Возвращение

      Самолет авиакомпании «Ист Лайн» приземлился в Домодедово с опозданием на два часа. Друг ждал меня в зале прилета, облокотившись на хромированное ограждение. Желтые с прищуром глаза, усы со спрятанной под ними улыбкой, самодовольный и независимый вид. Он повис и буквально растекся на ограждении. Точь в точь – Чеширский кот.
  – Не спеши, на твой рейс регистрация закончилась двадцать минут назад, хотя места были. Полетишь утром, вот твой российский паспорт и билет на первый утренний рейс. Знаю, что Она ждет. Ничего не исправишь. Поехали в гостиницу, выпьем водки, поговорим. А то скачешь, как кузнечик: улетел, прилетел, прилетел, улетел... Я обо всём договорился. Нас машина ждет на улице, моя на стоянке, утром нас привезут обратно в аэропорт. Тут недалеко пансионат «Лесная сказка», в гостинице аэропорта очень дорого, цены от сорока «евриков». Это даже хорошо, что ты опоздал.
   В номере гостинице мы не включали телевизор, мы пили водку и вспоминали былое: наши рыбалки на дальнем берегу; стойкий зной разбросанных по астраханской степи площадок полигона; работу с немцами в Подмосковье  и много ещё чего. Было хорошо просто сидеть, не спешить и говорить обо всем.
   – А давай махнем в Питер? Помнишь «блинную» на Черной речке? Поедем, объедимся блинами. Сначала под водочку с мясом, с картошкой и соленой капустой, а под чаек – порции по три с черничным вареньем. Хорошо, что ты опоздал.
Утро. Водки вчера было выпито ровно в меру. Периферия организма расслабилась за ночь и отдохнула. Похмельных синдромов не было. В дорогу не бреются (примета), только чашка кофе, сигарета и можно ехать. За стеклянными дверями холла ждала машина. Администратор пансионата, приятная пожилая женщина, приняла ключи и вернула паспорт.
   – На самолет, ребята? Не боитесь лететь?
   – Вот он полетит, а я остаюсь.
   – Ну да, ну да... Куда летишь?
   – Он в Волгоград летит, мать.
   – Ну да, ну да... Два раза подряд не бывает.
Странная какая-то женщина… Мы уехали.
    Аэропорт не узнать. Везде наряды полиции. Сам он похож на зверя, весь оскален, с вздыбленной на загривке шерстью, комок закрученных в узел нервов. Повсюду– под потолком, по залам, за каждой колонной, у каждой стойки, в лицах и взглядах, в словах и жестах – смерть и страх.
   – Может, поездом поедешь?..
Первый рейс из Волгограда прилетел только после обеда. На досмотре разве что не раздевают. У стюардесс красные зареванные глаза, они не прячут их под косметикой. Пилоты напряженно молчаливы. В салоне самолета говорят очень тихо, и здесь витает смерть и страх. Закралась идиотская мысль: если надуть полиэтиленовый пакет и хлопнуть, мы, наверное, тут же все умрем. Дурак... Сосед молчал всю дорогу, а когда самолет приземлился, он встал:
– Господа, я летел с тем экипажем вчера в Москву. Давайте все встанем и помолчим.
Я стоял и думал: «А если после взрыва еще жив и падаешь в остатках самолета, и летишь навстречу своей смерти, и понимаешь, что уже ничего не изменить…?»
Я так сильно опоздал, а Ты ждала меня в аэропорту.
Так долго ждала...
И страх уходил, медленно и тягуче…
Точно так же, когда выздоравливаешь, уходит болезнь.
                24 августа 2004 года был взорван в полете
                самолет авиакомпании «Волга-Авиаэкспресс»
                (рейс WLG1303 Москва—Волгоград).