Вещий сон

      Предновогодье тысяча девятьсот семидесятого. Снег кружился и медленно падал огромными хлопьями. Так обычно бывает перед метелью. Они с Максом медленно шли по аллее заснеженного парка. Откуда-то доносились звуки знакомого шлягера того времени – «Синий-синий иней лег на провода…». Лилька была счастлива. Сердечко девятнадцатилетней девушки восторженно билось в такт песне – «Синий-синий иней. Синий-синий иней. Синий-синий иней…». Макс только что сделал ей предложение, и она его приняла. Они сразу же отправились в ЗАГС и подали заявление. Парень был старше её на четыре года, красив и строен, всегда, без особого шика, но аккуратно одет. Их соседка как-то сказала Лилькиной маме:
- Гляди, вон твой будущий зять идет. Красавчик! Брючки отглажены, о стрелки пальцы обрезать можно. Хорооош…
- Да, отглажены, только это не главное, - вздохнула мать, а соседка посмотрела на нее недоуменно, но промолчала.
Макс был всегда вежлив и заботлив. Покупал любимые Лилькины конфеты «Чародейка». Цветов и подарков, правда, никогда не дарил. Однажды Лилька прибежала на свидание зимой в капрончике. Он поймал такси и отвез её домой, чтоб оделась потеплее. Одним словом всё было здорово и Лилька просто светилась от счастья.
      
      Сейчас они шли через парк к Лилькиному дому, чтобы все рассказать маме. Снег кружился и кружился, они целовались… целовались… Мимо прошла старушка, приостановилась и сказала: «Не верь ему, деточка. Обманет. Не твой человек», - и пошла сгорбившись дальше…
      Лилька распахнула глаза:
-  Максим, это что она такое сказала?
- Да не обращай внимания, Лиля. Просто старая и злая дура. - прошептал Макс и поцеловал девчонку.
Приподнятое настроение слегка подпортилось, но Лилька тут же старушку забыла в объятиях любимого.

      Мама это радостное для Лильки известие приняла спокойно. Она всегда была спокойна и выдержана, Как бывают спокойны сильные люди с твердым характером. Она никогда не повышала голоса, и никогда не навязывала своего мнения детям и не пыталась на них давить. Просто высказывала свое мнение, предоставив детям право выбора. Лилька была младшей дочерью. Жили они в однокомнатной квартире, принадлежавшей старшей из дочерей, втроем.  Лилька унаследовала взрывной характер отца и силу духа матери, но пока эта «гремучая смесь» себя никак не проявляла.

      Когда Максим ушел, мама сказала дочери:
-  Ты бы подумала хорошенько, доченька. Ведь Максим не такой хороший, как тебе кажется.
-  Лучше найду, хуже найду, а такого больше нет, - распалилась дочь.
-  Ну, что же, свадьба так свадьба, - мать посмотрела на Лилю с нескрываемой грустью. Не плачь.
-  Вот и бабка какая-то сегодня сказала, что он не мой человек, - рыдала Лилька, - Вы что сговорились что ли!? Люблю я его. Люблю, понимаешь, – слезы просто рекой лились по её щекам.

      Накануне свадьбы Лильке приснился странный сон: Идут они с Максом по большой площади, на ней красивые белые туфельки, каблучки стучат о чистый асфальт, солнышко светит ярко. Лето. И вдруг на их пути образовалась огромная грязная лужа. Макс перешагнул и пошел не оборачиваясь… А Лиля стояла и смотрела на эту лужу. Нет, ей подумалось, я не могу испачкать свои туфельки. Нет! Макс уходил всё дальше и дальше и совсем пропал из виду. И тут на руках у Лили оказался малыш. Светленький маленький мальчик. Сын! Затрепетало сердце. Сын! Странно, но ей было совсем не жаль того, что Макс ушел. Она проснулась. Сон так явно и четко стоял перед глазами. Какое-то странное и жуткое чувство охватило невесту, и она вся в слезах  рассказала сон матери.
-  А вдруг все так и случится, мама, и он бросит меня и сына?
-  Ну, что ты, что ты, моя малютка. Разве можно верить снам. Ты просто очень волнуешься перед свадьбой, и это нормально.

      Началась семейная жизнь. Лиля ждала ребенка, кто должен родиться она не знала, тогда ещё не делали УЗИ. Но Лиля была уверена, что родится сын.
-  Назову Алёшкой, - сказала она матери, - правда Макс хочет назвать Русланом.
-  А если родится девочка? – мягко и по-доброму спросила мама.
-  Все равно назову Алешка!
-  Это как? – удивилась мать, - что это за имя такое для девочки?
-  Леокадия
-  О, Господи, - вздохнула мама, но переубеждать не стала
      Жить стали отдельно, Максу дали комнату в семейном общежитии, но к маме и сестре они приходили часто. Постирать на машинке, так как условий для этого у них не было. Да и, конечно же, повидаться. Мама была неизлечимо больна, но никогда не стонала и не жаловалась на самочувствие, хотя у неё оставалось совсем немного времени… Практически до последнего дня была на ногах. Находила силы готовить малышу приданное. Сшила ватное одеялко, пеленки, чепчики и прочее.
-  Пойди-ка сюда, как-то окликнула она дочь.
Лиля вошла в комнату. На кровати лежала рубашка мужа, а поверх крошечная распашонка.
-  Посмотри-ка, мужские рубахи лежат, - сказала, улыбаясь, мама.
Лиля схватила эти, дорогие сердцу, рубашки, прижала их к своему лицу и расплакалась. Она любила мужа какой-то всепоглощающей слепой любовью, столь же трепетно ждала и любила их не родившегося малыша.

     За месяц с небольшим до родов, в сентябре мамы не стало… Перед кончиной она сказала старшей дочери:
-  Не будут они вместе.
- Почему, мама? Вроде же все нормально пока.
- Нет, доченька, чует моё сердце, что не сложится у них. Не сложится.
      Жизнь Лили резко изменилась. Максим стал раздражительным, грубым и скупым до умопомрачения. Возможно, он и был таким, только Лиля этого просто не замечала, была ослеплена своей любовью. Начались ссоры. За день до родов они серьезно поругались из-за какой-то мелочи. И Лиля среди ночи ушла  к старшей сестре. Максим отпустил, не останавливал. Беременную одну ночью. А назавтра сестра отвела её в роддом. Родился сын. Максим не пришел к жене ни разу.  Сестра же и забирала из роддома их с сыном.

      Через два месяца, перед самым Новым годом, Максим пришел и позвал Лилю домой. Она быстро собрала свои вещички. Она всё ещё страстно любила его и простила все. Максим не изменился, и отношение к жене и сыну осталось прежним. Его скупость и жадность просто зашкаливали. Когда они поженились, у молодой семьи практически ничего не было, кроме одежды. Стол, два стула да кровать. Купили телевизор и небольшой холодильник. Детскую кроватку муж отказался покупать, сказал, что пока ребенок маленький может поспать и на стульях. Так малыш и спал на двух составленных стульях, придвинутых к кровати. Он уже начал ворочаться и Лиля все время боялась, что ребенок упадет. Она спала вполглаза, вся превратившись в слух. Не слышала шума за окнами и  звуков в общем коридоре, четко слышала каждое дыхание сына и любой шорох от него исходящий и немедленно вскакивала с постели. И это останется у неё на всю жизнь, впрочем, как и у любой матери, наверное.
      Максим после смерти тёщи расслабился, теперь он мог быть самим собой. Пока она была жива, он постоянно чувствовал на себе её взгляд. Мягкий и добрый, но такой пронзительный. Мужчине казалось, что этот взгляд проникает прямо в душу и тёща видит его насквозь. И даже когда они были у себя дома. Он ощущал неловкость и беспокойство, а при встрече старался не глядеть маме Лили в глаза. Теперь отпустило. Буду жить как хочу, решил Максим.
Лиля должна была отчитываться перед мужем за каждую копейку. Он приходил с работы и она предоставляла письменный отчет: 34 коп. – сметана, 20 коп.- молоко, 20 коп. – хлеб и т.д.
- Сметану и мясо можно было и не брать, - заявил однажды муж.
- Как? – поразилась Лиля, - а из чего же готовить?
- Так сумей из ничего приготовить! Только деньги транжиришь. Что ты за хозяйка такая? Я один работаю, учись экономить. И вообще, раз ты не работаешь, пусть твоя сестра нам помогает – сказал, как отрезал, муж и пошел спать.
- А с чего это сестра должна помогать нам? У нас что у самих ни рук, ни ног нету?
Её вопрос остался без ответа.

     Отцовских чувств к сыну он не испытывал.  Мальчик был очень спокойным и редко плакал. Но однажды, может животик разболелся или ещё по какой-то причине ребенок раскричался, и Лиля никак не могла его успокоить. Макс вырвал у матери двухмесячного ребенка и шлепнул его. Душа у Лили похолодела. Розовые очки спали, Она начала трезветь.
- Ты что делаешь! – налетела она на мужа.
- А чего он тут свой характер показывает! – воскликнул папаша.
- Какой характер! Ему всего два месяца! – негодовала Лиля. Глаза её метали молнии, во взгляде появилась знакомая ему проникающая сила и твердость, которую он так боялся и Максим отступил. А в молодой женщине просыпался мощный дух её матери и чувства к мужу угасали с невероятной скоростью.

      Вскоре Лиля нашла бабушку, которая согласилась нянчить младенчика и устроилась на работу. Ездить с малышом нужно было на другой конец города. Бабуля жила рядом с работой, и Лиля могла кормить грудью сына в обеденный перерыв. Максим спал по утрам, так как работа была рядом с домом, а Лиле приходилось вставать рано пеленать сыночка, ехать на троллейбусе через весь город, чтоб успеть к восьми часам на работу. После работы надо было приготовить ужин, постирать кучу пеленок, привезенных от бабушки. Перегладить и приготовить все к завтрашнему утру. С накапливающейся усталостью прямо пропорционально росло разочарование в супружеской жизни.
      Муж был недоволен тем, что она не успевает приготовить завтрак и обедать ему приходится в столовой - тратиться опять же, что раздражало. Настораживали и изменения, происходящие в жене. Он всё чаще натыкался на её пронизывающий материнский взгляд. Лиля очень изменилась. Не было уже той глупенькой, как он считал, влюбленной по уши в него девчонки. Несмотря на то, что Лиля работала, денежные разборки не прекращались. Однажды муж увидел в холодильнике скисшее молоко, совсем немного, и вышел из себя.
- Зачем ты покупаешь целый литр молока, если не выпиваешь!?
- Может ты мне прикажешь только стакан покупать? На молоко я, надеюсь, зарабатываю! - возмутилась Лиля. И тут расплакался сын.
-  Успокой его! Или…
-  Или что?! – резко перебила его Лиля, - Что?! Всё! Хватит так дальше жить нельзя!
И не стану я так больше жить. Экономить на еде и отчитываться за каждую жалкую копейку. Твоя жадность и скупость вот где уже у меня. Вооот!
Мощная волна возмущения накрыла Лилю с головой: 
- А ну пошёл вон отсюда! Быстро пошел! И чтоб даже духу твоего тут не было! Без тебя проживём! – медленно и твердо произнесла жена.
Максим опешил от такого натиска. Он четко и ясно понял, что никогда ему не удастся сломить её волю и установить в семье свои правила.
-  Хорошо я уйду. Хозяйка из тебя никудышная, да и как женщина так себе…- с сарказмом произнес Максим, меряя Лилю насмешливым взглядом. - Только я заберу всё. Ты же не работала, всё куплено но мои деньги. И всё что нам на свадьбу подарили, тоже заберу. Потом заберу.
- Ну  уж нет! Немедленно забирай, что считаешь нужным, и выметайся отсюда ко всем чертям! – с расстановкой сказала Лиля. В душе бушевал шторм. Хотелось орать, бить, крушить, ломать все подряд, но она сдержалась, помня, что рядом сын.

      Вероятно из этой внутренней душевной бури и возникли силы в этой маленькой хрупкой как тростинка женщине. Она вытолкала телевизор, холодильник, одежду мужа и его личные вещи в коридор и захлопнула перед его носом дверь. Навсегда.