Я хочу тебя

Он посмотрел ей прямо в глаза, загипнотизировав, словно волшебник-факир, от которого не было спасения. Он прикоснулся к ней, лаская своими сильными пальцами набухшие, затвердевшие от возбуждения соски через тонкую ткань ее блузки. Трясущимися непослушными руками она, повинуясь его молчаливому приказу, сама обнажила налившиеся жаром груди, избавившись от кофточки и бюстгальтера. В этот миг она жаждала, чтобы он не останавливался и продолжал ее ласкать.

Ничто не препятствовало ей испытывать восторг и томление, когда он, приникнув к ее упругим округлостям, нежно покусывал, не отпуская, трепетные розовые бусинки-бутоны, посасывая их, словно сладкие карамельки. Она жарко шептала ему, чтобы он не останавливался, не покидал ее, иначе она погибнет от жажды, от безудержного голода и желания насытить свою плоть самыми бесстыдными и греховными ласками, если он не будет ее целовать и трогать. А он повиновался ей, не собираясь останавливаться, мучая ее в сладостной пытке, и, в конце концов, опустошил ее всю, выпив до дна.

Он был так красив, что от одного взгляда на него становилась влажной ложбинка между ног, жарко пылали губы и бросало в дрожь от мыслей, которые она не могла и не желала выкинуть из своей головы.

В тот восхитительный миг, когда она уже не могла сдерживать своего сексуального желания, он расстегнул ее юбку, которая, шурша великолепной тканью, упала к ее ногам. Он начал ласкать ее влажное и горячее лоно сильной и крепкой рукой, незаметно снимая с нее трусики. А она позволила ему все ласки, которые он захотел; все, что он пожелал с ней сделать; везде, где его губы, язык, руки и пальцы возбудили ее желание принадлежать ему всецело.

Оставшись перед ним полностью обнаженной, она стала умолять его овладеть ею, обезумев от похоти, как человек, умирающий в пустыне от жажды. Ее стон был животным, глухим, хриплым, когда он, крепко обхватив ее бедра, заполнил ее своим величественным естеством, медленно двигаясь в ней и постепенно ускоряя темп, все быстрее, безудержней, словно желал растерзать в блаженной ярости ее пряное великолепное тело. В тот волшебный миг, когда от удовольствия и величайшего наслаждения она закричала, ее сон прервался.

***

Она увидела его, когда случайно оказалась с ним в лифте. Работая в огромной корпорации в должности старшего менеджера, она буквально жила своей работой, которая ей очень нравилась. Она любила все в этой фирме, наслаждаясь рабочим процессом: заключением договоров, обсуждением рабочих моментов с коллегами, наслаждаясь чашечкой кофе, очаровательная горечь которого расплывалась по огромному кабинету восхитительным ароматным шлейфом, превращая обсуждение проблемы в приятную дискуссию.

Она была красива, самодостаточна, перспективна. Никогда не влюблялась, совершенно не доверяя сильной половине человечества. Многочисленные ухаживания восхищенных ею претендентов предпочитала заканчивать на стадии конфетно-букетного периода, никогда не заходя дальше. Касаемо отношений с мужчинами, всегда была верна своим принципам: никогда, ни с кем, ни за что. Даже подруги махнули на нее рукой, называя ее «упрямой телкой».

Ей было хорошо, спокойно и комфортно до той самой минуты, когда в их корпорации не появился он.

Она хорошо запомнила это утро. Забежав в лифт, не сразу подняла голову, тщетно пытаясь поправить ремешок босоножки, который упрямо не собирался оставаться на лодыжке, пока не услышала:

- Я могу Вам помочь?

Их глаза встретились. От его брутальной сексуальности у нее перехватило дыхание и сладко заныло внизу живота. Она не ответила, так как не помнила, как выговаривать слова, а он наклонился и поправил непослушный ремешок, нежно коснувшись ее кожи.

- Ну вот. Все в порядке. Мой этаж. Всего хорошего.

В панике она все же сообразила, что ей нужен тот же этаж. Выбежав из лифта, она скрылась в своем кабинете. Ее бросило в жар, краска залила ее лицо, сладкая истома не позволяла здраво мыслить и рассуждать.

- Что это? Неужели я его хочу?

Ее трясла мелкая дрожь, не позволяя успокоиться. Служебный телефон запел приятной мелодией. Пора идти на совещание.

***

В переговорной все ждали только ее.

- Ну вот и наша Анастасия Валерьевна, наш самый прекрасный старший менеджер, - генеральный директор с удовольствием представил ее собравшимся, - и еще, познакомьтесь с нашим новым сотрудником. Это Максимилиан Андреевич, наш новый заместитель генерального директора.

Это был он, принц из лифта. Снова бабочки запорхали в животе, касаясь крылышками глубоко спрятанных струнок, приводящих ее тело в трепет. Предательская мелкая дрожь заставила ее руки подрагивать. Она судорожно попыталась найти и порвать какой-нибудь клочок бумаги, чтобы никто не заметил, как ее трясет.

- Добрый день. А мы уже вроде как познакомились. Вместе поднимались на лифте.

- Д-да, на лифте.

- Ну и хорошо. Начнем, друзья, у нас много работы, - генеральный директор приступил к рабочим вопросам.

***

С этого дня для нее началось что-то новое в ее жизни.

Ей все время хотелось придумать причину, чтобы прийти к нему в кабинет, увидеть его, поговорить с ним, услышать аромат его одеколона, ненароком коснуться его руки.

Она считала это состояние сумасшествием. Иначе не могла назвать то, что с ней происходило.

- Это невозможно. Как я могла допустить такое? Почему меня тянет к нему? Почему я хочу, чтобы он дотронулся до меня? Почему меня не отпускает желание поцеловать его, прижаться к нему, принадлежать ему всецело?

Она бежала к нему в кабинет, желая его больше жизни.

- Максимилиан Андреевич, необходимо подписать бумаги.

- Да, пожалуйста, Анастасия. Мы же вроде перешли на «ты»?

- Д-да, конечно, Максимилиан, - ее голос предательски задрожал.

Она стояла рядом, а он, подписывая документы, случайно коснулся ее пальчиков и ладошек, не подозревая, что она в этот момент переживает сладкую негу, истому, наслаждаясь каждой секундой, каждым его мимолетным случайным прикасанием к ее рукам. Как она желала его объятий, его ласк, его поцелуев!

Казалось, прикажи он сейчас, чтобы она ему принадлежала, и она ни секунды бы не сомневаясь, отдалась ему прямо здесь, в кабинете. Гори все огнем!

***

Однако, настал день, который поверг ее в кромешный ад.

В офисе планировалась вечеринка, и она тщательно к ней готовилась. Выбрала изящное сексуальное нижнее белье, великолепное платье, выгодно подчеркивающее все прелести ее фигуры, умопомрачительные туфли в тон наряду.

Она решилась. Она была готова сделать первый шаг. Она хотела его, она жаждала, изнывая от отсутствия живительной влаги, словно нежный цветок, который забыли полить. Она готова была принадлежать ему вся, без остатка. И будь, что будет!

- Знакомьтесь, это моя супруга, Евгения.

Мир ее рухнул. Под руку с человеком, мысли о котором не давали ей покоя, стояла яркая брюнетка, которую он называл своей женой. Они были великолепны, будучи чертовски красивой парой. Он не сводил с нее влюбленных глаз. А она смущалась и что-то нежно ему шептала.

- Боже мой, он женат, да еще и счастлив! Как я могла желать женатого мужчину?! Как я могла? Бесстыжая, похотливая, бесчестная!

На негнущихся ногах она покинула вечеринку, не желая видеть своего принца из лифта с другой женщиной.

Придя домой, она дала волю слезам, выплакивая свое несчастье, печаль, рухнувшие надежды и похоть, завладевшую ее телом.

На следующий день она сказалась больной, попросив директора дать ей две недели, чтобы поправиться. Собрав вещи, она спешно уехала к родителям в тихий маленький поселок с единственной покосившейся церквушкой, обмелевшей теплой речушкой, петляющей между васильковыми лугами, и березовой рощицей, первозданное очарование которой ничем до сих пор не нарушалось.

***

Она всегда спасалась дома от передряг, от душевной боли, от перенапряжения и усталости. Она приезжала сюда за успокоением, за тишиной, такой звенящей, что заставляла слышать музыку. Ее слышали только те, кто родился в этих благословенных краях, беззаветно любил свой отчий дом, восхищаясь переливами и щебетаньем птиц под шелест березовой листвы, шуршание луговых трав и хрустальное журчанье речки Мелешки.

Так, понемногу, она успокаивалась, постепенно наполняясь живительной силой родных просторов.

Однажды, прогуливаясь по поселку, Настя зашла в церковку. Она очень удивилась, увидев, как все внутри изменилось. Явно, только недавно в церкви был сделан ремонт и поработал художник, расписывая благословенные стены. Почувствовав умиротворение, она невольно залюбовалась работой мастера, приложившего руку к созданию восхитительных фресок.

- Здравствуйте. Нравится?

Настя оглянулась и увидела молодого мужчину, который был очень доброжелателен и улыбался ей очаровательной улыбкой.

- Да. Я давно не была в этой церкви. Вот, засмотрелась.

- Проходите, не стесняйтесь. Чувствуйте себя, как дома.

- Хорошо, спасибо, - она присела на скамейку, чувствуя непонятное спокойствие и тепло.

Скоро с улицы послышался стук топора. Анастасия вышла, увидела нового знакомого за работой и решила не мешать.

- До свидания.

- До свидания. Приходите еще, - он снова улыбнулся, кивнув ей головой, и в его глазах заискрились звездочки.

«Это были звездочки, или мне показалось? Какой странный. Наверное, какой-то работник, помогает батюшке в этой церкви», - она спешно удалилась домой, не желая ни с кем разговаривать.

***

А потом случилось несчастье.

Ночью, когда все спали, загорелся соседский дом. Гулко загудела железяка, висевшая на огромном дереве, раскинувшем посередине села свою величественную крону. Старожилы не помнили, сколько лет висела эта железка, и сколько лет тому огромному дереву.

Однако, в суровые дни – засуху, войны, пожары – она служила вместо сирены, и вся округа, заслышав гулкий набат, сразу же узнавала о том, что где-то случилось худое, собираясь всем миром на помощь.

Так и в этот раз. Вся деревня сбежалась. Кто с ведрами, кто с топорами, кто с лопатами. Пока ждали пожарную машину, время не теряли. Спасали соседский дом. За трудами праведными услышали истошный вопль.

- Помогите, там осталась моя дочка. Я не смогла ее найти! – мать рыдала, рвала на себе волосы, пытаясь снова вернуться в ревущее пламя.

Анастасия увидела, как ее новый знакомый ухнул на себя целое ведро воды и ринулся в горящий дом. Бабы закричали, кто-то заплакал, запричитал, мужики попытались остановить смельчака. Куда там!

- Только бы остался жи-и-ив! Ива-а-ан! Господи-и-и! - заголосила какая-то женщина.

Несколько мгновений показались вечностью, когда Иван, обожженный, израненный, вынес ребенка из объятого пламенем дома. Передав девочку на руки рыдающей матери, он рухнул на землю, потеряв сознание.

Настя, рыдая от жалости к раненому герою, упала около него на колени, пытаясь привести в чувство, обмыть кровь с его лица и тела, перебинтовать его раны. Прижав голову к его сердцу, она услышала слабое гулкое биение.

- Он жив! – Настя плакала, не пытаясь унять слезы.

- Слава тебе, Господи! Наш батюшка остался жив. Господь сохранил его! - женщины голосили вокруг, радуясь, что все остались живы, мужики качали головами и прицыкивали, выражая удивление и восхищение спасителем.

- Батюшка? – Настя не поверила своим ушам.

- Это наш батюшка Иван. Такой хороший человек. Золотой. Господь не дал ему погибнуть.

***

А потом была больница.

Когда сельский совет, состоящий преимущественно из сельчанок, стал решать, кого направить в больницу ухаживать за болящим, она воскликнула:

- Я пойду.

- Ну и хорошо. Бог спасет. Иди, девонька. Помоги батюшке Ивану. А господь увидит твою доброту.

Так и оказалась Анастасия в больнице.

Она не могла объяснить, почему решила ухаживать за Иваном. Может быть, из человеколюбия, когда увидела его - израненного, перебинтованного, без сознания. Дни и ночи ухаживала за ним, ждала, когда очнется, выйдет из забытья.

А еще, она не заметила, как начала думать о нем с теплотой, вспоминая искорки в его глазах. Задремав, она положила голову на тумбочку около кровати, где лежал Иван, проснувшись только, когда тихий, слабый голос произнес ее имя.

- Настенька.

- Да. Я тут заснула. Простите. Всю ночь не спала.

- Что ты тут делаешь?

- Меня отправили за Вами ухаживать.

- Спасибо тебе, Настя. Вроде я живой?

- Живой. Слава Богу.

- Слава Богу. Иди, отдыхай. Я очнулся. Теперь не нужно со мной возиться.

- Нет, что Вы! Мне не трудно. Я уж Вас выхожу.

- Нет-нет. Мне очень неудобно. Валяюсь тут перед девушкой.

- Что Вы? Не говорите так. Вы – герой!

- Ну-ну, не преувеличивай. Все же, иди, отдыхай. Потом придешь. И хватит называть меня на Вы. Я – Иван, а ты – Анастасия.

Она отлучалась домой, чтобы отдохнуть, привести себя в порядок. Но никак не могла остаться дома. Рвалась в больницу, где находился Иван.

- Он еще не поправился. Ему нужна моя помощь, - она спешила объяснить родителям ее торопливость, когда каждый раз, позабыв обо всем на свете, убегала в больницу. И не замечала, как мама тихо улыбалась и кивала головой, соглашаясь с дочерью.

- Смотри-ка, отец. А наша девочка полюбила.

- Ну, и слава Богу!

Настя не могла себе объяснить, от чего она так скучает по Ивану. От чего ей не хватает его лучистых глаз? От чего они так долго разговаривают на совершенно разные темы, которые ни ему, ни ей не надоедают? Ей было так хорошо, так тепло рядом с ним. И никого роднее вот уже несколько недель.

И когда, как оказалось, они стали чем-то единым, почувствовав, что не могут друг без друга, Иван спросил Анастасию:

- А ты смогла бы стать моей супругой, матушкой? Ты согласна?

- Да, - она произнесла это так тихо, словно боялась спугнуть свое счастье. Счастье любить и быть любимой.

Ваша Мамба, капля яда.

Благодарю за чтение моих произведений.