова, который как раз в это время уехал на лето к своей будущей жене под Тамбов.
     Непонятно для какой цели Евгений Иванович когда-то построил в обширном саду двухэтажное деревянное здание, получившее в семье название Шато ( по-французски, замок ). В этом самом саду и  решили устроить музыкальный вечер.
      На второй этаж Шато взгромоздили рояль. Вокруг строения плотники сколотили множество удобных скамеек, на случай дождя натянули брезентовые тенты. Но вечер выдался погожим, и  концерт затянулся до позднего вечера. Мать и дочь Стефан несколько раз выходили на поклоны. Мария Кюндингер, как и следовало ожидать, после своего блестящего выступления тут же скрылась в аллеях сада. 
      На следующий день в Пушкино Инесса играет вместе с другими участниками семейной театральной труппы Арманд в любительском спектакле.  После его окончания до двух часов ночи молодежь танцует под аккомпанемент местного оркестра на недавно выстроенной за счёт фабрикантов городской площадке. Раньше дачники отплясывали прямо на песке, а теперь в их распоряжении танцевальный зал на общественном круге рядом с вокзалом.  Александр танцует с Натали, потом с сестрой Женей, затем с барышней из соседней Ивантеевки, и когда собирается подойти к Инессе, не находит её в толпе. Рене, у которой он спрашивает, где сестра, довольно дерзко отвечает, что надо было раньше думать.  Спустя год, уже будучи женатым на Инессе, Александр поймёт, что такова обычная манера его супруги выказывать неудовольствие. Она внезапно исчезает из поля зрения, и бывает, что надолго.
      Точно так же через двадцать лет Инесса внезапно уедет из Кракова, где еще накануне они вместе с Надеждой Константиновной Крупской ходили по городу в поисках подходящего дома, куда собирались приехать дети на Рождество. И о причине этого поступка будут знать только два человека – она сама и Владимир Ильич. Но об этом позже.
         Судя по поступкам Александра, отмеченным в девичьем дневнике Инессы,  молодой человек думает о своенравной красавице все чаще. Присылает на имя мадам Стефан четыре билета в абонируемую им ложу театра Корша на спектакль «Вечный праздник». Все газеты восторженно отзываются о технических новшествах постановки: декорация второго акта представляет собой разрез вагона, вращаются колёса, за окнами мелькают телеграфные столбы и пейзажи русской равнины. Что касается содержания пьесы, оно не вызвало у зрителей большого восторга, но парижской актрисе было интересно посмотреть игру русских товарищей по цеху.  Обсуждение сюжета после спектакля по дороге на Кузнецкий мост неожиданно перескочило на темы любви и брака.  В разговор вступила Инесса, и её суждения по этому вопросу поразили Александра. Мы точно не знаем содержание её монолога в тот вечер, но его легко представить, прочитав сохранившееся в архиве письмо, которое она по горячим следам написала своему кавалеру.
      « Мужчины ...не стесняются проявлять терпение, как будто мы – малые дети, а не такие же  взрослые особи, как они сами. Что хуже всего – женщины опрометчиво верят мужчинам, а те без конца лгут.
     …Я думаю, что лучше вам знать всю правду, глубину моих мыслей об отношениях полов. Конечно, нет правил без исключений, к вам я отношусь с большим уважением, и мне бы не хотелось потерять вашу дружбу. Однако же в большинстве своём мужчины злят и раздражают меня.»   
     О чём думал Александр, читая это письмо Инессы, в которую уже был влюблён?   Какие странные для молодой неопытной девушки взгляды!
   Инесса обвиняла мужчин в стремлении подчинить себе женщину, в полной житейской глупости, в самомнении, и еще во многих грехах. Любая зрелая женщина в наше время легко могла бы воспроизвести этот монолог.
       Но девушка, рожденная в девятнадцатом веке, которая еще не имела личного опыта, откуда у неё взялись подобные убеждения? Вскоре Александр уяснил для себя, что на формирование Инессы как личности сильно повлияли  сестра её отца Софи Вильд и писатель Лев Николаевич Толстой. Первая, оставшись старой девой, внушала внучатой племяннице, что недоверие – основное чувство, которым ей надо руководствоваться, слушая мужские речи. Второй открыл юной читательнице глаза на любовь и брак. Инесса подробно разберёт тему в письме к своей дочери Инессе-младшей, отправленном в Москву из Берна в 1916 году. «В «Войне и мире» есть одна фраза, которую я впервые прочитала в 15 лет и которая имела громадное влияние на меня. Он (Толстой) там говорит, что Наташа, выйдя замуж, стала самкой. Эта фраза…била по мне, как хлыстом, и выковала во мне твёрдое решение никогда не стать самкой, а остаться человеком».
     Александр, видимо, был удивлен рассуждениями своей юной приятельницы. Возможно, ему было жаль эту красавицу, которая фактически выросла как сирота – при живых родителях. Так или иначе, он решил изменить представление Инессы о мужчинах.  Александр Евгеньевич посватался.
     Не было никаких старинных обрядов, и даже переговоров жениха с матерью невесты. Он объяснился с Инессой напрямую. На его предложение не последовало никакого определенного ответа. На следующий день ему принесли письмо, из которого в итоге влюблённый мало что понял. Инесса писала:
«Вам известны лишь мои положительные качества, но отнюдь не отрицательные…Есть люди, которые останутся моими друзьями, даже если я стану скверной, отвратительной, гнусной женщиной. Но если я разочарую вас, то вы порвете отношения со мной…
    Вы- мужчина, а я-женщина, это значит, что вы умнее меня. Я всегда боюсь сказать что-нибудь глупое и тем самым подорвать свой авторитет. Боязнь оказаться смешной не позволяет мне полностью высказывать свои мысли. Я знаю, что сознательно вы не станете меня высмеивать, но непроизвольно вы можете это сделать.»
     Следующее письмо, которое получил Александр, было посвящено проблеме отцов и детей, а точнее, матери и дочери. Инесса рассталась с родителями, когда ей было шесть лет, и для неё новые отношения с матерью складывались непросто. Отчасти потому, что Инесса узнавала в родительнице свои собственные черты, которые ей не нравились. 
    « Александр Евгеньевич, моя мать доставляет мне столько неприятностей. Её страстный, темпераментный характер, её глубокая безграничная любовь постоянно заставляют её страдать. Что с нею будет, когда я уйду от неё?
   …Она бы хотела, чтобы я никого, кроме неё, не любила. Даже если бы я подчинилась, это не утешило бы её. Она нашла бы другую причину, чтобы себя помучить».
    Пока Александр обдумывал ответ, Инесса сообщила, что согласна стать его женой. Понял ли он, что собирается жениться на девушке, которая унаследовала черты своей матери, её бурный темперамент и противоречивую натуру?
    Если и понял, то не придал этому особого значения. После разговора со своими родителями, которым он сообщил о помолвке, Александр написал письмо невесте, что переговорил со священником о дне венчания.
    В те три недели, которые оставались до свадьбы, Инесса избегала встреч с Александром. В письме подруге она признаётся, что очень нервничает. Этому есть объяснение.
     Мать в наставительной беседе о супружеской жизни открывает перед девушкой физиологическую картину брака. Так вот что ей предстоит! Это же просто немыслимо!  И рождение детей – это не те прелестные картинки, где мать с любовью смотрит на младенца в кружевах. Это тошнота и отвращение к еде на ранних сроках беременности, тяготы ожидания ребёнка, непереносимые страдания во время родов, нервные болезни и горячка из-за прибывающего к груди молока… Значит, ей не избежать той участи, которая её всегда ужасала – стать самкой, как Наташа Ростова. Нет, ни за что. Лучше она уйдёт в монастырь. Инесса несколько раз принимается за письмо к жениху, намереваясь разорвать помолвку. Её поддерживает тётушка Софи.
    Мать искренне удивляется плодам своего просветительского разговора с дочерью-невестой. Она просто выполнила свой долг, и никак не ожидала такого эффекта.
    Юные сёстры не участвуют в обсуждении проблем любви и брака. Рене репетирует программу, с которой выступит на предстоящем концерте. Анна зубрит правила русского языка. Девочки своим поведением успокаивают Инессу. Она вспоминает мягкие манеры Александра, его добрый взгляд, его заботы – и решается идти навстречу своей женской доле. К тому же, думает девушка, очень возможно, что мама преувеличивает, драматизирует жизнь, как это часто бывает у актрис.
     Свадебный наряд шьют мастерицы из ателье госпожи Демонси, родственницы матери жениха Варвары Карловны. Эта фирма вошла в историю через литературу.  Известное всем обеспеченным москвичкам второй половины девятнадцатого века ателье по пошиву модной одежды вплёл в ткань своей фантастической повести «Юлия» учёный и писатель Александр Васильевич Чаянов: «Подвенечное платье решили делать в Москве у мадам Демонси на Кузнецком мосту». В 1935 году в СССР вышли воспоминания Полины Гёбль-Анненковой, жены декабриста, где она пишет, что перебралась от нищеты и невзгод своей жизни во Франции в Россию благодаря контракту с фирмой Демонси, куда её взяли старшей продавщицей в один из модных магазинов.      
    Как выглядело платье Инессы в день свадьбы? На сохранившемся фото можно разглядеть только пышные кружева на груди. И остаётся догадываться, насколько богатым и красивым был наряд невесты. 
    Варвара Карловна накануне свадьбы присылает в подарок ожерелье, браслет и серьги из топаза, в письме поясняя будущей невестке, что этот камень символизирует душевную красоту и верность, избавляет от страхов, хандры и тревоги.
      За несколько дней до венчания семья Вильд-Стефан перебирается в Пушкино. Их устраивают в одном из пяти домов семьи.  Инесса в сопровождении Александра идёт в Никольский храм, где с будущими супругами беседует священник. За два дня до свадьбы, в воскресенье, невеста исповедуется и причащается в православной церкви. Этот обряд даёт ей спокойствие и уверенность в правильности своего решения. Страхи остаются позади.
     3 октября 1893 года, во вторник, весь Никольский храм и церковный двор заполнены нарядно одетыми прихожанами. Внутри – члены семьи, почётные гости, владельцы дач и арендаторы. Среди них – одетые в одинаковые чёрные платья с кружевными белыми воротничками и белыми платками на головах воспитанницы приюта святой Дарьи со своими наставницами. Приют существует на средства, которые выделяет семья Арманд.
    Сотни пар глаз не отрываются от жениха и невесты , стоящих под венцами у алтаря. 
«Приходский священник Никольской церкви села Пушкино под Москвой отец Игнатий Казанский совершил бракосочетание потомственного почетного гражданина, московской гильдии купеческого сына Александра Арманда первым браком с французской гражданкой, девицей, дочерью артиста Инессой Елизаветой Стефан, англиканского вероисповедания.    
                (Выписка из метрической книги Никольской церкви в Пушкино.)       
     Лица молодых супругов сияют. Они вступили в благословенный христианский брак по любви.   
      Новобрачная выходит из дверей Никольской церкви под руку с мужем уже с новым именем и в новом статусе. Теперь она Елизавета Фёдоровна Арманд, член крепкой и дружной обрусевшей французской семьи потомственных почётных граждан.
 Стояла золотая осень, но было пасмурно и ветрено. Подружкам невесты приходилось с силой удерживать подол свадебного платья от налетавших порывов ветра, а вокруг её лёгких атласных туфель кружились , словно в вальсе, сухие желтые листья. Один лист прилип Саше прямо на лицо, она со смехом сняла его и воткнула в свой свадебный букет из белых гиацинтов.
    -Что ты делаешь, это плохая примета, - зашептала взволнованная мать.- Зачем тебе сразу осень, когда у вас ещё только весна? Дай сюда, я его выброшу. Инесса не возразила.
        Свадебный букет невесты летит в сторону молодых сестёр новобрачного, но ловит его под общий смех юная Рене, которой недавно исполнилось семнадцать. Вместе с младшей сестрой и матерью она поздравляет молодых, на её лице следы от слёз радости и умиления. Натали острым глазом актрисы, всегда подмечающим достоинства и недостатки людей, с удовлетворением отмечает, что её зять – человек спокойный, добрый и обаятельный. Чего еще желать для дочери?
     Натали благодарит Бога за то, что Инес, наконец, обрела то, чего была лишена в детстве – большую дружную любящую семью. Госпожа Стефан ощущает рядом незримое присутствие покойного мужа. Исполнилась его мечта: теперь их старшая дочь устроена в жизни.
       Инессу загораживает толпа новых родственников, и мать теряет её из виду. Пока гости рассаживаются по ожидающим возле ворот церкви экипажам, тройка молодых скрывается из вида. Они переоденутся и отправятся в Москву, где для них уже приготовлены покои в доме на Воздвиженке. Медовый месяц продлится недолго – Александр не может оставить дела.   
              В Пушкино гостей ожидает свадебный обед. За основным столом, где просторно могут расположиться двадцать пять человек, усаживаются трое братьев Арманд с жёнами, Натали, взрослые дети.  Публику помладше отправляют за столы, накрытые в гостиной, театральной комнате и стеклянных галереях, соединяющих стоящие в ряд пять домов .
 Рене и Анна идут за младшими родственниками, но их догоняет сестра новобрачного Софья и усаживает вместе со взрослыми. Парижанки смущаются, сидят рядом с матерью, потупившись, и отказываются от еды. Когда Рене, наконец, поднимает глаза, то встречается взглядом с братом жениха и его шафером Николаем Евгеньевичем.  Он смотрит ласково, говорит ободряющие слова, уговаривает отведать свадебное угощение. Традиционный медовый пряник, который символизировал сладкую жизнь молодых; «непьяное вино», разбавленное водой, чтобы гости не опьянели в начале свадебного торжества; множество «заедок» -солёные и маринованные грибы, просоленная рыба, вяленое мясо; пироги, пирожки, расстегаи, караваи… И цветы, осенние цветы – поздние георгины разных цветов и размеров, выращенные садовниками ближних армандовских имений – Пестово, Ельдигино, Алёшино.    
       За десертом, состоящим из сорока видов сладостей, Наталья Петровна поделилась с матерью своего зятя душевной тревогой.  Ей хочется вернуться в Париж, но она одна не в состоянии поставить на ноги двух младших дочерей, бедных сироток.  Рене, которая успела поучиться вокалу в музыкальной школе при Парижской консерватории, по плану матери должна продолжить образование в Москве и поступить на русскую сцену. Тринадцатилетнюю Анну согласились оставить у себя тётушка Софи и старшая сестра Натали Елизавета, обещавшая дать девочке добротное домашнее образование.
     Варвара Карловна с сочувствием смотрит на новую родственницу, успокаивающе гладит её руки, но молчит. Она никогда не принимает решения в одиночку. Ей надо посоветоваться с мужем. Через несколько дней супруги отправляются в Москву к новой родственнице. Они предлагают сватье 
свой вариант. Обе сестры Инессы могут жить в их семье.  Им будет проще овладеть русским языком, который они учат, как иностранный, и освоиться на новой родине. Елизавету Вильд приглашают к племянницам в качестве воспитательницы за щедрое жалованье.
      Натали соглашается. Елизавета Петровна скрывает восторг – не надо думать, что её осчастливили. Тётушка Софи благодарит гостей: -Я всегда знала, что эти ангелы, мои внучатые племянницы, по нашей английской поговорке родились с серебряной ложкой во рту.  Как удачно, что мы снимали дачу именно в Пушкино, рядом с такой достойной семьёй, как ваша!
     Сестёр страшит предстоящая разлука с матерью, но в большой дружной французской семье они скоро почувствуют себя как дома. 
          Через год Рене выйдет замуж за Николая Евгеньевича, второго по старшинству из братьев Арманд. Пролетит еще шесть лет – и третья из сестёр Стефан, Анна тоже найдёт семейное счастье в гостеприимном доме родственников. Молодой инженер Владимир Журин , сын Действительного статского советника, который приехал в Пушкино навестить свою старшую сестру Юлию, жену Бориса Евгеньевича Арманда, влюбился в очаровательную девушку.  Он посватался и получил согласие. Анна Реджина Стефан стала госпожой Журиной.   
      Натали после свадьбы Инессы вернулась в Париж, который давно стал для неё родным городом. Ей удалось продолжить сценическую карьеру и стать популярной учительницей пения. Она вновь приехала к родне только в 1899 году - на свадьбу младшей дочери Анны. К тому времени Наталья Петровна уже была трижды бабушкой. У Инессы с Александром подрастали сыновья Саша и Федя, и буквально накануне торжества на свет появилась девочка, которую нарекли Инной.  Счастливое настроение дочерей было внезапно омрачено известием, что мать экстренно возвращается в Париж, даже не дожидаясь дня бракосочетания Анны и Владимира Журина. Ищите мужчину!
     Мадам Стефан призналась старшей дочери, что получила любовное письмо из Парижа от своего старого друга актёра Жозефа Фере, унаследовавшего после смерти жены небольшой театр. Он призывал Натали соединить их судьбы. Она согласилась.  Избранник был намного моложе, но для их любви это не имело значения.
      Решение Натальи Петровны уехать из Москвы накануне свадьбы Анны обидело младших дочерей. Рене пыталась с помощью Инессы, которую мать явно выделяла из их троицы,  удержать Натали от эпатажного поступка. Реакция Инессы оказалась неожиданной для сестёр. Она написала обеим письма, в которых обвиняла их в эгоизме, в нежелании признать за матерью право на личное счастье и даже пригрозила порвать родственные отношения. Письмо к Анне, если и осталось в её архиве, перекочевало в Америку, куда вскоре уехали Журины. Содержание удалось восстановить из контекста сохранившегося послания к Рене:  «  Au revoir, моя Рене, прощаюсь с тобой с тяжелым сердцем, сожалею только, что больше не увижу Колю, моего маленького крестника».
     Инесса драматизировала ситуацию. Вскоре все три сестры помирились и остались подругами до конца дней.
    Тогда никто не предполагал, что Инесса может повторить судьбу матери – соединить жизнь с человеком намного моложе себя.
      Когда Инесса Стефан выходила замуж за Александра Арманда, самому младшему из его братьев Володе едва минуло восемь лет. Он походил на ангелочка с открытки - красивым личиком, золотыми крупными кудрями и вдумчивым взглядом. Вся семья обожала этого ребёнка. Увидев Инессу в наряде невесты, мальчик серьезно сказал: - Когда вырасту, женюсь на тебе. 
    Взрослые засмеялись. Как показало будущее, смеялись они напрасно.               
    
                Французские корни в русской земле.   
     Первое упоминание о семье Арманд содержится в книге Феликса Тастевена «История французской колонии в Москве с истока по 1812 год».
Тастевен пишет, что переселенцы из Франции Арманды, прибывшие в Москву, сначала поселились в Лефортово. После указа Ея Величества императрицы Екатерины Второй, позволившей иностранцам расселяться из Немецкой слободы, в центре Москвы образовалась французская колония, занявшее пространство между Кузнецким мостом, Лубянкой и Сретенкой.  На Кузнецком мосту поселился первый известный потомкам выходец из Франции Поль Арманд с женой Анжеликой и сыном Жаном Луи.
        Точно не известно, когда именно родоначальник будущего клана Арманд прибыл в Москву.  Версия о его баронском титуле и звании полковника основана на описании рисунка герба, найденном семейным историком Всеволодом Егоровым-Федосовым, внуком Веры Евгеньевны Арманд, в главном гербовнике Французской империи. Герб барона Арманд :« На лазурном поле слева направо изображена золотого цвета рука в латах, держащая боевой воинский кинжал». По слухам, родом Поль Арманд был из Эльзаса. Остаётся непонятным, каким ветром эту семью занесло в Россию. Что же касается Анжелики, то доподлинно известна только её девичья фамилия – Л,Остелье. Есть и еще одно семейное предание. Якобы месье Арманд, покидая Францию, отправил в Россию морем корабль, нагруженный бочками с вином, но в результате шторма лишился перспективы стать в России виноторговцем. Почти два десятилетия, судя по отсутствию налоговых документов, переселенец находился на иждивении жены, имевшей в собственности торговую лавку на Кузнецком мосту. И только в 1808 году Поль Арманд обратился в Московское купечество с прошением зарегистрировать его купцом третьей гильдии.  К этому времени сын этой пары Жан Луи, которого называли на русский лад Иваном Павловичем, уже женился на француженке Сабине Татон и обзавелся дочерью Елизаветой. Он также продолжил семейное дело и открыл на имя жены вторую лавку, торгующую модными товарами из Парижа. В 1809 году у пары родился сын Эжен Луи. Семья благополучно жила в России вплоть до начала войны с Наполеоном.  Когда неприятельские войска подходили в Москве , сорок три французских семьи отправили на барке в Нижний Новгород – от греха подальше.
 Встречается в книге Феликса Тастевена и упоминание о г-не Фреде (Эльфреде)Вильде, жившем в начале 19 века на Арбате, где он торговал в своей лавке английскими товарами. Неподалёку обитала мадемуазель Софи Ришар, в будущем мадам Демонси. Она держала магазин модной женской одежды, который превратила в крупную по тем временам торговую фирму. 
 Еще никто из них не знал, что семьи Арманд, Демонси и Вильд породнятся. Потомок Поля Арманда Евгений женится на Барб  Демонси, а их сыновья Александр и Николай  – на правнучках г-на Вильда.
       Близкое знакомство этих иностранных переселенцев в Россию началось на барке, которая уносила их по Волге в неизвестность.  Сохранился документ, подписанный генерал-губернатором Москвы Фёдором Растопчиным – письмо министру полиции Балашову: «отобрав 43 человека из самых замеченных по поведению и образу мысли французов, наняв до Нижнего Новгорода барку, отправляю водой, а оттуда в Саратов и далее в Азию. Большая часть из высланных люди семейные и связанные личными выгодами с Россией». *
*(Цит. По кн. В.Егоров-Федосов, «Родословные этюды в семейной роще» М. 2001. с.11).
     Этот эпизод комментирует в своих записках писатель Сергей Николаевич Глинка: «Увлекаясь мечтою, граф придумал высылку из Москвы некоторых уроженцев Франции на барке в струи Волжские...Опасались, быть может, что народ при вторжении Наполеона в Москву посягнет на них» Но тут же продолжает « ...везде в Москве и в окрестностях Москвы, живым Богом свидетельствую , что никакая неистовая ненависть не волновала сынов России». 
*(Цит. По кн. В.Егоров-Федосов, «Родословные этюды в семейной роще» М. 2001. с.11).

  На этой барке оказались не только французы, но и немцы, и англичане, и один пассажир, национальность которого обозначена как немецкий еврей. Чем они занимались в России?  В списке профессий плюмажник, фабрикант карт, книгопродавец, учителя латинского языка, фехтования, танцев, бас в оркестре Русского театра, торговцы кружевами, модными товарами, бывший балетмейстер, повар, доктор, режиссер французского театра, живописец, табачный фабрикант, и бронзовщик. Плавание длилось около двух месяцев. Трудности и неудобства этого неприятного путешествия сплотили изгнанников
По прибытии к месту назначения офицер попросил у арестованных дать письменное подтверждение о благополучном завершении пути и оценку обращения с ними сопровождающих. Пассажиры подали письменную жалобу, что в дороге им собственноручно пришлось стирать нижнее белье, поскольку прислугу с собой взять не разрешили.
     В Нижнем Новгороде, по рассказам потомков, иностранцев ожидал приветливый приём.
  «  Нижегородское дворянство встретило интернированных, как желанных гостей. Их обласкивали, наперебой приглашали на обеды и балы, старались показать, что нижегородцы тоже не лыком шиты. Тогда начальство, решив проявить бдительность, разослало французов по уездам. Поль Арманд  попал в слободу Макарьевского монастыря на Унже.»
     *Д. Л.Арманд « Путь теософа в стране Советов» М.2009
   
В этих воспоминаниях, основанных на обрывочных рассказах деда их автора, Эмиля Евгеньевича, который, в свою очередь, слышал эту историю от своего отца Евгения Ивановича, бывшего во время войны с Наполеоном  четырёхлетним ребёнком, Давид Львович часто бывает неточен. Он пишет, что французов разослали по уездам. Но этому утверждению противоречат воспоминания участника событий Армана Домерга, изданные в 1853 году в Париже. Автор опубликовал рисунок помещения бывшей больницы при Макарьевском монастыре с комментарием, что там разместили не только всех интернированных, но и еще пятерых охранявших их стражников.   
 Поль Арманд и его сын Жан Луи вернулись в Москву только в начале 1814 года. Дома их ожидало трагическое известие. Обе женщины – Анжелика, 48 лет от роду и 30-летняя Сабина, не вынеся тягот и лишений войны, упокоились на Немецком кладбище в Лефортово. Вероятно, не стало и маленькой Елизаветы, дочери Жана Луи и покойной Сабины. Её имя не встречается ни в одном семейном документе.  Поль Арманд после смерти Анжелики благополучно прожил до 1835 года. Оставался ли он вдовцом или нашел подругу жизни? О его семейном положении потомкам ничего не известно. Памятник ему стоит на Введенском, бывшем Немецком, кладбище вблизи надгробия его супруги.
     Жан Луи, на попечении которого остался пятилетний Эжен, вскоре женился во второй раз. Мари Барб Колиньон была старше жениха на шесть лет, но разница в возрасте не смущала Жана Луи. Его новая жена была очень хороша собой и к тому же, добра. Она постаралась заменить умершую мать осиротевшему мальчику. К тому же, Мари Барб обладала деловыми качествами, благодаря которым дела в лавке опять пошли на лад. Через год после свадьбы семейство прибавилось –   родилась дочь София. У маленького Эжена появилась единокровная сестра. 
Мальчик проводил почти все время в модной лавке мачехи на Кузнецком мосту.   Торговля французскими товарами –  женскими шляпками, духами, бижутерией, и даже винами, шла бойко. Торговую марку «Мадам Арманд» упомянул в своей поэме «Сашка», законченной в 1836 году, Михаил Юрьевич Лермонтов.
                ... Знаете ли вы,
                На этих днях мы ждем к себе комету,
                Которая несет погибель свету?..
                И поделом, ведь новый магазин
                Открылся на Кузнецком, — не угодно ль
                Вам посмотреть?..
                Там есть мадам Armand;
В 30-х годах XIX века улица Кузнецкий мост выглядела совершенно не так, как теперь. В её начале действительно находился самый настоящий мост, переброшенный через речку Неглинку, тогда еще не запрятанную в трубу. Мост был каменный, многоарочный. К нему вели высокие подъездные насыпи, по обе стороны которых теснились деревянные и каменные здания. В одном из них располагалась лавка, где царила Мари Барб.  Рядом, дверь в дверь находился торговый дом Демонси ( де Монси ) , где также продавалась модная  парижская одежда, французские вина, парфюмерия, деликатесы и даже лампы.
       Мари Барб привлекла пасынка к труду еще в подростковом возрасте, справедливо полагая, что будущему купцу полезно изучить бизнес досконально. Собственное дело Эжен Луи начал только в тридцать один год, после того, как обзавёлся собственной семьёй.  29 октября 1839 года Эжен Луи Арманд венчался в католическом храме Святого Людовика с Марией Вильгельминой Пашковской, девушкой польского происхождения, выросшей в Париже. .  Где и как познакомилась эта пара, потомкам неизвестно. Также не известно им, как звали мать Марии Вильгельмины. Отцом её был Франц Пашковский. Человек с таким именем вошёл в историю Польши как военный и писатель, участник Наполеоновских войн и биограф Тадеуша Костюшко. Была ли Мария Вильгельмина его дочерью- вопрос открытый. 
     В 1840 году молодой предприниматель открыл на деньги, полученные в приданое за женой, небольшое предприятие по производству соды, уксуса и химических кислот для окрашивания пряжи и тканей. Так в семье Арманд был сделан первый шаг от торговли к собственному производству. Предприятие по адресу Новая Басманная, дом 23, работало на протяжении тринадцати лет.
    За это время в семье появились трое сыновей - Эжен Франсуа, Адольф  Осип и Эмиль Александр. Для того, чтобы дети пустили в России прочные корни, родители решились на кардинальный шаг -крестили детей в православной церкви.
      Мария Вильгельмина проводила время, зарисовывая московские особняки, раздавая милостыню и перебирая чётки, чтобы не запутаться, сколько раз она прочитала Розарий, молитву Мадонне. Особенно истово она произносила строки «Пресвятая Дева Мария, Матерь Божия, молись за нас, грешных, ныне и в час смерти нашей».
        В 1853 году Эжен Луи, теперь уже Евгений Иванович, накопив нужную сумму для нового приобретения, выкупил у прежнего хозяина, бельгийца Карла Фавара, фабрику на окраине села Пушкино, в двадцати семи вёрстах от Москвы по Ярославской дороге. Через год на мануфактурной выставке в Москве Евгений Иванович получает малую золотую медаль. В 1857 году – новое достижение. Сообщая о результатах  Варшавской выставки , журнал «Мануфактура и торговля» ( официальное издание департамента Министерства финансов) в 1859 году сообщает, что Евгению Арманду дано право «употреблять государственный герб на вывесках и изделиях … за доброкачественность и дешевизну шерстяных и полушерстяных тканей, и в особенности, за обширное красильное производство этой фабрики, снабжённой новейшими усовершенствованными машинами и разными аппаратами».
     В 1859 году Евгений Иванович построил в Пушкино еще одну фабрику.
      Подробное описание этого предприятия попало в журнал «Промышленность» (официальное издание департамента мануфактур и внутренней торговли Министерства финансов Российской империи, номер от марта 1862 года). 
       «Механическо-ткацкая и отделочная фабрика шерстяных и смешанных материй действует двумя паровыми машинами высокого давления в 25 и 16 лошадиных сил. Эти паровые двигатели приводят в действие 320 механических ткацких станков, из них одни простые для выделки гладких тканей, другие жакардовые для выделки тканей узорчатых. В последнее время введены на фабрике весьма важные усовершенствования. Производство изделий с переходом фабрики к нынешнему владельцу, Е.И.Арманду , Ейской первой гильдии купцу, увеличилось в два раза. Сбыт изделий производится почти исключительно в Москве и Санкт-Петербурге по заказам фабрикантов. Некоторая часть идёт на промен китайцам».
     На фабриках Арманд выпускали фасонные и гладкие ткани - саржу, люстрин, кашемир, камлот, ластинг, и в том числе мешковину, спрос на которую в России был огромным. Красили не только свои ткани, но и принимали заказы на покраску и отделку от других фабрик. Шерстяная и бумажная пряжа поступала из-за границы.  Зимой на производстве работали 700 человек, в летний сезон — 500. Двести рабочих уходили в свои села на полевые работы.
    Часть прибыли хозяева вкладывали в модернизацию производства, не экономили на условиях труда и жалованье рабочим, не жалели денег на благотворительность. Вдоль дорог в Пушкино стояли однотипные деревянные дома с резными наличниками, в которых жили мастера, для одиноких рабочих построили общежитие. Это позволяло молодым людям, работавшим на фабриках, отселиться из тесных многонаселённых деревенских изб. При фабрике работала больница, названная Андреевской, в память о маленьком сыне Адольфа Евгеньевича, умершем от болезни. Рабочие получали медицинскую помощь и лекарства бесплатно.
    В эту же фабричную больницу обращались жители села, поскольку другого медицинского учреждения в Пушкино не было.
    Построив для семьи скромный деревянный дом на берегу реки Серебрянки рядом с воротами красильной фабрики, Евгений Иванович перевёз жену из Москвы в Пушкино. Дети учились в гимназии и жили в городском доме под наблюдением воспитателя, изредка навещая родителей в свободные дни и на каникулах.
      Госпожа Арманд сменила гардероб столичной дамы на одеяния, напоминавшие монашеское облачение. Её муж с утра до ночи был занят делами, и женщине приходилось проводить время в компании со своим мольбертом. Мария Вильгельмина зарисовывала пушкинские пейзажи и виды руины, архитектурного сооружения, специально возведённое для жены в саду хозяином дома. Она всегда брала с собой на прогулки небольшую сумочку, в которой держала угощение для воробьев и других местных птиц.  Пушкинцам эта барыня казалась странноватой.  Одевалась скромно, не носила украшений – и не скажешь, что жена фабриканта. Мария Францевна, как её почтительно именовали окружающие, в сопровождении кого-либо из домочадцев посещала бедные семьи, тратила свои деньги на нужды обездоленных. Возможно, традиция благотворительности в семье Арманд укоренилась именно из-за этой набожной дамы.
        Евгению Ивановичу понадобилось сорок лет, чтобы из мальчика на побегушках в лавке своей мачехи превратиться во влиятельного московского предпринимателя. В 1866 году, когда главе семейства исполнилось 57 лет, фабрикант учредил Торговый дом «Евгений Арманд с сыновьями».  В правление вошла его супруга, которая своим приданым дала толчок развитию семейного бизнеса.
      Все эти годы он методично готовил к участию в деле собственных детей. Старшего из сыновей, Евгения, отец направил для получения профильного образования в Парижскую Центральную школу Искусств и Мануфактуры.
    Адольф Евгеньевич также получил инженерное образование. Отец распорядился ввести его в Правление, где он курировал все направления работы. Как единственный из трёх братьев поклонник и знаток искусств, был назначен семьёй ответственным за меценатскую деятельность.
   Эмиль Евгеньевич, младший из братьев, закончил 3-ю Московскую реальную гимназию с серебряной медалью, за что получил Личное почётное гражданство. Как и его старший брат Евгений, окончил Парижскую школу Искусств и Мануфактуры по специальности отделки и окраски тканей. Также вошёл в Правление Торгового дома.
      Председателем Правления был назначен старший из наследников . В 1874 году Евгений Евгеньевич на Всемирной выставке в Вене получил награду Австрийской империи - Кавалерский крест ордена Франца Иосифа. В том же году его наградил Александр II – орденом Св. Станислава III степени.
Не за личные заслуги, а за качество тканей, производимых на фабриках Арманд.
      В функции братьев входила работа на фабриках в качестве специалистов, организация работы складских помещений и магазинов фирмы в Москве. Кроме того, они распределили между собой обязанности по управлению доходными домами в Москве, имениями в Московской губернии и лесоперерабатывающей фирмы во Владимирской губернии. Адольф и Эмиль организовали возле села Ельдигино, где находилось одно из имений, молочное производство.   
            Торговый дом «Евгений Арманд с сыновьями» активно участвовал в отечественных и зарубежных выставках, используя эту возможность для сбыта продукции. Образцы тканей выставлялись в 1872 году на Московской юбилейной выставке в честь 200-летия со дня рождения Петра Великого, стенды которой размещались в Кремле, на Кремлёвской набережной, в Александровском саду и на Манежной площади.
               В Большой энциклопедии под редакцией С.Н.Южакова, вышедшей в 1900 году , в статье о подмосковном Пушкино сообщалось: «Село и станция Московско-Ярославской жел.дороги в 28 верстах от Москвы… близ Пушкино обширная фабрика шерстяных изделий французской фирмы Арманд с миллионным оборотом при 1200 работающих.»
    Ко времени этой публикации французы Арманды уже давно были потомственными почётными гражданами Российской империи.
                « Божией милостию, Мы, Александр Вторый, император и самодержец Всероссийский,  Царь Польский, Великий князь Финляндский, и прочая, и прочая, и прочая.
  Манифестом от 10  апреля 1832 года установлено сословие почётных граждан, на правах, в оном предначертанных; а как верноподданный НАШ Ейский первой гильдии купец Луи Ежен (Евгений Иванов) Арманд предоставленными актами доказал право на потомственное почётное гражданство, то возводя онаго Ейской первой гильдии купца Луи Ежена (Евгения Иванова) Арманда с женою его Мариею Францовою и детьми их  Евгением Франсуа, Адольфом Осипом и Эмилем Александром в сословие почётных граждан, Всемилостивейшим повелением пользоваться как ему, так и так и потомству его всеми правами и преимуществами, Манифестом сему сословию дарованными. Во свидетельство чего повелели Мы сию грамоту Правительствующему Сенату подписать и государственную Нашею печатью укрепить».
       Это свидетельство было выдано Эжену Луи (Евгению Ивановичу) Арманду Департаментом Геральдики Правительствующего Сената в 1864 году в ответ на его прошение.
    Почетные граждане были привилегированной категорией населения Российской империи. Это звание позволяло его обладателю иметь значительные льготы. Почётные граждане не платили подушной подати, освобождались от рекрутских и прочих повинностей, их не разрешалось наказывать телесно. Почетные граждане имели право именоваться этим титулом во всех официальных документах и участвовать в городском самоуправлении.
     Звание присваивалось именным указом императора за заслуги перед Россией. Основанием для возведения в сословие потомственных почётных граждан этого французского семейства были золотые медали, которыми отметили продукцию фабрики Арманд на нескольких мануфактурных выставках в Санкт Петербурге, Москве, Варшаве и Лондоне.
          Музы и бомбистки.

            Пока отцы заботились о процветании семейства и страны, в которой обосновались, дети мечтали о новом справедливом обществе, где не будет капиталистов. Ветвь «Эмильевичей» принесла делу революции свою дань. Старший и единственный, после смерти младшего братишки Павлуши, сын Эмиля Евгеньевича и Софьи Осиповны Лев уже в пятнадцать лет отметился участием в протестном движении, агитируя рабочих собственных фабрик против хозяев. По совету жандарма родители отправили его набираться ума-разума в Германию, учиться инженерному делу в Берлине. Но Лев не собирался посвящать, как отец, свою жизнь семейному бизнесу. Он уехал во Фрайбург учиться на философа и вскоре попал в компанию, которая заставила его забыть об учебе и окончательно утвердиться в политических взглядах. Сначала юный студент познакомился с сёстрами Лидией и Маргаритой Тумповскими, позже к ним присоединилась Елена. Судя по сохранившимся фотографиям, старшая, Лида, была красавицей с одухотворённым лицом. Лев влюбился с первого взгляда. Её младшая сестра, Маргарита, по тем отзывам, которые сохранились о ней, позднее стала «знаменитой в России красавицей и небезызвестной поэтессой.»   Николай Степанович Гумилев 5 мая 1916 года направил из Действующей армии письмо Маргарите Тумповской. «Мага моя, я Вам не писал так давно, потому что всё думал эвакуироваться и увидеться; но теперь я чувствую себя лучше и остаюсь в полку на всё лето… Читаю «Исповедь» блаженного Августина , и думаю о моём главном искушении, которого не побороть – о Вас. Маргарита, Маргарита, прекрасный амфибрахий…». Летом 1916 года Гумилёв посвятил Маге стихи
За то, что я теперь спокойный
И умерла моя свобода,
О самой светлой, о самой стройной
Со мной беседует природа
.В дали, от зноя помертвелой,
Себе и солнцу буйно рада,
О самой стройной, о самой белой
Звенит немолчная цикада.
Увижу ль пены побережной
Серебряное колыханье, -
О самой белой, о самой нежной
Поет мое воспоминанье.
Вот ставит ночь свои ветрила
И тихо по небу струится, -
О самой нежной, о самой милой
Мне пестрокрылый сон приснится...
 
     Анна Андреевна знала об этом увлечении Гумилёва, если верить исследователю творчества Гумилёва Павлу Лукницкому. Сохранился отзыв великой поэтессе о сопернице: «Очень культурная, очень тонкая…». ( Лукницкий П.Н. «Встречи с Анной Ахматовой», т.1, Париж,1991 г.)
    Маргарита писала стихи и прозу. По отзывам современников, она стала автором наиболее глубокого аналитического обзора творчества Гумилёва.
В ту пору во Фрайбурге, когда они вместе с сестрой изучали гуманитарные дисциплины, Мага была совсем юной девушкой, рассеянной и витающей в облаках, которая вечно что-то фантазировала. Сёстры были неразлучны. Средняя по возрасту из сестёр, Елена, которая появилась в их компании позже, в свои восемнадцать лет уже имела за плечами суровый жизненный опыт подпольной революционерки: две отсидки в Шлиссельбургской крепости и смертный приговор через повешение. Лену взяли по доносу дворника, который заметил привязанную к поясу длинной юбки бомбу. История её спасения была фантастической. Среди родственников их матери нашелся одинокий старик, не имевший наследников, который продал свою фабрику, чтобы подкупить стражу, устроить побег и переправить беглянку за рубеж. Как ему удалось провести эту весьма сложную операцию, неизвестно. Со слов Лены, она выехала из России по чужим документам как супруга какого-то весьма импозантного господина, с которым в целях конспирации они занимали на пароходе, пересекавшем Балтику, одну каюту. Прощаясь, он назвал ей своё настоящее имя – Борис Савинков.
       Лида и Лена поразили Льва тем, что, не задумываясь, готовы были отдать свои молодые жизни за свержение самодержавия. Из разговоров с девушками он понял, что свои взгляды они унаследовали от матери, Ревекки Бредау, дочери состоятельного коммерсанта. Ревекка была хорошо образована, рассуждала о человеколюбии, о женском равноправии, боролась за права евреев в Российской империи, пыталась примирить иудейство с христианством. Влюбившись в детского врача, занимавшегося одновременно научной работой – он готовил диссертацию о пользе белкового питания для детей, Ревекка порвала с семьей и вышла за него замуж.
Отец девушек, доктор Мариан( в российском наименовании Марьян)  Давидович Тумповский, родился в черте оседлости в Сувалках, учился в хедере, где преподавал его отец, но потом закончил гимназию и поступил в Варшавский университет на медицинский факультет.  Доктору удалось устроиться в Санкт Петербурге на Выборгской стороне, где он имел частную практику. Но молодой педиатр еле сводил концы с концами, потому что лечил детей городской бедноты бесплатно и покупал им на свои деньги дорогие лекарства.  История умалчивает, где он познакомился с Ревеккой Бредау, дочерью коммерсанта, имевшего долю в чайной фирме братьев Высоцких. На Мясницкой до сих пор сохранился их знаменитый магазин в форме китайской пагоды, где и в наши дни всё так же торгуют чаем. 
      Именно в такого мужчину, видевшего цель своей жизни в служении обездоленным, только и могла влюбиться эта девушка, выделявшаяся из своей среды общественной активностью. Ревекка постоянно собирала подписи под требованиями допустить женщин к образованию, петициями против смертной казни, протестами против преследования евреев. Неудивительно, что она  воспитала дочерей отзывчивыми к чужому горю, жаждавшими социальной справедливости.
Лев Арманд влюбился в Лидию и решил жениться. Эпопея о  венчании католика и иудейки подробно описана в воспоминаниях их сына Давида. Жених принял цвиглианство.  Лев и Лидия поселились в Москве на Арбате, в доме с проходным двором, выходящем на Филипповский и Большой Афанасьевский переулки. Их сын Давид появился на свет 1 апреля 1905 года. В воспоминаниях он подробно описал начало своей жизни, о котором узнал из рассказов близких. В Москве шли бои, всюду строились баррикады, были слышны выстрелы и взрывы. Но все же мать услышала чих и писк родившегося младенца.
«Меня крестил кюстер реформатской церкви, который приходил к нам на дом, и я стал цвинглианцем. Мне дали три имени: Давид-Валентин-Александр.
Родители предоставили квартиру под штаб дружинников… В первые недели моей жизни я рос среди куч прокламаций, патронов и бомб, в окружении людей, которые что-то приносили и уносили под подкладками одежды, спорили и непрерывно курили…
У мамы от такой жизни, естественно, сразу пропало молоко, и меня перевели на бутылочку. Мама рассказывала, что когда она ночью приходила с какого-нибудь митинга и нелегального собрания, в дверной глазок высовывалось дуло револьвера и мрачный голос спрашивал: Пароль?» 
(Д.Арманд, «Путь теософа в стране Советов». М.2009. с. 29.) 
       Об опорном пункте дружинников , куда он отвозил оружие, написал в  автобиографии Александр Евгеньевич Арманд. Его потомки передавали их уст в уста историю о том, что во время первой русской революции по просьбе Инессы, находившейся в это время вместе с детьми и его братом Владимиром в Ницце, Александр Евгеньевич привез к своему кузену Льву целую подводу ружей, замаскированную под тканями с фабрики Арманд. В эти же дни Александр Арманд, защищая рабочих, не пустил во двор фабрики казаков и попал под наблюдение полиции.
Так к 1905 году в семье Арманд расцвел целый букет политических сил. Инесса- большевичка, Лидия – эсер, Лев- эсдек, Александр – сочувствующий. 
В последующие несколько лет судьба разбросала наших героев. Александру пришлось на несколько лет уехать из России во Францию, Инессу посадили в тюрьму и затем отправили в ссылку, откуда она бежала заграницу, Лев и Лидия с сыном и няней почти в то же самое время покинули Россию, где родителям было оставаться опасно.    
Все они встретились вновь в России после Февральской революции 1917 года. Инесса и Лидия идейно сражались друг с другом в Московской городской думе, представляя интересы своих партий. В кругу семьи они не  общались из-за принципиальных политических разногласий.
Октябрьскую революцию семья Тумповских не приняла. Лидия отошла от политики, но придумала себе новое дело жизни.
  Её внучка Елена Давидовна Арманд приводит в своих воспоминаниях размышления своей бабушки-эсерки периода осени 1919 года.
   «Она поняла, что современный ей народ кроме хаоса и крови ничего не сделает в стране. Нужно воспитывать новых людей, нужно спасать детей от физической и нравственной гибели. Вот она соберёт десятка два-три ребят, разбросанных в безумном мире, донесёт до них эту мысль, и каждый из них сделает то же, когда вырастет. Так шире и шире будет эта идея преобразовывать жестокий и неразумный народ, и только после этого он способен будет строить социализм, коммунизм.» ( Е.Арманд, «Что отдам в обмен за душу свою» .М.2013, с.12)
Задуманное дело Лидии Марьяновне удалось. Она сумела получить разрешение основать сельскую школу-колонию, куда принимались дети « с искоркой в глазах».  Этих детей заведующая находила в семьях своих знакомых, выбирала наиболее одаренных и перспективных с точки зрения их будущей задачи – воспитания себе подобных строителей светлого будущего. Родители, после уговоров, как правило, соглашались, потому что в сельскохозяйственной коммуне со своим огородом легче было прокормить детей в то голодное время. Колония просуществовала с 1921 по 1925 годы, затем власти её закрыли, а Лидию Марьяновну посадили. Арестовали и Давида, который к этому времени уже работал как «красный инженер» на заводе. Продержав на Лубянке полтора месяца, выпустили. Как предполагает Давид, свою роль сыграло его родство с Инессой Арманд, похороненной в некрополе на Красной площади.
Лидия Марьяновна сгинула в лагере в 1931 году. Поэтесса и переводчик Маргарита ( Мага) умерла в эвакуации в Андижане в сорок втором. Дольше всех прожила Лена, которая могла быть казнена в восемнадцать лет за подготовку террористического акта. Выйдя из лагеря после двадцатого съезда, поселилась в Клину, где дожила до 1966 года. 
Давид Львович Арманд стал видным географом, теософом и эсперантистом. От своей матери и тёти, убеждённых эсерок, он унаследовал неприязнь к большевикам и советской власти. Женился он рано, на воспитаннице той детской колонии, которую основала Лидия Марьяновна, Галине Ткаченко. Оба супруга выбрали профессию географов. Их дочь Елена и сын Алексей пошли по родительской стезе, передав эстафету своим детям. Из большого семейного гнезда вылетели такие разные птенцы…          

               


                Большое Гнездо       
Когда Инесса вошла в семью Арманд , ее жизнь переменилась к лучшему. В детстве она была лишена родительской любви, росла единственным ребёнком под крылом Вильдов – зато теперь у нее появилась большая семья, по-французски либеральная, по-русски хлебосольная. Интересные разговоры за столом. Никакого духа стяжательства.  Глава семьи Евгений Евгеньевич редко вступал в разговоры детей. Думал о своём.  Внешне Евгений Евгеньевич Арманд походил на профессора. По воспоминаниям, его доброе лицо всегда имело озабоченное выражение.  Ещё бы ему не быть озабоченным — ведь помимо семейного бизнеса у него было своих двенадцать детей и ещё несколько приёмных .
 Он постоянно был занят делами. Управлял фабриками — доли братьев после смерти отца не были разделены. Евгений Евгеньевич был купцом первой гильдии и мануфактур-советником. Это почётное звание было учреждено для владельцев крупных промышленных предприятий и купцов Высочайшим Манифестом в 1810 году.  Его жена Варвара Карловна, маленькая женщина необычайной доброты и заботливости, приютила под своё крылышко огромную семью вместе с приёмными детьми. Все чада и домочадцы собирались в день именин Варвары Карловны…Громадные столы ставились рядом по длине и растягивались через соединительные галереи на несколько домов.» *
*(Д.Арманд, «Путь теософа в стране Советов». М. 2003).
    Откуда только брались у Варвары Карловны силы без конца разливать чай из самовара всему сидящему за столом семейству, никто не знает.  Но такова была одна из непреложных обязанностей хозяйки дома в дореволюционной России. 
        Молодой муж Инессы Александр Евгеньевич в семейном бизнесе занимал должность кандидат-директора, то есть, заместителя своего отца. По доверенности Евгения Евгеньевича исполнял обязанности гласного Московского губернского земского собрания. Как молодой и энергичный представитель клана, заседал во множестве комиссий по улучшению общественной жизни и благотворительной деятельности вместе с крупными промышленниками – Морозовыми, Рябушинскими, Гучковыми, Катуарами.
    Вёл обычный для людей его круга образ жизни – дела, общественные обязанности, встречи в клубе, охота, теннис, городки, футбол. Временами навещал Мамонтовых в их имении Абрамцево, где бывали крупные деятели искусств. В театре у Мамонтовых выступал Фёдор Иванович Шаляпин, читал свои произведения Чехов. Александра Евгеньевича сопровождала его молодая жена Инесса , которая иногда принимала участие в концертах как пианистка.               
        В распоряжение Инессы и Александра семья предоставила имение Ельдигино, в нескольких верстах от Пушкино. Господский деревянный двухэтажный дом без всяких архитектурных излишеств располагался возле церкви святой Троицы. Купив бывшее имение князя Куракина , Евгений Евгеньевич пожертвовал большую сумму на ремонт храма. Заново окрасили кровлю, стены расписали в духе академического направления русской религиозной живописи,
      Инесса с любопытством осматривала свой первый собственный дом, в котором ей предстояло стать полновластной хозяйкой. Двадцать комнат, в том числе, буфетная и лаборатория для химических опытов. Четыре туалетных комнаты. В столовой – настоящий камин. На крыше устроена площадка для загорания в жаркие летние дни. В огромном саду – искусственный водоём с островом. Часть земли отдана под огород. Из окон спальни и гостиной виднелась церковь и пруд . К парадному подъезду вела липовая аллея. Инесса представила себе, как прекрасно будет здесь летом.
     Новобрачным всё понравилось, но с переездом не стали торопиться. Гораздо веселее жить большим домом, всей дружной семьёй.  Инесса ездила к обедне в Никольскую церковь. Молилась о благополучном разрешении от бремени. Сынок появился на свет 10 сентября 1894 года. Отличный подарок сделала Инесса мужу, который отпраздновал свой день рождения два дня спустя. Счастливая молодая мать захотела назвать первенца в честь мужа Александром. После рождения сына семья перебралась в Ельдигино вместе с кормилицей и няней. Александр уезжал рано, пока жена ещё спала. В пять утра его ждал кучер с запряжённой лошадью. Отец подарил по случаю переезда молодой семьи в Ельдигино новый экипаж, заказанный в Москве у всеми признанного лучшего мастера того времени Карла Левенгрена, имевшего магазины в Петербурге и Москве.
             Александр распорядился, чтобы в гостиной установили рояль из палисандрового дерева, который он подарил жене на свадьбу. Инесса начинала утро игрой на фортепьяно. Дом оглашался звуками бетховенских сонат и вальсами Шопена.  Инесса после завтрака шла гулять по окрестностям с няней и сыном. Обедала в одиночестве. Читала.  Опять играла на рояле. Опять читала, отвлекаясь мыслями от строчек. Ей надо было срочно придумать полезное для общества дело. И она придумала.
         В селе Ельдигино нужна школа. Она сама станет преподавать детям. И их родителям.  Случай поговорить с мужем представился тем же вечером. За ужином, отрезая ножом с раздвоенным кончиком традиционный для французов десерт, - сыр разных сортов, Инесса ответила на вопрос мужа, какой подарок она хочет за сына. Может быть, бриллианты или скаковую лошадь племенного разведения? Или породистую гончую? Или комнатную собачку , изящную левретку?
      Инесса ответила мгновенно:       
     -Саша, давай построим у нас в Ельдигино школу. Я буду сама преподавать крестьянским детям. Мне хочется на практике применить свои познания в учительском деле. Ты пойми, скучно же просто так проводить в жизнь, в одних только будничных хлопотах.
; Конечно, Инесса, с радостью. Нужно только выбрать место и найти свободные деньги.
; Я уже присмотрела место. А деньги – я тоже буду участвовать. Не поеду с сестрой отдыхать в Ниццу. Отдам свои драгоценности.
; В этом нет нужды. Я обо всём позабочусь.  Только ты уверена, что справишься?
; Я очень хочу обучать грамоте крестьянских детей. И, возможно, их родителей.
     Александр , не откладывая, тем же вечером составил план действий. Прежде всего, нужно было получить разрешение земства. Тут никакой проблемы не было. Он сам стал прорабом стройки, занимался выбором материалов и наймом рабочих. Тем временем Инесса готовила общественное мнение. Посещала дома сельчан , одаривала деньгами, одеждой, необходимой  утварью. Разговаривала с родителями, убеждала их учиться у неё грамоте вместе с детьми.  Пока не начались занятия , она часто ездила в Москву -закупать книги, тетради, другие школьные принадлежности . В городе она присоединялась к мужу, когда он освобождался от дел. Супруги ходили навещать бедные семьи в московских трущобах. Однажды после одной из таких инспекций они вернулись в Ельдигино с младенцем. Взяли подкидыша, найденного на Хитровом рынке. Так в семье появился мальчик по имени Володя Афанасьев ( фамилия кормилицы младенца) , которого Инесса и Александр воспитывали вместе со своими сыновьями.  Но чем больше она делала, чем больше вникала в окружающую её жизнь, тем сильнее понимала: косметическим ремонтом в России не обойдёшься. Слишком сильное неравенство, слишком тяжелая жизнь у простого люда.
    В своём дневнике Инесса записала: « Что за нищета в домах! Что за богатство в книгах!»
             Тем временем их семейство пополнилось еще одним ребёнком.  Имя для второго сына придумалось легко. Инесса решила назвать его Теодором.
        - Инесса, в России нет Теодоров. Он будет Фёдором.
  - Пускай. Назовём его в память о моём отце. Я смутно его помню, но он был таким красивым! И так замечательно пел!
     В сафьяновом альбоме с бронзовой застёжкой , привезенном Натали  из Парижа,  было несколько отлично сохранившихся фото. Теодор на сцене – в черном обтягивающем камзоле и бархатной шапочке с пером ( Герцог в «Риголетто».)  Он же на другом фото обнимает за талию чудовищно толстую партнершу. Отец с матерью в сценических костюмах. И, наконец, снимок без грима . В стильно обставленном кабинете к бюро прислонился молодой интересный господин с проницательным взглядом.  Наверное, таким он был, когда в него влюбилась Натали Вильд.   
     Инесса жалела, что её так рано разлучила с родителями. Лишили семейного гнезда. Но теперь у неё появилось своё собственное. И она узнала, что такое материнское счастье. И тяжесть материнского долга.  Хотя, как и у всякой богатой дамы, в ее распоряжении были кормилицы и няньки, Инесса устала - от беременностей, следующих одна за другой, от послеродовых осложнений. Она повторяла как заклинание: ни за что не стану самкой! Буду человеком! 
  Ей мало занятий, которые есть у жены местного фабриканта и помещика. Школа занимает много времени, но ей как воздух нужна городская среда. Там, в Москве, лекции, библиотеки, театры, консерватория. Там они с мужем бывают в гостях у Мамонтовых, где временами поёт Шаляпин, где читает свои пьесы Чехов. Но у Саши не так часто выдается свободное время, чтобы ехать с ней в город. Когда он не занят делами, то любит поохотиться или провести время в мужском Купеческом клубе. И другие молодые родственники — они постоянно заняты. Инесса даже и не подозревала, чем именно так загружены братья мужа, пока в дом с обыском не приехали жандармы. И тогда выяснилось, что в доме владельцев фабрики младшее поколение устроило подпольную типографию, чтобы печатать листовки и прокламации.
     Ни в своём дневнике, ни в письмах Инесса не оставила никаких записей о том, когда к ней пришло решение посвятить себя революционной деятельности. По разным косвенным доказательствам можно было предположить, что этот процесс начался в 1902 году, когда младший брат её мужа, студент Владимир Арманд познакомил Инессу с несколькими подпольщиками. В 1964 году журналист Павел Подляшук отыскал в Государственном архиве Московской области автобиографию Инессы. Там она указывает, что после недолгого колебания между эсерами и эсдеками решила стать большевичкой.
        Инесса будет работать на революцию как вол. Несколько тюремных отсидок, ссылка почти к Полярному кругу, побег заграницу. Знакомство с ленинским кружком в Париже.
     Как вспоминала большевичка Людмила Сталь, с которой Инесса вместе готовила в феврале 1914 года зарубежную часть первого номера журнала «Работница», никто и никогда не слышал, чтобы Инесса отказалась от какого бы то ни было партийного задания. Ни от рутинного, ни от тяжелого, ни от опасного.
  Революционерка будет переезжать из одной европейской страны в другую как большевистская связная. Напишет множество статей и брошюр. Станет обучать революционеров в специально организованной школе под Парижем. Ей придется выступать на европейских социал-демократических  конференциях по поручению вождя партии, которую она выбрала для себя из десятка других революционных организаций. Переведет с русского на английский и французский языки множество ленинских статей и тексты выступлений. Но это всё будет позже.
    А пока она живёт так, как многие женщины её круга. Поддерживает традицию семьи мужа – занимается благотворительностью.
    Молодую госпожу Арманд неудержимо тянуло в Москву, город её юности. Она ездила туда довольно часто. Но ещё чаще посещала дом свекра и свекрови в Пушкино, где всегда собиралось многочисленное общество родственников и друзей. Весь клан Арманд  был тесно связан узами родства и дружбы. Этим объясняется тот не понятный для многих факт, что разрыв супружеских отношений Инессы с Александром и её уход к младшему из братьев Арманд – Владимиру не рассорили её с семьей мужа.   Но даже несмотря на крепкие семейные связи, став революционеркой, она была вынуждена мыслить о своей родне в категориях марксизма. В будущем она поделится с Лениным мыслью, что как бы не были гуманны её родственники по мужу в отношении рабочих, но всё же они оставались эксплуататорами.
А Ленин ей ответит, что данные конкретные фабриканты помогали революции, и значит, не могут считаться враждебными пролетариату элементами.
Содействие семейного клана Арманд началось гораздо раньше, чем предполагал лидер большевиков. 
 В апреле 1897 года средь бела дня к дому подъехала коляска и несколько конных жандармов. Евгений Евгеньевич был уравновешенным человеком, поэтому сообщение о том, в доме предписано произвести обыск, не вызвало у хозяина никакой реакции, кроме удивления.
- Ищите, молодые люди. Что же вы у нас собираетесь найти?
Жандармы объяснили, что с недавних пор на фабриках Арманд не всё благополучно. Кто-то подстрекает рабочих против хозяев, распространяет прокламации с призывами к борьбе.
   Евгений Евгеньевич удивился: - Вы что же, думаете, мы сами против себя подстрекаем?
    Старший из жандармов пожал плечами, дескать, не могу знать, и спросил: - Так позвольте начинать обыск?
Сохранился протокол.
Из комнаты репетитора Евгения Каммера, жившего в семье воспитанников, жандармы изъяли склад нелегальных печатных и рукописных изданий революционного толка, гектограф , два мимеографа ( машина для трафаретной печати- прим. автора ), множество готовых трафаретов, краску, стопки писчей бумаги. Для жандармов это не было сюрпризом. За Каммером уже давно следили филеры.
      Из отчёта о слежке, опубликованного в полицейском «Обзоре важнейших дознаний о революционной деятельности Московского Рабочего Союза». 1897 г.
  «Проживавший с лета 1896 года в семействе Арманд в качестве репетитора студент Московского технического училища Евгений Каммер вел со своим подопечным Борисом Армандом беседы о пропаганде и распространении нелегальной литературы среди рабочих. С его согласия он в разное время доставлял в дом Армандов в Пушкино пишущие машинки и прочее революционное имущество, обнаруженное при обыске.»
Вместе с репетитором арестовали и его подопечных, с которыми он общался не только в Пушкино, но и на московских квартирах. Жандармы увезли с собой Бориса , студента Московского университета, и его кузена, пятнадцатилетнего гимназиста Лёвушку, сына Эмиля Евгеньевича.
В одном из московских домов, принадлежавшем Армандам, жандармы нашли 50 экземпляров брошюры  «О Всероссийском рабочем съезде».
Решением Судебной палаты  Бориса Арманда поместили под домашний арест. По поводу юного Лёвы к его отцу Эмилю Евгеньевичу пожаловал пристав. Оказалось, что юный наследник миллионеров регулярно проводил в овраге у фабрики встречи с рабочими, которых обучал основам марксизма. Вместе они сочиняли текст тех самых прокламаций, из-за которых обыск произвели в доме у хозяев фабрик.
Жандармский пристав дал совет родителям гимназиста:
    -Ваш сын несовершеннолетний, судить его мы не имеем права. Советуем вам его выпороть, как следует выпороть и отправить доучиваться за границу. Он дерзок на язык и, если останется здесь, то достукается до каторги.
Эмиль Евгеньевич Арманд и его жена София отчасти последовали совету жандармского пристава.  Юношу отправили доучиваться в Берлин. Но эта мера не принесла ожидаемого результата. Даже совсем наоборот. Лев Эмильевич попал из огня да в полымя, в компанию, связанную с боевой группой левых эсеров. Впоследствии в дружной семье Арманд возникнет трещина между «Евгеньевичами», где поддерживали социал-демократов и большевиков,  и эсерами «Эмильевичами» - на почве политических разногласий.   
      Евгений Каммер, бывший воспитатель и кумир юного Лёвушки ,после заключения был отчислен из университета и сослан в Елец.
     Арманды платили за адвокатов, защищавших Каммера, внесли залог за его освобождение из тюрьмы, помогли уехать в Германию, и вплоть до его возвращения опекали его семью – мать и сестру Марию.  Развязка была вполне в духе клана. Марию Каммер взял в жены Сергей Евгеньевич Арманд. 
В воспоминаниях об этом человеке Давида Львовича Арманда, сына бунтаря Лёвушки, написанных в 1960-е годы , многое напутано.  Например, мемуарист пишет, что воспитатель молодых Армандов Крамер ( на самом деле, Евгений Каммер), был выслан за границу, выучился на медика с помощью денег семьи Арманд, а после революции якобы стал личным врачом Ленина.
Беглая проверка этого факта показывает, что лечащим врачом Ленина был Василий Васильевич Крамер, который к Евгению Каммеру никакого отношения не имеет. Это два разных человека. Поэтому воспоминания уважаемого учёного-географа, когда он касается истории семьи Арманд, вызывают множество вопросов. Версия, будто бы Инесса влияла на формирование политических взглядов молодых родственников, ничем не подтверждается.
      В то время, когда произошла драматическая история с арестом трёх молодых людей из дома Арманд, Инесса еще и думать не думала об участии в революционном движении. Хотя за семейным столом клана в Пушкино не прекращались разговоры о необходимости реформ в России.
    Сам этот стол заслуживает нескольких слов. Хотя бы потому, что он сохранился в семье до сих пор. Такие столы не были редкостью в залах помещичьих усадеб.  За таким же точно столом в имении Гончаровых « Полотняный завод» обедал, еще будучи женихом юной Натальи Николаевны,  Пушкин. Это так называемый стол- сороконожка длиной в пять с половиной метров. Когда он сдвинут, то за ним легко усаживаются двенадцать человек.  Когда раздвинут – двадцать пять персон.  Сейчас этот стол занимает полкомнаты в небольшой типовой московской трёшке, где живут потомки . За этим историческим столом порой сиживала семейная компания из 25 человек. Детей кормили отдельно — их в семье насчитывалось 48 душ. За столом у взрослых старые родители обычно молчали и слушали молодежь. О чём говорили? О несовершенствах человеческого общества. Предлагали свое видение переустройства. В дискуссиях Инесса участия не принимала. Была внимательной слушательницей, но до поры до времени никому не открывала своих мыслей.         
   Биографам приходится только догадываться, когда будущая революционерка задумалась о личном участии в протестном движении. Может быть, её задела за живое печальная песня? Однажды Инесса слышала, как девушки-работницы пели, возвращаясь с работы:
     Зима морозна настаёт,
     У фабричных сердце мрёт.
     Ах постылый ты завод
     Перепортил весь народ.
Она спросила мужа, почему в словах песни такая горечь, такая беспросветная тоска. Побывав на обеих фабриках, высказала мужу своё возмущение.
     -Саша, как люди могут работать в таких условиях?  Сырые стены,  мокрые грязные полы! Ужас!
   -Да, знаю, мы с братьями там тоже бываем каждый день. Такова жизнь.   Инес, тебе не следовало туда идти. Это не для женских глаз, а для нас, мужчин — нормальная работа. Днём хорошее освещение, вечером — газовые фонари. Паровое отопление. Главное следить, чтобы не нарушалась технология, тогда окраска тканей будет качественной. Я целыми днями так и бегаю вверх-вниз из конторы в мастерскую. А у вышивальщиц вообще хорошие условия, в холод помещение отапливается двумя голландскими печами. У ткачей каждый станок освещается газовым фонарем. Производство, что ты хочешь!   
; Но работают не только мужчины! Работают дети! И молодые женщины!
; Инесса, они рады, что у нас есть для них работа, поверь! И потом, на свадьбу каждая девушка получает приданое. Отрез на платье, комод, необходимую утварь. И вдобавок новобрачным предоставляют для венчания и гуляний наших лошадей! Вот что: как только буду свободен, покажу тебе, что наша семья построила для рабочих.
       Но как это часто бывает, мужу было всё некогда, и в ознакомительной поездке Инессу сопровождал младший брат Александра , супруг её сестры Рене — Николай Евгеньевич, занимавший в семейном деле пост директора фабрик. Выпускник естественного отделения физико-математического факультета Московского университета, он был еще и прекрасным администратором. Они проездили на пролётке полдня. Инесса осмотрела больницу, аптеку, школу, богадельню для одиноких рабочих, вышедших на покой прямо рядом с Никольской церковью на высоком берегу речки Учи.
        Рассеянно слушая зятя, Инесса думала:- Интересно, как прижилась моя сестричка Рене в Алешино? После Парижа! 
      Сама она надеется, что рано или поздно они переедут с Сашей в Москву.      
      Инесса считает мужа своим лучшим другом. Ему признается, что её занимает мысль, как улучшить положение рабочих на фабриках. То и дело пишет записки, которые вручает мужу, когда он вечерами возвращается домой.
  « Саша, пожалуйста , будь добр, достань мне книгу «Женские промыслы в Московской губернии.» Мне бы только узнать насчёт труда учениц и мастериц. Среднее количество часов, которые они работают и среднюю заработную плату» . ( РГАСПИ. 1900 год.)
               Александра удивляла тяга Инессы к серьезной литературе. Как-то раз во время отдыха в Крыму на пляже он поинтересовался, что читает жена, увидев в её руках толстенную книгу. Душещипательный роман? Взглянув на титульный лист, он поразился: «С.С.Арнольди. Задачи понимания истории. Проект введения в изучение эволюции человеческой мысли » .
; Тебе это интересно?
; Очень интересно! Некоторые его взгляды мне прямо ужасно по душе. Вообще, я давно не читала книги, которая бы так соответствовала моим взглядам.
 Арнольди — литературный псевдоним Петра Лаврова, теоретика революционного народничества. Читая книгу, в беседах с Александром жена всё чаще затрагивает тему революционного переустройства общества. Инесса ещё только начинает интересоваться революционными течениями и очень далека от практики. Но пройдёт совсем немного времени, и она втянется в революционное движение.
      На одном из благотворительных вечеров Инесса знакомится с первой женщиной-статистиком в России Минной Горбуновой-Каблуковой и получает приглашение на журфикс. По субботам в доме Горбуновой-Каблуковой  собирались интересные люди – в основном, университетская профессура. Гости слушали выступления историка Ключевского, лингвиста Фортунатова.  Хозяйка салона переписывалась с Фридрихом Энгельсом. Несмотря на разницу в возрасте – Минна почти вдвое старше, новые знакомые интересны друг другу. Прежде всего, они обе занимаются улучшением участи женщин. Минна имеет большой опыт в этой сфере. За шесть лет до рождения Инессы Минна Карловна уже преподавала в ремесленных школах для женщин. В 1887 году, когда Инесса была подростком, её новая подруга открыла на собственные средства женское профессиональное училище. В момент их знакомства Минна Горбунова-Каблукова возглавляла комиссию по обучению женским ремёслам Московского общества по распространению технических знаний при Политехническом музее в Москве. Подруги думают о регистрации нового благотворительного общества, переписываются с английскими суфражистками, собираются учредить для женщин собственную газету.   
Инесса много читала, и чтение расцвечивало её размеренную обыденную жизнь. Не было бы чтения и музыки, что бы ей оставалось? Быт. Материнские хлопоты. Обучение грамоте крестьянских детей в школе, которую построил по её просьбе муж. Долгое обсуждение меню с кухаркой. Заботы о внешности.
Один уход за волосами чего стоит. Когда она вынимала шпильки, волосы окутывали её плащом. Причёска каждый день отнимала не меньше двух часов времени. Мыть, сушить, укладывать... Без помощи горничной обойтись было трудно. Но Инесса предпочитала многое делать сама. Она подолгу расчёсывала пышные длинные волосы, стоя у окна. Из своего двухэтажного особняка госпожа Арманд видела пруд, в котором отражались золочёные купола церкви, поля, липовую аллею, шоссе в соседнее село Алешино, где поселились Рене и Николай. Иногда Инесса ездила навестить сестру. Николай Евгеньевич,  так же, как и Александр, редко имел свободное время для гостей. Он был поглощен своими обязанностями в Товариществе «Евгений Арманд с сыновьями». Юридический статус Торгового дома изменился, но в память о дедушке, стоявшем у истоков семейного дела, название оставили прежним.
 Рене, в отличие от её старшей сестры, не раздражало долгое отсутствие мужа. Дом жил по утверждённому ею порядку. Шестеро детей разного возраста, в соответствии со своими потребностями и интересами, жили по разработанному матерью расписанию. Строго соблюдалось время  трапез , учебы, прогулок и разных занятий. Детей приучали к спорту. Верховая езда, теннис, футбол. У «Товарищества Арманд» была своя футбольная команда, в которой хозяйские дети играли вместе с рабочими фабрик. Заводские болельщики подбадривали футболистов криками «Карман, жми!» Фамилия Арманд была непонятной для простого люда.
          Почти всё время Рене Фёдоровны, хозяйки дома в Алёшино, свободное от материнских обязанностей, было отведено занятиям музыкой и пением. В гостях бывали её хорошие знакомые - известные певцы Леонид Собинов и Антонина Нежданова. Госпожа Арманд занималась вокалом у итальянского профессора Умберто Мазетти, который написал, что она обладает большими способностями и могла бы поступить на сцену. Политикой Рене совершенно не интересовалась. Они с Инессой не затрагивали эти темы в своих разговорах.  Говорили , в основном, о детях.
           Вслед за сыновьями у Инессы и Александра родилась девочка. Крестили новорождённую в церкви Казанской иконы Божьей матери в Алёшино. Она получила имя Инна, которое после революции переделала на Ину – с одним н. Почему крестили в Алёшино, хотя прямо под окнами ельдигинского дома стояла церковь? Скорее всего, потому, что крёстной матерью была Рене. Которая в церковной книге записана как Ирина Фёдоровна Арманд. После таинства крёстная мать пригласила батюшку Николая Парусникова, крёстного отца девочки Бориса Евгеньевича Арманда, сестру с мужем и других родственников на торжественный обед в имение, которое располагалось всего в двухстах метрах от храма.
   И, наконец, 13 августа 1901 года родилась Варвара , получившая своё имя от бабушки де Монси.
      В Пушкино Александр ездил каждый день, а Инесса с детьми – каждое воскресенье. Там у них тоже было своё жильё. Ей нравилось проводить время в окружении большой семьи, кроме того, из Пушкино было легко добираться по железной дороге до Москвы. Инесса говорила про себя, что она дитя города, для неё необходимы московские впечатления, городская суета, общение со знакомыми, театры, походы в синематограф, наконец, участие в   благотворительной деятельности. К тому времени она возглавила «Московское общество по улучшению участи женщин». Ею тут же заинтересовались в департаменте полиции, и затребовали от местных властей справку о председательнице. Этот документ сохранился.
   « Жена потомственного почётного гражданина Инесса (Елизавета) Арманд по собранным о ней сведениям…в материальном отношении совершенно обеспечена и нравственности одобрительной». До первого ареста этой благонамеренной дамы оставалось еще четыре года. 
      Каждый год Инесса и Рене с мужьями, детьми и сопровождавшими их нянями отдыхали на Лазурном берегу в курортном месте Сен-Жан, расположенном рядом с Ниццей по дороге на Монако; или на фешенебельном курорте в Биарицце; или на Женевском озере. Сёстры бывали и в Париже, навещая мать. Натали каждый раз при встрече обещала, что в ближайшее время переедет в Москву поближе к многочисленной родне.
   Население семейного «микрорайона» в Пушкино состояло из трёх патриархов – Евгения Евгеньевича, Адольфа Евгеньевича и Эмиля Евгеньевича с супругами.  Евгений Евгеньевич занимался фабриками, Эмиль Евгеньевич отвечал за магазины, Адольф Евгеньевич курировал сферу благотворительности.
    У Евгения Евгеньевича было двенадцать детей обоего пола, у Эмиля – пять, у Адольфа – одна дочь. Когда на свет появились внучата, численность семьи составила 87 человек. Не считая воспитателей, нянь , кухарок, поваров и прочей домашней челяди. В семейном клане царила удивительная атмосфера всеобщей симпатии.
             В свободное время молодежь организовывала благотворительные любительские спектакли, мужчины летом играли в теннис, вместе с рабочими участвовали в футбольных матчах в составе организованной ими команды при фабрике. Выезжали на охоту.
     Как серьезным делом, занимались благотворительностью.
     Поль Арманд, младший из шести детей Николая и Рене, еще будучи подростком уговаривал своих многочисленных братьев и сестер, родных и двоюродных, поделиться своими личными сокровищами в пользу детей рабочих. Он был готов пожертвовать самым ценным, что у него в тот момент было – аквариумом с экзотическими породами рыб. Он мог бы стать биологом, если бы эта профессия не предполагала препарировать живые существа. Поль так надоел своими предложениями своим сверстникам, что однажды они собрались и пожаловались на него деду, Евгению Евгеньевичу. Выслушав делегированных к нему внуков, глава Товарищества «Евгений Арманд и сыновья» сказал: - Молодец Поль! Как же я сам об этом не подумал. Конечно, вы должны учредить свой собственный фонд в пользу детей рабочих. Каждый из вас получает карманные деньги . Надо 10 процентов отдавать нуждающимся. Мы, взрослые, так поступаем. И вам пора подумать об участии в благих делах. 
Первое дело семьи Арманд на благо общества относится к первому десятилетию девятнадцатого века. В 1820 году при Храме святого Людовика на Малой Лубянке для французских колонистов на пожертвования был открыт дом престарелых. Среди учредителей — Жан Луи Арманд, тот самый Иван Павлович. Этот факт свидетельствует о том, что Арманды стали благотворителями даже раньше, чем миллионерами.
    В Музее изобразительных искусств на Волхонке есть зал , который до революции носил имя братьев Арманд.
  В своем дневнике за 1898 год профессор Московского университета Иван Владимирович Цветаев, поглощенный деятельностью по создания Музея изящных искусств, оставил запись: «В последние дни перед закладкою, когда на Музей сыпались пожертвования со всех сторон, казначей Комитета сообщил мне, что член-учредитель Комитета Адольф Арманд передал ему 3000 рублей. Имя Арманд- одно из лучших в коммерческой Москве, репутация фабрики их в Пушкине такого высокого качества в смысле устройства быта рабочих, школой, гигиеническим помещением, больницей, что мне казалось внесение 3000 рублей на устройство Музея членом-учредителем Комитета каким-то недоразумением.
Встречи с Адольфом Евгеньевичем Армандом в заседаниях Комитета произвели на меня впечатление, что этот человек очень любезный, скромный, не позволяющий себе важничать и резонировать по -купецки…
На другой же день я решился поехать к нему в Пушкино. Дела не позволили выбраться из Москвы ранее 8 часов вечера. Поезд прибыл туда, когда уже было темно. Дом Армандов оказался верстах в двух от вокзала… Ворота фабрики были уже заперты. Однако, нам отворили. Подъезжаем к дому нашего Арманда (домов три по количеству братьев), в окнах темно, лишь в одном окне огонь. Позвонили, вышла служанка и сказала, что господа легли уже спать. Что тут было делать? Тут выручила та же служанка вопросом: «Да кто Вы будете?» Я назвал своё звание и имя. «Ах, вчера и эти дни слышала, это у вас был царь? Подождите, я пойду, доложу. Хозяин ещё не спит, у него в спальне огонь». Через 2-3 минуты меня позвали в дом… Адольф Евгеньевич облёкся в чёрный сюртук и вышел очень любезный. Я извинился за столь поздний визит. «А я ложусь в 9 часов, – ответил он мне, потому что в 5 часов утра я вхожу к рабочим на фабрику». Через три-четыре дня после беседы Арманды заявили официально Комитету о решении внести 30 тысяч рублей (серебром). Так один из видных залов 1-го этажа, прямо напротив вестибюля, так называемый «Антикварий», стал «принадлежать» братьям Армандам и получил имя их отца Евгения Ивановича.»
         
            Часть третья.
                Феномен всеобщей любви и братства.   
      
       В конце октября 1902 года Инесса с маленькими дочками Инной и Варей в сопровождении няни Саввишны и семнадцатилетнего деверя Владимира Арманда отправилась поездом с Николаевского вокзала из Москвы в Петербург. Путь семейства лежал дальше – во Францию. Ежедневно из Петербурга отправлялся на Запад международный Норд-экспресс, фирменный поезд, состоявший из четырёх комфортабельных вагонов с двухместными и одноместными купе, багажного вагона и вагона- ресторана.  Состав шёл до Парижа сорок четыре часа с четвертью.  Инесса собиралась повидаться с матерью, а затем отбыть в Швейцарию, где путешественники намеревались провести всю зиму. Самого младшего из братьев Арманд, Володю, отправили с Инессой «в нагрузку».  Юноша без конца страдал то от простуд, то от воспаления лёгких. Родители, Евгений Евгеньевич и Варвара Карловна, настояли, чтобы он уехал от суровой российской зимы. Выбрали Лейзан, курорт в Альпах. Среднегодовая температура в этих краях составляла одиннадцать градусов тепла, и зима была очень мягкой.
       Расцеловавшись с мужем и сыновьями, которые по традиции махали вслед поезду, пока он не скрылся из глаз, Инесса разместилась в двухместном купе с пятилетней Инной. Через туалетную комнату от них устроились няня и двухлетняя Варя. Соседнее одноместное купе занимал Володя.
      По дороге отправляли телеграммы в Пушкино, Инесса-младшая старательно выводила буквы на открытках. Настроение было прекрасным, спутники шутили и смеялись, и только у Инессы болезненно сжималось сердце, когда её молодого родственника одолевали приступы кашля.
    Сам он не унывал и надеялся на скорое выздоровление. Швейцарские высокогорные курорты славились своим целебным климатом. Вдобавок ему сказочно повезло, что рядом Инесса. Еще в детстве он влюбился в невесту брата. В семье ни для кого не было секретом, что Володя вздыхает по Инессе, но это считалось просто детским увлечением, которое с возрастом пройдёт само по себе.
     Инесса смотрела на юного деверя с жалостью. Он был последним ребёнком у пожилой супружеской четы и, в отличие от других детей этой семьи, не мог похвастать крепким здоровьем. Его старшие братья -и Александр, и Николай, и Сергей, и Борис занимались большим теннисом, игрой в футбол, верховой ездой. Володя не мог составить им компанию из-за слабых лёгких.  В свои семнадцать лет он выглядел худощавым подростком. Но у этого юноши был сильный характер. Он ещё в старших классах выбрал себе будущую профессию и сразу после гимназии пошёл учиться в Московский университет на биолога.
   Проводя с Инессой долгие часы в купе, юноша чувствовал себя счастливым. Они разговаривали как друзья. Он откровенно рассказывал о своей тайне, которую скрывал от родителей. Сразу же после поступления в университет Володя примкнул к студенческому кружку социал-демократов и даже успел принять участие во Всероссийской студенческой стачке.
    Студенты видели свою задачу в политическом просвещении рабочих. В Москве была налажена связь между студенческими и рабочими кружками. В рабочей среде проходили просветительские занятия, на которых студенты знакомили пролетарские круги с политической литературой, нелегально поступавшей с запада. Существовала целая цепочка связных, которые привозили из-за границы печатные издания социал-демократических партий. В том числе, общерусскую политическую газету «Искра», которую с 1900 года издавала за границей Российская социал-демократическая рабочая партия.
      
      Инесса, в свою очередь, поделилась с ним своим секретом. Она перестала посещать церковь по принципиальным соображениям. Её отец был католиком, мать принадлежала к англиканской церкви. В детстве и юности Инесса была очень набожной. Резкий перелом наступил после рождения первого сына. Инесса пришла на воскресную службу, но священник в довольно резком тоне потребовал, чтобы она удалилась, потому что первые шесть недель после рождения младенца женщина считается «нечистой», и ей закрыт вход в храм. Инесса негодовала. После этого случая она пересмотрела свое отношение к религии.  Почему дитя, рождённое в освящённом церковью союзе, рождается во грехе? А любовь, разве не это чувство является истинно христианским?
       Вряд ли Инесса отдавала себе отчёт в том, насколько опасными могут быть её речи в обществе влюблённого юноши.
          Из Парижа в Швейцарию Инесса и Володя приехали уже как близкие друзья. Совместное путешествие открыло для каждого из них в другом новые, не знакомые ранее качества. Оба они были неприхотливы к условиям обитания, умели радоваться каждому дню и не выносили социальную несправедливость. Им всегда было о чём поговорить, и время летело незаметно. В Швейцарии семья разделилась.  Володя устроился в высокогорном санатории Гранд-отель, рассчитанном на 120 пациентов. Курорт пользовался популярностью среди состоятельных пациентов. В программу лечения входила гимнастика на открытом воздухе, многочасовой отдых на террасах в шезлонгах под пледами, усиленное питание. В меню, помимо мяса и вина, включали три литра молока в день от коров, пасшихся на высокогорных альпийских лугах. Больным помогал выздоравливать богатый кислородом чистый горный воздух. И солнце, солнце !
    Рядом строились новые лечебницы. В Швейцарии, где в начале двадцатого века туберкулёзом болел каждый пятый, было бы грешно не использовать для лечения уникальные природные условия.  Изучив статистику выздоровления санаторных больных, врачи пришли к выводу, что благоприятные климатические условия в горах помогают справиться с этой тяжёлой болезнью.
Инесса с детьми и няней сняла апартаменты неподалёку, в коммуне Лейзан. 
.       Сама она с детства отличалась завидным здоровьем,  но дети часто болели и требовали курортного лечения.  Впервые Инесса поехала в швейцарский санаторий со старшим сыном Сашей, когда ему был всего год. Инесса скучала по мужу, по дому. В Швейцарии её утешала только красота Альп. 
Писала мужу: « Прямо ты не можешь себе представить, каким необыкновенным спокойствием дышат эти горы, мне всегда кажется, что они похожи на какую-то душу, которая так высоко стала над всем, что навсегда успокоилась и удовлетворилась.
    Тут прекрасно, но как я буду рада, когда снова окажусь дома!»
            Инесса добросовестно выполняла просьбу свекрови – присматривать за «младшеньким». Родственнице разрешали навещать пациента. Она оставляла детей с няней, а сама часами сидела на террасе Гранд-Отеля рядом с деверем. Чем она могла помочь ему? Разве что разговорами.
     Инесса читала вслух газеты на французском языке. Но вся информация и аналитика о происходящих в мире событиях казалась ей такой далёкой и ненужной в альпийском раю, где не было никаких проблем, кроме одной. Не все пациенты выздоравливали. Иногда по скорбным лицам персонала и исчезновению кого-то из соседей Володя догадывался, что здесь побывала смерть.
    Сам он оказался для врачей трудным пациентом. Инессе жаловались, что больной мало ест, поздно ложится спать и часто до утра читает. Просили повлиять на юношу. 
    Лечащий врач семьи Адольф Коль, женатый на золовке Инессы Евгении Арманд, ответил на тревожную телеграмму родственницы о проблемах с Володей  , что беспокоиться не о чем. Свою роль сыграет мягкий климат и  размеренное течение курортной жизни.
  И действительно, Володя чувствовал себя гораздо лучше, прекратились приступы кашля, во время которых он задыхался и терял силы.
    В январе 1903 года они переехали в Женеву. Поселились в арендованной вилле с обслугой на берегу Женевского озера. Теперь Володя каждый день играл и возился с маленькими племянницами, и Инесса, наблюдая за ними, думала, что эту троицу вполне можно принять за брата и сестёр.
     Вечерами после ужина, когда няня отводила девочек готовиться ко сну, они оставались в столовой вдвоём. Садились к чайному столику и до глубокой ночи беседовали. Инесса жаловалась, что её благотворительная деятельность буксует, разбиваясь о запреты чиновников из Министерства внутренних дел. Сколько раз она получала отказы в ответ на свои прошения! И всё потому, что организованное ею «Общество улучшения участи женщин» вызывало недоверие у мужчин, которые имели власть и традиционно считали, что женский пол рождён для домашнего рабства.  Иначе чем объяснить, что ей запретили организовать публичную лекцию-диспут на тему «Физика прошлого и настоящего»? Почему не разрешили проводить литературные чтения в Малом зале Консерватории?  Отвергли её предложение открыть народную бесплатную библиотеку-читальню? Не стали даже рассматривать вопрос о создании печатного органа для женщин?    
- Наверное, ты права. Но мне кажется, для борьбы за права женщин в России время ещё не настало. Ты впустую тратишь силы, Инесса.
    -Но что ты предлагаешь вместо моего Общества? Чем заниматься? Как участвовать в улучшении жизни?
На этом их дискуссия прервалась. Инесса не помнит, почему и как они оба оказались в его комнате. Красота окружавшей природы, кажущаяся свобода от семейных уз, долгие разговоры во время прогулок сделали своё дело. Влюблённые пробыли в Женеве полтора месяца. За это время они приняли решение отныне никогда не расставаться.
В конце апреля , покидая Женеву, они вполне могли встретиться на вокзале с прибывшей из Лондона супружеской парой политических эмигрантов – Владимиром Ульяновым и Надеждой Крупской.   

         В Женеве Володя достал через русских социал-демократов несколько брошюр, которые Инесса спрятала на дне чемодана с детскими вещами. В купе Норд-экспресса  Володя выудил из своего багажа учебник о строении позвоночных животных, в котором были спрятаны рукописные листки – отрывок конспекта с заглавием « О развитии промышленности в России». Автор – В. Ильин. Рекомендовал Инессе прочитать текст. Сказал, что ему стыдно сознавать свою принадлежность к семье фабрикантов, эксплуатирующих труд рабочих.
      Инесса согласилась. После посещения фабрики, увидев условия труда рабочих, она была шокирована. Конечно, владельцы всегда шли на уступки рабочим, многое делали для улучшения их участи, но сама система всё равно оставалась бесчеловечной. С этим необходимо бороться. Инесса и Володя , соединив руки, поклялись ,что посвятят жизнь делу освобождения труда.   
      Спустя шесть лет, за которые её жизнь кардинально изменилась, в апреле 1909 года Инесса познакомилась в Париже с Ильичами, как их называли товарищи – с политическими эмигрантами, большевиками Владимиром Ульяновым и Надеждой Крупской.
 И в разговоре обмолвилась, что окончательное решение заняться революционной работой она приняла, прочитав отрывок из книги некоего Ильина о развитии капитализма в России. Ленин переглянулся с женой, и оба рассмеялись. И только тогда Инесса поняла, кто автор этого поразившего её фундаментального труда. Встреча с супругами Ульяновыми стала для Инессы судьбоносной. 

    Но в марте 1903 года она еще не подозревала, что готовит ей судьба. Всю дорогу до Москвы влюблённые думали об одном и том же. Теперь они должны были решиться на откровенное объяснение с семьёй. Это было очень непросто – нанести сокрушительный удар близким. Переворошить крепкое семейное гнездо. Однако другого выхода не было. Организм Инессы подал ей знак, что она снова беременна.   
     В Москве на Николаевском вокзале путешественников встретил Александр Евгеньевич.  Милый, родной Саша, муж и брат. Они тепло обнялись, старший и младший обменялись шутливыми тычками. Инесса попросила отвезти их в дом на Варварке, где помимо офиса Товарищества «Евгений Арманд и сыновья» , были обставлены несколько комнат для отдыха и гостиная.               
      
     - Саша, нам надо серьёзно поговорить. – Инесса села на канапе, обитое кожей, с золочёными бронзовыми накладками на ручках в виде львиных морд.  Братья устроились рядом.  Сидя с краю, она могла смотреть в глаза обоим. Глаза были почти одинаковые. Серо-зелёные в крапинку.  Любящие. Внимательные.
 
    - Саша, пожалуйста, не волнуйся. Мы должны тебе кое в чём признаться. Так случилось, что я и Володя влюбились друг в друга. Накрыло, как океанская волна во время шторма в Биаррице. Ты знаешь, как я люблю тебя, но это любовь родственная. Мы навсегда будем одной семьёй. Ты – отец моих детей, ты наш брат, любимый брат. И так будет, пока мы живы. Но сейчас надо расстаться. Я с детьми поселюсь отдельно. Арендую квартиру в Москве. У меня будет ребёнок от Володи . Прости нас, если можешь.
    Лицо Александра потемнело, как обычно бывает, когда человек узнает дурную весть.
        Он не верил своим ушам. Неужели Инесса и его младший брат настолько жестокие люди? Неужели они не понимают, какой удар нанесли? Какую боль он сейчас испытывает? Что будет с его родителями? Добропорядочные пожилые люди, как им перенести такой позор! 
   Нет, это невозможно, может быть, глупый розыгрыш?  Он взглянул на брата. Тот сидел ссутулившись, и с упрямым выражением лица смотрел куда-то вниз. 
           Александр встал и вышел в свой кабинет.  Открыл верхний ящик письменного стола, достал шкатулку с письмами. Вот её записка, видно по почерку, что торопилась. «Мой дорогой и любимый Саша. Прости, что меня нет, но ты опаздываешь, а я должна бежать в школу. Безумно люблю тебя всем сердцем. Ты мой любимый, мой ненаглядный».
      Когда Инесса разлюбила его? Почему он до сегодняшнего дня ничего не замечал?
Александр подошёл к массивному секретеру, открыл потайной сейф и достал недавно купленный в оружейной лавке пистолет браунинг. Подумал, что ту адскую боль, которую он испытывает, может прекратить только пуля. Куда лучше стрелять, чтобы не промахнуться? В голову. Но тогда на его изуродованное лицо в гробу невозможно будет смотреть близким. Какие страдания он доставит родителям! А их с Инессой дети? Как им потом жить? А посмертное существование? Александр не был истово религиозным, но верил в  высшую силу, организующую жизнь на Земле. Нет, стреляться нельзя, это недостойный выход для отца семейства.
Может быть, жена одумается? Ведь Володя совсем еще мальчик, студент, неоперившийся, несостоявшийся. Он даже не выбрал свой путь в жизни. То ли будет учёным, изучающим повадки морских животных, то ли посвятит свою жизнь политике. Семейное дело его ничуть не интересует, к искусству он равнодушен. Как он собирается воспитывать своих племянников, его, Александра, детей? Сыновья Саша и Федя уже подросли, вряд ли он сможет завоевать авторитет. Да и для девочек – ну какой из него отец?
    Над Володей в семье посмеивались из-за его детского восхищения красотой Инессы. В том числе, и она сама. Что же произошло?
      На мгновение Александр почувствовал себя героем романа «Что делать?», мужем Веры Павловны, который добровольно уступает любимую жену своему другу, счастливому сопернику, и даже инсценирует собственную смерть, чтобы помочь влюбленным официально соединиться. Сколько было в их доме споров по поводу этого романа!  И они, молодежь, доказывали старшим, что так и надо строить семью, -на принципах товарищества. Так вот тебе испытание, дружок, попробуй-ка выдержи его, - сказал себе Александр, возвращаясь в гостиную.
Жена и брат всё так же сидели рядом и держались за руки. Александр остановился у окна к ним спиной, и глядя на улицу, обозначил свои условия.
- Будьте добры семье ничего не сообщать. Я сам всем объясню, что нам удобнее переселиться в Москву. Снимать чужое жилье не надо. Поселитесь в одном из наших домов. Можно и на Воздвиженке, в соседней квартире с Рене и Николаем. Естественно, все ваши расходы я беру на себя. И ещё раз прошу –пока ни слова никому.  Мне самому надо привыкнуть к новому положению. Соломенный вдовец – так это называется?
Александр обернулся к жене и брату.   Инесса плакала, закрыв лицо батистовым носовым платком. Володя с растерянным видом сидел на диване, худой, сгорбившийся, похожий на подростка. Господи, подумал Александр, ему самому еще нужна мать, поэтому он влюблён в Инессу, а не кого-нибудь из ровесниц.  Жена отняла платок от лица и взглянула на него покрасневшими от  слёз глазами
- Саша, твое великодушие просто убивает …
Слуга, вошедший с подносом, остолбенел. Все трое господ сидели на диване, держась за руки, и обливались слезами. 
   В тот же день Инесса с девочками и няней поселилась в собственном доме Арманд на Воздвиженке. Братья уехали в Пушкино.    Вечером дети с няней вышли гулять на Гоголевский бульвар.  Оставшись одна, Инесса села за рояль. Бетховен, Шопен. Шопен , Бетховен. Она никак не могла решить, кто из композиторов ей ближе. Наверное, всё же Шопен.  Володя похож на Шопена, а она сама – на Жорж Санд, литературным талантом которой Инесса всегда восхищалась. Она разделяла феминистские взгляды великой французской писательницы.  Было у них что-то общее в судьбах. Инесса, как и Люсиль Амандина Аврора Дюпен, выросла на попечении бабушки. И разница в возрасте с возлюбленным.  И эта пара тоже проводила зиму на курорте вместе с дочкой Санд. Но на этом сходство кончается. Выйдя замуж за барона Дюдевана, Аврора была глубоко несчастлива в браке.  А Инесса любила Сашу и была им любима. Но постепенно молодая страсть прошла. Беременности, роды, кормление отняли десять лет жизни, всю её молодость. Никто не может противостоять своей природе. Всё чаще Инессу посещала мысль избавиться от физиологической стороны брака.  Еще год назад она не ожидала, что еще раз испытает чувство, в котором соединится духовная и телесная сущность. И вот это случилось, неожиданно и необъяснимо. Это подарок судьбы.  Теперь ей нужно только одно. Чтобы Саша их простил и впредь оставался её лучшим другом.
      Кто-то невидимый шепнул: -Женщина зависит от мужчины материально. Неужели ты согласишься принимать от брошенного мужа деньги? А если нет, как собираешься жить без его помощи? Володя- студент, и его содержат богатые родители. На кого надеешься ты?
     Инесса отмахнулась от внутреннего голоса. Неважно, что-нибудь придумаю.
Её внезапно охватило мощное чувство радости. Объяснение с Сашей позади, и теперь она свободна. Свобода – вот что нужно человеку для счастья!
Инесса подумала, что сестра ужаснется, когда приедет в Москву на занятия в консерватории и обо всём узнает.  Не поймёт её чувств. Неужели Рене по-другому воспринимает свой брак? Неужели ей не хочется освободиться от изнурительной обязанности увеличивать число наследников состояния? Познать запретную любовь? И тут же родилась мысль: а, почему, собственно, для женщины любовь должна быть запретной? Ведь мужчины, как ей известно, спокойно заводят романы на стороне, часто имеют внебрачных детей, и общество их не осуждает! Более того, приветствуется торговля телом, официально разрешены дома свиданий, где бывают самые уважаемые господа. И мужчин не преследуют за то, что они покупают для своего наслаждения живых людей. Ведь это же форма работорговли! Одна знакомая написала по этому поводу письмо Льву Толстому, который был для Инессы высшим моральным авторитетом. И, к её разочарованию, величайший писатель-гуманист ответил: «Это было до Моисея. Это будет после Моисея. Так было…и так будет всегда».
Вот её первая задача. Она непременно напишет книгу для женщин. О их праве на свободный выбор в любви. 
Инесса достала из дорожного баула свой альбом в бархатном переплёте с золотой каймой, куда записывала свои мысли. Бросилась в глаза дарственная надпись, сделанная рукой Саши.
 «Ты- моя жизнь, луч света, который сияет мне всегда и везде, да всё это тебе и самой хорошо известно.»
Инесса с трудом сдержала слёзы. Прощай, тихое безмятежное семейное счастье!  Нет, сегодня она не готова начинать рассуждения на тему свободной любви.
       Остаток дня прошёл в житейской суете. Из Пушкино приехала кухарка с запасом провизии и горничная Глаша. Инесса заметила любопытные взгляды прислуги. Вспомнила наставление бабушки: при слугах не разговаривай на русском. Им ни к чему знать о семейных делах. Но бабушка – другое дело, она не страдала демократическими идеями. А Инесса сразу же сообщила прислуге, что некоторое время поживёт в Москве с детьми.
      После ужина, уложив дочерей, Инесса отправилась в ванную. Зеркало отразило плотно сжатый рот, глаза с прямым решительным взглядом, морщинки в углах губ. Как быстро прошла молодость! Ей в мае исполнится 28. А Володе всего только 18. Но разница в возрасте не имеет значения. Они будут вместе всю жизнь.
      Инесса с волнением ожидала встречи с Евгением Евгеньевичем и Варварой Карловной. Они приехали на другой день. Обнялись с ней. Оба вели себя как обычно.
      Супруги прожили вместе уже почти пятьдесят лет. Седые старики, соединённые любовью. Что им было делать, кого предпочесть, а кого изгнать?   Инессу? Любимую невестку, мать их внуков? Володю? Самого младшего, самого любимого, самого болезненного из детей? Инесса страдала от необходимости что-то объяснять свёкру и свекрови. Как тяжело разрывать отношения с близкими!  Но она их недооценивала. Любовную пару никто не проклял. От детей пока всё хранили в тайне.  Супруги долго разговаривали с Инессой и просили только об одном: любить Володю и заботиться о нём. У их младшего сына с детства было слабые лёгкие.
    После разрыва с мужем Инесса полностью отдалась новому чувству. С Владимиром у них всё было общим – мысли, мечты, представления о будущем, решимость служить делу революции.  И, к тому же, она была для него центром Вселенной.  Но вскоре влюблённые должны были расстаться. В июне 1903 года Инесса со всеми детьми уехала в Европу. Многочисленной родне объяснили, что Инесса нуждается в поправке здоровья. Ей необходимо сменить климат. Семейство сначала посетило юг Франции, а оттуда перебралось в Швейцарию. Инесса не случайно выбрала место , где должен был появиться на свет её ребёнок. Она раньше уже отдыхала в местечке Бужи де Кларан на Водуазской Ривьере. Это было пять лет назад . Тогда врачи посоветовали увезти в горы маленького сына Сашу, который очень часто болел всеми возможными простудами.
Мать семейства сняла комнату в пансионате «Венсан». Она выбрала это место потому, что рядом располагалась русская библиотека Николая Рубакина. Этот крупный книговед, библиофил и писатель выписывал новые книги на русском языке. Кроме того, в его уютной библиотеке Инесса могла поиграть на рояле и написать письма.
     Из переписки с родными становится понятно, что в Швейцарии она наладила контакты с кружком революционеров.
    3 августа Инесса в письме наставляет Володю — быть осторожнее, тщательнее соблюдать правила конспирации. На листке кремовой бумаги сохранилась фраза: « Ты пишешь, что хотел сообщить человеку не только своё имя, но и место, где будет находиться библиотека. Насколько я знаю, это не полагается. Извини, что вмешиваюсь в это дело, но недавно я собиралась совершить такой же промах, и один товарищ из наших тут же дал знак, чтобы я замолчала».   
     О чём думала, прогуливаясь по набережной Женевского озера ,  многодетная мать, ожидая своего пятого ребёнка? Она сама написала об этом в своей автобиографии.  « В 1903 году будучи в Швейцарии после короткого колебания между социал-революционерами и социал-демократами под влиянием книги Ильина « Развитие капитализма в России» , с которой я впервые могла познакомиться за границей, становлюсь большевичкой» .
     Инесса и представления не имеет об авторе книги. Она не знает, что в апреле 1903 года Владимир Ильич Ульянов ( он же В.Ильин) вместе с женой Надеждой Крупской переехал из Лондона и обосновался в Женеве. Возможно, они одновременно бывали в знаменитом книжном магазине Жоржа Куклина, где Инесса покупала  книги для будущей партийной библиотеки.   
          5 октября 1903 года в Швейцарии на свет появился сын Инессы и   Владимира. Если кто-то в многочисленной семье и вправду не догадывался о тайне рождения младенца, то при первом же взгляде на его личико ни у кого не возникало сомнений. Это был вылитый Володя. Точная его копия. Младший сын Евгения Евгеньевича и Варвары Карловны внешне отличался от всей родни формой прямого короткого носа, такого же, как у матери и всего рода де Монси. Остальные пошли в отца, а тот унаследовал черты от деда Евгения Людовика.  На фабрике рабочие сочинили частушку: «Если встретишь нос гигантский, это значит - внук Армандский» .
      Отцом ребенка был записан Александр Евгеньевич Арманд, который состоял в законном браке с матерью, Елизаветой Фёдоровной. Фактически – родной дядя мальчика.
 Ночью 31 декабря 1903 года Александр Евгеньевич ночует в московской квартире. Сидя в кабинете Инессы за её столом, он пишет ей поздравительное письмо. «Милая моя Инесса!  Хорошо мне было с тобой, мой друг. И так я теперь ценю и люблю твою дружбу. Ведь дружбу можно любить? Мне кажется, это совершенно правильное и ясное выражение. Желаю тебе и маленькому большого счастья.»
   Что это такое? Христианское всепрощение? Смирение? Или величие души?
Загадка Инессы.
      Возвращаясь в Россию летом 1904 года, на таможне в Вержболово дама с тремя детьми и сопровождавшей их прислугой предъявила к досмотру три чемодана. Младенца она держала на руках, няня катила коляску с лежащими в ней игрушками. Офицер, не проявив к багажу интереса, жестом пропустил их в вагон. Инесса сама удивилась тому хладнокровию, с которым она проходила таможню. В коляске и чемоданах с детскими вещами будущая революционерка провезла в Россию целую подпольную библиотеку.   
     За долгие месяцы, проведенные в Швейцарии, Инесса соскучилась по кипучей деятельности. Первое, что она сделала — встретилась со своими знакомыми доктором Николаем Печкиным, его женой Валентиной  и библиотекарем Александром Роддом. В совещании участвовал Борис Евгеньевич Арманд, тот самый бывший воспитанник революционера Евгения Каммера, с которым вместе организовал в доме своих родителей подпольную типографию. Борис Евгеньевич по-прежнему был приверженцем социал-демократических идей. Инесса предложила учредить свою пушкинскую социал-демократическую ячейку и бралась наладить связи их маленькой группы с городской социал-демократической организацией. Все дружно согласились с этой идеей. И вдруг вскоре после этого совещания Инесса неожиданно уехала из Пушкино – на Дальний Восток, к Александру Евгеньевичу. Её супруг возглавлял санитарный отряд, сформированный в Москве на средства земства. Из Москвы в сторону фронта экспедиция выехала 17 апреля.  Чем там занимался Александр Евгеньевич? Об этом пишет газета « Московский листок» . Материал нашел учёный Игорь Прокуронов, кандидат географических наук, интересующийся историей города Пушкино. 
В номере от третьего мая 1904 года среди телеграмм на третьей полосе издания  встречается имя Александра Евгеньевича Арманда.
«  03.05. 1904 г.
Вчера городской голова получил от уполномоченного городского санитарного отряда А.Е.Арманда телеграмму от 1 мая следующего содержания:
« Персонал отряда здоров, размещён хорошо. Под госпиталь – 400 коек. Кончаем оборудование двух лазаретов. Строим прачечную пополам с Красным Крестом. С первого дня открыли амбулаторный приём. Номера коек заведу. Выехавшие 17 апреля два отряда на 25 коек каждый состоит из следующих лиц: врачи – Чиж, Герцен, Добротворский, Саввин, Сенюшин, Соколов; фельдшера – Алексеев, Гандин, Макаров, Скороходов; заведующие хозяйством -Ковальский, Хлапин; санитары -Константинов, Мукафеев, Соловьёв, Илья Горин, Климов, Вальнов, Самуилов, Зандберг, Калашников, Ножкин, Требелев, Мухин, Арапов, Потапов, Широков, Вальновский, Ермаков, Смирнов. Сегодня получили известия, что отряды выехали на место назначения.»
В телеграмме сообщается ещё, что три вагона с вещами, отправленными из Москвы для склада, получены.»
Русско-японская война длилась к этому времени уже четыре месяца – с 27 января по старому стилю.
1 февраля 1904 года газета «Московский листок» на первой полосе среди рекламных объявлений об открытии магазинов детских нарядов Торгового дома Русанова и Попова, текстильной продукции Морозовых, роскошно отделанного ресторана «Эльдорадо»  и состязании конькобежцев  в сопровождении оркестра военной музыки опубликовала обращение городского головы князя Голицына к жителям.
«Московское городское общественное управление снаряжает санитарный отряд для немедленной отсылки к месту военных действий. Одновременно будет формироваться второй санитарный отряд и заготовка одежды, белья и других госпитальных принадлежностей. Жители города Москвы, которым дороги благополучие, жизнь и здоровье воинов, находящихся на Дальнем Востоке, и которые пожелали бы помочь городскому управлению в деле оказания помощи больным и раненым, благоволите направлять свои пожертвования в помещение городской Думы.
Пожертвования принимаются деньгами и вещами с 10 час. утра до 6 час. вечера.»
В том же номере опубликована информация о летучих санитарных отрядах под номерами шесть, семь, восемь и девять, на проводах которых к месту боев состоялся молебен в присутствии Великой Княгини Елизаветы Фёдоровны, жены генерал-губернатора Москвы Великого Князя Сергея Александровича. В заметке упоминается, что восьмой и девятый отряды были созданы на средства Московского Купеческого собрания. Как и тот отряд, который ранее возглавил Александр Евгеньевич Арманд.
Через восемь дней ,9 мая в адрес городского головы приходит еще одна телеграмма, подписанная заместителем уполномоченного городского отряда г-на Арманда А.Е. по фамилии Сахаров.
« Заканчиваем оборудование госпиталя на 400 коек, принято 140 больных, большею частью внутренних. Извещены телеграммой о привозе нам 100 раненых.»
Следующая опубликованная телеграмма датирована пятым июня 1904 года. Но её сразу не найдёшь в очередном номере газеты. На первой полосе публикуются объявления о начале скачек, о новых духах ( Семь запахов, До , Ре, Ми и т. д.), о лучших папиросах «Кардинальные», которые «обезврежены от ядовитых свойств никотина». Здесь же реклама «Дамскiя блузки и Английские рубашечки, готовые и на заказ в магазинах бр. Альшванг», а также отрывки из романа «В царстве ситца».  Постоянное место рубрики «Московская жизнь» - на третьей странице.  Александр Евгеньевич докладывает городскому голове.
« Госпиталь полон, завтра выписываем из него 64 человека. Наши летучие отряды находятся в Посьете и Хунчуне. По недавним известиям, все здоровы. Студент-санитар Иевлев отправляется  братом милосердия в Посьет. »
 В следующей телеграмме, направленной князю Голицыну, обозначен пункт размещения госпиталя. Это станция Евгеньевка на Уссурийской железной дороге, находящая от Москвы на расстоянии девяти тысяч километров.
Газета « Московский листок» от 22.06. 1904 года.
« Телеграмма А.Е. Арманда.
Вчера в городской Управе получена из Евгеньевки от уполномоченного городского отряда А.Е.Арманда телеграмма следующего содержания.
  Вернулся из Посьета и Хунчуна. Посьетский отряд совершенно готов оборудованием как летучий отряд. Снабжён 56 лошадьми, вьюками и повозками. Хунчунский отряд, вероятно, останется этапным пунктом. В Спасске закуплено 98 быков. Запасов хватит приблизительно на три месяца.»
Посьет, железнодорожная станция в 270 километрах от Владивостока, один из самых южных поселений Дальнего Востока, 

Последняя из опубликованных телеграмм отличается ошибочной датировкой – 4 августа 1904 года. Между тем, в её тексте сообщается, что 19 августа госпиталь московского санитарного отряда посетил Наместник Его Императорского Величества генерал-адъютант Алексеев с командующим войсками Приамурского округа генералом Линевичем и военным губернатором Колюбакиным. При посещении Наместник пожаловал 51 раненым знаки отличия военного ордена, из них 45 – нижним чинам, лежащим на именных койках. В отряде все здоровы.»
.  Об этой поездке до сих пор нет ни слова ни в одной публикации об Инессе Арманд. И вот в домашнем архиве семьи найдена чудом сохранившаяся открытка с видом одной из бухт Владивостока, отправленная Инессой со станции Евгеньевка Уссурийской железной дороги 10 июля 1904 года. Послание, написанное небрежным почерком отправительницы, адресовано в Пушкино жене Бориса Евгеньевича Арманда Юлии. С Юлией Инессу связывают родственные узы по линии сестры Анны Стефан, вышедшей замуж за родного брата Юлии, инженера Владимира Журина. Текст, адресованный родственнице, наводит на мысль о шифровке, настолько он по-житейски прост. Непонятно, стоило ли отправлять за девять тысяч километров, разделявшие Пушкино и Евгеньевку, почтовое отправление с таким отсутствием смысла? 
      " Её высокоблагородию Юлии Николаевне Арманд.* Пушкино.
  10 июля 1904 г.
      Дорогая Юля, шлю тебе привет из Евгеньевки. Как вы поживаете, хорошо, я надеюсь? Мы очень следим с Сашей за известиями о мобилизации. Слава Богу, Московский и Дмитровский уезды пока не тронуты, наверно и не будут тронуты. Саша просит передать Борису ( родному брату — прим.  автора), что очень его целует.  До свидания, всего хорошего! Инесса Арманд.
    Внезапный отъезд Инессы из Москвы мог быть вызван ещё одной причиной. Не исключено, что Инесса уехала, потому что после возвращения домой из Швейцарии  у неё произошла очень серьёзная размолвка с Владимиром на почве личных отношений. Такое предположение позволяет сделать ещё одна внезапная находка -экземпляр обозрения «Париж-Лондон» за апрель 1904 года со штемпелем личной библиотеки Евгения Евгеньевича Арманда, который удивительным образом был возвращён в нашу семью.  В 1975 году Марку Владимировичу Федосову, сыну Веры Евгеньевны Арманд, позвонила незнакомая женщина. Она сказала, что хотела бы встретиться и показать ему раритет из библиотеки Евгения Евгеньевича Арманда, хранящийся в её доме. Марк Владимирович, учёный-океанолог, был коллекционером всего, что имело отношение к семье Арманд. Он немедленно назначил встречу у себя дома в центре Москвы на Пушечной улице. История, которую поведала дама, поразила моего дядю. Она привезла ему книгу со штемпелем « Евгений Евгениевич Арманд». Этот толстый журнал в твёрдом переплёте «Ревю двух миров», вышедший в свет 1 мая 1904 года последним из Армандов читал Владимир Евгеньевич. Он делал пометки и комментарии на полях, которые прекрасно сохранились до наших дней. Журнал « Обозрение двух миров» о событиях в Париже и Лондоне, объёмом 480 страниц. Судя по пометкам, Володя просмотрел это издание от корки до корки. А потом забыл его у своей знакомой , барышни Александры Липинской, бабушки посетительницы Марка Владимировича Федосова. Тогда эта бабушка ещё была юной девушкой, состоявшей в социал-демократическом кружке. Гостья рассказала, что по словам её бабушки ,в юности у них с Владимиром Армандом  был бурный роман. Их объединяла подпольная работа.
 Майкл Пирсон ссылается на отчёт филера, который следил за молодой парой.  Сын фабриканта Владимир Арманд и дочь судьи Александра Липинская находились под негласным надзором полиции. Они часто бывали вместе, и однажды даже остались на ночь в одной из квартир, находившихся под наблюдением.  Володю можно понять. Он был совсем ещё молодой человек. И вовсе не монах, хотя в шутку уверял в обратном.
Когда-то он насмешил Инессу, прочитав пушкинский стишок, как он сказал – о нём самом.
Не владелец я Сераля,
Не арап, не турок я.
За учтивого китайца,
Грубого американца
Почитать меня нельзя,
- Кто же ты, болтун влюбленный? -
-Взглянь на стены возвышенны,
Где безмолвья вечный мрак;
Взглянь на окна заграждены,
На лампады там зажжены...
Знай, Наталья! - я... монах!
Похоже, что во время отсутствия Инессы у Володи была пассия. Может быть, для него это было не серьезно. Но всё же, когда Инесса с его сыном вернулась из Франции, Володя продолжил встречи с Александрой Липинской. Доказательством служит тот самый журнал, который сейчас лежит на моём письменном столе.
  В то время, весной 1904 года Владимир перемещался с квартиры на квартиру в Москве, опасаясь полицейского преследования. После приезда Инессы из Европы они встретились всего один раз в доме Александра Евгеньевича на Гранатном переулке. Можно предположить, что Инесса заметила перемену в его отношении к себе. С её интуицией — не могла не заметить. Поэтому сделала резкий шаг — уехала с Александром на Дальний Восток. Это очень естественный поступок с точки зрения женщины и очень характерный для Инессы. Она всегда так резко реагировала на размолвки с мужчинами. Александр в пору их семейной жизни бывал вынужден часами искать её в саду после ссор. Во время разногласий с Лениным Инесса вела себя точно так же - уезжала, не отвечала на письма, отказывалась переводить его работы.
      Можно только предполагать, о чём думал Владимир Евгеньевич , когда Инесса уехала на Дальний Восток в одном купе с законным супругом. Но решение он принял. После её возвращения осенью 1904 года пара поселилась в Москве с тремя младшими детьми – Инной шести лет, трёхлетней Варей и годовалым Андрюшей. Старшие сыновья Саша и Федя уже учились в гимназии и жили с отцом. Мальчики не видели ничего особенного в том, что мама поселилась в Москве в одной квартире с дядей Володей . Приезжая в Пушкино , они оказывались в привычном окружении. Вся семья как обычно, собиралась за столом у деда Евгения Евгеньевича и бабушки Варвары Карловны. Если гостей не было, семья собиралась пить чай за столом на террасе. Сохранилось фото семейного чаепития.  Во главе стола – Варвара Карловна, её лицо спрятано за самоваром с чашками. По правую руку от нее сидит  Евгений Евгеньевич, рядом их невестка Рене, потом Инесса с маленьким  Андрэ , напротив –сын Владимир, рядом — дочь Вера.  Старая фотография передает дружелюбную атмосферу. Все улыбаются, все спокойны.
  Феномен клана Арманд заключается в том, что этот вопрос никто и никогда не обсуждал. «Рокировку»  в семье просто- напросто обошли молчанием. Все без исключения взрослые вели себя так, будто ничего не произошло. Дружеские и родственные связи в семье остались прежними.
     Инесса и Володя обосновались на Остоженке  в квартире, имевшей два выхода – на парадную и чёрную лестницы. Совершенно поразительно, что век спустя, перебравшись из Риги в Москву , мы с мужем оказались в этом же доме на Остоженке ( тогда она ещё называлась Метростроевской) , и из нашей коммунальной квартиры можно было незаметно выйти на соседнюю улицу через туалет. Эта возможность регулярно использовалась мужем нашей соседки для конспиративного похода в винный магазин.
         Кроме молодого семейства, в квартире с поселился единомышленник -  студент медицинского факультета университета Иван Николаев, обучение которого в университете оплачивало Товарищество «Евгений Арманд с сыновьями».  Отец Вани получил производственную травму во время работы на фабрике Арманд, за что ему выплатили страховую премию и назначили пенсию.       
      Инесса в то время еще окончательно не определилась с политическими взглядами, не вступала ни в какую партию, но активно занималась политграмотой с рабочими в кружках. Володя был близок к идеям социал-демократов, Иван – к социал-революционерам. Молодой, сильный, смелый юноша вступил в боевую группу левых эсеров.
      Инесса в тот период своей жизни была счастлива.  Союз с Володей оказался абсолютно гармоничным. Разницы в возрасте они даже не замечали. Судя по всему, инцидент с Липинской был исчерпан.               

                Товарищи в тюрьмах, в застенках холодных. 
   
         Теперь, когда они открыто жили с Володей как муж и жена,  Инесса считала неудобным брать деньги у Александра. Но он настоял на своём: я, как отец, должен обеспечивать своих детей всем необходимым. Но Инесса согласилась при условии, что  из принципиальных соображений не возьмёт из этих денег ни копейки для себя. Она давала уроки музыки и французского языка.  Володе помогали родители. Он пытался , как и все студенты,  подрабатывать репетиторством. Но давала знать о себе болезнь, и вскоре молодой человек оставил учёбу. Пара полностью посвятила себя нелегальной партийной работе. Инесса совершенно изменилась внутренне и внешне. Превратилась из элегантной дамы в неброско одетую женщину, сознательно стремившуюся не выделяться из среды работниц, которым она преподавала политическую грамоту. Пролетарка, выходящая из экипажа в рабочих кварталах города, могла легко привлечь внимание филеров, поэтому Инесса вышагивала километры по московским улицам, невзирая на снег, слякоть или жару. К вечеру она очень уставала, но не подавала виду. С детьми помогала няня, которая вечерами уходила к Рене, жившей по соседству на Воздвиженке. Инесса сама укладывала детей, вечерами они с Володей подолгу разговаривали друг с другом – о будущем.
  Та нелегальная литература, которую Инесса привезла из Швейцарии хранилась в чемодане, стоявшем на квартире молодой актрисы Алевтины Дружининой. Её родной брат , студент, отвечал за распределение литературы по конспиративным явкам. Происходило это так: по определенным дням он являлся на Остоженку к товарищу Ирэн. В то время это была партийная кличка Инессы. По рукописному каталогу она отмечала нужные брошюры. Потом к Дружинину приходили связные-книгоноши, чемодан открывался, из него доставали отмеченные Ирэн брошюры и доставляли их в места встреч партийных пропагандистов. Тем же путем литературу возвращали назад. Спустя много лет женщины-работницы будут вспоминать, как  Ирэн просто и доходчиво объясняла им все трудные вопросы. И как удивились они, когда узнали , что у агитатора пятеро детей, из которых две дочери и сын еще совсем малыши.
Четвертого февраля 1905 года эсером Иваном Каляевым был убит Великий князь Сергей Александрович.  Полиция отреагировала немедленно. Начали обходить квартиры всех лиц, которые были на подозрении как эсеры.
 В четыре часа утра жандармы постучали в дверь квартиры на Остоженке. В их списке был  19-летний  Иван  Николаев. В начале января он уже был замечен на манифестации против царя. Тогда впервые Инесса увидела, что у вдохновенных революционных акций есть кровавая изнанка. Ваня был жестоко избит. В дом он вошёл с трудом. Когда его увидели дети, они от ужаса закричали и заплакали. Ваня был весь в синяках и истекал кровью.
    « Саша, я не могу выразить словами всю мою боль. Дети никогда не смогут забыть это ужасающее зрелище,» - написала Инесса Александру 7 января 1905 года.
            Инесса и Володя считали Ивана членом семьи.  Арманды оплачивали его обучение в медицинском институте. В политических взглядах они  расходились. Иван после долгих колебаний выбрал партию эсеров. Его товарищи заходили на Остоженку. Иногда у них в квартире встречались члены обеих партий — эсдеков и эсеров.
       Инесса и Володя критиковал политические взгляды Ивана.
     -Ваня, такое впечатление, что ты заразился от современной интеллигенции .  Бесконечный разброд и шатания, от одной крайности в другую
- Что такого, Инесса Фёдоровна? Обычный процесс переоценки всех ценностей. Так одна знакомая курсистка любит говорить.
             -Дело в том, что интеллигенция наша никогда не задумывалась о своём месте в обществе. И в революционном движении. Многие на распутье. И ты тоже. Я не берусь предсказать, к кому ты в конце концов примкнешь, Иван.
       Спустя два дня после избиения Вани, 9 января полиция стреляла в мирную демонстрацию, шедшую к Зимнему дворцу. Погибли сотни людей. В знак протеста во всех крупных городах начались стачки. Инесса писала Александру на Дальний Восток: 
     « Сейчас у нас что-то вроде революции, необычайное состояние агитации. За Москвой-рекой все прекратили работу. Не только фабрики, но и мастерские,  и маленькие предприятия вроде прачечных...На днях на улицах развешали извещения, содержание которых просто смешно. В них говорится, что забастовки — дело рук японцев, которые тратят миллионы рублей на провокационную пропаганду. Утверждается, что эта информация получена от западного агентства...Ну не верх ли глупости?»   
Во время обыска в комнатах Инессы и Володи  ничего не нашли. У Вани в шкафу оказался Браунинг с комплектов патронов. Не дрогнувшим голосом Инесса пояснила, что пистолет принадлежит ей, он необходим в целях безопасности, поскольку  как дама-патронесса, она вынуждена посещать неблагополучные районы. И это она спрятала его в комнате Ивана Николаева- от детей.
Арестовали всех троих взрослых.  Уходя, Инесса шепнула старшей дочери, шестилетней Инне:-  Тсс, никому не болтать, что у нас тут произошло! Ни единой душе! 
 В полицейском отчёте упоминается, что детей взяла к себе сестра Инессы Рене Арманд, жившая неподалёку на Воздвиженке.
 В квартире на Остоженке оставили засаду. Улов превзошёл все ожидания жандармов. Утром кто-то постучал условным стуком. Дверь распахнулась. С лица пришедшего, увидевшего жандармов, медленно сползла улыбка. В ловушку попал опытный конспиратор , член социал-демократической партии мещанин из Кинешмы Фёдор Щеколдин. Он жил в Москве под чужим паспортом на имя Адама Янчарука. В революционной среде был известен под кличками «Дяденька» и «Повар». За ним давно охотилась полиция. Щеколдин проходил по целому списку политических дел, начиная с 1898 года. Этот революционер-подпольщик был известен как член Московского союза борьбы за освобождение рабочего класса.    Жандармский чин, описывая его арест, приходит к заключению : «Владимир и Инесса Арманд по имеющимся секретным сведениям принадлежат к местной социал-демократической организации, чем и объясняется обнаружение в их квартире представителя Центрального Комитета этой партии.» Полиция сделала вывод: хозяева предоставляют квартиру для скрывавшихся нелегалов. 
      Следующей в западню попала курсистка Ксения Волкова. При девушке не было ничего подозрительного, но на всякий случай жандармы решили проверить её квартиру. И здесь их опять ждала удача. У Ксении скрывался беглец с поселения в Енисейской губернии, социал-демократ  Герш Элькин.  Последним в дверь квартиры  Армандов на Остоженке постучал  студент Коля Дружинин. У него обнаружили список запрещенных книг.  Молодого человека отвезли в полицейский участок. Там он увидел среди множества знакомых лиц всех троих своих товарищей.    В архиве сохранился напечатанный на машинке список арестованных: 29 человек — студенты Московского университета. Один кандидат философии, будущий правоэсеровский лидер Абрам Гоц. Одна домашняя учительница некая Елизавета Глотова. Дочь губернского секретаря Анна Емельянова. Курсистка Ксения Волкова. Жена потомственного гражданина Инесса (Елизавета) Арманд.   «По обыску в квартире Арманд отобрано: пистолет системы «Браунинг»с пачкой патронов и целый склад нелегальных произведений, как изданий партии социалистов-революционеров, так и социал-демократов».  Увидев в участке Дружинина, Инесса незаметно для полицейских приложила палец к губам: Молчи, ничего не говори, ни в чём не сознавайся!
   Спустя десятилетия академик Николай  Михайлович Дружинин вспоминал эту сцену : Инесса Арманд в полицейском участке держалась с таким достоинством, что жандармы невольно обращались с ней как с госпожой, у которой находятся в услужении.    
        Удивительно, но Володю и Ивана Николаева вскоре отпустили, приказав им отправиться в Пушкино и не покидать его впредь до особого распоряжения. А Инесса осталась под стражей.
      Решение принял Московский Градоначальник генерал-майор Волков. «Принимая во внимание имеющиеся в Отделении по охранению общественной безопасности и порядка в г. Москве сведения о  жене почетного потомственного гражданина Инессе (Елизавете) Арманд постановил:  означенную Арманд ,  впредь до разъяснения обстоятельств дела, заключить под стражу с содержанием в отдельном помещении».
                Одиночка для богатой дамы
           Когда за Инессой с лязгом закрылась дверь, она испытала шок.. На нарах, где яблоку негде было упасть, рядом сидели женщины и мужчины. Ей в нос ударило зловоние сивухи, табака и отходов человеческой жизнедеятельности. Инесса сняла ботинок и стала энергично стучать каблуком по косяку двери. Появился охранник. Инесса тоном, не терпящим возражений, потребовала бумагу, ручку и чернила, чтобы написать жалобу. Ей не посмели отказать. Провели в канцелярию, где она написала два письма. Первое предназначалось начальнику тюрьмы. В нём она написала, что он, как ответственное лицо за содержание заключённых, нарушил прямое указание своего вышестоящего начальства, градоначальника Волкова  поместить её, жену потомственного почётного гражданина, Гласного Московской думы Александра Евгеньевича Арманда, в отдельное помещение. И она вынуждена по его милости находиться в опасной близости к пьяным мужчинам. Ей придётся просить мужа немедленно поехать к господину Волкову, чтобы довести до его сведения , что начальник тюрьмы игнорирует данные ему инструкции.  Второе письмо было адресовано Александру Евгеньевичу.
  Видимо, начальник тюрьмы сразу же ознакомился с содержанием жалобы. Когда наутро  Евгений Евгеньевич и Варвара Карловна, почтенные и уважаемые члены общества, в собственном экипаже пожаловали на приём к тюремному начальству, вопрос уже был решён. Инессу перевели в одиночную камеру.  Начались допросы. Госпожа Арманд упорно твердила, что «Браунинг»  принадлежит ей . Кто такие Володя с  Ваней – всего лишь мальчишки!  А она – взрослая дама, мать пятерых детей, дама-патронесса, взяла пистолет у мужа в целях собственной безопасности.  Полиция вначале считала, что «женщина Арманд»  принадлежит  к социал-демократам, но поступила информация, что Иван Николаев является членом террористической группы, и Инессу автоматически стали считать эсеркой. Три месяца Инесса провела в одиночке, не имея разрешения даже на прогулки.   Дети всё еще жили у Рене, Александр по-прежнему был с санитарным отрядом на Дальнем Востоке.  Но ей разрешили переписку с законным мужем.
        "Дорогой Саша, спасибо тебе за твоё письмо. Я тронута твоим лояльным отношением ко мне, твоей дружбой.  Что касается твоего предложения содействовать моему освобождению, то я даже не знаю, что сказать. Временами я чувствую острую необходимость выбраться отсюда."
       Но, как говорят медики, прогноз был неблагоприятным. Инессе предъявили серьёзные обвинения, основанные на обнаружении в доме пистолета, который она признала своим. Инессу собирались судить по статье Уголовного кодекса за  принадлежность к организации, чья деятельность направлена на свержение законной власти. Суда она должна была ожидать в тюрьме.
   Заключенная носила серое тюремное платье из грубой ткани, спала на подстилке из соломы, ела бурду из овсянки. Пыталась перестукиваться с другими товарищами по несчастью. Ей отвечали, и она не чувствовала себя в полной изоляции. В мае Инесса заболела. Написала начальнику тюрьмы прошение, чтобы ей разрешили больше бывать на свежем воздухе и гулять вместе с другими заключёнными. Ей было отказано. Она приготовилась к худшему.
 « Саша, я не думаю, чтобы они освободили меня в этом году. Через месяц начнётся заседание суда, которое, по их собственным словам, может продолжаться четыре, пять, шесть месяцев...В тюрьме время течёт так медленно... Попроси детей набрать букет цветов и послать мне вместе с письмами. Дикие цветы, Сашечка!  И ещё. Я думала о том, чтобы давать мальчикам небольшие уроки истории. Я давно им обещала.»
     В грубой тюремной одежде, на соломенном тюфяке, питаясь едой, о которой она раньше даже не имела представления, Инесса просит прислать ей книги «История Англии», « История французской цивилизации».  Тюремщики хотят сломить её волю, принудить к отказу от её духовных ценностей? Ничего у них не выйдет. Не на ту напали.
    Надзиратели относились к этой удивительной заключённой с известной симпатией. Отвечали на её простые вопросы — какая сегодня погода и всё в этом роде. Это её поддерживало. По крайней мере, она разговаривала не только сама с собой.
     Ровно через три месяца 3 июня Инессу освободили под гарантии Евгения Евгеньевича и Александра Евгеньевича. Но она должна была оставаться под наблюдением полиции. Разумеется, родственники внесли солидный залог. 
              Стоял дождливый июньский день. У ворот тюрьмы дожидался экипаж. Навстречу Инессе с непромокаемой накидкой выскочил Володя. Забравшись на сиденье и дав знак кучеру трогаться, он обнял Инессу. 
   - Инесса, с возвращением!  Я восхищаюсь тобой — как ты держалась все эти месяцы.
; И ты бы тоже смог продержаться. Ради идеи можно и пострадать. И ещё- я за последний год лучше узнала пролетариев. Теперь уверена, что стою на правильном пути. У этих людей всё просто и ясно, нет такой ужасной путаницы в мыслях, как у нашей интеллигенции. Поэтому немного отдохну с детьми в Пушкино— и в Москву.  Продолжать наше дело.
               
          Благонамеренный революционер .
               
             Инесса сразу заметила, что Володя часто кашляет. В Пушкино за столом братья сидели рядом. Взглянув на них, всякий бы отметил разницу между здоровым, цветущим Александром и бледным, с тёмными кругами под глазами ,Владимиром.   
         Александр смотрел на брата с сочувствием. Совсем худой, на щеках нездоровый румянец. Обычно молчаливый, Володя за столом разговорился. О фабриках, о тяжелом положении рабочих.
; Неужели никому из нас не должно быть стыдно, что на наших фабриках работают дети? У нас — я посмотрел по документам — каждый третий совсем ребенок или подросток.  От Пасхи до Пасхи, они должны приходить к пяти утра и стоять у станков до восьми вечера! Я даже не могу представить, чтобы мои племянники в таком возрасте работали от зари до зари в тяжелых условиях! Эту практику нужно немедленно прекратить!
       Тут Володя снова закашлялся. Это был приступ.
       Александр отвел брата к отцу в кабинет, на спиртовке подогрел чай.
       Попросил Инессу пройти с ним в гостиную.
; Ты видишь, что брат серьезно болен?
; Конечно, вижу. Он сказал, что пьёт лекарства.
           -    Этого мало. Отец вызвал врача, сейчас брата осмотрят.   
            Врач вынес вердикт:- Безусловно,больному нужно немедленно уехать в тепло. Немедленно. Или Средиземноморье, или горная Швейцария.
            Инесса покорилась. В конце концов, она же согласилась на то условие, которое поставила ей в своё время свекровь — заботиться о здоровье Вольдемарчика. Саша в очередной раз  проявил свое благородство — пообещал Инессе, что будет помогать её товарищам по борьбе в случае необходимости. Решили, что лучше ехать на Лазурный берег Франции. На первый взгляд странно, что Инессу до суда выпустили заграницу. Это объясняется тем, что семья купила для неё разрешение, как в своё время для репетитора Каммера. Возможно, в полиции расценили отъезд двух революционеров из России как ссылку. Такое решение суды принимали довольно часто. В июле Инесса и Володя поездом отправились в Ниццу. Инесса не скрывала своего плохого настроения. Она уезжала от детей. Она уезжала от нараставшей революции. Нужно было спасать Володю, который переживал не меньше, чем Инесса, о вынужденном отъезде из России в ключевой исторический момент.
      В октябре революция была уже в разгаре, а они томились вынужденным бездействием и узнавали о событиях в России только из газет. Так же, как и во всех крупных городах на московских крупных предприятиях начались стачки.  Это была несомненная победа Российской социал-демократической партии. В конце сентября связные тайно передавали в рабочие кружки экземпляры листовки под названием «Всеобщая забастовка». В ней содержалась инструкция: Идите на улицы, на наши собрания! Выдвигайте требования экономических уступок и политических свобод! Скоро забастует вся Россия! 
        Инесса писала Александру из Ниццы:
 «  Мой дорогой Саша, я очень давно начала это письмо, но не могла продолжать, потому что Россия была совсем отрезана от нас, и мы не получали ни писем, ни телеграмм. Известия из России глубоко волнуют и радуют...Мы очень рады успеху общего дела, но беспокоимся за всех вас- за тебя, за Ваню, за Бориса и за других товарищей ».
     Её адресат в Пушкино не отставал от событий. С красной ленточкой на лацкане пиджака Александр Евгеньевич вывел с фабрики на демонстрацию собственных рабочих.
Теперь и его взяла на заметку полиция.
     Александр Евгеньевич переехал в свою московскую квартиру. Вероятно, он тоже давно попал под влияние революционных настроений. Иначе чем объяснить, что сын фабриканта и кандидат-директор фабрики (так называлась должность заместителя директора ) сам предложил хранить у себя дома нелегальную литературу. К нему часто заходили младший брат Борис и Иван Николаев, которые постоянно что-то приносили, прятали и потом уносили. Александр предполагал, что это листовки с призывами к рабочим. Но на самом деле молодые люди готовились к вооруженной борьбе.
    Царский манифест 17 октября о даровании гражданских свобод с обещанием учредить Государственную думу не утихомирил политических противников самодержавия. Глава только что созданной партии конституционных демократов профессор истории Московского университета Павел Милюков на встрече с премьером Витте заявил : Всё равно — война ! 
     Осмысливая причины, которые привели к свержению самодержавия , Александр Солженицын  в работе «Наконец-то революция!» приводит аргумент, с которым трудно не согласиться. Он пишет, что правительство Николая II десятилетиями смотрело на революционную агитацию как на неизбежно текущее, необоримое, да уже и привычное, зло. И не создало в ответ свой аппарат пропагандистов, которые бы защищали существующий строй. Монархисты не считали нужным образовывать ни рабочих, ни крестьян, ни тёмную солдатскую массу.  А революционно настроенные силы из всех слоёв общества всё больше вовлекались в водоворот событий. От теории переходили к практике.
      Курьеры РДРСП приносили на квартиру Александра Евгеньевича чемоданы с новыми листовками « Никаких переговоров с самодержавием! Изменник тот, кто протягивает руку разлагающемуся порядку». 
         В один из дней зашел Иван Николаев. Теперь бывший эсер  был с большевиками.
     -Александр Евгеньевич, нам нужно оружие.  Стачки продолжатся, и против рабочих будут брошены вооруженные силы. У нас есть сведения, что подавлять восстание , кроме полиции и казаков  будет ещё  Семёновский лейб-гвардии полк.   
     - Я правильно понял, что готовится вооруженное восстание рабочих?
; Правильно. В Москве эсеры и обе фракции социал-демократов договорились объединиться. Вот, читайте, это наша легальная газета. «Борьба».
   На первой полосе крупным шрифтом был набран заголовок: Ко всем рабочим, солдатам и труженикам! Статья призывала ко всеобщей политической стачке и вооруженному восстанию.
       29 ноября Александр получил из Ниццы конверт, надписанный Инессиным почерком.
« Дорогой Саша,  как бы нам сейчас хотелось быть там и внести свой скромный вклад в великое дело. Вынужденное безделье тяготит. Я восхищена действиями рабочего класса. Это настоящие герои. Какая сила, мощь и сплочённость!»
     Она даже представления не имела о том, чем занят в это время её официальный муж . В сохранившейся автобиографии он указывает, что в дни декабрьского восстания доставлял на баррикады оружие.      
   
                Без суда и следствия.
 Когда до Ниццы дошло известие о поражении восставших, Инесса тяжело переживала провал революции. Еще больше она переживала, что не участвовала в ней.  Она тяготилась размеренной жизнью на Лазурном берегу. Но в конце концов, целебный воздух Средиземноморья сделал свое дело. В конце января 1906 года пара вернулась в Россию. Инесса в это время могла не опасаться ареста. Находясь во время революционных событий за границей, она попала под амнистию. Тем не менее, с  момента возвращения за Инессой велась постоянная слежка. Семья жила попеременно то в одном, то в другом из домов в центре Москвы, принадлежавшим Армандам. Весной все переселились в Пушкино. Там Инесса принялась восстанавливать старые связи. Теперь прежнюю социал-демократическую ячейку, куда входили доктор Николай Николаевич Печкин, его жена, фельдшер Валентина Евтихина, библиотекарь Александр Родд, шурин Инессы Борис Арманд,  пополнил и  Александр Евгеньевич. Привлекли и грамотных рабочих. « Потом всё это сгруппировалось, и получилась недурная местная ячейка, распространявшая своё влияние и на соседние фабричные районы.»*
   *( А.Шестаков ( Никодим), один из руководителей Московского окружного комитета РСДРП(б) . «Начало Московской окружки»). Сборник. Цит. По кн. Павла Подляшука «Товарищ Инесса», М.1987 г. с 53.) 
     Нелегальные встречи проходили в доме Армандов. Для изготовления листовок подпольщики использовали фабричный гектограф. Листовки оставляли ночью возле деревенского колодца. Оттуда их забирали женщины, приходящие с коромыслами, и разносили по домам. Инесса организовала три просветительских кружка в Пушкино и ещё два в соседних деревнях, где преподавала в доступной форме основы марксизма. У неё занимались 55 человек.
        10 марта на заседании Совета железнодорожников, где планировалась очередная забастовка, был арестован Иван Николаев. В его квартире на Новобасманной улице, где часто бывали Инесса и Володя, произвели обыск. Повар рассказал полиции, что в квартире часто останавливаются на ночлег господа — мужчина и женщина, которая и наняла его на работу. По описанию пары сыщики поняли, что речь идёт о Владимире и Инессе Армандах. Во время обыска  полиция обнаружила десять килограммов марксистской литературы, спрятанной в гардеробе, разные брошюры и газеты. Несмотря на объявленную в высочайшем Манифесте  свободу слова, полиция взяла этот факт на заметку.
      Хотя формально Инесса ещё не состояла ни в какой партии, её назначили ответственной за социал-демократическую пропаганду в районе Лефортово.
    О том времени оставила записки большевичка Елена Власова.
 « Мы устраивали встречи в Анненковском лесу и Измайловском парке. Вечерами под видом прогулок обсуждали все проблемы на берегах Яузы. Там мне обычно удавалось пообщаться с Инессой. Рабочие нашего района были с кондитерских фабрик, хлебопекарен, предприятий текстильной промышленности. Многие были безграмотны, жили в ужасающей нищете. Инессе очень быстро удалось преодолеть изначальное недоверие рабочих и пробудить у них интерес. Она объясняла им разницу между большевиками и меньшевиками, растолковывала это даже самым несведущим. »*
( *Цит.по книге М.Пирсон « Инесса, муза Ленина» , М.2003 г.)
      Как ей удавалось находить общий язык с рабочими? Когда даже своим детям-подросткам она писала такие письма, которые сегодня может одолеть не всякий взрослый . А вот получалось у неё объяснять людям основы марксизма. Она так упрощала теорию , что её понимали даже самые необразованные люди. Постепенно Инесса пришла к выводу, что ей самой следует приобрести новые знания.      
      Осенью 1906 года Инесса поступила в Московский университет. Выбрала для себя юридический факультет, несмотря на то, что женщинам практиковать не разрешалось. Но ей самой нужно было знание законов.  Филеры не отставали от их семьи.
          Учёба её увлекала. Но не отвлекала от прежних занятий. Она продолжала бывать на нелегальных собраниях в рабочих кружках в Москве и в Пушкино.  Несколько  Инесса  замечала следившего за ней филера. 
  За Володей тоже велась слежка. В отчётах филеры писали, что «Ипатьевский» ( под таким именем он был известен в охранке по географическому принципу: дом Армандов с конторой находился как раз на углу Старой площади и Ипатьевского переулка) сильно кашляет и оставляет следы крови на носовых платках.
    В конце февраля 1907 года он вынужден снова уехать в Ниццу. Инесса остаётся в Москве одна. Дети живут в Пушкино. Инесса поселяется в одной из квартир семьи Арманд на Арбате. Ей тоскливо жить там в полном одиночестве, и она предоставляет убежище товарищам-нелегалам. Когда в середине апреля полиция нагрянула с обыском, в квартире как раз находились несколько человек. Эти люди полицию не заинтересовали. Ничего подозрительного при обыске не нашли. Но Инессу всё же арестовали. Из-за того злополучного «Браунинга» она числилась в чёрных списках как эсер. Отпустили её через неделю.
       Инесса- Владимиру. 11 мая 1907 г. Отправлено из Москвы в Ниццу.
  « Спасибо за твои письма. Не беспокойся обо мне больше. Я уже некоторое время на свободе. Радуюсь при мысли, что скоро ты вернёшься к нам. Не понимаю, почему мои письма из тюрьмы так долго добирались до тебя.
 Я много работаю. Иногда просто ног под собой не чувствую. Целую тебя. Твоя Инесса ».
      Через несколько дней — снова арест. На нелегальном собрании под видом вечеринки. Инессу доставили на Арбат в главное управление полиции для допроса. Инесса отказалась отвечать на вопросы и сделала заявление о том, что  не принимала участия ни в каком собрании. Она объяснила, что встретила подругу в  Екатерининском парке и решила пройтись вместе с ней. И таким образом случайно проходила мимо дома, где находился профсоюз сталеваров.
     Инессу задержали на 10 дней и заставили заплатить довольно крупный штраф в 300 рублей ( месячное жалование депутата Думы в 1906 г.) . 
      Такие частые обыски и аресты вынудили Инессу переехать из центра Москвы в Железнодорожный район,  где она поселилась вместе с большевичкой Еленой Власовой.
           Летом следующего года её снова арестовали -  на нелегальном собрании, проводившемся в помещении конторы по трудоустройству. Инесса заявила, что зашла сюда нанять кухарку. Но ей не поверили. В полиции  на неё уже было солидное досье. Полицейское описание её внешности следующее: « серые глаза, светло-коричневые волосы, изящный нос».
     Московский градоначальник Анатолий Анатольевич Рейнбот, генерал-майор свиты, который вскоре описываемых событий был снят с должности за казнокрадство, рассмотрел свидетельства против Инессы и вынес решение: « Елизавета Фёдоровна Арманд , это её подлинное имя, жена потомственного почётного гражданина, представляет собой угрозу общественному порядку и заслуживает тюремного заключения до окончательного выяснения обстоятельств её дела».    
  Арестованную поместили в Лефортовский арестный дом,  откуда она написала Владимиру. « Я живу не так уж плохо. Говорят, что осенью и зимой камеры очень сырые, но сейчас мы сидим с открытыми окнами, нас хорошо кормят. Мы по очереди готовим и убираемся в туалетах. На днях была моя очередь готовить,  и я очень волновалась за свой суп, но он получился хорошим, хотя овощи были полусырыми. »
   Инесса в письмах домой подробно перечисляет все свои занятия в заключении. 
   С утра до двух часов ей удаётся читать,  около трёх -обед, затем она даёт от нечего делать уроки французского сокамерницам. После этого полтора часа прогулки по тюремному двору и опять занятия французским. На уроках она говорит с ученицами не только о правилах грамматики, но и о правилах конспирации. И так проходят дни. На допросах Инесса твердит, что ни в чём не виновата и её арестовали ни за что ни про что. Она пишет начальнику тюрьмы жалобу:
   «Я нахожусь в заключении уже три недели, в то время как совершенно невиновна и арестована по недоразумению».
  Судя по письмам Александру, здесь ей всё же намного лучше, чем во время предыдущего ареста.               
          "  Ты не беспокойся за меня, хотя тут и сыро, и условия для жизни не привычные, но меня радует, что  я живу, как все. И, ты же знаешь, здоровье у меня отличное, оно меня всегда вывозит. Пожалуйста, занимайся с детьми» ( дальше следует список книг, которые  следует прочесть, и список музыкальных произведений для изучения).
     Александр Евгеньевич  и сам переживал трудное время. К нему тоже присматривалась полиция. Властям показалось подозрительным поведение заместителя директора фабрики, который во время четырёхдневной забастовки выполнил почти все требования рабочих. Тем не менее, Александр Евгеньевич делал энергичные попытки освободить Инессу из тюрьмы. Он писал на имя градоначальника прошения за прошением, утверждая, что его жена всего лишь пыталась снять квартиру. При ней ничего не было обнаружено. Однако она содержится в заключении уже месяц, в то вемя как во время допроса её заверяли, что судебное заседание состоится в трёхдневный срок.
На его требование освободить жену  полицейское начальство ответило отказом. 
          У следствия не было конкретных фактов, но оно располагало обширным досье. Никакого суда не было. Глава жандармерии Москвы написал своё заключение на имя министра внутренних дел. Он доводил до сведения вышестоящего начальства, что Елизавета Арманд в течение двух лет занимается агитацией среди рабочих, что она связана с экстремистскими партиями и замечена в нелегальном хранении оружия. Он предлагал сослать её в северные губернии сроком до трёх лет. Министр согласился, но сократил срок.   
 
Ссылка к Полярному кругу
 
В октябре 1907 года ей объявили приговор: высылка в Архангельскую губернию под надзор властей.  На два года! Александр приводит в действие все свои связи, просит разрешить Инессе отбывать наказание за границей. Министр не против, но градоначальник приводит свои аргументы : в Архангельской губернии осуждённая будет представлять меньше опасности, чем за границей. Александру снова отказывают. 
   Двадцать первого ноября Инессу в наручниках привозят на Ярославский вокзал. И тут её ожидает радостный сюрприз. На перроне все дети и Александр с огромным букетом цветов.  Теперь он остаётся за отца не только своим сыновьям и дочерям, но и маленькому племяннику Андрею, сыну Инессы и Володи.
     Владимир добровольно следует за любимой в ссылку. Это даже не обсуждается.  Мать, Варвара Карловна, плачет, закрывшись в комнате. У Володи такое слабое здоровье, ему ли жить в суровых условиях севера!  Но он едет вместе с Инессой , и ничего с этим сделать нельзя.
   Инесса, как всегда, держится очень стойко. Она в наручниках, между ней и семьей – жандармы, но она улыбается, говорит родным подбадривающие слова.
       В начале 1908 года будет арестован Александр Евгеньевич. За участие в революции на стороне рабочих. Он отказался пустить во двор фабрики казаков, прибывших усмирять бастующий рабочий люд. Три месяца в одиночной камере Таганской тюрьмы. Туда ему принесли письмо от Инессы из Мезени.  Читая, он словно бы слышал родной голос, видел улыбку и глаза.            Какая у неё стойкость духа! Ведь пришлось перенести и двухнедельное содержание в одиночной камере архангельской тюрьмы, и 340 вёрст на лошадях с долгими ожиданиями на почтовых станциях, которые мало изменились с тех времён, когда их описывал Пушкин в «Станционном смотрителе». Ей пришлось спать на полу, потому что кровати и диваны были ужасающе грязны. Но она , как обычно, полна впечатлений. 
«Громадные русские печи ( я таких никогда не видывала, с углублениями сбоку для рукавиц и валенок, тут же ступеньки, чтобы влезать на неё, вся печь украшена деревом, выкрашенным в красный или жёлтый цвет, нередко с деревянными украшениями, вырезанными в виде деревянных кругов или полукругов. Вместо умывальников у некоторых висят изящные медные ковши. Костюмы тоже очень любопытные, так называемые малицы из цельных шкур, сверх которых нашита шерстяная материя ярких цветов». Но вот этнографические описания заканчивается, и Инесса переходит к менее приятным подробностям своего путешествия под конвоем. Оказывается, её хотят отвезти в деревню Койду, это уже совсем Крайний Север, обычная зимняя температура минус 37.
« Мне это не очень улыбалось, во-первых, потому что там всего один-два политика, да и те кажется экспроприаторы, а ведь экспроприаторы бывают очень разные, некоторые из них даже хулиганы. А во-вторых, говорят, вся деревня сплошь заражена сифилисом , и это тоже не ахти как приятно».    
Из следующих строчек ясно: Инесса и понятия не имеет, что Александр Евгеньевич находится в тюрьме.         
   "   Всё переношусь мысленно к вам в Пушкино. Большое, большое тебе спасибо за все хлопоты обо мне. Ты не знаешь, как я рада была всех повидать на московской станции. Я ведь этого совсем не ожидала. Твой букет я сохранила на память. Не знаю, как проживу два года без детей, мне это подчас кажется невозможным. Я все надеюсь, что удастся перебраться в Архангельск, туда ведь они могли бы приехать. Напиши мне, как ты устроился с мальчиками, с Инессой.  О своем настроении писать не буду — оно изменчиво. В Архангельске было тяжело и еще ухудшалось лихорадкой. Первое время в Мезени возможность свободно передвигаться , видеть людей придавала мне бодрость, а теперь опять невесело, но жаловаться не хочу, ведь в сравнении с другими мне очень, очень хорошо."
Город Мезень с одной улицей — это всё же не дальняя северная деревня Койда. Инессу радует, что здесь в ссылке находятся триста политических , и они уже с некоторыми познакомились. Пара сняла дом с живописной кухней в местном стиле, которая очень понравилась Инессе. Комната большая, почти совсем без мебели и смахивает на сарай. Сразу после новоселья стало ясно, что им придётся приспосабливаться к жизни в новых условиях. Инесса пишет об этом детям.
«Володя у нас обер-истопник,  но по неопытности он так натопил избу, что тепло скоро выветрилось, а на потолке образовались черные пятна. По утрам в кадке, которая стоит в сенях, образуется толстый слой льда. Здесь, в  Мезени, наших не много, но всё же есть кружок людей, с которыми мы собираемся, чтобы обсуждать все наболевшие вопросы российской жизни. Я  даю товарищам уроки французского. Несомненный плюс, отличающий Мезень от Архангельска – здесь из жандармов один только урядник по фамилии Лапин, который навещает нас раз в неделю."
      Судя по письмам, в ссылке они много читают, много разговаривают друг с другом, вырабатывают какие-то планы.  Но спустя год оправдываются  худшие предчувствия  Варвары Карловны : Володя тяжело заболевает.  Инесса настаивает на его возвращении в  Москву.  Теперь она остается в Мезени одна.  Из дома приходят тревожные известия:  у Володи обострился туберкулёз, ему срочно нужно уехать на лечение в Ниццу.  Инесса принимает решение бежать из ссылки.  Не уследил урядник Лапин, когда она с помощью друзей, переодевшись в крестьянское платье, по подложным документам  вместе с партией освобождённых ссыльных поляков отбыла на подводе из Мезени в Архангельск.  Она использовала весь свой опыт конспирации, весь свой мощный интеллект – и не попалась.  Конечно, Инесса не могла приехать в Пушкино, не могла увидеться с детьми. Но Варвара Карловна, ее «дважды свекровь» на тайной встрече в доме друзей, обещала невестке, что рано или поздно сумеет отправить к ней детей. А сейчас Инесса должна  нелегально покинуть Россию  и присоединиться к Володе. Его состояние резко ухудшилось, он лежит в госпитале в Ницце.
  В это же время Александру Евгеньевичу после ареста запрещают жить в больших городах. Он просит разрешения у властей уехать за границу. Берет с собой старших сыновей Александра и Фёдора. Они отправляются на север Франции, в город Рубо. Там Александр Евгеньевич записывается в университет на химический факультет. Сашу и Федю определяет в гимназию. Снимает удобный просторный дом и ждёт известий от Инессы.
        Известной писательнице Ларисе Васильевой в студенческие годы довелось общаться с маститым советским литератором Иваном Федоровичем Поповым, который был с Инессой Арманд в ссылке, а затем в эмиграции.
       Васильева попросила рассказать о знакомстве с Инессой Фёдоровной поподробнее. Попов согласился. 
     - Это было в 1906 году, осенью. Представьте себе глушь в Архангельской губернии, городишко Мезень у Белого моря рядом с Полярным кругом. Два десятка политических ссыльных. Среди них – жена потомственного почётного гражданина, мануфактур-советника инженера Александра Евгеньевича Арманда. Ссыльные называют её товарищ Инесса. Когда мы впервые встретились с Инессой , я глазам своим не поверил, увидев эту даму среди нас, ссыльных, в северной глуши. Она была бодра, оптимистична и заражала своей готовностью к борьбе с царским режимом. 
     С ней вместе в избе обитал скромный русоволосый худощавый молодой человек, Студент Московского университета, будущий зоолог, по официальной версии приехавший к Белому морю для изучения северных видов рыб. Младший брат мужа товарища Инессы, Владимир Евгеньевич Арманд добровольно отправился в ссылку за любимой женщиной. Она называет его Володька. Ей 32 года, Володьке 23.
       Товарищ Инесса в ссылке находит для себя занятие – объявляет, что готова обучать желающих французскому языку.
       Лариса Васильева записывает в своём блокноте: 
       Первым на занятие к Инессе Арманд пришёл политический ссыльный Иван Попов. Ему двадцать лет, он в Мезени с 1905 года. После уроков Инесса накрывает простой некрашеный стол, угощает кофе.  Владимир привёз с собой не только кофе и чай, но и шоколад, орехи, сухофрукты.
 Он добирался, конечно же, отдельно, вслед за ссыльной возлюбленной. Две недели её держали в одиночной камере, затем отправили в Мезень, а оттуда хотели отвезти в глухую деревню Койду..
В письме детям от декабря 1907 года Инесса сообщает подробности.
«   Мои дорогие! Долго не могла вам написать, потому что по приезде в Архангельск меня засадили в тюремный замок. Оттуда я вышла , чтобы сразу сесть в сани и поехать в Мезень. Когда мы прибыли в Мезень, меня сейчас же хотели отправить еще на 100 верст дальше, в деревню Койду. Мне этого очень не хотелось, во-первых, потому, что туда почта неизвестно как ходит, и, пожалуй, останешься совсем без известий. Во-вторых, там совсем нет политических, и поэтому было бы скучней. Удалось остаться в Мезени.»
    Как именно удалось остаться в Мезени?  Инесса решила проблему с помощью банальной взятки. Деньги заплатил Володя из тех средств, которые давали ему родители. Арманды были богатым семейством, и не могли допустить, чтобы мать их наследников и, тем более, любимый младший сын, оказались где-то на краю земли среди снегов, где, по выражению Инессы, только дикость да повсеместный сифилис.
    Попов слушал рассказ Инессы, не произнося ни слова. Он был заворожён серыми с прозеленью глазами, голосом, улыбкой, запахом тонких духов своего товарища по ссылке.      
  - Жан, не стесняйтесь. Я сварю еще кофе. Володька, ты где покупал, у Елисеева? Надо попросить прислать нам побольше, будем устраивать посиделки. Жаль, что рояль сюда нельзя привезти.
   - Инесса Фёдоровна, когда следующее занятие?
- После того, как я уберу со стола. Позанимаемся, пока Володя посуду помоет и подбросит дров в печь. А то сегодня утром у нас в сенях вода в ведре замерзла.      
- Ужасно здесь холодно, никак не привыкну. – пожаловался Попов новым товарищам. – Остерегайтесь переохлаждения, мы все сначала часто болели.
  - У меня отличное здоровье, - улыбнулась  Инесса. – Вот Володе действительно надо закаляться.
    Попов оживился, вспоминая далекое прошлое. Они с Васильевой сидели в его кабинете главного редактора « Роман-газеты», за столом, заваленным рукописями. Но мысленно писатель витал в далёком прошлом.
  -  У Инессы действительно оказалось крепкое здоровье, несмотря на кажущуюся хрупкость. А вот её спутник так сильно заболел, что ему пришлось вернуться в Москву.  Оттуда родные отправили его лечиться то ли в Швейцарию, то ли на Лазурный берег Франции, точно не помню. Срок моей ссылки тоже подошёл к концу, и я покинул Мезень. В дороге до Архангельска всё повторял слова французской песенки, которую зазубрил по требованию товарища Инессы. Её уроки французского очень пригодились мне в эмиграции.  А через два года мы встретились в Париже. Она очень изменилась, стала как-то суровее. Оказалось, что Володя умер на ее руках. Из ссылки она бежала, родные мужа переправили её за границу, где лечился их любимый младший отпрыск. Он шел на поправку, готовился к выписке из лечебницы, и умер внезапно.  В разговоре со мной, коснувшись это болезненной для неё темы,  Инесса сквозь слёзы произнесла: – Это меня Бог покарал. За то, что я оставила мужа.
    Я поразился. Инесса не раз мне говорила, что разуверилась в Боге и стала убеждённой атеисткой.
 
                Часть четвертая.
                Побег .
              Крах личного счастья.
               
     Инессе удалось удачно перейти из Финляндии границу со Швецией. Оттуда она добралась до Ниццы. Когда они увиделись с Володей, ей показалось, что он выздоравливает. Две недели она провела с ним в больничной палате, возвращаясь в отель только ночевать. Они много говорили о будущем, но чутьем женщины она угадывала, что сейчас эта тема его не очень интересует.  Инесса надеялась, что скоро её любимого выпишут из госпиталя, и тогда они поселятся в Швейцарии, в домике на берегу Женевского озера, принадлежащем семье. Инесса даже не предполагала, какой удар её ожидал. Её выздоравливающий возлюбленный внезапно скончался. Его смерть стала неожиданностью даже для врачей. Поговаривали о самоубийстве – он мог тайком выпить большую дозу снотворного.  Инесса чувствовала себя так, будто у нее вынули сердце. Она стала как неживая.  Вся её стойкость, и всё её жизнелюбие  куда-то ушли от неё , уступив место чёрной злой тоске. В Россию она вернуться не могла. Между тем, тело Володи по воле родителей было отправлено в Москву. Его похоронили в Пушкино.  По семейной традиции Арманды в память о сыне пожертвовали десять тысяч рублей на строительство биологической станции в Мурманске. 
 Инесса была опустошена. Ей казалось, что жизнь кончена. Когда спустя три месяца она встретилась со старыми знакомыми в Париже, их поразил её новый облик. Всегда жизнерадостная, Инесса выглядела как призрак. Бледная, с отрешенным видом, казалось, она не интересовалась происходящим вокруг. На вопросы, что с ней случилось, ведь и в тюрьмах, и в ссылке она никогда не теряла присутствия духа и оптимизма, Инесса ответила откровенно. Её слова записала большевичка Елена Власова, и они остались в памяти тех, кто в дальнейшем интересовался биографией Инессы. Эти слова приводит  Елизавета Драбкина .
"Для меня его смерть - непоправимая потеря… - писала замечательная коммунистка Инесса Арманд, потеряв любимого человека. - С ним было связано все мое личное счастье, а без личного счастья человеку прожить очень трудно.." * (* Цит. По электронной версии. Е.Драбкина, «Баллада о большевистском подполье», с. 37)
И тут на помощь пришла сестра. Рене взяла с собой младшего сына Поля ( моего будущего отца) и троих племянников — детей Инессы Ину, Варю и Андрэ. И вся эта дружная компания отправилась в Рубо. В гости к Александру со старшими сыновьями. Туда же приехала и Инесса. Неделя каникул — и снова в путь. Вместе с младшими детьми Инесса отправилась в Бельгию. Она решила прослушать  курс политической экономии  в Новом университете Брюсселя.  В это  современное  учебное заведение  был открыт свободный доступ и для женщин.  Кроме того, профессорско-преподавательский состав склонялся к социалистическим идеям.  Семья  поселилась в  квартире неподалеку от университета.    
     Остались считанные дни до знакомства Инессы с семьёй Ульяновых в Париже, куда Инесса поехала на пасхальные каникулы.
   Париж в то время - самый крупный центр политической эмиграции из России. Здесь чуть ли не каждый день читаются публичные рефераты всех фракций, происходят дискуссии, ведутся разнообразные кружки, есть несколько хороших русских библиотек. В Париже поселились несколько десятков активистов социал-демократических партий . Здесь выходят три социал-демократические русские газеты. Илья Эренбург описывает особую праздничную атмосферу города, дамские шляпы с перьями, толпу, фланирующую по бульварам. Надежда Крупская со свойственным ей юмором вспоминает, что на волне общего увлечения головными уборами даже она обзавелась модной шляпкой. Инесса появилась в кафе на авеню Орлеан в красивой шляпе, украшенной фруктами. Но запомнилась она посетителям не нарядом, а своим меланхоличным видом и бледностью. Она была погружена в печальные мысли. Инесса приехала сюда, спасаясь от тяжелых воспоминаний о смерти Володи. Она пробыла в Париже всю пасхальную неделю, общаясь со знакомыми по России эмигрантами. Получила представление о здешней русской общине, разномастной по всем критериям — и политическим, и национальным, и социальным. Помимо этнических русских, среди политических беженцев из России здесь обосновались поляки и евреи, кавказцы и прибалтийцы. Большевики и меньшевики. Рабочие и ремесленники. Интеллигенция. Старики и молодёжь.  Инессу поразило, что несмотря на все различия, русская община проявляла редкое организационное единство в вопросах выживания на чужбине. Действовали столовые, кассы взаимопомощи, биржи труда и, самое главное, учебные заведения — курсы, лекции, народный университет, две библиотеки. Для интеллигенции, которая не имела постоянных заработков, в Париже открылись курсы электриков и механиков.  В Сорбонне, как сказали ей знакомые, выходцы из России составляли самый крупный контингент иностранных студентов. Инесса окунулась в политический водоворот: дважды ходила на лекции по актуальным темам . Её пригласили на « орлеанку» , где под видом пасхальной встречи читали рефераты большевики.  Орлеанкой русские политические эмигранты по-свойски называли авеню д Орлеан, улицу, на которой в доме номер 11 располагалось кафе «Лев». На той же улице в доме номер 10 печаталась партийная газета «Социал-демократ». Когда Инесса впервые попала в это кафе, имевшее наверху комнаты для собраний, там выступал Анатолий Луначарский, которого она оценила как блестящего оратора. Во второе её посещение докладчиком был невысокий, круглоголовый человек, с остатками рыжих волос, обрамляющих лысину, с заострённой бородкой. Он был одет в темный костюм со стоячим крахмальным воротничком . Оратор слегка картавил, говорил спокойно и без эмоций, иногда повторяя свою мысль другими словами.  Сидевшие за столиками слушали, потягивая безалкогольный гранатовый ликер гренадин, разбавленный содовой водой, и только перед докладчиком стояла кружка пива. Инесса заказала черный кофе и взбитые сливки с клубникой. Когда официант принёс заказ, Инесса заметила устремленные на неё любопытные взгляды. Елена Власова шепнула: - Наши удивлены, что сюда пожаловала такая состоятельная дама. Товарищи живут впроголодь, питаются в благотворительных столовых. 
    Лицо Инессы покрылось красными пятнами. Как она могла совершить такую бестактность! Конечно, надо было заказывать то же, что и остальные.
   - Елена, дорогая, я хотела угостить вас! Мне совсем не хочется сладкого! Я выпью кофе, а десерт – ваш.
     Елена понимающе кивнула и пододвинула к себе креманку. 
    После выступления и ответов на вопросы публика собралась расходиться. Власова подвела Инессу к оратору , стоявшему рядом с миловидной дамой, которая говорила ему что-то видимо смешное, потому что он заразительно расхохотался. 
- Знакомьтесь, это товарищ Инесса. Работала в нашей московской организации. И в тюрьме довелось вместе сидеть. В девятьсот пятом.
     - Очень приятно. Я Надежда Крупская. - Супруга докладчика приветливо улыбнулась Инессе. – Добро пожаловать в нашу компанию. 
    - Ленин. Владимир Ильич , Очень рад. – В устремленных на Инессу тёмных глазах мелькнула искра. – Вы давно в Париже?
   - Приехала неделю назад. Я живу в Брюсселе.
- В Брюсселе? С кем из наших там видитесь?
- С Иваном Поповым. Мы были вместе в ссылке. В Мезени. Архангельской губернии.
- Чем занимаетесь в Брюсселе ?
- Учусь в университете. В прошлом году женщин допустили до занятий на экономическом факультете.
-Что ж, желаю успеха. Еще увидимся. Заходите к нам в гости. Мы живем на окраине, недалеко от парка Монсури, на улице Мари Роз.
 - С удовольствием бы зашла. Но завтра уезжаю. На юг Бретани. Хочу провести несколько дней с детьми. У меня их пятеро.
    Монгольские глаза снова блеснули.
   - До встречи. Мы с Надей скоро будем в Брюсселе.
       Во второй раз они встретились спустя полтора года. В Копенгагене. На Восьмом Международном Социалистическом Конгрессе.
     К этому событию социал-демократы готовились заранее. Пригласительные билеты достать было трудно. Надеясь на удачу, Инесса написала в Париж Елене Власовой – не сможет ли она раздобыть приглашение?
 Ленин , готовясь к поездке в Копенгаген, попросил большевика Михаила Вениаминовича Кобецкого подыскать для него недорогую квартирку из двух комнат на десять дней. Собирался приехать втроем с женой и тёщей, для которых запасся гостевыми билетами на Конгресс.
Власова написала Инессе, что билеты достать очень трудно, много желающих, но она обратилась с этой просьбой к Ленину и он сказал, что приложит усилия. Он входил в Международное Социалистическое бюро от России, и обладал известным влиянием. Но станет ли лидер партии употреблять его для такой мелочи, как просьба достать гостевую карту для едва знакомой женщины ?
До последнего дня было неизвестно, удастся ли ей попасть на Конгресс, но Инесса заранее арендовала комнату недалеко от центра и сообщила свой адрес Власовой. Она приехала в Копенгаген за три дня до открытия Конгресса, надеясь как-нибудь раздобыть пригласительный билет. В тот же день утром к Инессе в пансион зашел большевик  Михаил Вениаминович Кобецкий.  Приветливо улыбнувшись, протянул Инессе квадратик из картона .
  - Ленин распорядился вам отдать. Место на балконе. До встречи.
        На радостях Инесса решила прогуляться по городу. В центре она лицом к лицу столкнулась с компанией -ей навстречу шли Ленин и Луначарский с Кларой Цеткин.
    - Товарищ Инесса! – приветливо улыбнулся Владимир Ильич.- Рад вас видеть! – Как вы устроились?
     - Прекрасно.  Благодарю за билет.
- Не за что. Надя не смогла поехать. Приболела тёща, и она осталась дома, не захотела оставлять мать одну. Я рад, что её билет достался вам. С Луначарским вы, кажется , уже знакомы?  Товарищ Цеткин, рекомендую - большевичка Инесса Арманд, мать пятерых детей, агитатор среди женщин-работниц. Из Москвы. Работала в Московской организации большевиков.
    - Теперь я выпускница Брюссельского университета. – улыбнулась Инесса.- Имею диплом бакалавра по экономике.
 - Мы идём на заседание, которое должно вас заинтересовать, как борца за права женщин. Можете к нам присоединиться. Я отдам вам делегатский билет Нади. Держите.
   - С радостью. В Москве я когда-то возглавляла Общество улучшения участи женщин. Но не достигла существенных успехов. Все мои инициативы потонули в бюрократических запретах.
      Вчетвером они вошли в Копенгагенский Дворец Концертов, где через два дня должен был открыться Конгресс. Зал казался пустым – он вмещал больше тысячи человек, а делегаток на Второй Международной конференции женщин-социалисток собралось всего сто из 17 стран. Инессу познакомили с Александрой Коллонтай. Они обменялись несколькими фразами, и Инесса поняла, что известная феминистка не расположена к товарищескому общению. Они стояли рядом, две стройные нарядные красавицы, объединённые общими идеями – но все же далёкие друг от друга. В России обе принадлежали к «хорошему обществу», обе были прекрасно образованы, исповедовали одни и те же взгляды на женское равноправие. Но это и насторожило Коллонтай. До сих пор она была одна – валькирия и амазонка. Теперь у неё появилась соперница. От неё не ускользнул восхищённый мужской взгляд, брошенный Лениным на новую соратницу. Эти две женщины будут сотрудничать в одной сфере на протяжении следующих десяти лет, но никогда не станут близкими товарищами .    
     В последующие два дня Инесса слушала дебаты по вопросам социального законодательства, образования, здравоохранения, избирательному праву женщин. На второй день выступила сама – на английском языке, поскольку её речь была обращена к делегаткам из Британии, которые настаивали на  сотрудничестве с буржуазными феминистками. В перерыве Клара Цеткин крепко пожала Инессе руку. С этого дня они стали товарищами по общему делу – борьбе за женское равноправие.
     Этот международный социалистический женский форум вошёл в историю благодаря установлению дня международной женской солидарности, который было решено праздновать ежегодно 8 марта.
      Открытие Международного Социалистического Конгресса было назначено на воскресенье, 28 августа. Выходной день был выбран специально – чтобы облегчить местным рабочим участие в массовой демонстрации, которой датская социал-демократия встречала делегатов и гостей. В Копенгаген накануне открытия съехались около тысячи представителей социал-демократов из тридцати трёх стран.
       Стены «Дворца концертов» украсили социалистическими лозунгами и плакатами. В огромном зрительном зале собралось 900 делегатов и свыше сотни представителей печати. Просторные хоры ломились от публики.
       Сидя на балконе среди разноплеменной и разноязычной толпы гостей, Инесса искала глазами знакомые лица. Каутский, Клара Цеткин, Жорес, Роза Люксембург… Делегация России из 39 человек -   большевики, меньшевики, социал-революционеры, представители профсоюзов. Ленин, Плеханов, Луначарский, Коллонтай…
    Грянула музыка. Оркестр копенгагенской оперы играл приветственную кантату, специально сочиненную для Конгресса депутатом Мейером. Потом выступил рабочий хор из пятисот человек, который исполнил несколько социалистических и народных песен. Вслед несколько классических арий исполнили оперные артисты.  После концерта на трибуну поднялся бельгиец Эмиль Вандервельде, председатель Международного социалистического бюро II Интернационала. Раздались нестройные приветственные хлопки. Дождавшись тишины в зале, Вндервельде громко произнес на французском, а затем английском языках:
— От имени Международного социалистического бюро объявляю восьмой Международный социалистический конгресс открытым!
   В ложе прессы застрекотали кинокамеры, защёлкали фотоаппараты. Иван Попов застрочил в блокноте:  Вандервельде — один из златоустов II Интернационала. В приветствии много цветистых фраз и одна полезная информация. По данным Международного Социалистического бюро, сейчас к мировой организации социалистов примыкают 33 страны и 8 млн. человек.
      Слово от принимающей стороны взял датский социалист, имени которого Инесса не расслышала. На вид это был типичный добропорядочный европейский буржуа, но из его уст прозвучал лозунг социалистов :   Капитализм — это рабство и война, социализм — это свобода и мир!
      Зал взорвался аплодисментами, люди вставали с мест, вместе со всеми поднялась Инесса. Её охватило воодушевление. Она подумала: это исторические минуты. Мир меняется к лучшему!
    После приветственных речей первое заседание конгресса закончилось, и все торопливо разошлись на обед. Инесса искала себе место в тесноте ближайшего ко Дворцу концертов кафе, когда её окликнули. Ленин, оживленный, с сияющими глазами, жестом приглашал Инессу к столику, за которым устроился с Луначарским, Кларой Цеткин и Розой Люксембург.
     Поблизости от них сидела компания во главе с Плехановым. Он что-то тихо говорил Александре Коллонтай. Инесса впервые видела его так близко. Георгию Валентиновичу в то время было 54 года, и он еще находился в расцвете своих сил. Имя Плеханова было широко известно в Интернационале, и для большинства европейских социалистов он являлся тогда олицетворением российской социал-демократии. Но среди большевиков авторитет Плеханова был уже далеко не так бесспорен, как на международной арене. Борьба между большевиками и меньшевиками не прошла бесследно для его престижа. В Копенгагене Плеханов возглавлял группу меньшевиков-партийцев и потому нередко блокировался с Лениным в борьбе против «ликвидаторов» типа Дана.
 Инесса была свидетельницей того, как на заседании русской секции , меньшевик Фёдор Дан, потеряв самообладание, воскликнул: «Ленин губит партию... Какое счастье было бы для партии, если бы он куда-нибудь исчез, испарился, умер...».  В ответ большевичка 3инаида Невзорова, жена Кржижановского, поставила Дану ловушку: «Как же это так выходит, что один человек может погубить всю партию, что все бессильны против одного, и должны призывать смерть в сообщницы?».  Дан с раздражением ответил: «Да потому, что нет больше такого человека, который все 24 часа в сутки был бы занят революцией, у которого не было бы других мыслей, кроме мысли о революции, и который даже во сне видит только революцию. Подите-ка справьтесь с ним !» На протяжении многих лет, вспоминая эту сцену, Инесса непроизвольно смеялась. Характеристика Дана была абсолютно точной.
         Заметив, что Инесса наблюдает за Плехановым и Коллонтай,  Ленин заметил: - Когда Георгий хочет быть очаровательным, он это умеет, как никто другой. Может привлечь на свою сторону любого. Даже такую умную женщину , как товарищ Коллонтай.
- А она умная?
- Очень. Жаль, что никак не решится – то ли примкнуть к нам, то ли к меньшевикам.
-    Мне кажется, что Плеханов слегка высокомерен. Вот сейчас он хочет произвести хорошее впечатление, а у него это невольно выходит так, точно он оказывает честь своим собеседникам.
      Уже потом Инессе сказали, что как раз во время Копенгагенского конгресса Ленин обратился с письмом в Международное социалистическое бюро, в котором просил наряду с ним ввести в его состав от российской социал-демократии также Плеханова.
     Ленин взглянул на Инессу с интересом. Как точно она нарисовала психологический портрет. Ценное качество для революционерки -наблюдательность и умение молниеносно делать выводы.
    Эта женщина могла стать очень полезным союзником. С её безупречным знанием основных языков Интернационала, с её энергией и желанием работать в партии – она, безусловно нужна ему в Париже. Он предложил ей переехать и начать работать в Заграничном бюро ЦК.
     Инесса приняла решение сразу, но оставила его при себе.  Она инстинктивно скрыла симпатию, которую вызвал у неё этот незаурядный мужчина. Впервые после смерти Владимира у нее возникло чувство, что жизнь продолжается, и что жизнь еще может приносить радость. 
       Ленин со спутниками вскоре ушли, и Инесса допивала свой чай в одиночестве. После трёх часов кафе стремительно опустело. Она встала и вслед за толпой проследовала к Западному бульвару.  Здесь выстроился огромный кортеж рабочих . Лес красных знамен. Красные гвоздики в петлицах у мужчин, красные бутоньерки у женщин на груди. Тысячи молодых девушек в красных шапочках. На огромных плакатах лозунги: «Да здравствует международный пролетариат!», «Да здравствует международное братство трудящихся в борьбе против капитализма!»
   Ровно в четыре часа дня загремели оркестры, подав сигнал к началу, и гигантская демонстрация пришла в движение. Её возглавили два социал-демократических бургомистра датской столицы. В рядах кортежа было много солдат. Это было невероятное зрелище. Нигде в Европе нельзя было бы увидеть что-либо подобное. Толпа встречала каждую группу солдат шумными рукоплесканиями. По дороге тысячи голов высовывались из домов, тысячи рук слали демонстрантам приветы.
           Больше часа дробный топот рабочих батальонов оглашал улицы Копенгагена, и наконец весь кортеж вступил в большой пригородный парк Зондермаркен. Здесь демонстрантов уже ожидала громадная толпа. Все смешалось и слилось в исполинское шествие , украшенное красными флагами.  Народу не меньше ста тысяч. С четырех высоких трибун к демонстрантам обращаются лидеры международного социализма. Гремит музыка, бурные рукоплескания и крики несутся к далекому голубому небу.
    После окончания официальной части демонстрация закончена. Начинается большой, веселый народный праздник: все пьют, пляшут, бросают конфетти, пускают вверх разноцветные шары. Везде много смеха, много шума. Инесса в этой толпе одна, но она ощущает единение со всеми этими людьми. Они все – за народ. Против насилия, против эксплуатации. Несомненно, они победят.
   Впоследствии авторы исследований об Инессе напишут, что именно тогда начался роман. Ленина и Арманд в Копенгагене видели вместе. Больше никаких доказательств версии не приводится.
        Инесса в течение «социалистической недели» имела возможность лучше познакомиться с Лениным. Внимательно наблюдая за российской делегацией, она восхищалась тем, как Ленин реагировал на ораторов.  Сидя за столом во время пленарных заседаний, он , приставив ладонь к уху, ловил каждое слово особо заинтересовавшего его выступления. Порой с усмешкой на лице записывал что-то в блокнот.  Вид его при этом был торжествующий, как у человека, который наносит решающий удар противнику.  Потом она убедилась, что Ленин обладал редким умением найти слабое место в вооружении оппонента и, открыв его, уже бил сюда стремительно и беспощадно. Его выразительная мимика произвела на неё большое впечатление. Подробно описал ленинскую манеру слушать выступающих венгерский художник  Эк Шандор.
       «То он сидел с таким выражением, как забывшие обо всём на свете в процессе игры дети. То его лицо вдруг, без всякого перехода нахмурилось. Глаза превратились в узкие щелочки, он слегка покачал головой и лёгкая, едва заметная саркастическая улыбка появилась на лице. Затем улыбка исчезла , и из прищуренных глаз упал на оратора жесткий, острый взгляд. » *
(* Шандор Эк. Встречи художников с В.И.Лениным. М. 1976, с.159)
       Положение большевиков на конгрессе было очень трудным. Наибольший вес в Копенгагене, естественно, имели страны с сильно развитым рабочим движением — Германия, Англия, Бельгия, Австрия, Франция. Россия в то время к числу таких стран не принадлежала. Революция 1905-1907 годов была подавлена царизмом. Тысячи революционеров были казнены, сосланы, брошены в тюрьмы. Партийные организации ушли в подполье. Профсоюзные организации, сильно обескровленные, находились на полулегальном положении. Деревня, задавленная репрессиями, молчала. Царизм временно торжествовал свою победу. Однако, Ленин с изумительным искусством маневрировал в этой сложной обстановке.
       С друзьями или хотя бы с потенциальными единомышленниками  Ленин поддерживал тесный контакт. Маленькие беленькие записочки все время летали от Ленина в зал и обратно. Нередко можно было видеть, как где-нибудь в углу зала Владимир Ильич, энергично жестикулируя или заложив большие пальцы рук за жилет, в чем-то горячо убеждал кого-либо из левых представителей европейского социализма.
      В кулуарах Инесса столкнулась с Иваном Поповым, занимавшем место в пресс-ложе. Он обрадовался:
     - Давайте сегодня пойдём вместе на концерт. Будут выступать лучшие музыканты Европы, - предложил Попов. - Датчане позаботились о развлечениях. Можно выбирать на любой вкус. Театры, концерты, цирковые представления, выставки, экскурсии…
    - Пойдём. А завтра после закрытия  пригласили поехать на целый день на какой-то фешенебельный датский курорт. Арендованы два больших парохода. Мне отдала своё приглашение делегатка из Англии.

      Во время пути все были необыкновенно веселы, приподняты, разговорчивы. Буфет работал на славу: хлопали пробки, звенела посуда, бегали официанты. Немцы подымали большие кружки черного пива и провозглашали: «За здоровье!» Французы и итальянцы чокались стаканами с бургундским и кьянти. Англичане медленно пили эль и виски с содой. Нашлась даже водка для русских товарищей. Везде было шумно, тесно, немного угарно. Потом пошли песни и пляски. Каждая делегация старалась показать все лучшее. Происходило соревнование наций. Инесса оказалась на пароходе вместе с активистками женского движения, с которыми они , невзирая на общее веселье, продолжили разговоры о правах женщин в разных странах.
    В курортном местечке пестрая толпа делегатов разбрелась по улицам, паркам, набережным, кафе, ресторанам. Немцы немедленно накупили горы открыток с видами Дании и, вытащив из кармана «вечные ручки», начали писать бесконечные «Gruss von Denmark» («Привет из Дании») — по десятку каждый. Представители других наций купались, катались на лодках, слушали музыку, обозревали окрестности.
     Инесса то сталкивалась с Лениным и его спутниками, и они проводили время вместе, то в толпе оказывалась далеко. От неё не отставал Попов со своей новой знакомой, хорошенькой датской активисткой социалистического движения.
    День казался бесконечным. На обратном пути, устроившись на палубе в кресле, Инесса задремала, надвинув на лоб свою широкополую полотняную шляпу с цветами.  Проснулась она от легкого прикосновения к плечу. Перед ней стоял Владимир Ильич. Толпа уже спускалась по трапам на пристань. Прощаясь, Ленин повторил ещё раз свое предложение включиться в активную работу парижской группы.
   На пути в Брюссель Инесса почувствовала себя возрождённой к новой жизни. Прошлое оставалось позади, со своими радостями и горестями, с потерями и обретениями.
     У неё началась новая полоса. Она свободна и готова безраздельно посвятить себя делу революции. Младшие дети уже подросли и могут жить с ней в эмиграции. Инесса написала несколько писем – законному мужу, сёстрам, матери и знакомым в Париж с сообщением, что она меняет страну пребывания. Рене согласилась навестить её в Париже и привезти туда Инну, Варю и Андрюшу.
     В письме она сообщила, что Александр Евгеньевич взял под опеку жену своего умершего друга, Валентину Абельс, и её шестерых детей. И похоже, что у них с Валентиной завязались близкие отношения. Сирот, как водится у Армандов, приняли в семью. В конверт Рене вложила две фотографии. На одной Александр стоял рядом с молодой женщиной, выражение лица которой нельзя было назвать счастливым или хотя бы спокойным. На другой фотографии Инна , Варя и Андрюша были сняты с тремя ровесниками , тоже двумя девочками и мальчиком, детьми Валентины Абельс.
      Инесса почувствовала укол ревности. Но тут же одернула себя. Саша может поступать, как он хочет. Он совершенно свободен для новых отношений. Так же, как и она сама.   
                Птица Феникс            
          Постепенно Инесса оживала. Володю не вернёшь, а жизнь продолжается. Той же осенью 1910 года Инесса вместе с тремя младшими детьми переехала в Париж. Она поселилась на улице Сен-Жак 21, напротив парка Монсури, неподалёку от улицы Мари-Роз, где квартировали Ульяновы. Инесса с детьми и няней устроились в большой комнате, которую ей сдала в субаренду семья уральского рабочего-революционера Мазанова.
И началась, как выражалась Крупская, ежедневная толкотня. Инесса была востребована в кружке большевиков в первую очередь как переводчица. Ленин нуждался в такой помощнице, чтобы наладить контакты с парижской рабочей средой. А ещё ей поручали переводить на собраниях французских социалистов, опекать товарищей, не знающих языка, реферировать новые социал-демократические труды, быть представителем в департаментах, и прочее в этом роде. За детьми присматривала Катя Мазанова.
     Надежда Константиновна  объясняет всеобщую симпатию к революционерке личными выдающимися качествами Инессы. Она была не только прекрасным организатором и переводчицей. Товарищ Инесса обладала и другими качествами, восхищавшими современников.  Она была храброй, для выполнения заданий не раз шла на риск. Она умела постоять за себя в общении с властями. Она свободно вела дискуссии на иностранных языках. Она легко налаживала контакты с людьми. И к тому же, Инесса была талантливой пианисткой.  Надежда Константиновна вспоминает:
«Она была хорошая музыкантша ...очень хорошо играла многие вещи Бетховена. Ильич особенно любил «Патетическую сонату», просил её постоянно играть - он любил музыку».
В своей многонаселённой комнате Инесса умудрилась разместить небольшой рояль. Там проходили музыкальные вечера, о которых вспоминали многие русские политэмигранты. Инесса великолепно играла. Удивительно, что она сохраняла технику — ведь ей некогда было заниматься музыкой. Её новые товарищи были очарованы.
     « У неё стоял рояль, старенький, взятый по дешёвке напрокат. Когда она опускала пальцы на клавиши и начинала играть, вы сразу же чувствовали — это поэт рояля. Виртуозно с суровым вдохновением, исполняла она сонаты Бетховена, притом не только «Патетическую», Лунную, Аппасионату, но и менее известные произведения, играя их с листа».*
*Из устных рассказов Андрея Гречнева-Чернова, члена парижской группы большевиков.
      Надежда Константиновна в своих воспоминаниях не обошла вниманием появление в кружке эмигрантов нового товарища.
       « В 1910 году в Париж приехала из Брюсселя Инесса Арманд и сразу же стала одним из активных членов нашей парижской группы. Она жила с детьми — двумя девочками и сынишкой. Она была очень горячей большевичкой, и очень быстро около неё стала группироваться наша парижская публика.»
     Инесса недавно вступила во фракцию большевиков, и её выбрали в парижский комитет партии.  Новенькая сразу стала полезной благодаря своему прекрасному знанию французского языка, который был для неё родным. Она взяла под свою опеку товарищей, которые плохо понимали по-французски, сопровождала их в полицию, участвовала в улаживании дел с квартирными хозяйками, знакомила с Парижем.
Впервые попав в гости к Ульяновым, Инесса сразу поняла, что Надежда Константиновна буквально завалена корреспонденцией на иностранных языках, адресованных Владимиру Ильичу. Сутра до вечера, сидя за своим рабочим столиком со словарями, Крупская разбирала письма, сортировала их, одни отдавала мужу, на другие отвечала сама. Она пожаловалась, что несмотря на усердные занятия иностранными языками, испытывает значительные трудности в переписке. Инесса тут же вызвалась помочь. Теперь она приходила по утрам, и они вдвоём занимались корреспонденцией до обеда. Потом Инесса убегала кормить обедом детей, и  снова возвращалась вечером, уложив их спать. Инесса , в основном, общалась с женщинами семьи. С Надеждой – по делам партии, с её мамой Елизаветой Васильевной – как со светской знакомой. Они пили кофе и с удовольствием курили тонкие дамские сигаретки. Елизавете Васильевне нравилось, что в Инесса была женственной, в отличие от большинства социал-демократок. Ей нравились духи с нотками апельсина, которыми пользовалась Инесса, её манеры, её неподдельный интерес к тем проблемам, которые волновали пожилую госпожу Тистрову. Надежда Константиновна написала в воспоминаниях: « Уютнее, веселее становилось, когда приходила Инесса...»
      Ленин часто отсутствовал, занимался в библиотеке, а если был дома, то работал в своей комнате. Изредка он выходил пить чай, тогда они обсуждали насущные дела и новости. 
      В ноябре 1911 года, когда покончили с собой Лафарги, дочь Маркса Лаура и её муж Поль, оба коммунисты, Ленин решил сказать на панихиде прощальную речь. За два года до этого печального события, в 1909-м они с Крупской были в гостях у Лафаргов.  Надежда Константиновна записала в блокноте: "Лафарги встретили нас очень любезно. Владимир стал разговаривать с Лафаргом о своей философской книжке, а Лаура Лафарг повела меня гулять по парку. Я очень волновалась — дочь ведь это Маркса была передо мной; жадно вглядывалась я в ее лицо, в ее чертах искала невольно черты Маркса". Когда Надежда Константиновна и Лаура вернулись в дом, Ленин с Лафаргом продолжали серьезный философский разговор. "Скоро он докажет, насколько искренни его философские убеждения",— сказала Лаура. И они переглянулись. 
      Когда речь Ленина для прощания с Лафаргами была написана, он попросил Инессу перевести её на французский язык. Крупская потом вспоминала, как, волнуясь, Ленин говорил о том, что дело Лафаргов не пропало даром, что революционное движение ширится и уже перекинулось на далёкую Азию, в Китай. Он был очень доволен переводом, который сделала для него Инесса.  Она стала неоценимой помощницей в качестве переводчицы и координатора связей с европейскими социал-демократическими организациями.
   В июне 1911 года Ленин поручил Инессе представлять его на серьезной внутрипартийной схватке. Эмигранты-революционеры из России , как казалось многим, попусту растрачивали все свои силы в уличных кафе, яростно споря о новом обществе, которое возникнет после революции. Они не сомневались, что революция в России неизбежна, и это был единственный пункт, по которому не возникало разногласий. Ленин столкнулся с серьезной оппозицией в социал-демократических кругах. Против него в этот период выступили не только меньшевики, но и значительная часть большевиков. На заседании объединенного Центрального комитета, где преобладали большевики, было вынесено решение о закрытии Парижского центра и прекращении выпуска большевистской газеты «Пролетарий». Руководство партии, по мнению ЦК, должно было находиться в России.  Этим решением всю тройку (Ленин, Зиновьев, Каменев) фактически отстраняли от руководящей роли в партии.
     Можно себе представить, какие чувства обуревали Ленина. Но он не растерялся и обрушился на «ликвидаторов», как называл тех партийцев, которые разочаровались в идее активных шагов и предлагали сконцентрироваться за границей на легальной деятельности. Ленин решил в противовес им подготовить новый свежий обученный резерв партийцев.
   
                Завуч школы в Лонжюмо

       Одним из пунктов ленинского плана партии нового типа было создание революционной школы для эмигрантов. Две подобные школы -Болонская и Каприйская -уже существовали в Италии. Там пропагандировались революционные идеи среди рабочих, которых учились основам агитации и созданию нелегальных организаций. Ленин спланировал дальнейшее развитие этой идеи — воспитать в своей школе кадры большевиков.  Ленин присмотрел деревню Лонжюмо в 15 километрах южнее Парижа. Селение располагалось в долине реки, дома были беспорядочно разбросаны вдоль дороги, по которой всю ночь громыхали телеги крестьян, везших продукты на парижский рынок. Ленин со своими спутницами — Надей и Инессой несколько раз заезжал сюда во время велосипедных прогулок. Его привлекло то обстоятельство, что в уединенной французской  деревне можно было легко скрыть деятельность  по созданию новой партии от социал-демократов. Здесь революционеры могли укрыться от полиции. К тому же, аренда помещения для школы обошлась бы значительно дешевле, чем во французской столице.
     Организацию Ленин поручил Инессе, которая могла свободно вести переговоры на французском языке.  Она немедленно на деньги Александра Евгеньевича арендовала дом, в котором , помимо спален, была большая комната, где разместилась общая столовая. Вместе с ней поселилась  Екатерина Мазанова, взявшая на себя обязанности буфетчицы, а также трое будущих слушателей, в числе которых был Серго Орджоникидзе. Ленин и Крупская жили на другом краю деревни, но обедали вместе со всеми в доме Инессы.
    Неподалеку от дома располагалась слесарная мастерская, которую Инесса сняла на полгода за весьма умеренную сумму. Она организовала покупку и доставку необходимой мебели, параллельно занимаясь разработкой программы и графика занятий.  Школа открылась 11 июня 1911 года.  Слушателей было всего 18 человек.
         Кто были эти люди?  Простые рабочие-подпольщики из крупных пролетарских центров России: Петербурга, Москвы, Сормова, Иваново-Вознесенска, Баку, Тифлиса, из Домбровского района Польши. С одним из них в 50-е годы встретился во Франции писатель Валентин Катаев, который в это время работал над повестью о Ленине «Маленькая железная дверь в стене».Бывший ученик школы Лонжюмо, имя которого писатель не называет, рассказал ему о школьной железной дисциплине и конспирации. Слушателям строжайше было запрещено общаться с русскими из парижских социал-демократических организаций, дабы не заразиться от них духом либерализма  и не тратить партийные деньги, получаемые в качестве стипендии, на парижские кафе, где с утра до ночи «слышалась пустая болтовня ликвидаторов».*

      
_______________________________________
* В.Катаев, Собр.соч. М., 1983.  Том 6, с. 83
       Катаев приводит слова своего собеседника: «Мы ни с кем не имели права знакомиться...общались исключительно с тем ограниченном кругом большевиков, которые имели прямое отношение к школе в Лонжюмо. Всего один или два раза были в Лувре, где Луначарский давал нам предметный урок эстетики. И это всё. *»
_________________________________
*. В.Катаев, Собр.соч. М.,1983.Том 6, с. 84
       Так случилось, что я по рассказам отца знала об одном из учеников школы Лонжюмо.  Несколько раз они общались. Этого человека  звали Иван Фёдорович Попов. Забытое имя. А ведь это он создал и возглавил в 1927 году «Роман-газету». Идея издавать романы для народа в форме пролетарской газеты принадлежала Ленину, и Попов точно воплотил пожелание вождя в жизнь. Иван Попов был родом из деревни Подольской губернии. Он родился в 1896 году. В возрасте 19 лет за революционную деятельность был сослан в Архангельскую губернию. В Мезени познакомился с Инессой и Владимиром. Ссыльных там было не больше двадцати человек, и жили они тесным кружком. Инесса Фёдоровна учила молодого человека французскому языку. Она относилась к нему с материнской нежностью — это был ровесник её сына Феди. Он был влюблён в свою учительницу. После побега Инессы из ссылки они ни разу не виделись, пока не встретились в Бельгии.  Молодому человеку тоже удалось бежать из ссылки за границу. « Всюду, где появлялась Инесса Арманд, возникала атмосфера красоты, поэзии, влюблённости» .- Это из беседы Ивана Попова с молодой писательницей Ларисой Васильевой.
Когда Попов надумал перебраться во Францию, Инесса дала ему рекомендательное письмо к Ленину. *
*(Л.Васильева, «Кремлёвские жены»,м. 1993. с.62)
     В школе Лонжюмо это был единственный ученик, к которому Инесса относилась по-особому.  Ведь это был её давний соратник, надёжный друг. Он проявил себя как талантливый журналист, сотрудничая с некоторыми социал-демократическими изданиями, а впоследствии с «Правдой».  Наконец, это был человек, который помнил её Володю. Они дружили, несмотря на разницу в возрасте и в статусе. Основными лекторами в школе Лонжюмо были трое большевиков -Ленин, Зиновьев и Инесса. Занятия начинались в 8 часов утра. Первую лекцию по вопросам марксизма и будущей партии, а также политической экономии читал Ленин. После этого он уезжал в Париж по делам. На кафедру заступала Инесса, которая, как правило, проводила дискуссию по вопросам, затронутым Лениным. Она также читала лекции по политической экономии. Темы ее занятий утверждал Ленин. Он вычёркивал из её планов  вопросы женских организаций, женского неравноправия и тем более, сексуального рабства женщины, хотя подобные лекции читала Александра Коллонтай в болонской школе. Интересы женщин не были приоритетными направлениями для Ленина, особенно на данном этапе его новой кампании — создании партии.
          Лекции по вопросам марксизма читал также Зиновьев, с разовыми темами приезжали приглашенные Лениным лояльные ему участники социал-демократического движения. Получается, что меньшевики могли общаться со слушателями исключительно в классе, в рамках утвержденной темы.
    Валентин  Катаев, собирая материалы для своей «ленинианы» , сумел разговорить старого француза, сына хозяина той мастерской, где проходили занятия. Его собеседник  сохранил смутные детские воспоминания об учениках и преподавателях этой странной школы.
    «Их было несколько, преподавателей. Среди них даже была женщина. Дама. Даму я запомнил. У нее была французская фамилия. Мадам была не красива, но очаровательна. Я был совсем ребенком, но до сих пор помню ее прелестные, теплые глаза. Она была настоящая француженка. От нее пахло хорошими духами, я думаю, это были духи «Вера-Виолетт», цветочные духи, а не абстрактные, как теперь. Она была чем-то вроде инспектора классов — приносила расписание уроков, отмечала опоздавших, делала им замечания, когда они являлись босиком.
    Инесса Арманд ?- спросил я.
; Не помню. Я был слишком мал.»*
________________________________
     *.В.Катаев. Собр.соч. Том 6, с.89
     В Лонжюмо в свободное время, как вспоминает Крупская, они ходили гулять в поля, пели песни, лежали на стогах сена и разговаривали о разном. Катались на велосипедах по окрестностям, купались в реке. Ленин, Инесса, Серго Орджоникидзе и Луначарский любили ездить в театр на окраине Парижа на авангардные или пролетарские пьесы. Крупская оставалась дома — это развлечение ей было не по вкусу.  В Лонжюмо  «группа товарищей» впервые стала поговаривать о романе Ленина и Инессы.  Французский социалист Шарль Раппопорт, встретивший их в парижском кафе на авеню д Орлеан, написал в дневнике: « Ленин не мог оторвать своих горящих монгольских глаз от этой маленькой француженки». Он приводит свидетельства современников, видевших их вместе в парижских бистро; говорили также, что за общими трапезами мать Крупской всем своим видом выказывала негодование каждый раз, когда Ленин обращался к Инессе.
    Свидетельства этого очевидца вызывают сомнения. Во всех воспоминаниях, в том числе и Надежды Константиновны, упоминается, что ее мать, Елизавета Васильевна Тистрова исключительно тепло относилась к Инессе и любила вести с ней длинные доверительные беседы. И ещё одна мелочь: Инессу ни в коем случае нельзя назвать маленькой. «Маленькая француженка» была ростом выше вождя партии большевиков. И если французский социалист Шарль Раппопорт так плохо запомнил облик Инессы, то нет оснований думать, что он хорошо помнил другие подробности.  Есть точное описание внешности Инессы Арманд. Оно было приложено к  ленинскому письму, адресованному большевичке   Сарре Равич  (псевдоним Ольга).
 
   «  Дорогой товарищ Ольга! Инессе очень нужен паспорт. Мы очень просим Вас сходить с прилагаемым письмом к Guilbeaux (directeur de «Demain», 28 rue du Marche, прием по пятницам 2-4; может быть, лучше открыткой запросить его о свидании).Конечно, ни ему, ни кому другому не говорите, для кого паспорт.»
    Вслед за этим письмом «Ольга» получила описание внешности соискательницы паспорта. Рост выше среднего, телосложение худощавое, волосы белокурые с русым оттенком, глаза зелёные.
Писатель Иван Попов в беседе с Ларисой Васильевой добавил к этой бесстрастной характеристике сохранившееся у него впечатление о революционерке. 
-Она была красива и обаятельна. В Инессу трудно было не влюбиться.  И влюблялись.
           Женщины революции в начале двадцатого века несли в себе огонь, о котором писал Горький, создавая образ Данко с его пылающим сердцем.
Они жертвовали ради идеи о справедливости удобствами, здоровьем, благополучием, самой жизнью. Обыватели всех времён и народов не могли понять, что ими движет. И не понимают до сих пор, принижая их высокие стремления до собственных представлений о жизни.
     Поэтому встречаются в многочисленных публикациях об Инессе Арманд лживые утверждения о якобы шикарной жизни, которую ей обеспечил вождь революции. Поэтому их отношения, длившиеся на протяжении десяти лет и складывавшиеся по-разному, некоторые авторы представляют как пошлый адюльтер. В одном из документальных фильмов, снятых в 1990-е годы, комментатор, пожилой историк, договорился до того, что у этой партийной троицы была «любовь втроём». Надо совершенно не представлять себе той духовной атмосферы, и той реальной жизненной обстановки, в которой существовали политические эмигранты, чтобы допускать подобные утверждения.  Даже сам характер сохранившихся воспоминаний наводит мысль на высокие, а не на низкие материи.   
               Большевик Григорий Котов рассказывал в конце 1920 года после смерти Инессы Арманд:
 -Товарища Инессу я увидел в первый раз в Париже в 1912 году. Как сейчас вижу её, вышедшую от наших Ильичей. Её темперамент мне тогда бросился в глаза. Это был горячий костёр революции, и красные перья в её шляпке являлись как бы языками этого пламени.
     Вспомним строчки поэта Николая Заболоцкого.
  …Что есть красота и почему её обожествляют люди?
     Сосуд она, в котором пустота?
     Или огонь, мерцающий в сосуде?
                На вопрос Ларисы Васильевой о личных отношениях Ленина и Инессы Арманд писатель Иван Попов  ответил: -Я свечку не держал, но у нас с Инессой были очень доверительные отношения, и я знаю от неё, что любовь осталась платонической. Крупская и Арманд относились друг к другу с симпатией. Женщины были очень близки по взглядам. Они разговаривали о многом. Если Надя и замечала в отношениях между Владимиром Ильичом и Инессой нечто большее, чем дружба, то она могла и не придавать этому значения. В конце концов, по отношению к семье он вёл себя безупречно. Она знала мужа как никто другой. Знала, что для него является самым важным в жизни. Это знала и Инесса, с которой все трое были связаны общим делом. Они обе- и Надежда Константиновна, и Инесса были его самыми лучшими, самыми надежными сотрудницами. Крупская — идеальным секретарём, Инесса — блистательной переводчицей и порученцем по самым тонким партийным делам  В это время она постоянно общалась с Лениным и двумя его помощниками -Григорием Зиновьевым и Львом Каменевым.
   Вся их группа по-прежнему бывала в кафе « Le Lion» на авеню Орлеан, где Инесса познакомилась с Ульяновыми. Надежда Константиновна рассказывала ей, что иногда там случались настоящие потасовки. Однажды на заседание группы большевиков ворвались «вперёдовцы» . Оппозиционная большевикам группа «Вперед» организовалась в 1909 году под руководством Александра Богданова и Григория Алексинского. Их политическая платформа базировалась на призывах к немедленному вооруженному восстанию и отрицанию революционных форм борьбы. « Алексинский с нахальным видом уселся за стол и стал требовать слова, а когда ему было отказано, свистнул. Пришедшие с ним «вперёдовцы» бросились на наших. Члены нашей группы Абрам Сковно и Исаак Кривой ринулись было в бой, но Николай Васильевич Сапожков, страшный силач, схватил Абрама подмышку, Исаака — под другую, а опытный по части драк хозяин потушил огонь.» *
    (Крупская Н.К. Воспоминания, М. 1913. с.169)
                Багаж эмигранта

 Ильичи переселились вместе с Зиновьевым, его женой и собакой по имени Жулик. Основная причина этого решения лежала на поверхности: они хотели быть ближе к России. 
«Краковская эмиграция не походила на парижскую или швейцарскую, — вспоминала Крупская. — По существу дела, это была полуэмиграция. В Кракове мы почти целиком жили интересами русской работы. Связи с Россией установились очень быстро самые тесные... Ни из Парижа, ни из Швейцарии было бы немыслимо наладить такое планомерное сотрудничество».  Инесса после их переезда оставалась в Париже.

     Осенью 1913 года Надежда Константиновна пригласила Инессу вместе с ними отдохнуть в местечке Поронине.
     Ульяновы проводили лето в предгорье Верхних Татр по рекомендации врачей. Сняли домик на пять месяцев. Доктора сочли, что горный воздух и спокойствие будут полезны для Крупской, у которой обострилась базедова болезнь. Ленин тогда не на шутку перепугался за жену. Писал всем знакомым, советовался — стоит или не стоит оперировать.
        Ленин -  Григорию Шкловскому
  «   Дорогой Ш.! Обратите внимание на перемену моего адреса. Приехали сюда в деревню около Закопане для лечения Над. Конст. горным воздухом (здесь ок. 700 метров высоты) от базедовой болезни. Меня пугают: запустите-де, непоправимо будет, отвезите- де тотчас к Кохеру в Берн, это-де знаменитость первоклассная... С одной стороны, Кохер - хирург. Хирурги любят резать, а операция здесь, кажись, архиопасна и архи- сомнительна... С другой стороны, лечат горным воздухом и покоем. Но у нас «покой» трудно  осуществим при нервной жизни. Болезнь же на нервной почве. Лечили 3 недели электричеством. Успех = 0. Все по-прежнему: и пученье глаз, и вздутие шеи, и сердцебиение, все симптомы базедовой болезни.»
   Когда в мае 1913 года Ульяновы обустраивались в Поронине на  даче, Инесса была далеко от них . Выйдя из петроградской тюрьмы после семимесячного заключения, она пыталась восстановить своё пошатнувшееся здоровье. В тюрьме у неё начался туберкулёз.
. Ссыльная поселилась в фешенебельном номере, счета за который оплачивал её официальный муж.  Через полгода Инесса обратилась к властям с просьбой разрешить ей выехать по состоянию здоровья для лечения кумысом в город Ставрополь ( нынешний Тольятти). С проволочками, но всё же спустя месяц разрешение было получено. Инесса выехала из Самары.   
В Ставрополь к ней приехали все дети, с которыми она провела на Волге незабываемое лето. «Ужасно люблю время, проведённое в Ставрополе!» - писала она спустя годы дочке Инессе-младшей. Но лето в России, как известно, очень быстро заканчивается.
     На 27 августа было назначено рассмотрение дела Инессы в Петербургской судебной палате. Но на заседание она не явилась. Залог по установленному для таких случаев порядку был, как написано в судебном определении , «обращён в доход казны».  Инесса к тому времени уже покинула Россию. Перешла границу в Финляндии, оттуда попала в Стокгольм. В архиве есть открытка без даты, которую Инесса отправила Александру Евгеньевичу из Финляндии. « Спешу написать тебе пару строчек. Слегка приболела, но врач утверждает, что к понедельнику я поправлюсь. Крепко целую тебя и всех остальных ». К этому документу есть комментарий архивиста: вероятнее всего,это зашифрованное послание о том, что Инесса немного задержалась в Финляндии, но к понедельнику собирается быть в Стокгольме.* ( *М.Пирсон. « Инесса-муза Ленина» М. 2003 г. с. 175) 
     Из Швеции её путь лежит в Австрию.  В Поронин Инесса приехала  25 сентября в разгар совещания Центрального комитета с партийными работниками. В мероприятии принимали участие большевики- депутаты Государственной Думы, представители ячеек партии из крупнейших пролетарских центров. Инесса вместе с товарищем Штокманом представляла партийную организацию Петербурга. Её доклад был посвящён нарастанию массового революционного движения в Петербурге. Председательствовал на заседании Ленин, секретарём была Крупская. 
      Инесса- Александру Евгеньевичу Арманду.
    « Мой дорогой, я уже в Австрии, и, вероятно, пробуду здесь ещё какое-то время. Наконец, я получила твою телеграмму. Я так беспокоилась...Не могла понять, отчего от тебя не было известий. Писать особо не о чем. Горы здесь высотой в 9000 футов. Прямо под моим окном течёт горная река. Всё время идёт дождь».
   Писать особо не о чем... Похоже, что Инесса несколько разочарована встречей со старыми товарищами.
    У Надежды Константиновне об этих днях остались другие воспоминания.   
« Мы много гуляли, и ходили на необычайно красивое озеро Чарны Став. Все мы очень привязались к Инессе. Она всегда была в хорошем настроении».
       К тому времени Надежда Константиновна уже восстановилась после тяжелой операции, которую сделал ей в Берне профессор Теодор Кохер. Ульяновы долго не могли решиться на оперативное вмешательство. Но отдых в горах не помог, вспоминала Крупская, и она постепенно превращалась в инвалида. Операции пришлось ожидать в Берне целый месяц. Ленин всё это время очень нервничал. Когда всё осталось позади, он в тот же день написал письмо матери в Вологду.
        Ленин — Марии Александровне Ульяновой.
      «Операция, видимо, сошла удачно, ибо вчера уже вид был у Нади здоровый довольно... Операция была, по-видимому, довольно трудная, помучили Надю около трех часов — без наркоза, но она перенесла мужественно. В четверг была очень плоха — сильнейший жар и бред, так что я перетрусил изрядно. Но вчера уже явно пошло на поправку...» 
    Пока Надежда Константиновна находилась в больнице, Ленин ежедневно просиживал у её постели по несколько часов, а потом шёл в библиотеку. Заказывал книги, в том числе медицинские. Читал о базедовой болезни. Несомненно, жена была для него очень дорогим человеком. Одной из двух-трёх женщин, которых он действительно высоко ценил. Из ленинского письма Инессе следует, что он когда-то упомянул об этом в их переписке. Похоже, что Владимир Ильич отвечает на упрек.   
      «Никогда, никогда я не писал, что я ценю только трех женщин. Никогда!! Я писал, что самая моя безграничная дружба, абсолютное уважение посвящены только 2-3 женщинам. Это совсем другая, совсем-совсем другая вещь».
       Одной из этих женщин без сомнения была Надежда Константиновна. Не имело значения — хороша она собой или подурнела. К сожалению, после операции изменения во внешности Крупской, связанные с заболеванием щитовидной железы, не исчезли. Когда Инесса и Надежда Константиновна увиделись после долгого перерыва, обе отметили, что каждая выглядит плохо. Это было неудивительно. Женщины революции теряли здоровье в тюрьмах, в ссылках, скитаясь по чужим странам и городам. В своих воспоминаниях Крупская не забыла отметить эту встречу. « В середине конференции в Поронин приехала Инесса Арманд...у неё были признаки туберкулёза- но энергии не убавилось, с ещё большей страстностью она относилась ко всем вопросам партийной жизни».
      Инесса согласилась на предложение Ульяновых отдохнуть вместе в Поронине, а после поехать с ними в Краков. Во второй свой приезд Инесса сняла комнату в новом, более благоустроенном многоквартирном доме, по улице Любомирского, куда переехали Ульяновы. Каждый день революционеры находили время для прогулок.  Крупская вспоминает, что   их троицу соратники называли «партия прогулистов» в отличие от остальных товарищей, которые образовали партию «синемистов».  Синемисты отдыхали от работы, посещая синематограф. «Прогулисты» ежедневно вышагивали десятки километров. В Кракове было что посмотреть. Но особенно им нравились прогулки в Вольском лесу и в лугах. Луг по-польски — блони. Позднее  Инесса придумает себе литературный псевдоним -Блонина.
          Находясь с товарищами в Кракове, Инесса подумывала, где ей осесть. Рассматривался и вариант Парижа, но там, как пишет Инесса Александру Евгеньевичу, у неё почти не осталось связей. «Большинство людей, которых я знала, уехали из Парижа или умерли».  Потом Инесса просит Александра привезти детей в Вену, а ей прислать деньги на банковский счёт Надежды Константиновны.   
    С Александром отношения больше, чем дружеские. Инесса чувствует к нему родственную близость. И чуть-чуть проглядывает в её письмах женское кокетство. Она обращается к нему, как к папочке, который ни в чём ей не откажет. « Побалуй меня, немножко, пожалуйста. Пришли мне карамели и даже немного красной икры, если сезон ещё не закончился...» Ещё она просит заехать к  её сестре Рене и забрать у неё своё «выпускное свидетельство».  22 ноября Инесса сообщает, что деньги получила. Просит привезти к Рождеству детей в Краков, где она, возможно останется.
     Всюду, где  Инесса жила подолгу, она брала рояль напрокат. И в Кракове она уже присмотрела музыкальный магазин, где можно было взять инструмент в аренду. Крупская вспоминает , что Инесса собиралась остаться в Кракове надолго и выписать детей из России. Надежда Константиновна даже ходила вместе с ней искать квартиру.
        Но внезапно в канун Рождества Инесса из Кракова исчезла, толком ни с кем не простившись.
         Она уехала на горный швейцарский курорт Арозу в полном одиночестве, а в начале нового 1914 года переехала в Париж. Там, устроившись в пансионе, Инесса написала два письма. Одно было адресовано Владимиру Ильичу, другое – Надежде Константиновне. Письмо Крупской она отнесла на почту, письмо Ленина оставила, решив его дописать на другой день. Да так и не отправила. Но сохранила у себя.
             Часть пятая.  Любя по дружбе.
             Главный источник слухов.
             После внезапной смерти товарища Инессы 24 сентября 1920 года,  специальная комиссия  изъяла все документы, в том числе, личную переписку, из служебного и домашнего кабинета покойной. И единственное сохранившееся письмо к вождю, написанное в январе 1914 года в Париже, вместе с другими документами было помещено на десятилетия в закрытый архивный фонд. В 1990-е годы на волне гласности это письмо было обнародовано, получило широкий резонанс и, по мнению интересующейся историей публики, стало убедительным доказательством любовной связи между двумя революционерами. 
       Но это утверждение остаётся спорным по сей день.
      « Дорогой, вот я и в ville Lumiere и первое впечатление самое отвратительное. Все раздражает в нем ( в Париже- прим. автора) — и серый цвет улиц, и разодетые женщины, и случайно услышанные разговоры, и даже французский язык. А когда подъехала к boulevard St. Michel1*, к орлеанке и пр. воспоминания так и полезли изо всех углов, стало так грустно и даже жутко. Вспоминались былые настроения, чувства, мысли, и было жаль, потому что они уже никогда не возвратятся вновь. Многое казалось зелено-молодо — может быть тут и пройденная ступень, а все-таки жаль, что так думать, так чувствовать, так воспринимать действительность уже больше никогда не сможешь, — ты пожалеешь, что жизнь уходит. Грустно было потому, что Ароза была чем-то временным, чем-то переходным, Ароза была еще совсем близко от Кракова, а Париж — это уже нечто окончательное».
       (Инесса здесь имеет в виду явно не географические координаты. Ароза от Кракова находится на расстоянии 1237 километров. От Кракова до Парижа — 1540 километров. Разница в 303 километра сама по себе не может служить неодолимым препятствием).
 Дальше в письме она пишет о своих чувствах к Ленину и Надежде Константиновне, признаётся, что она их обоих любит. Любит? Да, так она и Александра Евгеньевича тоже любит. По ленинскому выражению, «любит по дружбе.»  Это особая форма отношений, которая вовсе не должна подкрепляться интимной близостью.
«Много было хорошего в Париже и в отношениях с Н[адеждой] К[онстантиновной]. В одной из наших последних бесед она мне сказала, что я ей стала особенно дорога и близка лишь недавно. А я ее полюбила почти с первого знакомства. По отношению к товарищам в ней есть какая-то особая чарующая мягкость и нежность. В Париже я очень любила приходить к ней, сидеть у неё в комнате. Бывало, сядешь около её стола — сначала говоришь о делах, а потом засиживаешься, говоришь о самых разнообразных материях. Может быть, иногда и утомляешь её. Тебя я в то время боялась пуще огня. Хочется увидеть тебя, но лучше, кажется, умерла бы на месте, чем войти к тебе, а когда ты почему-либо заходил в комнату Н.К., я сразу терялась и глупела. Всегда удивлялась и завидовала смелости других, которые прямо заходили к тебе, говорили с тобой. Только в Longjumeau ( Лонжюмо)  и затем следующую осень в связи с переводами и пр. я немного попривыкла к тебе. Я так любила не только слушать, но и смотреть на тебя, когда ты говорил. Во-первых, твое лицо так оживляется, и, во-вторых, удобно было смотреть, потому что ты в это время этого не замечал...»
.   На этом письме Инессы Ленину нет даты. Вместо числа стоит день недели. Суббота. Такое настроение у Инессы, так охватили её чувства, что она даёт себе волю — и входит в образ застенчивой влюблённой женщины. В этом образе она и пишет письмо, которое диктует ей воображение. Инесса была очень артистичной натурой. И ей не составило труда представить себе в самом романтическом свете историю отношений с Владимиром Ульяновым. Никто из её современников, родных, друзей, наконец, жандармов не поверил бы такому образу Инессы-овечки. Всегда энергичная, весёлая, решительная, отважная, временами резкая  — и она боится партийного лидера, который имеет привычку быстро ходить взад-вперёд по комнате во время разговора  и диктовать жене пулемётными очередями партийные директивы? Неужели?
     Продолжает Инесса письмо на другой день в воскресенье, вероятнее всего ближе к вечеру, потому что описывает дневные события. Как будто это пишет другой человек. Те чувства, которые охватили её накануне, уже рассеялись. Лирика сменилась обычным её состоянием «счастливого динамизма».  Новый день- новые заботы. Теперь она такая, как всегда.
        «Была сегодня у Николая Васильевича. Застала там Камского с семьей и Иголкина, который только что вернулся из Америки и ругает её на чем свет стоит. Рассказывал много интересного. Они меня здесь прозвали исчезнувшей Джокондой — и это мнение обосновывают очень длинно и забавно».
  Продолжение письма уже совсем деловое, без всякой лирики. Самое обычное письмо, одно из тех, которыми оба большевика будут обмениваться вплоть до того момента, когда встретятся на вокзале в Цюрихе, чтобы возвратиться в Россию.
   «     Я думаю здесь прочитать перед группой доклад о совещании и хочу у тебя попросить совет о конспирации, что можно говорить, чего нельзя...Буду благодарна за всякие советы и указания, которые ты мне пришлешь по поводу доклада. Только ответь поскорее.
     Ну, дорогой, на сегодня довольно — хочу послать письмо. Вчера не было письма от тебя! Я так боюсь, что мои письма не попадают к тебе — я тебе послала три письма (это четвертое) и телеграмму. Неужели ты их не получил? По этому поводу приходят в голову самые невероятные мысли. Я написала также Надежде Константиновне, Брату, Зине и Степе.
Неужели никто ничего не получил! Крепко тебя целую.
                Твоя Инесса».
(«Брат», Зина и Стёпа – это Зиновьев, Лилина и их маленький сын, с которыми в эмиграции Инесса тесно общалась и жила по соседству.)
Очень трогательно. Но совершенно так же заканчивает она письма к Надежде Константиновне, только вместо «целую» пишет «Крепко, крепко тебя обнимаю». Точно такая же подпись – твоя Инесса - стоит на письмах к бывшему мужу, с которым она уже 10 лет не состоит в интимных отношениях. 
       Когда в девяностых письмо было обнародовано, оно вызвало шок в семье Арманд. Главенствовало мнение, основанное на словах «свидетеля» - революционера, журналиста, писателя Ивана Попова, сказавшего, что «у Ленина роман с Инессой был, а у Инессы романа с Лениным не было». То есть, он был влюблён, а она не была. Никто из потомков даже не подозревал, какие чувства испытывала Инесса. Из текста следует, что влюблённые даже обменивались поцелуями.
        « Я могла бы обойтись без поцелуев, как обходилась без них прежде».
          Искренняя и откровенная Инесса называет вещи своими именами. Да, поцелуи были. Но не более того. Поняв, что теряет контроль над собой, Ленин решительно «провёл расставание». Теперь они только друзья и соратники.
Историк Владлен Логинову тактично резюмирует: письмо Инессы Фёдоровны указывает на характер отношений.
                В советское время часто приходилось слышать от «осведомленных» людей, что ленинские письма к Инессе Арманд либо закрыты в архивах, либо содержат купюры, доказывающие близкую связь этих двух людей.
- Как правило, купюра стоит в конце. Видимо, там есть какие-то фразы интимного характера.
Говорили о каком-то секретном письме Ленина, в котором он просил Инессу уничтожить их переписку.
Если это действительно было правдой, то Инесса просьбу своего корреспондента не выполнила.
        В середине 1950-х годов внучка революционерки геолог Инесса Арманд-Эберлейн вместе с женой своего двоюродного брата Неона Галочкой решили провести генеральную уборку на чердаке старого деревянного дома в деревне Алёшино, где вся семья проводила лето. В помещении оказалась целая библиотека старинных книг. Чихая от пыли, девушки вытирали кожаные обложки дореволюционных фолиантов, как вдруг на пол выпала связка писем, перевязанная красной тесьмой. Находку показали   Инне Александровне. Взглянув на почерк, она вскрикнула: - Письма от Владимира Ильича!
      Дочь Инессы, историк по образованию, работала в Институте Маркса- Энгельса-Ленина. Найденные письма она передала руководству, и после экспертизы было принято решение об их публикации в Полном собрании сочинений В.И.Ленина. Инну Александровну назначили редактором раздела.   
   За годы знакомства Ленин написал Инессе Арманд 150 писем, не считая записок и телеграмм. В основном, они были опубликованы в 5 издании Полного собрания сочинений В.И.Ленина.
       Что скрывалось за семью печатями? «Закрытые» письма стали доступны широкой публике в период «гласности.».  В частности, опубликованы в сборнике «В.И.Ленин. Неизвестные документы. 1891-1922 г.» с послесловием авторитетного учёного Владлена Логинова, много лет посвятившего изучению ленинского наследия.
Одно из рассекреченных писем в качестве доказательства любовной связи  включил в свой роман английский писатель Майкл Пирсон.
       «   Ленин – Инессе. 1918 год.
О, мне хотелось бы поцеловать тебя тысячу раз, приветствовать тебя и пожелать успехов».    
   Ай-ай-ай! Не ожидала фальшивки от этого серьезного автора! Письмо написано в 1914 , а не в восемнадцатом году. Окончание предложения о тысяче поцелуев опущено. На самом деле заканчивается оно так: «Я вполне уверен, что ты одержишь победу. Искренне твой В.И. »
     Можно трактовать письмо как любовное? Нет, нельзя. Фраза вырвана из контекста. Ленинское письмо написано в июле 1914 года как напутственное — Инесса едет выступать от имени ЦК в Брюссель на конференцию социал-демократических сил. Ленин написал Инессе несколько писем по этому вопросу – с просьбой поехать, оставив долгожданный отдых на Адриатике с её детьми
«  По поручению ЦК обращаюсь к тебе с просьбой согласиться войти в делегацию. Подробнейшую тактику выработаем. Если есть малейшая возможность устроить детей на 6-7 дней (а то и меньше, ибо конференция 3 дня), то я бы просил тебя согласиться. Ты хорошо знаешь дела, прекрасно говоришь по-французски, читаешь «Правду».
     Она ещё не успела ответить, когда принесли следующее  письмо от Ленина.
            Dear friend! Я ужасно боюсь, что ты откажешься ехать в Брюссель, чем поставишь нас в совершенно невозможное положение. И вот я придумал еще один «компромисс», чтобы ты уже никак не могла отказаться.
Надя думает, что твои старшие дети уже приехали и ты легко сможешь на 3 дня оставить их (или взять Андрюшу с собой).
    Вечерней почтой прибыло ещё одно послание. Ленин явно очень волнуется из-за дела.
« Сейчас (2 ч. дня) принесли внеочередную добавочную почту. От тебя опять ничего...    Дело, видишь ли, в том, что крайне важно, чтобы хотя бы основной доклад был прочтен действительно с толком. Для сего безусловно необходим прекрасный французский язык - прекрасный, ибо иначе впечатление будет ноль.
Крепко жму руку. Искренне тебе преданный В. И.
Я волнуюсь сильно из-за Брюсселя.  Только ты провела бы чудесно.
 Расходы на поездку оплатим.»
.Переписка по этому вопросу, как сказано в предисловии, опубликована в 48 томе 5 издания Полного собрания сочинений В.И.Ленина.   
 Цитата из предисловия:
       Большая группа писем адресована И. Арманд в связи с созывом Международным социалистическим бюро ((объединительной» конференции в июле 1914 года в Брюсселе. Исходя из указаний В. И. Ленина, делегация ЦК разоблачила на конференции весь вред ликвидаторства и призвала к единству рабочего движения снизу.
    Когда ленинское эпистолярное наследие было рассекречено, выяснилось, что купюрами в письмах к И.Ф. Арманд закрывали, в основном, нелицеприятные отзывы Ленина о соратниках.  Он был очень откровенен с Инессой и, почти единственную из своих корреспондентов, называл на ты.
Автор романа «Ленин. Пантократор солнечных пылинок» Лев Данилкин, изучив переписку, приходит к выводу, что Инесса Арманд была одним из самых дорогих Ленину людей, но любил он её, как подругу или сестру. 
Из письма Ленина И.Ф.Арманд.  1 апреля 1914 г. Отправлено в Париж из Кракова.
   «  Получил твой рассказ о реферате Степанюка и выступлении Юркевича: откровенно скажу, злился на тебя: ты не поняла, в чем суть у Юркевича. И я опять - - - каюсь - - - ругал тебя богородицей. Не сердись, пожалуйста, это я любя по дружбе, но не могу не злиться, когда вижу «нечто от богородицы».   
Только историки, которые вплотную занимаются ленинианой, знают, кто такой Степанюк, кто – Юркевич, и в чём истинная суть интриги. Интересно другое. Ленинское собственное определение его отношения к Инессе Арманд.  Любя по дружбе.      
  После переезда в Париж из Азоры Инесса получает письмо от Ленина.
  «   Сейчас получил телеграмму и переменил конверт, назначенный было в А...  Что же с ЦО?? Ведь это позор и скандал!! До сих пор нет и нет даже корректур. Запроси и добейся толку, пожалуйста. № «Vorwarts», где Каутский сказал поганую фразу, что партии нет (die alte Partei sei verschwunden буквально) - № 333, 18. XII. 1913. Надо его достать (rue de Bretagne. 49 или в другом месте) и организовать кампанию протеста. Мы з а обмен мнений, за резолюцию ...-это NB - но абсолютно против подлой фразы Каутского. Бить его за сие нещадно, оговаривая, что мы за Aussprache (обмен мнений) etc.»
         Читатель согласится, что в этом письме нет вообще ничего личного. Птичий язык революционеров. Переписка 1914-1917 г.г.  между ними исключительно товарищеская и касается текущих дел.  Иногда они конфликтуют на почве принципиальных разногласий, бывает, что Инесса не отвечает Ленину, а пишет только Надежде Константиновне. Наконец, после долгого перерыва, Владимир Ильич получает весточку, на которую немедленно откликается.
  «   Дорогой друг! Ужасно рад твоему дружескому, милому, хорошему, теплому письму. Благодарен тебе за него несказанно».
Иногда мысли, которыми Ленин делится с Инессой в письмах, казались крамольными цензорам, готовившим к печати Полное собрание сочинений,
  «  Люди большей частью (99% из буржуазии, 98% из ликвидаторов, около 60-70% из большевиков) не умеют думать, а только заучивают слова.»
       Как можно! Ленин такого невысокого мнения о большевиках?  О людях вообще? 
      Владимир Ильич в письмах к Инессе часто не стеснялся в выражениях по отношению к соратникам. 
              Ленин-Инессе. 8 марта 1914 г.
 «Вчера взбесило меня нахальнейшее письмо Гюисманса, коему Попов до сих пор не доставил доклада!! А обещал сделать это 4.II. (2.II я уезжал из Брюсселя и из кафе — помнишь? Не знаешь ли названия кафе? около Gare du Nord ( Северный вокзал). Послал бешеное заказное с обратной распиской письмо этому мерзавцу Попову: занимайся, дьявол тебя бери, какими хочешь любвями и болезнями, но, если взял партийное обязательство, то выполняй или вовремя передай другому.»
        Письмо Ленина от 16 января 1917 года. Редкий случай, когда в ленинских фразах сквозит сочувствие к ней. Почему-то Ленин, который из всего своего окружения только Инессу называл на ты, после начала первой мировой войны переходит с ней, как и со всеми остальными товарищами, на вежливое Вы. Некоторые исследователи считают, что это он сделал в целях конспирации, на случай, если переписка попадёт в чужие руки.
      «  Дорогой друг! Я знаю, как Вам ужасно тяжело и чрезвычайно хотел бы помочь всячески, чем можно. Не попробовать ли Вам пожить там, где есть друзья и где можно хронически беседовать о партийных делах, хронически участвовать в них? Французским рабочим в Швейцарии некому прочесть о марксистском отношении к пацифизму, а Вы бы это могли сделать, дав рабочим большущий материал для размышления.
           Я Вам пришлю вырезки из «Bataille», тексты резолюций, тексты из «Avanti!» (старые № «Avanti!» могу достать - Вы легко научитесь по-итальянски читать; это бы тоже архиважно, ибо итальянских рабочих в Швейцарии очень много, и их тоже некому учить марксизму. 
     Начните готовиться понемногу теперь же; работа втянет, поверьте, что втягивающая работа самое важное для оздоровления и успокоения!»
          А вот ещё одно письмо. Ленин просит Инессу, которая собирается присоединиться к ним во время отдыха, привезти какие-то особенные конверты, лимонную кислоты, 20 экземпляров новых большевистских изданий и ещё много разного.
    «  Дорогой друг! Я удивлен, что у нас нет никаких вестей от Вас много дней. Надеюсь, это из-за того, что Вы скоро приедете...   
       Еще одно поручение: на случай, если мы с Вами предпримем большие прогулки (это не наверное, но может быть и удастся изредка), хорошо бы знать, какие условия в Hutten (Cabanes) - домики на горах с кроватями - устроенными швейцарским клубом «альпинистов». Зайдите в бюро этого клуба в Берне ,возьмите проспекты и узнайте все подробнее. Я часто  «присматриваюсь» к таким Cabanes на высоте 2500-3000 м. недалеко от нас.»
    Сторонники версии о любовной связи, конечно, порадуются этому письму. Домики с кроватями в горах! Для совместного похода с Инессой! О чём ещё можно говорить? Теперь никаких сомнений!
      Но тогда почему это письмо опубликовано в Полном собрании сочинений? Почему его пропустила советская цензура? Почему не протестовала семья?  Ульяновы давали разрешение на каждую публикацию, касающуюся Владимира Ильича. Об этом пишет Мариэтта Шагинян, рукописи которой прочитывали и Мария Ильинична, и Дмитрий Ильич, и, разумеется, Надежда Константиновна.
   На этот вопрос есть ответ. Потому что Ленин при любой возможности совершал восхождения в составе альпинистских групп. Надежда Константиновна по состоянию здоровья не всегда могла сопровождать мужа, но рядом постоянно бывали другие большевики. И даже если бы они с Инессой совершили совместное путешествие в горы, то под неусыпным надзором товарищей по партии. 
 Инессе Владимир Ильич доверял такие тонкости взаимоотношений между партийцами, которые хранители его наследия предпочли скрывать от общества. Вот одно из рассекреченных мест в письме, отправленных Лениным из Кракова к Инессе в Париж :
«… проповедуют — дурачье и сволочь! -федерацию социал-демократических партий в России! Алексинский и Луначарский влияют на них».
   А вот ещё одно рассекреченное послание — телеграмма из Цюриха в Париж:   «Прошу известий, крайне встревожен». Непонятно, что тут вызвало сомнение цензоров. Почему эту телеграмму скрывали от читателей.  Ленин отправил её, волнуясь из-за долгого молчания Инессы зимой 1916 года, в то время, когда она, выполняя задание партии в Париже, подвергалась смертельной опасности ареста. По законам военного времени ее, агитирующую за поражение Франции в войне, могли расстрелять как шпионку.          
Исследователь биографии вождя пролетариата, историк Владлен Логинов в «Послесловии к сборнику рассекреченных писем Ленина» написал, что переписку Владимира Ильича с Арманд скрывали от общества из ханжеских соображений.
       Читая множество материалов и статей, я наткнулась на фразу — никому Ленин не написал так много писем, как Инессе. Вывод же очевиден. Это потому, что их очень часто разделяло расстояние.   Инесса выбирала для жительства города вдали от мест обитания Ульяновых.  Письма шли через Н.К., и, вероятно, она не хранила в архиве послания от Инессы.
  Багаж эмигранта.
    Кто-нибудь подсчитывал, сколько всего времени провели в одних и тех же городах и городках в эмиграции  Инесса и семья Ульяновых? 
       Весна 1909 года. Знакомство в Париже. Виделись несколько раз в общественных местах.
Октябрь 1910.  Встреча на «социалистической неделе» в Копенгагене.
С ноября 1910 г.  до мая 1912 года — ежедневное общение в Париже и Лонжюмо.
В мае 1912  Ульяновы перебираются в Краков вместе с Зиновьевыми.
Июнь 1912 г. - двухдневная встреча в Кракове, откуда Инесса нелегально перебирается в Россию.
 Конец сентября 1913 г. - новая встреча спустя год. Выйдя из петербургской тюрьмы, Инесса приезжает в Поронин, где Ильичи снимали дачу и где проходило ежегодное годовое совещание ЦК большевиков.
Октябрь,  1913 г. - Живут рядом в Поронине, потом в Кракове.
Ноябрь 1913-го года..  Инесса уезжает в Арозу (Швейцария), оттуда в Париж.
Осень 1914 года. Инесса, семья Зиновьевых, семья Шкловских снимают в Берне квартиры неподалеку от улицы, где живут Ульяновы.
Июль 1915 г. - вместе отдыхают в Зёренберге ( Швейцария). 
    Именно из этого курортного места Инесса напишет дочери Инне, что в эмиграции человек живёт без корней.  Её спасает от тоски только непрерывная «толкотня» . Это выражение Крупской. Что за «толкотня» ? Чем конкретно Инесса и её товарищи заняты в Европе? Читают марксистскую литературу, обсуждают прочитанное, и пишут сами. Пересылают друг другу написанное и прочитанное. Много хлопот по изданию брошюр и газет. Горы бумаг. Бесконечные дискуссии в письмах и на очных встречах. Частые совещания социал-демократов по всей Европе, и всюду нужно успевать, чтобы твёрдо отстаивать линию большевиков в непрерывном идеологическом противостоянии.  Сколько раз Инесса по требованию Ленина переезжала с места на место!  Переезды, переезды...Инесса уже сбилась со счёта, сколько раз после вынужденного бегства из России она меняла страны, города, отели, квартиры. Как же она устала от этих скитаний! Эти поезда. Эти лошади. Эта бесконечная возня с сундуками и чемоданами. Собери- разбери. Разбери- собери. Когда дети были маленькими, с Инессой ездила их няня, которая осталась в истории по своему отчеству – Саввишна.  Крепкая женщина средних лет, ловкая и преданная семье, она во всём помогала Инессе. Но теперь ей приходится обходиться без прислуги.  Вроде бы путешествует налегке, а на самом деле вещей —гора. Одежда демисезонная, летняя и домашняя, дорожные нессесеры, книги, рукописи. Бумаги — это самый ценный багаж. Это переводы, которые она делает для Ленина, это её собственные статьи для журнала «Работница» , рефераты и тезисы выступлений. \Иногда ей приходилось выступать вместо вождя по его мандату. Это бывало в тех случаях, когда он ожидал сильного отпора от аудитории. Тогда Ленин уговаривал Инессу заменить его на трибуне, потому что, как он говорил, её  французский и английский языки безупречны. А ведь очень важно, чтобы аудитория точно понимала оратора. Если же опасности нет, и Ленин выступает сам, то она просто переводит текст его речей.
          Дорогой друг! Я собираюсь выступить на съезде швейцарской
 партии ... с приветственной речью. Текст прилагаю. Очень просил бы Вас перевести его на французский на случай, что не разберете мазню черновика, добавляю переписку двух наиболее грязных мест. Если паче чаяния не можете сделать этого, телеграфируйте, пожалуйста (Uljanow - Kammerer - Spiegelgasse. 14). Если можете, ответьте тотчас открыткой о получении этого письма и о том, когда кончите и когда пошлете перевод, чтобы я его получил в пятницу, ибо я очень боюсь опоздать: времени мало, а почтовые сношения с Зёренбергом плохи.
        Подобных писем Ленин написал  ей десятки.
     Ленин-Инессе.
    Написано 31 октября 1916 г.
   Послано из Цюриха    в  Зёренберг (Швейцария)   
     Дорогой друг!
Вставьте, пожалуйста, два следующих добавления в текст: к словам: применение насилия со стороны угнетенных классов добавить: «против угнетателей».
    Получив от Ленина это письмо, Инесса вспомнила, как однажды во время семейного чаепития в гостях у Владимира Ильича и Надежда Константиновны она рассказала им о семье мужа. Её одолевали сомнения — разве можно считать этих людей угнетателями? Ведь рабочие фабрик за хозяйские заботы  называют Евгения Евгеньевича «отец родной». Ленин тогда ответил: - Твоя семья, товарищ Инесса — это особый случай. Они деньгами и активным участием нескольких своих членов помогают партии. Когда мы победим, они просто перейдут на службу пролетариату. Если добровольно отдадут всё свое движимое и недвижимое пролетарскому государству, обещаю — насилия над ними не будет. 
          Как ни странно, это обещание Ленин выполнил.  Как глава государства , подписал бумагу – семье Арманд верить, он ручается за их лояльность. Другими словами – не преследовать, как «бывших». Первый раз Ленину пришлось лично вступиться за семью товарища Инессы 3 мая 1919 года.
« Минск, Губвоенкому. Копия – Губком большевиков. Лётчик-наблюдатель Фёдор Арманд мне лично известен. Заслуживает доверия, хотя он был офицер и не коммунист. Прошу товарищей красноармейцев и комиссаров не подозревать его. Председатель Совета Обороны Ленин.»          
        Какой широкий спектр тем затрагивался в переписке Ульяновых с семьёй Арманд! От самых общих, к самым частным, от вопросов партийной борьбы до философии отношений мужчины и женщины.
                Споры о любви. 
       Ленин-Инессе.
17 января 1915 г. Послано из Берна в Кларан ( Швейцария)
«   Dear friend!* План брошюры очень советую написать поподробнее. Иначе слишком многое неясно. Одно мнение должен высказать уже сейчас: § 3 - «требование (женское) свободы любви» советую вовсе выкинуть...
       Получив замечания Ленина о плане своей брошюры для работниц по вопросу семейных отношений, Инесса возмутилась. Вот оно что, значит, в их общем социалистическом будущем женщины опять будут неравноправны в выборе партнёров? Мужчина может иметь случайную связь, женщина — нет. Мужчина может иметь длительные любовные отношения без оформления брака, для женщины такое требование чрезмерно. Она ответила Ленину сердитым письмом, и получила от него второе послание.
 Ленин — Инессе. 25 января 1915 г.
     « Дорогой друг! Извиняюсь за опоздание с ответом: хотел вчера, да меня задержали и не оказалось времени сесть за письмо. По поводу Вашего плана брошюры я находил, что «требование свободы любви» не- ясно и - независимо от Вашей воли и желания (я подчеркивал это, говоря: дело в объективных, классовых отношениях, а не в Ваших субъективных желаниях) - явится в современной общественной обстановке буржуазным, а не пролетарским требованием. Вы не согласны. Хорошо. Рассмотрим дело еще раз.   
    Что можно понимать под этим?
1. Свободу от материальных (финансовых) расчетов в деле любви? 2. От материальных забот? 3. от предрассудков религиозных? 4. от запрета папаши etc.? 5. от предрассудков «общества»? 6. от узкой обстановки (крестьянской или мещанской или интеллигентски- буржуазной) среды? 7. от уз закона, суда и полиции? 8. от серьезного в любви? 9. от деторождения? 10. свободу адюльтера? и т. д.
   Для популярной брошюры не лучше ли противопоставить мещански-интеллигентски-крестьянский пошлый и грязный брак без любви - пролетарскому гражданскому браку с любовью (с добавлением, если уж непременно хотите, что и мимолетная связь-страсть может быть грязная, может быть и чистая).  Право же, мне вовсе не полемики хочется. Я бы охотно отбросил это своё письмо и отложил дело до беседы. Но мне хочется, чтобы брошюра была хороша, чтобы из неё никто не мог вырывать неприятных для Вас фраз (иногда одной фразы довольно, чтобы была ложка дегтю...), не мог Вас перетолковывать.»
      Инесса отвлеклась от письма. В комнате было как-то зябко, и она собиралась было попросить хозяина, чтобы затопили. Потом передумала и решила прогуляться. Устроившись за столиком кафе, Инесса сразу продолжила читать письмо. Владимиру Ильичу не нравятся её мысли о свободе любви, это понятно. В партии у него репутация целомудренного человека, и он её заслуживает. Что ему возразить на все перечисленные аргументы, когда он рассуждает как мыслящая машина, а не как живой человек. Она всё же не думала, что Ленин до такой степени далёк от естественных чувств людей. Да испытывал ли он хоть раз большую любовь?! Инесса ближе придвинулась к камину, чтобы согреться, засмотрелась на огонь. Её глаза разъехались. Мыслями она была уже не здесь, в заснеженной горной швейцарской деревушке. Ей вспомнился тёплый майский день в России. 
  Молодой шатен с бородкой в белом чесучовом костюме и юная светловолосая девушка в платье из чёрного хлопка с белыми горохами  прогуливались вдоль речки Серебрянки. За их спинами остался кирпичный забор ткацкой фабрики. Впереди в низине виднелись крыши крестьянских изб. Вслед за парочкой, прячась за кустарником, крались двое мальчиков. Младшие братья Александра Евгеньевича изнывали от любопытства- о чём это взрослые говорят наедине? До них доносился звонкий девичий голос :   
 -Вы, мужчины, думаете про себя , что вы венец творения.  Самые сознательные из вас верят, что женщины не лишены разума, и у них тоже есть душа… .
    Александр остановился и изумленно взглянул на спутницу. Она раскраснелась и ,сердито глядя на него,  продолжила: -Вы мой друг, и поэтому я хочу, чтобы вы знали, какого мнения я о мужчинах. Только вы, разумеется- исключение.
     Сзади них раздался сдерживаемый смех. Жених и и невеста! Жених и невеста! - завопили мальчишки.
       Молодой человек погрозил братьям пальцем.
; Брысь отсюда! Дома я с вами ещё поговорю!
Картинка прошлого исчезла. Инесса вздохнула. Какое счастливое то было время!
  Она снова вернулась к письму Ленина. Как неверно то, что он понимает под свободой выбора в любви для женщины!
  Почему-то она всё хуже разбирала знакомый почерк. Не в зрении ли тут дело? Может быть, ей уже нужны очки? Или она просто инстинктивно отталкивает от себя неприятный для неё смысл ленинского послания?
       Инесса подумала, что, возможно  В.И ( так она его называла в мыслях) в пух и прах разносит её брошюру, что заподозрил, будто бы она намекает на его брак с Надей?  А может быть, Ильич прав, и она запуталась в собственных умствованиях. Откуда ей знать, каков бывает брак без любви?
Она вернулась к письму.            
    «Нет ли у Вас знакомой француженки-социалистки? Переведите ей (якобы с английского) мои замечания. А также ваши предложения насчёт «свободы любви для женщины» и оправдания «мимолетной страсти».  И посмотрите на нее, послушайте ее внимательно: маленький опыт, чтo скажут люди со стороны, каковы их впечатления, их ожидания от брошюры?»
       Инесса подумала — Ленин мог бы показать её наброски Надежде Константиновне. Она тоже убеждённая феминистка. И они с Инессой часто обсуждали эту тему. Правда, для Нади это только теория — на практике она полностью поглощена служением мужу и революции. Ульяновы мало представляют себе, какова супружеская жизнь у абсолютного большинства пар.
Инесса принимается за письмо к дочери. Надо всё же изложить девочке взгляды на любовь, брак и семью.

  . Берн, осень 16 года. ( Инне -17 лет. Прим.автора).
 
     "Дорогая моя Инуся!
  Спасибо за письма, долго не отвечала тебе потому, что ухитрилась слететь с лестницы и так ушибла спину, что около трех недель двигалась с большим трудом. Теперь совсем обошлось. То, что рассказываешь о гимназии, мне очень интересно. Думаю, что если вы и в дальнейшем будете так просто и хорошо вести себя с мальчиками, то у вас создадутся действительно товарищеские отношения.
     Теперь перейду к вопросам брака и любви, так как вижу из твоего письма, что сейчас эти вопросы тебя интересуют. Ты пишешь, что прочитала послесловие Толстого к «Крейцеровой сонате», всего удобнее нам с тобой и начать с разбора этого произведения. Пока Толстой описывает и критикует настоящее, он великолепен, но когда он говорит о путях к будущему, его выводы висят в воздухе и мало ценны для жизни. Каково его миросозерцание? Это миросозерцание всегда считало любовь величайшим грехом и позором, которого люди должны всячески избегать. Оно коренится еще в средних веках, когда были основаны женские и мужские монастыри. В них люди стремились к полному целомудрию, то есть, к тому же идеалу, к которому приглашает стремиться и Толстой. Мне кажется, этой точке зрения можно противопоставить эллинство. Эллины преклонялись перед красотой, на любовь смотрели свободно, но в их отношении к красоте и любви было мало одухотворенного."
Инесса , войдя в пору женского расцвета,  привыкла к тому, что в неё влюбляются все вокруг. К Инессе тянуло как магнитом, она всегда была окружена людьми, которые её обожали. Те, кто хоть раз общался с этой молодой дамой, навсегда попадали под её обаяние. Писали в воспоминаниях: « Инесса была чудо как хороша», « Всё вокруг переставало существовать, когда появлялась Инесса , начинала говорить , улыбаться и даже хмуриться.»  В трудную минуту она напишет письмо Саше, в котором вспомнит это время. «Я провела праздники отвратительно. Чувствовала себя ужасно одиноко и совсем впала в уныние. Я только теперь поняла вполне, как была избалована жизнью, как привыкла быть окруженной людьми, которых люблю и которые любят меня».


                Обычная жизнь необычных людей.    
                Естественно, что и спустя столетия такая личность, как Ленин, интересует общество. Однажды молодой человек, курьер из книжного интернет-магазина, пока я рассматривала книги и расписывалась в квитанции, с любопытством осведомился: -Вы родственница Инессы Арманд? Её внучка?  И задал вопрос, который я слышала в своей жизни десятки раз:- Скажите, а Инесса правда была любовницей Ленина?
           Я спросила, почему это его интересует. Он ответил, что хочется представить себе вождя мирового пролетариата как обычного, нормального человека. Хорошо. Давайте предположим, что Ленин был обычным человеком. Он занят делом. Он женат. И он влюблён в другую.  Фильм «Осенний марафон» все помнят? Герой мечется между долгом, чувством и обязанностями, пока не выдыхается.  Но революционер, организатор партии нового типа, одержимый целью свержения самодержавия не может себе позволить вести двойную жизнь. Пускай он был вовсе не бесчувственным. Возможно, увлёкся Инессой. Но он не мог себе позволить иметь с ней отношения. Помимо всяких моральных препон, технически это было сложно. Заграничное ядро большевистской партии обитало тесной, сплочённой группкой, где жизнь каждого была на виду. Ленин с утра до вечера находился под неусыпными взглядами жены, тёщи и соратников.
В советское время был такой анекдот про Ленина. « Надежде Константиновне сказал, что иду к Инессе. Инессе сказал, что сижу дома. А сам- в библиотеку, чтобы работать, работать и работать!»   
Ленин избегал любых увлечений, отвлекавших его от дела. Надежда Константиновна упоминает об этом в воспоминаниях. Когда он чересчур много времени уделял шахматам или катанию на коньках – переставал этим заниматься. Точно так же он поступил, поняв, что может потерять голову из-за Инессы.
  Морис Палеолог, французский посланник в России, писал о вожде большевиков:
Ленин отдаёт на службу своим мессианистическим мечтам смелую и холодную волю, неумолимую логику, необыкновенную силу убеждения и умение повелевать. Субъект тем более опасен, что говорят, будто он целомудрен, умерен, аскет. »
       Как обычный человек, Ленин  был обременён множеством дел. В том числе, бытовых. Кажется, мелочь, а попробуйте , работая за письменным столом, всегда сохранять на нём идеальный порядок.  Порядок на ленинском письменном столе привел в восхищение молодого Эренбурга, который однажды был у Ульяновых на улице Мари Роз. «Книги стояли на полке, на рабочем столе Владимира Ильича ничего не было накидано - не похоже ни на комнаты моих московских товарищей, ни на квартиру, где жили Савченко и Людмила.»*
   (*Большевики из парижской группы, знакомые Эренбурга . – Прим .автора).
      У него было много забот с изданием большевистской литературы. В  письмах тут и там разбросаны детали — о стоимости бумаги, работе наборщиков, о транспорте, которым издания доставляются в Россию, об авторах и курьерах. 
               
А. М. ГОРЬКОМУ
Дорогой А. М.!
Как делишки насчет статейки или рассказа в майскую книжку «Просвещения»? Мне пишут оттуда, что можно бы издать 10-15 тысяч (вот мы как шагаем!), ежели было что от Вас. Черкните, будет ли. А потом перепечатывает «Правда» и получается 40 000 читателей. Да... могли бы пойти хорошо дела «Просвещения», а то нет, черт побери, ни единого выдержанного журнала для рабочих, для с.-д., для революционной демократии, все кисляи пошли какие-то поганые.
Как здоровье? Отдохнули ли и отдохнете ли летом? Необходимо, ей-ей, Вам отдохнуть хорошенько!
Л. В. КАМЕНЕВУ
Дорогой Л. В.! Посылаю чек. Раз с отдачей, нельзя не дать, как ни плохи делишки.
Наладьте, батенька, сейчас же рефераты по дороге сюда. Я сегодня вернулся из Лейпцига  : 64 марки - все же деньги! А ежели в нескольких городах, то и много больше будет.
Сегодня пошлю Вам думские материалы. Надо помочь депутатам писать речи.
Конечно, как всякий обычный человек, которому выпала нечеловеческая нагрузка, Ленин иногда очень уставал и пребывал в это время в дурном расположении духа. В 1914 г. он досадует в письме к Инессе:
 
       « Ох уж эти делишки, подобия дел, суррогаты дел, помеха делу, как я ненавижу суетню, хлопотню и как я с ними неразрывно и навсегда связан! 
      Как обычный человек Ленин испытывал большой душевный дискомфорт, если что-то случалось с его близкими. Он на всю жизнь был травмирован казнью брата, и нельзя отрицать, что чувство мести подмешивалось ко всем его усилиям свалить царя. Он очень переживал, когда в 1912 году заболела Надежда Константиновна. В то время, когда она лежала в больнице, Ленин полдня просиживал у её койки, а остальные полдня читал медицинскую литературу о её заболевании. На это время он даже отложил некоторые дела. Свидетельство этого есть в письме Горькому
от 25/VII. 1913.
Дорогой А. М.! Все собирался писать Вам, да откладывал из-за операции жены.
Третьего дня, наконец, операция была, и дело уже пошло на поправку. Операция оказалась довольно трудная - рад я очень, что удалось у Кохера оперировать.
          Даже будь Ленин обычным человеком, любовная связь с Инессой могла разрушить всю его налаженную жизнь. Для такого фаната идеи мировой революции как Ленин, такой исход стал бы катастрофой. Лёгкие отношения с Инессой были невозможны. Если она однажды уже оставила ради честности в любви мужа, то в данной ситуации для неё не было бы вопроса. Такова была её принципиальная позиция. Не обязательно вступать в брак, но скрываться, лгать, терять достоинство — это не для неё. Она слишком уважала Надю, чтобы её обманывать. С тех пор, как она отдалилась от Ульяновых, душевно они, наоборот, ещё более сблизились.
      Надежда Константиновна вставила в свой альбом фотографию Инессы рядом с фото членов семьи. После смерти Инессы самыми дорогими для Надежды Константиновны людьми после Ленина станут дочери покойной соратницы- Инна и Варвара.
                Мать, дети и внуки. 
До конца своих дней взрослые сыновья и дочери Инессы Фёдоровны Арманд, уже давно имевшие собственные семьи, в разговорах то и дело вспоминали материнские наставления. Их возмущало обывательское мнение, будто бы ради революции мать забросила собственных детей. Мама, её письма, их встречи были святыми воспоминаниями. Сохранилась переписка, из которой ясно, что мысли о детях никогда Инессу не покидали. Вот письмо детям из ссылки.
            Мезень, середина декабря 1907 г.
  «    Здесь ссыльных около ста человек. Сам город состоит из двух параллельных улиц, между которыми короткие переулки. В общем, город не больше села Пушкино. В нем две тысячи с чем-то жителей. Но все-таки, есть и школа, и больница, и телеграф. Почта приходит два раза в неделю. И люди живут здесь не в юртах, как я себе представляла, а в избах с громадными печами, но сколочены избы плохо и плохо проконопачены, так что в них ветер гуляет. Сегодня очень сильный мороз, а так как мы вчера по неопытности не протопили печи второй раз, то у нас вода замерзла в кадке, и вообще в кухне был такой мороз, что стыли руки. Так что, когда я мела и варила кофе, то все охала и метала шпильками в  Володю, который обер-истопник. Он здорово научился топить и самовар ставить.
     Пишите мне о вас скорей, больше и подробнее. Я так давно толком ничего о вас не знаю. Переселилась ли Инесса в Пушкино? Где сейчас Саша и Федя? Володька, напиши, не изволь лениться, а то, ей-богу, будешь побит!
  Ну, крепко вас целую, поцелуйте малышей (Варю и Андрюшу), пишите!
    Ваша мама.
   
Володька – это приёмный сын Инессы и Александра, тот самый подкидыш с Хитрова рынка, который воспитывался вместе с первенцем этой пары Сашей Армандом. Он прожил долгую жизнь, и был одним из немногих свидетелей , которые могли рассказать об Инессе Фёдоровне как матери. Где бы она не была, еженедельно дети получали от неё письма.
В 1909 году Инесса с тремя младшими детьми живёт в Брюсселе. Александр, которого выслали из России, поселяется во французском городе Рубо со старшими мальчиками. Семья временами воссоединяется, но вместе отец и мать уже не живут. У них разные занятия. Инесса учится в Брюссельском университете, Александр изучает современные тонкости текстильного дела на фабрике в промышленном городе Рубо. От того времени в семейном архиве сохранилось всего одно письмо Инессы, адресованное сыну Феде. 
 « Мой  дорогой Федя, спасибо тебе, мой милый мальчик, за письмо. Я была так рада его получить! Всю неделю собиралась ответить, но была очень занята. У меня теперь лекции на полном ходу, кроме того, подолгу сижу в библиотеке, да ещё взялась за немецкий язык.  Так что дела очень, очень много, и я немного живу как в горячке. В общем, всё это довольно интересно, и к тому же, я теперь почти совсем не устаю.  Лекции у меня бывают днём — многие из них сообщают мало нового, но бывают интересные. Интересны бывают лекции по литературе — один профессор читает о новой французской литературе, и при этом читает стихи . Но на эту лекцию я хожу между прочим, так как самой заниматься литературой нет времени. Так проходят дни. Самочувствие бодрое и хорошее. Я люблю работать, и когда работаю, всегда чувствую себя хорошо. Варя и Инеса ( так! - прим. автора) довольны , Андрей сначала бунтовал, а теперь тоже доволен — научился делать подносики и всякую всячину, и больше не бунтует.( К моменту написания письма  , Инессе-младшей 11, Варе – 8, Андрею — 5 лет.  Прим. автора.) 
      Дети были так рады попасть  к вам в Рубо! А вы, мои дорогие, ничего себе живёте ,и в школе у вас дела идут хорошо. Конечно, в Рубо довольно скучно, но дел у вас в школе много, так что некогда скучать, к тому же, я думаю, все же завелись у вас товарищи, так что в нынешнем году будет веселее, чем в прошлом. Тогда вы правда были немного одиноки. Я не совсем поняла, почему вы с Сашей не поступили в ваш школьный клуб, и пришлось создать новый. Что вы сейчас читаете?
  Я читаю книги по музыке, особенно увлекаюсь Шопеном, ведь он издавна мой любимый автор. Правда уж и не знаю, кого предпочесть, Шопена или Бетховена, Бетховен меня очень глубоко затрагивает. Мне бы хотелось, чтобы вы с тоже знали музыку — ведь это такое наслаждение! Инеса начала учиться, и ей очень нравится, мне кажется, ей даётся очень легко. Во всяком случае, подвигается она вперёд необычайно быстро, и к вашему приезду сюда уже собирается вам что-нибудь сыграть. Варя тоже очень хочет учиться музыке.
   Ну до свиданья, мой дорогой мальчик, я тебя крепко целую. Саше передай, что я его тоже целую, хотя он и величайший мастер игры в молчанку. Спроси его от меня, не знаком ли он с неким юношей, который всё обещает и ничего не исполняет? ( Старшему сыну Саше — 15 лет. Прим.автора.)
Это письмо написано уже несколько дней, но у меня не было марки, и вот я её добыла. Ещё раз крепко тебя целую.»
   Письмо не подписано. Даты нет. Скорее всего, это весна 1909 года. 
     С дочками в письмах мать беседует серьезно, как с совершенно взрослыми людьми. И на серьезные темы.
                Варваре Арманд. Берн, ноябрь 1915 года. (Варе-14 лет.)
«    Дорогая моя девочка. Это хорошо, что ты философствуешь и всматриваешься в окружающих. Такое критическое отношение может оказаться очень полезным.
    Жизнь людей богатых сейчас нехорошая. Праздность, лень, фальшивость... Теперь каждый человек борется в отдельности за свое существование, старается перехитрить другого, показаться лучше, умней, надеясь таким образом победить своих конкурентов...Но ни в коем случае не будь из тех людей, кто постоянно брюзжа , не проводят в жизнь собственных идей и продолжают жить совершенно так же, как те, кого они ругают. Подобные люди или лицемеры, или слабые и ничтожные личности.»
   Берн, осень 1915 г.  Инесса пишет очередное письмо дочери Инне.        « В женщине не ищут ни друга, ни товарища, в ней ищут красоты, некоторого остроумия, умения петь, играть на музыкальных инструментах, танцевать — словом, она существует для наслаждения и развлечения. Еще она существует для рождения детей и управления домашним хозяйством. И в качестве гетеры, и в качестве супруги — женщина остается просто рабыней."
   Положа руку на сердце, в своей семье она рабыней никогда не была. Вот строки из её письма к мужу через много лет после их расставания. 
   "  Мой дорогой Саша, спасибо за твое письмо. Я до слез тронута твоей преданной и самоотверженной дружбой. Саша, какие между нами установились хорошие отношения! Какое наше дружба хорошее чувство! Честь и слава тебе! "
Инесса-младшая уже не первый раз задает ей вопросы об отношениях между полами, и пора ответить ей серьезно. Собственно, брошюра по семейному вопросу, которую задумала Инесса, она и для дочерей, и для таких же наивных, как её девочки, работниц.
«... Хочу написать брошюру о семье. У меня уже есть кое-какой материал. Если она у меня выйдет — посвящу её тебе и Варе. Твои вопросы — помнишь, прошлой осенью -о любви, семье и прочем меня больше всего и навели на мысль об этой брошюре. »
          В следующем письме мать пишет  Инессе-младшей о форуме социалистической молодёжи, на который она недавно попала.
«Глядя на всю эту молодёжь, которая то веселилась, то занималась серьёзным делом, мне как-то особенно захотелось, чтобы вы тоже были здесь, особенно сильно разгорелась во мне тоска по вас. »
 Уже целых два года она была в разлуке с детьми. Старшие сыновья за это время стали совсем уже взрослыми мужчинами, оба на фронте.
Инесса-младшая тоже очень изменилась, в письмах задает философские вопросы — недавно спрашивала мнение матери по поводу жизни после смерти. И у неё уже есть собственное мнение о том, что с физиологической кончиной для конкретной личности дальше уже ничего не происходит. Варя и Андрюшка тоже сильно выросли. Когда же она, наконец, сможет их всех снова увидеть? Одна надежда на то, что война может действительно снести прогнивший до основания царский режим, из империалистической превратится в гражданскую, как считает Ленин. И тогда она сможет вернуться в Россию. После того, как четыре года назад она нелегально пробралась в Петербург, её не оставляла тоска по России. Здесь, заграницей, где она вынуждена скрываться от русской охранки, жить на редкость скучно и неинтересно. Надо будет обязательно написать об этом  Инусе в следующем письме. 
 Историк Инна Александровна Арманд, говорила на встречах со школьниками: -Мы, дети, помогали маме в её революционной работе. Она прятала в наших вещах запрещенную литературу.»
Дочь революционерки, видимо, имела в виду возвращение семьи из Швейцарии весной 1904 года. На пограничной станции Вержболово таможенник попросил открыть огромный чемодан . Офицер намётанным глазом оглядел содержимое. Одежда, пара романов, детские вещи, белье, пледы, обувь. Ничего подозрительного он не увидел, да и не ожидал увидеть. Дама, одетая в плотную широкую накидку с младенцем на руках и маленькими дочками, держащимися за мамину юбку, кивнув таможеннику, отправилась в вагон первого класса. Оказавшись в купе, перевела дух. Не заметил, ничего не заметил!  В двойном дне чемодана, в детской коляске и даже прямо на себе, под накидкой , она провезла через границу нелегальную партийную литературу, купленную в Женеве в известном книжном магазине Жоржа Куклина. Среди прочих изданий там были и  номера «Искры». 
«Возвращаясь в Россию, перевезла на спине под тальмой и в чемодане с двойными стенками целую библиотеку нелегальных книг , которая стала основой библиотеки пропагандистов при Московском комитете. Некоторое время я ею заведовала. »
         Из автобиографии Инессы Арманд.
      Когда Инессу впервые арестовали на глазах у испуганных детей, мать шепнула : «Молчите, не болтайте, кто у нас тут бывает!» Варя запомнила этот материнский наказ раз и навсегда.  И только в конце 1960-х годов Варвара Александровна кое-что поведала для истории.
     Рассказала, как в детстве оказалась в тюремной камере. Перед  Рождеством 1907 года  её отец Александр Евгеньевич, знавший из писем Инессы, как она отчаянно тоскует по детям, добился разрешения тюремного начальства на свидание заключенной с их шестилетней дочерью Варей. Более того, девочку разрешили привести прямо в камеру. Узнав об этом, соседки Инессы правдами и неправдами добились, чтобы им поставили ёлку. Рождественское деревце они украсили своими нательными крестиками. Когда девочку привели в узилище, женщины прослезились. Они ласково говорили с Варей, рассказывали, какая хорошая у неё мама, и убеждали, что уже скоро она вернётся домой. А сама Инесса на прощанье сказала дочери:
    - Расскажи всем нашим, что в тюрьме сидят не только воры и бандиты. Ты видишь - эти женщины, они добрые и хорошие.   
      Варвара Александровна , вспоминая этот эпизод, заключила: я тогда и сама поняла, что рядом с мамой хорошие женщины. В то время у нас работала очень добрая горничная. И у неё был такой же простой крестик, как и те, которыми мамины соседки по камере украсили ёлку, а вовсе не золотой, как у нас у всех.  Родители всегда учили нас относиться к бедному люду с уважением и симпатией.
     Инесса принципиально не следовала моде в одежде. Учила дочерей Инессу и Варю: «Ищите свой стиль. Мода — словно падшая женщина. Доступная каждому. А стиль — это ваша собственная принадлежность, потому что вы его вырабатываете сами и сами его придерживаетесь, и сами его меняете. »
       Когда началась первая мировая война,  Инесса со всеми детьми, кроме сына Феди, в это время была в Австрии, ставшей главным врагом России. Она немедленно купила билеты на поезд и переехала в Италию, ещё сохранявшую нейтралитет. В Генуе ей удалось посадить детей на пароход, направлявшийся в Архангельск. В ближайшие три года им не суждено было увидеться. Инессе пришлось вернуться в Ловран, чтобы забрать свои вещи и нанять прислугу для приведения виллы, которую они снимали, в порядок.
    «Я вернулась с тяжёлым сердцем. Там было всё так необитаемо. Я с грустью смотрела на голый обеденный стол в гостиной, нигде не звучали ваши голоса и смех. Мне было так грустно смотреть на оставленные вами вещи, заходить в ваши комнаты, теперь пустые...».
     Из Ловрана направилась в Лез-Аван , на Женевское озеро.  Туда ей прислала письмо Инесса-младшая. Она сообщала, что они прибыли в Кардифф, столицу Уэльса, но не смогли зайти в гавань из-за огромных волн. По пути из Италии дул сильный ветер, и «из-за килевой качки  Андрюша, Варя и я заболели морской болезнью. На третьи сутки мы прошли Гибралтар, и нам всё еще нездоровилось. Саша и Андрюшка заботились о нас, приносили хлеб и чай. Нам уже становится лучше. Сейчас мы уже заходим в гавань с криками « Да здравствует Англия, ура!»   Инесса была счастлива, получив письмо от детей. Теперь они могли общаться только благодаря почте.
    Инесса – дочери Инне.  1915 г.
  «Моя милая, дорогая, любимая! Дорогая моя, мне тоже так хотелось бы вас всех видеть, родных моих детей, и я никак не могу примириться с мыслью, что вы не сможете приехать ко мне нынешним летом. Что же касается того, чтобы ты провела всю зиму со мной за границей, я считаю, что как бы мне не было тяжело здесь одной, было бы настоящим преступлением с моей стороны на это согласиться. Не надо вырывать тебя из русской почвы- нужно, чтобы ты там развивалась, там пустила корни, потому что именно в России тебе предстоит жить и работать».
Когда Инессы Фёдоровны не стало, её дети, кроме младшего сына, Андрея,  определились с выбором жизненного пути. Во время первой мировой войны Александр служил прапорщиком и получил награду за храбрость – Георгиевскую медаль. Выбрал специальность инженера-электротехника, Он прожил 72 года. В советское время работал заместителем Орджоникидзе в Наркомате тяжёлой промышленности. 
       Я не раз встречала людей, которые работали с моим родственником во Всесоюзном теплотехническом институте, сыгравшим заметную роль в Атомном проекте. «Какой прекрасный это был человек! Он работал заместителем директора Института. О таких руководителях можно только мечтать.
      Александр Александрович женился на харьковчанке Галине Шапиро, подруге своей сестры Ины. Девушки познакомились на фронте во время гражданской войны. Ина пригласила Галю погостить в их доме на Манежной. Её старший брат Александр влюбился в красавицу с серьёзным выражением лица буквально с первого взгляда. Цельностью своих взглядов на жизнь она напоминала ему мать. Долго не раздумывая, они оформили отношения. У супругов родились четверо сыновей. Старший из них, тоже Александр, во время войны был сапёром. Он погиб в 1944 году в результате той самой роковой ошибки, которая в жизни сапёра случается лишь однажды. Второй сын этой пары Неон Александрович после войны поступил в МГУ на физический факультет. Вскоре он познакомился с москвичкой Галей Щербук и довольно быстро сделал ей предложение руки и сердца, пояснив, что у него совершенно нет времени, чтобы ухаживать и провожать девушку домой на Каляевскую улицу, а потом возвращаться к себе на Якиманку. Когда после загса новобрачный привел молодую жену в дом к своим родителям, где им предстояло жить, она была поражена полным отсутствием признаков домашнего уюта в трёхкомнатной, роскошной по тем временам отдельной квартире. Мать и отец Неона была заняты наукой, трое сыновей — учёбой. Держать домработницу родители категорически отказывались — не для того революцию делали, чтобы возобновлять буржуазные привычки.  Буржуазными мама Неона считала такие вещи как ковры, абажуры, шторы на окнах и красивую посуду. И только под влиянием молодой невестки решила приобрести чайный сервиз. Это была уступка дореволюционному прошлому. Галина Самойловна рассказывала, что в Харькове, где жила их большая семья, мама ездила на рынок за провизией на подводе. В семье было шестеро детей. Отец работал портным. И только благодаря революции его дочери и сыновья получили высшее образование. Дора стала профессором Харьковского университета, Галина закончила военно-химическую академию, работала по специальности, пока не заболела, а потом перешла в газету «Правда» редактором в отдел науки.
В семье не праздновались дни рождения — только годовщины Октябрьской революции и Первое мая. За столом велись жаркие политические споры о международном положении и внешней политике. Никто не распространялся о матери Александра Александровича, как о революционерке и видной деятельнице партии большевиков. Молодая жена Неона Галочка долгое время и понятия не имела, что Инесса Арманд — родная бабушка её супруга. Однажды днем, когда она была дома одна, раздался звонок в дверь. К Александру Александровичу пришёл очень старый человек. Галочка предложила подождать, накрыла стол для чая. Гость отрекомендовался бывшим участником марксистского кружка, который был вместе с Инессой Фёдоровной в ссылке за Полярным кругом в городишке Мезень. Только тогда жена внука Инессы Арманд узнала, что оказывается, бабушка её мужа была настоящей революционеркой, большевичкой и соратницей самого Ленина. Е удивлению не было границ. Об этом в семье не упоминалось. Потом Александр Александрович объяснил, почему. Мать всегда настаивала на конспирации, не позволяла детям ничего не рассказывать о ней и её занятиях. И они так привыкли к молчанию, что окружили тайной личность матери даже для самых близких.
  Трудолюбие, скромность, стремление к образованию, революционные идеалы , любовь к Родине,  счастье всех людей на Земле — таковы были семейные ценности.  Братья и сёстры Александра Александровича были очень дружны между собой.
       Фёдор в годы первой мировой войны закончил Гатчинскую авиашколу и ускоренный курс военного училища, после которого воевал на Западном фронте как лётчик-наблюдатель. В начале 1917 года его отправили вместе с несколькими сослуживцами на стажировку в Англию. Вернувшись домой в 1918 году, Фёдор, будучи офицером царской армии, под влиянием матери добровольно вступил в Красную армию. Он прожил всего сорок лет, и умер от старых травм, полученных во время падения своего самолёта.   
Семейное родство ещё больше укрепилось, когда родная сестра Галины Шапиро Хиена вышла замуж за  младшего сына Инессы — Андрея Александровича. У этой пары родились двое детей — Андрей и Володя. Младший сын появился на свет в декабре 1941 года, когда Андрей Александрович находился в Действующей армии.
     До войны, работая инженером на заводе Орджоникидзе, Андрей Арманд ежегодно занимался на курсах военной переподготовки. Когда утром 22 июня 1941 года  во время утреннего воскресного чаепития в Алёшино пришло известие о вторжении немцев, Андрей стремительно встал из-за стола, поцеловал жену и 8-летнего сына, обнял отца.  Простите, дорогие, мне пора. Поеду в военкомат. Хиена залилась слезами — подожди, может тебе не обязательно на фронт? Ведь в тылу нужны будут ценные специалисты. У нас же скоро родится ребёнок! Муж даже не стал слушать. У ворот обернулся, помахал всем рукой — не волнуйтесь, вернусь с победой! 
   Они увиделись ещё несколько раз. Андрей Александрович в бою под Ельней проявил себя мужественным бойцом. Вынес на себе из окружения генерала, фамилию которого в семье сейчас никто не помнит.  Спасённый военачальник предложил — хочешь устрою тебе бронь?
  -Нет, я хочу в Действующую армию.
    С фронта гвардии капитан Арманд возвращался в Москву трижды. Один раз в командировку, во второй раз из-за сердечной болезни его отправили в госпиталь, в третий раз- приезжал хоронить Александра Евгеньевича. Дядю, которого считал отцом. Своего новорождённого сына Владимира он так и не увидел — жена с детьми были в эвакуации. Осенью 1944 года, когда его часть вела бои за освобождение Литвы, гвардии капитан Андрей Александрович Арманд внезапно скончался от разрыва сердца. 
Инесса (Инна) и Варвара после смерти матери стали, по существу, приёмными дочками супругов Ульяновых. Инна вышла замуж за хорошего знакомого этой семьи, одного из организаторов Германской коммунистической партии Гуго Эберлейна, который был расстрелян, как и многие другие коминтерновцы, в годы сталинского террора. Варвара закончила ВХУТЕМАС и работала художницей по тканям. В браке с приёмным сыном Инессы художником Яковом Ромасом родила дочь, которую по предложению Крупской назвали Блоной, в память о литературном псевдониме Елена Блонина, которым пользовалась Инесса.
Я много раз слышала в семье, что Арманды получили «охранную грамоту» от Ленина. В период репрессий Сталин не преследовал семью товарища Инессы. Как будто ленинская «охранная грамота» действительно имела для него значение.  Исключением стала трагическая судьба бывшего мужа Инессы-младшей, немецкого коммуниста Гуго Эберлейна. В 1937 году он был расстрелян на полигоне « Коммунарка». Инну после ареста мужа на некоторое время понизили в должности, отправили работать агитатором в артель инвалидов. 
  Старший сын Инессы Фёдоровны, Александр Александрович был уволен с работы после самоубийства Серго Орджоникидзе, у которого в ведомстве он работал по личному приглашению старого большевика. Орджоникидзе, как известно, покончил с собой после конфликта со Сталиным. После увольнения многие товарищи Александра Арманда были уверены, что он будет арестован. Люди из НКВД опечатали содержимое письменного стола, расспрашивали товарищей по работе о содержании разговоров, которые вёл с ними Александр Арманд. Но сотрудники ошиблись. Александра Александровича оставили на свободе. Только у него больше не было средств к существованию, кроме зарплаты жены, работавшей в химической лаборатории на заводе «Каучук». Пришлось браться за любую работу. Кандидат технических наук перетягивал старые диваны и кресла. Его жена  Галина Самойловна написала письмо двадцатому съезду с просьбой восстановить Александра Арманда на работе. Такое решение было принято.
Андрей Александрович, младший сын Инессы Фёдоровны, по примеру старшего брата выбрал специальность инженера. И женился он тоже с лёгкой руки старшего – на родной сестре его жены Галины. В 1941 году Андрей , имея бронь от завода, добровольно ушел на фронт, оставив дома беременную жену с маленьким сыном. Его не стало в 1944 году во время боев за освобождение Литвы. Могила находится в г. Мариамполе.    
       В 2000 году средства массовой информации передали сообщение, что  прах младшего сына Инессы Андрея решено эксгумировать, чтобы установить, не является ли он сыном Ленина.
       Профессор Российской академии театрального искусства Фаина Хачатурян опубликовала сенсационный материал о якобы доказательствах отцовства Ленина.  Она пишет: « В официальных документах времен войны действительно говорится, что «похороненный в Литве Андрей Александрович Арманд (1903-1944) — сын Инессы Арманд и Владимира Ульянова». Сегодня эти бумаги хранятся в городской администрации Мариамполя. Но как появилась эта запись в книге регистраций в областном центре, никто из местных объяснить не может. »
        Под угрозой эксгумации останков младшего сына Инессы семья Арманд, которая на протяжении десятков лет категорически отказывалась давать интервью о взаимоотношениях Инессы  с Лениным,  нарушила традицию.  Сын Андрея Александровича Владимир Арманд сообщил журналистам, что его отец  появился на свет за шесть лет до первой встречи Инессы с семьей Ульяновых. Сопоставление дат , документальные доказательства остановили ретивых сторонников эксгумации. Но по сей день существуют легенды о каком-то загадочном ребенке, который якобы был рождён в Швейцарии , где на одном из кладбищ есть могила с надписью « Сын Ленина и Инессы». Однако , этот факт ничем не подтвержден. Одна из крупных телекомпаний в 1999 году снарядила экспедицию для поиска загадочной могилы, корреспондент с оператором облазили все места, где в Швейцарии ступала нога Инессы. Не нашли. 
Сейчас никого из детей и внуков Инессы Арманд уже нет в живых, но память об Инессе Фёдоровне свято чтут правнуки.
Часть пятая.
    Специальный уполномоченный по особо важным делам.
                Самыми ценными для Ленина качествами Инессы были её надежность и преданность делу.  Надежда Константиновна в своих воспоминаниях причисляет Инессу к наиболее опытным партийцам из Парижской группе большевиков. Тогда в ней состояли 40 человек. Крупская, вспоминая имена самых видных революционеров , ставит Инессу шестой по счёту в первой десятке. В январе 1912 года  Пражская конференция  РСДП  учредила Комитет заграничных организаций, секретарем которого была назначена товарищ Инесса. Ей сразу же поручили составить и разослать письма «Ко всем членам РДРСП, живущим за границей» - с практическими указаниями, как участвовать в партийной работе. Заграничные секции партии были разбросаны по многим странам. Иногда они насчитывали несколько десятков, иногда двух-трех человек. Для руководства этой сетью Инесса выпускала информационные листки с названием « Ко всем социал-демократам, живущим за границей».
       В 1912 году Ленин поручил Инессе выступить от имени партии большевиков на конгрессе французских социалистов в Лионе. Хроникер газеты «Юманите» в номере от 19 февраля 1912 года сообщает некоторые подробности о выступлении Инессы Арманд. « Гражданка Инесса (Россия) сообщает, что с каждым днем рабочий класс набирает всё больше сил после страшных испытаний 1905-1909 гг. Состоявшийся недавно социалистический и рабочий съезд в Праге показал пробуждение рабочего класса. Результаты предстоящей борьбы при выборах в четвертую Думу покажут всю глубину этого пробуждения».
    Инесса , несомненно, озвучивала ленинский текст.
 Поручения бывали крайне опасными. Летом 1912 года Ленин вызвал Инессу вместе с большевиком Георгием Сафаровым телеграммой из Парижа в Краков.  Им предстояло под видом любовной пары пересечь границу России, чтобы в Петербурге выполнить специальное поручение Ленина.   Гости были размещены в квартире Ульяновых, где пробыли два дня. Ничто не указывает на какие-то особые отношения Владимира Ильича и Инессы в тот приезд.  Подпольщики всё время были на виду у всего краковского окружения Ульяновых.
      За это время они получили все нужные инструкции и документы. Инесса  «...два дня прожила у нас. Сговорились с ней обо всем, — писала Крупская, — снабдили ее всякими адресами, связями, обсудили они с Ильичем весь план работы». * ( Крупская Н.К. «Воспоминания о Ленине») . Надежда Константиновна утверждает, что Инесса сама очень стремилась попасть в Россию, но я сомневаюсь, что это было так. Крупская умалчивает о том, что, соглашаясь выполнить партийное задание, Инесса сильно рисковала. Ведь в России она была в розыске.  Нет сомнений, что Ленин осознавал опасность, грозившую Инессе, но для него важнее было с её помощью достичь своих политических целей в Петербурге.
    Доказательством служит фраза из письма Каменеву в Париж: «Эти двое уже двинуты. И если их не арестуют, то можно надеяться на результаты».
Уже двинуты. Как шахматные фигуры. Какую же игру затеял Ленин ?
 Куда и зачем двинул « этих двоих»? 
        В то время кому-нибудь из окружения Ленина было необходимо срочно отправиться в столицу. После первой русской революции, когда между царем и обществом фактически было достигнуто мировое соглашение ( дарована конституция, учреждена Дума,) большевистские организации начали разваливаться буквально на глазах. Местные большевики объединялись с меньшевиками, в вопросах идеологии росли разногласия с Центральным Комитетом. Существовала опасность уступить позиции меньшевикам на предстоящих выборах в Думу. Ленин хотел, чтобы его представитель усилил позиции большевиков и провел предвыборную кампанию в Четвертую Думу.
Кроме того, в это время у Ленина возникли проблемы с изданием «Правды», редакция которой находилась в России.  По-существу, это была газета Троцкого. Первый номер «Правды» вышел в свет 5 мая 1912 года по решению, принятому на Пражской конференции. Но Ленин не был доволен результатом. Редакторы газеты не хотели ему подчиняться, некоторые из ленинских статей они вообще не печатали и открыто игнорировали решение Пражской конференции о создании большевистской партии. Необходимо было склонить на сторону Ленина редакторов газеты и наладить работу санкт-петербургской организации большевиков.
    Конечно, сам Ленин справился бы с этими задачами лучше всех, но он до последнего придерживался принципа — не подвергать физическому риску будущего вождя революции.
Ленин выбрал для этого важнейшего задания в помощь Инессе Георгия Сафарова. Молодой человек был сыном известного петербургского архитектора, который мог обеспечить нелегалам крышу над головой и снабдить деньгами. Сафаров в возрасте двадцати одного года был женат, и его жена состояла в добрых товарищеских отношениях с Инессой. История умалчивает, почему Валентина Сафарова не поехала с супругом в Краков, а осталась в Париже.  Но западные исследователи предполагают, что тут была замешана женщина.
        «Конечно, можно допустить, что между Инессой и Георгием были сексуальные отношения, - пишет Майкл Пирсон.- ...Инесса отдавала предпочтение мужчинам моложе её самой (это намёк на покойного Владимира Арманда), но никаких свидетельств этому нет».
_________________________________________________________
11. М.Пирсон. « Инесса - муза Ленина».М., издательство «Эксмо» с. 105.
    Инесса понимала, что ей грозит большая опасность снова оказаться за решеткой. Но согласилась, не раздумывая. Помимо революционного долга, её вдохновляло чувство к руководителю партии. Оно давало её уверенность в благополучном исходе дела. Ленин поручил Инессе говорить с петербургскими рабочими от своего имени. 
      Нелегальный переход через границу из Кракова в то время был делом не слишком трудным. Жители 30-километровой приграничной зоны пересекали границу и с русской, и с австрийской стороны при наличии документа, который был, по существу, «филькиной грамотой». Так называемый  «пулпасек» выдавался без фотографии, достаточно было одолжить его у знакомого жителя пограничной полосы или купить у кого-либо,  чтобы без особых трудностей  добраться до России. Но для Инессы этот путь был опасным. На всех границах Российской империи было описание её внешности. Она считалась государственной преступницей, которая бежала из ссылки.
.  Получив у надежных людей паспорт на имя польской крестьянки Франциски Янкевич, надев на себя какие-то лохмотья и старую обувь, Инесса вместе с Сафаровым под видом влюблённой пары пересекли границу. Но нехитрый маскарад не обманул жандармов. За нелегалами установили слежку.
     У «этих двоих» было очень мало шансов выполнить партийное  задание.   Ни Инесса, ни Сафаров не имели совершенно никакого ранга в партии. Общаясь с представителями российских партийных организаций, они могли ссылаться только на то, что являются посланцами от Ленина. Но статус самого Ленина в тот момент, во время внутрипартийных разногласий, был очень сомнителен.
     И, тем не менее, есть свидетельства о том, что Инесса перед тем, как очутиться за решеткой, кое-чего добилась.
    Летом 1912 года она появилась в Питере в плохоньких ботинках со стоптанными каблуками и одетой далеко не по парижской моде — но в качестве представительницы ЦК партии. И энергично принялась завязывать связи в кружках, объединять людей, направлять их деятельность. При этом нелегалы скитались по Петербургу , опасаясь ареста .
Георгий Сафаров оставил заметки об этой поездке в Петербург. Он писал, что они с Инессой всюду натыкались на сопротивление партийных кружков. В редакции «Правды» с ними даже не стали разговаривать, посетителей буквально спустили с лестницы. 
Британский исследователь Р.С.Элвуд, основываясь на детальном анализе текста писем Инессы к ее мужу Александру Евгеньевичу Арманду, пишет, что потомственный почётный гражданин выделил три тысячи рублей для издания этой газеты. Значит, из редакции выгнали жену одного из спонсоров!    
 Инесса в письме к Александру Евгеньевичу умалчивает о том, что находится в опасности.          
     "Дорогой мой Саша!  Спасибо за присланные деньги, которые прибыли как раз вовремя, потому что я сидела без гроша. Живу я хорошо, очень много бегаю, очень мало бываю дома. Погода в последние дни стоит очень холодная, к тому же здесь повсюду очень сыро, - одним словом, я здорово простудилась и меня через день лихорадит. Принимаю хинин, и, вероятно, скоро всё обойдется."
    Слова «живу хорошо» наверное, означали, что она всё же установила связь с рабочими из большевистских кругов.  Инесса бывала по воскресеньям на конспиративных встречах рабочих. Иногда собрания проходили на болотах за Путиловским заводом — под видом сбора ягод и грибов. Иногда ей приходилось рассказывать о ленинских идеях по осуществлению революции в России прямо на подъездных путях между Московской и Нарвской заставами. Встречались конспираторы  на Охтенском кладбище, в лесу близ Киновейского монастыря... Сафаров в своих записках уточняет цифру -на эти встречи приходили до ста человек. Несколько раз возле них появлялась конная жандармерия, но никого не задержали — возможно,   только потому, что лошадям было трудно передвигаться по болотам и среди деревьев. 
Сама Инесса впоследствии писала в автобиографии, что ее встретили в рабочей среде хорошо. Довольно быстро удалось воссоздать работу Петербургского комитета партии и Северного бюро РСДРП, куда вошла Инесса.      Исследователи пишут, что в охранке сохранились отчеты агентов, которые следовали за Инессой в поезде, идущем в Москву. С вокзала она поехала на квартиру своей сестры Рене на Воздвиженке. именно там у неё была встреча с детьми. Но Инессу не стали арестовывать в Москве. Продолжили слежку и зафиксировали её отъезд назад в Петербург.
         14 сентября 1912 года Инесса созвала съезд Женской организации взаимопомощи. Тогда охранка и перешла к решительным действиям, взяв здание в кольцо.  Кроме Инессы, были арестованы еще 14 женщин. Инессу поместили в одиночную камеру городской полицейской тюрьмы.   В течение двух недель на допросах она настаивала на том, что является польской крестьянкой. Но потом из Москвы приехали агенты с её фотографиями, и смысла опираться уже не было. Стало ясно, что Инессе не избежать суда. В ожидании начала процесса ей пришлось провести в одиночке целых семь месяцев. — с 14 сентября 1912 г. по 20 апреля 1913 года. Инесса изо всех сил старалась поддерживать себя в нормальном физическом и моральном состоянии. Писем того периода не сохранилось, только записки дочери Ине о передаче книг. Изредка заключенной разрешали свидания с мужем.  Зимой, в сырой тюремной камере, состояние Инессы резко ухудшилось, появились первые признаки туберкулёза. Её отличное здоровье впервые дало серьезный сбой.
 Александр Евгеньевич заплатил огромную по тем временам сумму залога — пять тысяч четыреста рублей, чтобы его жену освободили до суда, и она могла сама выбрать себе место жительства. Для сравнения – в то время новейшее достижение научно-технического прогресса, автомобиль русского производства Фрезе-Яковлева  стоил полторы тысячи. Залог за Сафарова составил 500 рублей. Для внесения этой солидной суммы семье Арманд пришлось продать землю и лес возле Сергиева Посада. Инессу освободили, но ей было запрещено появляться в Петербурге и Москве. Она уехала в Самару, где ей предстояло провести ближайшие полгода, ежедневно отмечаясь в полицейском участке. Сохранился документ.
«Приставу 2 полицейской части.
Высланная в город Самару за принадлежность к С.-Петербургской рабочей группе РСДРП жена потомственного почетного гражданина Елизавета Федорова Арманд 20 сего апреля прибыла в Самару и остановилась в гостинице «Националь». Предлагаю Вам установить за Арманд гласный надзор полиции и обо всем замеченном за ней немедленно мне доносить». ((Центральный Государственный архив Самарской области – ЦГАСО, Ф-465, оп. 1, д. 2565, л.д. 3)
         Приказ подписал полицмейстер Самары В.В.Критский.
       В ленинских письмах нет ни одного упоминания о героизме Инессы, согласившейся ради интересов партии ( или её лидера) рисковать своей свободой и здоровьем. При всем особом отношении к своей соратнице, она , видимо, была всё же одной из фигур в его игре на политическом поле. У неё была сильная личная мотивация во всём поддерживать Ленина.               
Елизавета (Инесса) Арманд состояла на учете у полицейских структур России как государственная преступница. Если только действительно произойдёт революция и сменится власть, тогда у неё появится надежда вернуться домой. На эту цель она работала.
В июле 1914 года Ленину опять понадобилось «двинуть» вместо себя нескольких товарищей на объединительную конференцию в Брюсселе. Ключевой фигурой делегации от большевиков он наметил Инессу, которая могла свободно вести дискуссию на французском и английском языках.  Ленин очень просил её поехать, хотя знал, что встретят представителей большевиков недружелюбно.
      « Все будут сердиты(чему я очень рад) на моё отсутствие и выльют своё недовольство на вас. Но я уверен, что вы покажете им свои «коготки» и холодное, спокойное, в какой-то степени насмешливое презрение».   
    Инесса, которая отдыхала в это время с детьми на Адриатике, под давлением Ленина была вынуждена оставить семью и уехать в Брюссель под именем Петровой. Там она вместе со своими товарищами Поповым и Сафаровым оказалась прямо в логове противника. Действительно, все десять социал-демократических групп негодовали по поводу отсутствия Ленина. «Петрова» и Попов настаивали на том, что они находятся здесь по решению ЦК. Во время голосования они, по данной им инструкции, раз за разом воздерживались от принятия решений. В зале нарастало напряжение. Когда «Петрова» вышла на трибуну, чтобы прочитать ленинский доклад, который она перевела на французский язык,  то сразу почувствовала волну неприязни со стороны зала. Как только она начала выступать, послышались выкрики: громче, в последних рядах ничего не слышно!   Инесса, которая потеряла голос не от простуды, не то от напряжения, продолжала читать так же тихо, перечисляя пункты, при соблюдении которых большевики будут согласны объединиться с остальными группами. По мере её выступления в зале нарастал шум. Как только она зачитала условия, в зале раздались выкрики возмущения. Плеханов воскликнул: Да это же новый уголовный кодекс! Прекратить издания всех меньшевистских газет, конкурирующих с большевистской прессой! Его поддержал Каутский : большевики требуют самоуничтожения всех остальных партий! Патриарх социал-демократов Вандервельде сказал, что будет невозможно дышать, если принять перечисленные Петровой пункты. Когда принималась расплывчатая резолюция, Инесса, следуя ленинской инструкции, заявила: « Мы возражаем!»
В ответ снова прозвучали гневные реплики. Она сохраняла присутствие духа, но было неприятно сознавать, что Ленин прикрылся ею от атаки социал-демократов. В последующие дни она получила от него  несколько писем с выражением благодарности, но это не улучшило настроения. Она немедленно вернулась в Ловран к детям и там попыталась успокоиться. Инесса понимала, что на этом Конгрессе мог произойти грандиозный скандал: большевиков вполне могли исключить из европейского социал-демократического движения. Но через десять дней про Брюссельский конгресс все забыли, включая Ленина и Инессу. Началась первая мировая война.
«Старик», «Петрова» и другие товарищи.
Старик - один из 146 партийных псевдонимов Ленина. Еще он был Иваном, Ильиным,Базилем, Н.Лениным.  Крупская имела одиннадцать псевдонимов, в том числе, Минога. Инессу в целях конспирации называли Петрова, Григория Зиновьева — Брат, а к Лидии Фотиевой, своему будущему секретарю, Ленин обращался в письмах «Любезнейшая Киска». С наступлением первой мировой войны конспирация усилилась. В первый же день Ленин поздравил товарищей с приближающейся революцией, но потом замолчал. Инесса знала причину. Зиновьев написал ей, что Ленина арестовали как «важного шпиона». 7 августа, как вспоминает Крупская, к ним в дом в Поронине пришёл жандармский вахмистр с понятым. Он порылся в шкафу, нашёл незаряженный браунинг, взял несколько тетрадок с материалами по аграрному вопросу — видимо, они ему показались подозрительными из-за множества цифр. Он  сказал, что на Ленина имеется донос, и предложил ему самостоятельно  явиться к шести утра на вокзал, чтобы ему могли сопроводить в Новый Тарг,местечко, где были военные власти. Ленин пробыл под арестом 11 дней, после чего его освободили. Надежда Константиновна пишет, что помогло заступничество венского социалиста Виктора Адлера .Но Майкл Пирсон, ссылаясь на архивные документы, сообщает, что Инесса по просьбе Зиновьева телеграфом выслала деньги для освобождения В.И. Это весьма странно, потому что в это время деньги были и у Крупской. Её мать получила наследство от своей умершей сестры. Освободившись из тюрьмы, Ульяновы поехали в Берн, где к тому времени обосновались несколько большевиков, в том числе, Инесса, супруги Сафаровы , супруги Шкловские. Надежда Константиновна перечисляет всех, кроме Инессы. Это странно, потому что Ульяновы поселились с ней на одной улице, и они втроём много гуляли по окрестностям. Надежда Константиновна пишет, что на другой день после приезда « большевики собрались в бернском лесу на совещании. Ленин сделал доклад о своей точке зрения на развивающиеся события. Была принята резолюция: С точки зрения трудящихся масс всех народов России, наименьшим злом было бы поражение царской монархии и её войск, угнетающих Польшу, Украину и целый ряд народов России».      
Через год Инесса впервые решится на публичную дискуссию с Лениным . Выступая на заграничной ассамблее большевиков, вождь предложил обозначить в манифесте цель - «создание республиканских объединённых штатов Европы». Инесса выдвинула аргумент против. Это не будет иметь практического значения, сказала она, из-за конфликта интересов народов европейских стран. Возможно, Ленин никак не ожидал, что Инесса пойдёт против него. Между ними начался ожесточённый спор. Ленин назвал Инессу анархисткой, она его в ответ- оппортунистом. Но дальше этого дело по линии разрыва не пошло. Ленин попросил Инессу поработать вместе с ним и Зиновьевым над поправками к его основной резолюции, а от своего предложения создать объединённую Европу фактически отказался.
    Теперь, когда мы являемся свидетелями процессов, происходящих в Евросоюзе, нельзя не отдать должного прозорливости Инессы, которая точно указала на главную трудность такого союза- разность интересов народов.
   После этой стычки они, тем не менее, продолжали общаться в своём тесном кружке. Инесса приехала по приглашению семьи Ульяновых на отдых в Зёренберге. Лето 1915 года они провели втроём. Надежда Константиновна вспоминала, что на этом швейцарском курорте им очень хорошо работалось. Сначала они  поехали туда вдвоём, потом пригласили  Инессу. 4 июня 1915 года Владимир Ильич направил ей письмо с подробнейшей разработкой маршрута — во сколько выезжать из Берна, расписание лошадей на промежуточных станциях, и даже адрес кафе, из которого она должна сообщить в отель «Мариенталь» о своём приезде.
 «Ресторатор телефонирует к нам в отель, и за Вами пришлют лошадь».
Дальше следует длинный список поручений — к кому зайти, что разузнать, где купить писчебумажные принадлежности .В письмах Ленина можно встретить просьбы о покупке, например, лимонной кислоты или каких-нибудь  особенных конвертов. Возможно, на этом основании в публикациях появились домыслы о том, что Инесса в семье Ульяновых выполняла обязанности экономки и даже повара. Это не так. Ей приходилось иногда готовить и в тюрьме, и в ссылке. Но она так и не стала кулинаром. Более того, её дочери вспоминали, что мама то и дело норовила заменить полноценный обед бананами, которые считала очень питательными и полезными продуктами. Возможно, иногда она вместе с Надей готовила нехитрую еду. Но у Крупской мне такие свидетельства не встречались. Зато Надежда Константиновна упоминает, что у одной из квартирных хозяек научилась прилично жарить мясо.   
Почему всё-таки Ульяновы так настойчиво приглашали Инессу отдыхать вместе?  Ответ напрашивается сам собой: она их не раздражала, они понимали друг друга с полуслова. Поэтому Ленин, чувствуя, что Инесса отдаляется, проявляет настойчивость.
« Дорогой друг!
 Я удивлен, что у нас нет никаких вестей от вас много дней. Надеюсь, это из-за того, что Вы скоро приедете. У нас опять дожди. Надеюсь, небесная канцелярия выльет всю лишнюю воду к Вашему приезду и тогда будет хорошая погода.»
       Судя по воспоминаниям Надежды Константиновны, погода к приезду Инессы в июле установилась хорошая. Она описывает эту летнюю идиллию как время спокойной и размеренной работы.
 «Вставали рано и до обеда , который давался, как по всей Швейцарии, в 12 часов, занимались каждый в своём углу в саду. Инесса часто играла в эти часы на рояле, и особенно хорошо занималось под звуки доносившейся музыки. После обеда иногда уходили на весь день в горы».   Крупская , возможно, не замечает, что Инесса настроена вовсе не так благостно.
Из Зёренберга она отправляет длинное и подробное письмо дочери, Инессе-младшей. Пишет, что очень страдает от разлуки, но ни за что не согласится на приезд дочери к ней  в Швейцарию. Её детям надо жить на родине. А она?
« Да, да, одной мне здесь страшно тяжело, потому что я оторвана от всего, что дорого, близко, лишена дорогой мне деятельности.»
Эти горькие строки Инесса пишет из того самого Зёренбергского рая, где она отдыхала с Ульяновыми. Инессе этот отдых вовсе не так приятен, как её друзьям. Возможно, при ежедневном тесном общении ей открываются в Ленине такие черты, которых она раньше не замечала? Начинаются разногласия.
Она не скрывает этого от своего старого знакомого Ивана Попова. Спустя тридцать лет после её смерти он делится воспоминаниями с Ларисой Васильевой.   
      «Моя жизнь была связана с Инессой очень сильно, я бы сказал кровно, насмерть. В 1916 году мы вместе с ней решили : наши взгляды на революцию требуют пересмотра. Мы ни с кем не говорили, только друг с другом,но оба пришли к тому, что Ленин слишком категоричен в суждениях, слишком далеко идёт.» *
( *Из «записной книжки» Ивана Фёдоровича Попова. Цит. по Л.Васильева, «Кремлёвские жены», М.1993).
  В последние годы Ленин стал неуязвим для её мнений по принципиальным вопросам.  Отношения стали портиться. На какое-то время они даже прекратили переписку.  Ульяновы в это время были в Цюрихе, Инесса — в Зёренберге. Очевидно, после некоторого перерыва она пишет Ленину.  И получает в ответ длинное подробное письмо от 31 октября 1916 года с припиской:            
Дорогой друг!
Конечно, я тоже хочу переписки, будемте продолжать ее.
 Всё же их связывало очень многое. Дружба  и сотрудничество на протяжении шести лет. Но прежнего безоговорочного согласия между ними уже не будет никогда. Посоветовавшись с Поповым, Инесса написала Ленину о своём несогласии с ним по вопросу отношения к войне. Попов уже принял решение примкнуть к оборонцам, но Инесса уговаривала его не торопиться. Она надеялась, что Ленин примет её аргументы в пользу защиты отечества. 
  Ответ был скорым и жёстким.
23.12 1916 г.   
« Насчёт защиты отечества.  Мне было бы архинеприятно, если бы мы расстались. Попробуем ещё раз спеваться.»
   Получив это письмо, Инесса сказала Попову:
«Уходи, Жан, уходи и не оглядывайся! Ты молод, ты поэтичен. Вся эта жизнь не для тебя. Пиши книги и люби жизнь. А мне отступать некуда.»
*(Л.Васильева. «Кремлевские жены» .М. 1993. с.71
Иван Попов прислушался к совету Инессы. Примкнул к «оборонцам».
       Через десять дней после предложения «опять спеваться» Ленин даёт Инессе новое поручение.
        03.01.1917 г.   
      Вы будете издательницей французских брошюр. Я беру на себя редакцию (писать и редактировать). Вы - и переводчица. Вы бы съездили (на короткое время, на несколько дней, я думаю, жить там не
предвидится надобности) в Ла-Шо-де- Фон и выяснили вполне финансовую сторону и технику. Вы бы выяснили также, можете ли Вы достать (или авансировать) деньги на это издательство (сколько? не знаю. Думаю, от 100 frs до нескольких сот, до 300 - до 500 frs, в зависимости от ответа типографии и от того, в каком размере ставить дело).
           Первое письмо после принципиальной размолвки. Ни тени сантиментов. Никаких воспоминаний об общих прогулках, никакого «Дорогой друг!» Ленин, как отличный менеджер по кадрам, использует ценные деловые качества своей соратницы. Инесса — отличный организатор, у неё всегда всё под контролем. Пусть будет издательницей. Инесса- самая лучшая переводчица в их кружке. Пусть переводит. И, наконец, Инесса умеет находить деньги на нужды партии. Пусть делает дело. Это отвлечёт её от нежелательных мыслей. Ленин привык к тому, что Инесса разделяет все его взгляды, безоговорочно их поддерживает, помогает максимальному их распространению в среде европейской социал-демократии, пропагандирует в России. И вдруг такой удар! Оказывается, она уже давно спелась с его оппонентами! Нет, Инессу нужно загружать практическими делами. Терять такого полезного для партии товарища ни в коем случае  было нельзя. 

      Кто переходит границы               
               
Ленин-Инессе.
19/I. 1916. Послано из Берна в Париж.
Дорогой друг!
Вот уж третью открытку посылаю Вам. На этот раз по-французски, чтобы цензорам облегчить работу, если они являются причиной опоздания писем. По правде говоря, я уже в течение нескольких дней беспокоюсь: никаких известий от Вас! Если Вы обижены на меня, Вы бы, вероятно, написали другим друзьям, но, насколько известно, Вы не пишете никому! Если я в ближайшие дни не получу от Вас письма, я напишу нашим друзьям, чтобы узнать, не заболели ли Вы. Я уже не один раз осведомлялся насчет писем до востребования - нет ничего.
Погода прекрасная. В последнее воскресенье мы предприняли великолепную прогулку на «нашу» маленькую гору. Вид на Альпы был необычайно красивым; я очень жалел, что Вас не было с нами.
     Как Вы себя чувствуете? Довольны ли Вы? Не скучаете ли Вы? Заняты ли Вы очень?
     Вы мне причиняете много огорчений, лишая меня совершенно вестей о себе!..
Где Вы живете? Где кушаете? В «буфете» Национальной библиотеки?
         Еще раз прошу писем «до востребования».
Преданный Вам Ваш Базиль*
 P. S. Еще раз, ничего! Нет писем от Вас!   
  Это письмо может ввести в заблуждение. Кажется, что оно адресовано пассии. И что влюблённый боится, что за её молчанием кроется разрыв отношений. На самом деле это совершенно не так. Перед нами зашифрованное требование немедленно выйти на связь. Немедленно!
Инесса долго сидела у стола, прежде чем разрезать конверт ножичком для бумаг.  Впервые в жизни ей не хотелось ни читать писем от Ленина, ни отвечать ему. И она ему не ответила. Переживала кризис. Она знала это своё состояние. Ей приходилось и раньше бороться с приступами депрессии. Сейчас у неё были очень веские причины тосковать. Уже два года Инесса не видела детей. Её старший сын Саша был призван на войну. Федя ежедневно подвергал жизнь опасности, поднимаясь в воздух на своём самолёте. Он служил лётчиком в авиаотряде на Западном фронте. Дочери и младший сынишка были в безопасности под крылом Александра Евгеньевича, но так далеко от неё! Инесса временами впадала в отчаяние. И ещё это состояние опасности и неприкаянности ! По поручению Ленина она скитается по Парижу, с чужими документами, подвергаясь смертельной опасности быть арестованной- и это в военное время! Не рассчитывая ни на чью помощь, и меньше всего, на него. Но он не колеблясь отправил её на рискованное задание, потому что был одержим очередной идеей.
        В конце 1915 года Ленин был занят созданием Циммервальдской левой -международной группы революционных социалистов , объединённых целью превращения империалистической войны в гражданскую. Он знает, что против него настроены французские социалисты. Думая, как привлечь их на свою сторону, Ленин снова решает прибегнуть к помощи своего «специального уполномоченного» - Инессы. Он поручает ей нелегально перейти границу с фальшивым паспортом на имя Софи Попофф.  Во время войны пересекать международные границы с поддельными документами...проповедовать поражение страны во имя партийных интересов... Инесса должна была понять в этот момент, что Ленин, по существу, совершенно не дорожит её безопасностью. И всё же она согласилась. Поездка началась неудачно. Лидеры французских социалистов Альфонс Мерхейм и Альберт Бордеран, которых она хорошо знала лично, отказались даже дать ей возможность выступить перед членами их партии, ссылаясь на патриотические настроения в обществе. Инесса попыталась связаться с организацией пацифистов, но оказалось, что они не разделяют идеи Ленина. Ей повезло только со старыми рабочими, которых она убедила распространять антивоенные брошюры на фабриках.
       Ленин бомбардировал письмами и телеграммами. «Жду известий, крайне встревожен». « Бегал на почту двадцать раз – писем  нет».
        Мариэтта Шагинян в своем выступлении на съезде советских писателей пыталась представить это письмо как доказательство влюблённости вождя в революционерку.
   - Товарищи, - темпераментно вещала она с трибуны, - мы засушили историю. Почему мы представляем себе Ленина только политиком? Почему мы не показываем его влюблённым, который по двадцать раз на дню бегает на почту, в ожидании писем от Инессы Арманд?
      Но им двигала вовсе не влюблённость. Он ждал известий об успешной миссии Инессы. И был просто вне себя от того, что такой его надёжный порученец на этот раз бессилен. Раз выстроенная им теория о победе над буржуазией в ходе войны терпит крах во Франции – вероятно, Инесса что-то делает не так. 
       Наконец, она написала Надежде Константиновне. Сведения были неутешительными. Инесса сообщала, что настроение у людей подавленное, многие носят траур. Трудно рассчитывать на результаты в такой обстановке, по крайней мере, в короткие сроки. Почему Инесса не отвечала на ленинские настойчивые письма? Он спрашивает её в письме, неужели она обиделась на то, что он не пришёл проводить её в день отъезда? Он, конечно, не допускал мысли, что она могла обидеться. В их среде было не принято обижаться. Если оскорбление — разрыв, если непонимание — прощение. Но Инесса в данном случае могла испытать разочарование. Не на курорт она ехала, а на опасное задание. В 1912 году, когда она по просьбе Ленина нелегально возвратилась в Петербург, и её   арестовали, ни в тюрьме, ни во время ссылки она не могла рассчитывать на его поддержку. В его переписке в этот период — почти в течение года имя Инессы ни разу нигде не упоминается. Хотя о других арестованных товарищах он проявлял некоторую заботу. Инессе изо всех сил помогал только Александр Евгеньевич. Но сейчас в Париже его не было. И она не могла надеяться на то, что Ленин сделает хоть что-нибудь для её спасения, попади она во французскую охранку. А он даже не нашёл времени, чтобы проститься с ней перед отъездом из Швейцарии. И она по всей видимости в очередном письме пишет , что не будет выполнять его поручений в Париже, поскольку интересуется наукой, а не политикой. Это письмо не сохранилось или было уничтожено. Но текст понятен из анализа ленинского ответа. Возможно, заявление Инессы обескураживает Ленина, но он не отступает.
   Ленин-Инессе.     Написано 26 февраля 1916 г.
Послано из Цюриха в Париж
        «  Дорогой друг! Я знаю, что Вы интересуетесь наукой, а не политикой. Но все же симпатии Ваши, я не сомневаюсь в этом, на стороне Франции. Раскол среди немецких социалистов, как заявил один французский министр, не безразличен для Франции. Поэтому надо помочь информировать об этом и французов и русских.
                Наука для Вас всё, но немножко симпатии к Франции, даже много симпатии, - у Вас, конечно, есть!
Salutations cordiales!* Ленин»
__________________________
    *Сердечно приветствую.
        Неожиданно, вопреки пессимистичным прогнозам, Инессе удалось добиться успеха у молодёжной группы социалистов и двух профсоюзов. Инесса тут же сообщила хорошую новость Ленину. В ответ получила холодное письмо. Ленин не был впечатлён молодёжными группировками , и в резких тонах настаивал , чтобы она приложила все усилия для раскола основной партийной организации французских социалистов.
   Думаю, что Инесса, прочитав это послание, не поверила собственным глазам. За ней охотится охранка, она скитается по Парижу, меняя адреса, терпит неудобства, а он из безопасной Швейцарии даже не считает нужным оценить её достижения, добытые с таким трудом! Инесса легла на кушетку и укрылась пледом. Её знобило. Приходилось признать, что Ленин нещадно эксплуатирует её чувства — преданность делу революции и личную преданность ему самому. Под влиянием этих мыслей она ответила резким письмом. Ленин не остался в долгу.
                « Ничего нельзя добиться, даже вспылив,..это не вдохновляет на переписку. »
                Любой человек на месте Инессы после этого порвал бы с ним отношения. И она замолчала. Ленин забеспокоился. Спустя две недели, 31 марта, он прислал  письмо , в котором дважды поздравил её с успехом. Но было слишком поздно. Инесса испытала горечь разочарования. Только повинуясь партийному долгу, она продолжила свою миссию. Ей удалось выступить на заседании Интернационального комитета социалистической партии, где она призывала разжигать беспокойство в рядах французской армии. Выступление встретили в штыки. Французы, которые с пиететом относились к былой военной славе наполеоновских времён, совершенно не были склонны воспринимать пацифистские лозунги. После этого Инесса решила, что с неё хватит. На другой день она пересекла швейцарскую границу, чудом избежав ареста во Франции. Через две недели после возвращения из Парижа Инесса участвовала в качестве официального делегата в очередном съезде социалистов.         
                Она не выступала, а только переводила речи Ленина и Зиновьева. После этого безо всяких объяснений не поехала вместе с Ульяновыми в Цюрих. Во время летнего отдыха Инесса присоединилась к Зиновьеву и Лилиной. В это время Ленин написал ей несколько писем, в которых признавал её парижские достижения. Зиновьеву он доверительно сообщил, что надеется уговорить Инессу отправиться в Россию на разведку. Но Инесса больше не собиралась попадать из-за него в тюрьму.
             В ноябре она отправилась в Кларан. Для товарищей  объяснение отъезда было таким: Инесса покинула Цюрих, чтобы прочесть рефераты в заграничных группах большевиков. Она намеревалась организовать журнал для работниц. У неё была ещё одна задача: наладить в Париже работу Комитета заграничных организаций. Перед отъездом Инессы, как пишет Крупская, они много говорили о необходимости организации женского журнала для работниц в Питере. Владимир Ильич даже написал письмо Анне Ильиничне о необходимости издавать такой журнал. «Инесса очень много сделала в дальнейшем для организации работы среди работниц, отдала этому делу немало сил.»*
* (Н.К.Крупская. « Мой муж Владимир Ленин».  М.,1913 г. с. 218)



Всегда любившая общество друзей, в Кларане Инесса сознательно проводила время в одиночестве. Обдумывала житье. Каждый день ходила в русскую библиотеку Николая Рубакина. Работала над своей брошюрой, писала письма, много читала. Всё это время Ленин забрасывал её письмами и телеграммами. Он прислал пятьдесят писем, на которые она отвечала редко. Инесса продолжала работать для партии, но делала только то, что сама считала нужным.
               Свидетели из прошлого. 
     Александра Коллонтай рассказывала французскому коммунисту Марселю Боди, с которым ее связывали романтические отношения, что Ленин был очень привязан к Инессе, а Крупская знала об этом и хотела уйти от него. По свидетельству ленинского секретаря Лидии Фотиевой, Надежда Константиновна переселилась из их с Лениным общей комнаты в спальню матери. Некоторые исследователи предполагают, что он не хотел разрыва с Крупской, поскольку она давала ему чувство стабильности. Основой их брака было товарищество, общее дело, Ленин всегда и во всем находил у Нади поддержку, она заботилась об их быте, очень осложненным постоянными переездами.
       Не существует  каких-то достоверных свидетельств о том, что Владимир Ильич  объяснялся с женой по поводу своих отношений с Инессой. Более того, в их переписке Крупская очень часто присутствует как близкий обоим персонаж.
       «Надя написала тебе приписку в письме.»
        « Я написала письмо Наде».
        «Надя вчера отправила тебе большое длинное письмо».
        « Надя тебе кланяется».
      Иван Фёдорович Попов, став известным советским писателем, на вопрос — был ли роман у Инессы с Лениным отвечал отрицательно. -Нет, не было у неё с ним романа
         В письмах Ленин называл «товарища Инессу» на ты — почти единственную из всего партийного окружения. В 1914 году тон меняется. Теперь они «на Вы». Но отношения, как следует из писем, остаются ещё вполне дружескими. Есть предположение, что Ленин просто заботился о конспирации на тот случай, если письма попадут в чужие руки.
     «После инфлюэнцы мы с женой первый раз гуляли по той дороге в Frauen-Kapellen, по которой - помните? - мы так чудесно прогулялись однажды втроем. Я всё жалел, что Вас нет».
«Погода прекрасная. В последнее воскресенье мы предприняли великолепную прогулку на «нашу» маленькую гору. Вид на Альпы был необычайно красивым; я очень жалел, что Вас не было с нами».
                Дорогой друг!
Только сегодня получили Ваше длинное письмо, которому были очень рады.
      Какой мирный лиричный тон! А ведь это письма, в которых Ленин нетерпеливо вопрошает Инессу, которая в это время пытается в Париже распространить среди социалистов ленинскую идею пораженчества правительств в войне, для её перерастания из империалистической в гражданскую. Инесса в опасности, и отсутствие от неё отчётов о проделанной работе не столько тревожит, сколько раздражает вождя. Для конспирации он подпускает в свои письма сантименты — воспоминания о действительных событиях из прошлого. Инесса и вправду неоднократно гуляла с супругами Ульяновыми по горам.         
     Осенью 1914 года они  жили в Берне на Дистельвег — маленькой тихой улице , примыкавшей к лесу. Наискосок от Ульяновых  снимала комнату в пансионе Инесса, в пяти минутах ходьбы -Зиновьевы, в десяти минутах- Шкловские. Ульяновы ежедневно гуляли по несколько часов. Надежда Константиновна вспоминала: «Большею частью ходили втроём — Владимир Ильич и мы с Инессой. Владимир Ильич развивал свои планы борьбы по международной линии. Инесса всё это горячо принимала к сердцу. В этой развёртывавшейся борьбе она стала принимать самое непосредственное участие: вела переписку, переводила на французский и английский языки разные наши документы, подбирала материалы, говорила с людьми и пр.»
     Иногда они часами сидели на солнечном откосе горы, покрытой кустарниками. У каждого находилось дело. Ленин набрасывал конспекты своих речей, вслух оттачивая формулировки. Обе спутницы должны были оценить его умственные упражнения  и высказать своё мнение. Надежда Константиновна каждый раз отрывалась для этого от  учебника итальянского языка, и муж специально для неё повторял формулировки. Инесса же чаще всего занималась шитьём или вязанием. Той осенью в Берне она шила себе новую длинную юбку, внимательно следя за ленинской мыслью. Новый наряд был предназначен для выступления на международной женской конференции. Свою задачу большевики видели в том, чтобы на конференции отсутствовал дух пацифизма. Нужно было добиться, чтобы делегатки заняли определённо революционную позицию. Для этого большевики вели подготовку. Эта работа легла главным образом на Инессу. Крупская вспоминала, что Инесса ежедневно переписывалась с будущими участницами на французском, английском, немецком языках.   
        « Остался в памяти такой момент: сидим мы с Инессой в больнице у Абрама Сковно, которому делали какую-то операцию. Приходит Ильич и начинает убеждать Инессу немедля пойти к Цеткин, убедить её в правильности нашей позиции, она ведь должна понять, не может не понять, что в данный момент нельзя скатываться к пацифизму, надо заострить все вопросы. Ильич приводит всё новые и новые аргументы, которые должны убедить Цеткин. Инессе не хотелось идти, она считала, что из разговора ничего не выйдет. Ильич снова настаивал, и такая горячая просьбе звучала в его словах. »
    Ленин в некоторых партийных делах доверял Инессе больше, чем всем остальным. Это можно было понять — ведь Инесса была более опытной революционеркой, чем большинство их товарищей, за ее плечами были тюрьмы и ссылка на Крайний Север. К тому же, она оказывала неоценимую помощь в разных делах благодаря своему знанию иностранных языков. И, наконец, Инесса оказалась на удивление чётким организатором.  Ленин высоко ценил деловые качества Инессы. Это видно из писем и записок ближайшему окружению. Он пишет Григорию Зиновьеву из Цюриха в Берн, где в то же самое время находилась и Инесса. Речь идёт о распространении очередного сборника трудов, изданных при участии Ленина.
     «Если Инесса не уходила из рассылочной комиссии, то смешно и говорить, что Берн не сладит с рассылкой нашего сборника, просто смешно.»
    Кроме того, Ульяновы были уверены в её высокой порядочности.
    Не случайно именно Инессе Ленин готов доверить партийную кассу.
        «                Дорогой друг!
Если Швейцария будет втянута в войну, французы тотчас займут Женеву. Тогда быть в Женеве – значит, быть во Франции и оттуда иметь сношения с Россией, Поэтому партийную кассу я думаю сдать Вам (чтобы Вы носили ее на себе, в мешочке, сшитом для сего, ибо из банка не выдадут во время войны). Пишу об этом Григорию.* Это только планы, пока между нами».**
 *Зиновьев.
(** Письмо не датировано. Отправлено предположительно 19 февраля 1917 года из Цюриха в Кларан.  Ленин Полн. Собр.соч. т.49 с. 372.)
   Это письмо, кстати, опровергает миф о «золоте партии». Специально сшитый мешочек. Носить на себе. Вот вам и партийное золото!
   «Представьте себе хрупкую Инессу, таскающую на себе партийную казну». *
(* Владлен Логинов «Неизвестный Ленин» с.57.)
     И никакого, никакого здесь нет намёка на роман. Если и была влюблённость, то она прошла.

      
     Инесса Арманд -   Н.К.Крупской.  Триест, 1914 год.

    "Дорогая Надежда Константиновна. Была очень рада твоему письму. Я теперь в Триесте с детьми. Мы здесь застряли потому, что дети простудились и расхворались. ..Была рада получить от тебя «Работницу» и «Правду».  Что ты сейчас читаешь, чем интересуешься? Ходила ли гулять? Как здоровье? Ну, дорогая, целую тебя, а также бабушку. Как она себя чувствует?  Инесса."
  Интересно, что она называет Крупскую по имени-отчеству, но на ты. И  мать Надежды Константиновны ласково именует «бабушкой», хотя внуков у той не было.  Очень дружеское теплое письмо Крупской .
             

      Пломбированный вагон.
                Узнав из правительственных телеграмм о Февральской революции, все политические эмигранты задались целью во что бы то ни стало вернуться в Россию. Как вспоминает Крупская, Ленин потерял сон. По ночам он обдумывал разные варианты, в том числе и фантастические. А не перелететь ли на аэроплане? 
     19 марта состоялось совещание различных политических групп русских эмигрантов-социалистов, проживавших в Швейцарии. В тот же день Ленин позвонил Инессе, которая в это время жила в Кларане. После разговора отправил письмо.
        Ленин -Инессе.   19 марта 1917 г.
Дорогой друг! Пишу Вам в ответ на сегодня полученные от Вас письма и по поводу беседы по телефону. Не могу скрыть от Вас, что разочарован я сильно. По-моему, у всякого должна быть теперь одна мысль: скакать. А люди чего-то «ждут»!! Я уверен, что меня арестуют или просто задержат в Англии, если я поеду под своим именем.  Я был уверен, что Вы поскачете тотчас в Англию, ибо лишь там можно узнать, как проехать и велик ли риск (говорят, через Голландию: Лондон - Голландия - Скандинавия риск мал).Вчера писал Вам открытку с дороги, думая, что Вы несомненно уже думаете и решили ехать в Берн к консулу. А Вы отвечаете: колеблюсь, подумаю.
Конечно, нервы у меня взвинчены сугубо. Да еще бы! Терпеть, сидеть здесь...
      Какова же причина такой нерешительности Инессы? Похоже на то, что она внутренне отдалилась от Ленина и больше не доверяет ему, зная, как легко он толкал её раньше на опасные авантюры. Она ещё не опомнилась от его предыдущей затеи , когда  после Парижа, где она просто чудом не попала в лапы охранки, Ленин уговаривал её по фальшивым документам перейти границу с Россией в Скандинавии. В мирное время это ещё куда ни шло, но в военное...Ленин, с его гениальной прозорливостью в политике, в человеческих отношениях иногда вёл себя как слон в посудной лавке. Он не понимает, почему Инесса со всех ног не бежит на его призыв. Игнорирует её сомнения. 
    На совещании Мартов выдвинул проект — добиться пропуска эмигрантов через Германию в обмен на интернированных в России германских и австрийских пленных. Как пишет Крупская, никто, кроме Ленина, это предложение не оценил. Ленин в письме к Инессе развивает идею.
    « В Кларане (и около) есть много русских богатых и небогатых русских социал- патриотов и т. п. (Трояновский, Рубакин и проч.), которые должны бы попросить у немцев пропуска - вагон до Копенгагена для разных революционеров.     Почему бы нет? Я не могу этого сделать. Я «пораженец».А Трояновский и Рубакин + К° могут.  О, если бы я мог научить эту сволочь и дурней быть умными!    Вы скажете, может быть, что немцы не дадут вагона. Давайте пари держать, что дадут! Конечно, если узнают, что сия мысль от меня или от Вас исходит, то дело будет испорчено...Нет ли в Женеве дураков для этой цели?»
         Пока шла борьба по вопросу возвращения в Россию, пока Ленин в мыслях метался между «В Россию не пустят» и «Нужно лететь хоть на аэроплане»,  английская и французская разведки не дремали. Они пристально следили за ходом событий в Швейцарии. Когда, по их мнению, вопрос о поездке русских революционеров сдвинулся с места, английский посол Бьюкенен довёл до сведения Временного правительства мнение Лондона: Россия должна принять решительные меры против их возвращения. Милюков, размышляя на эту тему, предложил опубликовать все фамилии политэмигрантов и сообщить общественности , что они направляются через Германию. Вскоре  в популярной французской газете «Le Petit Parisien» было опубликовано  заявление  Министра иностранных дел Временного правительства России П.Н.Милюкова о том, что каждый, кто вернется на родину через Германию, будет немедленно объявлен государственным преступником и предан суду
     В среде политических эмигрантов это заявление вызвало волну сомнений и опасения, что угроза реальна. Помимо всего прочего, по мнению очень многих, такое «сотрудничество» с Германией могло скомпрометировать политическую эмиграцию в глазах русских рабочих. Ленин возражал сомневающимся: рабочие поймут, что мы были вынуждены использовать какие угодно возможности для того, чтобы вернуться в Россию и принять участие в революции. Да ни один человек из рабочего класса не поверит, будто мы, старые испытанные революционеры, действуем в угоду германского империализма. Тем не менее, меньшевики голосовали против резолюции о возвращении в Россию. Крупская вспоминает, что Ленин отправил телеграмму в Стокгольм своему доверенному лицу Якубу Ганецкому с таким текстом: « У нас непонятная задержка. Меньшевики требуют санкции Совета рабочих депутатов. Пошлите немедленно кого-нибудь в Финляндию или Петроград договориться с Чхеидзе,* насколько это возможно. Желательно мнение Беленина». Под Белениным подразумевалось Бюро Центрального комитета» .**
    * ( Николай Чхеидзе 12 марта 1917 года был избран председателем Временного исполкома
** (Н.К.Крупская. Мой муж Владимир Ленин».М.,2016. с.277
     Бюро телеграфировало Ганецкому «Ульянов должен тотчас же приехать».
На переговорах с германским послом в Швейцарии, которые вёл интернационалист- социалист Фриц Платтен, удалось договориться о принципиальных пунктах. Остался открытым только один вопрос. Арестуют ли эмигрантов на границе с Россией.
                Ленин-Инессе.
             Между 31 марта и 4 апреля 1917 г.  Отправлено из Цюриха в Кларан.
              «  Надеюсь, что в среду мы едем - надеюсь, вместе с Вами.
Григорий был здесь, условились ехать вместе с ним. Деньги (100 frs), надеюсь, получили в экспрессе, посланном утром. Денег на поездку у нас больше, чем я думал, человек на 10-12 хватит, ибо нам здорово помогли товарищи в Стокгольме.» 
       События несутся стремительно. «В бёрнский Народный дом стали съезжаться едущие в Россию товарищи. Ехали мы, Зиновьевы, Усиевичи, Инесса Арманд...под видом россиянина ехал Радек...Всего нас было 30 человек, не считая сынишки  бундовки, кудрявого Роберта.. При посадке ни вещей у нас не спрашивали, ни паспортов. Ленин уже мыслями был в России.»*
    *( Н.К.Крупская. « Мой муж — Владимир Ленин». М., 2016. с. 280-281).
      Версия о том, что в Россию Ульяновы и Инесса едут в одном купе пломбированного вагона кем-то и когда-то выдумана. Они едут в разных купе и в дороге почти не общаются. Об этом написали многие попутчики, в том числе, Анна Евгеньевна Арманд-Константинович, сестра Александра Евгеньевича , примкнувшая вслед за Инессой к большевикам. Часть своего состояния она пожертвует в партийную кассу.  В Россию они вернутся вместе с Инессой, в одном купе  с супругами Сафаровыми. Попутчики в прекрасном настроении, из их купе то и дело раздаются взрывы хохота.
     В дороге Ленин и Инесса почти не общаются.
               

         
 
                Время действий.
   В середине 1990-х годов французское телевидение показало фильм «Секретное досье Инессы Арманд», сценарий к которому написал профессор Сорбонны Жак Сорпен. Как считает этот французский учёный, «товарищ Инесса» была самой влиятельной женщиной России с 1917 по 1920 год.
     Этому утверждению противоречат исторические факты.
  В первое большевистское правительство Ленин её не зовёт. Инесса больше не нужна ему в качестве «специального уполномоченного».  Приглашает Александру Коллонтай. Специально для неё придумывает пост министра социального призрения. И Коллонтай, а вовсе не Инесса, становится первой в мировой истории женщиной-министром.
     Для Инессы это пощёчина. Но она держится с большим достоинством. Уезжает в Москву, выполняет все задания партии. Не подаёт вида, будто между ней и Ульяновыми фактически произошёл разрыв отношений. Они в Петрограде, Инесса - в Москве.
      25 июня ( июля) происходят выборы в Московскую городскую думу по новому демократическому закону, принятому Временным правительством. Впервые среди избранных депутатов появляются женщины – их одиннадцать, и сразу две представляют клан Армандов. Инесса Фёдоровна Арманд избрана от РСДРП, Лидия Мариановна Арманд – от партии эсеров. Внутри семьи происходит раскол. Инесса и Лидия сражаются по всем вопросам в Думе, но совершенно прекращают общение домами.
    Дома в Москве Инесса словно ожила после существования в эмигрантском болоте. Ярче загорелись глаза, быстрее стала походка, острее-ум. После избрания гласной в Думу она становится центром клана. За столом обсуждается положение дел в Петрограде, где заседает Временное правительство, и на фронте.
В то время ещё никто в России не верит в победу большевиков. Даже Инесса предполагает, что путь к власти будет долгим. Вместе читают газеты, анализируют ситуацию, делают прогнозы. Все без исключения желают отставки Временного правительства. Николай Евгеньевич Арманд, зять Инессы, консультирует министров по вопросам экономики. На вопросы родных не отвечает, только досадливо морщится.
Инесса во время семейных встреч часто становится основным докладчиком. За месяц до октябрьских революционных событий она предлагает рассмотреть список деяний ключевых фигур новой власти.
- Возьмём Ираклия Церетели. Министр почт и телеграфа. Старый опытный революционер, меньшевик.  Одобрил смертную казнь для солдат. Вместе с министром Терещенко, будучи руководителем делегации Временного правительства на Украине, одобрил включение в состав автономии Украинской Центральной Рады все юго-западные губернии России.   
Матвей Скобелев, министр труда . Меньшевик. Пообещал сократить прибыль капитала в пользу рабочих, в итоге пытался разогнать фабрично-заводские комитеты.   
    Николай Авксентьев, министр внутренних дел, член ЦК партии эсеров, публицист. Посадил в тюрьмы сотни крестьян, членов земельных комитетов. Закрыл десятки рабочих и солдатский газет.
   Борис Савинков, комиссар Временного правительства в 7-ой армии, лидер боевой организации эсеров. Поддержал генерала Корнилова в его решении 8 июля 1917 года ввести смертную казнь для солдат на юго-западном фронте.
Александр Зарудный, министр юстиции. Помог инспирировать клеветническое дело против большевиков о «шпионаже» в пользу Германии. Дал разрешение военному министру запрещать все политические собрания и съезды.
Керенский – список его антинародных действий слишком длинен. Съезд делегатов Балтийского флота в Гельсингфорсе требует его отставки, записав в резолюции:
"...Требовать от Всероссийских комитетов Совета Р., С. и I Кр. Д. и Центрофлота немедленного удаления из рядов Временного правительства социалиста в кавычках и без кавычек, политического авантюриста Керенского, как лица, позорящего и губящего своим бесстыдным политическим шантажом в пользу буржуазии великую революцию, а также вместе с нею весь революционный народ..."
    В сентябре и октябре 1917 года ситуация в обеих столицах становится крайне тяжёлой.  Масса разбоев и грабежей. С каждой неделей продовольствия становится все меньше. За молоком, хлебом, сахаром и табаком приходилось часами стоять в очередях под пронизывающим дождем. Перед дверями магазина еще до рассвета начал образовываться "хвост", главным образом из женщин; многие из них держали на руках грудных детей...
 Но театры были открыты ежедневно, не исключая и воскресений. В Мариинском шел новый балет с Карсавиной, и вся балетоманская Россия являлась смотреть на нее. Пел Шаляпин. В Александрийском была возобновлена мейерхольдовская постановка драмы Алексея Толстого "Смерть Ивана Грозного". На этом спектакле зрителей удивлял воспитанник императорского пажеского корпуса в парадной форме, который во всех антрактах стоял навытяжку лицом к пустой императорской ложе, с которой уже были сорваны все орлы.
Эрмитаж и все прочие картинные галереи были эвакуированы в Москву; однако в Петрограде каждую неделю открывались художественные выставки. Толпы женщин из среды интеллигенции усердно посещали лекции по искусству, литературе и популярной философии. У теософов был необычайно оживленный сезон. Армия спасения, впервые в истории допущенная в Россию, заклеивала все стены объявлениями о евангелических собраниях, удивлявших русскую аудиторию...
Повседневная жизнь больших городов шла своим чередом, стараясь по возможности не замечать революции. Поэты писали стихи,- но только не о революции. Художники-реалисты создавали картины на темы старинного русского быта - о чем угодно, но не о революции. Провинциальные барышни приезжали в Москву и Петроград учиться французскому языку и пению. По коридорам и вестибюлям отелей расхаживали офицеры, щеголяя малиновыми башлыками с золотым позументом и чеканными кавказскими шашками. Женщины из «хорошего общества» вслух мечтали о том, как бы было хорошо, если бы вернулся царь или если бы пришли немцы, или если бы случилось что-нибудь другое, что могло бы разрешить наболевший вопрос о дефиците прислуги.
  Наконец, разражается гроза. 25 октября в 11 часов 45 минут делегат II Всероссийского съезда Советов марксист-философ Виктор Ногин и Владимир Милютин, имя которого сейчас мало кто помнит, отправили в Москву телеграмму о восстании в Петрограде.
   Инессу срочно вызвали телеграммой на внеочередное заседание Московского центра большевиков. Без долгих прений был создан партийный орган по руководству восстанием. Боевые действия начались уже днём 25 октября с занятия большевистскими патрулями городского почтамта. Агитаторам из Боевого центра удалось уговорить солдат 56-го пехотного запасного полка сформировать отряд для занятия почты и телеграфа.  На полк была возложена охрана Кремля с арсеналом ручного и станкового оружия, Государственного банка, казначейства, ссудо-сберегательных касс и других учреждений. Вечером 25 октября состоялось специальное заседание Московской городской думы, на котором гласные рассматривали вопрос, как «должно реагировать Московское городское самоуправление на захватную политику Советов рабочих и солдатских депутатов».  На заседании присутствовала и фракция большевиков. После выступления её лидера, историка и экономиста Ивана Ивановича Скворцова-Степанова , поддержавшего восстание в Петрограде, большевики покинули заседание Думы.
    Инесса вернулась домой на Денежный переулок взволнованная, с красными пятнами на щеках. Сказала старшей дочери:
     - Нас ждут исторические события. Будет стрельба, старайтесь не выходить из дома.
    Дальнейшие события подробно описаны в различных исторических источниках. Трактуются они тоже по-разному. Но цифры по итогам вооруженного восстания в Москве говорят сами за себя.  Бои между противниками длились восемь дней.  Со стороны защитников Временного правительства под оружие встали 20 тысяч человек, со стороны большевиков – вдвое больше. Восстание поддержали рабочие и солдаты, против большевиков выступили офицеры и юнкера.
      Общие потери составили тысячу человек – с каждой стороны примерно половина. Итогом стало установление в Москве советской власти. Погибших рабочих и солдат – 240 человек, из которых известны имена только пятидесяти семи , похоронили в братской могиле, вырытой у Кремлёвской стены. Гробы с телами погибших офицеров и юнкеров – 300 человек, после отпевания на Большой Никитской улице в церкви на Вознесении пронесли на руках по Тверской и Петроградскому шоссе и опустили в могилы на Братском кладбище в районе Сокола, открытом в 1915 году для упокоения жертв Первой мировой войны.
       Образы погибших юнкеров были романтизированы и воспеты сначала Александром Вертинским, затем Булатом Окуджавой.  и «господа юнкера» остались в народной памяти невинными жертвами большевизма.
      Показания свидетелей о преступлениях юнкеров против солдат, которые были представителями простого народа, в своем большинстве состоявшем из крестьян,  были просто неизвестны населению СССР эпохи «оттепели» и, тем более, постсоветского периода.
      Обратимся к историческим источникам.  Утром 28 октября командующий войсками Московского округа полковник Константин Рябцев по телефону потребовал от большевика Берзина сдачи Кремля, сообщив, что город находится под его контролем. Не зная действительной обстановки и не имея связи с ВРК, неопытный молодой прапорщик принял решение сдать Кремль. Командующий броневой ротой 6-й школы прапорщиков потребовал от солдат 56-го полка сдачи оружия. Солдаты стали разоружаться, и в Кремль вошли две роты юнкеров. Согласно официальной советской версии, опирающейся на рассказы выживших солдат 56-го полка, после того как пленные сдали оружие и были построены — они были расстреляны из стрелкового оружия и пулемётов, пытавшихся бежать запарывали штыками.  Вот и ответ на вопрос скорбящего советского барда : Господа юнкера, кем вы были вчера…
     Во время московского Октябрьского восстания  молодые унтер-офицеры в возрасте от 17 до 28 лет были безжалостными убийцами добровольно разоружившихся солдат.
  После этой чудовищной расправы количество сочувствующих большевикам, взявшим в руки оружие, увеличилось с пяти до 40 тысяч человек. И они победили. 
     После прихода большевиков к власти Инессе отводится роль , совершенно ей не подходящая по её прежнему опыту. Председатель Московского Совнархоза. Пока Ленин заседает в Смольном, Инесса, как в начале своей революционной работы, месит грязь по дорогам губернии, приходя в ужас от неохватности хозяйственных задач, которые приходится решать. Её законный супруг Александр Евгеньевич Арманд в это время организует в Алёшино, в доме управляющего, сельскохозяйственный кооператив — открывает мастерскую по починке сельскохозяйственной техники. После переезда правительства в Москву Ленин всё еще так занят, что их пути с Инессой пересекаются крайне редко.
         Майкл Пирсон утверждает, что после покушения на заводе Михельсона раненый Ленин поручает Надежде Константиновне пригласить Инессу в  их кремлёвскую квартиру. Она пришла со своей младшей дочерью Варей. Надежда Константиновна тут же увела девушку из комнаты под предлогом показа ей каких-то фотографий.  О чем говорили между собой Ленин и Инесса, не знает никто. Но после этого покушения она стала бывать в обществе Ульяновых  значительно чаще. В воспоминаниях Надежды Константиновны время возобновления прежней дружбы датируется годом позже.  25 сентября 1919 года в здании Московского парткома в Леонтьевском переулке прогремел взрыв. Хотели уничтожить Ленина.  Но он опоздал на открытие заседания, и не пострадал. Во время  взрыва чуть не погибла Инесса-младшая.  Об этом пишет Надежда Константиновна. Якобы именно после этого события возобновилась прежняя дружба .
     « Помню, как Инесса пришла к нам однажды с младшей дочерью
 Варей, совсем молодой тогда девушкой, потом ставшей преданнейшим членом партии. И Ильич при них, как я по старинке выражалась, «полки разводил» (размечтался — прим. автора); помню, как поблескивали глаза у Варюшки». * 
 (  * Н.К. Крупская .Мой муж Владимир Ленин. С. 427.)
Надежду Константиновну подводит память.  После возвращения в ближний круг Инесса начинает снова играть заметную роль в жизни партии.  8 февраля 1919 года Инессу в составе миссии Красного Креста из трёх человек направляют во Францию, чтобы помочь  солдатам Русского Экспедиционного корпуса , брошенным на произвол судьбы Временным правительством, вернуться в Россию. Во время подготовки этой экспедиции Инесса проявляет свои высокие моральные качества.  Для её спутников Дмитрия Мануильского и Жака Давитьяна в кремлёвском ателье шьют дорогие костюмы, подходящие для дипломатической миссии. Инесса отказывается от обновления своего повседневного гардероба.  Шитье модных дамских туалетов, по её словам, была бы неразумной тратой народных денег.
          В Дюнкерке нашу миссию задержали, отправили под арест, а деньги отобрали. Благополучное возвращение всех троих в Россию околопартийная молва связывает с угрозой Ленина в ответ расстрелять всех французских граждан в Москве. На самом же деле Чичерин отправил от имени советского правительства ноту в МИД Франции. Там между строк прочитали об ответных мерах и от греха депортировали русских. Деньги, правда, не вернули.
     В России Инесса усиливает свою активность в международной работе среди женщин. Один из организаторов французской коммунистической группы в Коминтерне Пьер Паскаль вспоминает, что Ленин приходил на заседания вместе с Инессой и внимательно слушал её выступления. 
 По распоряжению Ленина её переселяют ближе к Кремлю, в тот же дом на Манежной 9, где живет его сестра Анна Ильинична. 
 В некоторых современных публикациях пишут, что якобы Ленин навещал любовницу в апартаментах на Манежной.  Особо отмечается, что в квартире был установлен телефон правительственной связи — вертушка. Но ведь Инесса в это время была заведующей женотделом ЦК. Вероятно, ей полагался телефон. Кстати, из ленинских записок ясно, что он не всегда был исправен, и тогда из Кремля приходил мастер восстанавливать связь. 
      В каждой комнате размещались несколько человек, поскольку семья Инессы была очень большой. Причём Инесса при жизни занимала самую маленькую комнату, которая служила ей кабинетом и спальней.
В «шикарные апартаменты» семья Инессы Арманд переезжает только зимой 1920 года. За семь месяцев до смерти. До этого времени, будучи председателем Московского совнархоза , гласным Московской Думы, заведующей женской секции Коминтерна, она живёт далеко не в шикарных условиях.  Дадим ей слово.
   Инесса Фёдоровна пишет дочери Инне, которая в это время служит политработником в Астраханском военном округе  (датируется между 3 октября и 6 ноября 1918 г.) 
   " Милая Иночка, милая Инуська, милая деточка, милая сестричка! Захотелось тебе написать, родная моя. Живем мы теперь с Варей всё в той же комнате, которую ты видела перед отъездом. Тесно нам отчаянно, но мы утешаемся тем, что в тесноте, да не в обиде. Варя спит, скрючившись на диване. Я, по обыкновению, бегаю в свой совнархоз. Кроме этого, создалась французская группа, которая выпускает свою газету, кроме того, созывается Всероссийская конференция работниц...
   Я так соскучилась по тебе... Недавно меня как-то очень звал туда( в Астрахань — прим. автора)один товарищ, приехавший с фронта, говорит, что там нет работников...и пр. Сильно колебнулась в эту сторону, но потом поняла, что тут тоже нужны работники, и бросить работу нельзя.."

Но главной причиной всё же была травля Инессы из-за их неугасающей с Лениным тяги друг к другу. Партийный мирок опять полон слухов о его разводе с Крупской, о том, что Н.К. благородно хочет удалиться и дать свободу влюблённым. Как нарочно, она попадает с обострением базедовой болезни в санаторий в Сокольниках. Это событие вызывает взрыв слухов. Говорят, что Инесса скоро переедет в кремлёвскую квартиру Ульяновых.
На съезде Советов один из левых эсеров сказал:
   «У императора Николая был злой гений — его жена Алиса Гессенская. Вероятно, и у Ленина есть также свой гений».
Современные журналисты, вновь и вновь анализирующие отношения внутри треугольника, пишут, что именно в этот период Инессу Арманд подозревали в скрытом всевластии — дескать, «ночная кукушка дневную всегда перекукует. Пишут об ухудшении отношений между супругами Ульяновыми, напирая на низкую должность Крупской. Считают свидетельством того, что Ленин пренебрегал ею и дома, и в политике, тот факт, что после стольких лет активной борьбы за дело большевиков Крупской досталась незначительная должность заместителя наркома народного просвещения.
 Но на самом деле Ленин опять доказывает, насколько прочен его супружеский союз с Надеждой Константиновной.  Во второй раз опасно сблизивщись с Инессой, к которой он испытывает тяготение, Ленин уже привычным способом избегает соблазна. Ему не надо, как отцу Сергию из рассказа «зеркала русской революции» Льва Толстого, рубить себе мизинец. Он снова отдаляется от Инессы и удаляет её из своего круга.
Этот удар она уже не может перенести так стойко, как семь лет назад в эмиграции. Тогда она пожертвовала многим. Нуждалась в постоянном товарищеском внимании, в активной деятельности – а получила жизнь в изоляции, на которую постоянно жаловалась в письмах близким. Теперь она в центре водоворота. Но всё же опять чувствует себя очень одинокой. 
   Весной 1920 года супруги Ульяновы часто болели. Высокая температура, лихорадка, слабость. Превозмогая себя, через силу, Владимир Ильич продолжал работать, находясь в кабинете их кремлевской квартиры. То и дело заходила его секретарь, Лидия Александровна, партийная кличка Киска.  Товарищ Фотиева, участница трёх русских революций, сбивалась с ног, работая одновременно личным секретарём Ленина, секретарём в Совете Народных комиссаров и СТО (Совете Труда и обороны). В один из дней она пришла к ним с известием о болезни товарища Инессы.
    Надежда Константиновна вышла в гостиную ,чтобы выпить горячей воды, и услышала голос мужа. Он диктовал Фотиевой записку:
            "Дорогой друг!
Хотел позвонить к Вам, услыхав, что Вы больны, и телефон не работает. Я велю починить.
Что с Вами? Черкните два слова о здоровье и прочем. К вам придёт врач.
Привет! Ленин".
        Фотиева рассказала, что обычно всегда пунктуальная, в этот день товарищ Инесса  не вышла на работу.  Секретарь Полина Виноградская несколько раз пыталась через кремлёвский коммутатор дозвониться, но телефон не отвечал. Тогда она пошла домой к своей непосредственной начальнице, узнать, что случилось. Поднялась на пятый этаж по широкой винтовой лестнице, покрутила ручку звонка. Тишина. Секретарь уже собиралась постучать, но  тут дверь распахнулась.
     Виноградская с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Товарищ Инесса с лихорадочными красными пятнами на бледном лице заходилась в приступе надрывного кашля. Всегда элегантная, она куталась в какой-то старый платок , накинутый поверх вязаного жакета. В квартире было холодно.
    - Инесса Федоровна, вам надо немедленно выпить горячего чаю. Я вам помогу. Где кухня? Я поставлю чайник.
    - У меня нет спичек. Кончились.
    - Давайте я позвоню, нам доставят спички.
     - Телефон не работает. 
    - Товарищ Инесса! А где же все ваши дети? Неужели некому о вас позаботиться?
     - Трое моих детей на фронте. Младшие дочь и сын учатся. Не беспокойтесь, я сама отлично справляюсь. Завтра приду на службу. 
    Встревоженная Виноградская возвратилась в Кремль и рассказала о своем визите Фотиевой.
      Во время болезни товарища Инессы курьеры из Кремля приносят на Манежную улицу дом 9  записки Ленина – одну за другой.
  « Пожалуйста, расскажите, как у Вас дела. Сейчас такие тяжёлые времена: свирепствуют тиф, испанка, простуда, холера. Я только что выздоровел и пока не выхожу из дома. У Нади температура тридцать девять. Какая у вас температура? Не нужно ли каких лекарств? Умоляю, расскажите мне всю правду. Вы должны поправиться. Надя очень хочет повидаться с Вами». *
*( Цит. по кн. Майкл Пирсон. «Инесса, муза Лпнина» с. 346.
Следующая записка на другой день:
    «Сколько градусов у Вас?
Не надо ли чего для лечения? Очень прошу написать откровенно. Выздоравливайте!
Ваш Ленин"
      И еще одна:
"Дорогой друг!
Напишите, был ли доктор, и что сказал, надо выполнять точно.
Надо точно выполнить все, что сказано доктором. (У Нади утром 37,3, теперь 38).
Ваш Ленин".
     "Выходить с t° 38° (и до 39°) — это прямое сумасшествие! Настоятельно прошу Вас не выходить и дочерям сказать от меня, что я прошу их следить и не выпускать Вас:
1) до полного восстановления нормальной температуры и
2) до разрешения доктора.
Ответьте мне на это непременно точно.
Ваш Ленин».
Ещё записка:
"Тов. Инесса.!
Звонил к Вам, чтобы узнать номер калош для Вас.
Надеюсь достать. Пишите, как здоровье. Что с Вами? Был ли доктор? Я только что встал и не выхожу. У Нади 39°, и она просила Вас повидать.»
     Ответная записка от Инессы Федоровны Ленину – один из сохранившихся немногочисленных автографов.
     « Дорогой друг!  У нас все то же, что Вы сами здесь видели, и нет "конца краю" переутомлению. Начинаю сдавать, спать втрое больше других и пр. …"
       Инессе Арманд остается жить всего полгода. 
      Летом Владимир Ильич уезжает в отпуск в Московскую губернию, в район Сергиева Посада.  Один. Похоже, он взял тайм-аут для хладнокровной оценки ситуации в мире, в стране и в своей личной жизни.
      Вернувшись, пишет Инессе.  На письме нет даты, составители XIII Ленинского сборника пометили: « 1920, август, ранее 17-го.»
      «Дорогой друг! Грустно очень было узнать, что Вы переустали, и недовольны работой и окружающими (или коллегами по работе). Не могу ли помочь Вам, устроив в санатории? Если едете во Францию, готов, конечно, тоже помочь: побаиваюсь только, и даже боюсь только, очень боюсь, что Вы там влетите...Арестуют и не выпустят долго. Не лучше ли в Норвегию( там по-английски многие знают) или в Голландию? Или в Германию? В качестве француженки, русской или канадской подданной? Лучше бы не во Францию, а то Вас там надолго засадят и даже едва ли обменяют на кого-либо. Лучше не во Францию.
    Отдыхал я чудесно, загорел, ни строчки не видел, ни одного звонка.
    Охота раньше была хороша, теперь разорили. Везде слышал Вашу фамилию: «Вот при них был порядок» и т. д.
    Если не нравится в санаторию, не поехать ли на юг? К Серго на  Кавказ?
Серго устроит отдых, солнце, хорошую работу, наверное, устроит. Он там власть. Подумайте об этом. 
     Крепко, крепко жму руку. Ваш Ленин.»
Ленин прекрасно понимает причину и подоплёку того состояния, в котором находилась Инесса. Когда он пишет о недовольстве окружающими, то имеет в виду, в первую очередь, Александру Коллонтай, заместителя Инессы на посту заведующей женотделом ЦК.  Между этими двумя героинями революции конфликт зрел несколько лет. Особенно он обострился, когда по инициативе Ленина товарища Инессу назначили заведующей женотделом ЦК. Это был чувствительный удар по самолюбию Александры Михайловны. Ведь идея организации отделов по работе с женщинами в местных и центральных органах власти принадлежала именно ей. У Коллонтай было только одно объяснение: этот пост Ленин отдал старой подруге не просто так, а за особые личные заслуги. Хотя бы потому, что хотел оправдаться за прошлое. За то, что пригласил в первое советское правительство не её, верой-правдой служившую партии большевиков до момента перехода власти, а Александру Коллонтай.
Задолго до революции Ленин в письме Зиновьеву отозвался о революционерке с восхищением: « Коллонтайша – вот это баба дельная!»
    Однако «дельная баба» целых десять лет колебалась, к кому примкнуть, выбирала между Плехановым и Лениным.  И вождь пролетарской революции рассудил, что окончательно привлечь на свою сторону эту незаурядную женщину, обладающую двумя несомненными талантами – организаторским и финансовым, он сможет только предложив ей должность в своём правительстве. Но согласие между ними продлилось недолго. В знак протеста против заключения Брестского мира Александра Коллонтай из правительства вышла.
      Встретившись с Инессой Арманд в 1910 году, Коллонтай сразу разглядела в ней соперницу. Такая же, как она сама, привлекательная и образованная, имеющая за плечами солидный революционный багаж ,с тюрьмами, ссылками, побегами, нелегальной политической эмиграцией , Инесса Арманд отвлекала на себя часть того романтического революционного женского образа, воплощением которого была Коллонтай. Её называли Валькирией революции. Она не скрывала раздражения, что товарищ Инесса после ухода Коллонтай из правительства оказалась в ближнем круге Ульяновых.
Получив письмо Ленина, Инесса не спешит с ответом. Ей хочется уехать как можно дальше. Но на Кавказ не тянет.   Обстановка там неспокойная.     В горах скрываются банды,  стреляют,  никому там не нужен ни её французский, ни её английский , ни её  международные связи с европейскими социал-демократами.
    Инесса долго колебалась. И тут Андрюша простудился. Врач посоветовал климат Кисловодска. И они поехали.  Наверное, решила присмотреться , встряхнуться, надеялась снова ожить...
Ленин лично пишет Серго Орджоникидзе, который прекрасно знал Инессу со времен своего ученичества в школе Лонжюмо:
         "Председателю Северо-Кавказского ревкома Серго Орджоникидзе:   
Т.Серго!
   Инесса Арманд выезжает сегодня. Прошу Вас не забыть Вашего обещания. Надо, чтобы Вы протелеграфировали в Кисловодск, дали распоряжение устроить ее и ее сына как следует и проследить исполнение. Без проверки исполнения ни черта не сделают…"   
          В Кисловодске хандра, которая вообще Инессе была не свойственна, еще усилилась. 1 сентября 1920 года она пишет в дневнике:
   "Раньше я, бывало, к каждому человеку подходила с теплым чувством. Теперь я ко всем равнодушна. А главное — почти со всеми скучаю. Горячее чувство осталось только к детям и к В.И. И люди чувствуют эту мертвенность во мне, и они отплачивают той же монетой равнодушия или даже антипатии (а вот раньше меня любили). А сейчас — иссякает и горячее отношение к делу… я человек, сердце которого умерло». 
Смерть не заставила себя ждать.

  Венок из белых гиацинтов.       
         12 октября 1920 года.  Москва. Полдень. В колонном зале Дома Союзов на постаменте стоит запаянный цинковый гроб . Он прибыл накануне ранним утром в специальном вагоне на Курский вокзал из Нальчика, где Инессу Арманд настигла внезапная смерть.
Вспоминает Елизавета Драбкина. « Вечером 10 октября мы вышли патрулировать улицы Москвы. Уже почти рассвело, когда, дойдя до Почтамта, мы увидели двигавшуюся нам навстречу похоронную процессию. Чёрные худые лошади, запряжённые цугом ,с трудом тащили чёрный катафалк, на котором стоял очень большой и поэтому особенно страшный свинцовый ящик...мы увидели шедшего за ним Владимира Ильича, а рядом с ним Надежду Константиновну, которая поддерживала его под руку. Было что-то невыразимо скорбное в его опущенных плечах и низко склонённой голове."  Всю дорогу от Курского вокзала до Колонного зала Дома Союзов Ленин и Крупская шли пешком. За ними медленно двигался автомобиль Ленина, но каждый раз в ответ на предложение Крупской сесть в машину Владимир Ильич отрицательно качал головой.
На исторических фотографиях катафалк выглядит нарядным.  Весь в цветах, лошади с белыми султанами. У траурного антуража старорежимный, дореволюционный вид, как будто хоронят видного царского сановника или фрейлину. Но взгляд на лица в толпе опровергает первое впечатление. Опечаленные работницы в красных косынках, повязанные платками крестьянки.  В первом ряду за гробом вместе с семьей покойной идут Ленин и Крупская.  В процессии несут венки – от семьи, от ЦК, от Коминтерна, от женских организаций. И венок с белыми гиацинтами – «Товарищу Инессе- В.И.Ленин»  .Эта церемония многократно описана в воспоминаниях современников. Проститься пришли товарищи — те, с кем товарищ Инесса была связана революционной работой, с кем отбывала сроки в тюрьмах, с кем была в ссылке, с кем скиталась в эмиграции. Французская секция Коминтерна в полном составе. Рабочие пушкинских фабрик.  Делегации от всех районов Москвы. Множество венков с алыми лентами.  «Траурный марш» Шопена играет оркестр Большого театра. Когда катафалк свернул по направлению к кремлевскому пантеону,  оркестр заиграл «Интернационал».
 Коллонтай внимательно наблюдает за процессией. Она оставит свидетельство об этих похоронах  в воспоминаниях : "Ленина было не узнать...  казалось, что в любой момент он может лишиться сознания. Его фигура выражала столько скорби. Он весь сжался. Его глаза наполнились слезами."
 А Надежда Константиновна, по рассказам очевидцев , плакала, не скрывая слёз.
    Они навсегда прощались не только с Инессой. С тем временем, когда были полны сил и работали на будущее. 
        Когда гроб опускали в могилу, прозвучал троекратный пулеметный салют. Ленин и Крупская обняли дочерей Инессы.
     По воспоминаниям Вари Арманд,  Надежда Константиновна позвонила им на Манежную  в тот же день, когда  пришла скорбная телеграмма из Нальчика. Крупская попросила дочерей Инессы прийти в их с Лениным квартиру в Кремле. Оба старших сына в то время находились в Красной Армии. Андрей, младший, был вместе с матерью на отдыхе в Кисловодске. В суматохе его след потерялся. Потом оказалось, что он ехал в том же вагоне, где стоял цинковый гроб.   
          При встрече супруги Ульяновы обняли плачущих сестёр.  Ленин повторял: « Как такое могло случиться?» Только два дня назад Серго Орджоникидзе виделся с Инессой. И доложил в Кремль, что всё в порядке, товарищ Арманд следует с сыном поездом в Москву. И вдруг 24 сентября в Кремль пришла телеграмма.
 «Вне всякой очереди. Москва, ЦЕКА РКП, Совнарком, Ленину. Заболевшую холерой товарища Инессу Арманд спасти не удалось точка кончилась 24 сентября точка тело перепроводим Москву."
     Это известие до глубины души поразило Ленина.               
После похорон , по уверению той же Коллонтай, Ленин заметно сдаёт. И, возможно даже, что уход Инессы из жизни ускорил его собственную кончину. Недаром Крупская говорила, что боится – смерть Инессы доконает Володю.
После известия о кончине Инессы Ленин начал расследование. Он запросил через своего секретаря Лидию Фотиеву все подробности о последних днях товарища Инессы.  Спутница Инессы и её сына, Полина Виноградская,  рассказала всё, начиная со дня отъезда из санатория. Отдыхающих вынудили экстренно собраться в дорогу атаки белых банд, прятавшихся в горах.      
 «   В последний вечер (в санатории) мне удалось услышать игру Инессы на рояле. Мы очень долго ее упрашивали. Она упорно не соглашалась. Наконец, она села за рояль, и стала играть Шопена, Листа и других классиков. Полились дивные звуки, и мы сидели как зачарованные. Инесса, сначала несколько смущенная, в дальнейшем сама увлеклась игрой и играла нам до поздней ночи.
    Никто из нас прежде не знал, какой огромной техникой пианистки она обладала. Ни Инессе, ни нам, все эти годы после революции было не до музыки...»
Из отчёта Григория Котова, члена партии с 1905 года.
   « В санаторий прибыл лично член областного комитета ВКП(б) Назаров, который имел приказ из Кремля об эвакуации Инессы. Он сказал: если товарищ Инесса не поедет добровольно, то он будет вынужден прибегнуть к помощи товарищей красноармейцев, дабы выполнить распоряжение о её перемещении. И так, товарищ Инесса, хоть и против своего желания, выехала из Кисловодска.»
Суть этой истории в том, что за Инессой по распоряжению Орджоникидзе прислали отдельную подводу, а  она отказывалась покидать санаторий, пока не вывезут остальных отдыхающих.
            Из отчёта доктора Ружейникова.
        « На другой день после прибытия в Нальчик у товарища Инессы появились признаки тяжелого заболевания, приведшие к обезвоживанию организма. В местной больнице поставили диагноз:холера. Её поместили в отдельную палату. Выставили медицинский пост. Сделали внутривенную инъекцию физиологического раствора. Инессе стало значительно лучше. Но через день, утром 24 сентября она покинула нас.»
      В их кремлевской квартире Надежда Константиновна часто заставала мужа с остановившимся взглядом, устремлённым в одну точку.
      Она понимала, что в эти минуты он думает об Инессе. Крупская знала:  Ленина мучило сознание вины. Можно только догадываться, какие чувства на самом деле испытывала Надежда Константиновна Крупская после смерти старой подруги их семьи.  Близкие к ней товарищи считали Инессу дорогим для Крупской человеком.  Вот письмо от Клары Цеткин. 
    "Выражаю Вам мое искреннее соболезнование по поводу смерти товарища Инессы. Я чувствую, как глубоко , как мучительно должна была поразить её смерть Коммунистическую партию России и лично Вас, дорогой товарищ...Насколько мне известно, Инесса была одним из самых близких Ваших друзей. Жму Вашу руку с глубоким сочувствием. Клара Цеткин." 
     Через полгода после смерти Инессы председатель Московского Совета получил записку из Кремля:
      "Дети Инессы Арманд обращаются ко мне с просьбой, которую я усердно поддерживаю. 1) Не можете ли вы распорядиться о посадке цветов на могиле Инессы Арманд? То же — о небольшой надгробной плите или камне. Если вы это не можете, то можно ли это заказать приватно? Может быть, мне следует написать по этому поводу куда-либо, и не знаете ли, куда?
  Предсовнаркома В.И.Ленин."
              Западные СМИ утверждают, что в январе 1924 года Надежда Крупская предложила Совнаркому захоронить останки Ленина рядом с Инессой. « Крупская  в этот момент искренне признала любовь своего покойного мужа к Арманд» , - пишет польский журналист Вацлав Соминьски по материалам  журнала  «Шпигель».
      Через 10 лет Надежда Константиновна напишет тёплые слова в некрологе, который опубликует «Правда» под заглавием «Инесса».
       До конца дней Крупская будет с печалью вспоминать в разговорах с детьми покойной их выдающуюся мать.
                Фото на тумбочке Ленина.
               8 мая 1984 года. 110 лет со дня рождения Инессы Арманд. К некрополю у Кремлевской стены охрана пропускает группу численностью 22 человека. Это семья революционерки, её дочь Варвара Александровна с детьми и внуками.
Постояв в молчании у братской могилы, где покоится прах Инессы, семья идёт к Спасским воротам Кремля. Там их встречает экскурсовод. После обычной процедуры досмотра группа проходит к бывшему зданию Сената.
Варвара Александровна, в свои 83 года статная, элегантная , в белом костюме и белой шляпе, как всегда, невозмутима. И только её дочь Блона Ромас замечает, что мать сдерживает волнение. Для всех, кроме Варвары Александровны, сегодняшнее мероприятие – это организованная экскурсия в Музей- квартиру Ленина в Кремле. Для дочери Инессы Арманд- встреча с далёким прошлым. При жизни Владимира Ильича она бывала здесь очень часто. Войдя в исторический ленинский кабинет, Варвара Александровна сразу замечает: 
      - Письменный стол и кресло стоят гораздо дальше от книжных полок, чем было при Владимире Ильиче. Он доставал книги, не вставая с места, а просто повернувшись к стеллажам.
     - Спасибо, товарищ Арманд, -отзывается экскурсовод.-  Сейчас же переставим, прямо при вас. Я вызову рабочих.
При входе в личную комнату Ленина экскурсанты замирают. На тумбочке возле узкой железной кровати стоит фотография Инессы Федоровны Арманд  в коричневой рамке. Дама в соломенной шляпке, повязанной голубым бантом, сидит на склоне горы, покрытом травой, рядом лежит её трость. Волосы подняты вверх и заколоты узлом. Руки в перчатках, по цвету напоминающих бронзу. Она одета в платье лилового цвета, сверху накинуто тёмное пальто с меховым воротником и манжетами. В горах, наверное, прохладно, хотя светит яркое солнце, которое заставляет ее прищуривать глаза.
- . Эта фотография была в альбоме Надежды Константиновны.  - в наступившей тишине слышно, как дрогнул голос Варвары Александровны.-
Когда мама умерла, Надежда Константиновна заказала рамочку. Сначала эта фотография стояла на рояле между двух подсвечников.
Надежда Константиновна рассказывала нам с сестрой, что Владимир Ильич подолгу сидит вечерами у рояля, уставившись в одну точку. Иногда произносит вслух: - Как такое могло случиться?
       Потом фотография исчезла из гостиной. Ленин забрал её к себе в комнату. 
         Я, признаться, не думала, что фотография мамы в наши дни стоит на том же месте, что и при жизни Владимира Ильича.  Столько лет о тесной дружбе мамы с семьёй Ульяновых или стыдливо молчали, или распускали гнусные сплетни. Хорошо, что в Музее сохраняют верность исторической правде.
                Дочь Инессы Арманд, обычно молчаливая, на этой встрече с прошлым разговорилась.   
 -После смерти мамы нам с Иной выписали пропуск в квартиру к Ленину. Нас постоянно, чуть не каждый день, звала вечером на чай Надежда Константиновна. Мы сидели в гостиной. Она рассказывала нам о прошлом, о их дружбе с мамой.  Иногда на 3-5 минут приходил Владимир Ильич. Он не садился, а быстро ходил по комнате, включался в наш общий разговор, даже если мы говорили о пустяках, оживляя его своей шуткой, расспросит немного и идёт работать. Иногда мы пили чай все вместе.
      Однажды Надежда Константиновна отвела нас в свою комнату.
 - Вижу, вижу, что у вас плохо с одеждой.  Выбирайте, что хотите.
     И открыла перед нами сундук с новыми вещами, подаренными ей многочисленными делегациями. Надежда Константиновна всегда одевалась очень скромно, её гардероб отличался минимализмом. Мы понимали, что ей действительно не нужно такое количество платьев, юбок и блузок. Но нам почему-то было неловко брать одежду. Вот такие мы с Иной были дурёхи! Надо было взять хоть что-то просто на память. Ведь до самой смерти Надежды Константиновна нас так любила и опекала! И мы тоже относились к ней, как к близкому человеку.
       Впервые супруги Ульяновы увидели младших детей своей соратницы Варю и Андрюшу в Париже, когда товарищ Инесса она отправила своих одиннадцатилетнюю дочь и девятилетнего сына отнести записку Надежде Константиновне. С тех пор они виделись часто. Переезжая из города в город, из страны в страну, обе семьи селились поблизости друг от друга. 
    Начиная с октября 1920 года , Ульяновы приняли дочерей Инессы в свой семейный круг. Варвара Александровна , которую расспрашивали об этих особых отношениях журналисты, в последние годы своей жизни рассказала многие подробности. 
  «-   После внезапной смерти мамы в короткий срок Надежда Константиновна стала нам близкой, любимой, и как будто всегда существовавшей в нашей жизни".
    В горькие дни прощания с Лениным Надежда Константиновна написала письмо Инне, старшей из дочерей Инессы Арманд, работавшей в то время в нашем дипломатическом представительстве в Берлине.
"28/1-1924 г.
   Милая, родная моя Иночка, схоронили мы Владимира Ильича вчера. Хворал он недолго последний раз. Еще в воскресенье мы с ним занимались, читала я ему о партконференции и о съезде Советов. Доктора совсем не ожидали смерти и еще не верили, когда началась уже агония. Говорят, он был в бессознательном состоянии, но теперь я твердо знаю, что доктора ничего не понимают. Вскрытие обнаружило колоссальный склероз. Могло быть много хуже — могли бы быть новые параличи... Каждый новый припадок заставлял холодеть. Сейчас гроб еще не заделали и можно будет поглядеть на Ильича еше. Лицо у него спокойное- спокойное. Стоял он в Доме союзов, было там все очень хорошо и торжественно и необычно. День и ночь шел мимо народ (прошло 750 тысяч), смотрел на Ильича и плакал... На улице был страшный мороз, но никто не обращал внимания, улицы были залиты народом и веяло дыханьем революции. Точно 17-й год. Думаю, что смерть Ильича сплотит партию и подымет работу. Хоронила Ильича единая партия, и плакали одинаково все. Работать надо теперь.
     Мы на время остаемся в Горках. Я взялась составлять из его сочинений популярную брошюру — сборник самого важного и существенного, что он сказал,—и взялась уже за работу. Кажется мне, что сборник у меня выйдет. Потом буду помогать разбирать материалы в Институте Ленина, писать о пережитом. Сейчас больше всего хочется думать о Влад. Ильиче, об его работе, читать его.
Но надо будет и другую работу делать.
Все товарищи очень внимательны и ласковы к нам. Жили мы все эти дни в Доме союзов, это было очень удобно.
Не прислать ли тебе, Иночка, собрание Сочинений Ильича? У меня есть. Снимки в гробу вышли хорошие, я пошлю их тебе.
Пока крепко обнимаю тебя… Крепко целую.
Твоя Н. Крупская "
       Как думает читатель, стала бы Надежда Крупская так нежно относиться к детям соперницы?  Аргумент, что у нее не было своих детей, вот она и полюбила инессиных, кажется слабоватым.  Один уважаемый российский историк предположил, что в годы сталинского террора Надежда Константиновна лучше всего чувствовала себя  не с бывшими соратниками по партии, а с  молодыми симпатичными ей людьми, которых она еще в их детстве знала по Парижу.
      Для потомков Инессы Арманд все эти рассказы о прошлом были откровением. Дома они никогда не слышали подобных историй. Варвара Александровна была молчалива. Врать не хотелось, а правду говорить не рекомендовали. Уже в советское время семье Инессы намекнули, что безопаснее всем говорить, что родители происходили из французской бедноты.

   
                Инесса и Джон.
      Большевичка Инесса Арманд и американский журналист Джон Рид похоронены в кремлёвском некрополе в одной общей могиле. Вряд ли они могли при жизни предвидеть такую посмертную судьбу.
      Впервые товарищ Инесса и товарищ Рид встретились в Москве в 1919 году в здании Коминтерна на углу Манежной и Моховой улиц. Он был членом  Исполкома Коминтерна, она состояла в секции женского коммунистического движения и во французской коммунистической группе. 
    Встречаясь, они беседовали. Как журналиста, Рида очень интересовала личность Инессы Арманд , которую многие считали самой влиятельной женщиной в России из-за её близости к семье Ульяновых. ,
        У нас нет документальных свидетельств о встречах  Инессы Арманд и Джона Рида. Но если представить себе их беседы при жизни, то восстановить темы не представляет труда. Им не мешал языковый барьер. Она прекрасно говорила по-английски. Гуляя по Александровскому саду, они могли размышлять о текущем моменте, спорить о будущем. Анализировать ситуацию, которая в октябре 1917 года привела к победе партию большевиков. Для Инессы, возвратившейся в Россию вместе с группой большевиков во главе с Лениным после почти пятилетнего отсутствия, всё происходящее вокруг было таким же удивительным, как и для американского журналиста.
Бессилие и нерешительность Временного правительства, состав которого непрерывно менялся, были слишком очевидны для всех. Большевики вновь провозгласили столь дорогой массам лозунг: "Вся власть Советам!", и они вовсе не исходили при этом из своих узкопартийных интересов, поскольку в то время большинство в Советах принадлежало "умеренным" социалистам - их злейшему врагу.  В среде буржуазной интеллигенции стало обычаем называть Совет рабочих депутатов "советом собачьих депутатов".
 Однажды мне пришлось, - свидетельствует Джон Рид, - провести вечер в доме одного московского купца; во время чаепития мы спросили у одиннадцати человек, сидевших за столом, кого они предпочитают - "Вильгельма или большевиков". Десять против одного высказались за Вильгельма.
Спекулянты пользовались всеобщей разрухой, наживали колоссальные состояния и растрачивали их на неслыханное мотовство или на подкуп должностных лиц. Они прятали продовольствие и топливо или тайно переправляли их в Швецию. В первые четыре месяца революции, например, из петроградских городских складов почти открыто расхищались продовольственные запасы, так что имевшийся двухгодовой запас зернового хлеба сократился до такой степени, что его оказалось недостаточно для пропитания города в течение одного месяца... Согласно официальному сообщению последнего министра продовольствия Временного правительства, кофе закупался во Владивостоке оптом по 2 рубля фунт, а потребитель в Петрограде платил по 13 рублей. Во всех магазинах крупных городов находились целые тонны продовольствия и одежды, но приобретать это могли только богатые. В одном провинциальном городе Рид знал купеческую семью, состоявшую из спекулянтов-мародеров. Три сына откупились от воинской повинности. Один из них спекулировал продовольствием. Другой сбывал краденое золото из Ленских приисков таинственным покупателям в Финляндии. Третий закупил большую часть акций одной шоколадной фабрики и продавал шоколад местным кооперативам, с тем чтобы они за это снабжали его всем необходимым. Таким образом, в то время как массы народа получали четверть фунта черного хлеба в день по своей хлебной карточке, он имел в изобилии белый хлеб, сахар, чай, конфеты, печенье и масло... И все же, когда солдаты на фронте не могли больше сражаться от холода, голода и истощения, члены этой семьи с негодованием вопили: "Трусы!", они "стыдились быть русскими"... Для них большевики, которые в конце концов нашли и реквизировали крупные запасы припрятанного ими продовольствия, были сущими "грабителями".В этой атмосфере всеобщей продажности изо дня в день было слышно звучание одной ясной ноты все крепнущего хора большевиков: "Вся власть Советам! Вся власть истинным представителям миллионов рабочих, солдат и крестьян. Хлеба, земли, конец бессмысленной войне, конец тайной дипломатии, спекуляции, измене... Революция в опасности, и с ней - общее дело народа во всем мире!"
Около середины декабря 1917 г. группа эсеровских вождей частным образом посетила английского посла сэра Джорджа Бьюкенена, причем умоляла его никому не говорить об этом посещении, потому что они считались "слишком правыми".
"И подумать только,- сказал сэр Джордж,- год тому назад мое правительство инструктировало меня не принимать Милюкова, потому что он слыл опасно левым!
  (  Этот исторический эпизод поразительно напоминает события двадцать первого века, когда в России либеральная оппозиция толпами шаталась из британского посольство в американское и наоборот, прося помощи в борьбе против правительства и президента, имеющего рекордные цифры поддержки населения.) 
   Джон Рид был восхищен феноменальным явлением, которое зафиксировал в своем блокноте, набрасывая заметки для будущего бестселлера  «Десять дней, которые потрясли мир»:  Вся Россия училась читать. Каждая политическая партия выпускала свою газету, а иногда и несколько газет. Тысячи организаций печатали сотни тысяч политических брошюр. Люди, которые только что освоили азбуку, читали книги по философии, произведения Толстого, Достоевского,  Гоголя и Горького.
  Джон Рид приводит потрясающи факт: когда он приехал в 12 армию за Ригой, где люди в окопах погибали от голода и болезней, то первый вопрос был: «Привезли что-нибудь почитать?»
Внешне со всех сторон были видны перемены. В руках статуи Екатерины Великой у Александринского театра развивался красный флажок. Императорские вензеля были повсюду прикрыты или сорваны. Вместо городовых улицы охраняла невооружённая милиция. На одежде прохожих ярким пятном выделялись красные революционные банты.     Ежедневно в больших и малых городах, на самых разных площадках, от уличных перекрёстков до общественных залов возникали стихийные митинги и дискуссии. Выступали социал-демократы, эсеры, монархисты, и всякий человек, кто имел смелость занять публичную трибуну. 
Но за этим фоном скрывался старый фундамент. Еще в полной силе оставалась табель о рангах, введённая Петром Первым. Ровно в пять часов дня улицы заполнялись служащими министерств в установленной прежней форме с императорскими орлами в петлицах и на пуговицах. Так же были одеты и гимназисты.
     Инесса, которая в сентябре 1917 года была избрана от партии большевиков гласным Московской Думы, определила это состояние как брожение и разложение.  Она огласила в Думе выдержки из полученного с фронта письма.
   «Люди злобны, и недаром им судьбу послала в награду такую войну, разорение, муки детей и прочее. Одно утешение, что всё же правда восторжествовала, и кровожадность, эгоизм, алчность к обогащению, к личным благам, хотя бы мукою детей низвергнуты с их пьедесталов у нас на Руси Долго по подвалам в нищете, по хатам среди лесов и степей, по тюрьмам, по той, что в глубоких, залитых кровью окопах, среди ада боёв жестоких и часто несправедливых даже с военной точки зрения, среди невероятной несправедливости и мук нестерпимых – таилась свобода, и вот пришла. И крик наболевшей души измученного народа вырвался из его могучей груди. Схвачены тираны, сбиты с пьедесталов их памятники. Свершилось великое. Рухнуло царство холопов. Когда же конец войне? «
    Джон Рид рассказал в ответ, что недавно ему довелось побывать на одном из бесчисленных митингов в петроградском цирке «Модерн». Когда он пришёл, сесть было уже негде. Все ярусы снизу доверху были забиты народом. В плохо освещённом помещении глаз различал солдатские шинели, матросские тельняшки, мужские котелки, шляпки дам из общества и платки простолюдинок. Журналист пробрался к арене и присел на бортик. Выступавший солдат почти кричал, стараясь, чтобы его услышали в рядах под самым куполом.
  «Товарищи! Укажите мне, за что мы сражаемся, за что страдаем, за что отдаём свои жизни! Если вы мне докажете, что мы защищаем революцию, за ее цели : власть – Советам, землю – крестьянам, заводы - рабочим, тогда мы, солдаты, будем драться, и нас не надо будет подгонять расстрелами!»
Вслед за этим эмоциональным выступлением слово взял раненый солдат с перевязанной бинтом головой, простуженным голосом произнесший всего одну фразу, которая потрясла американского журналиста до глубины души. « У нас осталось всего по несколько человек на роту, и от их имени я требую: пусть Временное правительство либо обеспечит нас боеприпасами, формой и сапогами, либо кончает войну.»
     Это требование звучало повсеместно. Солдаты требовали мира, в противном случае угрожая, что оставят окопы и разойдутся по домам.
  В Москве Инесса Арманд вместе с другими большевиками отстаивает интересы рабочих и крестьян. Она следит по газетам за событиями в Петрограде.
13 октября 1917 года американский журналист Джон Рид слушает в беломраморном зале Мариинского дворца правительственную декларацию о внешней политике, которую огласил крупный сахарозаводчик Михаил Терещенко, бывший министр финансов, а теперь министр иностранных дел Временного правительства. Рид помечает в блокноте – Терещенко читает свою речь тихим голосом.  Все те же общие слова о сокрушении германского милитаризма  в тесном единении с доблестными союзниками.   
И вдруг – бомба.  Прежняя формулировка «война до победного конца» в правительственной декларации меняется на другую: «война до утраты боеспособности армии.»
Декларация Временного правительства о внешней политике вызвала возмущение во всех слоях общества.  Реакционеры требовали более твёрдой империалистической политики, демократические круги требовали гарантий мира.   В газете «Рабочий и солдат», органе большевистского  Петроградского Совета на другой день появилась статья под заголовком: «Ответ правительства окопам».  В ней кратко излагались тезисы речи Терещенко и следовал вывод: «И это всё? Всё. Где же пути выхода? Вера в Терещенко и в союзников. Когда же наступит мир? Тогда, когда позволят союзники. Таков ответ Временного правительства окопам на вопрос о мире.»
Инесса назвала речь Терещенко позорной.
   - Этот вылощенный, прекрасно одетый, чисто выбритый и, видимо, сытый господин по существу ответил солдатам в окопах на их вопрос о мире так :воевать будем до полной гибели русской армии.  Очевидно, что Временное правительство всегда действует в интересах имущих классов.
Но мы, большевики, этого не допустим. 
Инесса Арманд и Джон Рид одинаково оценивали те исторические события октября 1917 года, участниками и свидетелями которых им довелось быть. Ушли из жизни они почти одновременно и при схожих обстоятельствах. Она заразилась холерой, пробуя молочные продукты на рынке кавказского села Беслан во время остановки , на котором группа большевиков возвращалась из кисловодского санатория в Москву. Товарища Инессу похоронили у Кремлевской стены на Красной площади 12 октября 1920 года
Джон Рид умер через пять дней после её похорон, 17 октября, отведав в Дагестане сочного арбуза, после чего заразился брюшным тифом.
       Их имена высечены рядом на надгробной плите, около которой всегда останавливаются экскурсанты.
Останки Джона Рида опустили в ту же братскую могилу, в которой упокоилась Инесса Арманд,
    Джон Рид оставил после себя книгу «Десять дней, которые потрясли мир» - честное свидетельство очевидца, наблюдавшего за ходом истории в революционном Петрограде 1917 года.  Книга была издана в СССР с предисловиями В.И. Ленина и Н.К. Крупской. Ленин рекомендовал книгу для массового чтения. 
«Прочитав с громаднейшим интересом и неослабевающим вниманием книгу Джона Рида: «Десять дней, которые потрясли весь мир», я от всей души рекомендую это сочинение рабочим всех стран. Эту книгу я желал бы видеть распространённой в миллионах экземпляров и переведённой на все языки, так как она даёт правдивое и необыкновенно живо написанное изложение событий, столь важных для понимания того, что такое пролетарская революция, что такое диктатура пролетариата.»( Цит. по предисловию к книге Джона Рида « Десять дней, которые потрясли мир» М. 1957 г. )

В 1927 году, в эпоху немого кинематографа, Сергей Эйзенштейн экранизировал книгу Джона Рида.. В прокат фильм вышел под названием «Октябрь». Кадры взятия Зимнего дворца часто принимают за документальные, но эпизод полностью срежиссирован Эйзенштейном.
     В 1958 году режиссёр Сергей Васильев, один из постановщиков легендарного фильма «Чапаев» снял на «Ленфильме» картину «В дни Октября». В этом цветном историко-революционном фильме, созданном по мотивам книги Джона Рида среди действующих лиц присутствует и сам автор ( эту роль исполнил актёр  Анатолий Федоринов).
      В 1965 году в Театре на Таганке с успехом проходит премьера спектакля «Десять дней, которые потрясли мир» в постановке режиссёра Юрия Любимова.
     В 1969 году в объединении «Экран» выходит фильм -спектакль «Правду! Ничего, кроме правды!» о суде над Октябрьской революцией, который был организован в 1919 году Сенатом США. Фильм поставлен Георгием Товстоноговым по пьесе историка и драматурга Даниила Аля.  Роль Джона Рида играет известный актёр Леонид Неведомский. 
  В 1981 году в США вышла историческая военная драма «Красные» о судьбе Джона Рида. Его роль сыграл режиссёр, актёр и продюсер Уоррен Битти.  Американский институт киноискусства включил фильм в список 10 лучших эпических произведений .
    В 1982 году режиссёр Сергей Бондарчук на основе книг и биографии Джона Рида снял дилогию «Красные колокола».
       Инесса Арманд оставила после себя статьи, речи, письма, которые не раз публиковались советскими издательствами. В личном фонде, который хранится в Российском государственном архиве социально-политической истории, есть даже незаконченная пьеса о гражданской войне, над которой товарищ Инесса работала в последние годы жизни.

     Неожиданные открытия эпохи «гласности». 
 В 1992 году потомкам Инессы позвонила известная московская переводчица  Наталья Мавлевич. Она сопровождала в Москве французского писателя Жоржа Бардавиля, который в тот момент работал над книгой об Инессе Арманд. Её клиент хотел непременно встретиться со всем кланом.  В назначенный час я уже была на Новинском бульваре, в доме напротив глобуса, которым заканчивается Новый Арбат. Бардавиль остановился в квартире своего приятеля, режиссёра Павла Лунгина.  Хозяин дома проводил в уютную небольшую гостиную, где за круглым столом расположился французский гость и его переводчица.  Я отказалась от чая, и мы сразу разложили на столе привезённые мной семейные фото. С первого слова между нами завязался оживленный разговор. Бардавиль рассказал, что мечтал написать книгу об Инессе Арманд в течение сорока лет. (Он в конце концов написал и издал эту книгу, но ее так и не перевели на русский язык).
— Я влюблён в этот образ, — говорил писатель. — Впервые мне рассказал об этой удивительной женщине Луи Арагон, муж Эльзы Триоле.  Он был восхищен Инессой Арманд. Лично они знакомы не были, но ему много рассказывала об Инессе его свояченица, сестра Эльзы Триоле Лиля Брик.
    Вот оно что! Значит,  Маяковский и Лиля , отдыхая летом двадцатого года в деревне Акулово возле Пушкино, познакомилась там с Инессой?            
 Часовой разговор с Бардавилем закончился тем, что я помогла ему разобраться в конфессиональной принадлежности членов семьи. Он был уверен, что Инесса вышла из семьи протестантов, и что ее муж был католиком. Я показала ему документы, хранившиеся в семье, и проливавшие свет на этот вопрос. Бардавиль был очень благодарен.  Он подарил мне чудесную французскую косметику и пригласил приехать как-нибудь  в Париж. На прощание спросил:
; Почему же вы сами не напишете книгу о своей знаменитой бабушке? Ведь у вас колоссальные возможности расспросить обо всём у ваших старших родственников! Как следует изучить семейные архивы. Я бы на вашем месте не упустил такой блестящей возможности!
     Прошло больше двадцати лет, прежде чем последовала совету французского писателя. А тогда, после нашей встречи записала на диктофон сенсационный доклад, который сделала Наталья Мавлевич об открытиях Бардавиля. Весь наш клан собрался в только что открывшемся на Донской улице в Москве частном Музее предпринимателей, меценатов и благотворителей, к числу которых относятся наши предки. Версия Бардавиля, подкреплённая документами, найденными в недавно рассекреченных фондах российских архивов, отличалась от предыдущего «советского» варианта. Он утверждал, что Вильды, родня Инессы по материнской линии, были состоятельными людьми.
    Но книга его на русский язык переведена не была, и те авторы, которых интересует личность Инессы Арманд, до сих пор придерживаются версии советского журналиста Павла Подляшука о бедной гувернантке, устроившейся на работу в богатую семью Арманд. Эту версию опроверг английский историк Майкл Пирсон. Поработав в российских архивах, в фонде Инессы он отыскал доказательства того, что семья Вильд принадлежала к состоятельному кругу.  В его книге приводится такой простой аргумент:  «В ссылке Инесса сама готовила, но особыми успехами в кулинарии не отличалась. Ведь и до замужества в её семье все делала прислуга». *
(*М. Пирсон, «Инесса Арманд, муза Ленина». Издательство «Эксмо», 2003 год, с. 110).   
     Недавно я обнаружила в старом отцовском альбоме изрядно испорченную временем фотографию . На сеновале вольно расположилась веселая компания. Снимок сделан в одном из имений Армандов — в Пестово. В последнем ряду старшие сыновья нашего прадеда — Александр Евгеньевич и Николай Евгеньевич Арманды. В среднем ряду крайняя слева — молоденькая Инесса, в обнимку с одной из наследниц миллионного состояния .Вряд ли гувернантка могла бы допустить такую вольность. Девушка счастливо смеется. В том же ряду крайняя справа — Рене Стефан с немного напряженным выражением лица.  Она только что приехала в Россию, и пока не освоилась на новом месте. А в центре барахтается в сене самый младший из детей владельца имения -Володя, Вольдемарчик. Никто из этой компании пока ещё не представляет себе, в какой тугой узел свяжутся их отношения.
          Не получается из биографии Инессы Арманд история Золушки. Больше того, её можно сравнить с принцессой, которая превратилась в Золушку добровольно. У нее был прекрасный принц, дом, друзья, дети, богатство, а она предпочла жизнь нелегала, полную опасностей и гонений. Во имя чего?  Когда люди мечтают о переустройстве общества, то подразумевается, что это будет лучшая жизнь. Инесса явно и недвусмысленно воплотила в жизнь свой идеал: лучшая жизнь для других, для обездоленных. Даже за счёт собственного благополучия.
      С Октября 1917-го года, когда большевики взяли власть, «товарищ Инесса» окончательно превратилась из элегантной красивой дамы в «рабочую лошадь», в отличие от Александры Коллонтай, которую в партийной верхушке недаром называли « гранд-дамой» и «валькирией» революции. Инесса вплоть до осени 1918 года была гласным Московской Думы от большевиков  и лектором ЦК партии. И только в сентябре её назначили руководить совнархозом Московской губернии. До революции, так же, как и сейчас, это должность называлась — губернатор. Что она понимала в организации сельской жизни? Думаю, тут ей очень пригодился семейный опыт. Её муж Александр Евгеньевич Арманд и его родной брат,  Николай Евгеньевич,  до революции управляли фабриками в Пушкино. При новой власти дед был приглашен служащим-консультантом в Высший Совет Народного Хозяйства. Инесса часто советовалась с ним по делам своего совнархоза. Эта должность ей совершенно не подходила, но она считала её партийным долгом. В письме дочери Инессе, которая в это время была на фронте, она пишет о работе вскользь: « По обыкновению, бегаю в свой совнархоз. Кроме этого, создалась французская группа Третьего Интернационала, кроме этого, созывается Всероссийская конференция работниц.
      В постсоветской историографии образ Инессы — это образ богатой авантюристки, которая от скуки решила поразвлечься игрой в конспирацию и подпольные приключения. Но это не правда, а кривда. У Инессы в революции была своя задача, как теперь говорят — своя ниша. Она боролась за повышение статуса женщины в обществе. Против рабства женщин-работниц. Она сотни раз выступала в рабочих кружках, организовывала Всероссийскую женскую социалистическую конференцию, от имени большевиков делала доклады на международных конгрессах по женскому движению. Написала десятки статей, адресованных женщинам, которые были опубликованы в русских и иностранных изданиях. Её перу принадлежит воззвание по случаю выхода первого номера журнала «Работница», и это именно она подсказала Ленину с Крупской идею издавать такой журнал. Вместе с Надеждой Константиновной Крупской и Людмилой Сталь Инесса вошла в зарубежную редакцию этого издания. В 1919 году, за год до смерти, Инессу назначили заведующей женотделом ЦК РКП(б). Но прессу не интересует деятельность революционеров. Якобы революционеры только и делали, что рассиживались в парижских кафе, а после взятия власти пользовались привилегиями.
        Внезапная смерть Инессы до сих пор искусственно накрывается флёром таинственности.  Пишут, что её намеренно отравили в Нальчике — то ли по приказу Ленина, то ли Крупской, то ли Сталина — куда же без него! И якобы организовал всё Орджоникидзе — поклонник Инессы ещё с парижских времён.
        В  публикациях существуют две версии: первая -Инесса заболела холерой после визита к товарищу Серго в Нальчике; вторая — Инесса вовсе не была у Серго. Во время стоянки поезда она пошла купить продукты на привокзальный базар, пробовала там творог — и через несколько часов заболела. Только она одна, хотя ели вместе с соседом по купе врачом Ружейниковым. К сожалению, спросить, как это было на самом деле, уже не у кого.    Ясно одно — Инесса умерла в тот период своей жизни, когда переживала сильный душевный кризис.      
                В ближнем круге семьи Ульяновых.
              Дочери  Инессы Ина и Варя при жизни Ленина  были частыми гостьями в Кремле. Обеим выдали постоянные пропуска. Несколько раз в неделю в квартиру на Манежной приходил курьер -  вас ждут на чай к Ленину! Так повелось еще при жизни их матери. Об этом пишет в своих воспоминаниях Крупская.
        Узнав, что Инна заболела, Ленин настаивает на её помещение в санаторий «Дюльбер». Пишет письмо главврачу:
"9/1Х
Тов. Жиделев!
Напоминаю Вам про двоих больных:
1) Инессу Александр. Арманд и 2) Лидию Алекс. Фотиеву.
    Очень прошу понаблюсти за тем, чтобы обеих достаточно откармливали (и хорошей пищей), достаточно хорошо поместили и пр. Надеюсь также, Вы их покажете доктору, спросите, можно ли купаться и т. д. Вообще, надеюсь на Вас, что их Вы возьмете под негласную опеку, а мне ответите, достаточно ли хорошо они поправляются. М. б., найдете полезным показать это письмо их доктору и попросить его позаботиться — от моего имени — о них.
Заранее Вас благодарю .
С ком. прив. Ленин."
    Инна Александровна вспоминает, что она «пострадала» от ленинской заботы. Главврач на неделю уложил её в постель и запретил прогулки.
                Инна занималась историей, Варя поступила во ВХУТЕМАС ( Высшие художественно-технические мастерские). Однажды совершенно неожиданно Ленин и Крупская пришли в гости на встречу к будущим художникам. Получилось это так.
В конце февраля 1921 года Инесса-младшая пила чай в комнате Крупской в кремлёвской квартире. Внезапно распахнулась дверь и вошёл Владимир Ильич. Разговаривая, он как обычно, быстро ходил по комнате взад-вперёд.
    В тот вечер он был особенно оживлён. Поддразнивал гостью,  расспрашивал её о сестре Варе, которая училась и жила в коммуне художников Высших Художественных Технических Мастерских на Мясницкой улице. Инна   рассказала со слов сестры, что в коммуне топят,  питаются студенты нормально. Ленин предложил: « А давайте-ка съездим навестить Варю и заодно посмотрим, как молодежь живёт».
      Об этом эпизоде осталось множество воспоминаний.  Сергей Сенькин, в будущем видный деятель советского агитационного искусства, художник-авангардист, один из создателей цветного фотомонтажа, был первым, кто встретил на лестнице здания, где располагалась коммуна вхутемасовцев,  вождя мирового пролетариата. 
  « 25 февраля 1921 года в коммуну ВХУТЕМАС неожиданно приехал товарищ Ленин. У нас только что закончилось собрание ячейки( комсомольской). Я по обязанности завклуба пошёл закрывать парадную дверь, выходящую на Мясницкую. Было уже 11 часов вечера, и меня немного удивил стоявший в такое позднее время автомобиль у нашего дома. Наверное, подумал я, ЧК пришло кого-нибудь накрыть. В нашем доме в то время жило ещё порядочно спекулянтов, и из ЧК довольно часто приходили их «навещать».
    По тёмной лестнице поднимаемся к себе в комнату. Впереди нас какие-то четыре фигуры ощупью тоже пробираются наверх. В то время максимально экономили электричество, но непроглядная тьма на лестнице стояла по той причине, что студенты выворачивали лампочки, чтобы освещать общежитие. Спрашиваем, кого ищут.
  Квартиру 82.
  -А там кого?
-Варю Арманд.
 -Лезьте выше, она сейчас идёт с собрания.
   При свете спички, которую зажег один из четвёрки, я увидел лицо, напоминавшее Ленина. Ватага студентов быстро обогнала этих четверых, кричат дежурному: -Быстрее ужин!
Входят первыми две женщины- одна молодая, другая пожилая, с сильно осунувшимся лицом. За ними коренастый мужчина в меховой шапке с высоко поднятым воротником — раскланивается со всеми — здравствуйте, здравствуйте! Вглядываюсь...Как будто Ленин...Нет, быть не может...
Второй мужчина остаётся в передней.
Спрашиваю его: - Это кто пришёл? Товарищ Ленин?
Смеётся:
-Да. »*
* (С.Сенькин. «Встречи художников с Лениным. Л.,1976. с.147)
 
 Молодёжь встретила Ленина восторженно. И только Варя Арманд  смутилась, увидав гостей. Ленин не раз подшучивал над ней, когда она ему рассказывала, как замечательно жить в коммуне. Обещал, что нагрянет с проверкой. Варя  пугалась, уверяла его, что действительно условия у учащихся хорошие. Есть, конечно ,недостатки, здание не отапливается, , хлеба не хватало, но всё же они получали студенческий паёк  и  почти каждый день ели хотя бы раз. Но об этом Варя Ленину не рассказывала. На фоне общественных событий, считала Варя, все эти трудности незначительны.
  И вот Ленин сдержал-таки обещание. Взял да и нагрянул с Надеждой Константиновной и Инной!   
  В  «Первой коммуне» ВХУТЕМАСа  обитали активисты комсомола, члены и кандидаты партии. Варя делила комнату с однокурсницей Надеждой Полуэктовой.  Девушки остались близкими подругами на всю жизнь. Художница в области декоративно-прикладного искусства, создательница многих вариантов льняных тканей и ковров,  Надежда Васильевна Полуэктова, будучи одинокой, в последние годы жизни жила в семье Варвары Александровны Арманд.   
Владимир Ильич и Надежда Константиновна начали щупать матрацы, проверяя их на мягкость- точнее, на жесткость. Надежду Константиновну усадили на Варину кровать, а Владимиру Ильичу кто-то из ребят принёс невесть как оказавшееся в общежитии коммунаров соломенное кресло с очень высокой спинкой. Владимир Ильич, стоял спиной к окну, разглядывал комнату. И увидел на стене единственный акварельный рисунок -паровоз, раскрашенный продольными линиями. Это была работа студента Стенькина, написанная им «в помощь Республике». В то время транспорт ходил очень медленно , и будущий художник предложил красить продольными линиями кузова, чтобы создать зрительное впечатление хоть о какой-то скорости.  Конечно, Ленин засмеялся. Рассмеялись и все набившиеся в комнату к Варе коммунары. Началась дискуссия о революционном творчестве.
Варя потом признавалась, что всё посещение прошло у неё как в тумане, и она плохо помнит, о чём говорили в ту ночь. 
     Остались воспоминания участников той встречи, опубликованные в 1976 году.  Смешно, что многие авторы за давностью лет забыли имя Вари и называют её Александрой.
  Спорили о футуризме и реализме.  Варвара Александровна вспоминала:
« Мы знали твёрдо одно:  творчество должно помогать революции, оно для народа... Мы были за все формы декоративного искусства, которые могли быть использованы на улице. И спорили мы по этим вопроса в коммуне, в клубе имени Сезанна, на партийных и комсомольских собраниях.»
    Надежда Константиновна тоже записала в своём блокноте впечатления от встречи с молодёжью.
   «Был это голодный год, но много было энтузиазма у молодёжи. Спали они в коммуне чуть ли не на голых досках, хлеба у них не было, «зато у нас есть крупа» - с сияющим лицом заявил дежурный по коммуне вхутемасовец. Сварили они из этой крупы важнецкую кашу, хотя и была она без соли. Ильич смотрел на молодёжь, на сияющие лица обступивших его молодых художников — их радость отражалась у него на лице. Они показывали ему свои наивные рисунки, объясняли их смысл, засыпали его вопросами. А он смеялся, уклонялся от ответов. Отвечал вопросом на вопрос... -Что вы читаете? Пушкина читаете? -Нет, мы -Маяковского! После этого Ильич немного подобрел к Маяковскому, при этом имени ему вспоминалась вхутемасовская молодежь, полная жизни и радости, готовая умереть за Советскую власть. *
( Н.К.Крупская об искусстве и литературе. М., 1963, с.37-38. )

     Инна Александровна Арманд оставила воспоминания о Ленине и Крупской.   
     «Запомнились приезды Владимира Ильича в дом отдыха «Чайка» под Москвой, где мы с младшим братом набирались сил в ноябре — декабре 1920 года. Владимир Ильич знал, как оба мы тяжело переживаем смерть матери, и вот, несмотря на огромную занятость и зимние холода, он навещал нас, просто, чтобы поддержать морально, помочь дружеским участием. Приезжал не один раз вечером на машине. По приезде обязательно разговаривал с врачом, узнавал, как мы лечимся, как наше здоровье, а затем заходил к нам с братом. Помню, он интересовался, что я читаю, брату любил задавать головоломные шахматные задачи (а потом сам же их и решал). И всегда советовал: побольше быть на воздухе, ходить на лыжах, набираться сил.
Перед отъездом Владимир Ильич никогда не забывал зайти в столовую дома отдыха, поговорить и пошутить с другими отдыхающими.
Огромной радостью и поддержкой были для нас эти встречи с Владимиром Ильичем.» *
*( Из воспоминаний о Ленине Инессы-маленькой. Семейные истории).
            Лето 1921 года Инна Арманд по приглашению Надежды Константиновны и Владимира Ильича провела в Горках. Первое время она жила там одна. Изредка по вечерам приезжал Владимир Ильич, когда очень уставал, болела голова, мучила бессонница. Чистый воздух и тишина восстанавливали его силы, и наутро он уезжал хорошо отдохнувшим.
Как-то раз в мае Владимир Ильич вырвался из Москвы раньше обычного. «Вот, собрался на тягу»,—сказал он гостье. Инна упросила  Ленина взять её с собой, хотя и без ружья. Она вспоминает:
« Кроме Владимира Ильича был Гиль, товарищ из охраны и кто-то еще. Начало похода было не очень веселое. Владимир Ильич выглядел до крайности уставшим и чем-то озабоченным. Он шел впереди и все время молчал; казалось, московские думы и заботы не оставляли его. А все остальные идя сзади, тоже молчали или старались говорить вполголоса. Пришли к месту охоты и разошлись по своим местам. Вечер был замечательным: чудесным был весенний лес, запахи весны, тишина, нарушаемая только птицами. Вальдшнепы, правда, охотников не баловали: пролетел один, да и то далеко; кто-то стрелял, но неудачно».
  Ленин любил долгие прогулки. В кремлёвских залах и кабинетах, в служебной квартире ему не хватало свежего воздуха.  Инна заметила, что очарование тихого вечера и весенний воздух сделали свое дело. На обратном пути Ленин смеялся, шутил, рассказывал что-то забавное.
 В июле Ульяновы приехали в отпуск.  Инна записала в дневнике: в отпуске Ленин всё равно много работал. Распорядок дня был обычно такой: после завтрака Владимир Ильич уединялся на открытой террасе около своей комнаты. Гора книг, стопка писчей бумаги, чашка чаю. В это время он просил его не тревожить.  Надежда Константиновна с Инной гуляли в парке и много разговаривали.  Каждый день на обед приезжала сестра Ленина — Мария Ильинична.  Инна вспоминала, что обычное меню состояло из морковного пирога с чаем.      
   Во второй половине дня Ленин обычно ходил гулять -иногда один, чаще с Надеждой Константиновной. Супруги приглашали с собой Инну.  Шутили — хватит глаза портить, зубрилка! Ульяновы любили бродить по лесу. По инициативе Марии Ильиничны раза два организовывались походы за грибами. Ездили на машине в дальний лес. Когда Владимир Ильич шел гулять к реке, он проходил мимо дома отдыха Московского Комитета партии, и отдыхающие зазывали его в свой сад. Ленину нравились эти непринужденные беседы.
Инна стала в семье Ульяновых своим человеком. В беседах с Крупской она была откровенна.  « Помню, меня очень удивляло, почему в доме в Горках вся обстановка, вплоть до портретов на стенах, оставалась такой же, как при прежних хозяевах, Рейнботах. Особенно, казалось мне, должна раздражать Владимира Ильича обстановка в его комнате: белая с позолотой будуарная мебель, зеркала между окнами. Я предложила как-то Надежде Константиновне переменить мебель в комнате. Она засмеялась и сказала: «А ты попробуй сама ему это предложить». Я так и сделала. К моему великому удивлению, Владимир Ильич рассердился и строго запретил что-либо менять в своей комнате. Потом я поняла из разговора с Надеждой Константиновной, что Владимир Ильич, оставляя в Горках все по-старому, подчеркивал этим, что его дом — это скромная кремлевская квартира, а свое пребывание в Горках он считал временным, как в доме отдыха или в санатории.
      За время пребывания Владимира Ильича в Горках к нему мало приезжало товарищей из Москвы — надо было дать ему возможность отдохнуть от дел. Помню, приезжал Красин советоваться с Лениным о концессионной политике,
но особенно запомнился приезд Глеба Максимилиановича Кржижановского.
Глеб Максимилианович, как известно, был старым товарищем Владимира Ильича  по подпольной работе в Петербурге и другом семьи Ульяновых. Поэтому за чашкой чаю на балконе горкинского дома собрались всей семьей послушать беседу Владимира Ильича с Кржижановским. Была там и я. Глеб Максимилианович рассказывал, как идет работа по осуществлению государственного плана электрификации России. Слушая, Владимир Ильич взволнованно и энергично шагал по балкону. Быстро и требовательно он задавал вопросы, делал замечания, подавал реплики.
Речь шла не только о практических вопросах сегодняшнего дня, но и о значении ГОЭЛРО для будущего социалистического расцвета страны. Владимир Ильич и Глеб Максимилианович, беседуя, «полки разводили», по образному выражению Надежды Константиновны, далеко заглядывали вперед. И это в обстановке тяжелого лета 1921 года, в обстановке голода и разрухи, когда только что были отбиты атаки на фронтах гражданской войны.
Мне на всю жизнь запомнился Владимир Ильич, каким я его видела в тот день — оживленным, взволнованным, увлеченным яркой перспективой будущего*
 (* Из рассказов Инны Александровны за семейным столом).
   И вот теперь Ленин заболел. Страшно заболел, тяжело.
   Письма Надежды Константиновны о состоянии здоровья Ленина то огорчали , то успокаивали Инну. 
    "Милая моя Иночка, не писала тебе целую вечность, хотя каждодневно думала о тебе. Но дело в том, что сейчас я целые дни провожу с Володей, который быстро поправляется, а по вечерам я впадаю в очумение и неспособна уже на писание писем. Поправка идет здоровая — спит все время великолепно…, настроение ровное, ходит теперь (с помощью) много и самостоятельно, опираясь на перила, поднимается и спускается с лестницы. Руке делают ванны и массаж, и она тоже стала поправляться. С речью тоже прогресс большой … То, что достигнуто за последний месяц, обычно достигается месяцами. Настроение у него очень хорошее, теперь и он видит… что выздоравливает,—я уж в личные секретари к нему прошусь и собираюсь стенографию изучать. Каждый день я читаю ему газетку, каждый день мы подолгу гуляем и занимаемся...»
«...Получила ли ты мое письмо с карточкой Володи? У нас поправка продолжается, хотя все это идет чертовски медленно. У Володи выдержка громадная, старается скрыть от всех, как ему тяжело. Вообще, как далеко пойдет поправка,—никто сказать не может, может и полное восстановление быть. Приходится одно — запастись терпением. Ездим в далекий лес на автомобиле, читаем газетку, по саду ездим...
...Сейчас у нас осень, парк опустел, стало в нем скучно. Летом народ толкался, теперь никого нет, и Володя тоскует здорово, особенно на прогулках. Каждый день какое-нибудь у него завоевание...
...Читаем с Володей ежедневно газетки, он с интересом следил за событиями в Германии, вычитал и вытянул из нас все, что от него скрывали,—убийство Воровского, смерть Мартова и пр. Ужасно безответственные сообщения печатаются в газетах.»
Еще одно письмо Инессе- младшей в Берлин.
   « Вообще, ,все уже вошло в норму, Ферстер (врач) уехал к себе в Германию, тот врач, что жил здесь, перебрался в город, вчера ходили на тягу (без ружья, но с корзиной для грибов), видели одного вальдшнепа, 4 брусничины, десяток старых грибов и очень красивые осенние листья..."
В конце письма Надежда Константиновна пишет, что Владимир Ильич рвется к работе ужасно. «Впрочем, публика приезжает уже к нему и в одиночку, и высыпками».
       В последний раз Инна встречалась с Лениным в ноябре 1922 года.   Она слушала его доклад на IV конгрессе Коминтерна и речь на пленуме Московского Совета.   Тогда ей показалось, что Владимир Ильич совсем поправился, снова полон сил и энергии. Он шутил и смеялся, когда перед отъездом Ины в Берлин она была в их кремлёвской квартире. В тот вечер в гостях у Ульяновых был Дмитрий Захарович Мануильский. Тот самый, с которым её мама ездила во Францию , чтобы вывезти оттуда брошенных Временным правительством бойцов Русского Экспедиционного корпуса. Дмитрий Захарович умел талантливо пародировать партийных товарищей, очень удачно подражая их голосу, жестам, манере говорить. И вот он стал изображать Владимиру Ильичу, как выступают Калинин, Луначарский и другие. Это были, конечно, дружеские, но очень смешные шаржи. Ленин от души хохотал, слушая Мануильского, а потом, хитро сощурив глаз, сказал: «А я слышал, Вы и меня изображаете. Ну-ка, ну-ка покажите, как я выступаю?» Но тут Мануильский очень смутился, стал отшучиваться, отнекиваться и не стал изображать Ленина.
Позднее, уже за чашкой чая, Владимир Ильич все в таком же веселом настроении рассказывал , в какие нелепые положения он попадал, занимаясь юридической практикой, как к нему за защитой обращались заведомые жулики-купчики и он не знал, как от них отделаться. Весь этот вечер Владимир Ильич был очень оживлен, много смеялся. Инне и в голову не приходило, что они видятся в последний раз.
       6 ноября 1923 года Надежда Константиновна прислала из Горок записку младшей из сестёр Арманд : " Милая Варюшка! Целую вечность не видела тебя, не слышала твоего голоса. В четверг буду в Москве, пойду к Цеткин , а потом созвонюсь с тобой - либо ты ко мне заходи  в Кремль, либо я зайду к тебе на Манежную» .   Это записка любящей родственницы, не правда ли?      

                Цена личной свободы.
 Дочери Инессы Арманд унаследовали от неё твёрдую уверенность в абсолютной ценности равноправия женщины с мужчиной в семье. Уважение к интересам партнёра входило в перечень обязательств супругов. Судьба распорядилась так, что обеим наследницам духовных заветов матери-революционерки пришлось заплатить дорогую цену за этот принцип.          
 Варя Арманд вышла замуж за приёмного сына своей матери,  будущего Народного художника СССР Якова Ромаса. На судьбу этого человека повлиял счастливый случай – в семнадцатом году , когда он, лишившись родителей, пешком пришёл из литовского местечка Сокулки в Москву и беспризорничал, его встретила Инесса Фёдоровна. Привела подростка домой, чтобы накормить. Да так и оставила в семье. С Варей, которая была старше Якова на два года, их связывали общие интересы к рисованию. Оба закончили ВХУТЕМАС. Казалось естественным, что между молодыми людьми возникло романтическое чувство. В атмосфере упоения всеобщей свободой, строительства новой жизни и свобод от буржуазных предрассудков жениться было не обязательно, но молодые всё же узаконили свои отношения, и Варвара Александровна получила двойную фамилию Арманд-Ромас. 
 После смерти Инессы Яков Ромас пользовался покровительством Ульяновых и Луначарского.  Достиг больших успехов в профессии. С 1922 по 1937 годы неизменно занимался подготовкой московских городских праздников, писал театральные декорации. Ромасу было поручено оформление советского павильона Всемирной Выставки в Нью-Йорке в 1939 году. В советской истории искусств он остался как главный оформитель Исторического музея и автор художественного решения станции «Красносельская» Московского метрополитена. За картину «На плоту» получил Сталинскую премию. Власть баловала этого художника, не обращая внимания на его семейную историю, противоречившую советской морали сталинского времени.
Этот человек, судя по сохранившимся фото и портрету, он обладал мужской красотой и обаянием. Варя его любила, они были единомышленниками, и ничто не предвещало семейной драмы, почти в точности повторившей историю родителей Вари.
          Молодые супруги, путешествуя по Волге на агитационном пароходе, на одной из стоянок встретили беспризорную девочку лет пяти, грязную и голодную. Решение пришло мгновенно: они удочерят несчастного ребёнка. Вернулись в Москву втроем. Девочка знала своё имя, данное при рождении – Евдокия. 
      В 1928 году в семье Ромасов родилась дочь Блона. Такого имени нет в святцах. Его придумала Варя в память о матери. Имя возникло из псевдонима, которым пользовалась Инесса, подписывая брошюры для женщин – Елена Блонина.  Блонина – от польского слова «блонь» - луг, поле. Несомненно, этот псевдоним Инесса взяла себе в память о том времени, когда они жили вместе с Ульяновыми в Кракове, и каждый день часами гуляли по этим «блоням».   Спорили, говорили о революции, шутили, смеялись или молчали, погруженный каждый в свои мысли.   
   После рождения Блоны Варя, с головой окунувшаяся в материнские обязанности, и не оставлявшая своего творчества, по свидетельству других членов семьи, утратила свою былую внешнюю яркость, как-то поблекла. Приёмная дочка Дуся , наоборот, достигнув совершеннолетия, стала красавицей. Настал день, когда Ромас признался жене в своих чувствах к приёмной дочери. Варвара перенесла удар стойко. В семье же всегда проповедовали свободу личности. Настала пора на деле доказать свою приверженность идеалам.
     Ромас и Дуся были оправданы в глазах семьи. Они остались жить на Манежной в комнате, освободившейся после отъезда старшего сына Инессы Александра Александровича вместе с семьей в новую квартиру на Большой Якиманке. Трудно представить себе отношения внутри этого клана по меркам обычной семьи. 
          У Блоны появилась единокровная сестра по отцу – Татьяна Ромас.
          Надежда Константиновна была очень привязана к Блоне, частенько приглашала Инессину внучку с собой в Горки Ленинские , дарила ей подарки. В семье сохранились сувенирная коробка с коллекцией минералов и книжка Крупской с надписью: «Милой Блоне от Н.К.» 
     Сейчас и Варвара Александровна, и Яков Ромас, и Дуся, и их дочь Таня, И Блона Арманд-Ромас покоятся на Новодевичьем кладбище. А ухаживает за всеми могилами дочь Блоны, внучка Варвары Александровны и Якова Дорофеевича,  Анна Арманд. 
          Нетривиально сложилась и супружеская жизнь Инны. Со своим будущим мужем она познакомилась в марте 1919 года на Учредительном Конгрессе Коминтерна. Гуго Эберлейн сидел в Президиуме рядом с Лениным . Он был высок, красив и отважен. Чтобы представлять Коммунистическую партию Германии в Москве, ему пришлось в течение трёх месяцев  перебираться сквозь фронты воюющих с молодым советским государством капиталистических стран. 
  Передавая Эберлейну свой мандат на участие в Конгрессе буквально накануне гибели, Роза Люксембург поручила поддержать идею Ленина о создании Коммунистического Интернационала. И возразить против идеи немедленного учреждения, до появления в Европе еще нескольких коммунистических партий.
 Представителя Германской Компартии встретили в Москве буквально с распростёртыми объятиями. Гуго Эберлейна включили в состав всех комиссий Учредительного конгресса Коминтерна, назначили первым докладчиком в первый день работы Конгресса и содокладчиком Николая Бухарина по обоснованию политической платформы Коммунистического Интернационала. Председательствуя на третьем заседании, именно Эберлейн предоставил слово В. И. Ленину для доклада о буржуазной демократии и диктатуре пролетариата. И, наконец, ему предоставили право первым поставить подпись от имени делегации Коммунистической партии Германии под Манифестом Коммунистического Интернационала.
«Наибольшим престижем и почтением после РКП(б) пользовалась Коммунистическая партия Германии, незадолго до конгресса реорганизованная из «Союза Спартака», — свидетельствовал делегат конгресса от Американской социалистической рабочей партии Борис Рейнштейн. —… Трудно описать ту любовь и то почтение, которыми сотни товарищей, собравшихся во главе с Лениным в 5 часов вечера 2 марта 1919 года в этом небольшом историческом зале в Кремле, окружили геройскую, самоотверженную Германскую компартию. Это чувство перенеслось и на прибывшего ее представителя тов. Альберта (Эберлейна). Кроме тов. Ленина, открывшего заседание от имени ЦК РКП(б), вряд ли был в этом зале кто-либо, с мнением которого так считались бы все делегаты, как тов. Альберт, из-за партии, которую он там представлял».
Из рассказа австрийского делегата Грубера: «Днем 4 марта 1919 года мне пришлось вместе с Эберлейном участвовать в работе над окончательным текстом Манифеста конгресса. Мы с Эберлейном должны были не только перевести его на немецкий язык, но и отредактировать. Вечером пришел Ленин и вместе с нами работал над Манифестом с 10 часов вечера до 6 часов утра. Ленин был неутомим и закончил работу только тогда, когда прочли абзац за абзацем, фразу за фразой и отшлифовали не только содержание, но и стиль Манифеста. Не раз мы спорили насчет той или иной формулировки, и каждый раз Ленин выходил победителем. Тогда он с удовлетворением улыбался нам своей подкупающей улыбкой и весело подмигивал левым глазом. Видя, что мы с Эберлейном уже порядком устали, он время от времени прерывал работу и начинал шутить».
            Инна, изучавшая в институте немецкий язык, познакомилась с Эберлейном,  работая в исполкоме Коминтерна. После окончания Конгресса, о котором осталась историческая память в виде известного фотоснимка – Гуго Эберлейн в президиуме рядом с Лениным, он с великими трудностями вернулся в Германию. И там Гуго бросили в тюрьму. Его жена Анна в это время уже была беременна их сыном Вернером.    
       Отношения Инны и Гуго завязались в Берлине в 1922 году, когда Эберлейн уже был разведён. Инна работала помощником полномочного представителя  в недавно открывшемся после четырёхлетнего перерыва советском посольстве. Полпредом был назначен бывший нарком финансов Николай Николаевич Крестинский.  Ленин был невысокого мнения о его достоинствах, называл «управляющим делами». Досадовал, что вместо политической работы Крестинский сам бумажки в папки подшивает. Молотов говорил о нём: « Сказать, что ловкий был Крестинский, едва ли можно. Но он был адвокат, помогал и вашим и нашим.»*
* (Чуев Ф.И. Молотов. М.1999 с.258)
    Начальник Инны был добродушен, подслеповат и мало походил на дипломата. Однако у него уже был в этой области кое-какой опыт. Он участвовал как член делегации в Генуэзской конференции, где советские дипломаты одержали крупную победу. Добились признания молодой Республики Советов . И при этом отказались выплачивать долги царского правительства. Крестинский слышал циркулировавшие в Кремле слухи, что его новый сотрудник Инна Арманд близка с семьёй Ленина, поговаривали, что она приёмная дочь бездетной пары. Покойную Инессу Фёдоровну Крестинский считал очень интересной женщиной. Инна немного была похожа на мать. Ей исполнилось 24 года, и она уже 6 лет была членом партии. Присмотревшись к Ине, Крестинский одобрил свою помощницу. Прекрасно знает язык. На гражданской войне получила навыки штабной культуры. Аккуратна с  бумагами — а это в глазах  Крестинского, бывшего присяжного поверенного, очень большое достоинство.  Умеет себя вести, не говорит лишнего, обладает навыками конспирации ( это от матери) и безраздельно предана делу революции.  Полностью подходит для той задачи,  которая была поставлена перед полпредством - подготовить в  Германии пролетарскую революцию. Гуго Эберлейн  в то время совершил побег из тюрьмы, куда попал после возвращения из Москвы, и вместе с товарищами жил в доме Карла Либкнехта, который был выкуплен им для партии. Гуго был красив, смел и предан делу революции. Инна была серьёзной девушкой и фактически «приёмной дочерью» Ульяновых. Чего же больше? Они полюбили друг друга. Чувства укрепила недолгая разлука. Инна поехала в Москву в отпуск и почти весь провела его в Горках. Ещё в Берлине, собираясь домой, она получила приглашение от Надежды Константиновны.   
        Н.К.Крупская — Инне Арманд. 30.09.1922 г.
     "Милая моя девочка, получила оба твои письма, за них крепко тебя целую. Ты, вообще говоря, очень глупое существо. Ну, почему же тебе нельзя будет бывать у нас? Напротив, в этом году мы будем жить более «семейно» и «открыто», т. к. В. И. больше 8 часов в день заниматься нельзя и, кроме того, надо будет отдыхать два раза в неделю. Поэтому он всегда будет рад гостям.»
   Девушка рассказала Надежде Константиновне о своей дружбе с Гуго Эберлейном, которая может перерасти в нечто большее. Крупская обрадовалась. Это достойный человек, Иночка!
       В 1923 году влюблённые поженились. 12 декабря у Гуго и Ины родилась дочь. Её назвали в память бабушки- Инесса.  С дипломатической почтой в Берлин пришло тёплое письмо от Крупской, которое заканчивалось словами: «Крепко целую тебя, Инессочку и Гуго». 
Это письмо было полно грусти.  Надежда Константиновна понимала, что жизнь Ленина подходит к концу.
   « Живу только тем, что по утрам Володя бывает мне рад, берет мою руку, да иногда говорим мы с ним без слов о разных вещах, которым все равно нет названия.»
     ( Читая это письмо, понимаешь, что Надежда Константиновна Крупская, образ которой тоже совершенно искажен в народной памяти, была человеком с не только умным и порядочным, но и тонко чувствующим- Прим. автора) .
Инна расстроилась до слёз, прочитав письмо из Горок. Но тогда она не могла вернуться в Москву, и приехала домой только в 1929 году с Гуго и их  шестилетней дочерью. В Германии оставаться было опасно, коммунистов преследовали. Выполняя задания Коминтерна, Гуго Эберлейн переезжал из одной европейской страны в другую. В 1937 году он приехал в Москву и вскоре был арестован. Инну, как его официальную жену, уволили из Института Маркса-Энгельса -Ленина и перевели на работу в библиотеку артели инвалидов.
К моменту ареста супруги уже давно не жили вместе. Инна одна воспитывала дочь. То было время, когда коммунистов преследовали во всей Европе, и, Гуго, выполняя задания Коминтерна, попеременно жил то во Франции, то в Швейцарии. Инна, как жёны советских разведчиков, ничего не знала о муже. Жила и работала в Москве, воспитывала дочь Инессу, писала Гуго письма и получала ответы. Тем временем, в 1933 году в Москве появился сын Гуго, Вернер, 14-летний подросток. Инна с вокзала привезла его на Манежную. Мальчик рассказал драматическую историю. Его мама Анна вышла замуж , в новой семье появились дети. Когда к власти пришли нацисты, они отобрали Вернера у матери как сына коммуниста и поместили его в нацистскую исправительную школу для малолетних преступников. Анне чудом удалось раздобыть детский паспорт с итальянской визой и организовать побег сына из Германии. С помощью сотрудников советских посольств мальчика отправили в Москву. Анне отправили зашифрованное письмо через другую страну, но его перехватило гестапо. После этого мать мальчика перестала выходить на связь. 
Через четыре года Инна получила известие, что Гуго в Москве, в гостинице «Люкс» . Она взяла детей и отправилась на улицу Горького. Внизу администратор сообщила ей, что господин Альберт с женой проживают в таком-то номере. Гуго объяснил ошарашенной Инне: - Это связная, мы познакомились в Страсбурге при  контакте с французскими коммунистами. У меня был датский паспорт на имя коммерсанта Нильсена. А немецкой связной  после ареста угрожала смертельная опасность быть высланной в гитлеровскую Германию. Он объявил её своей женой. Из Страсбурга им удалось уехать в Люксембург, оттуда в Бельгию, и чудом их обоих взяли на борт советского торгового судна, направлявшегося в Ленинград. А в Москве, как супружескую пару, поселили в одном номере общежития Коминтерна – гостиницы «Люкс» на улице Горького. Гуго клялся, что их ничто не связывает, кроме опасности быть депортированными в Германию. Инна согласно кивнула головой. Конечно, он поступил правильно. Перед лицом смертельной опасности другого выхода у подпольщиков просто не было. Получается, что теперь у Гуго другая жена. Что ж, надо признать, что они уже давно не живут одной жизнью. Пути разошлись. 
Инна оставила Вернера с отцом, а сама с дочерью вернулась на Манежную.
Дальнейшие события описала Эрика Эберлейн, жены Вернера, с его слов.  « Вернер жил вместе с отцом и немецкой коммунисткой в одном номере гостиницы «Люкс» . Это общежитие Коминтерна располагалось на улице Горького в доме, до революции принадлежавшем булочнику Филиппову, с известной кофейней в европейском стиле на первом этаже. Вернер закончил школу и на летние каникулы  по приглашению родителей своей одноклассницы  уехал из Москвы в деревню где-то на юге. Когда он в августе вернулся в Москву , оказалось, что его отца арестовали. Девушка также была задержана и вместе с еще четырьмя коминтерновцами доставлена к германской границе, где всех их передали в руки гитлеровцев. Вернер оказался на улице. Он не мог пойти на Манежную, чтобы не подвергать мачеху и сестричку опасности. Школьный комсорг через своего отца подыскал мальчику работу на фабрике, где гальванизировали шланги. Там ему предоставили койку в сторожке, где в единственной комнате проживали еще 12 рабочих. Потом Вернеру посчастливилось устроиться  водителем погрузчика на фабрику «Красный Октябрь».  После начала войны его эвакуировали в Сибирь. Всё это время с ним поддерживала контакт Варвара Александровна Арманд, которая после войны пригласила Вернера поселиться в их с Блоной комнате на Манежной».
Судьба Гуго Эберлейна стала известна из двух источников: воспоминаний коммунистки Айно Куусинен и личного дела о реабилитации т. Эберлейна от 1956 года. Айно встретилась с Гуго где-то а пересылке и с трудом узнала в измождённом старике отважного коминтерновца.
В 1941 году Гуго Эберлейн был расстрелян на полигоне «Коммунарка» как немецкий шпион.
В семье Инны Александровны никто не воспринимал её разрыв с Гуго как следствие измены. Просто так сложились обстоятельства.
Инесса Арманд-Эберлейн и Вернер Эберлейн до конца дней оставались любящими друг друга братом и сестрой. Вернер часто бывал в Москве,  работая переводчиком Вальтера Ульбрихта. В ГДР он получил прозвище « Голос Хрущева».
Его жена Эрика уже после смерти Вернера писала о нём: «». « Он был потрясающим мужем и любящим отцом, однако редко бывал дома из-за работы в комиссии переводчиков. Благодаря привлекательной внешности, благозвучному голосу, таланту к синхронному переводу он неожиданно стал публичным человеком. Это его не очень устраивало, так как создавало трудности в общении с семьёй. Приходилось всё время быть на виду. Пройдя хорошую школу жизни, он легко контактировал с людьми и притягивал их, как магнит. У него было прекрасное чувство юмора.
Наша жизнь была сплошным водоворотом. Я всё время должна была быть готова к появлению толпы гостей.»   
         Вернер Эберлейн, закончив свою карьеру переводчика, уже в пенсионном возрасте был назначен первым секретарём окружного управления Социалистической Единой партии Германии в Магденбурге. На этом посту он оставался вплоть до своей смерти в 2002 году.
Вернер с женой, сыновьями и внуками приезжал в Москву в гости, семья единокровной сестры Инессы навещала родню в Магденбурге.
 С его уходом из жизни связь семьи Эберлейн с Армандами не прервалась. 
Последнее письмо в Москву от Эрики Эберлейн пришло в 2012 году. Теплое, родственное письмо старой немки, долгие годы прожившей в ГДР.  В первых строках после приветствия автор пишет о том, что её по -настоящему волнует в данный момент.
« Здесь , в Германии, преобладает грабительский капитализм, с помощью которого фрау Меркель собирается контролировать Европу, пораженную кризисом. США, НАТО, арабские страны горячо ратуют за развязывание войны, чтобы устроить передел сфер влияния и природных ресурсов. Народы мучаются, их страны разрушаются. В Сирии они поддерживают оппозицию, чтобы физически убрать Ассада, как это сделали с Кадаффи. После этого начнется хаос, как в Северной Африке.
Наши СМИ всё такие же. Молодому поколению в детском саду, школе, университете преподносят историю стран социализма в чёрном цвете. Неонацистские организации получили государственную поддержку, и их жестокость растёт. Многие иностранные общественные организации всеми средствами подстегают вашу оппозицию. Путин ясно это видит. После Ельцина со всеми его ворованными богатствами и засильем олигархов Путину требуется большое мужество , чтобы удерживать руль в такой стране. Против него стоит весь капиталистический мир. »
В Москве живёт внук Гуго Эберлейна, сын его дочери Инессы Гуговны Арманд-Эберлейн. Он почти ничего не знает о своём деде, поскольку воспитывавшая его бабушка Инна Александровна никогда о нём не рассказывала.   
                НАСТОЯЩАЯ ИНЕССА
      В Российском государственном архиве социально-политической истории есть фонд И.Ф.Арманд. Среди документов – письма к родным и близким, сохранённые их адресатами. В этих строчках – настоящая Инесса, откровенная, любящая, с её благородной душой и пытливым умом.   
  А.Е.Арманду (июнь 1905 г. тюрьма в Пушкино)
  Саша, что касается хлопот о моем освобождении, то слишком много не возись, ведь я сейчас совсем здорова. Одно время очень тянуло на волю, но теперь это чувство успокоилось. Относительно хлопот у генерал-губернатора: если это общий ход об освобождении на поруки, то обратись к нему. Если «особая милость» - то не следует к нему обращаться.
Поцелуй за меня детей. Инесса
  А.Е.Арманду. Ницца. 9 ноября 1905 г.
  Мой дорогой Саша, я очень давно начала это письмо, но не могла продолжить, потому что Россия была совсем отрезана от нас — ни писем, ни телеграмм. Известия из России глубоко волновали и радовали. Так хотелось тоже быть там, и также принести великому народному делу хоть самую свою скромную лепту. Вообще, в такие великие моменты тяжело бездействовать. Вместе с радостью за дела общественные, конечно, возникало сильное беспокойство за вас за всех, за товарищей, за энергичных и отзывчивых. Я очень огорчена смертью Николая Баумана. Это был славный, хороший человек. А как великолепно держались рабочие! Какие они герои, какая сила и величие в этой стройно, дружно борющейся массе. Едва ли в истории была более великолепная, более величественная борьба...
   
    (Инесса явно на стороне угнетенных, которые поднялись против превосходящей силы. Она всецело на их стороне.  И это — чувства благородной натуры.)
   
     В.Е.Арманду . Московская губернская тюрьма в Пушкино. Июль 1907 г.
   Мой дорогой Володя. Все жду, что получу от тебя словечко. Тебе, верно, уже передали, каким путем мне можно писать. Я чувствую себя ужасно оторванной, совершенно не знаю, что у вас там делается...иногда в голову приходят самые безумные мысли. Может быть, вы там уже все переболели,
а я ничего не знаю. Особенно беспокоюсь за Андрюшу. Когда мы виделись в последний раз, он был нездоров.
     У нас здесь коммуна, и мы все по очереди дежурим, т. е. Сами готовим, стираем полотенца и т. д. Я один раз уже дежурила и, как ты понимаешь, очень волновалась за суп. Он вышел довольно удачен, но только овощи были полусырыми.

    
    В.Е.Арманду.  Мезень, май 1908 года.
    Дорогой мой! Спасибо тебе за описание твоей встречи с детьми. Спасибо за книги, большое спасибо! Если попадется еще партийная литература, то пришли ее. Пришли что-нибудь по вопросу о парламентаризме.
  Инесса.
   
    В.Е.Арманду.  Москва, 23 ноября 1908 г.
   Мой дорогой Володя, итак, я выбралась из окраин и нахожусь, наконец, в центре.  Милый город, как я люблю тебя, я — твое дитя, и нуждаюсь в твоем шуме, суете, в твоей сутолоке, как рыба нуждается в воде.
  Думаю остаться в России до лета, а там видно будет. Детей возьму с собой. Я их еще не видела по понятным тебе причинам...
 
   В.Е.Арманду.  Москва, начало декабря 1908 г.
   Милый Володя!  Я перевидала за последнее время всю нашу семью. Все живы и здоровы, много о тебе расспрашивают. Строчу тебе письмо в Румянцевской библиотеке. Сегодня бегала в Третьяковку. Там много новых картин. Мне особенно нравятся «Вихрь» Малявина и «Демон» Врубеля.
   В своем городе я нашла очень большие перемены. Вечерами на улицах так красиво, так много огней, так оживленно...Такая масса самых разнообразных зрелищ. Была три раза в Художественном, один раз в Малом и у Корша, два раза в синематографе, один раз в концерте. Вчера попала на лекцию о символизме. Читали Белый, Брюсов, Рачинский. Они спорили между собой, но у меня осталось впечатление, что они все кантианцы, только на разный лад.
   Скоро я уеду отсюда.»
 «   В.Е.Арманду.  Петербург, 2 января 1909 г.
     ...Теперь в большинстве всех голов происходит переоценка всех ценностей. Чем интенсивнее работает данная голова, тем этот процесс сложнее и интереснее. По выражению одной моей знакомой курсистки, интеллигенция утеряла «ариаднину нить», и поэтому кидается то в одну,то в другую сторону, это последствие неимоверной путаницы представлений и понятий. Я объясняю это так: во время революции почти вся интеллигенция действовала заодно, потому что ей было некогда искать свое место в обществе. Но, когда схлынула волна общественной активности, интеллигент оказался не у места. Теперь началась дифференциация интеллигенции: после многих заблуждений одни примыкают к буржуазии, другие — к пролетариату.  А многие еще на распутье.
   Конечно, я — с пролетариатом. Последний реакционный год я провела среди пролетариев, и это обстоятельство сделало меня более стойкой».
  А это самое последнее письмо, отправленное из Кисловодска. Инесса собирается вернуться домой. Она немного отдохнула и рассталась с мрачными мыслями, навеянными хандрой. 

     «Дорогая моя Инуся!
   Мы уже три недели в Кисловодске, и не могу сказать, чтобы с тех пор мы особенно поправились с Андреем. Он , правда, посвежел и загорел, но пока еще совсем не прибавил весу. Я сначала все спала и день, и ночь. Теперь, наоборот, совсем плохо сплю. Принимаю солнечные ванны и душ, но солнце здесь не особенно горячее, не крымскому чета, да и погода неважная: частые бури, а вчера было совсем холодно. Не могу сказать, чтобы я была в большом восторге от Кисловодска.
   Проскочили мы довольно удачно, хотя ехали последнюю часть пути с большими остановками , и после нас поезда совсем не ходили. Слухов здесь много, паники тоже.
   Временами кажется — не остаться ли поработать на Кавказе? Как думаешь? »
Это было её последнее письмо. Через несколько дней Инесса Арманд внезапно скончалась в возрасте 46 лет.
 
Н.К.Крупская.
   Трудно писать некролог о любимом человеке. То, что я пишу сейчас — не некролог, не описание жизни и деятельности Инессы. Мне просто хочется поговорить о ней с товарищами, знавшими и любившими ее.
    Познакомилась я с Инессой в Париже. Эмиграция для революционера — тяжелая штука. Нужда, безработица, невозможность для большинства приспособиться к революционному движению чужой страны, оторванность от живой работы сломили не одну силу. Мне приходилось видеть, как удивительно быстро тускнели, выдыхались многие наши товарищи, приехавшие из России полными энергии, с таким увлечением  рассказывающие  о своей работе там. Инесса принадлежала к числу людей, которые не растворяются в среде, а сами влияют на нее. И Инесса внесла новую струю в нашу эмигрантскую жизнь. В ней не было и тени душевной усталости, она горячо относилась ко всему, всегда имела собственное мнение и горячо отстаивала его. В том, как она это делала, чувствовалась привычка к борьбе. Отстаивание своего права на самостоятельное мнение, право посвятить себя революции купила она борьбой.
      Горячность Инессы, ее замечательное отношение к людям , делали ее душой группы большевиков.
     Вспоминаю, как во время войны мы возвращались в Россию вместе через Германию, и напряженно думали о работе в России, о русской революции.
   В России Инесса все силы отдавала работе.
«Правда», 1920 г. 3 октября.
 
        С тех пор прошло почти сто лет.    
     Я склоняю голову перед памятью Инессы Арманд и тех её товарищей, которые отдали свои жизни за народное счастье. Я верю, что она осталась в ноосфере вопреки изменчивой истории не как героиня любовного романа, а как образ благородного стремления к гармонии человеческого существования. В своём времени она была женщиной из будущего, и стойко переносила свою исключительность, за которую её приходилось очень дорого платить. И как бы не пытались унизить её память, а правда всё равно берёт своё.
    В конце девяностых, когда я записывалась в библиотеку рядом с домом, библиотекарь (самые интеллигентные женщины, с которыми мне доводилось иметь дело в жизни, были библиотекари и  сотрудники музеев), подняла на меня глаза и спросила: Извините,  а вы имеет родственную связь с Инессой Федоровной Арманд?
      Помявшись, как всегда в таких случаях, я ответила, что принадлежу к той же семье.  Библиотекарь немного застенчиво сказала:  На даче я живу по соседству с семьей по фамилии Ульяновы. Их сын женился на девушке из рода Арманд, которую зовут Инесса. Правда ведь, в этом что-то есть?             
               
        Семейные ценности         
 
  Что касается Армандов, то они могли бы подписаться под  словами  князя Михаила Семеновича Воронцова: «Богатый и влиятельный человек должен жить так, чтобы ему простили его влияние и его богатство». Это означало только одно – богатый и влиятельный должен вкладывать свои средства в улучшение общественной жизни. Арманды, владельцы текстильной, красильной и свечной фабрик , хозяева известного торгового дома, начали с того, что вложили  средства из доходов в строительство шоссейной дороги между Москвой и Ярославлем. Пока не была пущена в эксплуатацию железнодорожная ветка, по шоссе можно было комфортно добираться до Москвы. В самом Пушкино они построили школу, больницу и так называемую богадельню при Никольской церкви. В богадельне на 60 мест доживали свой век одинокие старики, которые раньше работали на фабрике Арманд.  Владелец  мануфактуры полностью оплачивал их содержание. И самой Никольской церкви жертвовали большие суммы – на ремонт и обновление храма.  С тех пор как Арманды перешли из католической веры в православную, в этой церкви всех их венчали, крестили и отпевали.  В последний раз обряд был совершен в 1917 году. Но спустя 90 лет Арманды снова вошли в Никольскую церковь, чтобы присутствовать при венчании еще одной невесты  из своего рода. На другой день после торжественной церемонии новобрачные отправились в Алешино, небольшое село в нескольких километрах от Пушкино.   
       Алешино – магический пароль, который объединяет современных Армандов. Кто-то из историков семьи подсчитал, что сейчас  в России живет около трехсот родственников, которые не всегда знают друг друга в лицо. Но стоит кому-то произнести слово Алешино – и светлеют лица. Каждый, в ком течет кровь Армандов,  признает за этим небольшим селом в Пушкинской области , примерно в 30 километрах от Москвы, статус священного места, куда хоть раз в жизни нужно приехать.
   С шоссе  дорога поворачивает налево. Глаза упираются в  большой деревянный крест, возле которого всегда стоят цветы. На этом месте  была церковь Казанской Божьей матери. Ее в тридцатые годы разобрали , а кирпич пустили на постройку коровника.
       Еще несколько шагов- и вот он, дом, на краю бывшего парка, в аллеях которого когда-то стояли скамьи для отдыха, где в конце девятнадцатого века были высажены экзотические растения. Дому скоро 110 лет.  До революции в нем жила семья управляющего.  Вряд ли кто-то мог предположить, что именно за этот фундамент  уцепится корень разветвленного армандовского древа, снесенного революцией из всех остальных  мест произрастания.   А в бывшем  господском имении разместят сначала школу, затем общежитие, а потом дом и вовсе разберут. Но это произойдет уже в середине девяностых годов двадцатого века по вполне понятной причине . Кто-то присмотрел для себя красивое место на берегу пруда. Но оно так и останется пустовать, зарастет борщевиком .  Был раньше у нас  собственный дом на Старой площади -  сейчас его анимает администрация Московской области.  Были собственные дома в Денежном переулке и на Спиридоньевке( угол с Гранатным).  Был дом на Воздвиженке. Номер 13. После революции Рене и Николай Арманды с детьми жили там в одной из квартир, занимавших целый этаж. И номер квартиры тоже был 13.  Дважды «чертова дюжина.» Ничего удивительного, говорила моя суеверная мама, что  именно в этот дом во время войны угодила  бомба.
    И вот,  от всего этого великолепия все же остался, уцелел осколок прежнего богатства – дом в Алешино.  В чем причина этого чуда?  Ищите женщину, разумеется.   
     В тот хмурый  ноябрьский день, когда Инессу похоронили в Кремлевской стене, ее муж Александр Евгеньевич Арманд  стал официально свободным от брачных уз человеком.  Спустя пять лет он случайно встретит на улице Стешу Карасеву , которая  до революции служила в их доме. Александру Евгеньевичу к тому времени минуло пятьдесят, девушка была почти вдвое моложе. Бывший хозяин и бывшая белошвейка  зарегистрируют законный советский брак, через год родится  сын , которого назовут Владимиром. Это имя ребёнку дано не случайно. Александр Евгеньевич назвал так сына в память о покойном младшем брате, к которому когда-то ушла его Инесса. В знак полного и абсолютного отпущения грехов влюбленной паре.   
    В Алешино молодая семья обзаведётся  крепким  хозяйством. Александр Евгеньевич , имевший превосходное инженерное образование, устроит в доме коммуну - мастерскую по ремонту сельскохозяйственного инвентаря. Он философски отнесся к смене своего социального положения после революции.  В конце концов, он всегда поддерживал идеи  о свободе, равенстве и братстве.   Стеша заведет корову, лошадь, кур.
  Жизнь пойдет своим чередом. Со своими радостями. Со своими невзгодами. Александр Евгеньевич , бывший буржуа, получит статус кулака.  В свой срок придут сюда трое – двое в кожаных пиджаках и женщина в красной косынке. Сведут в колхоз лошадь и корову.  Перероют весь дом – якобы в подвале , по слухам, у бывшего хозяина спрятан автомобиль.  Но семья выстоит. После смерти Александра Евгеньевича в 1943 году душой дома в Алешино станет Стеша.
   На протяжении почти полувека – столько продлится ее жизнь в Алешино,  мама Стеша, тетя Стеша, бабушка Стеша будет приглашать сюда все многочисленное семейство Арманд. Ее все полюбят, она окажется человеком, в котором сочетались редкие качества: доброта и  трезвый  практический ум. Молодой Владимир Арманд приведет в дом жену маленькую, остроумную, веселую  Клавочку Быковскую, инженера-кораблестроителя.   Сейчас их сын Александр – известный автогонщик, дочь  Ирина – жена крупного российского дипломата.
     Здесь, в старом доме, картонных коробках из-под обуви, хранится настоящее семейное богатство. Старые фотографии и письма. Чудом уцелела открытка из Франции, написанная Инессой  Александру Евгеньевичу. Все другие её бумаги после смерти были немедленно увезены из дома на Манежной улице, но до Алешино кремлёвская комиссия по архивам не добралась. Здесь я отыскала письма с фронта, которые писал «дорогому папочке»  сын Инессы и Владимира Андрей. Дорогой папочка — это, разумеется, Александр Евгеньевич.
      03.12.41    

     Дорогой папочка!
    Как давно я тебя не видел. Тогда, когда на сутки приезжал в командировку в Москву, был дома всего несколько часов , и до тебя не доехал.
     Моя мечта — когда война кончится, собраться всей семьей в нашем доме в Алёшино и побыть вместе несколько дней. Прекрасно понимаю, что это далёкая мечта, но всё же только об этом и думаю, хочу всех обнять, поговорить о разном.
      
      Положение наше на фронтах, как ты знаешь из газет, очень не плохое. Немца останавливаем по всем направлениям. Мы довольно быстро обучились военному делу, оказались способными учениками.
    Жена мне давно не пишет, вероятно, она находится в родильном доме. Меня, конечно, мучает любопытство, кто пришёл — он или она? Мне всё равно, разумеется, но к сыну нам не мешало бы дочку.  (12 декабря 1941 года на свет появился  сын Владимир)
   На свидание с семьей пока надежды мало.  Но всё же война скоро кончится.
       Пока, дорогой! Обнимаю тебя.
      Твой сын Андрей. 
       
    Мой адрес: Действующая армия , 218 почтово-полевое отделение Отдельная рота, мл. лейтенант А.А.Арманд.
      
       И ещё много писем только предстоит расшифровать. В том поколении, которому сейчас тридцать с небольшим, постепенно возникает интерес к семейной истории.   
      Каждый год в середине сентября   в Алешино  съезжаются родственники.   По традиции, в этот день поминают Александра Евгеньевича Арманда, а вместе с ним и его первую жену Инессу.   Кто-то  везет с собой пироги, кто-то напек блинов, на общий стол тащат домашние соленья и замаринованные шашлыки,  котлеты и жареную рыбу .  Хозяева и сами не  знают, сколько народу приедет в гости. Может, 20 человек, может быть – 30, а, может и все 50. Да это и неважно. Все равно всем хватит места  в доме и в саду под навесом.
         Празднуется еще один день - церковный православный праздник Иконы Казанской Божьей матери. Когда-то рядом с домом управляющего в Алешино, где сейчас стоит крест с образом Казанской Богоматери, был красивый храм. В годы советской власти его разобрали, чтобы из кирпичей выстроить конюшню для колхоза. Ломать было трудно, потому что строили на века. В составе замеса связывающего вещества для кирпичной кладки входили яйца. Тем, кто уничтожал здание церкви, никак не удавалось разобрать ее  «по кирпичику». К тому же на постройку конюшни ушло значительно меньше стройматериала, чем  было кирпичей в разрушенном здании. Целые кирпичные блоки еще долго валялись, никому не нужные, вокруг разоренного Божьего Дома.
     Арманды не относятся к истово верующим, многие вообще не крещены, но в этот день они едут в Алешино, чтобы почтить икону Казанской Божьей Матери, почтить память разрушенного храма.  Этот праздник семья празднует из года в год, и мы надеемся, что традиция останется жить, пока жив наш род. Как правило,кто-то из гостей первую чарку выпивает не за общим столом, а раньше – на лесном кладбище, где покоится прах патриархов семьи.  За столом начинаются истории – о прошлом семьи, о благородном и бескорыстном человеке , Александре Евгеньевиче Арманде, которого для нас,  потомков, не затмила яркая фигура его легендарной первой жены.
В современном Пушкино, который превратился из села в город по большей части потому, что фабриканты французского происхождения Арманды инвестировали часть капитала в дороги, шоссейную и железную, на благотворительных началах построили больницу, школу, богадельню, зал общественных собраний, жертвовали на храмы, словом, способствовали процветанию своего «места силы», фабричный микрорайон и  улицу, где стояли хозяйские дома назвали в честь Инессы Арманд. Насмешка судьбы!  Увековечили имя той, усилиями которой были перечеркнуты все прежние достижения клана. Большевичка, правая рука Ленина в Заграничном бюро ЦК, после революции назначенная председателем совнархоза Московской губернии, то есть, губернатором, на протяжении многих лет жертвовала благополучием и здоровьем, рисковала жизнью, добиваясь высокой цели: чтобы капитал и имущество таких, как прадед, дед и отец её пятерых детей, принадлежали всему народу.  Два интересных факта: почти весь клан остался после Октября 1917 года в России, и все бывшие «буржуи» семьи Арманд пошли на службу к новой власти, добровольно отказавшись от своего состояния.
            Александр Евгеньевич Арманд организовал в бывшем имении Алёшино мастерскую по ремонту сельскохозяйственной техники. На вопрос сына Владимира, родившегося в 1926 году, как семья перенесла утрату всего имущества, денег и ценных бумаг, Александр Евгеньевич философски заметил: -Каждому овощу своё время, сынок. Раньше деньги были у нас, и мы отвечали за развитие своего достояния, а теперь деньги у всего народа – мы можем и отдохнуть.
     После Октябрьской революции Арманды добровольно отказались от собственности в пользу государства рабочих и крестьян. И, насколько мне известно, поколение наших отцов об этом никогда не жалело. Многие пошли работать на свои бывшие фабрики, в том числе мой отец Павел Арманд,  будущий кинорежиссёр и автор известной песни « Тучи над городом встали».
      Что же они передали в государственную казну?
      Две текстильные фабрики, продукция которых имела право маркироваться государственным гербом. Эта привилегия была получена по итогам Варшавской выставки 1857 года, где изделия отметили «за доброкачественность и дешевизну шерстяных и полушерстяных тканей; в особенности, за обширное красильное производство этой фабрики, снабжённой новейшими усовершенствованными машинами».  Цитата из журнала «Мануфактура и торговля», 1859 г.
       В Большой энциклопедии, издававшейся в Санкт-Петербурге, в статье о подмосковном Пушкино сообщается, что там находится шерстяная фабрика французской фирмы Арманд, где работает 1200 человек, при том, что всё население села не превышало двух тысяч жителей.
      Общая площадь земельных угодий клана составляла 40 тысяч гектаров.
Краткий перечень имений включает четырнадцать названий.
        После смерти Инессы Фёдоровны уже никто не может узнать, что революционерка чувствовала, как смотрела в глаза близким людям, когда по новым советским законам при её деятельном участии разоряли крепкое семейное гнездо. Возможно, отчасти поэтому она закончила свой короткий жизненный путь в состоянии глубокой депрессии?
 8 мая, в день рождения Инессы Фёдоровны, вход в кремлёвский пантеон закрыт по соображениям безопасности. Идёт подготовка к празднованию Дня победы. Поэтому семья приходит поклониться праху в день её смерти 24 сентября. Клан велик, среди нас есть люди с разными взглядами. Часть до сих пор относится к Инессе отрицательно. Мы, прямые и близкие потомки, не осуждаем свою родственницу, ни за потрясение основ семьи, ни за участие в революционном потрясении мира.
       Эпилог.
Инесса Фёдоровна Арманд — одна из тех исторических фигур, с которыми судьба обошлась несправедливо. В посмертной памяти она осталась не борцом за социальную справедливость, пожертвовавшим личным благополучием во имя угнетённых, а этакой мадам Помпадур. Потому что, по мнению тех, кто воздействует на массовое сознание, публика жаждет «клубнички».». И это одна из причин, почему тиражируются публикации с интригующими названиями о тайной любовной связи вождя мирового пролетариата с некой авантюристкой из его окружения. Но не всё так плохо. Здоровое начало в людях всё же противостоит давлению тех воротил индустрии средств массовой информации, которые вполне искренне считают публику дурой. 
Но правда каким-то ей одной известным образом пробивается наружу.
      Имя Инессы Арманд на протяжении 100 лет после смерти бессчётное количество раз появлялось в отечественных и зарубежных публикациях различного уровня – от газеты «Правда», где  3 октября 1920 года был опубликован некролог за подписью Н.К.Крупской  до статьи в википедии. В подавляющем большинстве случаев публикации изобилуют фактическими ошибками, мифами и откровенной клеветой. То же самое относится и к телевизионным сюжетам, практически во всех случаях исказивших историческую правду. Даже авторитетны й кинокритик и телевизионный ведущий Виталий Вульф, светлая ему память,  в своей передаче «Серебряный шар» допустил по меньшей мере пять крупных ошибок.
   Например, утверждение «родная сестра Инессы Рене Фёдоровна до конца дней не произносила и не хотела слышать имени Инессы»» представляет собой искаженную фразу автора этой книги, которая была произнесена в беседе с писателем и телеведущим. На вопрос, как относилась младшая сестра к старшей, последовал ответ, что в семье этот вопрос не обсуждался, поскольку обе они ушли из жизни задолго до рождения автора книги.
       Инессе Арманд посвящено несколько биографических книг. В 1972 году в СССР вышло добросовестное исследование журналиста Павла Подляшука «Товарищ Инесса», которое при советской власти несколько раз переиздавалось.  К 100-летию Великого Октября в издательстве вышла книга «Драма революционерки». Неоднократно к этой исторической фигуре обращался историк Владлен Логинов. Одно из российских издательств выпустило книгу английского писателя Майкла Пирсона «Муза Ленина», за рубежом вышло несколько книг, посвящённых исключительно отношениям внутри партийной троицы. За последние тридцать лет появилось несколько книг, которые нельзя принимать всерьез.
     Образ революционерки запечатлен и в кино. В 1981 году на экраны в СССР вышел фильм Сергея Юткевича и Леонида Эйдлина «Ленин в Париже». Роль Инессы Арманд исполнила французская актриса Клод Жад.
     В 1988 году к теме возвращения группы большевиков во главе с Лениным  из эмиграции в Россию через воюющую Германию обратился итальянский режиссёр Домиано Домиани . Он снял для телевидения биографическую драму в двух сериях по книге Майкла Пирсона «Запломбированный вагон». В производстве фильма участвовали кинокомпании ФРГ, Франции, Германии и Италии. Фильм дублирован на русский язык.
На роль Инессы режиссёр пригласил актрису Доминик Санда, известную своей красотой и актёрским мастерством.
     5 ноября 2017 года Российское телевидение показало трилогию о Ленине, снятую режиссёром Владимиром Хотиненко. Роль Инессы Арманд в фильме исполнила Виктория Тарасова. Забавно, что в этой картине есть несколько эпизодов, где Ленин и Инесса Арманд катаются на велосипедах. Между тем, из семейных источников нам известно, что Инесса была обучена верховой езде и прекрасно держалась на лошади, но на велосипед ни разу сесть не рискнула. Пару велосипедов сыну и его жене подарила Мария Александровна Ульянова.
  В 1960 году на воду был спущен сухогрузный теплоход «Инесса Арманд».
   На доме на Манежной улице дом 9, где Инесса Арманд прожила последний год своей жизни, установлена мемориальная доска.
     В подмосковном городе Пушкино именем Инессы Арманд назвали улицу, где до сих пор стоит дом, построенный её родней по линии мужа, и микрорайон, в котором продолжает работать текстильная фабрика, когда-то принадлежавшая семье Арманд.
      В московском районе Ясенево именем Инессы Арманд назвали одну из улиц. По совпадению, на ней  проживают некоторые потомки этой семьи.
    Улица Инессы Арманд есть в городе Нальчик, где так внезапно и трагически оборвалась её жизнь. Имя Инессы Арманд всё же не забыто, и её судьба по-прежнему интересует людей в разных странах. Книгу «Драма революционерки» читают в странах ЕС, в США, в Израиле. С автором книги заключила договор об экранизации одна из голливудских продюсерских компаний. Время от времени книгу просят прислать молодые иностранцы, которых интересует история коммунистического движения.   
Недавно во время прохождения пограничного контроля в одной из  стран Европейского Союза, которая раньше была советской республикой, молодой офицер , рассматривая паспорт, неожиданно спросил, родители не дали мне имя Инесса. Инесса – от Агнесса, чистая, непорочная. Имя Инессы Арманд, сказал он, необходимо сохранить для истории. Я заверила европейского пограничника, что с этим всё в порядке. Именами Инессы- Елизаветы в клане Арманд продолжают называть дочерей. И всеми доступными силами семья намерена восстанавливать историческую справедливость в отношении этой выдающейся замечательной женщины, которая не смогла наслаждаться благами жизни в мире, где большинство бедствовало, не имея никакой надежды на справедливость. Если одним словом определить личность Инессы Фёдоровны, то это слово — Благородство.
             Такие, как товарищ Инесса, несли в себе пламя справедливости. И хоть ее душа выгорела дотла, пепел снова и снова удобряет ростки идеи социальной справедливости, которые упорно всходят сквозь асфальт такой незыблемой, как кажется, капиталистической формации.
            И, может быть, снова возгорится пламя.


     .








     Литература:
И.Ф.Арманд. Статьи, речи, письма. М.,1975 г.
Д.Л.Арманд. «Путь теософа в стране Советов» М.2009
«В.И.Ленин. Неизвестные документы 1891-1922». М., 2000.
В.И.Ленин. Полн. Собр. Соч. М.,1970
Л.Васильева. «Кремлёвские жены», М.,1993.
Встречи художников с Лениным. Л.,1976 г. 
Драбкина Е.Я. «Баллада о большевистском подполье». М., 1967.
Драбкина Е.Я. «Зимний перевал». М.,1990
В.М.Егоров-Федосов. Родословные этюды в семейной роще. М., 2011 г.
 В.М.Егоров-Федосов. Французские первопоселенцы в Москве. М. ,2005 г.
В.Катаев. «Маленькая зелёная дверь в стене.»М.,
Н.К.Крупская. Воспоминания М., 2013 г.
В.Т.Логинов. «Ленин в 1917 году. На грани возможного.» М.2016.
В.Т.Логинов « Неизвестный Ленин» М.,2010 г.
А.Г.Латышев. «рассекреченный Ленин». М,,1996.
Пьер Паскаль. «Русский дневник». Екатеринбург, 2014.
П.И. Подляшук  Товарищ Инесса. М., 1987 г.
Майкл Пирсон. Инесса, муза Ленина. М.,2003
Сокровища душевной красоты. Сборник писем и воспоминаний. М,1984.
Фабрики Армандов в Пушкино. Сост. Прокуронов И.Б. Пушкино, 6 г.
                Что каждый католик должен знать. Ватикан, 1996. 
 Мариэтта Шагинян. Лениниана. М.,1980.