Федя и фельдмаршал Паулюс

Сталинградский универмаг, 1943г. Фельдмаршал Паулюс не захотел выходить через центральную лестницу, где было много немецких солдат и офицеров, и его вывели через черный ход. Для этого наши солдаты разобрали мешки с песком, закрывавшие одно из окон.
Ну а потом, когда фельдмаршала сопроводили, сфотографировались на память. На фото Федор Ильченко первый слева. Человека, который стоит вторым справа, я знал лично (и потому история обретает для меня, родившегося в Сталинграде уже после войны, особый окрас какой-то причастности что ли: через одно рукопожатие)

                ***
    Да, как порой причудливо переплетаются людские судьбы! Жизнь разбрасывает людей по разным городам и странам, ставит их по разные стороны баррикад, фронтов, границ, но господний промысел сплетает обстоятельства так, что они встречаются вновь.
    В жизни Фёдора Михайловича Ильченко таких моментов было несколько. И все они связаны с ключевым в его жизни событием 31 января 1943 года: он стал первым парламентёром, вступившим в переговоры с командованием 6-й армии вермахта, первым советским солдатом, вошедшим в подвал Сталинградского универмага в ставку немецкого фельдмаршала Паулюса.

   Ровно двадцать лет спустя – в Сталинграде же – он вновь увидится с адъютантом фельдмаршала Паулюса Вильгельмом Адамом. Конечно, тот на презентации своей книги «Трудное решение» будет выглядеть совсем по-иному, чем в момент капитуляции. Но бывшие солдаты друг друга узнали, и им было о чем поговорить. И поспорить.
    На взгляд Ильченко,  Адам в книжке своей факты приукрасил, и он указал ему на допущенные неточности. Но Адам выкрутился: «Ну, товарищ Ильченко, вы еще молодой, у вас память лучше, а я уже дедушка, мог и подзабыть кое-что». Сели и поговорили «по-стариковски». 
     Адам рассказал о своей судьбе. После освобождения из плена он выехал в ГДР, где в 1950 году был назначен министром финансов в Саксонии, и, кстати, поддерживал постоянную связь с Паулюсом, который впал в депрессию и погиб в 1957 году при загадочной, явно подстроенной неонацистами, по мнению Адама, катастрофе. Думал ли когда Ильченко, что будет размышлять о дальнейшей судьбе плененного им фельдмаршала вместе с явно сочувствующим своему бывшему начальнику адъютантом?
   
   А уж совсем удивительным было, когда Федора Михайловича в начале двухтысячных нашёл сын обер-лейтенанта Феликса Фрике (немецкого «языка», подсказавшего ему в конце января 1943 года о местонахождении Паулюса!) – и передал благодарность от своего отца. Благодарность за то, что тот спас ему жизнь, взяв в плен.
   Да, задумаешься… Благодарность за то, что взял в плен! Спустя 60 лет. Факты истории и знаки судьбы понимаются не сразу.
   
    Еще одна встреча – с Александром Вертом. Фотография Федора Ильченко, 22-летнего старшего лейтенанта, который взял в плен немецкого фельдмаршала в подвале Сталинградского ЦУМа, обойдет весь мир именно благодаря военному корреспонденту английской «Санди Таймс» и Би-Би-Си Александру Верту.
    Позже в своей книге «Россия в войне 1941-1945 годов» опишет Ильченко так:  «… белокурый, курносый, со смешливой физиономией… которого, казалось, никому и в голову бы не пришло называть иначе как Федей. Федя весь так и кипел от возбуждения, рассказывая свою историю».
    Впрочем, и Федя называл Верта не иначе как просто Сашей – в последующие их встречи. Они еще пересекутся в Киеве, где Ильченко будет жить после войны, до самой своей кончины в 2010 году являясь председателем постоянной комиссии Киевской городской ветеранской организации по патриотическому воспитанию. 
    Со временем Федор Михайлович все реже станет давать интервью. Когда-то очень востребованный журналистами разных изданий разных стран, он в 2004 году очень удивится звонку из московской газеты: «Да ваши местные коллеги в последнее время все больше про бандеровцев пишут, а мы вроде как и неинтересны никому стали…».
   
     Справедливости ради надо сказать, что журналисты из Волгограда старались до него дозваниваться в те годы, когда он уже не мог приезжать на встречи однополчан в Волгограде (последний раз был в 2002 году).
«– Да вы ж мои родные! - наконец откликнулся по телефону только что пришедший из поликлиники Федор Михайлович. – Не забыли про меня... Всех сталинградцев поздравляю с днем Великой Победы, особенно участников битвы… – с мягким украинским акцентом и за тысячу верст с четко уловимым волнением проговорил Федор Михайлович.
– Как я радый этой весточке из Сталинграда, как хотелось бы оказаться среди участников битвы, но, увы, здоровье неважное, дают знать четыре фронтовых ранения» («Волгоградская правда»,2008 год)

   Федора Ильченко не надо было представлять жителям Сталинграда-Волгограда, о нем знали все. Как говорится,  «поскреби»  любого волгоградца, и высветится отблеск военного Сталинграда.
    И автор этих строк, родившийся в конце сороковых, в детские годы слышал фамилию Ильченко от друга своих родителей – дяди Лёни Винокура, который не раз бывал у нас в доме. В январе 1943-го подполковник Л.А.Винокур  являлся  заместителем по политчасти командира 38-ой отдельной мотострелковой бригады. После того как старший лейтенант Ильченко убедился, что в подвале скрывается именно Паулюс, он доложил об этом по связи командиру бригады полковнику Бурмакову, а тот уже выслал туда подполковника Винокура с группой офицеров. Чуть позже прибудет и начальник штаба 64-ой армии генерал-майор Ласкин. Он и примет капитуляцию генерал-фельдмаршала.
   
   Конечно, я в детстве с открытым ртом слушал эту историю от очевидца и участника исторического события. На известной фотографии, сделанной во дворе ЦУМа сразу после пленения Паулюса, мы видим как раз командиров и бойцов 38-ой мотострелковой бригады полковника Бурмакова в тот исторический момент.  Слева направо: ст. лейтенант Ф.М. Ильченко, сержант Злобин, майор В.П. Малько, полковник И.Д. Бурмаков, подполковник Л.А. Винокур, сержант Гуров. Эта фотография тоже обошла мир.
 

     ДАЛЕЕ ЧИТАЙТЕ как сложилась судьба самого Федора Ильченко, и конечно, подробный ЕГО рассказ о том, что именно происходило в подвале Сталинградского ЦУМа.

                ==================
      Родился Федор Михайлович Ильченко в 1921 году в селе Ярмодинцы Гайсинского района Винницкой области Украинской ССР. Национальность – украинец. Перед самой войной закончил Севастопольское зенитно-артиллерийское училище. Призывался в армию в 1940-ом Уманским РВК – это в Киевской области.
В 1941-ом начал войну на Западном фронте, был на Крымском фронте, далее – Сталинград. Был причислен к воинской части 38 мотострелковой бригады Донского фронта.
    Первый орден – Орден Красной Звезды, приказом 3 февраля 1943 года. Но до этого был представлен командиром бригады полковником Бурмаковым и замкомандира бригады, полковым комиссаром Винокуром к награждению медалью «За боевые заслуги». В наградном листе обосновывается присвоение награды:
   «За время боевых действий бригады на Сталинградском фронте ИЛЬЧЕНКО неоднократно проявлял образцы мужества и стойкости. Личным примером воодушевляя подчиненных на подвиги. В боях завода «Баррикады» большая группа пехоты при поддержке танков отрезала путь от командного пункта. Связь с частями прервана. Находясь в отрезанном батальоне ИЛЬЧЕНКО принял на себя руководство по восстановлению связи с командованием бригады и уничтожению прорвавшейся группировки. Группа 19 автоматчиков приняла неравный бой с наступающим батальоном противника при поддержке 10 танков. Наступление было остановлено, рубежи, занимаемые нашими войсками, удержаны. В том бою было уничтожено: больше 200 немецких солдат и офицеров» (стилистика документа).   
   Путь солдата не описать в двух словах. Если совсем кратко: был наводчиком орудия, помощником начальника оперативного отделения штаба стрелковой дивизии, офицером связи армии, начальником штаба бригады. Участвовал в боях на Крымском, Сталинградском, Юго-Восточном, Донском и других фронтах, на Курской дуге, в Корсунь-Шевченковской операции. Был четырежды ранен.
    
   Вдумайтесь: четырежды ранен. Тяжело ранен. Лишился глаза. Но возвращался в строй. А вот рассказывать об этом – госпиталях, боли, ужасах войны – не любил. Жив остался, чего уж жаловаться на судьбу… После войны еще «дослуживал» в Белоруссии. Уволился из армии командиром стрелкового полка 29-го танкового корпуса 5-й гвардейской танковой армии.
    
   Иногда в документах можно прочитать удивительные вещи. Например, что не все награды Ильченко получил, хоть и был к ним представлен. Затерялись бумажки на дорогах войны… Сам он об этом никогда и ни в каких интервью не рассказывал.               
    Но в наградном листе от 16 мая 1945 года представлявший его к правительственной награде орденом «Отечественная война» командир 7-й гвардейской мотострелковой Сталинградско-Корсуньской Краснознаменной бригады гвардии полковник Исаакян свидетельствовал, что в «июле месяце 1943-го года тов. ИЛЬЧЕНКО участвовал в боях на Орловском фронте в качестве начальника штаба бригады. В боях проявил лично бесстрашие и доблесть. За образцовое выполнение заданий командования на этом участке представлялся через ОК 61 Армии к Правительственной награде орденом «КРАСНОЕ ЗНАМЯ», но по неизвестной причине не награжден» (стилистика документа).
   
    Никто не сидел в ожидании наград. За боями в июле последовали другие решающие бои. В октябре того же 1943-го Федор Ильченко участвовал в боях на Мелитопольском направлении за населенные пункты Октобрфельд, Вишневский, Ворошиловка, Нейс-Дорф и Конадское (так они записаны в том документе).  «Получил тяжелейшее ранение с инвалидностью. В виду убытия в госпиталь и смены командования части к награде не представлялся»…. Помнит ли кто сегодня на этих землях близ украинского Мелитополя о крови, пролитой Ильченко и другими советскими солдатами?... Риторический вопрос.
               
                ==============
   21 октября 2010 года в Киеве на 90-м году Федор Михайлович Ильченко окончил свой жизненный путь. Кого-то из семьи Ильченко сегодня сложно найти. Жена Раиса Захаровна ушла из жизни следом за Федором Михайловичем. Удалось найти на сайте «Бессмертный полк» некую Елену Никоненко из Пятигорска – она пишет, что выходит 9 мая с портретом Федора Ильченко, потому что в семье им очень гордятся: «Моя бабушка вышла замуж во второй раз и уехала жить на Украину в Киев. Ее муж, Ильченко Федор Михайлович, стал для нас родным и близким человеком. Ранения у него были очень тяжелые: он потерял глаз, и всю оставшуюся жизнь ему напоминал о себе осколок немецкой гранаты, который врачи так и не смогли достать у него из головы».
 
    Хранят память о знаменитом родственнике и в городе Минеральные воды. На сайте гимназии № 103 ученица Демидко Диана рассказывает о своем прадедушке: «Еще с раннего возраста я слышала от папы, что в нашей семье есть человек, самый настоящий Герой с большой буквы. Это мой прадедушка Федя. На самом деле полное его имя Федор Михайлович Ильченко. На майских праздниках мы с классом ездили в Волгоград, где посетили много экскурсий …Только там я поняла, насколько ужасной была эта Война. Это была настоящая людская мясорубка…. Каждый сантиметр Города-Героя (в те времена он назывался Сталинград) был залит кровью наших Защитников. Они стояли до последнего, и им удалось удержать превосходящие силы противника. За это мы у них в неоплатном долгу. Свою частичку в эту Победу вложил и мой прадедушка. Встретиться мне с ним, к сожалению, не удалось, т.к. они с бабушкой Раей жили в Киеве, а вот моему папе посчастливилось пообщаться с ним лично (и как он говорит получить достаточно наставлений), он раньше часто приезжал к нам и регулярно писал нам письма. Я горжусь тем, что у меня такой прадедушка».
   Вот это, пожалуй, самое важное: чтобы помнили, чтобы гордились. Чтобы прожитое и пережитое было не зря. Чтобы жить честно, бесстрашно, ради других, защищать страну от врагов – было ПОЧЕТНО.
 
                ==================
    
     И наконец,  подробная история того самого дня 31 января 1943 года. Как это часто бывает, она за десятилетия обросла разными версиями, деталями, замечаниями, трактовками. 
    
     Само по себе это очень интересно и может стать предметом научного исследования, но готовя рассказ об Ильченко, автор этих строк хотел прежде всего услышать голос самого героя: то, как тот сам видел происходившее, и то, что сам вспоминал спустя годы. Остается лишь доверять источникам (многочисленным интервью Федора Михайловича) и надеяться, что журналисты не исказили смысл рассказанного им, да и не очень правили саму его речь. 
    Целую цепь событий, которые произошли 31-го января 1943-го, запустил случай.
   – Это получилось почти случайно, –  вспоминает Ильченко, – Ведь наше командование до последнего момента понятия не имело, где находится Паулюс. По некоторым сведениям, он якобы успел покинуть окруженный Сталинград на самолете.
   
   Но всё оказалось не так.
   «28 января в одном из домов мои бойцы взяли в плен несколько немецких офицеров. Среди них был переводчик, обер-лейтенант, прекрасно владевший несколькими языками, в том числе русским. Это был очень ценный «язык» – штабные офицеры, да к тому же такие полиглоты, попадались не каждый день. Его тут же «посадили» на паек, который он получал на кухне с остальными солдатами. Тарелка горячего чуть не свела его с ума. Немцы, отсиживаясь в промерзших подвалах (стоял 37-градусный мороз), к тому времени забыли, что это такое. А я почему-то почувствовал, что ему можно доверять, и стал таскать его за собой, как полезный трофей, на боевые задания».
   
    В одном из домов солдаты подразделения Ильченко накрыли немецкий лазарет. Пленный обер-лейтенант сразу узнал трех немецких офицеров и шепнул Ильченко: «Здесь командиры батальонов, переодетые солдатами!»  Два немецких офицера были лежачими – их трогать не стали, а третьего допросили. Он и выдал информацию, что, по его сведениям, штаб немецкого командования находится «в подвале большого здания за красивой площадью». Немцы называли так площадь Павших Борцов Революции. Правда, кроме универмага там были еще здания… 
   
    О полученных данных Ильченко доложил командиру своей бригады, на что тот пошутил и, как оказалось, пророчески: «Ну что ж, Федор, двигайте туда, но если уж и брать кого в плен – то не меньше генерала, и обязательно живым». И подразделение Ильченко стало пробираться к площади, выбивая немцев из близлежащих зданий.  К вечеру 30 января подошли с юга к площади. Немцев из разбитых зданий театра и дома напротив (это сейчас гостиница «Волгоград»)  буквально выкурили – там штаба немецкой армии не обнаружилось. Оставалось еще здание универмага, которое находилось на противоположной стороне. Там окопался враг, однако, поскольку была уже ночь, штурм универмага решили отложить до утра.
   
   «Тут прибегает мой ординарец и сообщает, что с противоположной стороны площади немцы активно сигнализируют фонариком и просят прислать к ним парламентеров. Я отдал своим солдатам приказ прекратить стрелять (а беспорядочная стрельба в руинах Сталинграда не прекращалась ни днем, ни ночью, даже когда никто не шел в атаку). Немцы вроде тоже затихли. Тогда я взял с собой нескольких бойцов, и мы отправились к универмагу. Не прошли и 15 метров, как с немецкой стороны полоснула автоматная очередь. С нашей стороны ответили – и началось... Пришлось ползком возвращаться назад под перекрестным огнем. Вернулись, доложил об обстановке командованию, оно разозлилось не на шутку и отдало приказ накрыть немцев артиллерийским огнем. Минут 20 мы их из минометов долбили».
   
   Уже светать начало, как на противоположной стороне снова кто-то подал сигнал, правда, теперь размахивал белой тряпкой. Пришлось снова идти через площадь, правда, на этот раз обошлось без стрельбы...
  «Едва мы приблизились к универмагу, как тот немец, что нам махал (он представился адъютантом командующего Южной группой немецких войск генерала Росске), вдруг остановил нас и говорит: дальше, мол, не идите, здесь все заминировано, обходите универмаг с другой стороны».
   Это сообщение породило подозрения – не замышляют ли немцы ловушки? Однако, преодолев сомнения, группа Ильченко последовала за адъютантом. Тот остановился у металлических дверей подвала и заявил, обращаясь к старшему лейтенанту: «Вы как старший пойдете со мной в подвал один, без оружия».
   
   «Ну уж дудки!» – я потребовал провести со мной и всех остальных бойцов. В конце концов мы сторговались: я, переводчик и офицер связи спускаемся в подвал, а автоматчики остаются снаружи. Правда, оружие мы все же взяли с собой. По лестнице, ведущей вглубь подвала, мы еле протиснулись – она была буквально облеплена немецкими солдатами. По моим подсчетам, там находилось не менее полутора тысяч человек. В подвале стоял ужасный запах – немцы справляли нужду прямо там, так как боялись артиллерийского огня и уже несколько дней кряду не выходили на улицу. К общему смраду примешивался запах гниющих ран (в подвале было очень много раненых) и тухлой конины, которой немцы питались в укрытии».

   Пройдя большой коридор, попали в некое подобие кабинета – это и был штаб. Он был пуст, но тут из-за шторки, которая вела в соседнее помещение, начали один за другим выходить немецкие офицеры. Сначала генерал-майор Роске – он был очень молодым. Федор Ильченко даже удивился: когда же он успел стать генералом? Следом за Роске вышел начальник штаба 6-й армии генерал- лейтенант Шмидт. Шмидт выглядел значительно старше и по виду, как показалось Ильченко, вполне потянул бы на командующего армией. Потом из соседней комнаты вышли еще несколько офицеров, в том числе и личный адъютант Паулюса Вильгельм Адам. «Фельдмаршал ожидает вас в соседней комнате, только идите туда один», – сказал он.
   
    «Я зашел. В комнате за шторкой было намного светлее – на столе, накрытом зеленой бархатной скатертью, стояло несколько коптилок, сделанных из гильз. Я сразу обратил внимание, что на одном из стульев стоит аккордеон – видимо, кто-то из высших офицеров протащил его с собой через весь фронт и не расстался даже тогда, когда жизнь буквально висела на волоске. В углу на железной кровати сидел Паулюс. Шибко стареющий, небритый человек в свитере … Его мундир, на который еще не успели пришить фельдмаршальские погоны, висел на стуле. Увидев меня, Паулюс медленно поднялся. Видно, что он был очень плох, – осунувшийся, изможденный… В отличие от своих офицеров, Паулюс старался не смотреть мне в глаза. «Ну, - сказал я, - конец». Финал в смысле. Он этак печально на меня посмотрел и кивнул.
Мне передали его просьбу, чтобы сюда приехал представитель советского штаба. Ясно было, что не мне, старшему лейтенанту, принимать от него капитуляцию. Но все это уже была, считай, капитуляция».
 
   Связи немецких подразделений со своим командованием уже не было. Паулюсу было предложено приказать своим починенным вместе с офицерами Советской армии немедленно объехать боевые позиции обеих сторон с требованием прекратить стрельбу. Но Паулюс отказался: «Я сложил с себя полномочия командующего, пусть это сделает генерал Роске». Роске составил приказ, суть которого в общих словах сводилась к следующему: голод, холод и измена некоторых частей привели его к решению сложить оружие, однако он выражает своим войскам благодарность за то, что до конца выполняли приказ фюрера. Приказ заканчивался фразой «с нами Господь».
   
    Донести суть приказа до воюющих сторон на машине, советском армейском грузовике, отправились два офицера – представители немецкого и советского штабов, а также переводчик. Для того чтобы автомобиль с парламентерами не обстреляли, на нее с двух сторон прикрепили флаги – советский и фашистский. Правда, в суматохе «свободный» советский флаг долго не могли отыскать. В конце концов, бойцы нашли в подвале красную тряпку и повесили её на машину.

    А в подвал вскоре прибыл начальник штаба 64-й армии генерал Ласкин. Паулюсу передали, что на сборы ему отводится 20 минут, после чего он будет препровожден в советский штаб.  Впоследствии генерал-майор И.А.Ласкин писал в своих мемуарах: "Уточняя детали истины, я подчёркиваю, что Ф.М.Ильченко и три-четыре человека, вошедшие с ним в штаб 6-й немецкой армии первыми и уже знавшие о том, как поступали эти изверги с нашими парламентёрами, безусловно рисковали жизнью. В тёмном подвале штаба любой гитлеровец мог засадить в них пулю или кинжал. Заслуга Ильченко состоит в том, что он без всяких указаний сверху взял на себя инициативу в ведении предварительных переговоров с командованием армии противника и успешно их провёл. Подключившаяся затем группа парламентариев во главе с Б.И.Мутовиным, конечно, способствовала успешному ведению переговоров о капитуляции немецких войск, однако она, как затем и наша группа, шла по проторенной Ильченко дороге и уже после того, как были определённо выяснены намерения противника".
    
   
   Это описание бесславного финала одного из авторов плана «Барбаросса» словами Фёдора Михайловича Ильченко, старшего лейтенанта, оказавшегося ключевым участником исторических событий.  Фельдмаршала вывели в сопровождении автоматчиков и отправили в штаб. Было 11 утра 31 января 1943 года.
   2 февраля 1943 года боевые действия немецкой армии в Сталинграде были полностью прекращены.

   Звание «Почетный гражданин города-героя Волгограда» присвоено Федору Михайловичу Ильченко постановлением Волгоградского городского Совета народных депутатов от 9 сентября 1998 года за исторический подвиг в Сталинградской битве и заслуги в деле укрепления братских связей городов-героев Сталинграда и Киева.



\\\Статья из книги «Почетные граждане. Время. Герои. Судьбы», где  собраны биографические рассказы о людях, внесших особый вклад в историю города Царицына-Сталинграда-Волгограда.  Издание 2020 года.